Глава 11.2. Продвижение

Самое главное, что нужно помнить: в любой момент будь готов отказаться от того, кто ты есть, ради того, кем ты можешь стать.

Уильям Дюбуа

Изабелла

– Это не так. Не очень. Но у тебя нет парня, ты слушаешь Indigo Girls, только что призналась в любви к гетеросексуальной певице и хотела бы, чтобы она была лесбиянкой, если бы ты тоже ею была. Я начинаю подозревать что-то неладное.

Изабелла закатила глаза, засмеявшись, и плюхнулась спиной на траву.

– Нет, Эдвард. Я не лесбиянка. Ты хочешь, чтобы я подписалась под этим? Может быть, подписать это кровью?

– Не нужно. – Эдвард в точности повторил действия Изабеллы, ложась на траву рядом с ней. – Ладно. Дай мне свой iPod. Я хочу посмотреть, что ты слушаешь.

– Только если ты сделаешь то же самое.

Эдвард улыбнулся и забрал iPod Изабеллы, в свою очередь, мягко бросив свой плеер на ее живот. Она наблюдала, как он быстро пролистывал ее плейлисты, его брови иногда изгибались в удивлении от некоторых песен.

– Ухмыляешься, Эдвард? В моем музыкальном чулане нет скелетов. Давай начистоту.

– Просто… ты не похожа на типичную фанатку «Spice Girls».

– Эй… каждая девушка, притворяющаяся лесбиянкой, должна быть за Спорти-Спайс и Мелани Си, ясно? – Она улыбнулась ему. – Я училась в старшей школе, когда вышел тот альбом, и он был своего рода моим тайным увлечением. Для меня альбом имеет сентиментальную ценность.

– Почему? Ты потеряла девственность под «Wannabe» (ПП: песня группы Spice Girls, выпущенная в 1996 г. и вошедшая в дебютный альбом группы «Spice», о котором говорит Изабелла) или что-то в этом духе?

– Нет. Я потеряла девственность под «Wonderwall» группы Oasis (ПП: дословно название песни переводится «неприступная стена», само чудо и одновременно преграда на пути к нему). – Изабелла улыбнулась Эдварду и вернула свое внимание к его плееру, не желая говорить больше, чем необходимо, о своем прошлом. Она недостаточно быстро переключила фокус своего внимания на Эдварда, который мгновенно уловил ее колебания.

– Плохие воспоминания?

Изабелла отмахнулась.

– Не плохие, на самом деле. Нет. Просто… хм. Мне не хочется предаваться воспоминаниям об этом… первая любовь и все такое. Это было так давно.

– Мне жаль. – Эдвард выглядел поникшим.

– Нет, не надо. – Изабелла на мгновение коснулась его руки и оказалась удивлена, что в этот раз он не отдернул ее. Определенно прогресс. – Я же девушка. Мы все мягки и сентиментальны иногда, и это касается даже самых сильных девушек. Песня возвращает меня в то время, когда я была полна невинности; и если я позволяю себе расслабиться, то случаются моменты вроде этого, когда я скучаю по прошлому чуть сильнее. Я должна проявить осторожность, если захочу и дальше предаваться воспоминаниям. Вот и все. – Изабелла надела маску с самым собранным выражением из тех, что были ей доступны. Она просто не готова была открыться, не сейчас.

Эдвард кивнул и вернулся к изучению плейлиста, который в данный момент просматривал.

– «Бум-бум микс»?

– О Боже. Отдай мне плеер обратно. – Изабелла безнадежно потянулась за плеером, но Эдвард вытянул руку над собой, пребывая вне зоны ее досягаемости, и теперь победно улыбался.

– А… Я понял. «Бум-бум» микс. Давайте посмотрим, что же слушает Изабелла Свон, проводя время в кровати с каким-нибудь счастливым ублюдком. – Он поиграл бровями перед ней, и Белла покраснела, не упустив оскорбления, который он позволил себе в адрес ее гипотетического любовника.

– Прекрасно. Возбуждаешься, выставляя меня на посмешище. Я поняла.

– Я не выставляю тебя на посмешище. Просто пытаюсь узнать тебя. Вот почему мы лежим на лугу, заживо поедаемые бесконечными букашками под угрозой солнечного ожога, верно?

