Белла

В последнее время мне часто снится секс с Эдвардом. В снах нет ни страха, ни тревоги, ни напряжения. Нет физического барьера и, разумеется, ни намека на ментальный. Все просто, естественно — как и должно быть. Как будет. Чувства, родившиеся в воображении, в подсознании, доводят мое возбуждение до пика. Трение, наполненность, но не боль; гладкость, мягкость, скольжение. Вот как я себе это представляю, вот на что я надеюсь. Я впервые думаю сексе так, как никогда не думала раньше. Впервые представляю его чем-то по-настоящему хорошим.

После таких снов я обычно просыпаюсь в слезах, подавленная, полная зависти к своему подсознательному альтер-эго и тому, насколько свободно она отдается естественным порывам.

Сегодня утром эти эмоции не приходят, потому что меня будит сам Эдвард. Настоящий, живой, из плоти и крови, он прикасается ко мне, целует и придвигается ближе.

Обнимает меня, прижимая спиной к своей груди. В комнате жарко; на телах проступает пот, но мне все равно. Хочу каждый день просыпаться прижатой к этому мужчине.

Эдвард продолжает целовать, посасывать и покусывать мою шею. Пальцы касаются внутренней части бедра, подбираясь все ближе и ближе к киске. Я чувствую задницей его эрекцию. И со стоном прижимаюсь к нему, когда пальцы на секунду касаются клитора.

— Блядь, — хныкаю я шепотом.

— Доброе утро, детка, — отзывается Эдвард с улыбкой в голосе. — Я ждал, когда ты проснешься.

Он проводит рукой по внешней стороне бедра, и — хотя в спальне жарко — по коже мгновенно пробегают мурашки.

— Ты не дал мне досмотреть удивительный сон, — поддразниваю я хрипловатым спросонья голосом.

— Но тебе снился я, — уверенно заявляет Эдвард. Толчок, поглаживание, поцелуй. — Я пытался быть терпеливым, но ты так позвала меня во сне, что у меня мгновенно встал.

Вздрагиваю. Эдвард прижимает меня крепче.

Осторожно прихватывает мочку моего уха зубами. Его член невероятно тверд.

— Что тебе снилось? — Слова сопровождаются теплым дыханием.

Эдварду нравится, когда я говорю прямо.

— Как я трахаю тебя.

Он стонет, закидывает на меня ногу и оттягивает мое колено, заставляя меня раскрыться. Я не вздрагиваю, не отстраняюсь и не напрягаюсь, как это было бы с Джейком. Мне хочется, чтобы Эдвард оказался у меня между ног — любым возможным способом. Он не зайдет слишком далеко и не причинит мне боли.

Я ему доверяю.

— Как это было? — спрашивает он с придыханием.

Его пальцы, наконец, скользят между моих ног, исследуя обильную влагу.

— Потрясающе, — отвечаю я со стоном. Эдвард стонет в ответ, ритмично прижимая ко мне член.

— Это и будет потрясающе, — бормочет он.

Будет. Будет. Будет.

— Сегодня все изменится, детка.

Я улыбаюсь, даже сквозь туман похоти понимая, о чем он говорит. Сегодня, спустя четыре моих персональных сеанса с Мэгги, начнется секс-терапия.

— Сегодня мы в последний раз можем побыть собой, — шепчет он. — До объявления правил.

Он крепко прижимает указательный палец к клитору — и мой смех превращается в стон.

— Это не правила, Эдвард, — выдыхаю я. — Просто упражнения. — Палец продолжает кружить на чувствительном месте.

Внезапно Эдвард переворачивает меня на спину и нависает надо мной. Волосы растрепаны, глаза горят, рот слегка приоткрыт, но в уголках намек на улыбку. Он наклоняется и целует меня, сближая наши тела.

— Хочу, чтобы в последний раз все было по-прежнему, — произносит он мне в губы. — По-нашему.

Я тоже хочу. Хватаю его за волосы и глубоко погружаю язык в его рот.

