Глава 22. Взлет

Жизнь в лучшем случае штука горько-сладкая.

Джек Кирби

Понедельник, 9 августа

Эммет

— Все еще, блядь, поверить не могу!

Джейкоб Блэк сидел в кресле напротив стола Эммета, взглядом прожигая детектива, который расхаживал по небольшому кабинету. Они провели здесь уже два часа, пытаясь понять, какими последствиями обернется для них новая улика. Блэк все еще пребывал в ярости — и довольно справедливо — из-за обнаружения того факта, что на анализ отправили неправильную бутылку воды.

Эммет был вполне уверен, что выручит неплохие деньги, если поставит на то, что яйца у прокурора знатно взмокли. Он передернул плечами в попытке избавиться от мысленного представления мошонки Джейкоба Блэка. Образ хозяйства прокурора нисколько не улучшит и так паршивую неделю.

Когда Эммет осознал свою чудовищную ошибку, он завершил разговор с Изабеллой Свон и послал нужную бутылку в лабораторию, о чем немедленно сообщил Джейкобу Блэку. Он желал выяснить, была ли вода действительно отравлена, не теряя ни минуты времени. Отчасти Эммет уповал на то, что результат окажется отрицательным, дабы избежать проблем на свою голову, но в то же время надеялся, что анализ покажет наличие каких-либо примесей. В таком случае в деле появится значительно больше логики.

Джейкоб Блэк не испытал восторга от столь позднего звонка, но такова уж участь окружного прокурора. В считанные минуты он добрался до западного участка и замер, прибитый шоком, в кабинете Эммета, переваривая новую информацию.

Его изначальное потрясенное онемение медленно превратилось в недоверчивые причитания, которые затем постепенно сменились потоком гневных и оскорбительных комментариев о способностях Эммета как следователя. Ярость Блэка нашла отражение в разглагольствованиях о некомпетентности и промахах Эммета и о том, что тот похерил дело своим небрежным подходом к работе на месте происшествия.

Эммет не спорил с утверждением, что осмотр места преступления провели халтурно. Неважно, что ты сделал правильно; важно только, где ты налажал. Он мог скрупулезно осмотреть все остальное — а так он и сделал, судя по тщательной перепроверке, которую провел несколько дней назад, дабы убедиться, что больше ничего не упустил, — но эта единственная ошибка надолго затмит всю прочую его работу. Так уж устроен мир.

Все быстро пошло по накатанной после того, как криминалистическая лаборатория незамедлительно установила присутствие следов ГГБ в бутылке воды. На месте происшествия наркотика обнаружено не было, однако Эммет отправил группу в дом Каллена для проведения дополнительного расследования, но ничего не нашлось. Конечно, прошло много времени, шансы найти улики стремились к нулю, но Эммет не собирался хоть что-то пропустить… не снова.

Как только разошлась новость о новом доказательстве, возникла безумная версия: теперь люди задавались вопросом, а не сам ли Эдвард Каллен подмешал наркотики. На взгляд Эммета, идея была просто нелепа. Если Каллен принял ГГБ самолично, то зачем оставил улику на столе прямо на виду у полиции? И если он замыслил принять наркотик, а затем убить свою девушку, то какой толк использовать вещество, после употребления которого практически невозможно сохранить достаточно здравого рассудка и реально понимать, что ты делаешь?

Известно, что ГГБ полностью нарушал способность человека контролировать свои действия, к тому же подчистую стирал память о совершенных поступках. Бессмыслица какая-то.

Частичные отпечатки пальцев, снятые с бутылки, определить не удалось. Но, скорее всего, их оставил Эдвард Каллен, когда утолял жажду. Тот, кто отравил и поставил воду на стол, наверняка использовал перчатки. К тому же на бутылке была обнаружена ДНК Каллена, поэтому даже без анализа крови было очевидно, что в какой-то момент он оттуда пил.

К счастью, новая улика не лишила их дела — ну, пока что. До сих пор оставалось немало непроясненных вопросов относительно причастности Эдварда Каллена к смерти Тани Денали, которые не позволяли полностью освободить его от ответственности. От старых доказательств придется отказаться, поскольку они больше не были актуальны. Обвинения тоже придется снять. Эдварда Каллена не получится осудить за убийство при смягчающих вину обстоятельствах или умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, если он абсолютно точно не имел необходимой для этого ясности ума. Именно на это опиралось все чертово дело.

Эммет бросил шариковую ручку на стол и посмотрел на Джейкоба. Того так раздуло от злости, что он стал напоминать иглобрюха. Выглядело комично.

— Чего веселишься? — Джейкоб прищурился, и Эммет немедленно подобрался и стер с лица любые эмоции. — Думаешь, это смешно, детектив?

— Вовсе нет, адвокат. Однако не заблуждаешься ли ты, направляя свой гнев на меня, тогда как и сам отчасти виноват?

— Не я запорол улики на месте происшествия!

— Да, не ты. Но, если честно, ты чертовски слепо доверился доказательствам, а теперь пожинаешь плоды собственного небрежного отношения к этому делу.

— Это я был небрежен? — Джейкоб сверлил Эммета взглядом. — Я работаю с уликами, которые ты собрал на месте преступления. В чем моя вина, если представленные доказательства не законны?

Эммет прикусил губу и так же свирепо посмотрел на Джейкоба.

— Слушай, это, может, и громкое дело, которое имеет шансы принести тебе медаль почета, но все это время ты вел себя довольно беспечно.

— Ты теперь на стороне Эдварда Каллена? Наверное, тебе лучше уволиться и пойти работать на Изабеллу Свон.

— Я ни на чьей стороне, адвокат. Просто смотрю на улики, как есть. Ты с самого начала абсолютно убежден в виновности Эдварда Каллена. Не знаю, какого цвета шоры у тебя на глазах, но ты упустил несколько хороших возможностей, а подчас еще больше усложнял ситуацию. Некоторые обстоятельства просто не клеятся, как ты ни крути части головоломки… какие-то из них просто не подходят.

— В смысле? Эдвард Каллен — единственный, кто находился на месте преступления. В доме не было следов кого-то еще… ни волокон, ни ДНК, ни отпечатков пальцев. Никто другой не присутствовал, но каким-то образом Таня Денали оказалась задушенной до смерти в постели рядом с Калленом. Извини, что это вызывает у меня определенные подозрения.

— Он сказал, что проснулся сам не свой, и этой истории последовательно придерживается на протяжении всего расследования. Вдобавок допросы его соседей и родственников, не говоря уже о родных Тани Денали, отражают схожие представления как о самом Эдварде Каллене, так и о его отношениях с Таней.

— Что ж, возможно, я не стал бы так опрометчиво развивать эту мысль, если бы ты с самого начала отправил на тест правильную, черт возьми, бутылку воды!

