Глава 42

Рассвет

Все те месяцы, что мы были врозь, я часто представляла, каково это было бы – проснуться в объятиях Эдварда. Каждый сценарий, который я воображала, включал в себя страстное воссоединение или блаженное послесвечение, следующее за ним, но никак не тихое ощущение уюта и комфорта, которое я испытала, открыв глаза и увидев любимого мужчину спящим рядом со мной. Я прижалась к его груди и упивалась его теплом, заставляя его вздохнуть и прижать меня еще крепче.

О, доброе утро.

Его румянец, может, и ушел в прошлое, но твердость, в данный момент прижатая к моему бедру, указывала, что он всё так же начинал каждый день с эрекции.

- Доброе утро, – прошептал он.

- Определённо доброе. – Я мягко толкнула бедрами.

Он улыбнулся, играя пальцами с моими волосами.

- Что ж, допустим, этого можно было ожидать. Он просто хочет дать тебе знать, что скучает по тебе.

- Он умеет думать?

- А на что ж ему голова дана?

Я с недоверием покачала головой.

- Кто-то обещал быть джентльменом.

- Обещание в силе, такое же твёрдое. А это... мелочь. На самом деле, мелочь – не самое подходящее слово. Для «мелочи» он определённо великоват, если так позволительно говорить о самом себе; но, впрочем, тебе это и так известно.

Я шлепнула его по плечу.

- Что? Так мой член обозначил свое присутствие. Я же не прошу тебя что-то с этим сделать.

Я вывернулась из его объятий.       

- Подожди, ты на самом деле обиделась? – Он приподнялся на локтях и посмотрел на меня. – Ты понимаешь, что эрекция – это непроизвольная реакция, верно? Я не могу её контролировать, даже если бы и хотел.

В этот момент я осмелилась предположить, что, возможно, он всё ещё находит меня волнующей.

- А ты хочешь?

- Хочу что?

- Хочешь её контролировать?

- Честно? – Он покачал головой. – Нет.

Я посмотрела в его глаза и попробовала расшифровать его намерения.

- Эдвард, я…

Прежде, чем я смогла прояснить, что происходит, его губы прижались к моим, а язык ворвался в мой рот. Спустя мгновение он перекатился на меня. Я почувствовала, как его эрекция прижимается между моих бёдер, и задохнулась, в этот момент он углубил свой поцелуй.

Его поцелуй был полон страсти и желания. Каким-то образом ему удалось передать мне ту потребность, которую он оставил не озвученной.

Прежде чем отстраниться, он провел по моей нижней губе языком. Когда он встретился со мной взглядом, его губы медленно растянулись в улыбке. Он нежно погладил мои щеки подушечками больших пальцев.

- Прости, ты что-то говорила?

Черт, как будто я могла это вспомнить.

- Что это было? – прошептала я, задыхаясь.

- Это был поцелуй.

- Я знаю, что это был поцелуй, но откуда он взялся?

- Да ладно?

Он был невыносим.

- Ты наслаждаешься этим, не так ли?

- Безмерно, – ответил он, смеясь. – Да ладно, ты что, на самом деле удивлена, что я тебя поцеловал? Я имею в виду, последние семь месяцев всё шло к этому.

- Нет, я вообще не думала, что ты… что мы… – я нервно заикалась. – Ты говорил, что больше не доступен для меня в этом смысле.

- Говорил.

- Тогда почему ты… блин! – Я зарычала в расстройстве. – Я так невероятно смущена прямо сейчас.

- Я имел в виду, что не хочу возвращаться к тому, что было раньше – к постоянной борьбе за то, чтобы быть с тобой на равных; а от того, что ты смотрела на меня лишь как на свою сексуальную игрушку, это было ещё сложнее.

- Я не рассматриваю тебя в этом смысле.

- Сейчас – нет, но мы оба знаем, что раньше так и было.

Правда заставила меня поёжиться.

- Меня это больше не беспокоит. Кроме того, если уж по-честному, то я виноват в той же мере, что и ты. Я так отчаянно тебя хотел, что соглашался ради этого на всё, даже если это означало, что я позволял себя использовать и действовал во вред самому себе.

Я отвернулась, чтобы избежать его взгляда.