Пока мы целуемся, его вес прижимает меня к постели, тяжелый и приятный. Твердый член давит на мои влажные складки, и я толкаюсь навстречу. Эдвард стонет мое имя и прижимает губы к шее, целуя и посасывая, пока его рука сжимает мои волосы. Это мое слабое место, и он об этом знает.

— Блядь... Эдвард...

Он мгновенно захватывает мой рот крепким поцелуем, а рука обхватывает мою грудь. Когда я называю его имя, это сводит Эдварда с ума, поэтому я делаю это часто.

Он начинает спускаться вниз, изучая каждый дюйм моего тела руками и ртом. Тянет сосок зубами, пока я не начинаю хныкать, и на секунду поднимает голову, одаривая меня мальчишеской улыбкой. Заметив, как приподнимаются мои бедра, Эдвард понимает намек и погружает в меня палец. Сейчас это происходит совсем легко, естественно и так чертовски хорошо. Он двигает пальцем взад и вперед в извилистом, дразнящем танце. Каждый раз, когда я приближаюсь к кульминации, Эдвард отстраняется, держа меня на краю.

Я разочарованно рычу, а он усмехается мне в живот, затем поднимается и нежно целует. В глазах пляшут озорство и желание.

— К чему такая спешка, милая? Мне нравится, когда ты безумная и жаждущая.

Обхватываю рукой его член, и рот Эдварда открывается от удивления.

— В эту игру могут играть оба, мой прекрасный британец.

Наваливаюсь на него всем весом, намекая, чтобы он лег на спину, и Эдвард охотно переворачивается. Хватает меня за бедра и притягивает к себе.

Замираю на мгновение и просто смотрю на него, встречая ответный взгляд. Эдвард так чертовски красив… Как мне так повезло? Густые дикие волосы цвета английских пенни, пронзительные зеленые глаза, которые кажутся темнее в мягком утреннем свете, и рот, который требует поцелуя. Рот, который приносит мне больше удовольствия, чем я когда-либо испытывала. Припухшие от поцелуев губы слегка приоткрыты. Провожу кончиками пальцев по гребню его члена, легко и игриво обхватываю двумя пальцами — и выразительный рот Эдварда открывается шире, голова откидывается назад. Я обхватываю член целиком, гоняя крайнюю плоть взад и вперед. Внезапно и намеренно ускоряю шаг, и Эдвард стонет, прикусив нижнюю губу.

Даже если бы остальная часть Эдварда не была такой идеальной, я наверняка влюбилась бы в его рот.

Убираю руку с члена, мягко поглаживаю яйца, а затем нежно провожу пальцами по его бедру и округлости ягодицы.

— Господи, Белла. — Его глаза вспыхивают. — Хватит дразнить, заставь меня кончить.

Я упоминала, как мне нравятся слова, которые произносит этот рот?

Он садится, усаживает меня к себе на колени и прижимается теснее. Твердый член снова и снова трется о мои складки и клитор.

— Я могу кончить прямо так, — говорит Эдвард мне в шею. Мое тело обвилось вокруг него. — От прикосновения твоего влажного тепла, от трения между нами.

Со стоном отвечаю:

— Я тоже.

Эдвард наклоняет голову и целует меня.

— Но я хочу попробовать тебя на вкус. И хочу, чтобы ты попробовала меня.

Рот изгибается в лукавой усмешке.

— Вместе.

Улыбаюсь в ответ. Это происходит не в первый раз, и даже не в первый раз происходит с Эдвардом, но сегодня утром его волнение заразительно.

Он ложится на спину, и я пользуюсь возможностью исследовать его тело. Эдвард прекрасно сложен — сильный и мускулистый, но не слишком крупный. Подтянутые руки и широкая грудь, рельефный живот, а затем — идеальный пенис, твердый и прямой, обрамленный бедрами, которые хочется укусить. До Эдварда я ни разу не видела необрезанный член. Я вообще до него видела всего один член, и он меня не особенно привлекал. Но член Эдварда невероятно притягателен, словно вылеплен богами.