— Тушé. — Эммет вздохнул. — Мы оба ошиблись, адвокат. Все же знать каждую улику от и до — твоя работа. Ты был в курсе, в каких коробках лежали доказательства. А я по-королевски напортачил. Понимаю. И сейчас пытаюсь это исправить. Впрочем, теперь, когда пришли результаты токсикологического анализа бутылки Dasani, у тебя есть дела поважнее. Кто больше облажался — в данный момент вопрос несущественный.

Джейкоб откинулся в кресле, пока что спуская спор на тормозах.

— Верно. Завтра утром слушание по новой улике. Я должен снять текущие обвинения и выдвинуть менее серьезные. Иного выбора нет.

— То есть никакого умышленного убийства при отягчающих обстоятельствах?

— Нет. На бутылке была слюна Каллена. Очевидно, что он пил из нее. Не в плюс и присутствие в воде ГГБ. Все указывает на то, что он не соображал достаточно для совершения тяжкого преступления. Но добиться оправдания по меньшим обвинениям? Вряд ли ему так повезет.

— Да уж, ДНК и ГГБ определенно усложняют дело. Так какое обвинение выдвинешь? Непредумышленное убийство второй степени?

Джейкоб кивнул.

— Он был накачан наркотиками и не обладал умственными способностями совершить тяжкое преступление, но все же его девушка мертва. Люди могут, скажем так, показать себя и под воздействием ГГБ, даже если после ничего не вспомнят.

Эммет кивнул. Это правда. Поэтому ГГБ был популярен в качестве наркотика для изнасилования. Он быстро действовал и так же быстро выводился из организма, не оставляя после себя следов, если только образцы крови и мочи не успели взять в течение считанных часов. Фактически, наркотика уже не осталось в организме Эдварда к тому времени, когда Эммет прибыл на место преступления. В этом плане все действительно сходилось, но тем не менее не избавляло Эдварда Каллена от вины полностью.

— Но убийство при смягчающих вину обстоятельствах остается?

— Пока да. Возможно, будет снято после того, как судья заслушает доказательства. Но обвинение я еще немного попридержу. Не хочу так сразу выкладывать все карты, знаешь ли.

Эммет согласно качнул головой.

— Что сказала Изабелла Свон? Ты ведь ей звонил, верно?

— Конечно, звонил. Она пребывала в сдержанном восторге. Лучший вариант для нее — если все обвинения снимут, а ее клиент уйдет безнаказанным. Но на ее месте я бы чертовски радовался уже тому, что есть.

— Так что дальше?

— Ну, завтра утром слушание. В зависимости от мнения судьи де Лука, можно предложить Каллену сделку.

— Думаешь, он на это пойдет?

— Поступит глупо, если нет. Зачем рисковать приговором по обвинению в убийстве второй степени? Именно это он получит, если сейчас не отступит и не согласится на сделку о признании вины. Конечно, он признает себя виновным по менее тяжкому обвинению, но ему хотя бы не будет грозить пожизненное заключение.

Эммет лишь кивнул, но ничего не ответил. Джейкоб Блэк встал со своего места и направился к двери.

— Тебе очень повезло, что ты все еще имеешь работу, МакКарти.

Эммет закатил глаза, несмотря на все прежние попытки удержать в узде свою дерзость.

— Да-да-да. Ты сказал мне это уже бесчисленное количество раз.

***

Изабелла

Изабелла глубоко вздохнула и, пригладив невидимые складки на брюках, негромко постучала в дверь Эдварда. Несколько часов назад она получила новости о результатах анализа и хотела лично сообщить их Эдварду. Рассказывать по телефону казалось… жестоким. Белла лишь надеялась, что ей хватит выдержки пройти через этот разговор.

Она услышала, как Эдвард шаркает по кухне, и прикусила губу, когда повернулась дверная ручка. Он выглянул из-за угла и в замешательстве нахмурился.

— Белла? — Дверь распахнулась шире, и он улыбнулся. — Какой приятный сюрприз.

— Привет. Можно войти?

Эдвард на мгновение растерялся, но освободил проход, жестом приглашая пройти в кухню.

— Какими судьбами? — Эдвард обошел кухонный остров и наполнил стакан водой из-под крана, взглядом спрашивая Изабеллу, не хочет ли она пить. Покачиванием головы она отклонила предложение.

— Ну… я, эм. Хотела кое о чем с тобой поговорить.

— Да? — Сделав большой глоток воды, он вопросительно приподнял брови. В одной руке Эдвард сжимал стакан, а кончиками пальцев второй нервно барабанил по столешнице, выдавая свою тревогу.

— Что ж, тогда выкладывай. — Он слегка улыбнулся и в ожидании прислонился спиной к противоположной стойке, скрестив лодыжки.

— Сегодня пришли результаты анализа... знаешь, бутылки из-под воды. — Изабелла закусила губу и взглянула на Эдварда.

— Ладно… — Он нахмурился. — Белла, правда. Просто рассказывай. Ты заставляешь меня нервничать. — Она лишь наблюдала за ним, продолжая терзать губу.

— Дерьмо. Тест пришел отрицательный, да? Я так и знал! — Эдвард c грохотом опустил стакан на столешницу и, запустив руки в волосы, потянул за пряди. — Знал, что просто, блядь, выдумал это. Боже мой.

Он заметался взад-вперед по маленькому пространству между островком и шкафами, бормоча проклятья и потряхивая кулаком в воздухе. Клял себя за то, что посмел думать, будто в воде что-то было.

— Эдвард? — позвала Изабелла, но он просто продолжил бездумно носиться по кухне, совсем не слышал ее. — Эдвард.

— Что? — Замер и посмотрел на Беллу, одной рукой все еще грубо цепляясь за волосы.

Эдвард выглядел так чертовски мило, что Изабелла просто не могла больше скрывать от него правду.

— Ты можешь попридержать самоуничижительное дерьмо хотя бы до момента, когда я озвучу результаты? — Легкая улыбка начала формироваться на ее губах, когда черты Эдварда расслабились, а на его лице отразилось осознание.

— Ты имеешь в виду…

— Да. Пришел положительный результат на ГГБ… и твою ДНК. Ты был отравлен наркотиками, Эдвард.

Изабелла не успела даже оценить реакцию Эдварда на ее заявление. Получилось лишь уловить размытое стремительное движение, после чего Беллу оторвали от пола и закружили в воздухе.

— Боже! — Эдвард наконец перестал крутиться, хотя все еще удерживал Беллу на весу и прижимал к себе. Крепко сжав в объятиях, он медленно опустил ее на твердую поверхность, но ни на шаг не отошел.

— Господи, мне плохо. — Голова Беллы шла кругом. Пытаясь унять неприятное ощущение, она потерла живот.

— Прости. Хотя, чего греха таить, мне не жаль. — Эдвард широко улыбнулся. — Правда пришел положительный тест на ГГБ?

Изабелла кивнула.