– Ты прав.

– Отлично… раз ты разрешила мне узнать тебя лучше. – Он пролистал парочку треков. – Эл Грин… прекрасное дополнение к любой настроенческой музыкальной подборке. «Boom Boom» Джона Ли Хукера. Этот трек подошел бы любому плейлисту с таким названием. – Он подмигнул ей, и Изабелла практически умерла. С чего бы могла возникнуть такая реакция?

– Ох… «Work Me Lord» в исполнении Дженис Джоплин. Хорошо… хорошо.

– Ты закончил с моими пытками на сегодня? – простонала она, закатив глаза.

– Даже не близко. «Feelin' Love», исполненная Полой Коул. Это очень сексуально. Led Zeppelin с треком «Since I've Been Loving You». Я должен сказать, что впечатлен. «Need Your Love So Bad», записанный Fleetwood Mac.

Изабелла заметно покраснела, причем настолько сильно, что ей казалось, что даже большой палец ее ноги покрылся румянцем.

– Отлично, это нечестно. Ты смеешься надо мной, потому что у меня есть «Бум-бум микс», но у тебя самого альбом «Greatest Hits» группы ’N Sync. Почему?

Изабелла удовлетворенно улыбнулась, стоило самодовольной улыбке покинуть лицо Эдварда, приготовившегося стоять за свой iPod до смерти.

– Джастин Тимберлейк очень классный исполнитель.

– С этим я соглашусь. Но ’N Sync? На мой вкус, они слишком наивны в своих песнях о любви. Сольное творчество Тимберлейка более приятное… и менее смущающее.

– Без разницы. Разве ты не училась в старшей школе, когда они находились на пике популярности? Я уверен, что на стенах твоей комнаты не было и клочка, не заполненного их плакатами.

– Тогда я уже училась в колледже. И на тот момент я перешла на Coldplay. Но, признаться, мне нравилась группа Hanson.

– Окей, то есть ты пытаешься пристыдить меня за «’N Sync», не скрывая факта, что ты, с большой долей вероятности, однажды пела «Mmmm bopp» (ПП: трек группы «Hanson») в ванной, не жалея голосовых связок?

– Конечно. Hanson гораздо приятнее звучали, чем ’N Sync… и наилучшим образом подходили моему возрасту, учитывая, что мне было шестнадцать, когда группа стала известной.

– Принято, – вздохнул Эдвард и ухмыльнулся: – Продолжай. Изучи внимательнее. Посмотрим, какие еще скелеты тебе удастся найти в моем шкафу.

– Спасибо, я так и сделаю. – Изабелла полистала его плейлисты снова. – Плейлист, состоящий только из классической музыки. Не удивил… Блюз, блюграсс (ПП: музыкальный жанр, разновидность кантри, характерного для района Кентукки). Ты слушаешь блюграсс?

– Разумеется. Их владение музыкальными инструментами потрясает. Мне не очень нравятся вокальные композиции, но их музыкальность невероятна.

– Знаешь, чего не хватает, Каллен? Твоим плейлистам не помешали бы креативные названия. Просто называть их в соответствии с жанром скучно и бессмысленно. Где твоя изобретательность?

– Прости меня. Не думаю, что я когда-нибудь буду способен превзойти в оригинальности «Бум-бум микс». – Эдвард засмеялся, и Изабелла невольно улыбнулась. Было приятно видеть его настолько расслабленным. Это была, однозначно, одна из лучших ее идей… или, по крайней мере, одна из лучших идей Элис.

– Кстати говоря, тебе тоже стоит рассказать об этом. Ты не можешь подробно исследовать мои настроенческие плейлисты, не позволяя сделать то же самое с твоими.

– Боюсь, у меня нет «Бум-бум микса»… или чего-то подобного.

– Почему нет?

Эдвард вздохнул.

– Понятия не имею. Кажется, у меня никогда не было времени, чтобы создать его. Никогда не осознавал, насколько музыка может быть важна во время чего-то такого.

– Поясни, пожалуйста.

Эдвард пожал плечами.

