Я боялась лишиться самоконтроля. Мне не нравилось в этом признаваться, но когда Карлайл открыл дверь и молча потянулся к моей руке, без слов приглашая меня следовать за ним в палату, где мне предстояло впервые увидеть Эдварда, всё, что я чувствовала - страх.

А что, если я не справлюсь? За последний год я уже так много людей потянула за собой вниз. Моего мужа, детей - Элис и Эммета и нашего милого нерождённого ребёнка, который уже никогда не увидит свет. Все они пострадали из-за моей слабости. Не говоря уже о том, что я чуть не убила саму себя.

И теперь меня охватывал просто ужас, когда я думала, что в конечном итоге может пострадать и этот мальчик. Он ещё даже не видел моё лицо, но уже каким-то образом от меня зависел. Сегодняшняя встреча была просто формальностью, все приготовления уже давно сделаны. Мы принимали его в свой дом, в свои сердца, но одна мысль постоянно крутилась в моей голове и без конца тревожила.

А что, если мне не хватит сил, чтобы дать ему то, что нужно? А что, если во мне этого нет? Бог знал, как сильно я подвела свою семью и эгоистично проигнорировала свои обязанности.

Но, возможно, у меня появился шанс сделать всё правильно. Если бы я смогла помочь этому бедному сломленному мальчику, которому причинили боль и которого бросили те, кто должен был любить и заботиться, мне, возможно, удалось бы отпустить свою вину.

Мы приняли правильное решение - в этом я не сомневалась. Но, несмотря на это, всё ещё боялась. И мне пришлось напомнить себе, что нужно постараться позабыть о своих страхах, ведь, в конце концов, речь сейчас шла совсем не обо мне. А о мальчике по ту сторону двери. Поэтому я глубоко вздохнула и вошла внутрь.

Карлайл предупредил меня, что Эдвард находится в ужасном состоянии, и я пыталась подготовить себя к худшему. Но всё же почувствовала боль в сердце, когда увидела его на больничной койке. Он выглядел таким маленьким и уязвимым, и я испытала острую необходимость защитить его.

Я видела следы заживающих порезов и синяков на его лице и руках и почувствовала тошноту, подумав о том, как он, должно быть, выглядел в тот день, когда только поступил в больницу. Но когда он посмотрел в мою сторону, со смесью беспокойства и настороженности, мне всё же удалось улыбнуться.

Когда Карлайл тихо откашлялся и ободряюще сжал мою руку, я сделала шаг вперёд.

— Привет, Эдвард. Я Эсме - жена Карлайла. Очень приятно встретиться с тобой. – Он не ответил, и я вспомнила, что, по словам мужам, Эдвард почти не говорит. Я помедлила немного. – Мы очень счастливы, что теперь ты будешь жить с нами. И я очень надеюсь, что тебе понравится Форкс.

Эдвард посмотрел на Карлайла, затем на меня и заметно сглотнул.

— Форкс очень далеко отсюда, верно? – почти шёпотом, наконец, спросил он. Я немного растерялась, на самом деле не ожидая даже ответа от него, не говоря уже о том, что он задаст какой-либо вопрос, но постаралась быстро взять себя в руки.

— Да, это в штате Вашингтон, около 1800 миль отсюда, – не зная, как он отреагирует на эту новость, осторожно сказала ему я. Он просто кивнул, и мне стало интересно, какие же мысли в этот момент тревожат его. Он казался встревоженным и даже напуганным, но услышав мой ответ, словно немного успокоился, и мне вдруг показалось, что на самом деле он был даже рад, что окажется очень далеко.

Я полагала, в этом есть смысл, учитывая то, через что он прошёл в Чикаго.

И это разбивало моё сердце.

оОоОоОо

— Что случилось? – с беспокойством спросила я, потому что слышала напряжение в его голосе, хоть и знала, что он пытался это скрыть.

— Мне только что позвонили из школы, – Карлайл вздохнул. – Это произошло снова, и мне нужно, чтобы ты забрала его. Прости, я поехал бы сам, но...

