В начале этой главы напомню разговор из части «Покорной»
- Ты когда-нибудь был сабом?
- Да. Но не длительное время, только для сцены или двух.
И для информации – Эдвард никогда не был сабом, Питер был только наставником Эдварда. Учителем.
Последняя глава закончилась тем, что Эммет был в гостях у Эдварда (если кто-то забыл)))
Ну и не забываем благодарить Lili4ka за редакцию.
- Эдвард, - сказал Эммет, разбивая мою концентрацию. - Ты в порядке? Ты отключился на минуту.
- Что? - я моргнул несколько раз. - Я в порядке, просто немного устал.
- Ты? Устал? - он не выглядел удовлетворенно. - Нет, не может быть.
Внезапно, я не хотел больше шума, я хотел тишины. Тишины, чтобы я мог подумать. - На самом деле Эммет, я думаю, что собираюсь подняться наверх. Удачной игры завтра.
Он с усмешкой посмотрел на меня, но встал и взял свое пальто. - Хорошо, если ты так говоришь.
Я проводил его до двери, вывел Джейка на улицу в последний раз, и направился вверх по лестнице. Скамья для порки все еще стояла в моей комнате. Я мог оставить ее там теперь. Есть большая вероятность того, что она понадобится мне в пятницу вечером.
Черт возьми, Изабелла.
Возможно, просто возможно, она, в конечном счете, поспит восемь часов каким-то образом. Сомнительно конечно, но я все еще мог надеяться на это.
Я сел на кровать и вспомнил свое время с Питером - доминантом, который был моим наставником. Единственный человек, для которого я был сабом. Он дал мне несколько инструкций по наказанию, первое правило - не наказывать, будучи в гневе. До сих пор я никогда не делал этого, и я был уверен, что в пятницу вечером буду еще спокойнее.
В моем пакете инструкций для Изабеллы были перечислены последствия за неповиновение. За недостаток сна, я назначил порку, двадцать ударов за каждый пропущенный час.
Это была установка, это имело смысл. В то время, по крайней мере, теперь это казалось немного завышенной цифрой. Слишком завышенной. Должен ли я изменить этот пункт? Заметит ли Изабелла?
Нет, я не могу изменить правила, и должен сохранить всю репутацию, которую должен иметь в качестве ее доминанта. Это было двадцать ударов.
Я вспомнил кое-что еще, что Питер сказал мне - сделать первое наказание запоминающимся, и тогда не придется делать этого снова в ближайшее время.
Да, я хотел сделать его незабываемым, и при этом, возможно, также исправить кое-что в ее поведении - больше никаких удивлений или колебаний.
Внутренний голос предупредил меня, я не мог наказать ее за эти вещи, они были в прошлом. Я позволил им пройти безнаказанно, и это была моя вина. Указать на них в настоящее время было бы ошибкой.
Но если я сделаю наказание достаточно серьезным, это будет сдерживающим эффектом.
Я вздохнул и направился в игровую комнату. Я выбрал кожаный ремешок, взял его к себе в спальню и положил на комоде. Если я буду смотреть на него и скамью всю неделю, я смогу заставить придерживаться своего мнения в пятницу.
Я могу это сделать. Я знал, что могу.
Я был доминантом Изабеллы, в конце концов, и это было время, чтобы начать играть свою роль.
***
Питер научил меня трем видам порки – эротической, разогревающей и порке для наказания.
Я дал попробовать Изабелле вкус эротической порки во время наших первых выходных с помощью хлыста. Эротические порки томят ее получателей, повышая их удовольствие – перенося их на новый уровень.
В отличие от последующих двух видов порки.
Разогревающая порка была очень важной в моем наказании Изабеллы. Ее кожа была бледной, чистой и тонкой. На ней легко появляются синяки. Мне нужно принять это во внимание в пятницу вечером, убедиться, что я не оставил никаких сильных меток на ней. Двадцать ударов кожаным ремешком оставят следы на ней, если я сначала не подготовлю ее зад надлежащим образом. Даже с разогревающей поркой я не должен перейти тонкую грань. Вечер пятницы будет требовать моего пристального внимания к Изабелле, когда я буду оценивать состояние ее кожи, ее реакцию и ее эмоции. Ее эмоции...
Она будет плакать.
Я, блядь, собирался заставить ее плакать. Могу ли я это сделать?
Я должен был, если наши отношения были на пути развития. Если я не смогу справиться с видом ее слез, я не могу оставить ее в качестве покорной. Это был холодный, жесткий факт наших отношений.
