«Для меня Элизабет всегда будет женщиной, которая отняла у меня мужа».

Я почувствовал головокружение и на миг подумал, что меня стошнит.

— ...Вашего мужа? – прохрипел я, с трудом узнавая свой голос. – Джеймса? – как только это имя сорвалось с моих губ, я почувствовал, как по спине прошёл озноб и, не осознавая, начал пятиться назад, пока не понял, что упираюсь в стену.

Его здесь нет. Он остался в Чикаго и не может причинить тебе боль. Он грёбаный овощ.

Моё тело по-прежнему дрожало и, пытаясь защититься, я обнял себя.

— Джеймс? – в голосе Виктории послышалось искреннее удивление. Затем, видимо осознав ход моих мыслей, она нетерпеливо покачала головой. – Нет, не Джеймс, – после паузы, она продолжила:

— Элизабет что-нибудь говорила тебе о твоём отце?

Моём...? – слова застряли в горле и, с трудом сглотнув, я покачал головой. Часть меня отчаянно хотела убраться из этой комнаты, подальше от неё, но я не мог заставить себя сдвинуться с места. И если быть совсем честным – хотя я никогда не признал бы это вслух – её слова пробудили внутри меня болезненное любопытство.

Возможно, она знала что-то, чего не знал я? И если это так, она собиралась всё мне рассказать?

Моя мать никогда не рассказывала о моём биологическом отце. Рядом всегда был Джеймс, по крайней мере, сколько я себя помню, но он не делал секрета из того, что он мне не родной. Однажды, когда мне было около семи лет, я спросил об этом у своей матери – после того как какой-то мальчишка в школе начал настаивать на том, что у каждого человека должно иметься двое настоящих родителей, живут они вместе или нет – но ей это не понравилось.

Я очень хорошо это помнил, потому что это был один из немногих случаев, когда моя мать на самом деле кричала на меня, и даже после всех этих лет, в своей голове я всё ещё мог слышать её сердитый голос.

"У тебя нет отца, Эдвард. И никогда не было. И для тебя же будет лучше, если ты больше никогда не станешь меня спрашивать об этом!"

Глядя на неё расширившимися глазами, я быстро кивнул. И больше никогда об этом не упоминал.

Теперь же, чувствуя, как замирает в груди сердце, я смотрел на Викторию, боясь того, что она собиралась сказать и в то же время – где-то в подсознании – отчаянно желая узнать. Я хотел это услышать, хотя сама ситуация казалась мне нереальной. Может именно поэтому я ещё не сорвался.

Виктория вздохнула, сложила руки на коленях и когда заговорила, по её глазам я заметил, что она погрузилась в свои воспоминания.

— Когда мы поженились, мне и моему мужу было только восемнадцать. Несколько лет мы жили как в сказке, – она подняла взгляд, её голос стал жёстче. – А потом он встретил её.

Не сложно было понять, кого она имела в виду. Мою мать. Элизабет.

— Он сказал, что ему очень жаль... – фыркнула она. – Извинился! Сказал, что не собирался спать с ней, и что произошло это всё по пьяне. В конце концов, я бы простила его, потому что любила, но потом выяснилось, что Элизабет беременна.

За всю свою жизнь я не смог бы понять, зачем она мне об этом рассказывает, но в каком-то смысле это походило на ужасное дорожное происшествие – ты хочешь отвести взгляд, но в то же время не можешь этого сделать. От меня не ускользнуло, что она так и не назвала своего мужа по имени, но я не собирался перебивать и спрашивать её.

— Ты так похож на него... – словно пытаясь прояснить свои мысли, Виктория покачала головой, выражение её лица вновь стало холодным, и она продолжила:

— Я прекрасно видела, как он взволнован. Конечно, он пытался от меня это скрыть, ведь, несмотря на то, что сделал, мой муж не был жестоким человеком и не хотел бросать мне это в лицо, – она горько усмехнулась. – Видишь ли, дело в том, что я никогда не могла ему этого дать. Я не могу иметь детей.

Я понятия не имел, как мне на это реагировать, поэтому молчал, ожидая, когда она продолжит. В этот момент мне о многом хотелось её спросить, но я не мог разобраться со своими запутанными мыслями и облечь их в слова. К тому же, негодования в её глазах было достаточно, чтобы заставить меня передумать открывать рот.

В комнате было очень холодно. Или, может, мне только так казалось. Я как мог, пытался держать своё дыхание под контролем.

