*Белла*

Красные неоновые цифры будильника маячили перед глазами.

1:15 ночи.

Раздраженная и уставшая, я тяжело вздохнула, перевернувшись на спину и пытаясь напомнить себе, почему согласилась на это.

Тогда нам с Элис было лет по десять, мы сидели в домике на дереве и обещали друг другу быть подружками невесты на наших свадьбах. Кажется, мы даже поклялись на мизинцах.

А эта клятва будет принята в качестве доказательства в суде?

Отбросив атласные простыни, я подошла к огромному французскому окну, ведущему на террасу, но открывать его не стала. Холодный ночной воздух Сиэтла пронизывал до костей, и я просто смотрела сквозь стекло на открывающийся взору горизонт Сиэтла – величественная башня Спейс-Нидл светилась огнями вдалеке. Она была воистину потрясающей, особенно ночью, и мне стало очень стыдно, ведь я, постоянная жительница Сиэтла, ни разу не поднималась на это знаменитое строение. Возможно, удастся исправить это недоразумение в ближайшие выходные.

Несмотря на позднюю репетицию ужина, которую мы провели сегодня вечером, я не могла уснуть. Всё шло по плану, за исключением шафера-негодяя. Двоюродный брат Джаспера не почтил нас своим присутствием ни на одной из репетиций или семейном ужине. Я откровенно злилась, но жених даже не обращал внимания, принимал его отсутствие как само собой разумеющееся. Джаспер заверил свою невесту, что его двоюродный брат обязательно появится завтра, и я вновь поразилась тому, как Джаспер Уитлок эффективно усмиряет тяжелый нрав Элис.

Он идеально подходил ей, и весь вечер наблюдения за ними послужил мне лишь ещё одним напоминанием - я поставила карьеру превыше всего. В своем одиночестве была виновата сама.

Будучи слишком взволнованной, чтобы возвращаться в кровать, я пару раз пробежалась щеткой по волосам и, накинув первую попавшуюся под руку одежду, решила отправиться в piano-бар, который располагался на первом этаже здания. Надо опрокинуть несколько бокальчиков. Схватив ключ от номера и сунув бумажник в задний карман, закрыла дверь. Идею спуститься на лифте я отклонила сразу, предпочитая прогулку по винтовой лестнице, она занимала главное место в отеле Феирмонт Олимпик. Люстры изящно свисали с лепных потолков, стены и мебель были отдекорированы богатыми оттенками золотого и бордового. Просто, но одновременно и роскошно. Классически и всё же по-современному.

Великолепно и совершенно в стиле Элис.

В момент принесения клятвы, да и в последующие годы после этого события, я была в значительной степени уверена, что поступаю правильно, представляя себя подружкой невесты в более скромной обстановке. Церквушка пригорода. Пышный зеленый парк. Или, ещё лучше, чей-то задний дворик.

Если бы я только знала, каким будет свадебный замысел Элис, то держала бы свой мизинец при себе.

Элис не могла придумать ничего лучше, чем вовлечь меня в эту кутерьму. Она знала, что я ненормальная. Я была жутко неуклюжей, даже нелепой, и та обувь, которую она выбрала для меня, была неудобной – практически на пять дюймов выше, чем обычно я носила. Моими приоритетами была ненависть к толпе, и, конечно, я не могла терпеть всеобщее внимание. Вот почему я работала корреспондентом в «Сиэтл Таймс». Можно спрятаться за подписью автора и скрывать свое лицо. Слава Богу, Элис всегда выглядела чертовски красивой, поэтому завтра все взгляды будут прикованы к ней. Тем не менее, я на сто процентов знала, что в один прекрасный момент могу упасть на этих убийственных каблуках, вот тогда чей-то взгляд падет и на меня…

Но я любила её, поэтому ради нее перетерплю взгляды, каблуки и сказочный отель.

В piano-баре было довольно пусто, что неудивительно, учитывая столь позднее время. Я была в расстроенных чувствах, поскольку пианист, вероятно, уже ушел. А ведь успокаивающая музыка была именно тем, что помогло бы расслабиться.