— Не будь смешным, – перебила его я, пытаясь подавить своё растущее раздражение. – Ты работаешь, у тебя нет никаких причин ехать туда, когда я просто сижу дома. Мы уже обсуждали это. Я поеду и заберу Эдварда, – он молчал, и это разозлило меня ещё больше. – Что? Ты мне не доверяешь? После всего этого времени ты ещё думаешь, что я не найду к нему правильный подход?

— Это не так, Эсме, и ты это знаешь, – казалось, он также начал раздражаться. – Я лишь хочу сказать, что...

— Вот что, Карлайл. Мне нужно ехать. Я не хочу заставлять Эдварда ждать больше, чем это необходимо, – с этим я повесила трубку и, громко вздохнув, взяла ключи от машины, и направилась к двери. Я чувствовала себя ужасно из-за того, что резко говорила с мужем, но иногда он так сильно расстраивал меня. Хоть он продолжал это отрицать, я знала, что полностью права: Карлайл не мог мне полностью доверять.

А хуже всего то, что я не могла винить его в этом. Всё это я навлекла на себя сама.

Был момент, когда я находилась в таком тёмном месте, что просто не видела иного выхода из положения. Я просто хотела, чтобы боль прекратилась, и какое-то время смерть казалась мне единственным вариантом. Вспоминая сейчас об этом, я понимала, насколько эгоистично себя вела. Карлайл, так же как и я, перенёс потерю нашего ребёнка, но я даже не задумывалась, что бы почувствовал он и наши дети, если б потеряли меня.

К счастью, мне не удалось. Но теперь мне приходилось жить с осознанием, что я подвела самого близкого человека. Карлайл до сих пор меня любил - я в этом не сомневалась. Но также я знала, что часть его никогда не сможет по-настоящему простить меня. По крайней мере, Элис и Эммет не знали правды. Не думаю, что я смогла бы вынести разочарование в их глазах.

Эдвард вошёл в нашу жизнь, как самое желанное отвлечение, и я наконец почувствовала, что в моей жизни появился новый смысл - неожиданно моя собственная боль больше не казалась такой значимой. Она всё ещё оставалась, но я смогла запрятать её глубоко внутрь и, вместо того чтобы оглядываться на прошлое, сосредоточилась на настоящем. Эдвард нуждался во мне, и я была готова сделать всё возможное, чтобы заставить его почувствовать себя любимым и счастливым.

Если бы он просто позволил мне.

Школа для него оказалась намного сложнее, чем любой из нас мог предположить. У Эдварда имелось немало проблем социального характера, и когда кто-то подбирался к нему слишком близко, у него начинался приступ паники. Он не мог находиться в слишком людных местах, и когда обстановка становилась слишком напряжённой, он просто терял сознание. Было просто ужасно наблюдать за этим.

Судя по всему, случился ещё один такой инцидент. Карлайл твёрдо настаивал на том, что, когда это случалось, нам сразу же должны сообщать, чтобы один из нас мог приехать к Эдварду и забрать его домой. Но когда он говорил про "нас", мне казалось, он имел в виду только самого себя. Я не могла отрицать, что мне было тяжелее справиться с паникой Эдварда, чем Карлайлу, но это не значит, что я не пыталась.

Эдвард был мрачен и тих, когда примерно полчаса спустя я открыла для него дверь в дом, и когда мы ехали в машине, я не услышала от него ни единого слова. Тем не менее, когда он увидел меня и понял, что я приехала, чтобы забрать его домой, вздохнул с облегчением. Казалось, что моё сердце просто разбивается, когда я видела, как он страдает, и не знала, чем могу ему помочь.

— Не знаю, как ты, но я ужасно голодна, – я подошла к холодильнику. – Как насчёт бутербродов? И возможно, я ещё сделаю нам горячий шоколад. Ты ведь будешь, не так ли? – Он кивнул, и, быстро собрав всё что нужно, я начала готовить для нас закуски. Этим утром я испекла немного шоколадного печенья и добавила также и его.

Я заметила, что Эдвард с интересом взглянул на печенье, но вместо того, чтобы потянуться к нему, взял бутерброд с сыром и ветчиной и откусил большой кусок. Спустя несколько мгновений он доел его. На самом деле, приходя домой из школы, он казался всегда очень голодным. По крайне мере, аппетит у него был отличный.