— Зачем мне о таком шутить?

— Не знаю. Ты только что заставила меня поверить, что я, блядь, придумал все воспоминания о той ночи. Так что не удивлюсь.

— Эй! — Она в шутку замахнулась, но Эдвард без усилий перехватил руку и прижал к своей груди, большой ладонью обхватывая кулак Изабеллы.

— Спасибо, Белла. — Он сжал ее руку и улыбнулся.

Она пылко покачала головой, отнекиваясь от благодарности.

— Это пустяки, честно. Я ничего не сделала.

Эдвард крепче сжал ее ладошку и привлек Беллу ближе к себе.

— Еще как сделала. Ты знала, что с бутылкой что-то не так, и не успокоилась, пока не разобралась. Лишь благодаря тебе я теперь имею шанс побороться.

— Эдвард. Ты согласился бороться, помнишь? И ты сражался. Заслуга не только моя — мы делаем это вместе.

— Да, — едва слышным шепотом ответил он.

Медленно поднес свободную руку к ее лицу и погладил подушечкой большого пальца щеку. От интенсивности его взгляда в животе Беллы запорхали бабочки. Глаза Эдварда метнулись к ее губам. Затем он посмотрел прямо на нее, и Изабелла осознала, что они оказались в ситуации, подобной той, в которую попали в ресторане, когда Эдвард почти ее поцеловал. Но, что странно, в этот раз она не беспокоилась.

— Эдвард… — Изабелла ахнула и подалась лицом к его ладони, позволяя целиком обхватить щеку.

Громкий стук во входную дверь заставил их вздрогнуть, и Изабелла невольно подпрыгнула. Эдвард резко опустил руку и отошел, запуская пальцы в волосы и вздыхая.

Белла глубоко вдохнула и мотнула головой в сторону двери.

— Иди открой. Скорее всего, это Джаспер и Розали. Мы решили устроить для тебя «Ура, Эдвард был накачан наркотиками» вечеринку.

Эдвард, качая головой, рассмеялся.

— Странная вы, мисс Свон. Но мне это нравится.

***

— Ура!

Несколько бокалов радостно звякнули друг о друга. Изабелла улыбалась, делая глоток маргариты со льдом. Она, Розали, Джаспер и Эдвард сидели на задней веранде последнего и потягивали праздничные напитки.

Узнав новости, Белла сразу позвонила Джасперу. Стоит ли говорить, что он пришел в полный восторг и захотел незамедлительно отметить это событие. Однако Белла взяла с него обещание подождать и дать ей возможность сначала переговорить с Эдвардом лично.

Пресса устроила ужасающий балаган возле дома Эдварда, что перечеркнуло любые планы куда-то выбраться, чтобы отпраздновать.

Устроенный прессой балаган возле дома Эдварда ужасал и перечеркнул любые планы куда-либо выбраться. Вместо этого Джаспер позвонил сестре Эдварда, и Элис подключилась к делу. Она привезла текилу и смесь для маргариты, решив организовать импровизированную вечеринку в берлоге Эдварда.

Изабелла наблюдала, как Эдвард откинул голову назад и сделал большой глоток из своего бокала. Его глаза искрились смехом из-за чего-то, сказанного Джаспером. Было приятно видеть Эдварда таким расслабленным. Однако, пусть новости пришли важные, послевкусие они оставляли в лучшем случае горько-сладкое. К развязке дело еще и близко не подошло, загадка тоже не была раскрыта, но, по крайней мере, часть напряжения спала с их плеч.

На протяжении всей недели Изабелла общалась с Джейкобом Блэком. Теперь стало очевидно, что ему придется серьезно пересмотреть свои обвинения. Доказательства, собранные на месте происшествия, больше не подтверждали состав преступлений, в которых обвинялся Эдвард. Вменить Эдварду в вину умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах не представлялось возможным, и это принесло небольшое облегчение. Да, все еще придется иметь дело с обвинением в убийстве при смягчающих вину обстоятельствах, но, во всяком случае, над ними больше не нависала опасность смертной казни.

— Эй, Из, — окликнул Джаспер. — Помнишь тот раз в юридической школе, когда ты впервые попыталась сделать стойку на кеге?

— О, боже, — застонала Изабелла. — Если честно, помню это только до определенного момента. Остальное должны знать вы двое. — Белла поочередно указала пальцем на Розали и Джаспера.

— Стойка на кеге, мисс Свон? Какая неприличная выходка! — хохотнул Эдвард, приподнимая бровь. — А я-то думал, вы были прилежной студенткой.

— Была! — запротестовала она. — Это произошло на первом курсе сразу после итоговых экзаменов. Джаспер решил, мол, будет весело выпить дешевого пива, а затем послушать классический рок в амфитеатре Меса. Закончилось тем, что я перестаралась с похвалой за потрясающий средний бал, и, очевидно, меня вырвало возле сидений из травы во время прослушивания Ted Nugent и ZZ Top.

— Тебя тошнило от ZZ Top?

— О, да. Это было потрясающе. — Вспоминая минувшее, Розали завывала от смеха и вытирала слезы.

— Потрясающе для тебя, может быть. Я в тот вечер молила о смерти, наверное, раз пять точно.

— Что ты пила? — спросил Эдвард, явно забавляясь.

— Natty Light. (ПП: дешевое светлое пиво.)

Эдвард невольно поперхнулся.

— Неудивительно, что ты блевала в траву. А что ж ты просто дрожжи с холодной водой не смешала? Это было бы проще. И дешевле.

Изабелла пожала плечами.

— Ну или можно было помочиться в бутылку и отложить на будущее.

— Отвратительно, Из. — Джаспер сморщил нос. — Но, возможно, идея неплохая на тот случай, если нам захочется оживить в памяти нищенские годы на юрфаке.

— Спасибо, но я пас. Я теперь взрослая, ответственная женщина. — Изабелла подмигнула Джасперу и игриво подтолкнула локтем. Затем обратилась к Эдварду:

— А что насчет тебя? Какое твое самое сумасшедшее приключение по пьяни?

Прежде чем Эдвард успел ответить, Джаспер громко расхохотался.

— Ты хочешь сказать, дебош, что он устроил несколько недель назад, не был безумным?

Изабелла покачала головой.

— У каждого есть или должны быть безрассудные истории времен студенчества. Уверена, у Эдварда имеется в запасе несколько.

Эдвард отпил из своего бокала и улыбнулся.

— У меня их много. Иногда я поражаюсь, как вообще выбрался живым.

— Брось! Я, одетая в джинсовые шорты и винтажную футболку с «Крепким орешком», блевала на выступлении Теда Ньюджента, после того как нахлебалась Natty Light в стойке вверх тормашками. Неужели у тебя может быть хуже?

— Однажды спьяну я набрал маме. Ее номер и номер моей тогдашней девушки были реально рядом.

