[Нейтральная зона (средняя зона) — это область площадки, которая находится между синими линиями (синие линии делят площадку на три равные части). Часть игровой площадки, которая находится между границами зоны нападения и обороны]

В машине было тихо, пока я в первый день ехал в школу. Мой первый год в средней школе. Единственными звуками в салоне были тихое радио, играющее на заднем плане, громкий шорох шин по мокрому асфальту и глухой стук дворников, очищающих лобовое стекло от дождевых капель. Я бросил быстрый взгляд на своего лучшего друга. Он нервничал, что совершенно на него не похоже. Ну, он слегка барабанил пальцами по бедру, что для Джаспера было проявлением сильного волнения. Джаспер по своей сути парень спокойный, но сейчас по какой-то причине его одолела нервозность. У меня почему-то было хорошее предчувствие.

Я позволил легкой улыбке скользнуть по моему лицу — у кого-то намечается секс. Я забарабанил пальцами по обтянутому кожей рулю, размышляя. Проблема с лучшим другом, которого знаешь с шести лет, заключалась в том, что вы знаете друг друга как самих себя. Возможности для умопомрачительного секса были безграничны, но я точно знал претендентку. Мы слишком хорошо знали друг друга.

— Значит, — начал я небрежно, слишком небрежно. Джаспер медленно повернул голову в мою сторону и настороженно прищурился. — Значит, — попробовал я снова. — Э…

— Заткнись, Эдвард, — мягко попросил Джаспер, переключая мое внимание на мокрый асфальт перед нами. Его пальцы снова начали ритмично постукивать по ноге.

— Что в этом такого особенного? — с любопытством спросил я его. — Вы с Элис встречаетесь последние пару недель. Она без ума от тебя, ты же знаешь. Не похоже, что пребывание в школе что-то изменит. Ты ведь этого боишься? — я взглянул на застывшее лицо друга, заметив, что оно выглядит немного болезненным. И я не мог сообразить, почему.

Я никогда не встречал столь открытого, честного и… впечатлительного человека, как Элис Брэндон. Джаспер встретил ее в торговом центре в Порт-Анджелесе несколько недель назад, и с тех пор пребывал в состоянии эйфории. Как и она, думаю. Вряд ли кто-то способен обмануть того, кто так хорошо разбирается в людях, как Джаспер.

— Ты пытаешься дать мне совет по отношениям, Каллен? — спросил он, хитро и многозначительно воззрившись на меня.

Я неловко поерзал на сиденье и резко замер. Я точно знал, что Джаспер имел в виду, но в тщетной попытке попытался его отвлечь.

— А что такого? У меня уже были… э-э… отношения.

— Я имею в виду с девушкой, — этот ублюдок дразнил меня. Так и знал, что к этому все придет.

— Ублюдок, — уже вслух сказал я. — Я ее и имел в виду, — голос звучал оборонительно даже для моих ушей. Я пытался уклониться, как бешеный пес.

— Калифорнийскую девчонку, — усмехнулся Джаспер, закатывая глаза. — И трахни Таню, ради всего святого. Та девчонка не считается. Да и Таня тоже. Ты не можешь считать это отношения, ты едва ли смог заставить себя поцеловать ее.

Да, и теперь я пожалел, что поделился с ним этим маленьким секретом. Я ничего не мог поделать, эта красивая, энергичная и похотливая Таня не сделала для меня ничего за то очень короткое время, что мы встречались. Это было пару месяцев назад. Целовать ее было все равно, что целовать сестру, а все знают, что «целоваться с сестрой» — плохо. Я должен был понять, что что-то не так.

Я даже не пытался ее поцеловать, пока мы уже не сходили на несколько свиданий. Ее больше волновала мысль о том, чтобы все знали, что она встречается с Эдвардом Калленом, сыном знаменитого врача, звездным спортсменом. Таня не была той, кого я хотел целовать, и я порвал с ней, как только осознал это. Я чувствовал себя не в своей тарелке, пока мы встречались.

Я быстро отбросил мысли о том, с кем мне хотелось бы целоваться, в сторону. Джас походил на кружащую акулу. Если он почует запах крови, я окажусь в самом эпицентре. Была одна тема, к которой я был особенно чувствителен, и этот ублюдок о ней знал. Чертов лучший друг. Джаспер самодовольно улыбнулся, будто знал, о чем я думаю, и я нахмурился, въезжая на студенческую парковку средней школы Форкса.