– К примеру, твоя реакция на «Wonderwall». Упоминание этой песни перенесло тебя в прошлое, к тому моменту. Тебе было пятнадцать или шестнадцать… что в принципе не важно, но главное – ты ощутила это вновь. У меня никогда не было достаточно времени, чтобы создавать подобные воспоминания. И более того, я даже не задумывался над возможностью их создания. И это все, что я хотел сказать. – Изабелла наблюдала за тем, как на его лице появилось задумчивое выражение.

Выпрямившись, она села и посмотрела на Эдварда, не сменившего расслабленной позы, изучая его взглядом не более секунды, прежде чем заговорить.

– Никогда не бывает слишком поздно, знаешь… чтобы создать новые воспоминания. – Она увидела, как Эдвард вернул ей взгляд, в сомнении выгибая бровь. – Это твой второй шанс, Эдвард. Я не уверена, что конкретно произошло с тобой, и не заинтересована во всех интимных подробностях твоей жизни, но мне кажется, ты полон сожалений о прошлом. И прямо сейчас я заверяю тебя в том, что жизнь предоставляет тебе вторую возможность для того, чтобы выстроить ее иначе. И я собираюсь сделать все возможное, чтобы так и было. Ты мне веришь?

Эдвард вновь взглянул на нее, прикрывая глаза, которые слепило солнце, ладонью, и медленно кивнул.

– Благодарю, Изабелла.

– За что?

– За это. Я никогда не чувствовал себя настолько умиротворенным. Даже тогда, когда все это дерьмо еще не успело случиться. И это приятно. Очень, твою мать, очень приятно. – Эдвард ухмыльнулся, его губы растянулись в изогнутой улыбке, отображая все те эмоции, которые он впитал из окружавшей их атмосферы.

– Хорошо. – Она легла на траву и посмотрела в его глаза. – Так какие песни ты включишь в свой «Бум-бум» плейлист, когда все это закончится?

***

Эдвард

– Пахнет так вкусно… Что ты готовишь? – Эдвард зашел на кухню и взглянул из-за плеча Изабеллы на котелок, расположившийся на варочной панели.

– Киноа. (ПП: индейская псевдозерновая культура.) Прекрасное блюдо, которое я часто готовлю. Подозреваю, что после такой усердной пробежки нам не помешали бы углеводы и белки.

– Согласен. Я бы предложил помочь, но боюсь, что абсолютно бесполезен на кухне.

Изабелла улыбнулась ему и отмахнулась.

– У меня все под контролем. Просто, хм, побудь в гостиной?.. Скоро все будет готово.

Эдвард кивнул и направился обратно в гостиную, где устроился на диване.

Изабелла настояла на позднем обеде после их путешествия в парк Discovery, подкрепляя это аргументом о том, что она похищала его на целый день не только ради пробежки. Девушка, не понижая скорости, миновала район, в котором жил Эдвард, умело прокладывая маршрут через центр Сиэтла к ее дому, который находился чуть южнее. Он не был удивлен, когда они припарковались перед небольшим и, очевидно, дружественным к экологии домом в Колумбия-Сити. Он выглядел настолько подходящим… Изабелле.

Эдвард поборол легкую обеспокоенность, возникшую из-за того, что он будет у нее в гостях, и проследовал за девушкой в дом. И с порога он оказался окутан теплой и уютной атмосферой: стены были выкрашены в пастельные тона, а взгляд то и дело цеплялся за различные мелочи и сентиментальные вещицы, призванные дополнить интерьер. Пространство выглядело переполненным, но не беспорядочным, что делало этот дом приятным местом для жизни. Мужчина расслабился, прогуливаясь по дому. Поначалу ему казалось, что ее жилое пространство будет лофтом, концепт которых так часто используется в домах в центре. Но как только Эдвард перешагнул порог, то осознал, как глубоко ошибался на её счет. Все выглядело уютнее, чем он мог вообразить.