- Хотел, – невнятно повторила я, уткнувшись в подушку. – Ты говоришь в прошедшем времени.

- Белла, посмотри на меня.

Я медленно повернулась, чтобы взглянуть на него.

- Я до сих пор тебя люблю. Я по-прежнему хочу тебя больше, чем могу выразить, но, думаю, довольно очевидно, что наши отношения в своем предыдущем воплощении были обречены. Они были интенсивными и страстными, и, хотя обе эти составляющие необходимы для того, чтобы отношения продолжались, всё же этого точно недостаточно. Теперь я это понимаю. Я постоянно жертвовал множеством своих потребностей, думая, что смогу тебя изменить, что моя любовь каким-то образом исцелит тебя и сделает цельной. Это было невероятно наивно с моей стороны. Когда ты порвала со мной, то сказала, что не способна на любовь. Несмотря на то, что потом ты утверждала противоположное, я всё же думаю, что на самом деле это было правдой.

- Может, тогда так и было, но сейчас всё по-другому. Прошлая неделя мне это отчетливо показала. На похоронах, когда ты говорил про свои любимые воспоминания об отце…

Я остановилась, не уверенная, готов ли он говорить об этом. Он кивнул, и я продолжила:

- Ничего из твоих слов я не запомнила, потому что чувствовала слишком сильную эмоциональную связь с тобой. Мою грудь сжимала такая боль, что стало трудно дышать. Это была настоящая физическая боль, боль за тебя. – Мои глаза стали наполняться слезами от воспоминаний.

- Я заметил, что ты плакала.

- Плакала? Я этого не помню. Я была слишком занята вопросом, как тебе удаётся внешне сохранять самообладание? Ведь я знала, что внутри ты корчился от боли. В тот момент я поняла, насколько изменились мои чувства к тебе. К черту самосохранение. Чтобы облегчить твою боль, пусть даже на мгновение, я готова была пожертвовать собой.

Он зажмурился.

- Я знаю, Белла. Я знаю.

- Я способна любить. Просто я раньше этого не понимала.

Я запустила пальцы ему в волосы. Он придвинулся немного ближе и положил голову мне на грудь, прикрытую майкой.

- Я слышу, как бьется твое сердце. – Он постучал пальцами по моему плечу, повторяя его ритм. – Отец всегда говорил мне, что жизнь – это подарок. Я просто никогда не понимал, как быстро она может закончиться. Я говорил с ним по телефону в тот день… в день аварии. Последние слова, которые я сказал ему, были «я тебя люблю». – Он испустил тихий, невеселый смешок. – Майк был в комнате в тот момент и обозвал меня «киской».

Я закатила глаза:

- Майк в своём репертуаре.

- Да, но позже он извинился. Я говорил папе, что люблю его, почти каждый раз, когда разговаривал с ним. Мама делала так же. Раньше я рос и не задумывался, что в этом есть что-то необычное. Просто в нашей семье так было всегда – мы любили друг друга и говорили об этом. Когда я понял, что не все семьи такие, как наша, я спросил папу, почему мы отличаемся. Он ответил, что с того времени, как они начали встречаться, ни один разговор не заканчивался, пока они не скажут друг другу «я тебя люблю», а когда появился я, они включили в это и меня. Даже в разгар бурных споров они всегда напоминали друг другу, чтó они чувствовали.

- Не могу представить твоих родителей спорящими.

- Ты шутишь? – В этот раз его смех был неподдельным. – Мы говорим о двух очень страстных людях, один из которых ещё и невероятно упрям.

- Никогда бы не подумала, что твой отец был упрямцем.

- Он и не был. А вот мама… ты себе не представляешь.

- О, я, вероятно, неплохо представляю себе это. Посмотри-ка. У тебя волосы как у мамы, глаза как у неё... и её характер. – Я сделала вид, что на минуту задумалась. – Теперь мне всё про тебя понятно.

- Давай, давай. Насмехайся надо мной, бедным сиротой.

Его смех доказывал, что он сказал это не всерьёз.

- Да я шучу.

- Я знаю. В любом случае, даже когда они спорили, мама могла закончить телефонный разговор словами: «Я в бешенстве, и если бы ты сейчас стоял передо мной, то отлупила бы тебя как не знаю кого – но я всё равно люблю тебя больше жизни».

