Глава 11.

Пятница, двадцать седьмое августа, полдень.

Сегодня был мой последний рабочий день в «Затмении». Моя «настоящая» работа начнется со следующей неделе, пока просто с ознакомительных встреч. Мне было немного грустно. Должна признаться, я буду скучать по Эммету и его веселому настроению. Я буду скучать по Анжеле и нашим разговорам о том, что она должна, наконец, пригласить Эрика на свидание потому, что этот парень хорошо разбирается в вине и он, определенно, попытается напоить ее хорошим вином прежде, чем начнет приставать к ней. Так же, еще была Розали. Я , действительно, буду скучать по… ладно, нет ничего, связанного с Розали, почему бы я скучала. Я была рада, что снова стану просто лучшей подругой и соседкой ее брата. Не считая Розали, я буду скучать по «Затмению».

Но, в то же время, мне уже не терпелось приступить к обязанностям учителя английского языка, хоть и на полставки в Подготовительном колледже. Моя мама думала, что это звучит фантастически, будто я была профессором в колледже, а не скучным учителем в старшей школе. Я была взволнована тем, что начну что-то новое, но, в тоже время, знакомое. Вернуться в классную комнату это было то, что мне нужно. Я отчаянно нуждалась в этой части моей жизни, которая существовала еще до того, как я узнала, кто такой Эдвард Мейсен.

Я, действительно, знала, кто такой Эдвард Мейсен, хотя он перевернул мой мир с ног на голову. Прошедшая неделя, по меньшей мере, была интересной. Неделю назад я думала, что уйти из его жизни к лучшему, но, сейчас, я снова была втянута в его безумный мир. В мир полный корпоративного шпионажа, нарушения системы безопасности, поджога, покушения на убийство, и кто знает, чего еще.

Мне пришлось ждать вечера субботы, чтобы задать Эдварду свои пять тысяч вопросов. Его выписали из больницы в пятницу, поздно ночью. Как только мы зашли в дом, я пожалела о том, что вернулась с ним в поместье потому, что он закрылся в своем кабинете с Тайлером и остальной охраной. Вечерние события так вымотали меня, что я заснула на диване в гостиной, пока ждала его. Когда я проснулась в субботу утром, то была в постели Эдварда. Его перебинтованная рука обнимала меня, а теплое дыхание ощущалось на моей шее.

Эдвард все утро разговаривал со следователем по делу о поджоге. Я наблюдала с крыши патио, как они ходят кругами по руинам, оставшимся от конюшни. Эдвард перевез трех выживших лошадей на местное ранчо до тех пор, пока не восстановят конюшню. Мое сердце болело из-за смерти Сумерки, моего темного принца. Я никогда особо не увлекалась лошадьми, даже, несмотря на то, что росла на Юго-западе. Но было что-то в этом коне. Я чувствовала связь с ним, особенно, после того, как он успокаивал меня из-за ссоры с Эдвардом. Теперь его нет, и я знала, что не единственная, кто расстроен из-за этого, даже, если эмоционально-ограниченный мистер Мейсен в этом не признается.

Мне нужна была какая-то дружеская компания, так как я все утро провела на третьем этаже, пытаясь как-то отвлечься чтением. После того, как мы с Эдвардом быстро пообедали, он вернулся в свой кабинет с Тайлером, а я отнесла посуду назад на кухню. Шарлота была невероятно удивлена. Можно было подумать, будто это женщина никогда прежде не видела, как убирают за собой. Она смотрела на меня широко открытыми глазами, пока я заполняла раковину водой и искала в шкафчике средство для мытья посуды. Мы около минуты спорили, пока она не согласилась позволить мне помыть тарелки, а сама стала их вытирать. Она заставила меня пообещать, что я не расскажу Эдварду об этом.

Обычно, именно во время мытья посуды, происходят самые интересные разговоры. Разговор «Я надеюсь, ты будешь осторожна» с моим отцом на День благодарения, когда я привела Майка домой, был самым запоминающимся. Майк смотрел футбол с Билли, Джейком, Леей и Сетом в другой комнате. Когда я была младше, мы с мамой любили поговорить о жизни во время уборки после ужина. Она мыла, а я вытирала посуду, пока мы разговаривали о том, что я узнала в школе или, что случилось со мной и моими друзьями. И, стоя вот так с Шарлотой, это мне очень напоминало то время.

Шарлота была очень доброй и заботливой, по-матерински. Она рассказала мне, что вдова и у нее двое взрослых сыновей. Один - только что окончил Калифорнийский Университет, благодаря Эдварду, который оплатил все обучение. Другой ее сын – пилот. Пилот Эдварда, на самом деле. Шарлота работает на Эдварда шесть лет, ее сын - четыре. Она открыла свою клиринговую фирму, но сложно работать, когда ты являешься и начальником, и работником. Каллены пользовались ее услугами целый год и, однажды, они позвонили ей, и предложили работу «Управляющей домом» у знаменитого мистера Мейсена. Это были такие большие деньги, что она не смогла отказаться даже, не смотря на то, что ей пришлось бросить собственный бизнес и дом. Она переехала в поместье с младшим сыном, который тогда еще учился в школе.