— Хочешь поговорить о том, что случилось в школе? – тихо спросила я, когда он потянулся к печенью. Он напрягся и бросил на меня обеспокоенный взгляд, но ничего не ответил. Может, мне нужно было просто позабыть об этом, но я хотела, чтобы он знал, что может довериться мне. – Кто-то сказал тебе или сделал что-то неприятное? Кто-то из детей?

Эдвард покачал головой и отложил печенье.

— Нет. Я просто... – явно смущаясь, он отвёл взгляд.

Я не хотела давить на него, но также не могла просто так оставить эту тему.

— Что, милый? Ты можешь рассказать мне об этом.

Он быстро взглянул на меня, а затем снова отвернулся.

— Ничего. – Я открыла рот, но он продолжил прежде, чем я успела что-либо сказать: – Я могу подняться к себе? Мне нужно сделать домашнее задание.

— О, конечно, – я немного поколебалась. – Хочешь, я помогу тебе? У меня ещё есть время до того, как нужно будет готовить ужин. – Он покачал головой, и я попыталась скрыть своё разочарование, когда он быстро встал и вышел из кухни. Я старалась убедить себя, что это не имеет ничего общего со мной - просто он привык всё делать сам. Что-то подсказывало мне, что его мать никогда не предлагала ему помочь с уроками.

Ну, мне просто нужно было предоставить ему немного времени. Конечно, Эдвард вскоре поймёт, что я более чем счастлива оказать ему любую поддержку.

Ведь так?

оОоОоОо

— Эммет, прекрати, отдай его мне! Мама! Мама!

Я чуть не уронила большую миску с попкорном, которую несла, когда бросилась в гостиную. Эммет стоял на диване, держа в руках пульт от DVD и размахивая им в воздухе, злобно смеялся, пока Элис напрасно пыталась дотянуться до него. Я вздохнула.

— Что здесь происходит?

— Мама, Эммет не даёт мне пульт, а сейчас моя очередь выбрать фильм! – Элис сердито топнула ногой. – Скажи ему, чтобы он перестал вести себя, как последний придурок.

— Элис, пожалуйста, следи за тем, что говоришь. И, Эммет, прекрати дразнить свою сестру, – я раздражённо покачала головой. Они оба пробормотали извинения, и Эммет, быстро сев, вручил Элис пульт. Я поставила миску с попкорном на журнальный столик, и Эммет тут же взял себе полную горсть и запихнул в рот, словно был ужасно голоден, хоть мы ужинали всего несколько минут назад.

Эдвард всё это время молчал, но я заметила, что его взгляд метался с Элис на Эммета, пока он наблюдал за их поддразниваниями. Они постоянно посмеивались друг над другом, и я понимала: чтобы привыкнуть к этому, Эдварду нужно какое-то время, учитывая то, что он всегда был единственным ребёнком.

Карлайл работал допоздна, так что я предложила устроить вечер кинофильмов, думая, что неплохо сделать что-то вместе с детьми. Они так быстро росли, и я боялась, что не за горами тот день, когда они посчитают себя слишком взрослыми, чтобы вечер пятницы проводить вместе с родителями. По крайне мере, пока казалось, никто не был против моего общества. И я планировала наслаждаться этим так долго, как только могла.

Всё было тихо и спокойно около двадцати минут, пока все трое, казалось, были полностью поглощены фильмом. Но затем уютная тишина была нарушена, когда Элис слегка ударила Эммета по руке.

— Эммет, оторвись ты от миски! Оставь немного для нас! – она оттолкнула его руку и взяла большую горсть попкорна.

— Прости, надоеда! – Эммет бросил на неё хмурый взгляд. Затем повернулся к Эдварду, который сидел в одном из кресел. – Вот, хочешь? – Эдвард ахнул и сильно вздрогнул. Видимо, сосредоточившись на кино, он испугался, когда Эммет начал пихать миску практически ему в лицо.

