Запах, доносившийся с другой стороны забора, сводил меня с ума.
– Скоро, шефгёл?
Она раздражённо вздохнула, но когда ответила, в её голосе послышался смех.
– Имей терпение, Э. Скоро будет готово.
– Я не виноват, что то, что ты готовишь, пахнет так восхитительно, что я не могу ждать.
Белла рассмеялась.
– Я готовлю – так быстро, как могу, Томкэт. Знаешь, твоё постоянное «ну когда уже», не поможет приготовиться быстрее. Я не волшебница.
– Чертовски близко, если ты меня спросишь. Ты заставила меня есть салат... и другую... зелёную хрень. Если это не чудо, то я тогда вообще ничего не понимаю.
Её тёплый смех заполнил воздух. Улыбаясь, я встал, вошёл в дом и взял бутылку вина, купленную вместе с другой провизией. Это было вино, которое любила моя мама, и я подумал, что Белле, возможно, оно понравится. Я даже купил специальный винный бокал с плоским дном, который с лёгкостью мог передать ей. Я сомневался в том, что обычный бокал устоит, если его поставить поверх забора. Эти штуковины довольно неустойчиво стояли на плоской поверхности. И хоть я уже почти протрезвел, но не был до конца уверен, что мои навыки координации меня не подведут. Я подошёл к забору, осторожно взобрался на стул, и отчаянно замахал рукой.
– Ну, когда уже?
Нежное хихиканье рядом со мной подсказало, что Белла уже на лестнице. Появилась тарелка, которую пальцы Беллы толкали в мою сторону. До того, как они исчезли, я протянул руку, и поймал их.
– Привет, шефгёл, – сказал я тихо, радуясь тому, что её пальцы задержались в моей ладони.
– Привет, Э.
– У меня для тебя кое-что есть.
– Что?
Я взял тарелку и осторожно подвинул бокал в её сторону.
– Ты как-то сказала, что тебе нравится красное вино. Я подумал, что ты захочешь стаканчик со своим бифштексом.
В её голосе послышалось удивление.
– Ты запомнил?
Я хотел сказать ей, что помнил всё, что она когда-либо говорила. Но понимал, что не стоит быть таким болтливым.
– Да, – просто заявил я.
На какое-то время воцарилась тишина. Но затем я услышал, как она поднялась ещё на шаг, благодаря чему смогла дотянуться до бокала. Я мельком заметил бледную кожу её предплечья и увидел, как её пальцы обхватывают бокал, после чего он исчез за забором. Я улыбнулся, услышав тихий вздох и понял, что она спустилась с лестницы.
– Теперь в безопасности? – усмехнулся я, потянувшись за своей тарелкой. – Снова на твёрдой земле?
– Да, спасибо, Э. Я ценю вино.
С предвкушением я смотрел на гору еды на своей тарелке.
А затем нахмурился.
– Белла?
– Хм?
– Зачем мне два бифштекса? Один из них был для тебя.
– Полтора. Они огромные, Э. Я не смогу съесть больше, чем половину. Я решила, что у тебя не будет никаких проблем с дополнительной порцией.
– Ты очень мало ешь.
Она фыркнула.
– Я нормально ем, Томкэт. Просто не все такие же бездонные как ты.
Я отнёс свою тарелку к столу и, приступив к еде, закрыл глаза, когда, только откусив, почувствовал, как взорвались мои вкусовые рецепторы.
– Такой вкуснятины всегда будет мало, Белла.
Её голос был нежен.
– Наслаждайся своим ужином, Э.
– Даже не сомневайся, спасибо, – усмехнулся я, продолжая жевать. Я ел неторопливо, наслаждаясь каждым кусочком. Чёрт, моя девочка умеет готовить.
– Как вино?
– Оно прекрасно. Ты выбрал очень хорошее.
– Это было любимым вином моей мамы, – не задумываясь, выдал я.
– О.
Я усмехнулся.
– А так, если честно, я немного знаю о вине. Я знаю одно хорошее красное и одно хорошее белое. Мама всегда говорила, что этого достаточно, чтобы произвести впечатление на свидании.
– Похоже, она была очень умной женщиной.
Я вздохнул.
– Она была потрясающей.
Белла какое-то время молчала.
– Твоей мамы... больше... нет? – нерешительно спросила она.
От резкой боли, сжавшей всю мою грудь, я закрыл глаза.
– Нет. У меня нет... семьи. Они все ушли.
– О, Энтони, мне так жаль.
Я посмотрел на забор. Её голос прозвучал так грустно. Словно она снова плакала, как в тот день, когда я купил ей лилии.
Желая сгладить ситуацию, я усмехнулся.
– Ты бы ей понравилась. Она так и не смогла заставить меня регулярно есть овощи. Да и нерегулярно, – грустно улыбнувшись, я подумал о том, насколько верным было это замечание. Она бы полюбила Беллу. И не только за овощи.
– Тогда почему ты ешь их со мной?
Я с недоумением посмотрел на свою почти пустую тарелку. Я понятия не имел.
– Может потому, что их приготовила ты, шефгёл? Потому что каждый день ты делишься со мной своей компанией и едой... кажется, не есть их, с моей стороны будет просто невежливо, – я помолчал. – Кроме того, у тебя они получаются вкусными. Она же всегда превращала их в дерьмо. Даже не знаю, оставались ли после её стряпни в них ещё какие-то питательные вещества, – усмехнулся я. – Но зато она готовила отпадное мясное жаркое.
