Проснулась я от крика. Он был мне знаком, но я так и не могла понять, кому он принадлежит. Это был крик помощи, крик боли. Через некоторое время послышались чьи-то стоны, но не боли. Скорее всего, это реакция кого-то из пациентов на душераздирающий крик.

Что происходит?

Так как в моей палате не было часов, я не могла определить сколько времени. У меня даже в палате не было маленького окошечка, чтобы определить день сейчас или ночь. Но через маленькое отверстие в моей двери, я увидела, что свет горит в коридоре. Вероятно, сейчас ночь.
Крики так и не прекращались.

Услышав, как кто-то идет, я начала всматриваться в отверстие. Мимо моей палаты пробежала обеспокоенная сестра Мария.

— Мэри, что случилось? — услышала я голос монашки.

В нашей лечебнице была только одна Мэри… Точнее, прибыла она сюда под этим именем, но на самом-то деле…

О Боже, что случилось с Элис?

Почему она так кричит?

На секунду крик стих.

— Я видела! — на всю лечебницу начала реветь Элис. — Мария, произойдет что-то ужасное! Это случится из-за тебя! Я… я ненавижу тебя…

— Элис, что произойдет по моей вине? — едва слышно поинтересовалась сестра Мария, назвав девушку уже настоящим именем. Хорошо, что моя палата совсем недалеко от палаты Элис.

— Не подходи к моему брату, слышишь? — вместо ответа на вопрос, продолжала истерить девушка. — Не смей портить ему жизнь! Ты и так все испортила, когда появилась в его жизни несколько лет назад! Из-за тебя все мы оказались здесь! Из-за тебя, слышишь?

Прибежали двое мужчин в белом, которые работают тут уже три года, примерно. Я не знала, как их зовут, свои имена они мне не называли. Да, они вообще практически ни с кем не разговаривают…

Как я поняла, они «скрутили» Элис и понесли её куда-то. Я точно не знаю куда, но оттуда все больные возвращаются никакими… в прямом смысле этого слова. В их глазах нет никакого интереса, она сидят несколько часов без движения, смотря в одну точку. Скажу одно: картина не из приятных.

~*~*~

— Что ты собираешься делать? — испугавшись, поинтересовалась Элис. Слова, которыми она поливала сестру Марию несколько минут назад, неожиданно испарились, когда двое мужчин в белом затащили маленькую брюнетку в какую-то комнату, с приборами. Они наводили на нее ужас.

Сестра Мария улыбнулась. Её улыбка больше походила на оскал.

— О, дорогая Элис, — начала монашка, подходя к приборам. — Ты всегда такая болтливая. Неужели ты не умеешь держать язык за зубами? — поинтересовалась женщина, надевая на голову брюнетки какой-то шлем, сделанный из ремешков и металлических палок. — Ну, ничего страшного. Немного шоковой терапии, и ты будешь молчать, как миленькая.

Элис испугалась ещё больше.

— Шоковая терапия? — переспросила девушка, чувства, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. — Ты не имеешь права!

Сестра Мария хмыкнула.

— Неправда! — объявила монашка. — В твоей карточки написано, что я имею на это право. Если ты начнешь буянить, можно прибегать к шоковой терапии. Хорошее лечение назначил тебе Блэк, не правда ли?

Элис почувствовала, как соленая влага течет в уголках глаз. Она видела однажды такое в одном из фильмов про ужасы. Тогда, смотря это кино, она думала, что с ней никогда такое не произойдет. Что Джаспер или Эдвард всегда сумеют защитить её. Но она ошибалась, это произошло.

— Не подходи к Эдварду, — в последний раз попросила Элис, готовясь к худшему. Она молилась, чтобы это было не так больно, как показывали в том фильме. — Не подходи к нему, иначе случится кое-что ужасное.

Монашка усмехнулась.

Конечно, она никогда не верила в способности Элис.

— Ох, Элис, надо было с самого начала привезти тебя в лечебницу, — сказала женщина. — То, что видишь «будущие», как ты это называешь, не есть хорошо. Я не понимаю, как Джаспер мог верить во всю эту чушь?

Глаза Элис расширились, при упоминании о Джаспере.

— Ты не знала его, — заявила девушка. — Ты только спала с ним! Ты изменяла моему брату с ним…

— Умей держать язык за зубами, — сказала женщина, подавая знак включить машину одному из парней. — Поставьте на тридцать шесть, пожалуйста. Этой девушке нужно научиться молчать. Это поможет тебе, дорогая.

Сестра Мария, словно садистка, устроилась на стуле, недалеко от кушетки, чтобы видеть, как страдает Элис…

~*~*~

Я не могла уснуть. Было такое чувство, будто я все ещё слышу в голосе душераздирающие крики Элис.