***
Я попросил Хайди позвонить Изабелле в среду. Эти выходные, в отличие от других, я не хотел бы начинать с ужина за кухонным столом. Во-первых, я сомневался, способен ли есть с Изабеллой прямо перед тем, как накажу ее. Во-вторых, то, что она приедет в восемь часов и направится прямо в мою спальню, задаст тон на эту ночь.
Продолжая задавать тон на ночь, я позвонил в местный питомник, принимая меры, чтобы Джейк остался там на ночь. Если Эмметт и «Медведи» попадут в плей-офф, я в любом случае должен буду расстаться с ним на следующие выходные. Будет легче, если он получит пробный опыт заранее. И я признался сам себе, что я хотел, чтобы его не было дома.
Я стоял у окна в пятницу вечером, наблюдая за движением, ожидая, когда приедет Изабелла. Наконец, я услышал звук ее грузовика. Я закрыл глаза.
Ты можешь это сделать.
Ты должен это сделать.
Мое тело напряглось, когда я услышал, как хлопнула дверь грузовика. Она удивлена тем, что Джейк не встретил ее? Изменившееся время дало ей понять, что я знал, что она ослушалась меня? Она будет выглядеть раскаявшейся, когда войдет в дом?
Раздался звонок в дверь.
Я открыл дверь, а она стояла и смотрела смущенно, но не раскаявшись. Возможно, она спала в понедельник и получила восемь часов сна.
- Изабелла, - сказал я, приглашая ее войти в холл.
Она вошла внутрь и огляделась.
- У тебя была хорошая неделя? – спросил я, желая, чтобы она рассказала мне. - Ты можешь ответить.
- Она была нормальной, - сказала она.
А может быть, она была нормальной. Моя неделя, уверен, не была бы похожа на ад. Моя неделя была ужасно запутанной, когда я пытался разработать лучший способ справиться с тем, что произошло ночью в воскресенье.
- Нормальной? – спросил я, слегка раздраженный ее ответом. Но, может быть, просто может быть, ничего не произошло в ночь на воскресенье. Я хотел дать ей еще один шанс, прежде чем спросить напрямую. - Я не совсем уверен, что «нормально» является адекватным ответом.
Смущение омрачило ее выражение.
Да. Она была нормальной. Ничего не произошло. В наказании не было необходимости. В первый раз за пять дней, я почувствовал, что могу дышать.
Она вздохнула, и мои надежды испарились.
- Изабелла, - я сделал глубокий вдох. - Ты хочешь что-то сказать мне?
Она посмотрела на пол. - Я спала только семь часов в воскресенье.
Я закрыл глаза.
Черт побери Эмметта за то, что встречается с Розали.
Черт побери Изабеллу за то, что нарушает правила.
И, черт побери, меня за все остальное.
Черт побери меня за фальшивое стоп-слово .
Черт побери меня за то, что двадцать ударов за каждый потерянный час сна было целесообразно.
И, черт побери, меня прямо в ад, за постоянные мысли о том, что быть доминантом Изабеллы было хорошей идеей.
Но...
Я дал ей стоп-слово, я указал наказания, и, черт возьми, я был ее доминантом.
Я расправил плечи. - Смотри на меня, когда говоришь.
- Я спала только семь часов в воскресенье, - сказала она, четко на этот раз. Изабелла была женщиной, которая принимала свои ошибки.
- Семь часов? - я шагнул к ней. - Как ты думаешь, я составлял план для твоего благополучия только потому, что мне скучно и нечего делать? Ответь мне.
Возможно, это было так, возможно для нее все это является шуткой. Она никогда не будет принимать нас всерьез, если я не накажу ее.
- Нет, Мастер.
Извиняюсь за нарушение одного из моих правил.
Но она просто стояла, румяная и испуганная.
- У меня были планы на этот вечер, Изабелла, - сказал я. - Я хотел показать тебе западную часть дома, - а теперь библиотеке придется подождать. - Вместо этого мы должны будем провести вечер в моей комнате, работая над твоим наказанием.
Я хотел, чтобы она знала, это было не тем, как должны были пройти выходные. Ее неповиновение изменило все.
Сейчас она извиниться?
- Мне жаль вас разочаровывать, Мастер.
Да, спасибо. Это то, что она сделала, она разочаровала меня.
- Ты будешь жалеть еще больше, когда я закончу с тобой, - я поднял подбородок в сторону лестницы. - Моя комната. Сейчас же.
Я смотрел, как она поднялась по лестнице и направилась в мою спальню. Затем я проверил себя, чтобы убедиться, что я не буду действовать стремительно и со злости, и взял себя в руки. Изабелла будет немного испуганной, мне следует быть под контролем.
Я закатил рукава и направился к лестнице.
