Долбаная Элис. Долбаная Роуз. Обрить бы их обеих наголо, пока они спят! Это моя киска, а они только что... блять... Я сам хотел проколоть её проклятую киску! Я просто обязан был сделать это сам. Я же сказал Белле, что хочу сам, а Элис утащила её и сделала все по-своему. Я даже не знал, чего хочу больше – выйти из себя или поквитаться с ними. Но вряд ли Джаспер простит мне обритую из мести голову Элис. А Роуз я и сам опасался, особенно этих «Убить Билла» взглядов. Единственное, что могло бы спасти Элис от серьезного разговора – это вертикальный прокол. Если она сделала что-то другое, мне уже будет плевать на Джаспера.

И Белла... ну, Котенок опять превратился в Тигру, и я не знал, как реагировать на это. Я держал свой член в узде, играя с Котенком, потому что она была такой неопытной в сексе, если не считать её порно-опыта с минетом, вибратора и белья.

Но Тигра... с ней все было по-другому, и это охренительно заводило меня. Тигра была чертовски горяча. Например, когда Белла трахала себя вибраторам, а я смотрел. И как я смог это выдержать? Не знаю почему, но все, что она делала, казалось мне в тысячу раз сексуальнее по сравнению с подобным опытом с другими телочками. А это уже о многом говорит.

Я, должно быть, довольно долго стоял и таращился на дверь, через которую Белла вышла, потому что Джаспер, наконец, осторожно похлопал меня по плечу:

- Эй, мужик, ты в порядке? В состоянии продолжить работу с Тайлером? Он ждет тебя.

- А? – я взглянул на него, моргая, как придурок, переваривая сказанное. - О, черт, да, дружище. Порядок, - проговорил я, хотя какой там порядок.

Не знаю, почему я так зациклился на её пирсинге. Элис сама проколола её первый сосок, и меня это не волновало. Но на этот раз Элис знала, как сильно я сам хотел сделать пирсинг киски Беллы. Мы даже чертову штангу для этого вместе выбирали. И это просто охуительно смешно, что я так раскис.

И, конечно, Белла была потрясена и смущена, выйдя из комнаты и спросив, ревную ли я к Элис, трогавшей её киску. Она назвала киску киской, и пристрелите меня - это звучало так горячо!.. И, как только она это сказала, я мог думать только о том, что Элис трогала её. Девочка трогала девочку. И хотя я знал, что в словах Беллы не было сексуального подтекста, но я завис на этой мысли, которая опять же показалась мне охеренно возбуждающей. Я даже не нашел сил, чтобы облечь слова в связное предложение, прежде чем она вышла за дверь. Я одновременно завелся и возненавидел себя. И это невероятно бесило.

Я старался не думать о том, что девчонки собираются творить сегодня вечером. Я ведь не смогу быть рядом, и это просто до одури выносило мне мозг. Даже до моего отмороженного разума дошел весь комизм ситуации. А я ведь еще не трахал её. Наверно, мне и правда нужно немного потусоваться с парнями, а то меня уже вписали в список пропавших без вести, потому что все свое время я провожу с Беллой. И даже не трахаю её.

Я относительно нормально закончил работу с тату Тайлера. Уверен, он прекрасно слышал весь этот разговор о пирсинге в киске – я не особо контролировал громкость – но решил не заводить разговор о поведении Беллы. Я, безусловно, был благодарен ему за тактичность, потому что совершенно был не в настроении обсуждать это дерьмо.

После девяти у нас не было клиентов, так что мы закрылись пораньше и отправились в ближайший бар опрокинуть по стакану пива. Мы и двух минут не провели там, а уже подкатили телки. Я думаю, они были весьма сносными, но мне по фиг. Они скорее могли бы развлечь Эмметта – такие в его вкусе. Он удивил меня до офонарения, когда заявил им, что у нас тут важная встреча. Это был самый тупой отмаз, но я даже не думал уличать его.

- Все в порядке, дружище? Ты понимаешь, что только что отказался от реальной возможности? – спросил я, внимательно наблюдая за ним. Может, он болен или еще что-то. Эмметт никогда не отказывал себе в возможности трахнуться. Никогда.

- Эээ, да. Ну, понимаешь... хм... Роуз, все такое... – бормотал он в свой стакан.

Я узнал это выражение лица, потому что у меня самого было такое же уже довольно долгое время. Он влюбился в Роуз! Может, еще не так сильно завяз, как я с Беллой, потому что Белла охуительно глубоко забралась мне под кожу, но определенно Эмметт встрял.

После многочисленных провокаций Эмметт, наконец, признался, что у них с Роуз будет еще одно свидание. Он почти ничего не рассказал о первом, хотя обычно потчевал нас мельчайшими подробностями своих хождений по телочкам. На этот раз Эмм держал рот на замке, прям как я о том, что делали мы с Беллой за закрытой дверью. Никто не должен знать об этом дерьме, кроме меня и нее… и её киски… и моего члена.

- Ей нужно сваливать от Аро, - проговорил я. У меня живот свело при воспоминании о Хеллоуине и всем том дерьме; в голове мелькнул образ Тани, а затем чертовски раздавленной Беллы. Я попытался сосредоточиться на сдирании пивной этикетки, чтобы избавиться от навязчивых мыслей. Отодрав её целиком, я прилепил наклейку на стол.

Эмметт сверкнул глазами, сжал челюсти и серьезно кивнул, схватив пиво.

- Думаешь, я, блять, сам не догадался? Этот чувак - просто отмороженный ублюдок. Но Роуз все делает по-своему, даже, если это стриптиз и обслуживание козлов-посетителей в заведении чертова сутенера!..

Я таращился на него, немного ошарашенный его горячностью. Эмметт вообще не заморачивался по жизни, а сейчас было заметно, что его действительно беспокоит это дерьмо. Я тут же прикинул, как бы чувствовал себя, если бы Белла работала на Аро, и мне чертовски сильно захотелось пустить пулю ублюдку в рот, а потом удовлетворенно наблюдать, как его мозги стекают по стенке. Чертова удача, что Белла никогда бы не допустила мысли о работе в таком заведении. По крайней мере, я очень надеялся, что она не допустила бы… Потому что, само собой, я бы не смог смириться с мыслью, что она будет дефилировать топлесс перед кем-то кроме меня. Иначе я убил бы этого кого-то, или покалечил.

Еще одна стайка девушек подошла к нашему столику, и мы решили быстренько допить пиво и слинять домой. Я был взвинчен событиями прошлого вечера и ночевкой у Беллы. Её киска нуждалась в ласке сегодня утром, а мне не надо было на работу рано.

Я чертовски беспокоился о ней утром после свидания. Непонятно, что за хрень так её расстроила, но я был готов расшибиться в лепешку, только бы этого не повторилось. Голенькая, на полу, с разбитым пузырьком таблеток Белла дрожала и раскачивалась взад-вперед. Полный пиздец.

