(Рекомендую включить песню при первом её упоминании в главе, но можно и просто на повторе слушать с самого начала главы).

Глава 29. Чей-то призрак

Легкий ветер, запах мха и земли, влажность воздуха говорили о том, что я всё ещё была в лесу, я поняла это ещё до того, как открыла глаза. Рядом со мной лежало и ритмично двигалось что-то мягкое, и я вдруг осознала, что это был живот, поднимающийся и опускающийся в такт дыханию. Я протянула руку и осторожно прикоснулась к его шкуре, чувствуя сильное и ровное сердцебиение. Что-то рядом с ним зашевелилось, и когда мои глаза привыкли к темноте, я увидела двух черных медвежат, они оба прижимались ко мне, а моя рука лежала на груди самого маленького. Медленно, чтобы не разбудить их, я отодвинулась, поднялась на ноги и тихо, но быстро начала уходить, заметив ещё одного черного медведя, который спал, свернувшись в клубок.

Я не имела ни малейшего понятия о том, где нахожусь, даже не знала, что это за лес. На небе не было луны, а звезды было невозможно разглядеть через густые деревья и облака, которые висели низко над землей. Воздух был холодным, и я была очень рада, что не шел дождь. Я уверенно пошла в направлении, которое назвала западом, хотя на самом деле не могла этого определить.

Лес совершенно другой в ночное время. Тихий, но не умиротворенный, и мягкие, едва слышные шорохи порождают десятки темных фантазий. Но этой ночью я не боялась вампиров, волков или медведей, или даже призраков, демонов и дьяволов. Я боялась, что умру здесь и никогда больше не увижу Эдварда. Что он никогда не узнает, что со мной случилось. Что я никогда не стану его женой.

Поэтому я продолжала идти. Всю ночь я уверенно двигалась в одном направлении. Если только я не шла на юг, рано или поздно, должна была выйти к океану или к какой-нибудь реке, а уж там не трудно было бы найти какие-либо признаки цивилизации.

Свет начал проникать через кроны деревьев, и вскоре взошло солнце, но день был пасмурным и серым. А мне бы не помешала доза яркого солнечного света.

Что случилось в моё отсутствие? Приехал ли Эдвард в Ла-Пуш, чтобы найти меня? И как это воспринял Джейкоб? Что бы ни произошло, скорее всего, Эдвард уже был в поисках меня где-то поблизости. И с этой мыслью я начала идти быстрее, ловко пробираясь сквозь кусты и поросли, через камни и стволы упавших деревьев. Я утоляла жажду водой из небольших ручьев, которые пересекала. Я пристально прислушивалась и всматривалась вдаль, чтобы не столкнуться с кем-то недоброжелательным – первыми в этом списке были медведи – но никого не встречала. Не было никаких признаков того, что кто-то был рядом – вампир или волк. Когда начало смеркаться, я остановилась, но не могла заснуть и видела сны с открытыми глазами.

Белое пятно начало маячить в темноте, мелькая между деревьев. Это не было животным, потому что не издавало ни звука, и в то время как оно имело форму, определенно не имело субстанции. Но это было не привидение, хотя в этот момент даже привидение было бы приятной компанией. Я была уверена, что это дух. Дух медведицы. Но она не приближалась ко мне. Поэтому я встала и пошла в её сторону, но так и не смогла подойти ближе. Я следовала за ней весь остаток той темной ночи.

*****

На второе утро я наслаждалась солнечными лучами, которые пробились через тяжелые облака и лесной купол. Я взошла на вершину крутого холма, и если бы мне удалось вскарабкаться на какое-нибудь высокое дерево, я могла бы осмотреть окрестности леса, и может даже разглядеть признаки цивилизации.

Я никогда в жизни не карабкалась по деревьям, но решила попробовать. С высоты был шанс понять, в каком направлении мне нужно двигаться. Я потянулась к нижней ветке ближайшего дерева, но она была слишком высока. Я начала оглядываться в поисках чего-то, на что можно было бы наступить, но ничего не нашла. Большие камни были слишком тяжелыми, чтобы их передвигать, а упавшие ветки не были достаточно прочны, чтобы выдержать мой вес. Я несколько раз подпрыгнула, но так и не смогла ухватиться за ветку и начала поглядывать на другие деревья, и ни одно из них не подходило для хорошего осмотра долины.