Я незамедлительно заказала напиток у бармена. Он выглядел уставшим, но все-таки нашел в себе силы откровенно позаигрывать. Рассмеявшись, я взглянула на него из-под опущенных ресниц – всё, что требовалось для завуалированной попытки получить бесплатную выпивку и доступ к отполированному белому роялю, который стоял в углу бара. Потребовалось три мартини и мой номер телефона (точнее Элис... эта женщина всё-таки должна мне по-крупному), и вот, наконец-то, я сижу за фортепиано, а пальцы бессмысленно путешествуют по клавишам.

Это было совершено не похоже на меня. Внезапно я испытала почти всепоглощающее отвращение к вниманию извне, такое ощущение, словно я нервничала, что играю в piano-баре близ часу ночи. Но здесь практически никого не осталось... и одиночество, усталость, а также три мартини сделали меня убийственно смелой. Я включила микрофон и начала играть вступление «Songbird» Fleetwood Mac's – самой первой песни, которую выучила на фортепиано.

Закрыв глаза, я позволила музыке снять напряжение. Уже подводя мелодию к заключительному припеву, неожиданно почувствовала на себе чье-то требовательное внимание. Это ощущение было самым невероятным. Интуиция подсказывала, что пристальный взгляд незнакомца прожигал из самой глубины полумрака бара. Я медленно приоткрыла веки, и пальцы соскользнули с клавиш, когда горящие изумрудные глаза встретились с моими.

Он сидел за столиком в нескольких шагах от меня. Галстук ослаблен, верхние пуговицы на рубашке расстегнуты. Воплощение сексуальности – взъерошенные бронзовые волосы, точеный профиль и невероятно красивая фигура. Я наблюдала, как он лениво водил длинными пальцами по тонкому стеклу бокала, его глаза ни на мгновенье не отрывались от моих, а я старалась вспомнить ноты и слова песни, которую играла с пяти лет.

Его пристальный взгляд казался волнующим.

Пугающим.

Голодным.

Возбуждающим.

Вдруг, не разрывая зрительного контакта, он поднялся со своего места, захватив бокал, и подошел к фортепиано. Разрушая внезапно возникшую между нами магию, я заставила себя сосредоточиться на клавишах под пальцами. Его аромат окутал меня, поглотил мои чувства, заставил рассудок помутиться. Не говоря ни слова, он сел на скамейку рядом. Всё-таки навыки взяли верх, и я смогла закончить композицию.

Между нами повисло молчание, и я резко выдохнула, едва он небрежным жестом убрал волосы с моего плеча, придвигаясь ближе.

- Спой что-нибудь другое, - прошептал он нежным бархатным голосом мне на ушко. От его горячего дыхания мурашки пробежались по коже, и я задрожала, ощущая легкое прикосновение мужских пальцев на шее.

И, даже не задумываясь, запела. Мы, полностью загипнотизированые и очарованные, не сводили глаз друг с друга, ни он, ни я не находили сил для этого. Я даже понятия не имела, как долго мы так просидели. Очевидно, слишком долго для уставшего бармена, потому что последний, пользуясь случаем, резко сообщил нам об этом.

Мужчина поднялся со скамьи и протянул мне руку. Оторвавшись от созерцания прекрасного лица, я достаточно долго смотрела на его ладонь. Я была околдована, одинока и, возможно, немного пьяна, чтобы не принять протянутую руку.

На подсознательном уровне я все понимала.
Но не могла остановиться.

Как мотылек, летящий на пламя, я вложила свою ладошку в его. Когда я прикоснулась к гладкой коже, то почувствовала разряд электричества, который накрыл более-менее связные мысли теплой волной. Ощущение его кожи было невероятным, и совершенно случайно я поняла, что хочу испытать эти ощущения всюду… почувствовать его руки на себе…

- Пойдем со мной, певчая птичка, - попросил он тихо.

И я пошла.

* Эдвард*

Я гордился собой. Не дожидаясь, пока мы с девушкой доберемся до кровати гостиничного номера, я прижал её к стене. Даже не представляете, как пришлось сдерживать себя, чтобы не взять её в лифте. Или, ещё лучше, на том проклятом фортепиано.

Она выглядела чертовски привлекательной с глубокими карими глазами и копной длинных волнистых коричневых волос, в которые так и хотелось запустить жаждущие пальцы. Правда, одета она была ужасно, какая-то тоненькая кофточка годов 80-х и обтягивающие джинсы. Такая женщина должна ходить в атласе и шелке, а это всё будет лежать бесформенной кучкой у подножия кровати.