Всю неделю я страдал мазохизмом, трясь об нее, как последняя сволочь, не позволяя ей прикоснуться ко мне, опасаясь повторного срыва. Так глупо, потому что вчера вечером она попросила меня остаться, и я ни в коем случае не должен был соглашаться.

Белла была такой смущенной и радостной, когда я сказал, что мне нужно сходить к себе за зубной щеткой и шмотками для сна. Спать рядом с ней в белье – слишком опасно, а к тому же очень жестоко по отношению к моему члену. Она быстро метнулась куда-то и вернулась со штанами, у которых на заднице было написано мое имя, и черной зубной щеткой. Она была той же марки, что и моя. Интересно, это случайность, или нет? Ведь она была у меня только один раз, хотя я и пытался затащить её к себе, но она так переживала по этому поводу, что я бросил это дело и зависал у нее, не обращая внимания на беспорядок. Мне вроде как он даже нравился… Но, если честно, нет, он выводил меня из себя. Пришлось сосредоточиться на попке Беллы, её ногах, губах. Это помогало отключиться от разбросанных повсюду вещей.

Она ушла в ванную переодеться - скромница, блин. Наверно, потому, что я не выпускал своего дружка на волю всю неделю. Она вернулась в этих маленьких шортиках, которые даже не были похожи на пижаму и обтягивали её зад, как вторая кожа. А до кучи на ней был еще и облегающий топик, почти прозрачный. Я видел её соски, которые так и манили, так и звали мой рот: прикоснуться, пососать, покусать…

Она дрожала, залезая под одеяло, и я чуть не закатил глаза. Ну, еще бы, сама же оделась в это подобие пижамы, которое ни черта не грело. Белла прижалась ко мне, обнимая холодными руками за шею, потерлась, и я сдался. Не могу ничего поделать с этим. Она пахла, как кексик, и дрожала. Поэтому я решил согреть её… языком. А утром закрепил результат, потому что, как уже говорил, я бы с удовольствием кушал Беллу вместо еды всю оставшуюся жизнь, если бы мог. Десерт на завтрак, обед и ужин, каждый ебаный день.

И вот, двенадцать часов спустя, я здесь - зависаю с Эмметтом и Джаспером, потому их женщины утащили мою женщину шляться по магазинам. Я бы и сам хотел заняться шопингом с Беллой… бельишка ей прикупить… а то она все сама и сама.

Вернувшись домой, я сказал парням, что пойду проверить Беллу. Джаспер лишь взглянул на меня такими «ну понятно» глазами, а Эмметт вообще проигнорировал и тупо таращился на дверь Роуз. У меня было предчувствие, что он собирался сделать то же, что и я, но был не так глуп, чтобы афишировать это, зная, что мы потом обстебем его до усрачки.

Я постучал, в очередной раз жалея, что у меня нет чертова ключа, потому что ожидание у двери было просто пыткой. И, конечно, вместо Беллы мне открыла Элис. Чертова фея - кайфо-обломщица, тайком пронзившая мою киску.

- Меня уже от тебя воротит, - зашипел я на нее. - И не смей, блять, говорить, что я не могу увидеть Беллу! Я просто переживаю, как она после всего, что вы с ней сделали.

Я еще не решил, насколько сильно меня все это задевает, и есть ли смысл дуться. Но я хотел видеть Беллу, и пусть Элис знает, что я на нее злюсь. Она прекрасно осознавала, что мне придется смириться, и определенно сказала Белле об этом.

- Она просто хотела сделать тебе сюрприз, идиот. А вместо этого теперь чувствует себя виноватой. Скажи себе за это спасибо и прекрати впадать в детство, - она скрестила руки на груди, злобно таращась на меня. У Элис отлично получилось заставить меня чувствовать себя куском дерьма, которым я, в общем-то, и являлся.

- Белла, - крикнула она, обернувшись, а потом прошла по коридору с очень странным выражением на лице, - Эдвард хочет тебя видеть на минутку.

Я стоял и ждал, чувствуя себя очень глупо. Я имел полное право пройти в квартиру моей девушки, а не стоять в холле, словно ожидая разрешения её родителей. Белла вышла из-за угла, и я ощутил, как мой член потяжелел, пригибая меня к земле. Он дергался так сильно, что я забеспокоился, как бы ни случился вывих от этого жуткого напряжения.

- Что, черт подери, на тебе надето? – выпалил я, грубо пройдясь рукой по волосам, стараясь не забыть, что её киска всего пару часов назад была проколота пирсингом. Потрясающий клочок ткани, который кто-то назвал пижамой, хотя я бы это окрестил «крышеснос-кексовый-кто-блять-назвал-это-пижамой-был-явно-не-в-себе». Вот как бы я определил её одежку для сегодняшней вечеринки.

На верхней части топа были тонкие ленточки, которые можно легко разодрать зубами при желании… желание у меня было. Вся грудь была усыпана кексами, и я заметил, что в комнате жарко, как в сауне. Кажется, я взмок, хотя, может, это от наряда Беллы. А еще, её напряженные сосочки выпирали, натягивая ткань, - я даже разглядел очертания штанги через тончайший хлопок. А прямо под грудью - полоска фиолетового кружева, которое напоминало мне листочек с божьей коровкой на бедре у Беллы, возле её киски.

Мой взгляд пропутешествовал ниже, остановившись на голом животике, пупке. Я не задержался долго на этом зрелище: мне не терпелось взглянуть на откровенные маленькие кексо-шортики, которые едва прикрывали попу. Я шагнул вперед и притянул Беллу к себе, стараясь не прижимать её слишком сильно, потому что, уверен, её киска сейчас болела. Но у меня крякнула терпелка - невозможно было отказать себе в удовольствии засунуть руки в шорты и сжать аппетитный зад. Я провел пальцами по ложбинке между ягодиц и по нежным складочкам. Как же я люблю эти вздох и стон, которыми она наградила меня за рукоблудство.

- Тебе нравится? – Белла взглянула на меня, хлопая ресницами и кусая губку.

Чтоб меня! Она точно делает это умышленно - нарочно издевается. Девочка провела ладошкой по моей майке, очерчивая круги на штанге, покручивая соски пальцами, затем поднялась на цыпочки и поцеловала в подбородок.

- Ах, да… Но мне бы больше понравилось, если бы это было снято. Ты, блять, специально меня мучаешь? - спросил я раздраженно. Все мое тело вопило: схвати и унеси её к себе, вытрахай из нее это дерьмо! Но киска Беллы болела из-за пирсинга, поэтому моим желаниям не суждено было сбыться.

Я вытащил руки из шорт и провел ими вниз по бокам: от хлопка до кружев, к голой коже. А потом опустился на колени и поцеловал теплую кожу прямо под пупком.