Глаза Эммета в тревоге расширились, поскольку Эдвард инстинктивно зажмурился, опустив голову, вжался в спинку кресла и прикрыл руками лицо. Я бросила на Эммета неодобрительный взгляд, но он выглядел таким виноватым и смущённым, что у меня не хватило духу отругать его, тем более я понимала, что своими действиями он не хотел никому навредить.

Вместо этого я быстро подошла к Эдварду и, присев рядом с ним, положила руку на его предплечье.

— Всё хорошо, милый, Эммет не хотел... – я успела сказать только это, прежде чем он сорвался с места и бросился в другой конец комнаты.

— Не трогай меня! – пятясь к стене, закричал он. Я быстро встала и подняла перед собой руки, как я надеялась, в неугрожающем жесте. Моё сердце билось очень быстро, а в горле вырос огромный ком, пока я отчаянно пыталась вспомнить, как Карлайл справлялся с подобными ситуациями.

— Мама? – в голосе Элис слышались слёзы, но я просто отмахнулась от неё, с болью в сердце проигнорировав свою дочь. Но важнее всего для меня в тот момент был Эдвард.

— Эдвард, дорогой, послушай меня... – мой голос затих, когда он, словно готовясь к боли, смотрел на меня с паникой в глазах. Не впервые он так реагировал, и я знала, что Карлайл не раз говорил мне, что нужно делать, если это произойдёт и я окажусь одна, но казалось, всё просто вылетело у меня из головы, и я стояла в полной растерянности.

Я беспомощно наблюдала, как Эдвард сполз на пол; его глаза потемнели, и казалось, что он смотрел сквозь меня. С дрожью вздохнув, я очень медленно подошла к нему, но остановилась в нескольких шагах, потому что была в ужасе и не знала, что мне делать дальше.

К счастью, в этот момент открылась дверь, и в дом вошёл мой муж. Не помню, чтобы когда-либо я так радовалась его приходу, и сразу же почувствовала себя на грани слёз.

— Карлайл, – с мольбой в голосе прошептала я, умоляя его вмешаться и исправить ситуацию.

Он взглянул на Эдварда, который сидел на полу, и сразу начал действовать. Мне каким-то образом удалось выйти из оцепенения, и я быстро отослала Эммета и Элис наверх. Затем выскользнула из комнаты и пошла в кухню, оставив Эдварда и Карлайла наедине, потому что в отличие от меня мой муж мог успокоить его и вернуть к реальности.

Мне же оставалось только плакать.

оОоОоОо

— Придурок.

— Долбоёб.

— Чмо.

— Хуесос.

Я громко ахнула, услышав ужасные грязные слова, срывающиеся с губ моих мальчиков.

— Эммет и Эдвард Каллен, прекратите немедленно! – я почувствовала, что вся кровь отхлынула от моего лица. Они оба вздрогнули и резко развернулись, очевидно, не услышав, как я вошла в комнату.

Эммет сглотнул, глядя на меня, как олень, попавший под свет фар.

— О, э, привет, мама. Что случилось?

— Никаких "привет, мама”, и не смей так невинно смотреть на меня, молодой человек, – всё ещё злясь, предупредила я. – Я хочу знать, зачем вы двое так ужасно обзываете друг друга? – Они оба просто тупо смотрели на меня. – Ну? – потребовала я.

Эдвард от стыда опустил глаза.

— Мы просто...

Эммет перебил его:

— Мы не по-настоящему говорили это друг другу. Мы просто... – явно смущаясь, что его поймали за таким занятием, он опустил голову. – Это была игра. Мы пытались выяснить, кто придумает больше оскорблений, – он помолчал, а затем задумчиво добавил: – Думаю, что была ничья.

На миг я не знала, плакать мне или смеяться. Ну почему, когда они, наконец, решили заняться чем-то вместе, это оказалось настолько мерзким? Я недоверчиво покачала головой.

— Ты шутишь, Эммет? Это просто ужасно. Это была твоя идея? Тебе должно быть стыдно.

Он широко открыл рот.

— Эй, это нечестно! Почему ты сразу же думаешь, что инициатором был я? Может, всё это начал Эдвард. – Я взглянула на Эдварда, который, казалось, готов был провалиться от стыда.