И потом я вдруг вспомнила, как Эдвард вскарабкался на дерево на острове, цепляясь за ствол руками и ногами. Я крепко обхватила ствол, и сначала кора больно впивалась в мои ладони и предплечья, но я смогла удержаться и, наконец, добралась до нижней ветки. Я не была такой же быстрой, и уж тем более грациозной, как Эдвард, но мне удалось медленно, но верно забраться на вершину.

Я расположилась в ветках и начала осматриваться. С высоты по солнцу и теням под холмами я могла определить, что шла на север, а не на запад. Впереди виднелся изгиб реки. Жаль, что у меня не было с собой карты или компаса, чего-то, что помогло бы мне распознать это место. Оно казалось мне знакомым. Скорее всего, это либо долина реки Сол-Дук, либо, если я находилась западнее, – реки Богачиел. Но я не могла сказать точно и не видела ни зданий, ни кэмпингов, ни туристов, ни машин, ни дорог. Меня окружал бесконечный лес. И он был прекрасным и, в то же время, невероятно жутким. Я посмотрела на юг, а потом опять на север, пытаясь решить, в каком направлении двигаться дальше. Вниз по реке, наконец, решила я. Так будет лучше всего.

Вдруг в долине что-то засияло. Казалось, что кто-то направил большое зеркало на солнце, поверхность воды не могла так блестеть. Это было в нескольких милях от меня. И затем я увидела другой, точно такой же блик, и потом еще один, который со скоростью света пересек реку. А потом еще один, севернее, он быстро двигался вдоль реки. Могли это быть Каллены?

– Сюда! Я здесь, наверху! – изо всех сил закричала я, понимая при этом, что из-за ветра и большого расстояния они никак не могли меня услышать, даже со сверхъестественным слухом. Но я продолжала. – Эдвард! Я здесь, на холме!

Я наблюдала, как блики сошлись в одну точку. Теперь их было больше, может быть около десяти. И вдруг я подумала, что это мог быть совсем другой клан вампиров, который просто вышел порезвиться на солнышке вдали от туристических троп. Но я надеялась, что это Каллены.

Я начала спускаться, и это оказалось гораздо сложнее, чем подниматься. Каждый раз, когда я смотрела вниз, моя голова начинала кружиться, и спуск становился всё опаснее. Я была уверена, что они уйдут в другом направлении, что когда я доберусь до реки, они исчезнут.

Второпях моя нога соскользнула со ствола, и я попыталась дотянуться до ближайшей ветки, но не смогла, и полетела вниз, ломая более тонкие ветки на пути. Я почувствовала, как сломалось моё ребро, ударившись о толстую ветку, после чего я, наконец, вылетела из кроны и упала на землю с тошнотворным треском.

*****

Дыши, дыши, Белла, сказала я себе. Вдох, раз-два-три. Выдох, раз-два-три. Я не могла глубоко вдохнуть, что-то было не так с одним из моих легких. Я лежала на спине, одна рука была согнута подо мной. Я знала это, но не чувствовала её, как и своих ног. Те части моего тела, которые я могла чувствовать, болели так сильно, что мне пришлось сконцентрироваться, чтобы не отключиться и не вылететь снова из своего тела. Я боялась, что на этот раз у меня бы не получилось вернуться в него, а мне нужно было выжить, чтобы увидеть Эдварда.

Я не могла кричать, потому что не могла вдохнуть, но я могла говорить, поэтому начала произносить их имена. Эдвард, Элис, Карлайл, Эдвард, Эдвард, Эдвард. Они бы могли услышать меня, если бы подошли достаточно близко, что по человеческим меркам было не так уж и близко. Джаспер, Эсме, Эмметт, Розали. Эдвард, Эдвард, Эдвард. Пожалуйста, найдите меня. Пожалуйста, найдите меня, пока я не умерла. Пожалуйста.

Их имена заставляли меня паниковать, а паника никак не могла мне помочь выжить. Я должна была продолжать говорить, шуметь, потому что это поможет Эдварду найти меня. Я начала едва слышно петь.