Она застонала, едва мои губы властно и жадно накрыли ее, я прижался к ней своим возбуждением. Последний час рядом был невыносимым, и она должна знать, что, черт возьми, виной тому она. Её глаза... Её волосы... Ее запах. Весь её облик невинности и простоты. Но в сочетании с голосом, её сладостным, пропитанным медом голосом… Я уверен, она послана вселенной, чтобы погубить меня и подчинить себе.

Я не мог лишить себя возможности трахнуть её.

Ни на одну секунду не желал выпускать её из рук. Если не целовал, то посасывал её шею. Наверняка, на нежной коже останется след, и это чертовски сводило с ума. Я пометил её... оставил видимое напоминание, что этой ночью она была моей.

Она отклонилась от стены, когда я стянул с нее кофточку через голову. Захватил её груди, покрытые черным кружевным бюстгальтером, провел пальцами по соскам, пока те не затвердели под моими прикосновениями. Её тихие стоны завораживали слух в то время, пока я грубо придерживал женское тело одной рукой, другой же расправлялся с застежкой и молнией на джинсовой ткани – последней преграде, отделявшей меня от нее. Я оторвал взгляд от её лица и долго возился, чтобы стащить с длинных точеных ножек джинсы, и, черт подери, её черные кружевные трусики дразнили, покрывая так желаемый мною кусочек плоти. Я грубо захватил их, и она застонала, когда я скользнул под ткань.

- Ты такая влажная, певчая птичка, - прошипел я против её губ. Она издала ещё один стон, легкое движение пальцев и разорванные кружевные трусики лежат на полу.

- Они дорогие, - задохнулась она, зарываясь руками в мои волосы. Нежно потянув их, она прижалась ко мне. Я едва сдержал себя, когда она во второй раз потянула волосы, чуть сильнее прежнего.

- Куплю тебе новую пару, - хмыкнул я, снова накрывая её губы. Я исследовал её теплый рот, наши языки скользили друг против друга, и она ещё плотнее прижалась ко мне.

- На тебе слишком много одежды, - выдохнула она, её ловкие руки быстро расправились с пуговицами на рубашке. Она провела ноготками по моей груди, принуждая издать низкое грудное рычание.

- Сделай что-то с этим, - застонал я. Забравшись руками под пиджак с рубашкой, она скользнула вниз по плечам, сбрасывая одежду на пол. Её пальчики, будто маленькие молнии, отдавали электричеством по коже. Когда её руки пропутешествовали вниз по животу, я, спрятав лицо в изгибе её шеи, лизал и посасывал нежную кожу. Женские пальчики неумело возились с пуговицей на брюках, прежде чем отправить их с нижним бельем в кучу одежды, оплетавшую наши ноги.

Быстро подняв её, я прижал девушку к стене, почти взрываясь, когда она обернула свои стройные ножки вокруг моей талии. Это будет жестко и быстро. Я поместил свое возбуждение у истекающего влагой входа и, заглушая её крик поцелуем, вошел в нее. Она была теплой и тугой, я почувствовал, как её мышцы сжались вокруг моего члена. Я двигался в быстром ритме, и наши тела ударялись о стену.

- Смотри на меня, певчая птичка, - тяжело дыша, прохрипел я, - хочу видеть тебя.

Её глаза, словно у лани, нежно распахнулись, а я продолжал сильнее входить в нее. Всего на мгновение я действительно забеспокоился, что слишком груб. Звуки, издаваемые девушкой, говорили же о другом, и, взяв её за бедра, я притянул её ещё ближе, предоставляя возможность погружаться глубже. Наши бедра двигались в едином ритме, а она скользила по стене. Перенеся одну руку на её затылок, я запустил пальцы в шелковые волны волос цвета красного дерева, впиваясь в чуть припухшие губы поцелуем.

- Господи, да… так, - хныкала она против моих губ, под каждый новый толчок. Её голос, словно расплавленное золото, и мне нужно было слышать его снова и снова.

- Позволь мне слышать тебя, певчая птичка, - шептал я, тяжело дыша против её кожи. Я слизывал бисеринки пота с тонкой шеи, входя в нее всё отчаяннее и отчаяннее. - Иди ко мне… сейчас!

