ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: глава содержит описание жестокости и насилия.
Рассказ Беллы будет сопровождаться воспоминаниями (в тексте выделены курсивом), если вам неприятно их читать, просто пропускайте эти отрывки, вы в любом случае уловите суть из её монолога.

БЕЛЛА

- Белла, ты не обязана этого делать, - прошептал он.

- Я должна, - просто ответила я.

Он наблюдал за мной ещё какое-то время, а затем вздохнул и, кивнув, опустил глаза.

- Хочешь, чтобы я остался здесь или…? – спросил он, указывая на мою кровать.

Я лишь кивнула.

Он сделал медленный глубокий вдох и задержал дыхание, а после выдохнул, словно бы пытался подготовиться. Он сжал мою левую руку в своей ладони, в то время как правая покоилась на моих коленях вместе с пакетиком льда.

Он молча ждал, не отрывая от меня взгляда. Я чувствовала это, но смотрела прямо перед собой, не в силах встречаться с ним взглядом. Я никогда не могла смотреть в глаза, рассказывая кому-то историю о том, что он сделал.

Мою историю.

- Родители развелись, когда мне было девять… вскоре после того, как я познакомилась с Джаспером, - без вступлений начала я тихим голосом. – Я жила в Форксе вместе с мамой. Мы остались там, чтобы быть ближе к папе. Но летом, когда мне исполнилось шестнадцать, она вышла замуж за моего отчима, Фила.

Эдвард стал поглаживать пальцем мою ладонь, но этот жест потерялся. Ничто не могло утешить меня здесь, в опустошающем оцепенении.

- Фил играл в бейсбол за команду «Tacoma Rainiers», когда встретил мою маму, - я слышала, как безжизненно звучал мой голос, но не пыталась перебороть это, наоборот, лишь приветствовала. – Он потерял своё место в команде и собирался переехать в Финикс. Сразу после того, как я окончила десятый класс, он сделал предложение маме и попросил её поехать с ним. Она согласилась, и летом они устроили скромную церемонию. Мне хотелось остаться в Форксе, но я никогда не жила вдали от неё. После долгих споров, папа, наконец, уговорил меня поехать и попробовать. Сказал, что если будет плохо я смогу вернуться, когда пожелаю…

Я сделала паузу, чтобы перевести дыхание.

- Финикс так отличался от Форкса. Жаркий и сухой климат, и я вообще никого там не знала. Я никогда не была так далеко от отца, Джаспера и Розали… или от ребят. Я мучилась, но маме очень хотелось, чтобы на новом месте всё наладилось, и я старалась. Тем летом мы провели очень много времени вместе. Она водила меня по магазинам и накупила много новой одежды, заявив, что это мой шанс заново открыть себя.

Я улыбнулась, крутясь перед зеркалом. Примерочная была довольно маленькой, и я видела, что мама наблюдала за мной через зеркало со своего места на креслице, впихнутом в угол магазина. На мне была миленькая клетчатая юбка в складочку, довольно короткая. Топик на тоненьких бретелях, весьма облегающий, хоть и состоял из нескольких слоёв ткани. На ногах красовались мои первые туфли от Mary Janes. Я ощущала странную смесь дерзости и возбуждения, поняв, что выгляжу притягательно. Я встретилась с мамой глазами, и она заявила:

- Определённо, Белла. Мы должна это купить. Всё это.

Я моргнула, вырываясь на миг из оцепенения, и почувствовала, как защипало от слёз глаза. Мне всегда казалось это самым странным. Внутри я ощущала себя… мёртвой. И всё же моё тело отвечало слезами. Немыслимо.

- Я последовала маминому совету, и когда началась школа, я носила свои новые блузки, топы и юбки. После Вашингтона и неизменной тёплой одежды в несколько слоёв, мой облик казался таким непривычным. Чересчур открытым. Впервые, я почувствовала себя… сексуальной. Желанной.

Я чувствовала, как колотится в груди сердце, пока шла через школьную парковку к учебному корпусу. Средняя школа Форкса казалась такой маленькой, эта же походила на разросшееся чудовище, которое до чёртиков меня пугало. Здесь даже имелась изгородь из цепей и металлоискатели, а подростков вокруг роилось больше, чем я когда-либо видела.

Когда я прошла через главные двери, моим шагам вторил стук каблуков по плитке, этот звук казался мне таким чуждым. Я чувствовала себя… женственной. Я чувствовала себя увереннее, переступив порог кабинета администрации, и, высоко подняв голову, решительно произнесла:

- Я – Белла Свон. Сегодня мой первый день… мне сказали, я могу получить здесь своё расписание?

Палец нежно поглаживал тыльную сторону моей ладони.

- Ко мне даже относились иначе. Я уже была не просто Беллой, той девчонкой, которая дружила только с парнями. Мной стали всерьёз интересоваться. Со мной постоянно общались новые ребята. До этого у меня был всего лишь один парень – Гарретт. Он замечательный, но честно говоря наши отношения были совершенно невинными. Мы скорее были друзьями. Поэтому мне очень льстило, что парни стали приглашать меня на свидания. Я сходила на парочку, но этим всё и ограничивалось. Ничего серьёзного. Я нашла подработку в цветочном магазине и вторую половину дня проводила там. В сентябре в магазине появился Джеймс.