И Господь сделал нас дураками.

Прекрасными дураками Господь сделал.

Стой и сдерживай дождь.

Сможешь ли ты держать его годами?

Раскрой свои фантазии и оседлай свой самый большой страх.

Милый, я верну нас домой.

И хотя мне всё ещё было больно, стало легче, и я почувствовала надежду, словно песня коснулась моей души и успокоила её, как испуганное дитя. Мои мысли больше не носились в голове, а дыхание замедлилось. Я снова спела эту песню с самого начала, и, допев до конца, поняла, что больше не была одна.

*****

– Изабелла, в какие неприятности ты угодила на этот раз?

Прошло больше пяти лет с тех пор, как я слышала этот спокойный голос, любящий и в то же время укоряющий, но почти всегда развеселенный. Захари сидел передо мной на коленях.

– Зак. Я не чувствую ног.

– Я знаю.

– Получается, я умерла? Поэтому ты здесь?

– Ты в самом центре довольно-таки большой заварушки, Белла.

– Что же мне делать?

– Делай то, что должна, малыш.

– Но я не знаю, что. Мне нужно принять это? Или продолжать бороться?

– Я не могу тебе сказать, – ответил он. – Только ты знаешь ответ.

– А я могу уйти с тобой?

– Я никуда не ухожу. – Он улыбнулся, словно сказал какую-то шутку, понятную только нам двоим. Своей здоровой рукой я потянулась, чтобы прикоснуться к нему, но нащупала только пустоту в том месте, где был он.

– Захари, не оставляй меня здесь одну, – взмолилась я, но было слишком поздно – он уже исчез.

Но он не оставил меня одну.

Я почувствовала на себе их взгляд до того, как увидела. Я ощущала их запах, свежий, но тяжелый, как запах земли. Они медленно и неуклюже приближались ко мне, и я молила, Боже, пусть они не пытаются двигать меня. Это могло меня убить.

Я неподвижно лежала и смотрела на деревья надо мной, на листья, колыхающиеся на ветру. Я давно замолчала и пыталась придумать способ общения с ними, способ сказать им, что ко мне нельзя прикасаться. Я была почти уверена, что у меня открылось внутреннее кровотечение. Я не знала, что с моей шеей, но вполне вероятно, что позвоночник был сильно поврежден. Я просто хотела лежать и дышать, пока могу, надеясь, что моих сил хватит дождаться Эдварда, чтобы он смог превратить меня, или чтобы я, по крайней мере, могла увидеть его в последний раз перед смертью.

Затем ко мне подошла группа из шести голых мужчин и женщин. Молодой парень наклонился надо мной, и я посмотрела в его доброе, обеспокоенное лицо.

– Пожалуйста, не трогайте меня. Я очень тяжело ранена.

Он осторожно вытащил мою руку из-под меня, и я закричала от боли. Он указал пальцем на моё обручальное кольцо и сказал что-то остальным, затем приподнял фигурку медведя, которая висела у меня на шее, и внимательно посмотрел на неё. Мужчины и женщины окружили меня и начали монотонно распевать какую-то грустную песню. Может быть, это похоронный марш. Но я решила не умирать. Пока ещё нет.

Затем парень медленно расправил все мои конечности, и я кричала и плакала от боли, пока не почувствовала что-то вроде электрического разряда, проходившего по моим венам. Я снова могла чувствовать пальцы на руках и ногах. Боль резко возросла, но, во всяком случае, я могла ощущать каждую часть своего тела. Я медленно и глубоко вдохнула и почувствовала резкий укол в легком, который быстро превратился в тупую боль.

Их голоса становились всё громче, менее грустными, более мощными, и моя боль усилилась. Болело всё с головы до ног. Я начала двигать ступнями, потом ногами, пальцами, кистями и руками. По крайней мере, я могла двигаться. Медленно я повернула голову направо и затем налево.

Мужчины и женщины не сказали мне ни слова, но начали спорить, и их голоса слились в единый ропот. Они принимали решение, решение забрать меня с собой.