- Почему-то я легко могу представить твою маму, говорящую это.

- Ну, ты же знаешь, какая она. Самое главное было то, что они никогда не принимали свою любовь как нечто само собой разумеющееся, никогда не переставали говорить, насколько они друг другом дорожат. Мама всё время повторяет, что это – единственное, что теперь успокаивает её душу, не считая того, что мой брат там больше не одинок. По крайней мере, отец никогда не сомневался в том, как сильно мы его любили.

Было так много всего, о чём я хотела расспросить Эдварда – о брате, которого он не упоминал до этой минуты, о его маме и о том, как она справляется; о том, не умер ли Карлайл, ненавидя меня. Но один вопрос заслонил собой все остальные.

- Почему ты поцеловал меня?

- Я устал притворяться, что не влюблён в тебя до сих пор. – Он поднял голову с моей груди и скатился с меня. Я повернулась на бок лицом к нему, он приподнялся на одном локте. – Наша первая попытка романтических отношений не сработала из-за того, что не была союзом равных, основанном на взаимном уважении и восхищении. Хоть сначала я думал, что так и было. С тех пор я понял: это только казалось, что ты обращалась со мной как с равным себе – из-за того, что ты признавала мой интеллект, несмотря на мой возраст. Тем не менее, с того момента, как я сказал тебе о своей любви, ты начала упрощать мои чувства.

- Это было не из-за твоего возраста.

- Я думал, мы больше не лжём из жалости друг к другу.

- Я не лгу. Очевидно, что отчасти это было связано с твоим возрастом. Тем не менее, проведя почти два года в терапии, теперь я понимаю, что на меня оказывали влияние другие проблемы. Главным образом, я была неспособна поверить в то, что ты меня любишь, потому что сама себя не любила.

Его губы сложились в небольшую улыбку.

- Ты говоришь в прошедшем времени.

- Да, в прошедшем, но я над этим всё ещё работаю.

Эдвард дотянулся и заправил прядку волос мне за ухо.

- Я люблю тебя.

- Я тебя тоже люблю.

Несмотря на то, что мы сказали, нам всё ещё нужно было заново определить, кто мы друг для друга.

- И что теперь? – спросила я.

- Я хотел бы поцеловать тебя ещё раз.

- Я не возражаю, но хотела бы знать, чего ожидать потом, когда мы прервём поцелуй.

- Полагаю, нам нужно принять душ, одеться и проведать мою маму. Как бы я ни хотел провести весь день в постели с тобой, сейчас это не реально.

- Нет, я имела в виду наши отношения.

- Я говорил тебе, что не хочу возвращаться к тем отношениям, что у нас были, и это по-прежнему так. Это просто не сработает. Мы оба изменились, мы уже не те, кем были раньше. Тем не менее, если ты расположена, я бы хотел встречаться с тобой, но в этот раз продвигаться очень медленно.

Идиотская улыбка растянулась на моем лице.

- Я готова двигаться медленно.

- Под «медленно» я подразумеваю не торопиться и в физическом смысле, и в эмоциональном тоже. Мне, вероятно, следует тебя предупредить, что если ты решишь сорвать с себя платье после первого свидания, то я накинусь на тебя и оттрахаю до бесчувствия. Но каким бы наслаждением это ни было – это не в наших долгосрочных интересах.

- Обещаю держать свою одежду на себе. Хотя не далее, как вчера вечером, ты видел меня в одних трусиках и как-то смог себя сдержать.

- Ты не представляешь, чего мне это стóило. Прошло столько времени с тех пор, как я ласкал твои соски. Я хотел попробовать их… – Его взгляд опустился по моему туловищу и остановился на напрягшихся сосках, едва прикрытых белым тóпом. – И все же я готов подождать.

Его глаза встретились с моими, когда он вздохнул.

- Могу я тебя поцеловать?

Я кивнула, и спустя секунду, его губы прижались к моим. Так же, как и раньше, двигаясь в унисон с моими, его губы безмолвно говорили о страсти и желании.

Но в этот раз они говорили ещё и о надежде.

________________

Перевод: dolce_vikki
Редакция: bliss_