Сквозь оцепенение, я почувствовала отголоски парализующего страха, который охватывал меня всегда, стоило произнести его имя. Но он не мог достать меня здесь.

В тот день я занималась выкладкой и переносила коробки с лентами и украшениями из кладовой на прилавки. Я уже почти закончила, оставалось перенести несколько последних ваз. Флорист оставался в каморке, разбираясь с документацией, потому, когда колокольчик оповестил о новом покупателе, я сгребла в охапку вазы, поспешив в главный зал.

Носком туфли я зацепилась за ковёр; на стыке с линолеумом он истёрся и загнулся наверх, и я спотыкалась о него, как минимум, один раз в день. Однако на этот раз я полетела вперёд, вазы выпали из рук, разбившись о твёрдый пол, а я вскинула руку, пытаясь удержать равновесие.

- Чёрт! – выругалась я, понимая, что через долю секунды приземлюсь на «перину» из битого стекла, пока сильная уверенная рука не поймала меня за локоть, удерживая. Я развернулась, встречаясь взглядом с самыми красивыми голубыми глазами, которые когда-либо видела.

Его губы изогнулись в улыбке.

Сердце понеслось вскачь, и я машинально сделала несколько медленных вдохов, чтобы успокоиться, продолжая рассказывать историю, пока в голове проносились воспоминания.

- Я споткнулась и чуть не упала, но он поймал меня, а после остался; болтал со мной, пока я работала. Он стал заходить в магазин почти каждый день. Ему было девятнадцать, и он учился в колледже, мне же льстило, что он заинтересовался мной. Вскоре, выходя из школы, я стала находить цветы и записки на капоте моей машины, и какое-то время спустя мы впервые поцеловались.

Чьи-то пальцы переплелись с моими, и я смутно вспомнила, что со мной рядом есть слушатель. Так было всегда.

Ведь я никогда не возрождала эти воспоминания, пока кто-нибудь не заставлял меня.

Я прижималась спиной к стене в кладовой и тяжело дышала, пока его тело прижималось к моему. Поцелуи с ним совершенно отличались от моих поцелуев с Гарреттом. Никогда ещё я не испытывала такого возбуждения, как с Джеймсом. У нас было всего несколько минут, перед тем как флорист вернётся с обеда, и большую часть времени мы обжимались.

Джеймс отстранился, в его взгляде смешался голод и желание, когда он низко прошептал:

- Ты нужна мне, Белла.

- Впервые мама «включила» родителя, запретив мне видеться с ним. Сказала, что он слишком взрослый, и я должна встречаться со своим ровесником. Это только подогрело мою решимость, и мы стали видеться тайком, встречаясь вдали от чужих глаз, чтобы нас не поймали.

Я почувствовала, как мои зубы впиваются в нижнюю губу, но не заставила себя остановиться.

- Никто в Финиксе не знал, что мы вместе. У меня имелись знакомые, но Джеймс захватил все аспекты моей жизни ещё до того, как у меня успела завязаться настоящая дружба с кем-нибудь. Мне было всё равно. У меня был он и острые ощущения от наших тайных отношений.

Наши встречи превратились в целую науку. После ужина я отправлялась в свою комнату делать домашнюю работу, ждала полчаса, а затем выскальзывала из дома через окно. Джеймс подбирал меня в двух с половиной блоках от дома, и мы ехали прямиком на заброшенную фабрику на окраине города, которая стала одним из наших излюбленных мест. Одно из немногих, которое находилось достаточно далеко, чтобы сюда никто не мог придти – включая ребятишек, которые прерывали нас в предыдущих «гнёздышках» - но при этом достаточно близко, всего в нескольких минутах езды.

Фабрика состояла из трёх этажей, и мы вместе исследовали их в выходные, когда могли выбираться сюда средь бела дня. Иногда мы прогуливались и болтали. Нашим любимым местом стал третий этаж, где из широких окон открывался фантастический вид на вечерний город.

А иногда мы едва успевали дойти до двери.

Однажды мы приехали сразу после заката, и Джеймс, схватив за руку, втянул меня внутрь. Там всегда было так тёмно, единственным освещением служили отблески города вдали, порождающего лёгкое сияние, которое позволяло нам разглядеть лица друг друга, едва глаза привыкали к темноте. Мгновение, и я была прижата спиной к стене, а его тело вжималось в моё. Его рука скользнула по моему телу, лаская грудь, пока он постанывал в мой рот.

Даже будучи в оцепенении я боролась с воспоминаниями, отгоняя их прочь. Нет. Только не опять.

Успокаивающее поглаживание вернулось, я ощутила давление на руке – кто-то сжал её. Ох.

Я перевела дыхание.

- Приблизительно месяц всё было замечательно, пока я не сказала, что собираюсь на Хэллоуин в Форкс. Он знал про Джаспера и ребят и взбесился. Я впервые видела его таким и понятия не имела, что делать. Я не хотела потерять его, но и не поехать домой тоже не могла.

- Ты с ними трахаешься? – прошипел он. В тусклом сиянии Финикса я видела, как сжалась его челюсть.

- Что? – ошарашено спросила я. Я была девственницей, и он это знал.