Они осторожно подняли меня на ноги, но я едва держалась на них, чувствуя себя так, словно в любую секунду мои кости могли рассыпаться в пыль. Самый большой мужчина из них поднял меня на руки, и я снова застонала от новой волны боли. Женщина взяла меня за руку, и я чувствовала как тепло, исходящее от нее, распространяется по моему телу и смягчает зазубренные края моих страданий. И потом мы начали медленно идти в сторону реки.

Пока мы спускались с холма, я посмотрела на юг, но не увидела бликов, мелькающих вдоль берега. Моё сердце сжалось. Может быть, я вообще не видела никаких вампиров.

Я боялась, что снова потеряю сознание, мне было гораздо больнее, пока меня несли, и я вздохнула с облегчением, когда одна из женщин жестом остановила всех, подойдя к реке. Меня уложили на листья, и две женщины принесли холодной воды в своих ладонях, но мне было тяжело пить. Я поперхнулась и закашлялась, легкие болели всё сильнее. Мужчина подошел ко мне с каким-то корнем в руке и показал, что я должна пожевать его. На моих зубах он чувствовался как лакрица и земля. Я надеялась, что это облегчит мою боль.

Все они уселись поближе к реке и начали что-то напряженно обсуждать, но что – я не могла разобрать. Я почувствовала, как снова теряю сознание, когда их голоса стали громче. Было очевидно, что они спорят, потом они начали показывать на меня руками и смотреть в мою сторону, и их глаза были полны беспокойства и, возможно, страха. И затем их внимание переместилось на что-то за рекой, что-то, что я не могла видеть или слышать.

Я попыталась приподняться на локтях, чтобы хоть что-то рассмотреть, как вдруг кто-то очень осторожно поднял меня в воздух. И эти холодные руки я могла бы узнать в любой ситуации. Мои глаза закрылись в молчаливой благодарности, и я поймала и задавила в горле рыдания. Я открыла глаза и посмотрела в обеспокоенные глаза Эдварда, которые внимательно рассматривали меня, и хотя боль захлестывала все мои чувства, я старалась не издать ни звука, пока он нес меня всё глубже в лес.

*****

Моё сердцебиение запнулось, а потом ускорилось от ощущения его сильных рук, прижимающих меня к его телу, пока мы прорывались через подлесок, удаляясь от того места, где стояло племя, отвлеченное, как я теперь поняла, Калленами. Эдвард обеспокоенно посмотрел на меня, продолжая бежать как никогда быстро.

– Белла, ты тяжело ранена? – спросил он.

Несмотря на звон в ушах, я могла слышать шорох и шелест позади нас, тяжелое дыхание и рыки племени, которые вернулись в медвежью форму и теперь преследовали нас.

– Они идут, Эдвард. Они идут. – Я была уже так слаба, что едва могла произнести эти слова.

– Я знаю. Я попытаюсь оторваться от них. Если мы добежим до реки, то сможем спастись.

– Эдвард, мне кажется, что я умираю.

– Они тебя ранили? – Его голос был напряженным.

– Я упала с дерева. Сломала почти каждую кость. Они нашли меня и залечили моё тело, но мне так больно, Эдвард. Так больно, что я не знаю, сколько ещё выдержу.

– Я слышу твой пульс, он слабый, но уверенный. Тебе тяжело дышать?

– Немного.

– Пока твоё сердце бьется, мы в порядке. Я превращу тебя, как только мы оторвемся от них.

– Почему не сейчас? Пока не стало слишком поздно.

– Нет, Белла. Нас преследуют, по крайней мере, десять из них, судя по тому, что я слышу. Я не смогу сражаться с ними в одиночку и одновременно защищать тебя. Мне нужно бежать.

– А где остальные?

– На другой стороне реки. Мы следовали за вами.

– Не знаю, сколько ещё я продержусь.

Мне не хватало сил даже заплакать. Я не могла думать о том, что могу умереть на его руках, хотя если уж выбирать, где умирать, то это было самым лучшим местом. Мои глаза закрылись, и я начала отстраняться от боли, от физической оболочки, которая заключала в себя моё бытие. Из-за сверхъестественной скорости Эдварда мне казалось, что мои кости и внутренности вот-вот рассыпятся. Я попыталась сконцентрироваться на боли, привязать себя к ней, остаться в своем теле.

– Держись, Белла, – сказал он. – Пожалуйста, держись.