— Эдвард? – Он повернулся и со страхом в глазах посмотрел на меня, и я изо всех сил постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно. – Это была твоя идея? Я не злюсь на тебя, но хочу знать правду, потому что это неприемлемо.

Он сглотнул и быстро покачал головой.

— Это была идея Эммета. Я просто согласился с ним. – Я видела искренность в его глазах.

— Ну, спасибо за то, что был честен со мной, – я вздохнула. – Ладно, я очень счастлива, что вы оба поладили, но в следующий раз найдите себе более мирную игру. Понятно? – Оба мальчика согласно кивнули, хоть Эммет всё ещё выглядел разочарованным. – Хорошо. Ужин будет готов через час.

Как только они вышли из комнаты, я улыбнулась. По каким-то причинам, каким бы странным это ни казалось, я чувствовала огромное облегчение. И желала только одного: чтобы это ощущение длилось как можно дольше.

Но в глубине души я знала, что этого не произойдёт.

оОоОоОо

Увидев покрасневшие глаза Эдварда, я сразу же поняла, что он плакал. Но также я знала, что он никогда не признается в этом. Как же сильно я хотела просто обнять его, прижать к себе и предложить всю любовь и комфорт, которые мать могла дать своему сыну, когда ему было больно.

Но я не могла. Потому что он до сих пор не позволял мне прикасаться к себе.

Я ненавидела это, но больше всего я ненавидела бессердечную женщину, которая родила его, а затем предала своё сокровище самым ужасным способом, потому что в основном была виновата только она. Она и то мерзкое чудовище, которого она называла своим мужем. Если бы я могла, то с радостью убила бы их обоих.

— Тебе что-то приснилось, милый? – мои пальцы просто чесались, так мне хотелось дотронуться до него. Но я не могла. – Поговори со мной, – он упрямо покачал головой и вытер глаза. – Ладно. А если я позову Карлайла? Ты поговоришь с ним? – Была середина ночи, и мой муж, отработав в больнице две смены, уснул, но если бы Эдвард попросил меня, я бы, не задумываясь, разбудила его.

— Нет! – сердито сказал он и, повернувшись на бок, лёг спиной ко мне. Его дыхание вырывалось частыми, неровными вдохами, и я знала, что он отчаянно пытался успокоиться и взять свои эмоции под контроль. Ему не нужно было справляться с этим в одиночку. Но другой способ он просто не признавал.

Я была уверена, что много лет назад, когда я потеряла ребёнка, испытала самую сильную душевную боль. Сейчас всё было иначе, но не менее болезненно. И, как и тогда, я чувствовала себя беспомощной и бессильной.

— Тогда я просто посижу здесь, с тобой, какое-то время, – тихо уверила его я, совсем не удивляясь, когда на последнем слове мой голос дрогнул. – Ты не должен мне нечего говорить, и я тебя не побеспокою. Можешь снова попытаться уснуть.

На самом деле я не ожидала услышать от него ответ, но прошла почти минута, и он хрипло прошептал:

— Я не могу. – Я почувствовала острую боль в груди, ведь что-то подсказало мне, что эти слова вовсе не предназначались мне.

— Всё в порядке, – я машинально подняла руку, чтобы успокаивающе положить её на его плечо, но, к счастью, в последнюю секунду поняв, что делаю, отстранилась. – Ты и не должен.

— Но я устал, – прохрипел он, и я услышала, как он пытается подавить рыдание, вызванное его болью и разочарованием. Я так сильно хотела ему помочь. Я хотела утешить его и забрать его боль. Но он не позволил бы мне. Поэтому я просто спокойно сидела рядом с ним, и, в конце концов, после того как прошли, казалось, часы, но на самом деле всего несколько минут, я услышала, что его дыхание стало более ровным, когда тело наконец больше не могло справляться с усталостью.

оОоОоОо

— Всё становится только хуже, Карлайл. Он постоянно злится, а слова, которые срываются с его губ, просто ужасны, – я смахнула слезу. – Я просто не знаю, что делать.

— Я знаю, – он вздохнул. – И полагаю, это имеет смысл. Эдвард так долго сдерживал внутри себя боль и гнев, отказываясь выпустить его наружу и не желая бороться с этим. Ни одному из психотерапевтов так и не удалось достучаться до него. Да и как они могут это сделать, когда он просто не открывается им? Они не могут заставить его говорить, а иначе это не сработает.

