Эпилог

Мой телефонный разговор с отцом не продлился долго, но это был не мой выбор. Он закончил звонок прежде, чем я успела сказать, что люблю его. Честно говоря, Эдварда это расстроило больше, чем меня. Я никогда особенно не демонстрировала свои эмоции по отношению к родителям и только недавно поняла важность этого, наблюдая за Эдвардом, потерявшим Карлайла. У меня пока не вошло в привычку заканчивать разговор признанием, но я работала над тем, чтобы изменить это. Эдвард, возможно, говорил Карлайлу, как сильно любит его, каждый раз, когда они разговаривали, но я так не делала. Был шанс, что у меня не появится такой возможности снова, и я твердо решила не совершать ту же ошибку со своим собственным отцом.

Я знала, что мы с Чарли никогда не будем так близки, как Эдвард со своими родителями, но я смирилась с этим. Я больше не держалась за призрачную надежду, что необычные поступки могут совершать обычные люди. Меня поразило чувство удовлетворенности, которое я испытала, когда изменила собственные ожидания и смогла принять отца таким, каким он был, вместо того, чтобы чувствовать себя обманутой из-за того, каким он никогда не будет.

Всю следующую неделю я провела в ожидании последствий своей вспышки во время звонка отцу, но ничего не произошло. Я позвонила ему в следующее воскресенье, и хотя он не ответил, оставила ему сообщение, что я звонила просто поздороваться и сказать, что люблю его. Это казалось не таким уж большим делом, но это было только начало.

Вскоре весна незаметно сменилась летом, и Эдвард с Эсме привыкли к своей новой реальности. Она заявляла, что может жить одна, но Эдвард и слышать не хотел о возвращении в кампус. Он настаивал, что делает это в большей степени для себя, чем для нее, потому как он всё равно не сможет спать спокойно, зная, что она осталась одна в доме, хранящем столько воспоминаний.

Ирония состояла в том, что большинство ночей он проводил у меня дома. Он твердо стоял на том, что для него важно понимание, что от моего дома он мог добраться до матери за десять минут в отличие от Принстона, из которого дорога заняла бы около часа. Я подозревала, что он использовал тяжелую утрату своей матери, как оправдание переезда ко мне, но не говорила ему об этом. Я слишком сильно наслаждалась его присутствием.

Вскоре Эдварду исполнилось девятнадцать, а мне – двадцать семь. Листва пожелтела и опала, и прежде, чем я осознала, я стояла на кухне Эсме, помогая ей разрезать индейку на день Благодарения.

- Я могу управиться с этим, Белла. Почему бы тебе не вернуться в гостиную и проведать Джэка и Китти?

Голос Эсме сочился сарказмом, и я не смогла сдержать ухмылку.

- И позволить вам сделать всю работу? И не подумаю. Кроме того, – продолжила я, внезапно став серьёзной. – Я знаю, что для вас это не просто.

- Что, развлекать Джека и Китти? Я уже имела с ними дело.

Я была совершенно уверена, она знала, что я не их имела в виду. Я больше беспокоилась, что это был первый большой праздник после смерти Карлайла. Я знала, что это будет для неё не легко. И по её тону поняла, что она не готова это обсуждать.

Через полчаса все собрались в гостиной для праздничного обеда. Эдвард сел во главе стола, там, где раньше сидел его отец. Он склонил голову и начал говорить.

- Благослови нас, Господи, и эти дары, посланные щедростью твоей, Господь наш, Иисус Христос.

Он перекрестился, прежде чем добавил шепотом, таким тихим, что его едва можно было расслышать:

- Пожалуйста, позаботься о моем отце так же, как он всегда заботился о нас.

- Аминь, – закончила Эсме с другого конца стола, её глаза наполнились слезами.

Китти протянула руку и пожала ладонь Эсме.

- Я в порядке, мама. Правда. – Эсме вытерла кончиками пальцев влагу у себя под глазами и выдавила улыбку. – Полагаю, я начну. Я благодарю за каждый день, прожитый с Карлайлом.

- Я благодарю за семью, – добавила Китти, делая большой глоток своей водки.

Джек кивнул, соглашаясь:

- Поддерживаю.

- Я благодарю за Беллу, – сказал Эдвард, посмотрев на меня.

Пришла моя очередь говорить, но почему-то я не ощущала нервозности.

- Я тоже благодарю за возможность узнать Карлайла, и за мою семью, за обе семьи – ту, что была дана с рождения, и ту, что обрела здесь. – Я улыбнулась Эсме. – Но больше, чем за всё остальное, я благодарю за…

- За выдвижной Шарпи без колпачка [прим. переводчика: выдвижной маркер без колпачка ]? – поддразнил Эдвард.

Я покачала головой.

- А это я расскажу тебе позже.

- Пожалуйста? – заныл он.

- Нет. Твой сарказм разрушил момент. Теперь тебе придется подождать.

Он надул губы и начал есть. Остаток вечера прошёл без особенных происшествий. После десерта Джек и Китти распрощались. Эдвард, Эсме и я переоделись в домашнюю одежду и убрали на кухне, прежде чем развалиться на диване и смотреть «Эту замечательную жизнь». Когда фильм закончился, мы пожелали друг другу «спокойной ночи».

- Так странно спать здесь, ­– сказала я, забираясь в кровать.

- И не говори.

- Эдвард, это твой дом.

Он прижал меня к себе.

- Странно. Но я больше не чувствую, что здесь мой дом.

- Дом не стал другим от того, что твоего отца в нём нет.

- Да, но я говорю не об этом. У меня с этим домом связано столько воспоминаний, и я всегда буду рад приходить сюда в гости, но мой дом с тобой.

Я прижалась к нему губами в целомудренном поцелуе, но он обнял меня сильнее, и моя грудь впечаталась в его. Не прошло и секунды, как мой язык ворвался в его рот, и наш поцелуй превратился в страстный. Когда его руки скользнули под мою пижаму и сжали мою задницу, я схватила его за запястье, чтобы остановить.

- Что ты делаешь? – спросила я.

- Возвращаюсь домой. – Он послал мне двусмысленную улыбку, пока его палец потирал мой сосок через футболку.

Я застонала.

- Если ты не будешь тихой,  – прошептал Эдвард, прежде чем прикусить мочку уха зубами, – я буду вынужден остановиться.

- Я буду очень тихой, обеща… ох!.. – я потеряла способность связно говорить, когда он начал поглаживать меня между ног.

Нам было необходимо быть как можно ближе друг к другу, и как можно скорее. Мы скинули лишнюю одежду, и когда он вошёл, у меня мелькнула мысль – что я сделала, чтобы заслужить его? Когда наши взгляды встретились, я получила ответ.

Я любила его.

Я любила его, и моей любви было достаточно.

Когда мы выдохлись, я перекатилась на его сторону кровати и положила голову ему на плечо. Я уже почти заснула, когда услышала:

- Белла?

- Да?

- Что ты собиралась сказать сегодня за обедом?

- Если бы ты заставил меня прочитать молитву? Ура, Господи.

- Нет, за что ты хотела поблагодарить?

Я приподнялась на локте и взглянула на него.

- За «Искусство после пяти».

Его глаза распахнулись, и он притянул моё лицо к своему. Когда он поцеловал меня со всей страстью, что в нём была, я знала, что он всё понял. Я уснула в его объятиях, положив голову ему на грудь. Впервые в своей жизни я осмелилась мечтать о вечности.

________________

Перевод: dolce_vikki
Редакция: bliss_