- Эдвард, что ты делаешь? – хрипло и взволнованно спросила Белла.

- Ш-ш-ш, - пробормотал я в мягкую ткань шортиков, водя носом по пояску. - Я все еще злюсь на тебя. Я разговариваю с моей киской.

Я глубоко вдохнул запах Беллы, прижимая рот к нежной плоти над поясом шортиков, раздвигая свои губы, выдыхая на её кожу.

Она слегка задохнулась и провела пальцами по моим волосам, подтолкнув мое лицо к себе. Я прижал язык к ткани, держа Беллу за бедра, водя пальцами по выпирающим косточкам, чувствуя шелковистую кожу. Закрыв рот, я нежно прижался к ней губами.

- Не переживай, я доставлю тебе удовольствие, как только ты восстановишься, - пробормотал я тихо, аккуратно потеревшись носом. Я потянул шортики вниз, чтобы оголить нежную кожу чуть выше её щелочки. Прокладывая дорожку поцелуев, мне чертовски сильно хотелось стащить эти шорты вниз по сливочным бедрам – тату на её бедрах смотрелась бы невыносимо сексуально – перекинуть ногу Беллы через свое плечо, чтобы лизнуть её киску. Конечно, я знал, что этого делать нельзя.

Я, как никогда, был готов трахнуть Беллу, и это ни разу даже не смешно. Мои пальцы дернулись, и я прикрыл глаза, боясь посмотреть на её пирсинг. Я быстро встал, и жарко поцеловал её, тяжело дыша в рот, бормоча что-то невразумительное о звонке утром, и поспешно свалил.

Прежде чем вернуться к Эмметту, я зашел к себе, потому что мне было просто необходимо отвлечься. Я бы так хотел, чтобы у меня была фотка Беллы в этом кесово-крышесносном наряде. Размышления о том, чем Белла, Роуз и Элис занимаются, совершенно меня не успокаивали. Я начал думать, что они все были одеты подобным образом, что для девчонок, в общем-то, нормально. Мне было четровски интересно, что же они там делали, и я уже почти решил вернуться и напомнить, что Белла только моя, но это было бы уже чересчур, даже для меня.

Я притащился к Эмметту, поборов в себе одержимого параноика, и плюхнулся в его кресло. Конечно, они с Джазом смотрели порно… Присмотревшись, я понял, что это не порнуха, а просто момент в сериале с толпой обнаженных людей.

- Что это за хрень? – спросил я.

- Не знаю. Но Джаз сказал, что хочет посмотреть что-нибудь с сиськами, ну а я не против, - ответил Эмметт, тыкая пальцем в Джаспера. - Не такая уж и хрень, – продолжал он, и я вопросительно приподнял бровь. - С титьками-то интереснее, - Эмметт пожал плечами, словно оправдываясь, и тут же сменил тему: - Как там у Беллы?

- Блять, - надулся я. - Она вышла ко мне в белье с кексами. Наверное, предполагается, что это такая пижама или что-то типа того, но она практически ничего не прикрывает.

Джаз оживился, выпучив глаза. Я впервые видел его таким заинтересованным… ну… больше, чем когда-либо. Надеюсь, он не от моих разговоров о Белле в нижнем белье так завелся.

- Они ходили за бельем в магазин? О, мужик, я надеюсь, что да! И Элис вернется домой, а не решит заночевать там по тупым девчачьим традициям, - Джаз действительно опасался этого.

- Им же не двенадцать, - фыркнул я. Меня уже начало одолевать желание вернуться чуть позже, когда Элис и Роуз отвалят, потому что, может быть, если я как следует помолюсь богам минета, Белла захочет отсосать мне в этой кексовой-крышесносной пижамке.

- Братан, даже не думай об этом,- Джаз зыркнул на меня, приподняв бровь. - Девчонки что-то затеяли. И что бы это ни было, нам туда лучше не соваться.

Я уставился на него, совершенно не понимая, что происходит, и почему Джаз выглядит так, словно в курсе всего этого дерьма. Но потом я вспомнил, что Джаз-то с Элис трется уже не первый сраный год, и он точно может знать.

- Кстати, как ты собираешься справиться со своим дерьмом, пока Белле нельзя трахаться? - спросил Эмметт, и я поперхнулся пивом, которое только что глотнул. Они с Джазом выжидающе уставились на меня.

- Я с ней и так не того… - пробормотал я в горлышко бутылки, сделав еще один большой глоток и стараясь не смотреть в их сторону, сосредоточившись на голой заднице в телеке.

- Господи, блять, Боже Всемогущий! Вы что, так и не трахались, да? Святое дерьмо, чувак, вы знакомы уже два месяца! - Эмметт выглядел так, словно его башка сейчас взорвется.

- Заткнись, нахрен, мужик, - посоветовал я, чувствуя, что мое эго опустили ниже плинтуса. - Я этого не говорил, - пробормотал я, пряча глаза, зная, что они видят меня насквозь, какую бы изворотливую чушь я ни порол.

Эмметт одарил меня самым недоверчивым взглядом, а Джаз только улыбнулся и по-отечески похлопал по плечу, качая головой, заставляя меня чувствовать себя круглым идиотом.

- С ней много всякого дерьма творится, и я не хочу обострять, - оправдывал я самого себя. - Отвяжитесь. Я планирую трахнуть её в ближайшем будущем, так что не приставайте.

- Это круто, старик. Если Белла заставляет тебя быть лучше. Я сам еще не спал с Роуз. Правда, ждать два месяца не входит в мои планы. Но мы идем на втрое свидание, и я очень надеюсь, что мне после него повезет, - проговорил Эмметт, стараясь подбодрить меня, что ли?

Такое чувство, что я разговариваю с татуированным Доктором Филом (пп. психолог, ведущий ток-шоу на ТВ). Хотя у Эмметта были аналогичные проблемы, а может и похуже.

- Мы можем просто сменить тему, нахрен, а то я уже готов примерить платье и сделать эпиляцию воском?

- Конечно, чувак, - он пожал плечами, и до меня дошло. Эмметт никогда так просто не соскакивал с интимного разговора, значит, он тоже не особо хочет обсуждать свои проблемы. Я взглянул на него и заерзал в кресле, чувствуя неловкость.

- Что, блин, с тобой творится? – уставился я на него так, словно пытался обнаружить причину внешним сканированием. Я хотел понять, что за непонятки у него с Роуз. Зная, какими чарами обладает Эмметт, его признание в том, что у них не было секса, ошарашивает.

Эмметт пожал плечами, отхлебывая пиво.

- Я и сам, блин, не знаю, мужик. Она вся такая холодная, что-то вроде отстраненной хиппи, если уж тебе так интересно. У нее какой-то иммунитет к моему шарму, до кучи. Это как вызов для меня, понимаешь?