— Оу-у-у! — Джаспер начал истерично смеяться. — Это не тот ли раз, когда ты позвонил своей маме и сказал, что хочешь ее отшлепать?

— Помимо прочего.

Глаза Изабеллы округлились.

— Да ты прикалываешься.

— Хотелось бы.

Весь стол взорвался хохотом, и теперь Белла смахивала слезы с собственных глаз.

— Это… это просто… просто шикарно. — Она захихикала в бокал и сделала очередной глоток. — И определенно превосходит мою историю о стойке на кеге.

— С тех пор я не прикасался к Егермейстеру. — Эдвард вздохнул. — Так что будет дальше?

— М-м-м? — Белла взглянула на него. — Ох. Ты имеешь в виду дело. Ну, завтра утром слушание, на котором судья ознакомится с новыми уликами. На Джейкоба Блэка будет оказываться сильное давление, чтобы он снял обвинения в том виде, в каком они есть сейчас. Больше нет доказательств в поддержку обвинения в тяжком убийстве.

— Как это?

— Помнишь, мы обсуждали mens rea? — Эдвард кивнул. — Чтобы признать законными такого рода обвинения, у подсудимого должен быть преступный умысел. Очевидно, что, находясь под воздействием наркотиков, ты не знал, что делаешь. Как ты мог иметь преступный умысел, если даже не понимал, что происходит? Это лишено всякого смысла.

— О.

— Но обвинения все равно никуда не денутся, Эдвард. — Джаспер посмотрел на него через стол. — Сейчас, по крайней мере. Однако они больше не будут добиваться смертной казни.

Эдвард взглянул на Джаспера.

— Какие обвинения?

— Тебе все еще грозит пожизненное заключение по обвинению в тяжком убийстве со смягчающими вину обстоятельствами. Если бы тебя сейчас судили только за непредумышленное убийство второй степени — а это обвинение, на мой взгляд, теперь больше всего соотносится с уликами, — то ты получил бы максимум десять лет и штраф в размере двадцати тысяч долларов. Разница весомая.

— Да. Огромная. — Изабелла кивнула. — Нам по-прежнему придется защищаться против обвинения в тяжком убийстве второй степени, если они от него не откажутся в пользу меньшего, как и сказал Джаспер. Такое вполне возможно. В любом случае ясно, что стороне обвинения нанесен мощный удар под дых. Это выиграло нам немного времени и дало столь необходимое продвижение вперед.

— Но Блэк, вероятно, предложит тебе сделку. Надо быть идиотом, чтобы этого не сделать, — обратила внимание Розали.

— И снова эта фраза. Ты несколько раз это упоминала, Белла, а теперь и Розали тоже. Чую, это не та сделка, что предлагает Хоуи Мэндел¹. Приза в миллион долларов меня не ожидает, так?

— Нет. — Белла на мгновение закусила губу. — Но он как минимум предложит тебе замену приговора.

— Замену приговора? Иными словами, мне все равно придется отбывать срок в тюрьме за преступление, которого я не совершал?

Изабелла кивнула.

— Да. Как раз это он может предложить. Признать вину, отсидеть несколько лет, выйти и жить дальше.

— То есть сделка о признании вины? Я соглашаюсь признать себя виновным в новых обвинениях, отматываю срок и избегаю суда. Правильно?

Изабелла кивнула.

— Непредумышленное убийство — фелония класса B. Я уговорю Блэка на один год заключения, уменьшенный штраф и освобождение под надзор еще на год, если ты согласишься на сделку. Ранее у тебя не было судимостей, так что, согласно Комиссии по вынесению приговоров, большего он добиться не сможет.

— Ага, это преступление восьмого уровня тяжести. Ты попадешь в одну упряжку с людьми, которые были обвинены в краже аммиака и содействии проституции. Проститутки и зависимые от метадона… красота!

Изабелла закатила глаза на реплику Розали и вздохнула, глядя на Эдварда.

— За неимением правонарушений ты автоматически получишь два года. Обычно осужденные отбывают от пятнадцати до двадцати месяцев. Я смогу все устроить так, что ты отсидишь только один год. И еще год компенсируешь на испытательном сроке.

— И как Джейкоб Блэк добьется обвинительного приговора в непредумышленном убийстве?

— Если в двух словах, то ему придется доказать, что ты убил Таню по преступной халатности.

— А если я не ошибаюсь насчет Джейкоба Блэка, то в нем достает наглости согласиться, что эротическое удушение — это халатность. — Джаспер вздохнул и покачал головой. — Сейчас выступлю адвокатом дьявола, но если бы я вел это дело, то хотел бы показать, что, пусть даже Эдвард был накачан наркотиками, Таня умерла именно от его рук и по причине его преступной небрежности.

Эдвард кивнул, но ничего не сказал.

— Кому-нибудь нужна добавка? Я собираюсь заглянуть в уборную. — Изабелла встала со своего места, но опустила взгляд на Эдварда.

Он молча вертел в руках ножку бокала с маргаритой, не обращая на Беллу ни капли внимания, и явно глубоко задумался о чем-то своем.

— Просто скажи Элис выйти к нам и немного расслабиться. Она заигралась в барменшу, пусть присоединится к общему празднованию.

Изабелла кивнула и улыбнулась Джасперу, после чего зашла на кухню, прикрывая за собой раздвижную стеклянную дверь.

Элис сновала по помещению, дробя больше льда и напевая под нос какую-то песню.

— Эй, Элис?

Она повернулась и тепло улыбнулась Белле, вытирая руки о фартук. Покрытая смесью соли и сахара, Элис была очаровательна.

— Иди на улицу и расслабься. Ты слишком напрягаешься.

— Официантка однажды — официантка навсегда. — Она расплылась в улыбке. — Изабелла? Просто хочу сказать тебе спасибо… ну, знаешь, за все.

— Да нет проблем. Эдвард прекрасный клиент и отличный мужчина. Я рада, что могу ему помочь.

Элис на пару шагов сократила расстояние между ними.

— Я благодарю тебя не просто за то, что до сих пор ты превосходно защищала моего брата. Он изменился. И это, без сомнения, заслуга твоего влияния.

— Я… э-э… — Изабелла зарделась. — Я не могу иметь настолько сильного влияния на Эдварда. Он взрослый человек. Нас едва ли назовешь друзьями. Но, эм, спасибо за комплимент.

— Ты ему подходишь, знаешь.

— Я… — начала возражать Изабелла, но открылась раздвижная дверь, являя Эдварда, и она немедленно замолчала.

— Эл, иди сядь уже и наслаждайся днем. Ты вроде как должна праздновать.

— Как раз собиралась. — Элис пошевелила бровями и направилась к двери, оставляя Эдварда и Изабеллу на кухне в одиночестве.

— О чем ты задумался на улице?

Эдвард на миг нахмурился, прежде чем сообразил, о чем речь.