- Ты меня слышала, - холодно повторил он. – Ты. С. Ними. Трахаешься? Потому что меня ты уж точно не трахаешь.

Я стояла, потрясённо наблюдая за ним, пытаясь найти в его словах хоть какой-то смысл.

- Мы поссорились, но он остыл, и казалось бы смирился с этим. Он извинился, но чём ближе был день отъезда, тем сильнее он отдалялся. Мы меньше говорили и больше зажимались. Он стал более агрессивным и давил на меня, побуждая зайти дальше, хоть я и говорила, что пока не готова. Он говорил, что боится потерять меня, что я для него – всё. Умолял меня не ездить.

Я почувствовала, как его рука во время поцелуя скользнула мне под юбку. Его губы оторвались от моих, спустившись к шее, и мои пальцы запутались в его волосах.

- Ты такая красивая, Белла, - выдохнул он против моей кожи. Его пальцы добрались до моего бедра и заскользили по кромке трусиков. Дыхание перехватило, когда он прикусил мочку моего уха. – Я должен коснуться тебя… пожалуйста, детка… разве ты меня не любишь?

Я чувствовала, как по щекам и подбородку струились слёзы; успокаивающие пальцы на моей руке, прижались крепче, поглаживая холодную кожу.

- Родители распланировали детали моей поездки, сказали, что в конце октября я могу пропустить неделю в школе. Я вылетела в Вашингтон в субботу перед Хэллоуином, и Джаспер приехал с моим отцом встречать меня в аэропорт. Той ночью он остался у нас дома, и мы проболтали с ним до самого утра. Он был в курсе ситуации с Джеймсом, и очень переживал. Пытался убедить меня порвать с ним по возвращении домой, но я говорила, что он его просто не знает. Он повторял, что всё это ему не нравится. Я даже подумывала, что он просто мог ревновать.

- Беллз, хотя бы расскажи о нём Рене… пожалуйста, - тихо сказал Джаспер. Мы сидели на диване лицом друг к другу, и он был крайне серьёзен.

- Зачем? – нахмурилась я.

- Просто… не знаю, Беллз. У меня дурное предчувствие на его счёт, - прямо заявил он, пожав плечами. – Все эти тайны и игра в прятки. Мне кажется, будь ему на самом деле не всё равно, он бы попытался переговорить с твоей матерью, а не прятался по углам, понимаешь?

Моя злость вспыхнула, и я взорвалась:

- Ты же знаешь, если я расскажу матери, она взбесится, и я не смогу с ним больше видеться. Ты пытаешься меня подставить?

Джаспер закатил глаза.

- Конечно нет, глупышка. Просто я переживаю за тебя, - он взял меня за руку.

- Мы долго разговаривали, но так ни к чему не пришли. Наконец, я пообещала, что подумаю о том, чтобы рассказать матери. Оставшуюся часть недели мы провели в компании Джессики, Розали и ребят. Ходили на вечеринки, веселились, играли, казалось, словно я и не уезжала. Было классно. Больше мы о Джеймсе не говорили, но я скучала по нему. Часть меня с нетерпением ждала возвращения в Финикс. Меня беспокоило, что он там совсем один.

Я ощутила движение, успокаивающие пальцы исчезли, а следом за ними и холодный компресс с правой руки. А затем знакомые пальцы вновь переплелись с моими.

- Когда я вернулась, он казался ещё более отстранённым и вспыльчивым. Его настроение менялось с чудовищной скоростью, и порой он пугал меня. Он мог не разговаривать со мной днями, а потом появиться под моим окном, умоляя пойти с ним. Я всегда соглашалась, и казалось, чем больше он отдалялся и чем хуже обращался со мной, тем сильнее я за него цеплялась. Иногда он был таким милым и чутким, и именно поэтому я всякий раз отправлялась с ним. Думала, что на него так влияет стресс и необходимость скрывать наши отношения. Я сказала, что подумываю признаться во всём матери.

- Джеймс, мне кажется, я должна рассказать о нас маме, - между поцелуями выдохнула я. В последнее время мы едва ли разговаривали, мне с трудом удавалось вставить хоть слово.

Он моментально отстранился, сердито уставившись на меня. Сжав мою руку, он слегка встряхнул меня.

- Ты что, блядь, смерти моей желаешь?

- Что? – глупо переспросила я.

- Ты хочешь рассказать матери, - медленно прошипел он, выделяя каждое слово. - ...что уже который месяц сбегаешь из дома, чтобы встретиться со мной. Думаешь, ей это понравится? Она мне яйца отрежет. Ты этого хочешь?

- Он убедил меня, что это плохая идея, и мы продолжали встречаться тайком. Такое чувство, что мы постоянно либо ссорились, либо зажимались и больше ничего. Он…

Голос надломился, и на мгновение моё оцепенение пошатнуло отчаяние, пробирающееся внутрь. Я поспешно залатала бреши в выстроенном барьере, пока его не снесло под напором эмоций.