Я укусил мягкую кожу её шеи и совершил последний толчок бедрами. Громкий стон девушки эхом отдавался в ушах, она руками схватила меня за плечи и прижалась, когда волна оргазма накрыла её.

- Черт, да, - буркнул я, изливаясь внутри нее. Ощущения были настолько сильны, что я видел, как крошечные белые вспышки света танцевали перед глазами. Она потянула меня за волосы, заставляя прикоснуться к губам. И мы целовались, пылкость постепенно утихала, так как оба спускались с высот наслаждения. К тому времени я опустил её на пол, а наши поцелуи стали нежными, почти сладкими. Это было так давно, когда я поцеловал любимую женщину столь нежно, как целовал сейчас её. Попутно мне хотелось задаться вопросом: буду ли я способен на такие нежности с кем-то ещё.

Я знал, ответ был отрицательным.

Я не способен быть заботливым. Не способен на нежности. Но для великолепной девушки в моих руках надо сделать исключение.

Всего один раз.

- Пойдем в постель, певчая птичка, - прошептал я, поднимая её на руки. Она прижалась к моему плечу и закрыла глаза. Уже отнеся её в расстеленную постель, я укутал незнакомку в одеяло, устроившись рядом и прильнув к теплому телу. Я наблюдал за ней, спящей, прижавшейся личиком в форме сердечка к белой подушке, выглядещей при этом расслаблено и умиротворенно. Её губы слегка опухли от поцелуев, и я аккуратно провел по нижней кончиком пальца.

Она действительно красивая женщина.

Бросив взгляд на её левую руку, я заметил, что безымянный палец был пуст. Наверное, прежде чем безрассудно трахать её, мне следовало обратить на некоторые вещи больше внимания, но теперь это казалось несущественным. Неужели она одинока? Я нахожу эту перспективу маловероятной, однако этим вечером она действительно была одна. И я спрашивал себя: неужели она, как и я, страдает бессонницей, а бар оказался единственной отрадой посереди ночи?

Девушка тихо вздохнула во сне, и это напомнило мне о предоставленном нам соблазнительном отвлечении.

Этот вечер выдался полностью дерьмовым. Я застрял в здании суда намного дольше, чем ожидал, и пропустил эту гребаную репетицию ужина. В таких случаях я бы чувствовал себя более счастливо, если бы Джаз выбрал на роль шафера Эммета. Ненадежный и безответственный, я не мог винить парня за жалобы или сетовать относительно его решения. Хотя, со стороны казалось бы ещё более нелепо, если бы он выбрал моего невыносимого и самодовольного придурка-брата, который ведет себя за обеденным столом как ребенок. И, очевидно, Джаспер, конечно же, сразу сообразил, что я не смог вовремя добраться до отеля. Я почувствовал себя сволочью, встретив его на первом этаже. Выслушав мои извинения, он лишь пожал плечами. Я заверил его, что буду присутствовать завтра, когда это будет наиболее необходимо. И, поселившись в отеле, сразу же отправился в бар.

Оглядев спящую девушку сверху вниз, я абсолютно точно осознал, что она, без сомнения, оказалась лучшей частью этой ночи. Как грустно, что я даже не спросил её имени, и, черт возьми, как жаль, что у меня больше не будет возможности спросить.

- Сладких снов, певчая птичка, - прошептал тихо, поцеловав её в губы последний раз.

Я не спеша одевался в темноте комнаты, когда, застегивая штаны, заметил разорванную ткань некогда очаровательных трусиков. Я обещал ей купить новую пару и почувствовал себя почти виноватым, что не смогу сдержать обещание. Трудно послать какой-нибудь подарок, когда ты даже не знаешь имени получателя.

Прежде чем открыть дверь, я позволил себе в последний раз взглянуть на красивую девушку и с тихим щелчком замка оставил её номер.

*Белла*

Звон будильника эхом отдавался в голове, и, вслепую нашарив неприятный источник звука, я хлопнула по нему, поворачиваясь на другой бок. Потянувшись на кровати, я вздрогнула. Голова раскалывалась, а бедра болели.

Резко открыла глаза, и картинки предыдущей ночи заполнили разум.

Я вспомнила три мартини… фортепиано… зеленые глаза.