Шарлота все не переставала нахваливать Эдварда. Она признала, что он, иногда, может быть вспыльчивым, но она искренне верила, что ему просто нужно добавить в жизнь немного любви. «Любовь исцеляет», − сказала она, когда мы болтали на кухне после того, как вымыли посуду. Я улыбнулась потому, что это было именно то, что я сказала ему, когда мы ходили в поход. Я любила его, но хватит ли этого, чтобы исцелить его, я не была уверена.

Шарлота развлекала меня весь день. Мы с ней решили, что нам с Эдвардом лучше поужинать в солярии. Она даже разрешила помочь ей немного с готовкой, отчего я почувствовала себя почти нормальной, хотя, это чувство мне пришлось побороть позже. У Эдварда была замечательная кухня. Я пыталась представить себе жизнь здесь с ним: как я буду обсуждать список покупок на неделю с Шарлоттой, как буду отпускать ее иногда по вечерам, чтобы приготовить ужин самой. Это все еще было очень странно.

Я выбрала солярий для обеда потому, что так мы будем в нашем любимом месте, когда я начну задавать все накопившиеся у меня вопросы. Я уверена, он даже не догадывался, как их много. И прежде, чем я начала, я предупредила его, что он не сможет отделаться просто словом «мина», чтобы избежать ответа. Неохотно, но он согласился. Я была глупа, думая, что это будет так просто. Если наш разговор читать, как копию судебного протокола, то это будет что-то вроде этого:

Я: Ты знаешь, кто взорвал фейерверки?

Эдвард: Думаю, да.

Я (ожидая целую минуту, что он продолжит): Кто?

Эдвард: Полиция с этим разбирается.

Я (закатывая глаза): Я не об этом спрашивала. Кто, по-твоему, это сделал?

Эдвард (пожимает плечами): Кто-то, кому я очень сильно не нравлюсь.

Я: Это тоже не ответ на мой вопрос. Ты можешь говорить немного конкретней?

Заноза в моей заднице: Могу.

Я (ожидая еще одну раздражающую минуту, пока он продолжит): Ты хочешь, чтобы я ушла?

Эдвард (выглядящий озадаченным таким вопросом): Нет

Я: Кто настолько не любит тебя, что поджигает твою конюшню?

Эдвард (отчаянно смотрящий на меня, как будто хочет сказать «мина»): Не угрожай мне своим уходом, Изабелла.

Я: Прекрати избегать моего вопроса.

Огромная заноза в моей заднице: У тебя нет машины. Ты не сможешь уехать, даже, если захочешь.

Я: Я пойду пешком.

Эдвард: Нет, ты не пойдешь, это слишком далеко.

Я: Доберусь на попутках.

Эдвард (глаза горят): Я прикую тебя к кровати прежде, чем позволю добираться до дома на попутках, Изабелла.

Я (лицо пылает и нуждается в веере): Скажи мне, кто сжег конюшню, или иди за своими чертовыми цепями.

Эдвард (обдумывая варианты, но принимая мудрое решение): Джеймс Хантер или кто-то работающий на него.

Джеймс Хантер. Этот ответ вызвал еще тысячу вопросов, которые были встречены с таким же сопротивлением. После того, как я еще пару раз пригрозила ему, а затем встала и пошла в сторону библиотеки, чтобы уйти, Эдвард сел со мной в шезлонг в солярии и ответил на все мои вопросы. Он крепко держал меня в объятиях так, чтобы я не смогла уйти, не то, чтобы я этого действительно хотела. Я была уверена, что он пытался отвлечь меня, проводя носом по изгибу моей шеи вверх к моему уху, пока я продолжала его допрашивать.

Но, даже не смотря на все его попытки сбить меня с толку, я многое узнала. Эдвард был удивлен, что я никогда не гуглила его. Он много рассказал о том, что по его словам, в некоторой степени, известно общественности, ну или, по крайней мере, было написано в его биографии, которая была опубликована в прошлом году. Абсурд, да? У кого есть парень, про которого написана биография? Я была рада услышать правильную версию от него самого.

Джеймс и Эдвард были знакомы с детства. Они оба выросли в Чикаго. Когда погибли родители Эдварда (его мама умерла при пожаре, а смерть отца все еще была загадкой), он с Элис переехал в Сиэтл, к Карлайлу и Эсме. Джеймс и Эдвард утратили связь, но потом оба оказались в Массачусетском технологическом институте. Еще в школе, Эдвард начал разрабатывать программу, которая, в конечном итоге, вылилась в Masen Security. Эдвард был безумным гением или что-то вроде этого. У него была фотографическая память, и он отлично разбирался в компьютерах. Он взламывал школьные компьютеры в десять лет. Эдвард бросил институт в двадцать один год, поняв, что он знает больше, чем профессоры, которые должны были ему преподавать. В это же время, он получил доступ к своему трастовому фонду, поэтому проблем не возникло. Он основал «Masen Corporation» и выпустил программу Masen Security, в том же году, как бросил институт.