— Он сказал, что всё ещё любит меня, – не отводя от меня взгляда, рассеянно продолжала Виктория, и я ощутил ещё большую неловкость. – Но он чувствовал себя обязанным, говорил, что должен быть рядом с ней и ребёнком, – обвинение в её голосе было настолько ощутимым, что его невозможно было игнорировать. – Поэтому в ночь, когда ты родился, он отправился в больницу.

Я даже не осознавал, что задержал дыхание. В любом случае я знал, что последует дальше.

И её следующие слова это подтвердили.

— Он так и не смог этого сделать. Всего в двух кварталах от больницы он попал под грузовик. Его машина была полностью разбита и мне сказали, что он, должно быть, даже не почувствовал боли. Он умер мгновенно.

Я думал, что почувствую боль. Но ничего не произошло. Потрясённый признанием Виктории я продолжал просто смотреть на неё.

Когда она продолжила говорить, её голос казался отстранённым, почти механическим.

— Элизабет не пришла на похороны, а твоё свидетельство о рождении ясно говорит, что «отец неизвестен», – она сделала паузу. – Но я думаю, что он всё же что-то значил для неё, – заметив моё замешательство, она пояснила. – Она назвала тебя в честь него. Твоего отца тоже звали Эдвард. А фамилия у Эдварда старшего была Мейсен, такая же, как у меня.

— Если вы всё время это знали, то почему никогда ничего не говорили? – несмотря на тот факт, что мой мир просто перевернулся с ног на голову, голос на удивление казался спокойным. Но когда Виктория проигнорировала мой вопрос и, наклонив голову набок, просто продолжала смотреть на меня, я взорвался.

— Отвечайте на этот грёбаный вопрос!

Она выглядела шокированной, ведь впервые стала свидетелем моей вспышки, и никогда прежде я не повышал на неё свой голос. Но быстро взяла себя в руки.

— Здесь я задаю вопросы, Эдвард. Ты давно должен был это понять, – что-то в её позе изменилось, и я почувствовал слабый намёк на неуверенность в себе.

— Тогда зачем вы мне сейчас всё это говорите? – потребовал я, на тот раз немного спокойнее. Часть меня хотела надеяться, что это всего лишь какая-то шутка, но в глубине души я знал, что это не так. Я чувствовал, что моё тело снова начинает дрожать, но в то же время появилось странное онемение.

— Я подумала, что ты должен знать, – Виктория вздохнула. – Рассказав тебе об этом раньше, я бы очень рисковала, потому что, узнав об этом, меня бы просто отстранили от твоего случая, а я не могла этого допустить. Ведь ты был единственным, что связывало меня с мужем… – она говорила почти тоскливо, но я её уже не слушал, в моей голове звучало только слово «случай».

Конечно, я был всего лишь грёбаным случаем. Это не должно было меня удивлять, но услышав, как она это подтвердила, я почувствовал себя задетым. Теперь всё обрело для меня смысл. Всё это время она, должно быть, ненавидела меня за то, что косвенно я стал причиной смерти её мужа.

Её мужа. Моего отца.

Но я этого не хотел. Я никогда не просил появляться на свет.

— Давай закончим побыстрее, – её голос звучал устало или может даже скучающе. – Технически твоё дело не будет закрыто, пока тебе не исполнится восемнадцать, но это просто формальность, – взяв бумаги со стола, она бросила на меня выжидающий взгляд. – У меня только несколько вопросов, если можешь, ответь на них максимально точно и честно, и после этого я исчезну из твоей жизни.

С недоумением глядя на неё, я моргнул. Чёрт, она серьёзно? Она только что бросила в меня эту огромную бомбу, а теперь ведет себя так, словно это ничего не значит и мне следует просто всё забыть и двигаться дальше?

Я чувствовал как на меня медленно, но неумолимо надвигаются стены, а воздух начал казаться густым и тяжёлым, но я не хотел – просто не мог – поддаться перед ней грёбаному приступу паники.

Оттолкнувшись от стены, я попытался втянуть в лёгкие немного воздуха. Затем впился в неё взглядом.

— Я не буду отвечать на ваши грёбаные вопросы. Я хочу, чтобы вы ушли.

Она выглядела озадаченной, и на миг мне даже показалось, что она прислушается к моим словам. Но затем она покачала головой.

— Давай будем вести себя как взрослые люди, Эдвард. Я знаю, что никогда тебе не нравилась. Но уверяю тебя – всё это время я просто делала свою работу. Я никогда не хотела намеренно причинить тебе вред и очень сожалею о том, что с тобой произошло. Разве ты не видишь? Мы с тобой жертвы.