Я прикасаюсь к нему, не сдерживаясь, провожу рукой взад и вперед, слизываю преякулят кончиком языка. Эдвард чертовски отзывчив: тяжело дышит, стонет и выдыхает мое имя. Мне нравится, как сильно я его возбуждаю. Эти реакции вызывают приток влаги между ног.

— Белла, — зовет он громче, настойчивее. Откидываю со лба волосы и ухмыляюсь.

Эдвард улыбается в ответ, жестом требуя, чтобы я повернулась.

— Развернись сейчас же, чтобы я мог попробовать эту киску.

Почему каждое слово из этого сексуального британского рта так чертовски возбуждает?

Переворачиваюсь, оседлываю его плечи и хихикаю: Эдвард обхватывает мои ноги и тянет выше. Затем меня касается его рот, и становится не до смеха. Он крепко прижимает меня к своему лицу, сжимая задницу.

Нежно целует клитор, едва касаясь, но этого достаточно, чтобы мое тело отозвалось дрожью. Затем нажимает сильнее, щелкнув языком. Я задыхаюсь. Язык проникает внутрь, давит и поглаживает, и я снова поражаюсь тому, насколько быстро Эдвард способен подвести меня к краю.

Опускаю голову к его члену и снова погружаю в рот, глубоко и жестко. Эдвард приглушенно стонет в мою кожу, и мой ответный стон вибрирует вокруг ствола. Обвожу головку языком, слизывая солоноватую жидкость. На некоторое время сосредотачиваю внимание на головке, быстро пропуская ее сквозь плотно сжатые губы, затем внезапно опускаю голову, захватывая пенис как можно глубже.

Эдвард отстраняется, ругаясь и задыхаясь, затем обхватывает губами клитор, резко и быстро щелкая языком. Мои ноги невольно сжимают его голову, но Эдварду, судя по звукам, это нравится.

Волны восхитительных ощущений нарастают, начиная концентрироваться между ног. Мне трудно сосредоточиться на члене во рту, пока Эдвард посасывает, лижет, нежно покусывает мою плоть, но я пытаюсь, желая довести его до той же точки, до которой дошла сама. Я стараюсь сосать сильнее и быстрее. Глубже, еще немного глубже. Эдвард стонет практически непрерывно, заставляя меня стонать в ответ.

Близко… Так близко... Сильнее, быстрее, больше...

Эдвард смещается и погружает в меня палец, продолжая работать языком. Я теряю концентрацию, выпуская член изо рта.

— Да!

Ни следа боли. Мне хочется, чтобы он погрузился глубже.

Эдвард отчаянно стонет и выдыхает:

— Так близко, детка... блядь, пожалуйста, не останавливайся.

Снова беру его в рот, двигаясь все быстрее и быстрее. Эдвард делает то же самое, и я чувствую, как волна нарастает. Вот-вот опрокинусь через край. Наши приглушенные стоны становятся громче и громче. Язык и палец Эдварда подталкивают меня все ближе и ближе. Я впервые хочу большего — хочу большей наполненности. Хочу сказать об этом, но не собираюсь отпускать член снова.

Однако Эдвард все равно пробует. Я чувствую, как давление усиливается. Стенки растягиваются, и это немного больно, но в то же время фантастически приятно. Клитор дергается, пульсирует, и я кончаю, кончаю и кончаю. Эдвард рычит, и его жидкость наполняет мой рот. Сглатываю, дрожу и трясусь.

Забываю, как дышать. Жадно глотаю каждую солоноватую каплю, пока Эдвард крепко прижимает рот к моей дрожащей плоти.

В конце концов я отстраняюсь, задыхаясь, а он шепчет ругательства.

— Ты в порядке? — спрашивает Эдвард, когда я на трясущихся ногах слезаю с его лица. Мне немного больно после непривычного растяжения, но это почти приятно. Совсем не так, как бывало, когда я пыталась раздвинуть свои границы с Джейком.