Эмметту действительно нравится Роуз. И даже сильнее, чем я предполагал.

- Я так надеюсь, что Элис накупила себе кучу белья… - проговорил Джаспер, водя пальцами по губам, уставившись в телевизор.

Мы с Эмметтом повернулись к нему. Интересно, он с нами разговаривает? И вообще, он в курсе, что сказал это вслух? Джаз повернул голову, взглянул на нас и поджал губы, словно сморозил лишнее.

- Ладно, пойду-ка я домой прежде, чем мой член окончательно превратится во влагалище, - я допил пиво и встал. Усталости не было, но с меня довольно этой Сумеречной Зоны. Я уже даже не мог контролировать свои мысли, представляя Элис в белье. И Беллу…

- До завтра, мужик, - кивнул мне Джаз, все еще слегка потерянный. Эмметт только плечами пожал и опять уткнулся в сиськи по телеку.

Я прошел по коридору до своей двери, пихнул ключ в замок, прошагал на кухню, бросил в стакан лед и плеснул виски. Надеюсь, мне сегодня удастся заснуть. Я стоял в гостиной, глядя на фортепьяно добрых пятнадцать минут. Подошел, сел на скамейку и пробежал пальцами по клавишам. Всегда настроено. Я следил за инструментом, хотя не играл уже много лет.

Я действительно охренительно нервничал по непонятной мне причине. Не знаю, почему. Не похоже, что я забыл, как играть, но чувствовал себя так чертовски странно, наблюдая за собственной игрой. Я надавил на клавиши, прислушиваясь, чтобы убедиться в правильном звучании, я видел, как настройщик делал это.

И просто начал, блин, играть. Ничего и все сразу. Я вспомнил все мамины любимые песни и играл несколько часов, пока почти не отключился сидя. Последние аккорды, которые я извлек из инструмента, показались мне чертовски знакомыми, но я не помнил, где, кроме своего разума, слышал их раньше…

~*~

Следующие несколько дней были интересными… ну, то есть, хреновыми. Белла явно чувствовала дискомфорт из-за пирсинга в киске, который я так и не видел. Я, наверно, тысячу раз просил её показать, но нет… в доступе, блин, отказано. Она продолжала говорить, что если я увижу, то захочу потрогать, чего делать категорически нельзя, и ей придется меня оттаскивать, или вроде того. Я не знаю. Меня это чертовски достало!

Я остался у нее в субботу, надеясь, что получу минет перед очередным сеансом нанесения тату или что-то еще приятное. Ну, думаете, мне обломилось? Нет, ни черта кроме нежностей и поцелуев в шею, которые, безусловно, хороши, но ни в какое сравнение не идут с поцелуями в пенис.

Белла, как проклятая, трудилась над диссертацией, пока я пялился то в телек, то на нее. Это изводило меня до чертиков. Я знал, это лишь моя гребаная вина - я не подпускал её к своему члену после свидания, а с тех пор прошло уже полторы недели. Я удовлетворил её прямо перед проколом клитора, не позволяя ей оказать мне любезность в ответ. А сейчас я просто подыхаю, как хочу прикоснуться к ней, а Белла ведет себя совсем как… я.

Мне захотелось положить её руку на член, или вообще, схватить его и посмотреть, что она будет делать. Но я подумал, что это будет слишком для Беллы. И она так сосредоточенно окунулась в работу, так радовалась, что у нее новый куратор, что я просто решил оставить все, как есть. Я страдал про себя. Ну, или что-то вроде того.

Белла свернулась калачиком возле меня, и я потерся об нее, вдыхая её охренительный запах. Это просто анти-трахательное чистилище. Белла пошевелилась, поцеловала меня в грудь и заснула. Я просто хотел проорать: «Что, нахер, происходит? Почему ты не пытаешься запрыгнуть на мой член, как обычно?» Но внутренний голос посоветовал промолчать, и я с ним согласился.

~*~

У Беллы был полноценный выходной, так что я собрался поработать над её тату во второй половине дня, около двух. Этот сеанс должен был быть довольно интенсивным, и я хотел, чтобы у нас был весь вечер, чтобы справиться с последствиями. Не стоит возвращаться домой поздно и ложиться спать за полночь, ей еще утром на занятия.

Я отвел её утром позавтракать, а потом мы просто пошатались по центру, заскакивая в магазины, попивая кофе и все такое. Белла была чертовски очаровательна, когда увидела книжный магазин. Она и так работала в книжном, но не могла пройти мимо. Мы приехали в салон после часа; я пошел в дальнюю комнату, чтобы подготовить рабочее место, пока Белла трещала с Элис о девчачьей фигне. Я был готов в половине второго. Меня слегка колбасило от волнения, потому что с тех пор, как она проколола клитор, я видел её только в топе и шортах, даже не в белье. Мой член болел от желания прильнуть к ней. Отчасти я был рад, что сегодня не придется снимать с нее лифчик, но с другой стороны меня печалило отсутствие возможности полюбоваться грудью Беллы.

Я запер за собой дверь; Белла улыбнулась и прикусила губку. Она стащила майку через голову и… Господиблятьбожемой!.. Хорошо, что я был в ванной, когда она одевалась сегодня утром. Иначе, не думаю, что мы попали бы на завтрак.

На ней был этот лифчик, этот гребаный лифчик, который приподнимал её сиськи так, что они практически выпрыгивали из топа. Такие, блять, кругленькие и мягкие грудки, они просто умоляли мои руки и рот прикоснуться к ним! Я, нахрен, хотел понюхать их. Или, по крайней мере, сжать.

Я притянул её к себе и потерся.

- Эдвард, - простонала Белла тихо, упираясь ладонями в мою грудь, отталкивая меня. - Пожалуйста, не надо. Эти дразнилки не к месту.

Как будто я, блять, не знаю! Она так же не к месту дразнила меня, надев это белье, а свежее колечко в клиторе не позволяло мне увлечься. Сегодня ночью в своих фантазиях я сниму с нее этот лифчик и подрочу, когда Белла будет спать, потому что у нее определенно не будет сил, чтобы помочь мне с этим делом.

Я поцеловал её в шею и отступил, собираясь пойти за трафаретом, задержавшись взглядом на её заднице. Не могу отказать себе в этом, хотя следующие пять часов я только и буду на нее пялиться.

Обработав спину, я позвал Элис помочь мне с трафаретом, как обычно. Белла приспустила колготки – ага, она снова была в этих чертовых колготках, которые просто не оставляли простора для воображения, а до кучи еще и без трусиков. Если я приспущу их чуть ниже, то смогу протолкнуть руку между её бедер… Маленькие ямочки на попке, сливочная задница, ложбинка между щечками, и я уже чертовски твердый, хоть отпрашивайся вздрочнуть в туалете, потому что совершенно непонятно, как смогу сосуществовать со своим титановым стержнем следующие несколько часов.