Я упрямо покачал головой – её слова абсолютно ничего для меня не значили.

— Уходите, – выдавил я сквозь стиснутые зубы. Когда она даже не пошевелилась, я пнул ногой ближайший предмет – оказавшийся стулом – и, заставив упасть его, заорал:

— Убирайся к чёрту! – её глаза расширились, она сразу же встала, но кроме этого осталась стоять на месте.

В этот момент в комнату ворвался Карлайл. Его глаза сразу же остановились на мне, лицо выражало сильное беспокойство. Бросив быстрый взгляд в сторону Виктории, и практически игнорируя её, он направился ко мне быстрым шагом.

— Эдвард?

Он попытался положить руку мне на плечо, но я продолжал смотреть на рыжеволосую женщину перед собой и, не осознавая, что делаю, попятился от него.

— Я. Хочу. Чтобы она. Ушла! – прошипел я, сжимая кулаки с такой силой, что они начали пульсировать.

Глаза Карлайла потемнели, и он повернулся к Виктории.

— Миссис Мейсен… – начал он, но она перебила его.

— Мы ещё не закончили, – её голос был низким, напряжённым.

Закрыв на мгновение глаза, и подняв руку, чтобы она снова не перебила его, Карлайл сделал шаг в её сторону.

— Что ещё вам нужно? У вас есть какие-то документы, которые я должен подписать? В таком случае, просто дайте их мне. А после этого я хочу, чтобы вы покинули мой дом.

Виктория открыла рот, затем снова закрыла; её лицо выражало шок.

— Совсем не так работает эта система, доктор Каллен. Вы знаете это так же хорошо, как и я…

— Система? – Карлайл бросил на неё раздражённый взгляд. – Если честно, миссис Мейсен, мне плевать на систему. Насколько я понимаю, мы закончили.

Она покачала головой, а когда снова заговорила, в её голосе послышалось сожаление:

— Боюсь, это не вам решать.

— Послушайте меня, – в голосе Карлайла послышалась сила, которую, как мне казалось, никогда прежде я не слышал. – Вы в моём доме не по приглашению, а по требованию вышестоящих людей. Но мы с Эсме выполнили нашу часть сделки и сделали всё, что от нас требовалось. Сейчас всё это закончится. Я хочу, чтобы вы оставили в покое меня и мою семью.

Воспользовавшись ситуацией, я выскользнул из комнаты. Эсме ждала за дверью, и я чуть не налетел на неё. Её глаза блестели от слёз, и она протянула к моему лицу дрожащую руку.

— Как ты, милый…? – её голос затих, когда, не говоря ни слова, я прошёл мимо. Она выкрикнула моё имя, и я почувствовал исходящие от неё боль и смятение, но останавливаться не стал.

Казалось, словно последний час я провёл в каком-то пузыре – я был там, слышал всё, что говорила мне Виктория, но в то же время казалось, словно она разговаривала с кем-то ещё. Теперь же я чувствовал, как на меня начинает обрушиваться реальность, а осознание тянуло на самое дно. И мне просто необходимо было уйти раньше, чем последует срыв.

Как бы не хотелось мне воспринимать это как ложь или недоразумение, я не мог обманывать себя. Я не сомневался, что Виктория – бессердечная сука, но она не сумасшедшая. Я знал, что она не настолько глупа, чтобы сделать что-то вроде этого и думать, что подобное сойдет ей с рук – несложно было проверить её историю, и она это прекрасно понимала.

Это должно быть правдой. Виктория Мейсен была замужем за моим биологическим отцом, который умер в туже ночь, когда я родился, спеша навестить мою мать и меня.

Я не помню, как поднялся наверх, но осознав своё окружение, понял, что нахожусь в своей комнате. В груди неистово колотилось сердце и мне казалось, что паника остановилась только чуть ниже поверхности, угрожая полностью опустошить меня. Я вдруг почувствовал себя в ловушке, и понял, что мне отчаянно нужно выйти из дома, потому что воздуха здесь мне не хватало.

Всё это было слишком для меня. Если бежать так быстро, как только я могу и как можно дальше, тогда может, у меня получится нормально дышать. Я должен убежать от...

Чёрт, я даже не знал от чего. От Виктории? Своего прошлого?

От самого себя?

В любом случае это было бессмысленно, потому что я не мог бежать. На самом деле я не мог даже пошевелиться.

Всего минуту назад я был так возбуждён, что моё тело практически вибрировало, но теперь оно словно перестало функционировать. Внезапно я почувствовал себя полностью опустошённым, а мои ноги, казалось, стали настолько тяжёлыми, что я не мог сделать ни шагу. Словно в замедленной съёмке я ощущал, как мои ноги несут меня к кровати и как только я упал на матрас, сразу же свернулся калачиком.

