~oooOOOooo~

Август 2001

Белла

— Белла, — из-за двери послышался голос Челси.

Отложив дневник, я поднялась с кровати и отперла замок. (Дверь в мою спальню неизменно запиралась на ключ.) Челси — сколько себя помню, она всегда жила с нами — оглядела меня и одобрительно улыбнулась.

— Ты выглядишь просто прелестно, конфетка, — промурлыкала она и, прежде чем заправить прядь волос мне за ухо, поправила воротник моей блузки. — Хотела уточнить, не хочешь ли перекусить перед встречей?

Мотнув головой, я принялась было спускаться вслед за ней по лестнице, но остановилась и показала на библиотеку.

— Ладно. Будет исполнено. Принесу туда, — с готовностью отреагировала Челси.

Моя самая любимая комната в доме оказалась пуста, и я улыбнулась. Общаться с родителями не хотелось — мать едва замечала меня (и это вполне устраивало), но отчим обращал внимание сверх всякой меры. Сев за фортепиано, я откинула клап: пальцы скользнули по клавишам из слоновой кости, глаза закрылись, полилась мелодия. (ПП: клап, клавиатурный клап — откидная крышка, закрывающая клавиатуру фортепиано.)

Словно зеркало, музыка, как и всегда, отразила мое настроение. Я не была уверена насчет предстоящего интервью: что предпочесть, какой из финалов? До прошлого года, пока учительница английского не отправила в Академию Мейсена заявку, которую заполнила от моего имени, я и не подозревала о существовании этого заведения. Меня ожидали два последних года старшей школы, и, по словам миссис Коуп, выходило, что их следовало провести только там и нигде иначе. Часть меня беспокоилась, ведь новая школа означала незнакомых детей, которые стали бы докучать мне, но другой — виделись побег из дома, возможность выйти из укрытия и начать все заново.

Бетховена сменил Шопен. Вошедшая в комнату Челси поставила рядом со мной поднос.

— Белла, — тихо произнесла она и приложила ладони к моему лицу, — я знаю, что мое мнение мало что значит, но вот что... может быть… ты дашь этой школе шанс? — Протянув стакан с апельсиновым соком, Челси постучала по кончику моего носа. — Не говорю, что не буду скучать по этому обворожительному лицу, но, думаю, смена обстановки пойдет тебе на пользу.

Я сморщила нос и, глотнув сока, кивнула. Взгляд пробежался по библиотеке — единственной комнате, где высоко на книжных полках еще сохранились фотографии моего отца, моего настоящего отца. С моего места были видны некоторые из них: те, на которых он в первый раз взял меня на руки, впервые показал мне, как бросать бейсбольный мяч, слушал мою дебютную игру на фортепиано.

— Я знаю, что ты скучаешь по нему, милая. — Челси опустилась рядом со мной на колени и понизила голос: — Знаю, здесь ты несчастна. Я так давно рядом, что замечаю то, чего не видит даже твоя мать.

Уходя от встречи взглядами, я принялась ковыряться в завтраке.

— Случившееся с тобой той ночью было... ужасно, — продолжила Челси, и, когда я все же вскинула на нее глаза, посмотрела на мою шею.

Покачав головой, я оттолкнула Челси и прикрыла горло. Обсуждать ту ночь не хотелось. Разговоры о ней приводили к раздумьям, раздумья — к кошмарам. Я ненавидела их.

— Ш-ш-ш, — прошептала Челси и поцеловала меня в лоб. — Я не хотела тебя расстраивать, Белла. Я... переживаю, понимаешь?

— Понимаю, Челси, — подтвердила я еле слышно. Она улыбнулась, и мои губы слегка растянулись в ответ. Я нечасто разговаривала — родителям, хотя их почти не бывало рядом, почти никогда не отвечала вслух, но Челси никогда не принуждала меня к беседе.

— Знаешь, это все же собеседование. Тебе придется общаться, конфетка.

Нервно сглотнув, я кивнула. Нам предстояла встреча с директором Академии Мейсена — женщиной по имени Эсме Каллен. Миссис Коуп разъяснила, что миссис Каллен знала о моей... проблеме, и что интервью будет состоять из трех этапов: совместной беседы со мной и моими родителями, разговоров со мной тет-а-тет и в завершение общения с мамой и Филом.