— А, да не знаю. Просто размышлял.

— Насчет? — Изабелла посмотрела на него сквозь ресницы, побуждая открыться. Очевидно, что-то его беспокоило.

Эдвард неторопливо рассматривал лицо Беллы: его взгляд скользнул по щекам, челюсти и наконец задержался на губах.

— Что я не хочу принимать сделку. — Он вздохнул, отводя глаза ото рта Беллы и встречаясь с ней взглядом. — Это удручает.

— Никто не говорит, что ты должен соглашаться, Эдвард. Сначала дождемся предложения Блэка. Возможно, придется ухватить его за яйца, чтобы добиться того, что нам надо.

— Что мне надо, так это выбраться из этого ночного кошмара и понять, кто, блядь, убил мою девушку.

— Я хочу того же, поверь мне. Мы во всем разберемся.

Долгое мгновение Эдвард смотрел на Изабеллу.

— Я верю тебе, Белла. Еще как. Поэтому не хочу соглашаться на сделку. Неважно, что он предложит. Лучше я испытаю судьбу с тобой, чем не рискну вовсе. Если кто и сможет это преодолеть, то ты. Посмотри, чего ты уже добилась. На такой прогресс я даже не надеялся.

Немного смутившись, Изабелла улыбнулась и опустила глаза себе под ноги.

— Спасибо, Эдвард.

— Это чистая правда. — Эдвард вздохнул. — Кроме того, если я приму сделку, то настоящий убийца останется на свободе и уйдет безнаказанным. А я признаю себя убийцей — хотя это не так — и буду мотать срок в тюрьме. Мне это ненавистно.

Изабелла кивнула.

— Знаю. Но ты осознаешь, что будет означать твой отказ от сделки, да? Если Джейкоб Блэк продолжит добиваться обвинения в непредумышленном убийстве, и это дойдет до суда, тебя могут осудить. Не отрицаю, что я чертовски хороший адвокат, но окончательное решение зависит от присяжных. Ты будешь приговорен к пожизненному заключению без возможности досрочного освобождения, если они тебя обвинят.

Эдвард кивнул.

— Понимаю. Но на этот риск я готов.

— Ладно. — Изабелла слегка улыбнулась.

Эдвард разочарованно выдохнул через рот, но приподнял брови и с кивком улыбнулся Изабелле.

— Я хотел тебе кое-что показать.

— О! Эта игра мне нравится. Обычно все оборачивается тем, что ты показываешь мне что-то действительно стоящее.

Он снова вскинул брови, только в этот раз удивляясь ее словам, а не склоняя поддаться.

— Ах, мисс Свон, сколько всего я еще тебе не показал.

Изабелла покраснела.

— Я не это имела в виду… То есть…

— Все в порядке. Ты такая милая, когда смущаешься.

— Свинья.

— Не в первый раз меня так называют. Пойдем.

Вслед за Эдвардом Белла вышла из кухни в коридор, который уже пересекала раньше, только в этот раз они направлялись в кабинет. Припомнив последний раз, когда она там оказывалась, Изабелла нервно сглотнула. Их литературная дуэль выдалась жаркой, за неимением более подходящего слова. Даже мысль о том, как Эдвард прижимает ее к стене, ускоряла сердцебиение Беллы.

Она встряхнула головой, проясняя мысли. Не время представлять себя прижатой к стене Эдвардом Калленом, пусть за ним и наблюдалась странная тенденция частенько это делать.

— Вот. — Эдвард протянул ей большую стопку небрежно переплетенных страниц. — Это моя последняя рукопись.

— Ух ты. — Изабелла взяла бумаги, издав кряхтящий звук под их тяжестью. — Сколько ты над ней работал?

— Некоторое время. — Эдвард жестом пригласил Беллу занять одно из кресел. — Я размышлял о том, что ты спросила у меня в книжном магазине на прошлой неделе. Ну, о схожих чертах смертей Тани и моей последней героини.

— Я лишь высказала предположение, Эдвард. Не то чтобы это что-то значило…

— Нет, я понимаю. — Эдвард сел в офисное кресло и развернулся лицом к Белле. Их колени разделяло не больше дюйма. — Но мысль засела у меня в голове. Вдруг кто-то вдохновился какими-то из моих работ? Идея не такая уж безумная.

— Есть другие книги, в которых твоя героиня умирает похожим образом?

— Да. — Эдвард подался вперед, склоняясь над рукописью, которую Изабелла держала в руках. Его колено плавно скользнуло между ее ног. — Я пометил отрывки, которые, на мой взгляд, намекали на этот… тип… поведения. Видишь?

Он указал на листы, отмеченные клейкими закладками разных цветов. Изабелла перелистнула несколько страниц и посмотрела на Эдварда.

— Цвета имеют какое-то обозначение?

— Да. Красный я использовал для самых настораживающих моментов. Этим цветом отмечены все отрывки, где присутствует прямая асфиксия.

Изабелла с облегчением отметила, что красный использовался лишь дважды.

— А зеленые?

— Зеленые — ревность. Большинству сцен удушения предшествовало ревнивое поведение со стороны моих протагонистов. Моим героиням нравилось их искушать.

— О. Выходит… чаще всего они были убиты из ревности?

— Может, не убиты, нет. Но эта эмоция провоцировала определенный конфликт.

— Почему ты считаешь это важным, Эдвард? — Изабелла обратилась к одному из фрагментов, который был отмечен зеленой наклейкой. — Почему думаешь, что возможный подражатель уловил и использовал именно эту эмоцию?

— Ни для кого не секрет, что я был ревнивым мудаком. Я не желал дать Тане то, чего она заслуживала, но, Бог свидетель, и не собирался позволить это сделать другому человеку.

— Эдвард…

— Это правда, Изабелла. Я совершил много ошибок. И прежде всего должен их признать. Я не горжусь тем, как относился к Тане. Но это не отменяет того факта, что я пренебрежительно с ней обращался. Вероятно, тот, кто все это спланировал, знал об этом. Знал, что множество наших ссор были спровоцированы ревностью — Таниной или моей.

Белла кивнула.

— И, если подкрепить твое предположение статистикой, большинство бытовых убийств происходит как раз на почве ревности.

— Несложно поверить, что, подстрекаемый этой эмоцией, я мог из ярости убить свою девушку, причем тем же образом, каким мои протагонисты убивали своих возлюбленных. Удобное прикрытие. И убедить в этом присяжных не составит труда. Верно?

— Ну, я бы точно затруднила процесс убеждения, но да, понимаю, о чем ты говоришь. Звучит правдоподобно. Возможно, именно на такой ход мысли надеялся убийца.

— Героиню в этой рукописи не задушили до смерти, но как минимум один раз была использована эротическая асфиксия. То же имело место в «Crepusculum». И, конечно, в «Penumbra», которую ты прочла.