Эдвард знал, что в таких ситуациях ему обычно некомфортно. Но однажды сломав несколько преград и начав доверять Изабелле, он осознал, что она нравилась ему. Это не было романтическим порывом, по крайней мере, не таким, какие он ощущал ранее; поэтому, вопреки своим ожиданиям, он не чувствовал себя виноватым. К тому же, огромным бонусом стало огромное количество интересов, которые они разделяли, и то, что для Изабеллы не составляло труда возражать его мнению в их беседах. Обычно это невообразимо сильно раздражало его, лишая желания продолжать разговор, но каким-то странным образом любое мнение Изабеллы, даже противоречащее его взглядам, волновало его. Он не мог до конца понять её; более того, он стремительно осознавал, что ничего не имеет против этого и, наоборот, наслаждался подобным вызовом.

Он вздохнул и вернулся обратно на диван, откидывая голову на спинку. Его взгляд путешествовал по гостиной, задерживаясь на фотографиях Изабеллы в окружении семьи или друзей. Он заметил изображение молодой рыжеволосой девушки на книжной полке справа от него и поднялся со своего места, чтобы изучить фото подробнее. Сердцевидное лицо девушки украшала мягкая улыбка, и пусть её тон волос совершенно отличался от цвета волос Изабеллы, он мог с уверенностью сказать, что на фото была запечатлена её мать. Он ощутил присутствие Изабеллы в комнате, и его кожа вновь покрылась мурашками от приглушенного звука её мягких шагов. Она направлялась к нему.

– Это твоя мама?

Изабелла кивнула.

– Да. Это одна из моих любимых фотографий. Мой папа сфотографировал ее в тот день, когда она узнала, что беременна мной. Она всегда говорила, что эта фотография излучает ее любовь ко мне, которой она была переполнена уже тогда.

Эдвард улыбнулся.

– Она красивая. – И хотел добавить: «как ты» к комплименту, но сдержался. Во-первых, он ощущал прилив сентиментальности и не мог понять, что служит его источником; ему казалось, что причина кроется в избытке эндорфинов, выработавшихся в процессе пробежки. Во-вторых, он знал, что это может непредсказуемо повлиять на их дальнейшую беседу, а покидать расслабленное состояние ему никак не хотелось. Ему хотелось впитать это всеми фибрами души.

Изабелла вернула ему улыбку.

– Да. Она была красивой. – Она указала на фотографию молодого мужчины на полке, располагавшейся выше. – Это мой папа… Чарли.

Мгновение Эдвард изучал фотографию, после чего улыбнулся; теперь ему было абсолютно очевидно, чьи гены преобладали в крови Изабеллы.

– Ты выглядишь в точности, как он.

– Да, разумеется. Когда я была помладше, наши знакомые шутили, что Чарли, вероятно, первый мужчина, которому удалось родить ребенка. Я была его маленькой копией.

– Он офицер полиции? – Эдвард заметил, что позади Чарли на фотографии располагалась патрульная машина.

– Уже нет. Какое-то время он был офицером полиции, но несколько лет назад подал в отставку. – Эдвард не пропустил выражение печали, на миг омрачившее ее лицо. У личности этой девушки определенно было больше граней, чем он мог себе представить. То же выражение лица он заметил, когда она говорила о своих первых отношениях и потере девственности. Эдварду хотелось любопытствовать, расспросить Изабеллу о подробностях ее истории, но его язык намертво прилипал к нёбу каждый раз, когда он предпринимал соответствующую попытку. Ему не хотелось давить на нее, из-за чего сложилось ощущение, что следует перестать думать даже о возможности подобного диалога. С долей огорчения Эдвард осознал, что люди, пытающиеся говорить с ним, наверняка чувствуют себя таким же образом.

Господи, какой же я ублюдок.

– Из-за этого ты решила обучаться праву?

Изабелла покачала головой.

– Не совсем. Я выросла в этой среде, поэтому, конечно, она оказывала на меня небольшое влияние. – Эдвард наблюдал за тем, как Изабелла изучала взглядом черты его лица, будто бы была не очень уверена в том, как ответить на его вопрос. Она открывала рот и тут же смыкала губы несколько раз, перед тем как, наконец, определиться с тем, что сказать. – С годами я пришла к пониманию того, что каждый заслуживает второго шанса. Некоторые больше, чем другие, но в любом случае – все.

Эдвард вздернул бровь, но кивнул, соглашаясь. У нее определенно были секреты, о которых она не собиралась рассказывать, в точности, как и у него.