Падаю рядом с Эдвардом.

— Гораздо лучше, чем в порядке.

Он обхватывает мой затылок и грубо целует меня.

— М-м-м… Люблю смешивать наши вкусы, — бормочет он.

— Я тоже, — улыбаюсь я. — У тебя потрясающий рот.

Эдвард хрипло смеется и притягивает меня к себе. Прижимаюсь к его потной груди, вдыхаю его знакомый аромат.

— Два пальца? — спрашиваю я, и по какой-то безумной причине краснею. Как я вообще способна краснеть после такого?

— Да, — отвечает он почти гордо.

Поворачиваю голову и вопросительно смотрю на него.

— Я этого хотела. Ты читаешь мои мысли.

— Я читаю твое тело, Белла. — Эдвард внезапно становится серьезным. — Я пытался это делать все время, и планирую продолжать в том же духе.

Он придвигается ближе, проводя костяшками пальцев по моей щеке. Я дрожу.

— Послушай меня. Что бы сегодня ни случилось, каковы бы ни были ее планы, какие бы упражнения она нам ни назначила — я все это попробую. Даю слово. Она — профессионал, ты ей доверяешь, поэтому и я ей доверяю. И мне нужно, чтобы ты была со мной честна и открыта. Хорошо?

Киваю.

— Серьезно, детка. Я ужасно боюсь причинить тебе боль. Я... Так сильно хочу тебя, что порой боюсь потерять контроль. А я не могу терять контроль с тобой; если я причиню тебе боль, это только усугубит ситуацию. То выражение, которое появилось на твоем лице в моей постели в Саутэнде, я больше не хочу видеть. Меня тошнило при мысли, что я это с тобой сделал. Ты должна помнить об этом. Будем действовать медленно и правильно. Поэтому, если будет больно, сразу говори мне. Пообещай.

Сглатываю, сдерживая слезы. Делаю глубокий вдох.

— Обещаю. Ты не причинишь мне вреда, Эдвард.

Фраза звучит как мольба и обещание. Он отвечает тем же, сопровождая слова застенчивой улыбкой.

— Знаю, милая, потому что ты этого не допустишь.

***

Мы входим в терапевтический центр. Сегодняшний визит разительно отличается от первого. Все то, что месяц назад заставляло меня волноваться, теперь кажется знакомым. С Мэгги я чувствую себя комфортно и безопасно. Ирине это никогда не удавалось.

В течение последних четырех сеансов мы обсуждали мою историю, мое прошлое, включая Джейка. Мэгги предположила, что мой вагинизм — побочный эффект другой проблемы. Она упомянула термин «посттравматический стресс», но я с ним пока не согласилась. Звучит так, будто я была на войне, а не жила с алкоголиком. В конечном итоге мы приняли совместное решение увеличить частоту сеансов до двух в неделю. На первом — наедине с Мэгги — мы обсудим, как мне справиться с тревогой, как научиться контролировать чувства, чтобы более взвешенно и логично реагировать на стресс. Мэгги назвала это когнитивно-поведенческой терапией. Этот термин я помню из учебников психологии в средней школе, но теперь он имеет для меня совершенно иное значение. Я по-прежнему настроена немного скептически, но не могу не доверять Мэгги. Она многократно доказала свою правоту.

Второй сеанс будет отведен для совместного психосексуального консультирования. Мэгги сосредоточится на моих проблемах с половым актом и предоставит нам ряд идей по лечению, которые помогут облегчить проблему, особенно в сочетании с КПТ.

Пока мы ждем своей очереди, Эдвард начинает немного нервничать.

— Она не кусается, — шепчу я своему удивительному милому мужчине.

— Знаю, — говорит он. — Просто морально готовлюсь оставить смущение и гордость за дверью.

Пожимаю плечами.