***
Она ждала, голая, на скамейке для порки. В минувшие выходные вид ее голой задницы подпитывал мои фантазии. В эти выходные он напомнили мне, что как бы хороши не были мои фантазии, у наших отношений были правила, и Изабелла нарушила их. Нарушение правил привело к последствиям. Как создатель правил, я установил их, и должен контролировать последствия.
Я провел рукой по волосам. Мне это не нравилось, и я не наслаждался этим, но я должен был это сделать.
Просто пройди через это.
Я подошел к скамейке и нежно провел по заднице Изабеллы. Она вздрогнула.
Нервы.
Мы оба нервничаем.
- Я использую три различных вида порки, - сказал я, желая объяснить свои методы. – Первая - эротическая порка. Она используется для увеличения твоего удовольствия, для возбуждения тебя. Я провел пальцами сверху вниз по ее заднице к ее горячему сексуальному местечку. Одновременно изучая ее попку, планируя, как и где ударить, когда придет время.
- Хлыст, например, - потому что, несмотря на то, как плохо это будет сегодня, я хотел, чтобы она знала, что порка, могла приносить приятные ощущения. Я мог возбудить ее с помощью порки, а также наказать ее.
Мои прикосновения стали грубее, и я следил за любым изменением цвета ее кожи. Я ущипнул ее, чтобы посмотреть какой красной станет ее кожа. Я еще недостаточно хорошо знал ее тело, но это поможет. Поможет мне оценить реакцию ее кожи.
- Вторая порка для наказания. Ты не будешь чувствовать никакого удовольствия. Цель - напомнить тебе о последствиях непослушания. Я установил правила для твоего блага, Изабелла. Сколько часов ты должна спать с воскресенья по четверг? Ответь мне.
- Восемь, - выпалила она.
- Да, восемь. Не семь. Ты, очевидно, забыла об этом, так что, возможно, боль на заднице поможет тебе помнить это в будущем.
Может быть, мы оба забыли кое-что, и это поможет нам обоим.
- Третий вид – разогревающая порка. Используется перед поркой для наказания, - я наклонился и взял ремень с пола. - Ты знаешь, почему я должен использовать разогревающую порку?
Тишина.
Я положил ремень на скамейку, рядом с ее лицом. Ей нужно видеть.
- Потому что твой зад не может справиться с поркой для наказания без подготовки.
Потому что иначе у тебя будут синяки.
- Двадцать ударов кожаным ремешком, Изабелла, - но я должен был напомнить ей, что она может уйти. Она могла сказать стоп-слово. Ни один из нас не хотел этого делать. - Если у тебя нет ничего, чтобы ты хотела мне сказать.
Если она вступила в эти отношения по любой другой причине, а не за тем, чтобы стать моей покорной, то это самое хорошее время выяснить это. Если она не была полностью и на сто процентов уверена, что она хотела быть в моей власти, то сейчас, она должна остановить нас.
Она молчала.
- Очень хорошо. - Если она может справиться с этим, тогда могу и я.
Я заставил себя выпрямиться и начал ее шлепать. Я начал мягко, убеждаясь, что моя рука опускалась каждый раз в другом месте. Постепенно разогревая области, на которых я собирался использовать ремень. Не слишком высоко, больше сосредотачиваясь на ее сладком месте, там, где ее бедра встречались с попкой.
Я мог сказать, когда удары перешли из разряда приятных к болезненным, потому что она начала съеживаться перед каждым приземлением. Ее задница порозовела, и я чуть-чуть усилил шлепки. Через несколько минут я остановился. Я провел рукой по ее коже. Чувствуя тепло и убеждаясь в том, что могу продолжить. Она не дрогнула при моем прикосновении, кожа выглядела красной, но я знал, что могу справиться с тем, что должно произойти.
Я только надеялся, что могу.
Я взял ремень, лежавший с ней рядом.
- Считай, Изабелла.
Я поднял руку и позволил ремню взлететь. Он приземлился с твердым ударом.
- Ой!
- Что? – спросил я, снова поднимая руку.
- Один, - сказала она, быстро. - Я имела в виду один.
Я опустил руку вниз.
- Черт! - сказала она, а затем поправила. - Я имела в виду, два.
- Следи за языком, - сказал я с третьим ударом.
- Т... три, - она заикалась.
Я двигался так, чтобы четвертый удар пришелся на другой участок кожи. Я сосредоточился на ее попе, планируя перспективу, куда приземлюсь в ближайшее время.
- Че…тыре, - сказала она, но переместила руку, чтобы прикрыться, в то время как я поднял руку для пятого удара. Я опустил руку и внимательно посмотрел на красную кожу передо мной. Она все еще в порядке и действует, скорее всего, инстинктивно в шоке. Она думает, будет лучше, если она будет двигаться. Черт возьми, она будет учиться?