– Ты проголодался? Все готово. – Она одарила его мимолетной улыбкой, перед тем как вернуться на кухню, откуда до него стали доноситься звуки открывающихся и закрывающих ящиков, звон столовых приборов. Он ненадолго задержал взгляд на фотографиях ее родителей, борясь с желанием наброситься на Изабеллу с вопросами, и отправился на кухню.

Внушительные порции киноа, приготовленные Изабеллой, были разложены по двум тарелкам, и живот Эдварда рефлекторно заурчал. До этого момента он и не осознавал, насколько голоден. Мужчина выдвинул стул, расположенный напротив Изабеллы, и сел, внимательно изучая содержимое блюда. Изабелла заметила его любопытство и непринужденно улыбнулась.

– Это темная фасоль и киноа… одно из моих любимых блюд. В нем есть что-то мексиканское. Я надеюсь, тебе по душе мексиканская кухня… мне она очень нравится.

Эдвард снова кивнул.

– Одна из моих любимых. Пахнет вкусно.

– Ну, тогда… приятного аппетита.

Эдвард приступил к поглощению пищи и мог отчетливо слышать свой стон после первого съеденного кусочка. Блюдо было таким же приятным на вкус, как и на запах, что разбудило в нем голод. Он даже не пытался начать беседу во время еды, к тому же, Изабелла тоже не предпринимала соответствующих попыток, что означало, она проголодалась так же, как и он.

В итоге они обнаружили себя сидящими на диване напротив друг друга, обсуждая уйму различных тем, как это делали бы старые друзья. Изабелла продолжала удивлять Эдварда своими мыслями по поводу различных явлений, будь это сравнение жизни в больших и маленьких городах или внешняя политика США по отношению к странам третьего мира. Он от души посмеялся, узнав, что больше всего Изабеллу раздражает, когда кто бы то ни было называет Соединенные Штаты просто «Америкой», как будто бы страна объединяет два континента или что-то в этом духе.

– Знаешь, что раздражает меня больше всего? Реклама автомобилей. Они рекламируют дилерские центры и всегда упоминают что-то вроде: «Машины марки «Форд» признаны лучшими в Америке!». И мне всегда хочется добавить: «Да что вы говорите? Даже в Бразилии? В Чили? А что насчет Канады?». Я не понимаю этого! Вы так хорошо просвещены в географии, мистер «Мне Надо Продать Эти Машины».

– А знаешь, что выводит меня из себя больше всего?

– Я уверена, что много всего. – Ее укол заставил Эдварда закатить глаза.

– Я не выношу, когда говорят букву «о» вместо того, чтобы сказать «ноль». (ПП: распространенная привычка использовать звук «о» вместо нуля, особенно при диктовке телефонного номера или адресов.) Например, оу-девять Чеви (ПП: одна из моделей машины Шевроле), или мой телефонный номер семь-два-оу, четыре-шесть-оу-оу. Просто не могу это терпеть.

– Хорошо, я понимаю проблему с телефонными номерами. Но говорить ноль-девять Чеви – это тоже странно.

– Правильно было бы сказать Чеви две тысячи девятого года. Грамотный английский еще никому не причинил боли.

Изабелла громко засмеялась от его заявления.

– Ты ведь профессор, преподающий английский язык, верно?

– Разумеется. – До этого момента не осознавая, насколько был вымотан, Эдвард неожиданно зевнул.

– Я утомляю тебя? – Изабелла улыбнулась, подмигнув ему, и встала с дивана. Эдвард последовал за ней. – Нет-нет, я просто собираюсь заварить чай. Сиди и отдыхай. Я вернусь через пару минут.

– Хорошо, спасибо. – Эдвард снова зевнул и, едва услышав звук наливающейся в чайник воды, провалился в сон.

***

Изабелла

Изабелла сидела за кухонным столом, наслаждаясь уже третьей чашкой чая, и изучала бумаги, вдобавок печатая на ноутбуке. Она взглянула на время в нижнем правом углу экрана и невольно улыбнулась. Эдвард спал на диване уже почти час. Она могла заметить, что он спал очень мало после смерти Тани, поэтому, когда он начал зевать, она вышла из гостиной, заранее зная, что он уснет прежде, чем вода в чайнике успеет закипеть. Она работала так тихо, как это было возможно, чтобы дать ему возможность отдохнуть.