- Джеймс постоянно злился, я физически чувствовала исходившее от него напряжение. Иногда то, как он смотрел на меня, пугало до дрожи, но в тот момент мне казалась невыносимой мысль потерять его. В Финиксе у меня не было друзей, а отношения с Джаспером стали очень напряжёнными. Он был недоволен, что я так и не рассказала матери, и грозился сделать это сам. Мы практически не общались. Я не рассказывала ему о том, как изменился Джеймс, ведь тогда он бы точно позвонил Рене. Ужасно глупо, но я чувствовала, что приняв решение остаться с Джеймсом, я должна довести всё до конца. Я была до чёртиков гордой.

Нежные поглаживания прекратились, но человек со мной рядом не выпустил мою руку.

Я понизила голос до тихого шёпота. С этого момента всегда становилось труднее выдавливать из себя слова.

- Это случилось за пару недель до рождественских каникул. Мы были на фабрике, и Джеймс вёл себя намного требовательнее, чем обычно. Я приболела, у меня поднялась температура, и я была совершенно не в настроении для наших обычных забав. Мне просто хотелось поговорить. У него были другие планы. Он продолжал целовать и лапать меня, наконец, я оттолкнула его. Он…

Я сглотнула, чувствуя, как закрываются глаза, хотя образы в голове ничуть не померкли. Ласковые пальцы вновь сжали мою руку.

- Он… ударил меня.

- Чёрт возьми, можешь ты просто поговорить со мной? Сегодня я не в настроении для этого, - сказала я, отпихнув его за плечи, поскольку он отказывался отпускать меня.

Моя голова запрокинулась назад, когда он ударил меня по щеке тыльной стороной ладони.

- Не смей толкать меня, ты – чёртова сука! – прорычал он.

Я услышала всхлип, а затем поняла, что он исходил от меня. Джеймс мгновенно раскаялся, шагнув ко мне и пытаясь обнять.

- Ох, Белла… прости меня, детка, - ворковал он, игнорируя мои попытки выкрутиться из его рук. Мне было стыдно, что я плакала. Прижимая ладонь к горящей щеке, я чувствовала себя ужасно беспомощной.

Некогда успокаивающие пальцы, выпутались из плена моих.

- Я заставила его отвезти меня домой, и он извинялся всю дорогу. Я не общалась с ним несколько дней, но куда бы не отправлялась, повсюду находила цветы и небольшие подарки. В конце концов, я вновь стала разговаривать с ним. Он продолжал повторять, как сильно меня любит, как сожалеет… говорил, что не может жить без меня.

- Пожалуйста, Белла… мне так жаль. Прошу, позволь мне загладить вину, - тихо говорил он. Мы стояли в кладовой магазина, где всё и начиналось. Он был очень близко, но держал свои руки при себе. В его взгляде читалась такая мука, что мне стало жаль его.

- Как, Джеймс? Ты ударил меня. Как ты сможешь это загладить? – я старалась выглядеть сильнее, чем ощущала себя на самом деле.

- Я был не в себе. Я не хотел. Ты же знаешь, я никогда не причинил бы тебе боль… - он говорил всё тише, умоляюще глядя на меня.

Несколько следующих недель он был невероятно мил, большую часть времени на фабрике мы разговаривали. Мне казалось, что мы пересилили негатив. Он вёл себя совсем как тот Джеймс, с которым я познакомилась в сентябре. В итоге он попросил меня встретиться с ним ночью… сказал, что у него для меня сюрприз. Я согласилась.

- Ты делаешь меня таким счастливым, детка, - прошептал Джеймс мне на ухо, пока его руки медленно скользили по моей спине. Его губы легко задели мою щёку, заставив меня улыбнуться.

- Ты тоже делаешь меня счастливой, - шепнула я, даря ему целомудренный поцелуй. Тихий голосок внутри обозвал меня лгуньей. Но я проигнорировала его.

Он притянул меня ближе, с озорным рычанием углубляя поцелуй. Отстранившись, он взглянул на меня, и в тусклом свете я могла разглядеть синеву его глаз.

- Пойдёшь со мной на свидание завтра ночью? У меня для тебя сюрприз…

Прижавшись своим лбом к его, я улыбнулась, закрывая глаза.

- Конечно, пойду…

Моя рука оказалась в плену двух тёплых ладоней, большие пальцы которых пробежались по костяшкам моих пальцев.

- Той ночью я наряжалась дольше обычного. Надела его любимую юбку и топ, который он обожал, и много времени потратила на причёску и макияж.

Мои пальцы задрожали, и нежные поглаживания возобновились.

Я напевала себе под нос, улыбаясь отражению в зеркале. На мне была чёрная клетчатая мини-юбка, едва доходившая до середины бедра. Мне нравилось, как красный топ обтягивал моё тело, выгодно подчёркивая изгибы, которые Джеймс обязательно оценит. Присев на кровать, я натянула тонкие белые носочки, а затем вступила в чёрные туфли.

Я поднялась, разглаживая юбку и окидывая себя оценивающим взглядом. Я выглядела чертовски привлекательно.

Проверив время на мобильном телефоне, я оставила его на столе. Какие уж карманы в мини-юбке?

Ловко выбравшись через окно, я тихонько спустилась на землю.

- Мы молчали, пока он вёз нас на окраину города, но Джеймс часто смотрел на меня и много улыбался. Продолжал благодарить за то, что я пошла с ним. Он выглядел таким взбудораженным из-за предназначенного мне сюрприза, и впервые за долгое время я ощутила, словно мы настоящая пара. Я даже не сознавала, насколько… использованной… себя чувствовала.