Джеймс работал с ним первые пару лет. Когда программа Masen Security приобрела мировую известность, он был не доволен. По словам Эдварда, Джеймсу честно выплачивалась зарплата в соответствии с тем объемом работы, которую он выполнял, но это были не миллионы и со временем не миллиарды долларов, которые получал Эдвард, как исполнительный директор. Слухи, где Джеймс утверждал всем, что помогал с разработкой программы Masen Security, были обманом, но помогли ему подняться вверх по лестнице.

Эдвард сказал, что Джеймс был полон всего этого. Джеймс знал, что Эдвард работал над чем-то, пока учился еще в школе, но он никогда не принимал участия в разработке программы. Masen Security полностью принадлежала Эдварду. Он потратил много лет, чтобы узнать, как обойти систему сетевой защиты, и украсть зашифрованную информацию, разрабатывая программу по обеспечению безопасности.

Прошло совсем немного времени, как поползли слухи о том, что Джеймс был пойман в хищении денег из компании. Эдвард не стал выдвигать обвинений, а лично встретился со своим бывшим другом. Джеймс обвинял его в том, что он должен ему денег за работу, которую он делал, которую Эдвард не хочет признавать. Джеймс ушел из компании, обещая, что отомстит ему. Эдвард сказал Джеймсу, что он умер для него. Это было пять лет назад.

Джеймс с помощью некоторых партнеров и видимо денег, которые он украл у Эдварда, основал компанию под названием Nomad Industries. Сначала она была расположена в Чикаго, но потом они переехали в Сиэтл. Ну, хоть в этом, Джеймс был честен. За последнюю пару лет он стал еще больше одержим целью, уничтожить Masen Corporation. Впервые Эдвард узнал об этом, когда охрана поймала сотрудницу, которая попыталась получить доступ к документам, на которые у нее не было разрешения. После расследования Эдвард обнаружил, что эта женщина отсылала информацию Nomad Industries так, чтобы они смогли разработать такой же продукт и выпустить его раньше  Мейсена. Планы были разрушены, и Джеймс с Эдвардом затеяли публичную ссору где-то на вечеринке в Нью-Йорке. Казалось, там была еще какая-то история, но, главное было это - давняя вражда между двумя мужчинами. И появление Джеймса в «Затмении», и везде, где я была, было не случайным.

Но шпионаж не прекратился. Он узнал о другом корпоративном мошеннике, работающим над проектом Денали. Женщина, Ирина Катакова, была поймана, но серьезно подвергла риску проект. Программа должна была выйти в середине августа, но сейчас это откладывается на пару недель. Это стоило компании Masen Corporation больших денег, но не так много, как, если бы предательство Ирины не раскрылось.

Кроме проблем, которые Джеймс создает Эдварду на работе, он так же создает их и в личной жизни. В дом Эдварда в Аспене вломились после их большой ссоры в Нью-Йорке. Ничего не украли, но в доме все было перевернуто. Нападали на несколько его машин, несколько деталей его самолета мистическим образом оказались неисправными, что было обнаружено его опытным и предусмотрительным пилотом перед взлетом. Эта информация заставила меня испытать уважение к сыну Шарлоты такое же, как я испытывала к его матери. Пару лет назад его машина съехала с дороги, и ему повезло, что он не пострадал. Поэтому, Бреди почти всегда возит его и Тайлера вместе. Никто не подбирался к нему так близко снова, но, были моменты, когда охрана замечала слежку.

Эдвард думал, что пожар, это способ Джеймса показать, что он везде и всегда. Джеймс наверняка был все еще сердит, что у него не получилось воспользоваться мной. Эдвард сказал, что Джеймс мстит лично, когда терпит неудачу в бизнесе.
Эдвард не думал, что я могу пострадать. Наши отношения специально скрывались от общественности. Не желая рисковать, когда он был в отъезде, он подумал, что это хорошая идея, оставить кого-нибудь присматривать за мной на расстоянии. Охрана, которую он приставил ко мне, узнала Джеймса и собиралась доложить об этом, но решили, что пока не стоит. Последние события с Ириной поставили всех под сомнение, присматривались к другим людям, которые могли быть замешаны. И охранник, подумав, что, возможно, я как-то связана с Джеймсом, перешел от защиты к наблюдению. Его последний доклад Эдварду привел к ужасной ссоре пару недель назад.

Все, что мне рассказал Эдвард, напугало меня до чертиков. Я никогда не думала, что буду в опасности из-за человека, с которым встречаюсь, и мне, определенно, не нравилась мысль о том, что кто-то хочет убить моего любимого человека. И я не могла отрицать, что мне еще немного неприятно от того, что Эдвард считал, что я в сговоре с человеком, который желал ему смерти. Я понимала, что у него были причины быть подозрительным, но мне казалось, что он должен доверять мне, особенно, после того, насколько я была открытой с ним, и он с легкостью мог проверить мою историю. Доверие – это большой вопрос. Мне это просто необходимо и он должен постараться, чтобы дать мне это.

Я попросила, чтобы Бреди отвез меня вечером домой. Мне необходимо было подумать обо всем, что я узнала, не считая того, что мне нужно принять душ и переодеться. Эдвард поехал со мной и проводил до квартиры. Он поцеловал меня на прощание так, как будто я уходила навсегда. Уверена, он хотел возразить о том, что не хочет проводить ночь без меня, но он хорошо знал, лучше не давить, особенно, после всего произошедшего.