Позволить ему уснуть не входило в ее планы, но ничего против этого она также не имела. Ей было необходимо, чтобы предстоящие несколько недель он находился в превосходной форме, поэтому хорошо высыпаться для него было крайне важно. Она также не планировала приглашать его в свой дом, зная, что это нарушает некоторые границы. Проезжая мимо Куин-Энн, она на ходу поменяла планы. Он, очевидно, наслаждался свободой, и она хотела позволить ему побыть в этой иллюзии спокойствия. Изабелла знала, что Эдвард крайне редко ощущал себя подобным образом в мире, образовавшимся вокруг него в последнее время, поэтому позволила себе переступить границы и привезла его в свой дом.

Сначала эта идея вызывала у него небольшой дискомфорт, но он заметно расслабился, как только они зашли вовнутрь, к тому же они прекрасно поговорили. Ее проблема заключалась в том, что большинство мужчин боялись независимых женщин, свободно высказывающих свою позицию. Разумеется, мужчины говорили о том, что им нравятся независимые женщины, но когда до этого доходило дело, эти сильные и независимые женщины пугали их до смерти. Особенно, если они говорили прямо, не стесняясь, как это делала Изабелла, или даже лучше – знали, как сменить моторное масло в машине, как Розали. Сильные и независимые женщины не были нужны мужчинам, так как это неминуемо привело бы к ущемлению их мужского самолюбия. Из-за этого они и увлекались слабыми, навязчивыми девушками, которые способны удовлетворить их первобытные инстинкты.

Но Эдварда это не касалось.

Он действительно слушал ее мнение по поводу внешней политики, проводимой США, не скрывая своего интереса. К тому же он не только внимательно слушал ее, но и не стеснялся высказать своего мнения, даже если оно не совпадало с ее. Он рассказал о своей любви к другим культурам и странам, будучи прямолинейным, и Изабелла поняла, что все больше симпатизирует ему на простом человеческом уровне. Избавляясь от защитного панциря, он становился очень привлекательным мужчиной.

Ей было грустно осознавать, что с ним случилось нечто столь трагическое, что заставило Эдварда и остальных усомниться в его честности. Он был хорошим человеком, это она знала наверняка. И в моменты, когда Белла была предельно честна с собой, она признавала, насколько он хорош собой. Она не ожидала, что он откроет ей дверь, будучи потным и раскрасневшимся от бега, но была рада, что так случилось. Это дало ей возможность оценить его, а все ее внутренности в тот момент изнывали от открывшейся картины. Ей пришлось быстро встряхнуть головой и напомнить себе, что он был ее клиентом, а не воплотившейся в жизнь сексуальной фантазией. И это оказалось чертовски трудно.

Он практически заставил ее влюбиться в него на лугу, когда они обсуждали разнообразные музыкальные жанры. Было приятно встретить кого-то с более обширными музыкальными интересами, чем ее собственные, и еще приятнее, что он не скрывал Nickelback и похожие группы в своих плейлистах. Она бы позволила ему подпевать и даже танцевать под «Bye Bye Bye» (ПП: песня группы ‘N Sync) до тех пор, пока он не слушал бы Nickelback в ее присутствии. К тому же, в качестве бонусных очков у него были все треки группы Kings of Leon, кроме «Sex On Fire», что объединяло их еще больше. Это была подходящая песня… для стриптизерш. Но любой настоящий поклонник Kings of Leon знал, что это была далеко не самая лучшая их песня, записанная для того, чтобы привлечь больше поклонников к творчеству группы. Изабелла заметила, что «Holy Roller Novocaine» и «Trani» находились в списке наиболее часто воспроизводимых треков, поэтому так она и поняла, что он прекрасен. Если бы там была песня «Sex on Fire», она бы бросила ему вызов, заставив покупать ей пятьдесят грамм виски каждый раз, когда кто-либо где-либо упоминает эту фразу. Хороший алкоголь – это, пожалуй, единственный способ для нее хоть немного примириться с этой песней.

