~~~

Эдвард POV

Смотрю телевизор с выключенным звуком. Я убрал его, когда мама позвонила пожелать мне спокойной ночи, и с того момента не обращаю внимания на его отсутствие. Усталые глаза наблюдают за сменяющими друг друга кадрами, а в ушах отдается лишь мое ровное дыхание. Раньше я любил одиночество. Когда  жил с моей замечательной и веселой семьей, мне все время не терпелось найти повод, чтобы скрыться ото всех в своей комнате. Я ненавидел выходные. Дома становилось шумно и неудобно из-за людей, которых я видел пару раз в год или того меньше, но должен был вести себя с ними обходительно. Ну и ослом же я был.

Но моя любовь к одиночеству не угасла, даже когда мне исполнилось двадцать, и особенно, когда умерла Кейт. Никто не понимал моего желания побыть наедине со своими мыслями, даже она, но это меня не беспокоило. Я не должен был объясняться с ними.

Мне просто нужно было остаться одному.

Однако в последнее время в груди поселилась боль. Я больше не нахожу уединение привлекательным, от него я начинаю переживать и волноваться. Я долго находился в больнице, но теперь, по пути домой в моей голове крутится множество вопросов.

Куда я еду? В пустую квартиру, к телевизору? Как бы жалко это ни звучало, боль отпускает, только когда я с ней.

О, да.

Я уже не ребенок, чтобы заботиться о том, каким жалким или слабым могу показаться. Встреча с Кид в том переулке шесть лет назад раскрыла мне глаза на многие вещи, в том числе и на то, что я принимал как должное.

Я понял, что мы не выбираем жизнь, данную нам, но мы должны сделать ее стоящей. Должны совершать и говорить то, что может нас пугать. Должны рисковать. Нет времени, чтобы тратить его на всякие глупости или вопросы «а что, если…». Если что-нибудь не получится, я извлеку опыт из своей ошибки.

Я не мог перестать думать об этом весь день.

Почему я сказал Белле, что мне нужно время?

Я знаю, чего хочу и что мне необходимо.

Я должен рассказать ей об этом. Если она отвергнет меня, что ж… Это будет невыносимо больно, но я продолжу бороться, потому что она меня этому научила. Бороться, не смотря на трудности или на то, какой нелепостью это может показаться окружающим.

Телевизор и свет мигает, когда за окном раздаются раскаты грома и сверкает молния. Я улыбаюсь про себя от понимания того, что я дома, в родном и милом Сиэтле. Выключаю телевизор и направляюсь на кухню попить воды. Не успеваю я дойти, как раздается звонок в дверь, от которого  подпрыгиваю. Уже поздно, и погода неистовствует. Кто бы это мог быть? Отпираю дверь. Сердце замирает, а дыхание останавливается, когда я вижу  мою девочку.

- Эдвард, - шепчет она.

Ее волосы и одежда промокли, а на лице несколько кровоточащих царапин. Она дрожит от холода и, возможно, испуга. Сильной девушки, которую я привык видеть последние несколько дней, больше нет, передо мной стоит ее трясущийся двойник.

- Белла! Что случилось? – кричу я, затаскивая ее в квартиру и притягивая в объятия. Она тихо плачет у меня на груди. – Малышка, поговори со мной. Тебя кто-то обидел?

Я теряюсь, когда она отстраняется. Мои руки автоматически тянутся к ней. Но я позволяю ей отступить и восстановить дыхание, надеясь получить ответ. Она отбрасывает волосы с лица, и я кривлюсь при виде небольших порезов на ее лбу и правой щеке.

- Идем, - произношу я и тяну ее в сторону ванной. Смачиваю тряпку под струей воды и бережно промываю ее ранки. Она принимает мою помощь.

- Солнышко, ты должна сказать мне, что произошло.

- Знаю, - шепчет она с немного огорченным видом. Облизывает губы и медленно поднимает на меня свои темно-карие глаза.

Я застываю и позволяю своему взгляду жадно блуждать по ее идеальной бледной коже. Глажу ее скулы и несколько веснушек на носу. Сделав глубокий вдох, я улыбаюсь тому, что, даже вымокнув под дождем, она все еще пахнет теплом… и Беллой. Наконец я замечаю, что она дрожит, и чувствую себя идиотом.

- Прости, Белла. Давай я продезинфицирую твои порезы и принесу сухую одежду.

Она лишь кивает и позволяет мне завершить начатое.