Он пообещал дать мне время, но спустя двенадцать часов появился у моей двери, со своими щенячьими глазками и упрашивал меня сходить с ним на ланч. Я согласилась, но перед тем, как мы ушли, я высказала свои вопросы, которые все еще остались после ночи. Если я хотела, чтобы он рассказал мне что-то, то и я должна была ответить ему тем же. Я понимала, что все мои переживания стали и его, но я старалась убедить себя, что это только к лучшему.

Во-первых, меня волновал вопрос доверия. Я бы не выдержала еще одну ссору, на подобии той, что была пару недель назад. Или он доверяет мне, или нет. Если нет, то я уйду. Во-вторых, мне не нравилась идея, что кто-то преследует меня. Я не была уверена, нужна ли мне защита, но сама мысль о том, что кто-то наблюдает за мной, сбивала с толку. Это приводило к проблеме номер три. Была ли я в опасности? Джеймс никогда не пытался что-нибудь со мной сделать, но прошлую неделю, он был повсюду, где и я. Я не видела его с тех пор, как Тайлер сказал ему не приближаться ко мне, и я не была уверена, что мне делать, если он опять «случайно» столкнется со мной. Это было выше моего понимания, отчего мне хотелось убежать. Единственное, что удерживало меня, это то, что я была связана с Эдвардом способом, который я не могу объяснить даже самой себе.

Эдвард понял меня, когда я подняла вопрос доверия, и пообещал сильнее пытаться. Он так же пообещал, что никто не будет следовать за мной, но не исключил того, что мне понадобится что-то вроде телохранителя, который исключает вопрос номер три. Если у меня будет охранник, то Джеймс ко мне не подойдет. Я боролась с мыслью, что кто-то, вроде Тайлера, будет сопровождать меня везде. Это было нелепо и неосуществимо, когда я буду на работе. К тому же, Эдвард был уверен, что склонит на свою сторону моих родителей, когда придется объяснить, что телохранитель мне нужен потому, что я встречаюсь с Эдвардом. Моему папе это понравится.

Весь день мы провели вместе, гуляли по набережной и заскочили в «Аквариум» на пару часиков. На фоне того, что случилось – это было просто чудесно, мы были двумя людьми на свидании, рассматривающие морских животных. Я попросила его отвезти меня домой после свидания. Прощальный поцелуй все еще был немного отчаянным. Казалось, он все еще боится, что я сбегу, как только он уйдет.

Было очень непросто переубедить его. Каждый вечер на этой недели мы вместе ужинали, но я не оставалась на ночь, отчего он еще больше был взволнован. Мы целовались и обнимались на диване, но мне нужно было держать себя в руках и придерживаться двенадцати шагового плана, пока не буду уверена, что хочу дойти до конца. Мысль о побеге, пока еще искушала меня.

Розали, как и все в Сиэтле, знала о том, что произошло с Эдвардом на той неделе. Она не удивилась, когда я изъявила желание работать в частном зале в свой последний день. Я была сенсацией. Репортеры, со своими большими камерами, ждали снаружи, когда Эдварда выписывали из больницы. Они ослепили меня своими вспышками и светом от видеокамер, которые, казалось, могут осветить футбольное поле. Они писали: «Мистер Мейсен покинул госпиталь со своей «спутницей женского пола»». Вот какой у меня теперь статус - его спутница с определенным родом. Что, черт возьми, это значит? Еще одна вещь, которую можно добавить в список нелепостей?