Изабелла ухмыльнулась и вытянула руки над головой, удовлетворенная тем, что интуиция не подвела ее на его счет. Она не собиралась лгать; его ситуация была довольно опасной. Но осознание того, что он хороший человек, которому пришлось выдержать все неприятности, связанные с инцидентом, только усиливало ее желание помочь Эдварду. Она знала, что поступает правильно, и это приносило ей удовлетворение.

Девушка встала из-за стола и направилась к двери, ведущей в гостиную, чтобы проверить, как там Эдвард. Теперь он растянулся по всей длине дивана, тихо и уютно посапывая. Она улыбнулась увиденной картине, довольная тем, что ее присутствие не помешало ему расслабиться и восстановиться.

Она предвидела неприятности, которые ожидаются в будущем, хоть и не могла сказать, какие именно. Сет отлично проработал возможных подозреваемых, и теперь ей было необходимо время, чтобы изучить предоставленные материалы. Изабелла наконец-то закончила чтение книги Эдварда, и схожие черты между героями книги и тем, как умерла Таня, беспокоили ее. Если обвинение ознакомится с этим аспектом, то существует вероятность того, что они придут к заключению, что Эдвард просто воплотил в реальность сюжет своей книги, убив Таню. Но для Изабеллы это был шанс доказать, что не Эдвард «оживил» литературное произведение, а кто-то другой. Ей было необходимо выяснить, кто мог столь рьяно подражать романам Эдварда.

Разумеется, фигура Джеймса в этой истории подозрительна, но почему-то у Изабеллы было предчувствие, что он не способен на убийство. Ее изводило иное обстоятельство, но она не могла точно сказать, какое именно. Девушка была уверена, что материалы Сета предоставят достаточно зацепок, чтобы выяснить это. К тому же нельзя было забывать о Лорен Мэллори, несмотря на то что Изабелла также не была уверена насчет ее вовлеченности в это дело. Вероятно, это мог быть Деметрий, но все его конфликты с Эдвардом, как казалось, возникали на почве зависти. К сожалению, этой информации не хватало, и требовалось дальнейшее изучение всех обстоятельств. Она была обязана изучить все детали с предельной точностью. Изабелла не сомневалась, что именно мельчайшая деталь или улика смогут обеспечить грандиозный прорыв в этом деле.

Эдвард начал двигаться во сне и медленно приоткрыл один глаз, приподнимая бровь от удивления, в которое повергло его окружение. Изабелла облокотилась на дверной проем, ведущий в комнату, и он вспомнил, где находится. Эдвард сонно потер лицо и зевнул, перед тем как его рука расслабленно упала вниз, и обернулся, чтобы посмотреть на нее и озарить комнату сонной улыбкой.

– Я приношу свои извинения. Я не хотел засыпать. – Его низкий, пропитанный сном голос вызвал на ее теле поток мурашек, и она мысленно приказала своему либидо заткнуться и сдохнуть… хотя бы на мгновение.

– Все в порядке. Тебе нужен был покой. Я успела поработать, пока ты спал. Чувствуешь себя лучше?

Эдвард сел, спуская ступни на пол, и сонно улыбнулся ей снова.

– Абсо-блядь-лютно. – Он ухмыльнулся ей своей восхитительно кривоватой улыбкой, и теперь, казалось, ее яичники завязались причудливым морским узлом.

– Отлично. Отвезем тебя домой.

Эдвард, не переставая улыбаться, встал с дивана и потянулся, его бицепсы слегка напряглись, и футболка достаточно приподнялась, чтобы можно было заметить эту богом проклятую «V» внизу его живота, и уже по ней не составляло труда догадаться, что таилось ниже. И ее матка, и яичники вопили в приступе чистейшего удовольствия, после чего столкнулись вместе в битве на смерть, пока Изабелла размышляла о способах заставить их замолчать навсегда. Это становилось глупым.

Она взяла ключи и кошелек с тумбочки и прошла к входной двери, наблюдая, как Эдвард, высокий и подтянутый, вышел во внутренний дворик и направился к ее машине.

Она закрыла за собой дверь и тихо пробубнила под нос, наблюдая, как грациозно он садится в ее машину.

«Я не хочу своего клиента. Повторяю: я не хочу своего клиента».

Перевод: twiii
Редактура: LanaLuna11