— Да, эм… озабоченный вампир… удушал ее, а потом осушил.

— Верно. Если убрать сверхъестественные составляющие, факт остается фактом: она была задушена.

— Сколько людей видели эту рукопись?

— Если брать в расчет тех, о ком я лично знаю, то буквально единицы. Я зануда и не люблю, чтобы люди читали мою незаконченную работу, пока она не будет тщательно вычитана. Но этот момент оказывается вне моего контроля, как только я отправляю усовершенствованные варианты своих рукописей издателю.

— То есть теоретически кто угодно в издательстве мог прочесть твою книгу?

— Однозначно. Я часто отправлял обновленные версии текста, чтобы получить обратную связь.

— Сколько ты уже работаешь над этой книгой?

— Больше года. Она заключительная в этой серии.

— Отныне никакой вампирской эротики?

— А что? Вам нравится жаркая вампирская эротика, мисс Свон?

Эдвард еще на дюйм придвинулся и забрал у Изабеллы рукопись, между тем проведя подушечкой большого пальца по ее бедру. Отложив бумаги на пол, он посмотрел на Беллу. Его глаза сверкали эмоцией, которую она не смогла распознать. Бабочки в животе Изабеллы оживились, пока Эдвард молча за ней наблюдал. Она почувствовала, как краснеет от интенсивности его взгляда.

И нервно откашлялась, разрушая момент.

— Мог ли кто-то из издательства затаить на тебя злобу?

Эдвард вздохнул, но не отстранился, как надеялась Изабелла. Напротив, его пальцы стряхнули несуществующие пылинки с ее колена.

— Даже не знаю. Я приношу им большие деньги и обеспечиваю работой. Не думаю, что у них есть причины меня ненавидеть, правда.

— Никаких, м-м, бывших любовниц, например?

— Не в этом издательстве, нет. Я уже был с Таней, когда начал сотрудничать с Little & Brown.

— Хорошо. — Изабелла кивнула.

Боже, Эдвард находился так близко, что Белла чувствовала его запах. Она облизнула губы, в горле пересохло. Окидывая взглядом комнату, Изабелла отчаянно пыталась придумать тему для разговора, которая вернет их на безопасную территорию. Поверх его плеча она заметила на столе рамку с фотографией юного Эдварда, гордо стоящего рядом с отцом возле блестящего черного автомобиля.

— Это что, э-э, фото, где ты с отцом стоишь около Trans Am?

Эдвард бросил краткий взгляд через плечо и, повернувшись обратно к Изабелле, кивнул.

— Да. Я хотел эту машину на шестнадцатилетие, ну и получил. Приятно удивлен твоей осведомленностью о том, что такое Trans Am.

Изабелла усмехнулась.

— Несмотря на красивую одежду, в душе я настоящая девчонка-сорванец. Скорее всего, я заткну тебя за пояс в том, что касается тачек и рыбалки.

— Ох, умоляю. По части рыбалки умываю руки, но автомобили — одна из моих страстей. — В улыбке Эдварда проскользнула дьявольщина, и Изабелла поняла, что попытка направить разговор в более спокойное русло не увенчалась успехом.

Но, боже, как же ей нравился этот игривый Эдвард. Он был таким чертовски… сексуальным. Изабелла покачала головой, отчаянно пытаясь усмирить похотливые мысли о своем клиенте, которые начали вертеться в голове.

— О чем ты сейчас думаешь? — нежным как бархат голосом спросил Эдвард и, прикоснувшись рукой к ее коленке, стал выводить легкие круги. — Прошу, расскажи.

Черт.

Его колено комфортно устроилось между ее ног, лениво опираясь на внутреннюю часть бедра, а пальцы продолжали свое движение. Белла чувствовала, как от этого контакта нагревается кожа, и понимала, что должна встать и уйти. Однако мозг словно не мог дать необходимые команды и заставить конечности двигаться. Вместо этого она бессильно сидела в кресле и наблюдала, как пальцы Эдварда невесомо скользят по ее штанине.

Может, надо было к чертям выбить почву у него из-под ног и сказать, что она думала о том, как классно будет заняться с ним сексом. Или хотя бы просто поцеловаться. Он этого не ожидает, так что, вполне вероятно, впадет в ступор, что даст ей возможность отстраниться. Но вдруг он просто обрушит свой рот на ее губы в ответ на высказанное желание?

Судя по тому, как Эдвард смотрел на нее в данную секунду, Изабелла знала, что последний вариант был более вероятен. Колкости на тему ее влечения к нему не обернутся ничем хорошим. Воспламенится что-то такое, что подавить окажется очень тяжело, а это абсолютно… недопустимо.

Изабелла ахнула, почувствовав, как Эдвард коснулся рукой нижней части ее груди, и залилась багровым румянцем, когда ее реакция вызвала у него улыбку.

— У тебя здесь волосок… — Эдвард снял с блузки выпавший волос и поднял перед собой в качестве доказательства. — Видишь?

Затвердевшие соски Беллы уперлись в ткань блузки, и она очень надеялась, что Эдвард этого не заметил. Боже милостивый, ей надо уносить ноги, прежде чем совершит что-то невероятно глупое.

Эдвард облизнул губы, и Изабелла рискнула встретиться с ним взглядом. Ей с трудом пришлось подавить еще один вздох, когда она увидела его остекленевшие от похоти глаза. Да, глупость самая настоящая.

Протянув руку, Эдвард провел пальцами по самым кончикам ее волос, спадавших на плечи и, к счастью, прикрывавших теперь вздернутую грудь. Он продолжал смотреть на нее, то открывая, то закрывая рот, словно пытался подобрать слова к тому, что хотел произнести.

— Белла… я… — Он сглотнул. — Я действительно тебе доверяю. Свою жизнь, свои секреты, все. Сейчас надо разобраться с таким количеством дерьма… ГГБ, возможная сделка о признании вины, вуайерист, заглядывающий в окна. Не представляю, как тебе удается с этим справляться, но ты это делаешь. Я просто… не смог бы вытянуть без тебя.

— Эдвард… — Изабелла опустила взгляд на кисть Эдварда, покоящуюся на ее колене. С осторожностью провела указательным пальцем по коже его большого пальца и, позволив себе лишь единственное касание, убрала руку. — Благодарю тебя за доверие.

— Эдвард!

Он раздраженно зажмурил глаза, когда из кухни до них донесся голос Джаспера — тот близился в сторону кабинета. Изабелла рефлекторно подскочила с кресла, будто ребенок, пойманный с поличным за кражей печенья перед ужином. Эдвард, тихо чертыхнувшись, медленно встал со своего места и ухмыльнулся Белле, явно забавляясь ее реакцией, пронизанной чувством вины.

Джаспер появился в дверном проеме и тут же с подозрением приподнял брови. Его глаза чуть не вывалились из орбит, когда он заметил, как близко друг к другу стояли Изабелла и Эдвард.