Мысли о Филе заставили меня вновь обратиться к отцовским фотографиям. Поначалу, в первые годы после появления отчима, я чувствовала себя чужой в собственном доме, однако теперь... он начал наблюдать за мной, и в двери в мою спальню появился ключ. Не то чтобы я нуждалась во внимании, но родители, слишком увлеченные своими собственными желаниями и проблемами, обычно меня игнорировали. Мать довольно долго пыталась разговорить меня, для чего вынудила пройти через череду психотерапевтов, психологов и даже гипнотизеров. Врачи сошлись во мнении, что, сохранив способность к речи, я осознанно выбрала безмолвие. До сведения матери довели также то, что проблемы объясняются смертью отца и необходимостью не издавать ни звука в период выздоровления — дескать, перестать говорить меня заставило вынужденное молчание. Другие специалисты считали, что после происшествия речь оставалась единственной подконтрольной мне вещью, и со временем проблема исчезнет — сама по себе. В какой-то момент мать просто перестала интересоваться этим вопросом; Фил же не раз радовался тому, что я отличалась от шумных, несносных подростков.

Пока я заканчивала завтракать, Челси оставалась рядом, потом еще раз поцеловала меня в лоб и приняла поднос. Я была почти уверена, что по бόльшей части женщина умалчивала о своем настоящем отношении к моему отчиму. В первую очередь Челси была служащей родителей и только во вторую — моей подругой. Ее сыну, Тиму, предстояло обучение в колледже, и, чтобы сохранить работу, ей приходилось держать мнение при себе. Женщина без конца говорила о Тиме и очень гордилась тем, что он станет врачом.

Вернувшись к фортепиано, я растворилась в музыке — своей и чужой. Играла, чтобы расслабиться, но, когда звук дверного звонка эхом разнесся по дому, не справилась с дрожью в руках.

Из окна было видно женщину — стоя у входа в дом, она беседовала с Челси. Доброжелательно, учтиво улыбающаяся гостья в по-настоящему милом темно-синем костюме выглядела моложе, чем я ожидала; темно-медовый оттенок ее волос, казалось, соответствовал цвету глаз.

В библиотеку зашла мама, и я резко обернулась. Следом за ней с газетой и кофе в руках явился отчим. Мать устроилась на диване, Фил сел неподалеку от нее на стул.

— Белла, мне известно о твоем отношении к новым людям и обстановке. Так что, если ты не заинтересована, можешь вернуться в школу Chamberlain, к друзьям, — едва посмотрев на меня, заявила мать. (ПП: школы с частично совпадающим названием действительно есть в США; одна из них Chamberlain International School находится в Бостоне, штат Массачусетс, где и живет Белла.)

Захотелось напомнить ей, что у меня вообще-то не было друзей, но из-за Фила, который пристально наблюдал с другого конца комнаты, я не решилась. Челси привела миссис Каллен, и в знак приветствия отчим встал.

— Фил и Рене Дуайер, это Эсме Каллен из Академии Мейсена. — Челси подошла ко мне и положила руку на плечо. — А это Изабелла Свон, но она предпочитает, чтобы ее называли Белла.

— Приятно познакомиться с вами, — улыбаясь и пожимая руки моим родителям, сказала миссис Каллен. Затем она подошла ко мне. — Белла, — поздоровалась она, и я вернула ей улыбку. Противостоять было невозможно — от женщины исходило нечто приятное, умиротворяющее. Ее глаза — по цвету они действительно совпадали с волосами — согревали теплом. Поприветствовав миссис Каллен рукопожатием, я отметила для себя, что из-за дождя ее руки замерзли. Она проследовала к двухместному дивану, достала и положила на кофейный столик несколько папок. Я устроилась рядом. (ПП: речь идет об особой модели дивана — loveseat, у нас ее, бывает, называют диваном для влюбленных; по длине такой диван немного короче обычного двухместного, из-за чего двое сидящих оказываются тесно прижатыми друг к другу.)

— Формально, Белла, — гостья обратилась ко мне напрямую, — ты уже зачислена в Академию Мейсена. Сейчас нам предстоит обсудить несколько деталей. Заявление и примеры твоих работ превосходные, результаты тестов в школе Chamberlain выдающиеся, и, если я правильно понимаю, ты играешь на фортепиано на продвинутом уровне, все верно?

Я кивнула и слегка улыбнулась ей.

— Хорошо, хорошо, — похлопав меня по руке, похвалила она. — Приступим?