Я бросаюсь в комнату и хватаю вещи самого маленького размера, которые только имеются в моем гардеробе и которые, пожалуй, и сейчас будут ей велики. Она забирает их из моих рук и ждет, когда я выйду из ванной. Однако я не осознаю этого, пока она не вскидывает бровь, тем самым спрашивая, почему я здесь.

- Ох, точно. Я подожду тебя в спальне, - говорю я.

Сажусь на диван, испытывая чувство дежавю. С таким я уже сталкивался.

Нервно тереблю руки в надежде, что с ней не случилось ничего ужасного. Она не спешит выходить из ванной, поэтому мой мозг начинает перебирать различные сценарии событий, послуживших причиной ее травм и шокового состояния. Вздыхаю от отчаяния, подхожу к двери в ванную и стучу.

- Белла? Ты в порядке?

Ответа нет. Я продолжаю стучать и звать ее по имени, но тут дверь неожиданно распахивается. Она буквально утопает в моей футболке и штанах, которые я носил еще в школе. Мокрые волосы превратились в спутанную массу на макушке, а  щеки стали  идеального розового оттенка. Она так прекрасна, что я не могу подавить свою потребность касаться ее, поэтому тянусь рукой к ее щеке с желанием приласкать. Прежде чем я успеваю дотронуться, она берется за  нее своей более маленькой, холодной рукой и оставляет нежный поцелуй на моей ладони.

- Пожалуйста, Белла, скажи мне, что не так. Ты меня убиваешь, - шепчу я.

- Я скучала по тебе, - просто отвечает она, обдавая теплым дыханием мою руку.

- Я здесь. - Я тяну ее присесть на кровать. Она подчиняется и, сев рядом со мной, кладет голову мне на плечо. Тонкий аромат ее лосьона или шампуня окружает меня, и я поневоле закрываю глаза, прислоняя свою голову к ее.

- Я не хотела тебя напугать, - произносит она. – Просто ночка была бурной.

- Откуда у тебя эти царапины?

Она делает глубокий вдох и снова соединяет наши руки.

- Меня ограбили.

Я автоматически вскакиваю на ноги.

- Что за черт? Ты вызвала полицию? Кто это был? Боже… - Я начинаю вышагивать взад и вперед в поисках мобильного.  – Я прямо сейчас им позвоню. Как он выглядел? Он был вооружен? Держу пари, этот кусок д…

- Эдвард, тише. Они забрали лишь мою сумочку. В ней не было ничего ценного.

- Но они причинили тебе боль!

- Да, именно так я и сказала полиции, а сейчас можешь, пожалуйста, просто посидеть со мной минутку?

- Белла, не могу поверить…

- Мне нужна всего минутка, - молит она, и я не могу не уступить.

Сажусь обратно, и она возвращает голову на мое плечо.

- Не могу думать о том, что кто-то навредил тебе. Это сводит меня с ума. Я прикончу этих ублюдков, - заверяю я ее.

- Могу я полежать с тобой в кровати? Знаю, это неприлично, но я устала.

- Конечно, Белла, все, что пожелаешь.

Она медленно залезает под одеяло и держит его открытым для меня.

- Ты хочешь, чтобы я… эмм… - Я кривлюсь от своей же глупости.

Она улыбается и кивает.

- Твой отец меня убьет.

- Тогда тебе лучше поторопиться.

Я ложусь к ней лицом, подложив руку под голову. Какое-то время мы молчим. Она просто смотрит на мое лицо своими большими карими глазами, которые могут убить мужчину одним взглядом. Я понимаю, что я полностью в ее власти. Если она шевелится, то и я. Ей больно, и мне, естественно, тоже.

- Пожалуйста, поговори со мной. Скажи мне, что  порезы на твоем лице – единственное, за что мне стоит их убить. Что они не ранили тебя еще как-то.

Она кивает. Ее взгляд останавливается на моей правой руке, лежащей перед ней, и она начинает  водить пальцем по венам. Кончик ее пальца едва соприкасается с кожей, но я все равно содрогаюсь от волны тепла, идущей вверх по руке прямо к груди. Комната погружена во мрак, но я вижу, как ее взгляд путешествует по моей руке, чтобы потом заглянуть мне в глаза.

- Помнишь  ночь, когда те люди избивали тебя? – наконец спрашивает она. Это не то, о чем я бы хотел сейчас поговорить, но отвечаю ей.