— Твои, э-э, родители пришли, мужик. — Он прикусил губу и хмыкнул. — Просто подумал, что тебе надо, эм, знать?

Эдвард кивнул и улыбнулся.

— Спасибо, сейчас подойду.

Джаспер просто мотнул головой. Эдвард перевел взгляд на Изабеллу и улыбнулся, когда они заслышали из коридора удаляющиеся смешки Джаспера.

— Твои родители в городе?

— Да, приехали на несколько дней. — Эдвард снова ухмыльнулся и покачал головой. Похоть в его глазах сменилась весельем. — Ты очень милая, когда нервничаешь.

Изабелла лишь опять зарделась. Нелепость какая.

— Спасибо, Белла. — Он наклонился и оставил нежный поцелуй на ее щеке, едва коснувшись губами кожи. После этого развернулся и вышел из кабинета, оставляя Беллу крайне возбужденной и разочарованной.

Изабелла услышала смех из кухни, когда Эдвард поприветствовал родителей. Глубоко вздохнув и разгладив складки на брюках, она решила выйти и поздороваться. Да и немного свежего воздуха не помешает.

Мама Эдварда снимала с шеи летний шарф и улыбалась сыну, когда заметила, что в кухонном коридоре стоит Белла.

— Изабелла! — Глаза просияли, и, подойдя к Белле, она немедленно притянула ее в материнские объятия. — Пока мы добирались, позвонила Элис и сообщила замечательные новости. Спасибо огромное за все, что ты делаешь для Эдварда.

— О. — Щеки Изабеллы заалели. — Не за что.

Эсми похлопала ее по спине и развернулась к своей семье.

— Ох! Карлайл! Расскажи Эдварду, кого мы видели в Беллингхеме.

— А! Точно. Никогда не поверишь, с кем мы столкнулись на заправке. С Молли!

— Молли? — Брови Эдварда взлетели вверх. — Молли Эдкинс?

Эсми кивнула.

— Да. Представляешь, как тесен мир.

— Разве она не уехала из Вашингтона несколько лет назад?

— Да. Оказывается, недавно она вернулась в город. По-моему, она жила в Лондоне. А вот… — Эсми покопалась в бумажнике, — вот ее номер. Взяла на случай, если захочешь встретиться и поностальгировать.

Эдвард кивнул и взял листок.

— Спасибо. Она не сказала, где остановилась?

— В каком-то мотеле поблизости, пока подыскивает постоянное жилье. Позвони ей. Вы всегда были так близки.

***

Эдвард

— Че-ерт! — простонал Эдвард и навалился на стенку душа, слепо цепляясь за нее в попытке восстановить равновесие.

Прижался щекой к влажной плитке, натужно дыша и пытаясь отойти от крышесносного оргазма, который только что испытал. Эдвард еще пару раз медленно себя погладил, остаточные спазмы сотрясли тело, когда он постарался расслабиться.

Он кончил так сильно, что это практически стерло его с лица земли.

Конечно, фантазировал он о Белле — о ком же еще? Днем она буквально растерзала на клочки каждую унцию его силы воли. Да, ради него последние пару месяцев Изабелла одевалась довольно скромно, но все-таки фигуру, которой она обладала, не замечать было невозможно. Эдвард считал, что она может надеть фланелевую ночную рубашку и все равно будет выглядеть нереально восхитительно. Он беззастенчиво флиртовал с ней, и румянец, что вспыхивал на ее коже, лишь пробуждал у Эдварда мысли о сексе. С ней. В большом количестве.

Реакция ее тела на его поддразнивания только усиливала нужду Эдварда в Белле. Ему было интересно, у нее краснели только щеки и грудь, когда она смущалась, или все остальное тоже? Он, без чертова сомнения, с радостью бы это выяснил.

До конца дня Эдвард прощеголял со стояком размером с Техас. Он бы подрочил раньше, не будь рядом отца с матерью. Они, конечно, больше не контролировали его действия, но как-то странно было бы исчезнуть в спальне на двадцать минут, оставив новоприбывших родители дожидаться на первом этаже. Можно было бы сослаться на плохое самочувствие из-за съеденного ранее бурито, но, наверное, не очень хорошо грешить на кулинарные способности сестры.

Так что Эдвард максимально незаметно поправил себя и поджидал первой же возможности позаботиться о своей проблеме.

Шанса не выдалось до настоящего момента, когда родители наконец-то скрылись на ночь в гостевой комнате на первом этаже. После того как мать поцеловала его на ночь, Эдвард буквально взбежал по лестнице в свою спальню и сорвал с себя джинсы даже прежде, чем успела закрыться дверь. Он почувствовал облегчение, уже просто расстегнув штаны, потому как был напряжен больше восьми часов. Не желая разводить беспорядок и переживать, если вдруг завтра мама предложит постирать грязные простыни, Эдвард выбрал долгий душ.

И спасибо господи, что напор воды у него был отличный, потому что он потерялся в своих фантазиях об Изабелле на добрую часть часа. Эдвард старался не шуметь, насколько это возможно, так как родители были в доме, хотя и знал, что они вряд ли смогут его услышать. Тем не менее он снова чувствовал себя пятнадцатилетним подростком, который скрытно дрочит в своей комнате.

Все еще хватая ртом воздух, Эдвард прислонился к противоположной стене душа и тяжело сглотнул. Его конечности обмякли, сердце колотилось. Боже, как же он нуждался в разрядке.

За вещи, которые в своем воображении он заставлял делать Изабеллу, ему должно было быть стыдно, но отнюдь. Он хмыкнул, когда член вновь начал пробуждаться — лишь от мысли о ее имени. Сначала Эдвард удовлетворил ее орально в своем кабинете. Она с силой хваталась за его голову, пока не кончила напротив его лица, крича о своем освобождении. Затем он взял Изабеллу сзади, оттягивая волосы, пока совершал толчки; бумаги летели со стола на пол, в то время как он нещадно ее трахал. В его фантазиях Белла была настоящей дьяволицей, и что-то ему подсказывало, что реальность не слишком отличается. Она была очень пылкой, и Эдвард гадал, переносилось ли это и в спальню тоже.

Он снова начал касаться себя, вместе с тем придумывая новые сценарии с участием Беллы. Секс в ее офисе даже не обсуждался. Это Эдвард сделал бы первым делом, появись у него реальный шанс трахнуть Изабеллу. Очевидным вариантом также был секс в его машине. Одна мысль о том, что он еще несколько дней сможет ощущать аромат Беллы в своем дорогостоящем автомобиле во время поездок, вызвала у Эдварда стон. С тихим ворчанием он кончил еще раз и, пронаблюдав, как остатки сексуального напряжения стекли в канализацию, выключил воду и на негнущихся ногах вышел из кабинки.