Чувство сожаления, тревоги, волнения и, черт возьми, возбуждения свело мне низ живота, когда я проезжал мимо ее пикапа. Я был чертовым трусом. Зациклился на девушке, которая едва ли признавала мое существование. Несколько иронично, правда?

Джас сочувственно посмотрел на меня, и я зарычал в ответ. Я знал, что был жалок; мне не нужны были его напоминающие об этом речи.

— Значит, — начал Джаспер, неосознанно используя тот же тот и те же слова, с которыми я обращался к нему всего несколько минут назад. — Элис с ней дружит, ты же знаешь. Может быть, в этом году…

— Заткнись, Джаспер, — ответил я, сознательно используя его слова и тон.

Он вздохнул и откинулся на спинку сиденья, качая головой. Я въехал на стоянку, которой пользовался с тех самых пор, как получил права и купил машину.

— Я просто не понимаю, Эдвард. Каждая девчонка в школе твоя! Черт возьми, каждая девушка на северо-западе Тихого океана и в некоторых частях Калифорнии хочет прыгнуть на тебя. И ты даже не можешь поздороваться с одной.

— Не каждая, — прошипел я.

Черт возьми.

Я был очарован Изабеллой Мари Свон с тех пор, как столкнулся с ней в холле много лет назад. Я не смотрел, куда иду, потому что торопился попасть на урок. И чуть не расплющил маленькую темноволосую девочку. Книги и тетради вылетели у нее из рук, и я рухнул на колени, чтобы помочь ей, заикаясь от смущения. Она издала что-то вроде низкого, сексуального урчания, в одно мгновение шокируя меня и возбуждая. Все тело застыло, когда я уставился на каштановую макушку, пытаясь понять, что за чувство пробрало меня до самых кончиков пальцев на ногах.

Она взглянула на меня, ее красивое лицо покраснело, а глаза потемнели и расширились. И я не смог заставить свой голосовой аппарат нормально работать. Большие карие глаза сузились, и она встала, прижимая тетради и книги к груди. Развернувшись на каблуках, Белла ушла от меня. А я остался там, скорчившись на полу с открытым ртом и кружащейся головой. Даже понятия не имел, что со мной произошло. Все тело сотрясалось от возбуждения и проникновения. Белла была самой красивой девушкой, которую я когда-либо видел, а она считала меня неуклюжим идиотом, роняющим девушек.

Я пытался поговорить с ней, подойти в школе, просто поздороваться, извиниться. Сделать хоть что-нибудь. Но каждый раз, когда подходил к ней или натыкался на нее в коридоре или столовой, Белла убегала, будто не хотела, чтобы ее видели рядом со мной. Не знаю, было ли это только из-за меня, или ей просто не нравились спортсмены. Выглядело так, будто она уже сделала вывод, что я полный придурок. Это случалось постоянно. Я обнаружил, что реакция большинства людей на спортсменов обычно доходит до той или иной крайности. Они либо безумно хотели общаться с тобой, потому что ты популярен и крут, либо избегали тебя, потому что считали придурком.

Однако Белла, казалось, не имела ничего против Ньютона. По крайней мере, разговаривала с ним, а он был со-капитаном футбольной команды. А я был в хоккейной команде. Может, Белле просто не нравились хоккеисты — мы ведь достаточно стереотипны. Мне казалось, что каждый раз, когда я ловил ее взгляд, она выглядела испуганной, и потому не вступала со мной в контакт.

Белла всегда отворачивалась, пряча свое хорошенькое личико за завесой ароматных волос, дабы скрыть от меня свой взгляд. В итоге эти густые, блестящие, каштановые волны оказывались в паре моих похабных фантазий; они обычно обвивались вокруг моего члена, а иногда и вокруг руки, когда я брал ее сзади. Да, у меня были довольно дикие фантазии об этой девушке. Черт, но ведь я — семнадцатилетний хоккеист. Подайте на меня в суд, если хотите!

Моим самым темным страхом было то, что Белла каким-нибудь образом узнает о моих мыслях. Боялся, что они отражаются на моем лице. Но я не мог ничего поделать. Каждый раз при виде Беллы я думал о том, как ее прекрасная бледная кожа будет ощущаться под моими пальцами… и каждый раз она краснела и исчезала, оставляя меня разочарованным и трясущимся от безответной похоти. Я провел большую времени, придумывая изобретательные способы скрыть свой стояк. Потому что это происходило каждый раз, когда я видел Беллу.

Я Эдвард Каллен. Добро пожаловать в мою очаровательную жизнь.