Трафарет был на месте, Белла уселась в кресло, и я начал работать. Она была тихой, слушала музыку с закрытыми глазами из плейлиста, который я подобрал для этого сеанса, а я начал заполнять цветом нижнюю половину тату. Каждый раз, добавляя в пистолет чернил, я поднимал глаза, чтобы взглянуть на Беллу. Черты её лица расслаблялись, крошечная морщинка на переносице разгладилась, и казалось, что ей очень хорошо, и она получает удовольствие от татуажной боли.

Я знал это чувство. Мне нравились ощущения во время росписи. Это хорошая альтернатива привычной боли. Я помогал Белле расслабиться – насколько это вообще возможно, когда игла пронзает твою спину – и через некоторое время вошел в свой привычный ритм. Я работал в области ребер, и мне совершенно не нравилось, что они так выпирают. Я не мог точно вспомнить были ли они так заметны в прошлый раз, или она недавно похудела. Белла всегда была такой чертовски маленькой.

- Как твой новый куратор? Нравится? – спросил я её, протирая кожу полотенцем, чтобы убрать излишки чернил. Белла не особо распространялась на эту тему, хотя меня это очень интересовало.

- Ммм, хмм, Виктория очень милая. На самом деле классная, гораздо лучше, чем профессор Баннер. Кажется, она действительно одобряет мои тезисы, и она очень внимательна. Я просто хочу сделать все правильно, а Кристева немного сложен для меня по сравнению с другими источниками. Прости, я сейчас не очень хочу это обсуждать, - виновато улыбнулась Белла.

- Не извиняйся, блин, Белла. Я просто хочу быть уверен, что она не мытарит тебя, как Баннер.

- Ладно, - она кивнула, поглядывая на меня, закусив губу, изучая мое лицо.

- А что тогда случилось? – спросил я, удерживая её взгляд. Белла сильнее вдавила зубы в губу. Я знал, что она так делает, когда напряжена.

- Гм, он просто… Он сказал, что, если я хочу, ну, ты понимаешь… чтобы он написал положительный отзыв на мои тезисы, хотя и считал их примитивными, - она прикрыла глаза, чтобы не смотреть на меня и продолжила: - А потом он попытался поцеловать меня и п-потрогать… Я открыла дверь, а там был ты, - закончила Белла быстрым шепотом.

Я постарался не загоняться по этому поводу. Конечно, было понятно, что произошло что-то подобное, но я не мог избавиться от картинки в голове: его руки на Белле. Я наклонился, а Белла открыла глаза, выглядя чертовски перепуганной, словно боялась, что я расстроюсь или сделаю еще что-то нелепое. Я провел губами по её щеке и поцеловал в уголок рта. Она вздохнула. Я сел на место прежде, чем желание победило меня, и снова протер её кожу.

- Каким ты был в детстве? – спросила Белла, прерывая молчание. Она выглядела задумчиво-любопытной.

Я прекрасно представлял себе, какой она была в детстве - чертовски милой и хорошенькой. Припомнив комментарий Джеймса о полуголой малышке, которая резвилась на заднем дворе, я занервничал.

- Полагаю, я был маленьким куском говна, - ответил я, чувствуя чертово опасение, что воспоминания об этом раздолбают меня в хлам.

- Эдвард, пожалуйста? – она снова открыла глаза и посмотрела на меня умоляюще.

Она хоть представляет, как на меня действует это её «пожалуйста»? Я даже не могу попробовать отказать ей хоть в чем-то, когда она так смотрит и говорит. Мне нужно купить майку с надписью «Вечный раб киски Беллы Свон», если она продолжит вытворять со мной такое. И эти диснеевские глазища, такие большие, полные надежды и чистоты… О’кей, я не надену розовую майку, но она просто обводит меня вокруг пальца. Слава Господу, кажется, пока Белла не догадывается об этом своем чертовом таланте.

Я вздохнул.

- А ты ответишь мне на вопросы сегодня?

- Да, - ответила она, теряя голос.

Мне охерительно не нравилось, что приходится буквально силой заставлять Беллу говорить. Но если я не буду спрашивать, она никогда не заговорит сама. После всего того безумия утром после свидания, меня начало чертовски беспокоить, что она видела во время и после крушения. Потерять одиннадцать человек – это просто жесть. Но я понятия не имел, была ли она в сознании, когда самолет начал падать, а это само по себе охренительно страшно. Я хотел знать это, чтобы лучше понимать, как вести себя с Беллой.

Я потер лоб тыльной стороной руки и шумно выдохнул. Опустив иглу в чернила, прежде чем сосредоточиться на росписи попки, я ответил:

- Думаю, я был типичным единственным ребенком в семье. Мне нравилось гулять с мамой. Она работала на дому - давала уроки игры на фортепьяно - пока я не пошел в школу. Так что, я провел много времени, играя, слушая, как она музицирует. Было весело, ну или мне тогда казалось, что это весело. В школе стало хуже. У меня были проблемы с учителями, я их постоянно посылал. Мои родители никогда так не поступали. Они никогда не устраивали разборки, не орали с пеной у рта и все такое. Никогда не били меня. Они были идеальными, наверно. Я просто не люблю, когда мне указывают, что я должен делать.

Я пожал плечами, и Белла улыбнулась.

- Я прямо слышу, как ты посылаешь учителя детским голоском, - захихикала она.

Я ухмыльнулся ей, хотя сам понимал, что веселого мало. Чем старше я становился, тем более дерьмово приходилось моим родителям.

- Ты всегда хотел быть тату-художником? – спросила Белла, сморщив лоб. - С трудом могу представить, как ты в третьем классе объявляешь родителям, что хочешь расписывать людей чернилами.

- Эээ, нет, - я помотал головой, чтобы сосредоточиться на тату, и, не глядя на Беллу, продолжил: - Родители были уверены, что я стану пианистом. Я был творческим ребенком: любил музыку и рисование одинаково сильно, но, в конце концов, рисование победило. Хотя, уверен, что, если отец и думал, что я стану художником, то уж это всяко будет не издевательство над человеческой кожей чернилами, - бьюсь об заклад, Эдвард-старший был бы охерительно разочарован моим выбором. Я старался сдерживать гнев в голосе, но, судя по лицу Беллы, у меня не очень это получалось.

- О-о-о, - только и протянула она виновато. Наверно, я изведу её своими дерьмовыми расспросами чуть позже, но мне необходимо получить ответы сегодня в обмен на свои - такова сделка.

Некоторое время я работал в тишине, а потом мы просто перебрасывались нейтральными фразами, обсуждая банальное дерьмо. Незначительные, весьма банальные реплики, но они помогали мне узнать Беллу лучше.