— На деле все совсем не так. — Но я не могу подобрать слова, чтобы описать, насколько легко взаимодействовать с Мэгги. — Вот увидишь.

Звучат наши имена, и мы входим в кабинет. Эдвард крепко держит меня за руку.

— Привет, Мэгги, — я здороваюсь с улыбающейся рыжеволосой женщиной.

— Рада тебя видеть, Белла, — она тепло улыбается и переводит взгляд на Эдварда. Она не пускает слюни при виде моего парня, и это очень освежает. Мэгги — настоящий профессионал. Или лесбиянка.

— Эдвард, — она протягивает ему руку. — Очень приятно познакомиться. Я столько о вас слышала.

Эдвард пожимает ей руку. Он явно пытается обрести уверенность.

— Спасибо. Взаимно.

Занимаю привычное место. Эдвард садится рядом, неловко переминаясь с ноги на ногу. Кладу руку ему на бедро и успокаивающе сжимаю.

— Итак, если вы не против, я хотела бы немного поговорить о нефизической стороне ваших отношений.

Мэгги никогда не ходит вокруг да около, Использует каждое мгновение отведенного нам часа, и за это я ей очень благодарна.

Она спрашивает, как давно мы вместе, и не проявляет ни капли осуждения, когда я сообщаю, что менее трех месяцев. Мэгги никогда не осуждает. Затем интересуется, как часто мы видимся, как проводим время, ругаемся ли. Она предупредила, что часть сеанса будет походить на семейную терапию. Сперва я отказалась от этой идеи, но Мэгги объяснила, что ей необходимо разобраться в наших отношениях, чтобы затем выбрать наилучший способ решения физических проблем. К счастью, поскольку мы поговорили обо всем заранее, я предупредила Эдварда.

Со временем он заметно расслабляется, подчиняясь «эффекту Мэгги» — так я мысленно прозвала ее успокаивающее влияние.

Она спрашивает Эдварда, что ему больше всего нравится в моей личности, и ответ застает меня врасплох.

— Ее сила.

— Серьезно? — удивляюсь я.

Он улыбается и сжимает мою руку.

— Да.

— Белла, тебя удивляет ответ Эдварда?

— Хм... ну, да,

— Почему?

— Думаю, я всегда считала себя слабой. Всегда старалась угодить другим людям, отцу, церкви... Джейку. — Я делаю глубокий вдох, опираясь на опыт предыдущих сессий. — Позволила Джейку контролировать меня, не могла постоять за себя. Позволила всему городу плохо думать обо мне.

— Эдвард, не хочешь рассказать Белле, почему выбрал именно это слово?

Он смотрит на меня. Изумрудные глаза непоколебимы.

— Потому что ты выбралась. Да, он был властен и... — Эдвард стискивает зубы, — жесток, но ты нашла в себе достаточно храбрости, чтобы уехать. Ты застенчива, никогда раньше не жила за границей, но все же решилась переехать в совершенно новую страну, когда Джейкоб стал угрозой. Ты хоть представляешь, насколько это смело? Насколько ты невероятно сильна?

Эдвард переводит взгляд на Мэгги, и на его лице проступает редкий румянец.

— Эм… Когда я сказал, что хочу быть не просто твоим другом, ты в конце концов, — он усмехается, — впустила меня. Показала мне свои страхи. Ты очень сильна, Белла.

К горлу подступает комок. Его слова поражают меня во второй раз за сегодняшний день. По щеке течет одинокая слеза, и Эдвард смахивает ее большим пальцем. Интересно, он вообще помнит о присутствии Мэгги?

— Спасибо, Эдвард. Белла, я задам тебе тот же вопрос. Что тебе больше всего нравится в Эдварде?

В голове проносятся тысячи ответов. Как выбрать один, если я так его люблю? Но вдруг наступает ясность.

— Тот же ответ, — говорю я Мэгги, не отрывая взгляда от Эдварда.

— Сила?

— Да. Он заставляет меня чувствовать себя сильнее, храбрее. Заставляет меня чувствовать себя в безопасности, а я уже давно этого не испытывала.