Я дожидалась вместе с Анжелой Эдварда на ресепшене, на этот раз, специально. Тайлер открыл дверь для Эдварда и Алека, когда они приехали. Сегодня они были только вдвоем, прямо, как в первый раз.
- Изабелла, - сказал Эдвард с улыбкой. На этой неделе у меня сердце замирало, когда он произносил мое имя. Он поцеловал меня в щеку, но задержался чуть дольше, чем это принято в обществе.
− Проголодались? – спросила я, ведя его в комнату.
Алек похлопал Эдварда по плечу.
– Он либо очень голоден, либо безумно хотел увидеть тебя, Изабелла. Этот мужчина расхаживал около моего стола добрых полчаса, вплоть до того времени, пока нам не нужно было выезжать, постоянно спрашивая меня, не пора ли идти.
− Молодец, Алек. Я вспомню это, когда буду выписывать премию, - ответил Эдвард. Когда я повернула голову, то увидела, что он улыбается.
Он скучал по мне.
− Не могу представить себе, что мы будем делать без тебя по пятницам, - сказал Алек, когда мы зашли в частный зал.
И прежде, чем я успела что-либо сказать, Эдвард взял меня за руку и ответил за меня.
– Она будет с нами, но только, как посетитель. Она будет работать неполный рабочий день. У нее будет время ходить со мной на обед каждый день.
Я выдернула руку и передала ему меню. Он будет моей смертью.
− Я хочу показать себя на работе с лучшей стороны, чтобы они дали мне полный рабочий день. И я не буду сбегать с уроков, чтобы сходить на обед, − ответила я. – У студентов есть три большие перемены в течение учебного дня, и я собираюсь помогать им после уроков.
− О, Господи, трудоголик! Прямо, как еще один мой знакомый, - усмехнулся Алек, присаживаясь за стол.
Эдвард бросил на него сердитый взгляд и тоже присел.
– Тогда будешь ходить с нами на обед по пятницам. Один день в неделю они могут сами о себе позаботиться. Никто не захочет встречаться с учителем по пятницам.
− У тебя когда-нибудь была учительница в школе, которая выглядела бы, как Изабелла? – рассмеялся опять Алек.
Эдвард не смеялся, что заставило рассмеяться меня. Я подошла к нему сзади и положила руку на плечо.
− Я с удовольствием буду приходить с вами сюда на обед по пятницам, джентльмены. – Я слегка сжала его плечо. – Прекрати хмуриться. Это напоминает мне наш первый обед вместе.
− Я никогда не забуду выражение его лица в тот день, когда ты вышла из его офиса, − Алек покачивал головой и тихо посмеивался.
Эдвард посмотрел на него.
– Ты же не хочешь, чтобы я тебя уволил?
Алек поднял руки, сдаваясь.
– Я молчу. Мои извинения. – Он обратил свое внимание на меня. – Эдвард не сказал, в какой школе ты будешь работать, Изабелла.
− В Подготовительном колледже, здесь в городе. Это частная школа.
Он посмотрел на Эдварда, сидящего передо мной.
– Подготовительный колледж? Твой… − Он остановился, и выражение его оживленного лица сменилось на испуганное.
Я обошла стол, чтобы посмотреть на выражение лица Эдварда.
− Твой что? – смотрела я, то на одного, то на другого мужчину.
− Тебе там понравиться, я обещаю, − сказал Алек нервно. – Я слышал хорошие отзывы. – Неожиданно, он очень заинтересованно начал раскладывать салфетку на своих коленях.
Я уставилась на Эдварда, который начал делать вид, что вообще не принимал участия в этом разговоре.
− Что? – потребовала я.
Эдвард посмотрел на меня невинными глазами.
– Что? Я ничего не сказал. Я очень тобой горжусь. У тебя все будет там хорошо. Это отличная школа и ты отличный учитель, я уверен.
Я продолжала смотреть на Эдварда, но у него был иммунитет, к моему не существующему контролю над разумом. Я бросила об этом думать и приняла у них заказ. У меня был один столик в главном зале, я пошла проверить его, когда вернулась в частный зал, все, что я услышала, как Эдвард ударяет кулаком по столу и говорит. − Довольно!
− Все хорошо? – Я расставила их напитки.
− Отлично. – Улыбнулся мне Эдвард. – Особенно теперь, когда ты вернулась.
Что-то было с ним не так. Алек улыбнулся, но как-то натянуто. Может, Алек слегка переборщил сегодня? Я видела, как Алек шутил с Эдвардом и раньше, но мистер Мейсен, должно быть, не вытерпел столько насмешек.
Я встретила Алека, когда он спускался вниз, а я несла их еду.
− Я надеюсь, у вас не будет больших проблем, − сказала я, останавливая его на лестнице.
Алек искренне улыбнулся и покачал головой.
– Я должен помнить, с кем я разговариваю. Я считаю Эдварда одним из моих дорогих друзей, но, в первую и главную очередь, он мой босс.
Я кивнула.
− Как его друг, я скажу вам, Изабелла, что вы ему очень сильно нравитесь. Все, что он делает, он делает потому, что заботится о вас.
Я снова кивнула, не уверенная, почему он мне это говорит. Он продолжил спускаться по ступенькам, а я пошла наверх, чтобы увидеть мужчину, которому я сильно нравлюсь.
Я поставила еду на стол, и Эдвард взял меня за руку. Он отодвинул стул и посадил меня на свои колени.
– Я рад, что ты получила работу, какую хотела, но я буду скучать без тебя на обеде раз в неделю.
Я переплела свои пальцы с его.
– Я же сказала, что буду приходить по пятницам на обед с тобой, если это сделает тебя счастливым.
− Я буду счастлив, если ты будешь со мной все время. – Он поцеловал меня в щеку, а потом в губы. Его поцелуй начинался нежно, но потом он подключил свой язык. Мое тело тут же начало реагировать. Я почувствовала теплоту и сильное желание оседлать его тут же. Я должна помнить, что Алек не будет отсутствовать вечно.
− Эдвард, − простонала я ему в рот, когда он продолжил свой штурм.
Он прикусил мою нижнюю губу зубами и поцеловал меня еще раз.
– Останься со мной сегодня. Мне нужно, чтобы ты осталась со мной сегодня. Мне нужно знать сейчас, что ты останешься со мной сегодня ночью.
Я закрыла глаза, зная, что не смогу смотреть в его глаза, и ответить разумно.
− Я был таким хорошим на этой неделе. Ты должна признать, что я был очень хорошим. – Он зарылся головой в мою грудь и звучал, как маленький мальчик, пытающийся убедить своих родителей отпустить его на вечеринку с ночевкой.
Я запустила пальцы в его волосы. Он так сильно обрезал их, когда подстригся на прошлой неделе. Мне нравилось, когда я могла схватить его за волосы. Я обняла его голову.
− Ты был очень хорошим всю неделю. Ты можешь быть очень терпеливым, если постараешься.
− Я не могу терпеть слишком долго, − пробормотал он, наклоняя голову и прижимаясь своими губами к моей шее.
− Ты, иногда, такой ребенок.
Он опустил свою голову.
– Моя рука уже устала быть лучшим другом моего члена, Изабелла. У меня скоро будут мозоли. У какого уважающего себя исполнительного директора есть мозоли? Люди могут подумать, что я занимаюсь ручным трудом, − пробормотал он мне в грудь.
Я захихикала.
– Мы не хотим, чтобы люди, так подумали, – сказала я с сарказмом. – Мягкие руки - это первое требование для твоего рода занятий, я уверена. Я не знаю, какую смазку ты используешь, но хороший лосьон должен исправить твои проблемы.
Он поднял голову и посмотрел убийственным взглядом.
– Перестань дразнить меня. Я возьму тебя прямо здесь и заставлю кричать так громко, что Алек даже не посмеет зайти сюда.
У меня сбилось дыхание. Он схватил меня за лицо и поцеловал сильно, требовательно. Его язык проник в мой рот снова и начал кружить вокруг моего. Я отодвинулась, нужно было остановиться, пока Алек не зашел и не застал нас.
Я игриво ущипнула его за щеку.
– Вот плохой мальчик, которого я знаю и люблю.
− Любишь плохого мальчика? – криво улыбнулся он. – Я пытался быть хорошим и спал один, а тебе в постели нужен был плохой мальчик?
Я рассмеялась и попыталась встать с его колен, но он крепко держал меня. Выражение его лица было серьезным.
− Проведи ночь со мной. Не заставляй меня везти тебя домой. – Его глаза гипнотизировали своей потребностью во мне.
− Хорошо, − смягчилась я, целуя его, перед тем, как вскочить с его коленей. – Так, для сведения, хороший мальчик мне тоже нравиться.