Что-то сжало мою руку.

- Когда мы приехали, он повёл меня на третий этаж, где мы всегда говорили; на полу были расстелены одеяла. Мы сели на них и стали болтать, а затем он поцеловал меня. Поначалу всё было нормально, но потом он стал настойчивее. Он лапал меня повсюду, и меня так взбесило, что он вновь взялся за старое.

Почему-то я оказалась лежащей на спине и не могла дышать. Он полулежал на мне, целуя так напористо, что даже зубы заныли. Одна его рука грубо сжала мою грудь, а другая скользнула вверх по бедру. Высвободив одну из своих рук, я оттолкнула ту, что ползла по моему бедру, но она моментально возвратилась. Я попыталась вновь, но всё повторилось.

Наконец, я двумя руками отпихнула от себя Джеймса и села, хватая ртом воздух.

- Твою мать, Джеймс! – я пыталась крикнуть, но звук получился прерывистым и слабым. – Я думала у тебя для меня сюрприз.

- Это и есть твой сюрприз. Мне казалось, ты тоже этого хочешь, - в его глазах я увидела вспышку удивления и злости. Почему-то он на самом деле верил в то, что говорил.

Несколько мгновений я недоверчиво взирала на него, прежде чем вновь обрела дар речи.

- Ты думал, что для меня станет приятным сюрпризом… что именно? Трахнуться с тобой на полу грязной заброшенной фабрики?

Его глаза сузились.

- Знаешь, для той, кто разыгрывает из себя мисс Невинность, у тебя очень грязный рот. Я в курсе, что ты ни хуя не девственница. Завязывай уже дразниться и разыгрывать недотрогу.

Пальцы, удерживающие мои, больше не успокаивали. Они сжимали так сильно, что причиняли боль.

- Я поднялась и потребовала, чтобы он отвёз меня домой. Он сказал, что не повезёт меня домой, пока я не пересплю с ним, и впервые за всё время я действительно испугалась его. Я попыталась уйти, но он поймал меня.

Сильные пальцы обернулись вокруг моего запястья, когда я попыталась уйти.

- Я не дам тебе уйти, пока ты не трахнешься со мной, - сказал он, и я испугалась, увидев вспыхнувшую в его глазах угрозу. Я поняла, что хоть временами и замечала эти вспышки в нём, но не позволяла себе на самом деле увидеть их, поверить в их существование.

Теперь я верила.

И внезапно меня охватил настоящий ужас. Сердце билось, пропуская удары, а дыхание стало отрывистым. Изо всех сил рванувшись, я освободила запястье, устремившись прочь. Один из каблуков зацепился за угол одеяла, и я споткнулась, падая лицом вниз.

Я услышала над собой его голос.

- Не делай себе же хуже, Белла. Я знаю, ты тоже хочешь меня. Здесь никто не увидит, как ты делаешь то, что, уверен, ты хочешь сделать.

- Я не хочу, - сказала я, к собственному отвращению понимая, что голос скорее походил на всхлип.

- Конечно, хочешь, детка - ответил он, превратив некогда ласковое обращение в насмешку. Металлический лязг его ремня побудил меня вскочить на ноги и заставил бежать, куда глаза глядят.

Внезапно моя рука опустела, пальцы, державшие её, исчезли. Сквозь оцепенение я смутно понимала, что мои щёки мокрые и перед футболки влажный. Я даже не сознавала, что двигаюсь, пока не обняла колени руками, сжимаясь в комочек.

- Я споткнулась и упала, а он продолжал повторять, что знает, что я тоже его хочу. Услышав, как он расстёгивает ремень, я отключила мозг. Просто побежала. Ему нравилось преследовать меня. Мне кажется, его это возбуждало. Он бежал за мной по пятам и мог схватить в любую секунду, но не делал этого.

Я слышала его громкие шаги прямо за спиной, но казалось, будто он бежал, не особо напрягаясь. Он был быстрее меня. Я с ужасом ждала, что он вот-вот меня схватит, но он этого не делал. Я боролась с диким желанием оглянуться, ведь боялась, что споткнусь и упаду, и тогда он окажется на мне.

Я достигла лестницы раньше, чем ожидала и схватилась за перила, чтобы удержаться от падения. Каблук зацепился за край ступеньки и на какую-то секунду, мне показалось, что рука на моей спине, схватит меня за блузку, чтобы спасти от падения.

Он толкнул.

Я почувствовала, как мои руки сжимаются в кулаки.

- Когда я добралась до лестницы, то чуть не упала. На мгновение мне показалось, что Джеймс попытается спасти меня. Но нет. Он столкнул меня с лестницы, и я скатилась кубарем почти до самого низа.

Я скатилась до самого низа лестницы, ударяясь о ступеньки и сдирая кожу. Попытавшись пошевелиться, я громко застонала. Я почти ожидала, что услышу голос Джеймса, спрашивающий сильно ли я ушиблась.