Рассказ об особенностях обучения, о некоторых правилах школы и вещах, которые я могла бы взять с собой, занял около получаса. Затем миссис Каллен ответила на ряд вопросов моей матери и наконец повернулась ко мне:

— Если не возражаете, мне хотелось бы побеседовать с Беллой наедине.

— Белла толком... не говорит, — парировала мама.

Очевидно, желая что-то сказать, отчим открыл рот, но, когда гостья всего на секунду задержала на нем взгляд, передумал.

— Все в порядке, — с нежной улыбкой ответила миссис Каллен. — Уверена, мы справимся, правда, Белла?

Кивнув сначала ей, затем маме, я дождалась, пока родители не вышли из комнаты, и только потом снова обернулась к женщине.

Она открыла другую папку и, прежде чем перевести на меня свой взгляд, недолго просматривала ее содержимое. Ее глаза скользнули по моей шее, и я нервно сглотнула. Люди пялились, постоянно. Я скрывала его, когда получалось, — он был рваным, уродливым.

— Белла, — гостья подалась вперед, сложила руки на коленях и начала разговор, — я знаю, о чем написано в твоем досье, однако хочу задать несколько простых вопросов, ладно? — Когда я кивнула, она тепло улыбнулась. — Насколько я понимаю, ты можешь говорить?

Подошла очередь очередного кивка.

— Тебе больно разговаривать?

Я помотала головой, во рту пересохло, но что-то в женщине заставило меня успокоиться. Мой рот открылся, потом быстро закрылся, и вопрос остался без ответа.

Ее глаза немного расширились, но она встряхнула головой.

— Ладно, хорошо. Учителя отозвались о тебе исключительно лестно. По их словам, несмотря на отсутствие вербального контакта, ты блестяще проявила себя и легко училась. — Гостья постучала по папке. — Миссис Коуп — собственно, именно она и связалась с нами — считает, что с обучением в Мейсене ты справишься отменно и за два года у нас получишь больше, чем в обычной школе.

Я с улыбкой кивнула.

— Она тебе нравится, — со смешком уточнила женщина и, когда я снова качнула головой в знак согласия, усмехнулась. — Ну, ты должна знать, что тоже ей нравишься. Весьма. Очень приятная женщина, вчера у нас с ней состоялся обстоятельный разговор. — Миссис Каллен вздохнула и стала то смыкать кисти, будто в молитве, то размыкать их. — Она сообщила мне, что случилось с тобой почти пять лет назад, рассказала о твоем отце.

Поморщившись и почувствовав, как загорелись щеки, я потупилась и отвела глаза. Миссис Каллен коснулась щекотливой темы, но раздражения почему-то не возникло.

— Не хочу тебя расстраивать, но так как я отвечаю за школу, то просто обязана спросить тебя, — осторожно пояснила она. — Я понимаю, что тебе шестнадцать, почти семнадцать, но ты пережила тяжелые времена. Белла, мне нужно знать, готова ли ты уехать из дома? Способна ли ты справиться с более плотным учебным планом, жить в одной комнате с другим человеком, оставить родителей? Мне действительно хотелось бы услышать это от тебя.

Я мотнула головой, скривилась и глубоко вздохнула.

— Справлюсь... с нагрузкой, — нервно сглотнув и облизнувшись, я наконец заговорила, и миссис Каллен сосредоточилась на мне. Проведя кончиками пальцев по шраму, я продолжила: — В школе меня намеревались перевести сразу в выпускной класс, однако Фил воспротивился.

Женщина нахмурилась, но я встала и, достав с полки фотоальбом, протянула ей. Она раскрыла его на первой странице, и я указала на газетную вырезку.

— Мой отец, — прошептала я, — был судьей. В ту, последнюю, ночь, мы были дома вдвоем. К нам залезли… я проснулась и... он пытался, но не получилось... — я покачала головой, без слов умоляя ее не заставлять рассказывать дальше.

Миссис Каллен кивнула и, взяв меня за руку, потянула к дивану.

— Ладно, осталась пара вопросов. Прошу, садись. — Закрыв фотоальбом, она отложила его в сторону. — К заявлению — это является обязательным условием — прилагалась твоя медицинская карта. По моей просьбе доктор просмотрел ее. Есть несколько... как бы выразиться? Несколько записей, нуждающихся в уточнении.

— Кошмары, — едва слышно пояснила я. — Когда я просыпаюсь, то не всегда... понимаю, где нахожусь, поэтому или падаю с кровати, или меня приходится удерживать.

— Ты знала об этом? Или рассказали?