Эдвард улыбнулся и пододвинул стул к столу. Это была не полная демонстрация моих чувств. Я знала, не стоит говорить этого, пока я не буду уверена, хочу ли остаться в этих отношениях. От мысли о том, что мне нужно будет уйти, после случившегося на прошлой неделе, мне было плохо, но я боялась, боялась его, его секретов, людей, которые хотят навредить ему. В нем был хороший человек. Хороший человек, который хочет, чтобы я любила его. Но, так же, был и часто промахивающийся придурок. Была какая-то часть, которая может все испортить.


Джаспер провел всю прошлую неделю с Элис, которая не очень хорошо справлялась с этой трагедией. Он сказал, что она практически не спит. А когда засыпает, то просыпается с криками от кошмаров. Он не знал, что делать и позвонил Карлайлу, который выписал ей снотворное на ночь. Джаспер написал мне утром, что она проспала шесть часов ночью.
Я удивилась, когда обнаружила их сидящими на диване, когда пришла домой после работы. Эдвард попытался, с моей подсказки, позвонить ей, но она отказалась говорить с ним. Я надеюсь, что она не будет злиться на него вечно, но я не так хорошо ее знала, чтобы догадаться, как она поступит.
− Привет, ребята, − сказала я робко, когда закрыла за собой дверь. Я не знаю, почему чувствовала себя виноватой, но зная, как тяжело сейчас Элис, было невозможно не почувствовать этого.
− Хей, Белз, − подпрыгнул Джаспер, чтобы поприветствовать меня объятием. Он выглядел уставшим и сам нуждался в поддержке. Я сжала его в ответ так сильно, как могла. Мы обменялись взглядами, когда я отстранились. Я поняла, что они не просто так сегодня пришли сюда.
− Так, что вы здесь делаете?
Джаспер сел рядом с Элис и нежно обнял ее за спину.
− Ты сказала ему позвонить мне или он сделал это сам? – спросила она, избегая смотреть мне в глаза, пока не закончила вопрос.
Я была такой плохой лгуньей, что решила даже не пытаться.
– Я сказала ему, что следует это сделать, но, ты знаешь Эдварда, он не делает того, что ему говорят, если он этого не хочет.
Элис фыркнула и закатила глаза. Я надеялась, что она согласилась с этим и подумала, что было мило с его стороны позвонить.
Я попробовала узнать, простила ли она его?
– Ты должна перезвонить ему. Ему понравится это.
− Моему брату ничего не нравится, Белла. Он никого и ничего не любит. Чем быстрее ты узнаешь это, тем лучше, − крикнула она, сильно меня удивив. Была ли это та же женщина, которая изо всех сил старалась убедиться, что я не проводила время с Райли потому, что Эдвард будет против этого?
Я распустила волосы и потрясла ими. Я плюхнулась в большое кресло рядом с ними. От его возможной неспособности любить стало тяжело на сердце. Я не хотела в это верить. Он любил. Просто, это было что-то, что он не мог контролировать. И это до смерти его пугало, и он все это отрицал, но я верила, он любил. Я провела пальцами по волосам.
− Я понимаю, почему ты разозлилась на него.
− Неужели?
− Да, − пояснила я. – Он пытался спасти лошадей. Начальник пожарной охраны был на другом конце поместья. Все лошади могли погибнуть.
Элис с ужасом на меня посмотрела.
– Он мог умереть. Ты знаешь, как ему повезло, что мы не стоим сейчас около его могилы? Знаешь? Я похоронила двух любимых людей, Белла. И у меня нет желания, хоронить еще одного, в ближайшее время.
− Я знаю – это глупо. Я не защищаю его. Я просто пытаюсь объяснить. Он бы не вынес, если бы они погибли таким путем. Его убивает, что он потерял одного.
Элис покачала головой и закрыла глаза. Она была все еще очень злой.
– Его ничего не волнует.
− Элис, это не правда.
− Это так! – Она распахнула глаза. – Если бы он волновался обо мне или Эсме, или Карлайле, или даже о тебе, он бы не забежал туда. Я уверена, он ничего тебе о ней не говорил, но наша мать погибла в огне, где я получила ожоги. Она забежала обратно и больше оттуда не вышла. Этот момент изменил всю мою жизнь. Он изменил Эдварда тоже, и не так, как я бы пожелала. Ее решение разрушило нашу семью. Потом, когда мой отец… − Она остановилась и уронила голову на руки. Ее пауза заставила меня захотеть закричать. Было столько чертовых секретов в этой семье.
− Эдвард никогда не будет нормальным. Он всегда будет сломленным. Он заморозил свое сердце и убил его, и мы ничего не сможем сделать, чтобы изменить это. Я, думала…. Я думала, ты изменила это, но для него забежать в огонь, зная, что я стою там, он знал, что я там, но он все равно побежал, - сказала она, сглатывая слезы.