Я чувствовал себя пустым, онемевшим. И мне было холодно. Возможно, так чувствует себя умирающий. Почему-то я в этом сомневался, думая, что я просто в глубоком шоке.

Раздался стук в дверь.

— Эдвард? – голос Карлайла. Я не ответил. Это требовало энергии, а её у меня совсем не осталось. Все мысли в голове перемешались, но они казались ужасно громкими. Я не мог справиться с этим дерьмом – мне так хотелось немного тишины.

Я просто хотел спать.

Будет ли моя жизнь когда-нибудь простой? Я хотел грёбаный перерыв.

Возможно, я ненадолго задремал, но вздрогнув, проснулся от очередного стука в дверь, который на этот раз был немного громче.

— Эдвард, у тебя всё в порядке? – пауза. – Она ушла, сынок. Я могу войти?

Нет. Уходи. Пожалуйста.

Я понимал, что они с Эсме беспокоятся обо мне, но не мог заставить себя из-за этого волноваться. Я не хотел говорить, не в этот момент. Я так чертовски устал. Белла бы поняла. Я нуждался в Белле. Но она была дальше, чем за тысячу миль от меня. Я спрашивал себя, вернётся ли она когда-нибудь.

Я слышал голоса возле своей комнаты, но пытался не обращать на них внимания. Но мои мысли не давали мне покоя. Карлайл сказал, что Виктория ушла, но я не смел надеяться, что всё кончено. Конечно, я не мог отделаться так легко – я даже не ответил ни на один грёбаный вопрос. В дверь последний раз постучали, и наступила тишина, а затем я услышал в коридоре утихающий звук шагов.

Видимо, они сдались. Я с облегчением вздохнул, в то же время, чувствуя себя покинутым. То, как работал мой разум, иногда просто невозможно понять.

Я закрыл глаза, позволяя сну одолеть меня.

Мне снился сон. Точно сон, потому что я был окружён деревьями, но не помнил, как выходил из дома. Кто-то кричал моё имя, но я не узнавал этот голос.

Где-то позади меня сигналили машины, а затем раздался визг шин и леденящий душу вопль. И я услышал голоса вокруг себя.

"Твой отец мёртв, твой отец мёртв".

"У тебя нет отца. И никогда не было".

"Ты просто случай, пьяная ошибка".

Хрустнула ветка и я понял, что меня кто-то преследует. Я пытался бежать, но ноги словно приросли к земле и я не мог двигаться. Громко, с отчаянием застонав, я упал на землю и прикрыл своё лицо руками.

Когда я снова поднял голову, то находился в углу своей комнаты, а надо мной, возвышаясь, стоял Джеймс. Позади него стояла Виктория и неустанно повторяла:

"Ты убил моего мужа, ты убил моего мужа..."

"Вон из моего дома", потребовал Карлайл, но не сделал ни одного движения, чтобы войти в комнату. Он бросил на меня полный раскаяния взгляд. "Ты должен открыть дверь, сынок. Я не смогу помочь тебе, если ты меня не впустишь".

Готовясь нанести удар, Джеймс занёс свой кулак. Зажмурившись, я приготовился к боли, которой так и не последовало.

Я сидел на своей кровати. Джеймс ушёл, а в дверном проёме стояла Белла. Её губы шевелились, и я понял, что она говорит со мной, но не мог разобрать ни слова. Я пытался сказать ей, чтобы она говорила громче, но так устал, что просто не мог произнести эти проклятые слова. Она подошла ко мне, и я изо всех сил пытался дотянуться до неё, но моё тело меня не слушалось.

Это всё не по-настоящему. Беллы здесь нет.

Она села на кровать.

Сейчас я проснусь, и она уйдёт. Это просто сон.

Её руки в моих волосах.

Я так чертовски устал. Но боялся закрыть глаза, зная, что если сделаю это, Белла исчезнет.

"Эдвард", прошептала она, и это был самый прекрасный звук, который я когда-либо слышал. Я бы так ей и сказал, если б не был настолько обессилен.

Почувствовав её нежный, знакомый аромат клубники и ванили я чуть не зарыдал. Она казалась такой реальной.

Но на самом деле её здесь не было. Просто не могло быть.

Она тихо повторила моё имя, и мне вдруг стало всё равно, на самом деле всё это происходит или нет.

Я положил голову ей на колени и почувствовал себя умиротворённым.