Пролог

- Пожалуйста, Белла? - Эдвард посмотрел на меня, его зеленые глаза светились любопытством.

- Нет.

- Но я рассказал тебе...

И как всегда – с этой его детской интонацией – реальность, что моему любовнику всего семнадцать лет, накрыла меня с головой.

- Глупость, Эдвард! Мы оба знаем, что тебе нечего рассказать.

Я отвернулась от него и, запахнув простынь на своей обнаженной груди, выбралась из кровати и шагнула в луч солнечного света. Я встала перед окном и закрыла глаза, позволяя полуденному солнцу согревать мое лицо.

Семнадцать.

Слава богу, большую часть времени, что мы проводили вместе, было так легко забыть, насколько молод он был на самом деле. Я никогда не могла бы быть с ним близка, если бы зацикливалась на его возрасте. В те моменты, когда такое признание было неизбежно, я эмоционально отдалялась – факт, который, я абсолютно уверена, не ускользнул от него.

Простыня внезапно сползла с моей груди, и это был Эдвард, обнаженный в моей кровати, удерживающий её с другой стороны.

- Я рассказал, сейчас, - он сказал, улыбаясь.

Я присоединилась к нему в кровати, отметая мысли, что давили на меня так тяжело, из моего подсознания.

- О, правда?

Он кивнул.

- Возможно, мы должны начать все сначала. - Я положила свои руки на его грудь и забралась на него сверху, оседлав его бедра. - Итак… - я посмотрела вниз на него и прошлась большими пальцами по его соскам. - Как много сексуальных партнеров у тебя было?

Он закрыл глаза, когда потерлась своими бедрами поверх его. Я была готова подыграть, но не собиралась сделать это легким для него.

- Один. - Его голос был не громче шепота.

- Один?

- Да, всего один. Я наблюдал за ней в течение нескольких месяцев.

- А почему ты не приближался к  ней? - спросила я, вжимаясь в него.

- Она была недоступна.

- Ай-яй-яй. - Я провела кончиком пальца вниз по его груди к дорожке волос ниже его пупка.

- Почему же ты решил преследовать её?

- Она решила. Я столкнулся с ней в Художественном музее в пятницу вечером. Там играл джазовый квартет, и она была ошеломляющая. Она стояла одна и покачивалась в такт музыке. Когда я заметил, что её стакан вина пуст, я принес ей другой и завязал с ней разговор. Она не говорила со мной снисходительно, как это делали другие учителя. И не относилась ко мне, как к уроду, как это делали так называемые сверстники. Она была доброй, и отнеслась ко мне, как к равному. Только моя семья так ко мне относилась.

- Я никогда не была твоим учителем, Эдвард.

- Нет, не была. Ну, не в том смысле.

Он поднялся и ущипнул мой сосок. Я задохнулась, он сразу стал твердым, и до того, как я успела озвучить свое желание, он ворвался в меня. Как только он начал двигаться, я вспомнила, что через несколько недель все это должно закончиться. Я должна его отпустить.

Я не дала этим мыслям укрепиться. А вместо этого позволила всему, что не было связано с удовольствием, которое он доставлял мне, отойти на задний план, и сосредоточилась на красивом юноше подо мной.