- Конечно, помню. Та ночь изменила мою жизнь, потому что она свела меня с тобой.

Она улыбается и продолжает гладить мою руку.

- Той ночью я спала за мусорным баком, - шепчет она. – Я так боялась, что они убьют меня. Я так замерзла и была столь несчастна, что начала задаваться вопросом, почему я должна жить. У меня не было ничего и никого. – Мгновение она молчит, а затем, сделав глубокий вдох, продолжает. – Я никогда не думала о смерти и не собиралась сдаваться. Всегда боролась за жизнь. Я хотела выжить, даже при том, что удача мне не благоволила. Но в ту ночь все было иначе.

- Мне так жаль. Это все моя вина, - говорю я ей.

- Нет, не т-твоя. Это я так решила. Дрожа у холодного мусорного бака и мокрой стены, я размышляла, зачем я терпела эту боль и печаль. И не могла найти причин, почему это делала. В чем, черт возьми, был смысл? Я, наконец, призналась самой себе, что уже вечность хочу сдаться. Именно в тот момент я почувствовала всю горечь правды, но потом…

- Что потом?

- Потом я подумала о твоих глазах.

- Моих глазах?

- Да. То, как уличные фонари освещали твое лицо, было… идеально. Я подметила про себя, что «если кто-то такой прекрасный с живым огнем в глазах существует, тогда этот мир стоит того, чтобы в нем жить».

- Белла, - шепчу я. Мой голос срывается на последнем слоге.

- Разве ты не видишь, Эдвард? Той ночью мы оба друг друга спасли. До сегодняшнего дня я не понимала этого. Всегда считала, что именно я спасла тебя, но когда тот парень вытащил меня из машины и наставил пистолет в лицо, угрожая убить, я вспомнила о тебе. Я вспомнила ту ночь, когда  решила жить, потому что ты жил. Я надеялась, что он не причинит мне боли, и я смогу поблагодарить тебя.

- Белла, пожалуйста, - плачу я. В груди болит от ее слов, а руки трясутся,  – По сравнению с тобой я ничто… Ты не должна меня ни за что не благодарить. Это не я был храбрецом…

- Ш-ш-ш, ты должен выслушать это, упрямец. Возможно, мне требовалось время, чтобы вырасти и стать зрелой, а тебе – чтобы перестать воспринимать меня как ребенка, но мы снова вместе, и я помню. Помню, кем мы были и кем стали. Я помню, кто мы друг другу и кем нам суждено быть.

- Скажи мне, что это.

- Я люблю тебя, Эдвард, - плачет она, лаская мое лицо своими нежными руками. – Всегда любила и буду любить. Помнишь, ты сказал мне, что между нами существует особая связь?

- Да, конечно. И я в это верю. Правда.

- И я. Мы могли забыть об этом на шесть лет, но теперь я ее чувствую.

- Я тоже, Белла, и я люблю тебя. Так сильно. Я был так глуп, что не замечал этого раньше… Я просто идиот.

Она снова улыбается и целует меня в щеку, чему я сильно удивлен. Я подношу руку к ее лицу, раскрасневшемуся от нашей близости, а другой рукой притягиваю ее ближе. Она вздыхает, утыкаясь головой мне в грудь. Целую ее в лоб, пока наши тела прижимаются друг к другу. Вдыхаю ее аромат и, когда ее руки обвиваются вокруг меня, улыбаюсь.

- Я сказала Чарли, что переночую у Элис.

- Полагаю, это была ложь? Или, надеюсь, это ложь, и ты останешься со мной. Я имею в виду, если ты не думала об этом, то задумайся. Думаю, нам обоим хорошо спится вместе. Конечно, это только…

- Замолчи! – произносит она, и впервые за эту тревожную ночь я слышу, как она смеется.

- Отдохни. Тебе это нужно.

- Мне нужен ты.

- Ты тоже мне нужна.

- Это нормально?

- Да. А почему нет?

- Потому что я должна быть зрелой и сильной женщиной. Я много работала, чтобы ты стал воспринимать меня именно так.

- И я вижу тебя именно такой, но нет ничего плохого в том, чтобы нуждаться в ком-то… как я нуждаюсь в тебе.

Она целует мою грудь и глубоко вздыхает.

- Спокойной ночи, Эдвард.

- Спокойной ночи. Я приготовлю тебе тост на завтрак.

Слышу, как она тихо смеется.

- Я бы не отказалась.