— Нет, мне объяснили происшедшее. Я не помнила, я никогда не помню, — едва выговорила я и, поскольку лицо миссис Каллен посуровело, нахмурилась.

— Хорошо, последний вопрос... ты хочешь поступить в Академию Мейсена? Знаю, что окончательное решение за родителями, но при повторной беседе с ними желательно понимать твою позицию.

В раздумьях я оглядела комнату. Размышления о том, чтобы начать все с чистого листа, пугали и соблазняли одновременно. Идея уехать от родителей имела как плюсы, так и минусы. Я скучала бы по маме и Челси, но Фил в последнее время причинял неудобство. Оказывал внимание куда чаще, чем раньше, не раз отмечал, что я стала красивее матери и должна носить более откровенную одежду, расспрашивал о мальчиках из школы.

— Я... — нервно сглотнув, я слегка кивнула, — хочу уехать.

— Превосходно. — Женщина ухмыльнулась и хлопнула в ладоши. — В таком случае не могла бы ты сделать одолжение и снова пригласить сюда своих родителей? Посмотрим, сумеем ли мы ускользнуть. — Она подмигнула мне, я со смешком поднялась и вышла из комнаты.

Зайдя в кухню, где находились Челси и родители, я показала на библиотеку. В ответ на это мама кивнула и потащила за собой Фила, а Челси осклабилась и, приложив к губам палец, нажала на кнопку внутренней связи. Не в состоянии удержаться от смеха, я прикрыла рот руками. Женщина подмигнула мне и вернулась к уборке.

— Мистер и миссис Дуайер, я считаю, что Белла станет фантастическим приобретением для Академии Мейсена, — объявила миссис Каллен сразу же, как закрылась дверь в библиотеку. — Думаю, адаптации поспособствуют ее успехи в учебе и музыкальная подготовка. Собственно, я уже представляю, кто станет Белле идеальной соседкой по комнате. Также я подумываю о том, чтобы ангажировать для нее другого педагога по фортепиано. На мое приглашение она ответила согласием. Я знаю, что наследство, полученное Беллой после смерти отца, предполагает использование для образования. Но, поскольку оно недоступно, пока ей не исполнится восемнадцать, считаю, что наша частичная стипендия окажется весьма полезной.

— Белла сказала, что хочет поехать? — не поверила мать.

— Да, она поговорила со мной. Немного, но я рада сообщить, что Белла вслух ответила на несколько вопросов.

— Невероятно. Вы здесь… сколько? Час? — усмехнулся Фил.

— Ну, возможно, это признак грядущих перемен, — голос миссис Каллен стал неприятнее, — возможно, в Академии Мейсена сумеют извлечь ее из скорлупы. — На мгновение женщина умолкла, послышалось шуршание бумаг, затем гостья заговорила снова: — Дело вот в чем. Я считаю, что Белле необходим этот шанс. Думаю, она будет цвести, расти в Хантерс-Лейк. У нас в штате, отмечу, есть врач, который мог бы помочь ей.

— Миссис Каллен, она побывала у самых разных специалистов, — заявила мама. — Ничего не сработало.

— В таком случае еще один не повредит, — твердо возразила миссис Каллен.

В библиотеке воцарилась тишина. Мои глаза округлились; посмотрев на Челси, я увидела, что та от удивления раскрыла рот. Складывалось впечатление, что миссис Каллен боролась за мой отъезд. Затаив дыхание, мы с Челси ждали, когда кто-нибудь скажет хоть что-то. Наконец из динамика послышался голос моей матери:

— Хорошо, мы позволим Белле воспользоваться этим шансом. В ее распоряжении год.

— Замечательно, — резюмировала миссис Каллен. — Далее... буду рада, если Белла уедет вместе со мной. В городе я задержусь на два дня, до пятницы, что даст ей время собраться. Оставляю список того, что понадобится Белле, а также перечень разрешенных и запрещенных вещей. Это регистрационные бланки, их необходимо заполнить к нашему отъезду.

Челси выключила интерком и, взвизгнув, повернулась ко мне.

— Ты в игре! — шепотом стала подбадривать она. — Ты счастлива? Уверена?

Расплывшись в улыбке, я страстно закивала. Челси ухватила меня за подбородок и посмотрела в мои глаза с тем выражением, которое появлялось на ее лице, когда она говорила о Тиме.

— Ладно, раздобудем список и пойдем собираться.

Продолжение второй главы