— Иногда мне хочется, чтобы они смогли его заставить, – виновато призналась я. Мне было стыдно, но временами я очень жалела, что с самого начала мы не настаивали на том, чтобы Эдвард впустил нас, и думала о том, что нам не следовало принимать его отказ. Я покачала головой. – Я боюсь за него, Карлайл. Я даже боюсь думать, на что будет похожа его жизнь, если он станет продолжать в том же духе. А что, если он никогда не сможет никому открыться?

Он помолчал.

— Ты и представить себе не можешь, как сильно я хочу пообещать тебе, что этого не случится, но...

— Но ты не можешь, – глубоко вздохнув, закончила за него я, чувствуя, что мои глаза снова наполняются слезами. – Я знаю. И это просто разрывает меня изнутри.

Это причиняло огромную боль, но не имело смысла отрицать, что Эдвард был гораздо более травмирован и пострадал от своего прошлого намного больше, чем мы поначалу думали. И что бы мы ни делали - помочь ему не могли. Я очень сильно любила его, но этого было недостаточно. Он просто не мог подпустить к себе кого-то, и хоть я понимала, что не должна принимать это на свой счёт, было очень трудно не чувствовать, что я подводила его, когда он не принимал мою материнскую любовь и ласку.

Меня пугало, каким холодным и мрачным он стал в последние дни, и казалось, что с каждым днём я всё больше теряю его. Я никогда не говорила об этом Карлайлу, но очень боялась того дня, когда Эдварду исполнится восемнадцать. Может, мои мысли нельзя было назвать разумными, но я боялась, что, когда придёт время, он просто выйдет за дверь, не оглядываясь и даже ни с кем не попрощавшись.

И после этого я больше никогда не увижу его.

В тот вечер, когда Эдвард зашел на кухню, я только закончила загружать посудомоечную машинку. Я нежно улыбнулась ему, очень надеясь, что он улыбнётся мне в ответ.

— Привет, милый. Ты пропустил ужин, но еда ещё осталась. Подогреть тебе?

Он покачал головой.

— Я не голоден. – Моё разочарование, должно быть, отразилось на лице, потому что сразу после этого он добавил: – Может, позже.

— Конечно. Просто дашь мне знать, – я понимала, что он более чем способен подогреть себе еду, но это было одно из немногого, что он позволял мне сделать для него. Ему всегда нравилось, как я готовлю, и в последнее время казалось, что я хватаюсь за соломинку. Карлайл говорил, что я балую его, но я видела, что Эдвард никогда не воспринимал всё это как должное.

— Ладно, – он повернулся, чтобы уйти.

Запаниковав, я позвала его:

— Эдвард? Можешь задержаться на минутку? Пожалуйста? – Видя, что он кажется вполне спокойным, и понимая, что невозможно предугадать в каком он будет настроении в следующий раз, я пока не была готова его отпустить.

— Что случилось? – На его лице тут же отразилось беспокойство. – Я что-то сделал?

— Нет, конечно, нет, – его неизменная первоначальная реакция всегда разбивала моё сердце. – Я просто надеялась, что мы сможем немного поговорить.

— Ох, – явно смущаясь, он опустил взгляд себе на ноги. – О чём?

— Ну… – я колебалась, понимая, что нужно очень осторожно подбирать свои слова. – Как прошёл твой день? – Он посмотрел на меня, подозрительно сузив глаза, и я вздохнула. – Я на самом деле хочу знать.

— Почему? – равнодушно спросил он.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

— Потому что я забочусь о тебе. – Он лишь что-то невнятно пробормотал в ответ. – Эдвард? – умоляла я.

— Мой день прошёл просто прекрасно. И я замечательно себя чувствую, – он не смотрел на меня, и мне стало интересно, кого из нас он пытался в этом убедить.

Мне удалось грустно улыбнуться.