Я наклонился к ней и прошептал: - Прикроешь себя снова, и я привяжу тебя и добавлю еще десять.
Я устал от ее неповиновения. Это следует остановить. Сегодня. Сейчас.
Я опускал ремень вниз в пятый, шестой и седьмой раз. Быстро и качественно. Она считала каждый раз.
Восьмой удар пришелся на новое место.
Она начала рыдать.
- В…восемь, - сказала она.
Я взял паузу, чтобы провести по ней рукой. Все еще в порядке. Все еще не будет синяка. Почему я когда-то решил, что двадцать ударов является приемлемым наказанием?
Я делал все возможное, чтобы заблокировать свой мозг на девятом, десятом, одиннадцатом, двенадцатом ударах, но я не мог. Я должен был сосредоточиться на ней. На ее ответах, чтобы убедиться, что я был не слишком груб с ней. Она до сих пор плакала от шока? Была ли боль действительно слишком сильной?
- Три…надцать.
Я снова остановился. Блядь. Еще семь.
Должен ли я остановиться?
Должен сказать стоп-слово?
Нет, еще нет. Она была в порядке. Мне нужно было идти дальше.
- Че…тырнадцать.
На пятнадцати она перестала считать.
- Изабелла, - вздохнул я
- Простите, - вздохнула она. – Пят…на…дцать.
Блядь. Еще пять. Моя рука болела, а моя концентрация была взорвана к чертовой матери. И там, передо мной, была Изабелла Свон, женщина, которую я желал и которой восхищался чертовски много лет.
Я заставил ее плакать.
Я сделал это.
И я должен был продолжать.
Я заставлю плакать ее еще больше.
Просто пройди через это.
Теперь мои удары были легче. Не такие сильные, но я знал, что она не замечала этого. Просто сигнал того, что сейчас будет больно.
- О, Боже. Шестнадцать, – ее дыхание стало не ровным. – Я буду спать десять часов.
Я остановился и отдыхал, расположив руки по бокам ее тела. Я больше не был уверен ни в чем. Не был уверен, что смогу продолжить. Не был уверен в том, что мне нужно, а что нет. Скажет ли она, наконец, стоп-слово? Это то, что сломит ее? Двадцать ударов кожаным ремнем? За пропущенный час сна?
Черт.
Черт возьми.
Я сделал шаг назад, поднял руку вверх и опустил вниз.
Ее тело дернулось. - Семнадцать. Ох, пожалуйста, - она рыдала. – Лучше. Я буду лучшим сабом.
Просто пройди через это.
Я провел рукой по ее заднице еще раз. Сможет ли она выдержать еще три? Возможно. Если они будут не сильными.
У меня почти не было сил поднять руку.
Восемнадцать.
- Восемнадцать, - прошептала она. - Пожалуйста. Стоп. Пожалуйста.
Еще два, Кален. Пройди через это.
- Прошу, прекрати.
Пожалуйста. Не проси меня. Я не могу.
Я не могу этого вынести.
Я ударил ее еще раз. Мягче, чем когда-либо.
- Девят...девят...надцать.
Я снова выпрямил спину. Это когда-нибудь закончится?
Я прочистил горло.
- Сколько часов ты должна спать, Изабелла? Ответь мне.
Ее тело дрожало на скамье.
- Во… во…восемь, – она наполовину вздыхала, наполовину всхлипывала.
Еще один, сказал я себе. Еще один. Конечно, ты можешь справиться с одним. И я знал, что я говорил за себя, потому что, по моему мнению, больше не было сомнений в том, что Изабелла была сильнее, чем я. В том, что она может справиться с тем, что я ей предложил. В том, что она действительно была покорной.
Я опустил ремень в последний раз.
- Два…дцать.
Ее рыдания заполнили воздух.
Боже мой, Каллен. Что ты сделал? Посмотри, что ты сделал с этим прекрасным существом.
Мне было больно.
Больно за себя и за то, что я сделал.
Я должен был выгнать ее из комнаты. Я не могу смотреть на нее. Не могу смотреть на то, что я сделал.
Я воспользовался самым суровым голосом, которым мог. - Умой лицо и иди в свою спальню. Ты должна спать, чтобы наверстать упущенное.
Она сама слезла со скамейки и споткнулась.
Блядь. Она даже не может ходить.
Я подождал, пока она дохромает до спальни, а потом упал на скамью, пряча лицо в руках.
Перевод: piatka
Источник: http://robsten.ru/forum/19-541-1