Медленно повернув голову, ожидала увидеть устремленный взгляд тех же зеленых глаз. Или, хотя бы, как он посапывает рядом.

Кровать пустовала.

Нуждаясь в наглядном доказательстве событий предыдущей ночи, я поднялась, опираясь на локти. Мои любимые трусики La Perla лежали разорванные рядом с джинсами. Я покосилась на стену... одежду на полу ... и снова на стену.

Неужели он действительно трахал меня у этой стены?

Ноющая боль между ног подтвердила мои соображения – действительно трахал.

Я медленно вылезла из постели и направилась принять горячий душ. Позволив воде окончательно разбудить мое тело, я смывала с себя остатки жаркой ночи. Лишь когда ополоснула волосы и побрила ноги, ощутила волну стыда. Я никогда не развлекалась ради одной ночи. Никогда. Не будучи девственницей или ханжой, я, тем не менее, чувствовала, что должна знать хотя бы имя человека, член которого побывал внутри меня. Это обязательное условие.

Но я не знала его имени. Даже не знала, использовал ли он презерватив.

Когда мое тело проснулось под горячими струями воды, стыд быстро сменился неверием. Неужели этот великолепный, красивый мужчина трахал меня у стены? Я помню наши отчаянные поцелуи. Помню его руки на мне, повсюду, от его прикосновений до сих пор кожу приятно покалывало. Но прежде всего, я помнила интенсивность оргазма. Самый бурный оргазм в моей жизни.

И после этого всё становилось неясным.

Смутно припоминала, как добралась до кровати, поэтому должна предположить, наверное, он отнес меня. Ещё мне вспомнилось, что он как-то называл меня. Уж точно не по имени, но как-то мило...

И тогда неверие превратилось в ярость.

Это был грязный секс, после которого он просто... ушел? Какой холодный, бездушный подонок так делает?

Слава Богу, я больше никогда не увижу его снова.

Погруженная в глупые, не имеющие здравого смысла мысли, я отправилась в номер для новобрачных. Элис и Джаспер, не обращая внимания на все традиционные убеждения и обычные суеверия бабушек, предпочли провести ночь вместе. Невеста даже попыталась всех убедить, что просто хочет удостовериться в «завтраке для новобрачных». Похоже на репетицию ужина... только в ранний час и с омлетом.

- Что случилось? - завопила Элис, когда я переступила порог их номера.

Джаспер сразу же вручил мне кофе, и я сымитировала благодарную улыбку.

- И тебе доброе утро, солнышко, - пробормотала я устало. - Пожалуйста, не кричи. С чего ты взяла, будто что-то не так?

- Может, потому что ты выглядишь чертовски истощенной? - пошутил брат шафера с дальней стороны стола. Его тарелка, наполненная яичницей с беконом, пахла просто отвратительно.

- Бурная ночка, - пробормотал я, присаживаясь рядом с ним, уловив секундочку, чтобы схватить кусочек тоста с подноса, и пытаясь его прожевать.

- Ты тоже? - рассмеялся Эммет. Я закрыла глаза, поскольку звук его смеха прогремел в голове, отдаваясь болью в висках. Обычно, Эммет мне очень нравился. Он веселый и ругался, как матрос. Однако сегодня утром я была готова просто убить его. Взяв нож для масла, я с тоской оглядела металлическое лезвие, прежде чем использовать его по прямому назначению. Тост с маслом незамедлительно отправился ко мне в желудок.

- Да что происходит с приглашенными на мою свадьбу? Разве нормально видеть вас полностью разбитыми перед самым важным моментом моей жизни? - хныкала Элис, расхаживая по комнате. Джаспер взял её на руки движением специалиста, который ловит бабочек. Он успокаивающе зашептал ей на ушко, и она уткнулась головой в его грудь.

Я повернулась к Эммету, он также наблюдал за разыгравшейся сценой. Мы любили их обоих и в то же время не могли удержаться от закатывания глаз и ощущения тошнотворного отвращения.

- Я не была вдрызг пьяной, - пробормотала я Эммету. – Даже помню большинство из того... Почти всё, что...

- Хм, - размышлял Эмметт, пережевывая блинчик. - Ты, что, трахалась?

Я поморщилась от воспоминаний.
- А трахаться, это когда всё происходит в горизонтальном положении?