Повернувшись на другой бок, я рассматривала стену, выкрашенную в темно-зеленый цвет, ожидая, когда наступит утро. Но его все не было и не было. У меня началось такое чувство, будто ночь длится вечно.

Когда я уже начала проваливаться в сон, я услышала голос сестры Эсми, объявившей о том, что наступил новый день.

Я быстро встала с кровати и поспешила к двери, ожидая, когда сестра Эсми дойдет до моей палаты и откроет её.

Щелчок.

— Доброе утро, Белла, — мило улыбается сестра Эсми.

Я стараюсь улыбнуться в ответ, но ничего не выходит.

— Доброе утро, — просто говорю я.

Она хмурится, видя мое настроение, но ничего не спрашивает. Идет дальше, чтобы открыть двери другим больным (прим. автора: так и хочется написать «заключенным»).

Я поспешно выхожу из палаты и направляюсь в столовую, надеясь, что Элис уже сидит там.
Но её там нет.

— Привет. — Эдвард подходит ко мне и легонько целует в щеку. Его нежная улыбка пропадает, когда он видит мое выражение лица. — Что-то случилось? — интересуется он и смотрит по сторонам. — Где Элис?

Я тяжело вздыхаю.

— Не знаю, — честно ответила я. — Она громко кричала ночью. Кричала так, будто её резали. Кажется, у нее было видение. Очень нехорошее видение…

Эдвард нахмурился и кивнул, призывая продолжить.

— Пришла сестра Мария, — продолжила я. — Элис стала на нее кричать, говорила, чтобы та не приближалась к тебе, не портила твою жизнь. Она сказала, что случится кое-что ужасное, если сестра Мария этого не сделает.

— Где сейчас Элис?

— Говорю же: не знаю. Потом пришли два санитара и увели её куда-то. Я точно не знаю куда, но это не то место, где я хотела бы побывать.

— В смысле?

— Когда больные бунтуют, начинают истерить или что-то подобное, их куда-то уводят. Когда они возвращаются, они становятся словно неживые.

В глазах Эдварда я увидела страх за младшую сестру.

— Я не… — он остановился, глядя куда-то.

Там, у входа в столовую, стояла Элис. Точнее то, что от нее осталось.

— Элис… — выдохнул Эдвард и быстро подошел к ней.

Она была вся бледная, с синяками под глазами. Волосы взъерошены, как будто её ударили током. Взгляд такой отрешенный, неживой. Мне захотелось расплакаться, видя эту ужасную картину. Что случилось с вечно позитивной и живой Элис?

На ватных ногах, я подошла к ним.

— Это сделала Мария? — спросил Эдвард у сестры, тряся её за плечи.

Элис лишь посмотрела на него так, будто видела впервые.

— Элис…

Я подошла к ним ещё ближе.

Девушка взглянула на меня.

— Не ходи… туда… — дрожащим голосом сказала она мне.

— Куда, Элис?

Она хотела что-то ответить, но её веки закрылись, и она упала. К счастью, Эдвард успел её подхватить.

— Неси её в общую комнату, — сказала я Эдварду.

Как бы странно это ни звучало, но я верила видениям Элис. Перед тем, как упасть в обморок, она сказала, чтобы я не ходила «туда». «Туда» это куда? Ведь есть много мест, обозначающих «туда»…

Я тряхнула головой.

Господи, из-за того, что я не спала, в моей голове творится полная каша. Думаю, мне надо вздремнуть.

Откинув все мысли подальше, я пошла за Эдвардом.

Тут никого не было, так как все были на завтраке.

— Что с ней сделала Мария? — спрашивал скорее у себя, чем у меня, Эдвард, нависая над своей сестрой.

— Чтобы она не сделала, это ужасно, — пробормотала я. Странно, но моя симпатия, которую я испытывала все эти годы к сестре Марии, неожиданно пропала.

Я подошла ближе к кушетке, на которой лежала Элис, а рядом с ней сидел Мейсен. Я положила руку ему на плечо.

— Все будет в порядке, Эдвард, — уверила я его, но, кажется, он мне не поверил. — Я уже видела такое. Пациенты не остаются в таком состоянии навсегда. Да, они довольно долго ходят в таком виде, но через некоторое время это проходит.

— Успокоила, — буркнул Эдвард.

— Извини.

— Держись от Марии подальше, — неожиданно попросил меня Эдвард, подняв свои глаза. — Я не хочу, чтобы ещё пострадала и ты.

— Она мне ничего не сделает…

— Пожалуйста, — умоляет он.

Я не хочу с ним спорить, поэтому просто киваю.