Обернув полотенце вокруг талии, Эдвард прислонился к тумбе, протер запотевшее зеркало и посмотрел на свое отражение. Напряженность между ними с Изабеллой доходила просто до нелепого. Временами он ловил себя на отчаянном желании уволить Беллу, только чтобы у него появилась возможность отыметь ее до беспамятства. Эдвард был уверен, что в равной степени привлекает Изабеллу, судя по тому, как она всегда отзывается на его действия.

Часть Эдварда ликовала, что он влиял на нее подобным образом. Другая же, меньшая его часть, испытывала вину. Не из-за собственной проблемы, нет — с этим Эдвард смирился несколько недель назад, — а потому, что он никак не мог взять под контроль свое влечение к Белле. Его откровенный флирт нисколько не способствовал поддержанию между ними исключительно профессиональных отношений. Эдвард знал, что Изабелла ни за что не поддастся, учитывая, каким она обладала упрямством, поэтому дразнить ее было несправедливо. Но, боже, как же весело!

Щелкнув выключателем, Эдвард вернулся в спальню и, скинув полотенце на пол, нагишом улегся в постель. Закинул руки за голову и, размышляя, уставился в потолок. После того как он установил жалюзи и повесил шторы, в комнате стало намного темнее. Вообще-то, Эдвард озаботился этим сразу, как понял, что имеет поклонника, предпочитающего вести наблюдение с крыши. Это напугало его до одури, а присутствие штор и жалюзи хотя бы гарантировало, что никто не сможет заглянуть внутрь дома.

За прошлую неделю случилось столько всякого дерьма, что голова шла кругом. Эдвард нутром чуял, что с этой бутылкой воды что-то было не так, даже когда сделал из нее большой глоток в ночь смерти Тани. Порядок в их доме всегда дотошно поддерживался, поэтому нечасто барахло валялось где попало. Таня не оставила бы бутылку на столешнице, по крайней мере, не осознанно. Вообще не стоило пить эту воду — надо было прислушаться к своей интуиции. Но, опять же, задним умом все крепки.

Эдвард все думал о том, каким бы оказался исход, если бы он не стал пить из той бутылки с водой. Осталась бы Таня жива? Или убийца припас план Б? Возможно, он учел, что Эдвард мог не схватить бутылку со стола и к такому развитию событий тоже подготовился.

Эдвард вздохнул. Шансы, что Таня выбралась бы из передряги живой, даже если бы Эдвард не выпил из бутылки, стремились к нулю. На самом деле, их у нее не было вовсе.

Это привело Эдварда к мыслям о ГГБ. Кто, черт подери, хранит ГГБ наготове, помимо серийных насильников? Таня не была изнасилована, слава богу, так что данный персонаж, вероятно, не являлся насильником и убийцей. Однако неизвестный, очевидно, провел исследование и выбрал наркотик, лучше всего подходящий его целям.

И так как теперь выяснилось, что Эдвард находился под воздействием наркотиков, его не повесят и не поджарят. Безусловно, знание, что смертная казнь ему больше не грозит, принесло некоторое освобождение. Но нисколько не воодушевляло грозящее пожизненное заключение или в лучшем случае срок за меньшие обвинения. Эдвард не убивал Таню… сейчас он был уверен в этом на все сто процентов. И ожидать, когда последуют другие обвинения за то, чего он не совершал, было ему не по душе. Он предпочел бы вообще не быть судимым.

Эдвард понимал, почему являлся главным подозреваемым, но это не меняло того факта, что настоящий убийца до сих пор разгуливает по улицам. Пока они пытались обвинить Эдварда, реальный убийца находился на свободе. Эдвард не убивал Таню, но кто-то определенно это сделал. И этот человек был где-то там, возможно, даже охотился на свою следующую жертву. Эдвард не сможет успокоиться, пока они не выяснят правду.

Он не сомневался, что у Беллы хватит способностей вытащить его из этой ситуации. Господи, нет. Он всем сердцем верил, что она вызволит его во всех смыслах этого слова. Если кто и приложит все усилия, чтобы не допустить его осуждения, так это Изабелла. Но что последует дальше? Все просто вернется к исходной точке? Следователям придется сызнова начать поиск убийцы, и ни Эдвард, ни Таня не смогут обрести покой, пока не будет обвинен верный человек.

И отныне Эдварду следовало начать возлагать вину на ответственную сторону или стороны. Он слишком долго осуждал себя. Наверняка в число подозреваемых уже вошел Джеймс. Ради всего святого, Таня была беременна его ребенком, а также довольно ясно дала ему понять, что не заинтересована в отношениях с ним. Естественно, Джеймса должно было это разозлить.

Эдвард давно знал Джеймса, и тот отнюдь не был слабаком. Он бы попросту не занял место редактора ведущей газеты Сиэтла, если бы шел на попятную и трусил. К тому же Джеймс всегда завидовал их с Таней отношениям, хотя Эдвард и не осознавал глубины ревности друга. Возможно, с крыши за ними наблюдал он. Решил, что, раз сам не может заполучить Таню, то его обязанность — убедиться, что она не достанется никому. Это не объясняло, откуда взялись сигареты, но, на взгляд Эдварда, не стоило исключать вариант, что Джеймс думал, будто Эдвард заслуживает обвинения в убийстве Тани. Джеймс давал понять, что Эдвард должен больше ее ценить, и этот факт мог вызвать в нем массу негодования.

Размышлять об этом было изнурительно, но, впрочем, и ответственность за это лежала не на Эдварде. Возможно, у полиции уже были какие-то зацепки. Эдвард ведь даже не предполагал, что вопрос с бутылкой воды получит какое-либо развитие, так что, может быть, стоило снизить уровень своей циничности. Вероятно, следовало подождать, что произойдет дальше. Главный детектив, очевидно, был честным парнем, который признал собственный промах, а не попытался замять свою ошибку.

К тому же он никогда не сваливал вину на плечи Эдварда. Наоборот, создавалось впечатление, словно детектив искренне хочел разобраться, что за херня случилась, и следовал туда, куда его вели доказательства.

Эдвард посмотрел немало телевизионных криминальных драм и провел достаточно исследований для своих книг, поэтому знал, что, к сожалению, такое отношение встретишь не всегда. Некоторые люди не были честны, даже если их работа к этому обязывала. Эдвард понимал: ему очень повезло, что расследование вел Эммет МакКарти. Особенно если принять во внимание, что кто-то столь безжалостный как Джейкоб Блэк изо всех чертовых сил пытался убедить общественность, что Эдвард Каллен — хладнокровный убийца.

Глаза Эдварда начали слипаться, разум его был полностью истощен последними перипетиями, а тело пребывало в блаженном изнеможении после недавнего сильного оргазма. Он устроился на боку и погрузился в самый спокойный впервые за долгое, долгое время сон.

[1] Американский комик, более всего известный как ведущий телеигрового шоу «Сделка».