Она любила попкорн, хотя я уже знал об этом, потому что в мусорном ведре постоянно была куча пустых пакетов. В холодильнике мышь повесилась, но вот попкорн для микроволновки трех видов всегда в наличии. Я хотел понудеть, что совершенно ужасно питаться попкорном вместо нормальной еды, но прикинул, что лучше не обижать её любимое лакомство, потому что, в конце концов, она сейчас стала кушать лучше.

Она спокойно лежала, пока я не закончил с правой стороной, а потом попросилась на перерыв в туалет. Я слишком увлекся и потерял счет времени. Помогая Белле подняться, я уставился на её грудь, которая смотрелась просто охренительно в этом бюстгальтере.

Она выпрямилась и застонала, я потер её шею, и Белла напряглась, положив руки мне на грудь.

- Нормально себя чувствуешь? – спросил я, приобняв её рукой за талию, стараясь расслабить.

- Со мной все хорошо. Просто хочу в туалет и передохнуть немного, прежде чем мы продолжим, - покивала она, упиревшись лбом мне в грудь, а я продолжал разминать руками шею.

- Ты молодец, Тигра, - пробормотал я ей в макушку, вдыхая аромат волос. Обожаю, как она пахнет: сиренью и кексами.

Белла взглянула на меня, склонив голову набок и прищурившись.

- Ты иногда зовешь меня так, - проговорила она вдруг, - Тигрой, - пояснила Белла, заметив мой недоуменный взгляд.

Да, я звал её Тигрой. Не знаю, сможет ли она уловить связь между прозвищами, что я дал ей и ТиКей второй. Было бы охеренно дерьмово, если бы уловила. Я выглядел бы жалко, расписавшись в том, что назвал кошку в её честь.

- Правда? – я пожал плечами, опуская глаза и снова, любуясь её грудью. Я уронил руки с её шеи на плечи, заскользил по груди пальцами, обводя кружева и швы. Я просунул палец внутрь, дразня её сосок. Девочка застонала, и эрекция, которая успокоилась менее получаса назад, снова поприветствовала мой член, выпирая из штанов, жаждая трения об Беллино... что угодно. Я застонал, присел, освободив её грудь от лифчика, и втянул сосок в рот, пробуя на вкус нежную тепло-соленую плоть.

Белла ахнула, вцепившись в мою майку.

- Эдвард, пожалуйста, - всхлипнула она, но сама уже начала жестко тереться об меня бедрами, тут же отталкивая меня, задыхаясь. Я отодвинулся, но продолжал кружить языком по соску, как чертов мазохист. - Эдвард, перестань, - вымученно простонала Белла.

Я тут же перестал, не желая причинять ей боль, и вообще. Она тяжело дышала и кусала губы, изучая мое лицо широко распахнутыми глазами. Я был охуенно возбужден и взволнован одновременно. Наверно, у меня на лице была мольба о ментальном тайм-ауте, или что-то в этом роде.

- Так больно, но так хочется… и это так хорошо, но в тоже время не очень… – попыталась она объяснить, сжимая на мгновение мою майку, и, натянув лифчик на грудь, отошла от меня. - Мне нужно в туалет.

Белла схватила толстовку, аккуратно надела её и вышла из комнаты. Я стоял и тупо кивал, потому что не знал, как справиться с собственным членом, который грозил спонтанным воспламенением.

Пришлось подумать о мертвых щенках и кроликах, чтобы хоть как-то успокоить его. Я сходил в кафе и взял кофе себе и латте для Беллы. Она разговаривала с Элис у кассы. Молния на толстовке слегка разошлась, так что я мог видеть ложбинку между сиськами. Я постарался не таращиться на нее, потому что нам еще как минимум два часа придется провести наедине, чтобы закончить этот сеанс. Уверен, когда мы придем домой, я за две минуты найду оправдание своему поведению.

Я заставил Беллу лечь, потому что сидеть было очень утомительно. В этот раз мне удалось следить за временем, потому что Белла нуждалась в более частых перерывах. Она была всегда готова пожертвовать комфортом. Она наслаждалась болью. Как и я. Мне самому не терпелось сделать очередную тату, но, в отличие от Беллы, я наслаждался именно этой формой физической боли, а не пытался заглушить ею эмоциональную. И меня беспокоило то, что девочка все время стремится к физической боли. Это был еще один пункт из того, что беспокоило меня. Чем на самом деле я могу ей помочь, если сам был чертовски разрушен?..

Я сосредоточился на соприкосновении её кожи и моих пальцев, отчаянно желая, чтобы не было необходимости в перчатках, мечтая, как буду трогать её после того, как все заживет. Понадобилось все мое самообладание, чтобы не зацеловать тыльную сторону её руки. Я склонился, чтобы наложить тени на другое крыло. Я постоянно ловил себя на мысли, что во время сеанса чувствую себя полным дерьмом, сходя с ума от желания укусить эту попку. Если Белле нравится, как я тяну её за волосы, то, думаю, она не будет особо против засосов на заднице.

Ритмичное жужжание тату-машины, музыка, звучащая в комнате, мерно поднимающаяся и опускающаяся в такт дыханию спина Беллы ввели меня в какой-то транс. Я работал в тишине, вытирая её спину, прислушиваясь к вздохам, пока прохладная ткань скользила по коже. Еще через час я заставил Беллу встать и размяться, сообщив, что осталось совсем немного. Она была тихой оставшееся время, а я продолжал спрашивать, в порядке ли она. Белла продолжала уверять меня, что все нормально. Я ей не верил, хотя и не мог утверждать это со стопроцентной уверенностью, потому что она держала глаза закрытыми, выглядела расслабленно и покусывала губы, а руки вытянула над головой. Я взглянул на её тело, и меня посетило внезапное озарение: к её тату следует добавить еще кое-что. Я знал, что она будет удивлена, но мне очень хотелось проверить, понравится ли ей эта идея.

Белла потянулась и попросила показать ей результат. Я не позволил, и она снова уселась в кресло и начала закидывать меня вопросами снова.

- Эдвард, как ты стал татуировщиком? – она не открывала глаз, видимо, не желая видеть мою реакцию на её вопрос. Только прикусила губку, протянула руку и коснулась пальцами моей ноги. Словно знала, что это чертовски сложный вопрос, хотя на первый взгляд он таким не казался.

Хотел бы я относиться к своему прошлому спокойнее, говорить о нем свободно, без сраной истерии. Это адски раздражало. Я бы предпочел залезть обратно в свою раковину, послать Беллу к черту, заявить, что я просто не желаю говорить об этом дерьме. Но при этом я понимал, что, если не дам ей ответов, то и не получу откровенность взамен. А мне нужно это сегодня.

- Эммм, ладно. Мне только исполнилось восемнадцать, я переехал от Эсме в отдельное жилье. Внизу был тату-салон Аро. Я встретил там Эмметта, Джаспера и Элис, ну и еще много всякого дерьма случилось.