Белла рассмеялась, и я был рад услышать этот звук. Я не хотел, чтобы она грустила. Смакуя каждый кусочек, я молча доел свой ужин.
– А как насчёт тебя, Белла? Ты говорила, что после того как ушла твоя мама, ты готовила для своего отца и брата. Они ели овощи как хорошие мальчики? – надеясь узнать что-нибудь о ней, поддразнил я. – Им, должно быть нравилось, что ты готовила для них. Везёт же некоторым!
Белла молчала.
– Они ели то, что я готовила, но не думаю, что они воспринимали это именно так.
Я фыркнул.
– Как они могли?
– Я никогда не... – её голос затих.
– Никогда что?
– В их глазах я всегда делала всё неправильно. Я никогда не была той дочерью или сестрой, которую они хотели. Я никогда не отвечала их требованиям. Ни тогда, ни сейчас.
Боль в её голосе была такой явной, что я повернулся в сторону забора, чувствуя зуд во всём теле и желая найти способ оказаться возле неё. Желание утешить её было подавляющим. И хоть я знал, что она не готова к этому, всё же жалел, что не купил лестницу и не мог перебраться через забор.
– Белла...
– Не надо, – умолял меня её голос. – Ничего не говори.
Я покачал головой от досады. Мы наконец-то вышли на личную территорию, а теперь она закрывалась от меня.
– Энтони, ты скучаешь по своей семье?
– Каждый день.
Её голос был низким и злым.
– А я нет. Ни капли. Фактически каждый день без них является для меня хорошим.
Мне нечего было сказать.
– У тебя остались приятные воспоминания? Смех и счастливые времена? Праздники?
– Да.
– Береги их, Энтони. Мои счастливые воспоминания закончились, как только мне исполнилось восемь лет. После этого моя жизнь была довольно жалкой.
– Хочешь... поговорить об этом?
Я слышал, как она встала.
– Я не хочу даже думать об этом. Ты доел?
Молча, я взял свою тарелку и подошёл к забору. Я слышал, как она поднялась по лестнице, и поставил свою тарелку наверх.
– Белла, – с мольбой в голосе, тихо сказал я.
– Ну что, Э? – её голос звучал устало.
Я постучал пальцем по верхней части забора и протянул свою руку.
– Пожалуйста.
Она вздохнула, и я почувствовал, как её рука коснулась моей. Я протянул руку так далеко, как только мог и с силой сжал её пальцы.
– Я не хотел расстраивать тебя. Мне очень, очень жаль.
– Я знаю. Я не расстроена. Просто не хочу говорить об этом.
– И это понятно. Но, Белла, ты потрясающая девушка. Обалденно готовишь. И какой бы ни была их проблема, очевидно, что дело только в них. Не в тебе. Сразу ясно, что они придурки.
Белла невесело рассмеялась.
– Конечно.
Я сжал её руку.
– Я на самом деле так считаю, Белла. Я думаю, ты необыкновенная, – я колебался. – Я рад, что ты появилась в моей жизни. Что ты переехала и стала моей соседкой.
Она молчала. Я почувствовал, как она сжала мою руку в ответ. Наконец, она заговорила.
– Спасибо, Энтони. Ты хороший друг, – её рука выскользнула из моей. – Я пойду. Спокойной ночи.
Я стоял, прислушиваясь к тому, как она собрала посуду и вошла в дом. Слишком тихий щелчок закрывшейся двери, отозвался эхом в тишине вечера. Звук казался таким же расстроенным, как и она.
Я спрыгнул со стула и сел на него.
Хороший друг. Она думала обо мне как о друге. Откинув голову, я задумался над этим. И понял, несмотря на то, что ранее сказал Эммету, что не был счастлив, оставаясь только её другом. Так получилось, что за такой смехотворный срок она стала значить для меня намного больше. Я покачал головой. Мы даже не видели друг друга, никогда не встречались лицом к лицу, и всё же у меня возникли чувства к девушке с нежным голосом, милым хихиканьем и замечательным характером, которая жила по соседству. К девушке, настолько робкой, что она начинала паниковать, как только я предлагал встретиться без барьера в виде забора.
Пока я думал об этом, мои пальцы беспокойно барабанили по колену. Очевидно, что её прошлое было нелёгким. Я чувствовал возрастающий гнев на безликих людей, которые причиняли ей боль. В семье все должны любить и защищать друг друга, и ни в коем случае не обижать. Из того немногого, что она рассказала, я понял, что ей было очень плохо и больно. Ублюдки. Им лучше надеться, что они не столкнуться со мной.
Я вздохнул. Я должен быть терпеливым и понимающим, быть другом для неё, пока она не захочет... большего. Я мог это сделать. Ради неё я мог быть терпеливым.
Я оглянулся на высокий барьер, благодаря которому она чувствовала себя в безопасности, но который и скрывал её от меня. В этот момент он казался вынужденным злом.
Мне нужно было купить лестницу. Срочно.
Вот мы и немного узнали о Белле. Совсем немного...
Похоже, её жизнь была несладкой(((
За смалики и весёлые комментарии не забываем благодарить Наташу))
Ждём вас на форуме)))
Источник: http://robsten.ru/forum/49-1473-12
0
Эдвард, вперед!!!!! 