— И почему я тебе не верю? – Он открыл рот, но я подняла руку и покачала головой. – Прости меня, дорогой, я вовсе не имела в виду, что ты лжёшь. Но… – я горько усмехнулась. – Эдвард, ты не в порядке. Ты всегда ужасно зол, и… Пожалуйста, скажи, что я могу сделать, чтобы помочь тебе?

Что-то промелькнуло в его глазах, но через секунду исчезло, и выражение лица вновь ожесточилось.

— Мне не нужна помощь. Просто оставь меня в покое.

Я сглотнула.

— Но я не могу. Разве ты не понимаешь? Ты мой мальчик…

Он перебил меня, и его слова заставили моё израненное сердце разбиться вдребезги:

— Нет, это не так.

оОоОоОо

Где-то в доме хлопнула дверь. А затем я услышала спокойный голос своего мужа:

— Не нужно злиться на меня, сын. Я всего лишь задал тебе вопрос.

Затаив дыхание, я ждала ответной реакции от Эдварда, но стояла тишина. Мгновение спустя, очень расстроенный Карлайл медленно спустился по лестнице. И заметил меня.

— Я полагаю, ты всё слышала? – Я сочувственно кивнула. – Лучше оставить его в покое. Сегодня он явно не в духе.

Он серьёзно?

— Карлайл, а разве бывает иначе?

Он вздохнул.

— Что ты хочешь мне сказать? Я в курсе проблемы, Эсме. Сожалею, что не могу просто щёлкнуть пальцами и заставить всё чудесным образом измениться, – должно быть, он увидел обиженное выражение моего лица, потому что быстро поднял руку. – Прости… это было неуместно. Я просто… – он снова вздохнул и, выглядя потерянным, покачал головой.

Сердцем я устремилась к нему. Я слишком хорошо знала, что именно он чувствовал.

— Всё в порядке, – заверила его я. – Я понимаю. – Он неуверенно улыбнулся мне и, подойдя ближе, притянул в свои объятья. Я удовлетворённо вздохнула, позволяя себе хоть на минуту насладиться комфортом его объятий. Очень долгое время наши отношения можно было считать натянутыми, и мы оба это знали. Но, к счастью, бывали моменты, когда мы обо всём забывали и просто жили настоящим.

— У Элис появилась новая подруга в школе, – сказал Карлайл после нескольких минут тишины. – Она очень счастлива.

Я улыбнулась. Было приятно знать, что хоть кто-то в нашей семье счастлив.

— Да, сегодня утром она рассказывала мне о новой девочке. Кажется, её зовут Белла, – я помолчала. – Как думаешь, Эдвард когда-нибудь…? – я остановилась, не в силах закончить предложение, потому что боялась, что уже знаю ответ, слышать который совсем не хотела.

У Эдварда совсем не было друзей. Он всегда держался сам по себе и даже не пытался с кем-то пообщаться. Терпение Эммета давно иссякло, и он сдался, а Элис даже если время от времени и пыталась, все её усилия были напрасны. Мой младший мальчик был одиночкой, потому что, судя по всему, предпочитал одиночество.

Походило на то, словно он изолировал себя от остального мира, потому что просто не знал иного способа жить. Это нельзя было назвать нормальным, но если он хотел именно этого, то как мы могли заставить его понять, что его поведение просто разрушительно? Он просто отказывался нас слушать.

Иногда я испытывала тревожное чувство, что он намеренно пытался довести нас до той точки, когда мы полностью разочаруемся в нём.

Но этого никогда бы не произошло. Даже если бы Эдвард был мне родным, я не смогла бы любить его больше, и знала, что Карлайл чувствовал то же самое. Вот почему это причиняло такую сильную боль. Шесть лет прошло с тех пор, как Эдвард начал жить с нами. Мы решили пойти ещё дальше и усыновили его, что оказалось очень долгим и сложным процессом, но фамилия его уже долгое время была Каллен.

В глубине души я не могла избавиться от страха, что Эдвард никогда не сможет думать о себе, как об одном из нас. Что он всегда будет считать себя посторонним, чужаком в собственной семье. Он построил огромные крепкие стены вокруг себя, и разрушить их казалось просто невозможным.

Он был так близко и всё же так ужасно далеко - я просто не знала, как к нему достучаться.

И это убивало меня.