Внезапно чья-то рука дёрнула меня за волосы, задирая мою голову вверх, и я открыла глаза. Он стоял надо мной, его лицо исказила гневная маска. Его губы двигались, но из-за ступора я не могла разобрать, что он говорил. Наконец, я расслышала его шипение:

- Динамщица хуева… маленькая шлюха… думаешь, ты лучше меня… на этот раз никаких отмазок не будет… мерзкая блядь…

Предложения рассыпались в отдельные фразы, но каждая из них, словно обдавала меня ведром ледяной воды. Я жалко плакала, практически переходя на вой. Я чувствовала, что сломала несколько рёбер, а острые края металлических ступеней болезненно впивались в спину.

- Я пыталась заставить себя пошевелиться, но не смогла. Я так сильно расшиблась, а затем он придавил меня своим весом. Он схватил меня за волосы и говорил столько всяких мерзостей. Он обзывал меня, говорил, что я шлюха, и продолжал повторять, что я сама виновата. Если бы я не дразнила его, а потом не отталкивала, ему бы не пришлось этого делать.

Я услышала, что всхлипываю, и это моментально меня отвлекло. Скривившись, я закусила нижнюю губу, заставляя себя вновь впасть в оцепенение.

- Он… - я постоянно запиналась на этом моменте. Всегда. – Он несколько раз ударил меня. Моя голова постоянно ударялась о ступеньки, и я почти теряла сознание. Я просто лежала там, не в состоянии даже отбиваться. Как будто руки отделились от тела. Он сдвинулся, и я почувствовала, как он спустил штаны, а затем услышала, как что-то рвётся. Позже мне сказали, что это был пакетик от презерватива. Он сорвал моё нижнее бельё и сказал, что теперь проверит на самом ли деле я девственница.

Грубые руки сорвали мои трусики, я чувствовала, как ткань, перед тем как порваться, впивается в бёдра. Меня накрыл животный ужас, и сознание отказывалось мыслить здраво. Его глаза пугали меня, заставляя отвернуться. Когда я повернула голову в сторону, мой взгляд упал на туфли, валяющиеся ступенькой ниже. Я сосредоточилась на них и, силясь игнорировать происходящее, изучала их в малейших деталях.

Одной рукой он сжал мои запястья вместе, пригвоздив их к ступенькам у меня над головой. Кости болезненно ныли, от трения и сильного давления. Его вес сместился, когда он попытался расположиться между моих ног. Я сжала колени вместе и затрясла головой, пытаясь высвободиться.

Бесполезно.

Он грубо впихнул своё колено между моих, и я вскрикнула от боли. Он с лёгкостью разжал мои ноги, наваливаясь на меня, продолжая бормотать мерзости, которые я старалась не слышать. Обрывки и кусочки фраз всё равно пробирались в сознание. Вновь и вновь, я слышала то же самое, но разными словами.

Сама виновата. Шлюха. Это твоя вина. Шалава. Ты виновата.

Его голос звучал совершенно чётко, когда он прорычал:

- Сейчас, блядь, и посмотрим девственница ты или нет.

Он грубо вонзился в меня, разрывая изнутри, боль прокатилась по всему телу. Я закричала.

- Он изнасиловал меня. Не знаю, как долго это длилось. Кажется большую часть, я пробыла в отключке. Я пришла в себя, когда он ударил меня, но даже не взглянула на него. Просто продолжала смотреть перед собой. Его пальцы впились в мои щёки. Он развернул моё лицо к себе, но я закрыла глаза, тогда он сказал, что лучше мне посмотреть на него. Когда я, наконец, открыла глаза, он пригрозил, что если кто-нибудь узнает, что это сделал он, он не станет преследовать меня. Тогда следующей станет моя мать.

Я чувствовала, что остервенело кусаю нижнюю губу, а мои плечи дрожат. Я что, рыдаю?

- Ты будешь держать свой ротик на замке, ведь если кто-нибудь – причём кто угодно, блядь – даже заподозрит, что я хоть пальцем к тебе прикоснулся, натурой будет расплачиваться твоя мамаша. И с ней я не буду таким же ласковым, как с тобой.

Он поднялся на ноги. Когда давление его тела исчезло, я ощутила вязкую жижу на спине, по которой теперь свободно струилась кровь. Несколько мгновений я не сознавала, что происходит, а затем его пальцы вновь вцепились в мои волосы.

- Ты же хотела уйти - да, шлюха? Давай, я тебе помогу, - теперь его голос был спокойным и холодным.

Он рванул меня за волосы, поднимая с земли, я попыталась закричать, но из горла не вырвалось ни единого звука. Он толкнул меня изо всех сил, и я почувствовала, что начинаю падать по второму пролёту лестницы. Я слышала тошнотворный хруст и чувствовала резкую боль в ноге, перед тем как голова врезалась в стену, и мир вокруг милосердно погрузился во тьму.

- Он скинул меня со второго пролёта лестницы, и больше я почти ничего не помню; очнулась уже в госпитале. Мама заволновалась, когда следующим утром я не вышла из комнаты и пошла проверить. Она позвонила отцу, когда не смогла меня найти, и он подключил полицию. Они показывали мою фотографию в округе и им повезло. Какой-то парнишка сказал, что видел меня раньше и указал в сторону старой фабрики. Сперва они решили, что я мертва.