Это была сокращенная версия. Случилось там в действительности намного больше. Мы подружились с Джаспером и Эмметтом, потому что они так же интересовались тату и жили, как и я, над салоном.

Глаза Беллы приоткрылись, брови нахмурились, она взглянула на меня, переваривая сказанное.

- Подожди, ты жил с Эсме? Я и не знала.

Я пожал плечами и опустил иглу в синие чернила, чтобы затенить другую сторону крыла.

- Родители погибли за три месяца до моего восемнадцатилетия. Я был несовершеннолетним. Эсме и Карлайл - мои крестные, хотя мы все втроем не особо тянем и на одного приличного верующего. Я остался с ними, пока не получил юридическое право жить отдельно.

- Должно быть, это трудно, - прошептала Белла, и её глаза заблестели в свете ламп. Она на мгновение зажмурилась и сжала губы. Не знаю, чья боль, её или моя, заставляет Беллу так реагировать.

- Что именно трудно? – спросил я, вытирая её спину, видя, как она вздрагивает. Она была расстроена, и я порадовался, что почти закончил с этой частью, и девочке не придется больше сидеть, пока я работаю с тенью. Это действительно больно, особенно в районе ребер. А еще было непросто сосредоточиться, потому что моя рука постоянно лежала на её попке, пока я работал над зоной чуть ниже талии.

- Остаться в одиночестве, - тихо сказала Белла, и я знал, что она понимает мою боль, потому что тоже осталась одна, совсем одна. Она потеряла всех, а я даже утрату родителей считал невыносимой. Это было несравнимо с потерями Беллы.

- Это лучше, чем остаться с Эсме и Карлайлом, поверь мне, - проговорил я, надеясь, что не выгляжу в её глазах полным придурком. Белла не должна чувствовать себя виноватой за мое говняное настроение, хоть она и задает все эти вопросы.

Её тело напряглось, словно она собиралась спросить меня о чем-то еще. Но не стала. Девочка прерывисто задышала, поднесла руку ко рту, прижала пальцы к губам и зажмурилась.

- Почти заканчиваю, Котенок. Хочешь, чтобы я остановился? – спросил я.

- Нет, нет. Я в порядке, - выдохнула она.

Я знал, что следовало остановиться, закончить в следующий раз, но оставалось минут пятнадцать, и я продолжил, потому что тупой ебарь во мне начал оживать.

Я слушал её глубокое дыхание, продолжая работать. Меня раздирало от мыслей: каково это, находиться в самолете во время крушения и выжить? Охуенно жутко, наверно. Я просто не мог избавиться от этих мыслей. Я ответил на её вопросы и хочу задать свои. И мы почти закончили. Мне остался крошечный кусочек тени и все на сегодня.

- Как тебе удалось выжить в катастрофе? – выпалил я, последний раз наполняя пистолет. Надо было сначала подумать, прежде чем говорить.

Я чувствовал себя круглым идиотом, хотя и понимал, что имею право на её откровенность. Я буквально попросил её заново пережить все это, чтобы я смог лучше понять её. Особенно понять, почему она так зависима от таблеток. Белла выглядела так же, как и я, когда попросила меня рассказать, как моих родителей зарезали в их собственной спальне.

Она хранила молчание невыносимо долгую минуту, пока я заканчивал затенение. Может, она не слышала меня? Я стирал излишки краски. Белла вздохнула со стоном, её тело оцепенело.

- Просто повезло, наверно, - усмехнулась она.

В этих словах было намного больше, чем просто сарказм. Боль и гнев, но хуже этого было еще что-то, чего я не желал слышать, чувствовать в её интонациях, то, что заставляло её тело замирать. Я чувствовал её вину и ненависть к самой себе, которые, словно пар, сочились из тела. Белла задыхалась. Я знал, ей кажется, что она заслуживает смерти, а что еще хуже - чувствовал, что она желала смерти.

Я прекратил все действия, пытаясь глубоко дышать, чтобы урезонить волну гнева, окатившую меня с головой. Если бы Белла не выжила, её бы не было здесь со мной. Меня даже мысль об этом, охуеть, как вымораживает! Я не мог себе представить, каково ей жить после всего произошедшего. Она считала, что должна быть на том свете, а не на этом, что просто до тошноты меня злило.

Белла глубоко и судорожно дышала, не открывая глаз, продолжая говорить низким гортанным, срывающимся голосом:

- Я была в передней части самолета. Все, кто выжил, были в этой части. Я была одна, когда мы начали падать. Мы не все вместе сидели. Было так страшно… – она замолчала на секунду, дыхание стало неглубоким, с отдышкой, словно Белла пыталась управлять своей болью, - …там было столько тел…

Она согнула и сжала пальцы, а ту ладонь, что была у её губ, обернула вокруг шеи, сильно сжимая. Я хотел оторвать руки от её кожи, потому что Белла была такой хрупкой. Я понял, что задал очень сложный вопрос, возможно, самый сложный. Она скрипела зубами, а из ротика вырвался хныкающий вздох, словно её пытали.

- Там был мужчина, - проговорила Белла так тихо, что я едва расслышал. - Его жена уже была мертва, а он не хотел оставлять её. Вся моя семья была в том самолете, а я оставила их, когда прибыли спасатели… Я пыталась найти выход и увидела…

Её затрясло от воспоминаний, и я понял, что она вот-вот сломается.

Я так жалел, что задал этот вопрос. Я должен был оставить её в покое, так было бы лучше. Уж мне-то, как никому другому, известно, каково жить со своей болью.

- И, о Боже… там было просто кровавое месиво… Так много тел, так много людей… и его лицо…

Она хрипло, прерывисто дышала, словно её душили. Она на самом деле задыхалась. Я понятия не имел, что делать, под рукой не было бумажного пакета. Что, если она потеряет сознание? Ведь дыхание такое громкое, дерганое, хотя она и старается побороть это. Нельзя было поддаваться панике, но я уже до одури перепугался. Белла попыталась свернуться калачиком, тянула себя за волосы у корней. Мышцы на её руках напряглись, и она издала ужасный, пронзительный вопль.

- Белла, Котенок, перестань, ты поранишь себя, - я попытался оторвать её руки от головы, но побоялся, что сделаю только хуже. Пришлось усадить её. Белла яростно трясла головой. Первый раз за все время нашего знакомства я боялся, что не смогу с этим справиться, что не смогу исправить это дерьмо, которое творится с ней, что я не смогу дать ей достаточно, чтобы удержать рядом. Осознав это, я остолбенел.

Я затащил её к себе на колени, крепко стиснув. Белла толкнула меня, пытаясь вырваться. Она словно пыталась загнать все ужасы воспоминаний обратно, но они упрямо рвались наружу, раздирая её. Я обнял её, стараясь не касаться свежей росписи. Придурок, нужно было догадаться, что она сорвется после этого разговора! Белла и так балансировала на краю во время сеансов, а мой вопрос просто был последней каплей, которая переполнила чашу. Она была как шелк, натянутый на стакан, а воспоминания о прошлом заставили треснуть тонкую ткань. Белла слишком ранима, а я слишком глуп. До меня не доходило, пока не стало слишком поздно.