Эммет изогнул брови, предоставляя мне свое заинтригованное выражение лица.
- Необязательно, в вертикальном тоже.

- Тогда да, трахалась, - призналась я, вздохнув в отвращении.

- Это ж надо… - захихикал Эммет, допивая свой сок. - Я понятия не имел, что ты такая шлюшка, Белла. Детка, прими это за комплимент.

- Обычно я так не… - горестно доказывала я.

Эммет рассмеялся и налил себе ещё сока.
- Да что происходит в стенах этого отеля? Мой брат, который шафер, ты ещё с ним увидишься, оказался в таком же затруднительном положении прошлой ночью.

- Ах, да, - пробормотала я, уплетая ещё один тост. - Шафер-негодяй. И где же он сегодняшним утром?

- Он в пути. По всей видимости, возникли проблемы с восстановлением после охуительно-упомрачительного секса вчерашней ночи. Это уже его слова, а не мои. Счастливый оттраханый ублюдок, - ворчал он, вытирая лицо салфеткой. - Этот отель – дерьмо. Интересно, найду ли я на свадьбе что-то, удовлетворяющее мои вкусовые рецепторы?

Надеюсь, он говорил не об ужине.

- Белла... - с обожанием улыбнулась Элис. Мой радар мгновенно отметил, что она хочет вовлечь меня в неприятное дельце, от которого я буду не в восторге. С Элис это легко предугадать. Она, как правило, в целом милый человечек, но если чего-то возжелает от тебя… Ох, она весьма искусная манипуляторша. - Было бы замечательно, если бы ты примерила свое платье. Просто в последний раз.

Эммет усмехнулся, и я стрельнула взглядом в его сторону.

- Сегодня день твоей свадьбы, Элис, - пропела я сладко. - Если платье не подходит мне сейчас, то с этим уже ничего не поделаешь. К тому же, я примеряла его вчера, и всё было прекрасно. Ты сама так сказала.

- Но я не видела тебя в полном камуфляфже, вместе с туфлями, - канючила Элис. - Белла, ну пожалуйста-пожалуйста…

Не дождусь, когда эта чертова свадьба закончится. Бросив салфетку на стол, я застонала.
- Отлично. Где оно? И где, черт возьми, Розали?

- Розали разбирается со свадебным планировщиком относительно отеля. По-видимому, там возникли проблемы с музыкой, и Роуз предложила пойти надрать кому-то задницу, - объяснил Эммет, в его голосе прозвучали угрожающие нотки. - Эй, а Розали пошла одна?

Я могла только закатить глаза, поскольку Элис таки привела меня в гардеробную. Комната выглядела, будто миниатюрный свадебный магазинчик взорвался в этом крошечном пространстве. Она была полностью забита платьями и смокингами, и, от нечего делать, я задумалась: если свадьба состоится сегодня, значит, все присутствующие будут оценивать друг друга, определяя акутальность подобранного белья.

- Будешь готова – можешь выходить, - счастливо улыбалась Элис, прикрывая за собой дверь.

Это уже десятая примерка платья. По крайней мере, оно довольно симпатичное - снежно-голубое на бретельках, обтягивающее и подчеркивающее изгибы тела. В нем я чувствовала себя сексуальной и великолепной.

То есть, великолепной до тех пор, пока не надевала эти убийственные каблуки. Они были слишком высокими, даже выше, чем я предполагала. По правде сказать, было до чертиков страшно ходить на них, а моя лучшая подруга заставляла делать это в общественных местах.

Я действительно ненавидела её сегодня.

Взглянув на отражение в зеркале, я для полного эффекта собрала свои пышные волосы в пучок. И только сейчас заметила небольшую отметину от укуса на шее. Палец прошелся по лиловому синяку, и я ахнула от возмущения.

Этот ублюдок пометил меня.

Невеста будет просто в ярости.

Я распустила волосы и направилась обратно в номер для новобрачных.

- Элис, думаю, мне нужно какое-нибудь маскирующее средство.

А затем послышался громкий звук ударяющейся о тарелку серебряной вилки. Каждый присутствующий в комнате повернулся к столу, а я перестала дышать, встретившись взглядом с горящими зелеными глазами шафера-негодяя.

-----
А вот и новая переводная история от меня :)
Надеюсь вам понравится!!! И обязательно оставляйте отзывы!!!