Я не знала, как долго пролежала там. По сути, я никогда полностью не приходила в сознание, но изредка наступало просветление. Я ненавидела такие моменты, ведь вместе с ними приходил и ужас. Я всё ждала, что вновь услышу его голос, почувствую его руки. Боялась, что он отправился за моей матерью. Чувствовала жуткую боль по всему телу, а затем вновь накатывала спасительная темнота.

- У меня была сломана нога, четыре ребра, а также порезы и ушибы по всему телу. Хуже всего – порезы от ступенек, исполосовавшие мою спину. Я потеряла много крови, и меня очень долго продержали в больнице. Я не разговаривала. Джаспер с матерью приехали, как только узнали о случившемся. Он спросил меня, Джеймс ли сделал это, но я даже смотреть на него не могла. Так и не получив ответа, он рассказал полиции всё, что знал о Джеймсе, и они начали поиски. В конце концов, его поймали на мексиканской границе.

Несмотря на оцепенение, я чувствовала себя немного спокойней. Мой голос окреп. С этого момента начинались просто факты. Я могла вынести факты; это воспоминания разрывали меня на части.

- Оказалось, что я не единственная, кого Джеймс изнасиловал. Передо мной были ещё три девушки, хотя мой случай отличался жестокостью. Остальные могли скрыть синяки и побои. Они были слишком напуганы и пристыжены, чтобы рассказать кому-то. Иногда я задумывалась, а смогла бы я рассказать кому-то, если бы Джаспер не сделал этого за меня.

Впервые за всё время я поняла, что дышу, словно бы довольно долго сдерживалась. Мои руки были судорожно сжаты в кулаки, и я попыталась расслабить их.

- Всё время, что я провела в больнице и даже после, я ни с кем не разговаривала. Не отвечала на вопросы. Я даже с Джаспером не говорила. Мне было слишком стыдно смотреть ему в глаза. С позволения врачей он часто оставался у моей постели, пока ему не пришлось вернуться в Форкс. Я по-прежнему не говорила, когда он уезжал. Он просто сидел рядом, день за днём, держал меня за руку и пытался разговорить. Я не могла. Меня словно и вовсе не существовало.

Постепенно я стала различать окружающую обстановку. Я сидела в своей спальне, на кровати. Но по-прежнему ничего толком не видела вокруг.

- После его ухода в палате стало так тихо. Мне вдруг захотелось поговорить с кем-то, но я просто… не могла открыться Джасперу. Мне было жутко стыдно. Если бы я послушалась его, ничего бы не случилось. И вместо этого я позвонила Джессике.

Я тихо вздохнула, и при этом звуке поняла, что рядом со мной на кровати кто-то есть. Эдвард. Я не могла взглянуть на него. Пока не могла.

- Джессика, Джаспер и я многие годы были неразлучны, и мне всегда было очень легко говорить с ней. Обычно я выбирала Джаспера, но существовали некоторые вещи, обсуждать которые я отправлялась к Джессике. Она немного удивилась, услышав мой голос. Джаспер рассказал ей о случившемся, и что я ни с кем не разговаривала. Она спросила, что же на самом деле произошло, и меня прорвало… слова сами полились. Я рассказала всё. Даже о своих страхах, что он был прав – и я сама виновата.

Глаза защипало, и я закрыла их, опуская подбородок на колени. Это воспоминание причиняло боль, но не преследовало, как те – другие.

На том конце провода воцарилось долгое молчание.

- Джесс? – тихо позвала я.

- Да? – резковато отозвалась она.

- Почему ты молчишь?

- Потому что… Белла… думаю, ты права, - сказала она.

На миг я застыла. И хоть я переживала, что это могло быть правдой, по-настоящему я не верила этому. Пока она не подтвердила.

- Что?

- Возможно, ты права. Может, это твоя вина, - едко отозвалась она.

- В каком смысле?

- Господи, Белла, я годами наблюдала, как ты ластишься к Джасперу. Крутишься вокруг него практически полуголая и вешаешься ему на шею, а потом… что? Да ничего. Ты постоянно прикасаешься к нему и дразнишь. Если ты вела себя так же с Джеймсом, не удивительно, что у него крышу сорвало. Не все такие терпеливые, как Джаспер.

Я слышала её голос в трубке: «Белла?» - когда нажимала отбой.

- Звонок Джессике – одно из самых худший моих решений. Она сказала мне, что это правда – я сама виновата. Что я не первый год пудрила мозги Джасперу, поэтому неудивительно, что Джеймс сорвался.

Слева от себя я услышала шипение, но я всё ещё не могла взглянуть на Эдварда. Я тряхнула галловой, жаждая покончить с этой историей прямо сейчас.

- Врачи заставили меня начать терапию, перед тем как выписали из больницы. Первые несколько месяцев были самыми худшими. Всё, что я видела, напоминало мне о Джеймсе, и у меня постоянно случались приступы паники. С наступлением лета, я вернулась в Форкс, и стало немного легче. Я пыталась приостановить лечение, но Джаспер отговорил меня. Мне пришлось вернуться в Финикс на время судебного процесса, и приступы вновь участились. Выпускной класс в средней школе стал сущим наказанием. Джессика и её новая подруга, Лорен, были безжалостны, но в какой-то степени их издёвки помогали мне сосредоточиться на чём-то, помимо моих воспоминаний. Я просто… существовала. Поднималась с постели. Ходила в школу. Ела. Спала. Но время шло, понемногу мне становилось лучше. После выпуска мы с Джаспером собирались в Ю-даб, и он спросил, не хочу ли я жить с ним.