У меня перехватывает дыхание.

— Я бы сказал то же самое. — Эдвард наконец прерывает зрительный контакт и смотрит на Мэгги. — На самом деле я довольно слабый человек, всегда был таким. Был незрелым и безрассудным, говорил и делал много дерьмовых вещей. Я совсем не чувствую себя сильным.

— Но Белла считает иначе.

Он пожимает плечами, играя с моими пальцами и переплетая их со своими.

— Значит, я силен только для Беллы, наверное.

Мэгги улыбается.

— Полагаю, следует сказать, что вы делаете друг друга сильнее, не так ли?

Мы улыбаемся друг другу, словно влюбленные подростки.

— Да, — отвечаем хором.

Примерно в середине сеанса Мэгги резюмирует:

— Итак, несмотря на кое-какую очевидную тревогу, с которой мы с Беллой разберемся наедине, эмоциональная сторона ваших отношений очень здоровая... и сильная. — Она улыбается. — Давайте теперь поговорим о физических проблемах.

Нужно дышать и сохранять спокойствие, напоминаю я себе.

— Эдвард, Белла сказала, что была абсолютно честна в отношении своего состояния — то есть, после первой попытки.

— Да.

— Как ты к этому относишься?

— Ну... — Он нервно косится на меня.

— Здесь ты можешь быть абсолютно откровенным, — напоминает Мэгги. — Как и Белла.

Киваю.

— Хорошо, — медленно произносит Эдвард. — Конечно, это меня беспокоит. Мне ненавистна сама мысль о том, что Белла испытывает физическую боль или эмоционально расстраивается.

— Но как ты себя чувствуешь? — давит Мэгги.

Эдвард снова колеблется, очевидно, не желая ранить мои чувства. Едва ли ему удастся меня шокировать. В конце концов, Джейк весьма доходчиво все объяснил.

— Неудовлетворенным, — наконец говорит он. Затем бормочет, обращаясь ко мне: — Прости.

— Не извиняйся, малыш. Я тоже чувствую себя неудовлетворенной.

— Ты хочешь иметь возможность полноценно заниматься сексом с Беллой?

— Конечно! — Во взгляде, который Эдвард бросает на Мэгги, ясно читается «само собой».

— Можешь объяснить, почему?

Эдвард смеется.

— Полагаю, вы ожидаете более внятного ответа, чем «она невероятно сексуальна»?

Мы с Мэгги тоже хихикаем.

— Да, пожалуйста.

Его прелестный лоб морщится.

— Потому что она красива и сексуальна. К тому же, после всего, что мы уже попробовали, я знаю, насколько это будет удивительно. Я хочу поделиться с Беллой всем, и особенно самыми естественными вещами. Она заставляет мое сердце биться быстрее, а тело — реагировать так, как никогда прежде, а потому я испытываю чертовски сильный интерес.

Эдвард поднимает глаза и встречает взгляд Мэгги.

— Потому что я люблю ее и хочу показать ей это физически.

Он замолкает. Я смотрю на Эдварда, лишенная дара речи. Даже Мэгги выглядит немного ошеломленной.

Но он еще не закончил.

— Прежде всего потому, что я хочу — нет, мне нужно — ощутить связь с ней. Сблизиться настолько, насколько это возможно.

Он смотрит на меня, пожимает плечами и улыбается. Не могу отвести взгляд.

Мэгги первой приходит в себя.

— Что ж… спасибо. Сформулировано очень ясно. — Она делает паузу. — Тебе следует знать, что Белла назвала точно такую же причину. Близость и связь, а также желание выразить свою любовь.

— Я не совсем так выразилась, — усмехаюсь и закатываю глаза, поворачиваясь к Эдварду. — Ох уж эта английская вежливость.

Он улыбается в ответ.

— Итак, Эдвард, каковы будут вводные данные? У тебя когда-нибудь возникали проблемы с эрекцией?