Мое сердце просто разрывалось. Джаспер смотрел на меня, пока пытался успокоить Элис. Я пододвинулась вперед и положила подбородок на колени. У Эдварда вокруг сердца была десятифунтовая стена, сделанная из титана. Я не была идиоткой. У него было сердце. И он пытался пробить эту стену хоть немного. Но я, определенно, не смогу сделать это одна. Мне необходима была Элис и другие люди, которые любят его, и не позволят ему сдаться.
− Он пытается. Он пытается впустить меня.
Ее голова поднялась.
– Действительно? Как? Что он, вообще тебе рассказывал? – резко спросила она.
− Хорошо, я выяснила, что случилось с твоей мамой, и он рассказал мне, как вы переехали сюда после смерти отца.
− Он сказал тебе, как умер наш отец?
Я откинулась назад в кресло, внезапно почувствовав себя в оборонительной позиции.
– Нет, но мы, на самом деле, об этом и не разговаривали.
- Нет, конечно, нет. Он рассказывал тебе, что наш отец с ним сделал?
Я почувствовала, как напряглось мое тело. Какого черта его отец с ним сделал? И я не была уверена, что хочу знать это, основываясь на выражении лица Элис.
− Он ничего тебе не рассказал, так?
− Мы разговаривали о Джеймсе Хантере и…
− Джеймс? Ох, Белла, Джеймс Хантер лишь гребанная вершина айсберга Эдварда. – Она вытерла свои слезы и встала. – Ты можешь перестать докучать ему просьбой, позвонить мне. Со временем я поговорю с ним, и он скажет мне свои причины. Он не будет извиняться потому, что мой брат никогда не извиняется. Я найду способ спать по ночам снова, не видя, как он сгорает в огне, и все вернется на свои привычные места. Он будет давать мне деньги, когда я его попрошу потому, что, именно это, он и делает. Он дает мне свои деньги и надеется, что это компенсирует то, что он не может просто стоять рядом и смотреть на меня или то, что никогда не сможет сказать, что любит меня.
Она пошла к двери, отчего Джаспер вскочил с дивана.
− Куда ты идешь? – Последовал он за ней.

Какого черта происходит? Как возможно такое, что ситуация ухудшилась настолько?

Джаспер вернулся в квартиру, чтобы взять ключи и попрощаться. Они ушли к Карлайлу и Эсме на ужин, Элис хотела им помочь. Я решила принять душ и немного забыть обо всем этом. Но это не сработало. В моей голове вертелись различные догадки о том, что отец Эдварда мог с ним делать или, как он мог погибнуть. Я не могла решить, спрашивать его об этом или нет. Это изменит весь вечер, в этом я была уверена.