- Мне так чертовски жаль, Котенок, - прошептал я в её голое плечико, убирая хвостик, чтобы он не касался чернил. Белла вздрогнула в моих руках. Я просто позволил ей выплакаться, в основном потому, что не знал, что еще сделать. Пронзительные рыдания перешли в вымученные икающие всхлипы. Несмотря на то, что это было против моих же собственных правил, я решил, что надо бы поискать информацию об этой авиакатострофе. Из того, что она сказала, я понял, что Белла видела тела тех, кого любила, когда выбиралась из разрушенного самолета, что вполне объясняет её кошмары.

Вдруг вошла Элис, увидела Беллу, дрожащую у меня на коленях. Она взяла ключи со стола. Я знал, зачем она это затеяла, и ждал, пока она выйдет.

- Белла, я сейчас отвезу тебя домой, - прошептал я ей на ушко. Она качнула головой у моей шеи, я пересел на стул возле стола, чтобы взять её толстовку. Я засунул её руки в рукава, злясь на себя за то, что даже не успел толком обработать тату. Займусь этим, как только приедем ко мне.

Прикрыв её, я скользнул рукой под её колени и поднялся вместе с Беллой. Элис уже ждала у двери, она забежала в комнату, чтобы взять сумку Беллы, и посеменила за мной по коридору, который вел к черному ходу. В переулке уже стояла моя машина, которую подогнала Элис. Она открыла дверцу, и я усадил девочку на пассажирское кресло. Она вцепилась мне в шею мертвой хваткой, не отпуская.

- Все хорошо, Котенок, мы просто едем домой, - прошептал я ей в ушко, аккуратно отрывая пальчики от своей рубашки. Белла сжалась в комок, уткнувшись лбом в колени.

Я захлопнул дверцу и взглянул на Элис, застыв от ужаса, от ощущения безысходности, от того, что я мог потерять это... Что бы за херь это ни была... и я знал, что этого нельзя допустить, потому что чувствовал, что даже мысль о прежнем одиноком существовании выбивает у меня почву из-под ног. Все мое тело было напряжено, словно готовое рвануть куда-то или разрушить что-то.

- Я не знаю, какого хрена должен делать, - проговорил я, понимая, что в голосе сплошная паника.

- Просто будь с ней рядом, Эдвард. Ты нужен ей. Звони, если понадоблюсь, - тихо сказала Элис, поглаживая меня по кровоточащему сердцу. Её глаза были застланы пеленой печали - видимо, она вспомнила собственных призраков прошлого - и вернулась в салон. Мы все такие сломленные. Может быть, наш общий опыт поможет мне понять, как вести себя девушкой во время эмоционального срыва?

Я завел тачку и ехал до дома на низкой скорости, потому что Белла была не пристегнута, и я боялся выпрямить её. Я совершенно не врубался, как донести её до квартиры, не привлекая лишнего внимания, но потом осознал, что мне, в общем-то, похуй. Я снова взял её на руки, занес в холл, не удостоив Маркуса и взглядом. Уверен, он пялился на нас, охреневая. К счастью, лифт был пуст. Я возился с ключами, наконец-то, отпер дверь и сразу направился к спальне. Занес Беллу в ванную и усадил возле раковины. Я достал полотенце, наполнил раковину теплой водой. Белла снова уткнулась мне в шею, бормоча что-то нечленораздельное.

- Белла, я просто хочу вымыть твою тату, о’кей? – тихо сказал я, надеясь, что не сделаю ей слишком больно. Она напряглась, прижавшись ко мне бедрами. Я снял с нее одежду, зная, что она ранит её, как наждачная бумага. - Я справлюсь за минуту. Попробуй расслабиться, - прошептал я, а она всхлипнула в ответ.

Этот звук и прижимающиеся ко мне ноги, опять сделали меня твердым. Я послал свой член к черту в ад, потому что это было охренеть как не вовремя.

Я закончил протирать её тату и приподнял Беллу, чтобы закрыть тату бинтом и пластырем. Она продолжала прижиматься ко мне, снова бормоча что-то мне в шею, покусывая до приятной боли, пытаясь потереться о мой член, обнимая ногами за талию.

- Белла, нужно закрыть тату. Отпусти меня на секундочку, пожалуйста, - я нежно отвел её руки. Она отпустила мои плечи, перестала кусать меня и раздвинула ноги в стороны. Я отошел от нее. Белла уронила голову, склонившись.

Я опустился на колени, отодвинул её ножку, чтобы залезть в шкафчик, где были бинты и пластырь. Я не решился развернуть Беллу, потому что она почти не двигалась с тех пор, как мы покинули салон, и я использовал отражение в зеркале, пока прикладывал бинт. Она снова прижалась лицом к моей груди. Замерзла. Ей нужно было принять Тайленол. Я достал его из шкафчика, вытряхнул две таблетки, благодаря Бога за то, что сегодня это только обезболивающее, а не то дерьмо, что она обычно пьет. Положив таблетки на столик у ног Беллы, я налил в стакан воды. Обхватив её затылок рукой, я поднял голову девочки так, чтобы она могла принять лекарство.

Я был не готов к этому зрелищу: лицо Беллы все в пятнах, опухшие красные глаза, губа кровоточит от кусания. Но хуже всего было видеть опустошение в её глазах, словно она витала где-то далеко.

- Белла? – я смотрел на маленькую женщину с невидящим взглядом, сидевшую передо мной, а страх мерзким зверем карабкался по моему позвоночнику, царапая когтями. Я никогда не чувствовал подобного, я не представлял, что делать. Поставив стакан, я обнял её лицо ладонями, заставляя посмотреть на меня. Она шевелила губами, но я не мог разобрать слов.

- Белла, пожалуйста, посмотри на меня, - взмолился я, с трудом сглотнув, надеясь, что не придется везти её в больницу или типа того.

Белла подняла глаза, в которых явно читались страх и боль. Я едва не отвернулся, не находя в себе сил видеть её такой.

- Ты нужен мне, - прошептала девочка дрожащими губами. – Мне жаль, но ты так мне нужен.

Огромные слезы текли из уголков её глаз, по щекам, по моим пальцам.

- Все хорошо, Котенок, - я поцеловал её в лоб и прижал к себе. Руки Беллы снова обвились вокруг моей шеи, а ноги - вокруг талии. Она вздрогнула и задержала дыхание. - Ты тоже чертовски мне нужна, - ответил я совершенно искренне.

Я не представляю, как жить без нее, и понятия не имею, что мне с этим делать.