Эдвард задыхается, веселье и тепло мгновенно покидают его лицо.

— Нет! М-м-м… все работает. — Он краснеет, а я стараюсь не хихикать.

Не самая подходящая для секс-клиники реакция, Свон.

— Хорошо. — Мэгги что-то записывает. Интересно, что там написано? «У Э. Каллена отличный твердый член»?

— В таком случае давайте сосредоточимся на Белле. Я задам несколько вопросов о вашей нынешней сексуальной жизни. Отвечайте как можно более прямолинейно, пожалуйста.

Мы оба киваем.

— Вы целуетесь сексуально?

Она это серьезно? Да, мы возвращаемся к основам, но кто, черт возьми, не поцеловал бы его?

— Да, — растерянно отвечаем мы.

— Изучаете тела друг друга?

— Да.

— Прикасаетесь к половым органам?

Я краснею.

— Да.

— Для Беллы это только стимуляция клитора, или возможно проникновение?

— Да, Эдвард может использовать палец, — говорю я. Лицо пылает.

— Это больно?

Отрицательно качаю головой.

— Обычно нет, просто очень туго.

Мэгги снова что-то записывает в блокнот.

— Как насчет двух пальцев?

— До недавнего времени — нет, — говорит Эдвард, поглядывая на меня.

— Больно было, Белла?

— В прошлом — да… с Джейком. На этот раз — не очень. Потом я чувствовала лишь легкую болезненность.

— Тебе понравилось?

Украдкой улыбаюсь Эдварду.

— Да.

— Вы занимаетесь оральным сексом?

— Да.

— Совместным оральным сексом?

Эдвард косится на меня и ухмыляется. Улыбаюсь в ответ. Мы оба вспоминаем утро.

Он откашливается и снова смотрит на Мэгги.

— Да.

— Вы оба способны достичь оргазма?

Боже, как неловко. Как я смогла пройти через это прежде?

— Да.

— Как часто вы этим занимаетесь?

Мы снова переглядываемся. Не знаю, как ответить. Наши отношения длятся всего несколько месяцев, и физическое притяжение просто ошеломляет. Может, ей нужна статистика за неделю?

— Часто, — наконец отвечает Эдвард.

— Чаще двух раз в неделю?

— Да, — произносим мы.

— Хорошо. — Мэгги улыбается. — Здорово, что вы ведете такую активную сексуальную жизнь.

Я хмурюсь.

— Но ведь это не совсем «сексуальная жизнь», не так ли? Если мы на самом деле не занимаемся сексом?

— Белла, все, о чем я спросила — это часть секса, даже если проникновение не задействовано. Вы способны получать удовольствие и удовлетворять друг друга. И испытывать близость, которой жаждете.

Нежданные слезы обжигают глаза.

— Но это все равно неправильно, это… ненормально.

Эдвард сжимает мою руку. Чувствую на себе его взгляд.

Мэгги наклоняет голову, оценивающе глядя на меня.

— Мы исследуем эти эмоции, Белла. Ты чувствуешь себя виноватой?

Киваю с несчастным видом.

— Каждый день.

— В чем твоя вина?

— Я отказываю Эдварду.

— Детка... — тихо зовет Эдвард. Он придвигает свой стул ближе, поглаживая мою руку и предплечье.

— Ты чувствуешь вину за что-то еще, Белла?

— Да, — шепчу я, стараясь не смотреть на Эдварда. — За Джейка.

— Почему? — спрашивает Мэгги.

Слезы текут без остановки. Коробка салфеток очень кстати. Делаю глубокий вдох и поясняю:

— Я сломила его. Заставила его пить, сделала его несчастным. Не смогла удовлетворить его. Иногда мне кажется, что я... заслужила то, что он сделал. Должно быть, он был так расстроен, и...

— Белла, это полная чушь! — взрывается Эдвард. — Мне все равно, что случилось или не случилось. Это не дает ему права...