~NLG~

Я распахиваю глаза. В комнате темно, и, полагаю, на дворе все еще ночь, поэтому пытаюсь снова заснуть. Потом замечаю, что оказался спиной к Белле, которая больше не лежит у меня на груди. Она всегда ворочалась во сне. Прежде чем я успеваю повернуться и посмотреть на нее, ее рука подныривает под меня, а маленькое личико прижимается к моей спине.

- Книга, Эдвард, она испорчена. Мы должны… - бормочет она во сне.

Я беззвучно смеюсь, надеясь, что она не проснется от моего хохота. Она совсем не изменилась. Это радует.

~NLG~

Белла покрывается румянцем, когда я пальцем вытираю желе, оставшееся в уголке ее рта.

- Я всегда ем, как поросенок.

- Это ты мне рассказываешь? - дразнюсь я.

Она откусывает большой кусочек тоста.

- Ты сегодня работаешь? – спрашивает она с набитым ртом.

Я морщусь в притворном отвращении и получаю от нее игривый удар по руке.

- Нет, сегодня нет. Тебе повезло. Можем провести время вместе… если хочешь.

Она кивает.

- Конечно,  хочу.

- Здорово. Чем хочешь заняться?

Она улыбается.

- Просто…

- Просто?

- Просто побыть с тобой.

- Звучит весело. Как твои царапины? Выглядят лучше.

- И чувствуются так же. У тебя не найдется лишней зубной щетки?

- Эм, найдется. – Я иду вместе с ней в ванную и показываю, где лежит щетка и паста.

Жду ее на диване, переключая телевизор с одного канала на другой. Но постоянно оглядываюсь на дверь с огромным желанием увидеть ее. Как только она заканчивает, подходит и падает на диван рядом со мной.

- Что мы смотрим? – спрашивает она, кладя голову мне на плечо.

Я смеюсь и подаю ей пульт.

- На твой выбор, а потом можем прогуляться, сходить в кино и пообедать.

- Хорошо, - отвечает она, и, включив мультики, откидывается назад.

Я снова заливаюсь смехом и наслаждаюсь тем, насколько это нормально. Нормально для нас. Такое чувство, будто та странная усталость, которую я чувствовал так долго, внезапно испарилась. Я больше не смотрю телевизор при выключенном звуке и не размышляю над тем, чего мне в жизни недостает.

Я понимаю, чего мне не хватало с самого начала, и теперь она, положив голову мне на плечо, хихикает над глупыми мультиками, заставляя меня смеяться вместе с ней.

~NLG~

- Макс, король всех чудовищ, был одинок и хотел, чтобы кто-нибудь любил его больше всего на свете, - читает Белла мой новый экземпляр книги  «Там, где живут чудовища», ожидая, когда я закончу приготовления к выходу. Она сохранила старый, но когда я увидел эту книгу в книжном Чикаго, она напомнила мне о ней, поэтому я купил ее без раздумий. Я улыбаюсь, надевая рубашку. Белла лежит поперек кровати, даже не спросив, можно ли так сделать. Она чувствует себя, как дома, и причины этого волнуют меня.

- Кт-то бы мог подумать, что у нас с Максом столько общего? – говорит она.

Я смеюсь, присаживаясь рядом с ней. Мы не произносим ни слова, тишина не давит на нас. Я улыбаюсь про себя и ей, пока время продолжает свой бег. Есть нечто особенное в том, чтобы просто быть с ней. Ничто не имеет значения, кроме ритма ее дыхания и кроткой улыбки, которой она одаривает меня.

Она садится прямо, и ее нога задевает мою.

- Уверена, что хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю я.

- Да.

- Я так испугался, когда ты появилась прошлой ночью в таком ужасном виде. Я боялся, что с тобой случилось что-то страшное. Как бы я хотел, чтобы эти уроды даже не взглянули в твою сторону.

- Я в порядке, правда. Я испугалась, но теперь, когда я с т-тобой, не могу представить, что могу быть где-то еще.

Я смотрю вниз на ее полные губы, когда ее лицо приближается к моему. Ее тепло вновь окутывает и лишает сил, когда-то удерживающих меня в стороне.

- Не могу представить тебя нигде, кроме как здесь, со мной, - говорю я ей, и она сокращает расстояние между нами.

Когда ее мягкие и теплые губы прижимаются к моим, я вздыхаю и позволяю себе затеряться в том чувстве, которое так долго отрицал.