Эдвард постучал в мою дверь в шесть. Я все еще одевалась и попросила его зайти и подождать. Я решила не поднимать разговор об его отце, но с Элис была другая история.
− Твоя сестра была здесь, когда я вернулась домой, − сказала я из своей спальни.
− Это должно меня беспокоить? − спросил он, идя по коридору и прислоняясь к косяку двери моей спальни.
Я вдела в уши сережки, которые он дал мне, и повернулась к нему лицом.
– Она очень зла на тебя.
Он глубоко вздохнул и посмотрел вниз на пол.
− Она переживет это. Элис привыкла, что я ее разочаровываю.
− Твоя сестра думает, что ты о ней не заботишься. Я знаю, это не правда, но она думает, что ты побежал в конюшню потому, что тебе все равно, − объясняла я, подходя к нему.
Он еще раз глубоко вздохнул и прижал меня к себе.
− Я не хочу разговаривать о моей сестре, Изабелла.
Его прикосновения делали сложным спорить с ним о том, что нужно об этом поговорить. Его прикосновения заставляли меня забыть об ужине, об Элис, о Джеймсе, забыть обо всем. Эдвард понял мои потребности и его губы нашли мои. Он толкнул меня обратно в комнату, сжимая сильнее. Мои руки скользнули по его пиджаку к шее. Я запустила свои руки в волосы на задней части его головы. Забыть было проще всего, что мы могли сделать сегодня вечером.

Я выпустила руки из его волос и скользнула под его пиджак, снимая его с плеч. Он перестал целовать и посмотрел на меня, чтобы проверить, собираюсь ли я делать то, о чем он подумал. Я перестала раздевать его и стянула собственную рубашку с себя. Эдвард тихо простонал и скинул свой пиджак на пол. Его руки гладили мою шею, грудь и мои обнаженные плечи. Он поцеловал мое плечо, потом изгиб шеи.

Я начала ослаблять его галстук. Он взял все в свои руки и начал раздеваться, пока я делала то же самое. Я выскользнула из своей юбки, показывая пояс и чулки, которые он мне купил. Эдвард простонал в предвкушении.
− Ты такая красивая. Я так по тебе скучал. Идеальная. Невероятная.
Он начал снова целовать меня, когда я расстегнула бюстгальтер и бросила его на пол к остальной одежде.
Он опустил меня на кровать и взобрался сверху на меня. Не было ничего, кроме меня и него, его рук на моем теле и его языка в моем рту. Это было так давно. Мы нашли наш ритм тут же. Мы точно знали, что делать, где прикасаться и как двигаться. Как только он надел презерватив, то снял мои трусики и вошел в меня одним сильным толчком своих бедер. Ничто, никогда не сравнится с этим, чувствовать Эдварда внутри себя.

Мы занимались любовью медленно и терпеливо, нам обоим нужно было чувствовать себя хорошо, так долго, как только это возможно, прежде, чем реальность снова обрушится на нас. Вместо того, чтобы закрыть глаза, я оставила их широко раскрытыми. Я хотела увидеть, как он наслаждается мной, любит меня способом, который знает только он. Казалось, он делает то же самое – смотрит, наблюдает за каждой деталью. Когда я кончала, мы смотрели друг другу в глаза. Через несколько минут, когда я двигалась на нем, он подошел к разрядке. Он был очень красивым, когда отпускал себя. Все его стены пали на несколько минут. Ничто не могло ранить нас.

Мы лежали на кровати, наши тела были сплетены. Пальцы Эдварда двигались вверх и вниз по моей спине. Моя голова лежала на его груди, и я слушала, как бьется его сердце, думая, что это доказательство того, что оно было.
− Бреди и Тайлер, наверно, удивляются, о чем мы так долго разговариваем, − сказал Эдвард, не делая никаких движений, чтобы одеться.
− Отлично. Я уверена, когда они нас увидят, то точно поймут, что нас задержало. – Телохранители и водители не давали чувствовать уединенность.
Эдвард усмехнулся и поцеловал меня в лоб, поглаживая и сильнее прижимая к себе. Я не хотела выбираться из этой кровати. Здесь мы могли быть просто Эдвардом и Беллой. В ту секунду, когда он наденет свой дизайнерский костюм, он станет Эдвардом Мейсеном, миллиардером и исполнительным директором с огромным количеством ценных бумаг и недоброжелателей.
− Я забочусь о своей сестре, − тихо сказал он.
Я пододвинулась так, чтобы видеть его лицо.
– Я знаю.
− Я не думал, что все загорится так быстро.
− Я знаю, что ты не думал.
Он сжал челюсть.
– Она расстроена потому, что наша мама также вбежала в огонь.
− Я знаю, − прошептала я, зная, что это причинит ему боль, но я была рада, что он впустил меня.
Он удивленно на меня посмотрел.
– Как ты об этом узнала?
− Элис сказала.
− Что еще моя сестра тебе рассказала?

Мина! Мина! Мина! Я могла точно сказать, что если расскажу ту незначительную информация, которую Элис дала мне об отце, то у нас будет неприятный вечер.
− Она хочет услышать от тебя, что ты ее любишь, − сказала я, подумав, что это самая безопасная тема.
Эдвард закрыл глаза и потер лоб. Он выскользнул из-под меня.
− Эдвард, − я хотела затащить его обратно в кровать и забыть, о чем мы только что разговаривали.
Он не смотрел на меня, когда начал одеваться, становясь Эдвардом « Я ничего не люблю» Мейсеном снова.
− Пойдем, поужинаем.
Никакого взрыва, но и разговора тоже не получилось. Если он не может сказать этого своей сестре, сможет ли он когда-нибудь сказать это мне? Только время покажет.

_______________________
перевод: Doll(
Редактура: Мариша
Перевод: Doll

Источник: http://robsten.ru/forum/19-581-401176-9-30