— Эдвард, пожалуйста. — Голос Мэгги твердый и властный. Эд стискивает зубы, но замолкает.

— Впрочем, Эдвард прав, — спокойно резюмирует она. — Поступок Джейка является попыткой изнасилования, независимо от того, что произошло в прошлом или каковы отношения жертвы с преступником.

Медленно киваю. Разум торопливо пытается отогнать образы той ночи.

Эдвард придвигает свой стул вплотную к моему и обнимает меня, прижимая к груди как можно крепче.

— Все в порядке, — тихо шепчет он. — Я с тобой. Ты в безопасности.

Мэгги молчит, а я, как всегда, нахожу утешение в прикосновении Эдварда и сосредотачиваюсь на дыхании.

Немного успокоившись, я отстраняюсь и вытираю слезы. Затем снова тянусь к его руке.

— Вина и стыд — эмоции, с которыми я помогу справиться. И сейчас, и на наших сеансах КПТ, — тихо объясняет Мэгги.

— Хорошо.

— Мы приближаемся к концу сегодняшней сессии. Думаю, у меня есть все необходимое, чтобы начать работу и помочь вам двоим достичь полного сексуального взаимодействия.

Она поворачивается к Эдварду.

— Уверена, Белла уже рассказывала, что я буду каждую неделю давать вам одно или несколько «домашних заданий». Некоторые будут затрагивать вас обоих, а некоторые — только Беллу. Результаты обсудим на последующих сессиях.

Эдвард с решительным видом кивает.

— Я понимаю.

— Хорошо. Итак, домашнее задание на этой неделе, вероятно, будет одновременно простым и сложным.

Мы слегка наклоняемся вперед.

— Я хочу, чтобы в течение семи дней вы воздерживались от любых сексуальных контактов.

Что?..

— Можете целоваться, обниматься и прикасаться друг к другу, но никакого ручного или орального секса.

Лицо Эдварда — широко раскрытые глаза, отвисшая челюсть — явно копирует мое собственное.

— Совсем никакого? — недоумеваю я.

— Именно.

Эдвард приходит в себя и откашливается.

— Это уж точно будет... настоящий вызов.

Мэгги сцепляет руки перед собой.

— Идея заключается в том, что нам нужно вернуть все к основам и переосмыслить отношение Беллы к сексу. Вплоть до самого недавнего времени она связывала секс преимущественно с отрицательными эмоциями — болезненными, трудными, разочаровывающими. Нужно поработать над этим восприятием, чтобы она могла начать с чистого листа.

— Да, — медленно произносит Эдвард, такой же смущенный, как и я.

— Сначала напомним Белле о простых, невинных прикосновениях. В какой-то момент на этой неделе вам нужно исследовать тела друг друга, за исключением половых органов, неторопливо и тщательно. Лучше всего подойдет какой-нибудь расслабляющий массаж.

Мэгги смотрит на нас, и во взгляде проскальзывает сомнение.

— Пожалуйста, постарайтесь изо всех сил сдержать стремление к любой форме удовлетворения и оргазма. Нужна более простая физическая связь, которую мы затем используем в качестве трамплина для прыжка вперед.

Мы молчим по меньшей мере полминуты. Не могу поспорить с ее логикой, но... целая неделя без нашей версии секса? Это кажется болезненным, трудным... невозможным.

Эдварду выглядит так, словно сейчас заплачет.

Мэгги улыбается. Сука-садистка.

— Есть вопросы?

Молча качаем головами.

— Ладно, отлично. Постарайтесь запомнить, что вы чувствуете, и в следующий раз мы это обсудим. При необходимости запишите.

Она встает, и мы машинально повторяем ее жест.

— Увидимся через неделю.

Мы выходим на улицу. Эдвард бормочет нечто похожее на «ебаные правила».

Хватаю его за руку, заставляя остановиться, и смотрю на него. Потрясающее тело, великолепное лицо, чертовски соблазнительные губы... меня ждет очень длинная неделя.

Предыдущая глава