Вытянув ноги перед собой, я прислонилась к спинке кровати. Сложив руки на коленях, я рассматривала собственные пальцы, пока говорила.

- Несколько лет спустя, всё относительно наладилось. Мне часто снились кошмары, но значительно сократились приступы паники. Я бросила терапию, что очень разозлило Джаспера, но она перестала помогать. Я застопорилась на одном месте, без маломальского прогресса, но по крайней мере не было и ухудшений. Я… эм-м… в последнее время мне пришлось гораздо труднее; за последние несколько месяцев у меня было больше неприятных инцидентов, чем за прошлые несколько лет, ведь… ну, ведь произошло много… того, с чем я не сталкивалась.

Внезапно до меня дошло, насколько тих Эдвард. Это довольно… странно. Он не держал меня за руку. Это на него непохоже. Я медленно подняла взгляд, боясь того, что могу обнаружить в его глазах.

Он пристально смотрел на меня, стиснув руки в кулаки и прижав их к коленям. Его челюсть была крепко сжата, а ноздри раздувались.

Я задохнулась, когда наши глаза встретились. В них бурлили эти эмоции. Все до единой.

Злость. Ненависть. Презрение. Отвращение.

Глаза наполнились слезами, хотя прежде мне казалось, что в них уже не осталось влаги. Из моего тела вырвалось рыдание, и я вскочила с кровати в поисках ближайшего спасительного убежища. Заскочив в ванную, я захлопнула дверь и сползла на пол, прислонившись к ней спиной.

Только не Эдвард. Господи, пожалуйста, только не Эдвард тоже.

Невыносимо было видеть в его глазах ненависть ко мне.

Притянув ноги к груди, я уткнулась лицом в колени, впервые за вечер ощутив всю палитру боли целиком. Всё в точности так же, как с Джессикой… до конца я не верила, пока это не подтвердил человек, которого я любила.

- Белла? – мягко позвал голос Эдварда по ту сторону двери.

- Уходи… - голос надломился, когда я пыталась прогнать его. Я не смогла бы вновь вынести тот его взгляд.

Ручка повернулась, и дверь несильно стукнула меня по спине.

- Белла, впусти меня, - в его голосе слышался намёк на отчаяние, которое я не могла понять.

Сделав судорожный вдох, мне удалось прокаркать:

- Уйди, Эдвард!

- Ни фига подобного, Белла, - его голос был нежным, что совершенно не вязалось с тем, что он говорил. – Никуда я не уйду. Пожалуйста, впусти меня.

- Зачем? – плакала я. – Просто уходи…

- Белла, я должен тебе сказать кое-что, и мне очень не хочется делать это через дверь. Пожалуйста, любимая… прошу, впусти меня, - теперь в его голосе звучала мука, и с каждым словом он становился всё тише. Я слышала тихий глухой удар по двери над головой.

Мои уши уловили одно единственное слово… «любимая». Сердце разрывалось от одной лишь мысли потерять Эдварда, я не смогла бы это пережить. Я не могла просто позволить ему уйти. Я отодвинулась от двери полуиспуганная, полу-воодушевлённая тем, что увижу, когда он войдёт.

Я переместилась, прижавшись спиной к тумбе, но не отрываясь смотрела в пол. Дверь медленно открылась, и в поле моего зрения появились носки Эдварда. Мой подбородок дрожал, лицо исказилось, пока я старалась сдержать слёзы.

Эдвард двигался медленно, пока не оказался передо мной, а затем он тоже сел на пол, спиной к ванне, вытянув ноги по обе стороны от моих. Он сжал мои ладони в своих, и я заметила, как дрожали наши руки.

- Белла… посмотри на меня, пожалуйста, - нежно попросил он.

Я крепко зажмурилась и довольно долго не открывала глаз, мысленно готовясь к самовозложенной безысходности. Подняв подбородок, я медленно открыла глаза.

Ласковые зелёные глаза всматривались в моё лицо, в них не было ни единого намёка на злость или ненависть. Они покраснели и блестели от непролитых слёз, и буквально лучились любовью. Любовью ко мне.

Несколько мгновений он смотрел в мои глаза, прежде чем, наконец, заговорил. Его голос был чуть громче шёпота.

- Я могу лишь представить, какой ужас тебе довелось пережить. И я не могу передать словами, как мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это. И я бесконечно горжусь тобой за то, что ты сумела рассказать мне свою историю. Я чертовски сражён, что ты доверяешь мне и хочешь попробовать вновь ради меня. Белла, мне нет оправдания за то, как долго я тянул, чтобы признаться, но я совершенно безоговорочно люблю тебя. И никакие твои слова не смогут отвернуть меня от тебя, и прости, если заставил думать тебя иначе.

Слёзы вновь потекли по щекам, пока я вслушивалась в каждое сказанное Эдвардом слово. Он отпустил мою руку, нежно стирая слёзы с моей щеки.

- Пожалуйста, любимая, не плачь…

Я всхлипнула, когда он вновь назвал меня «любимой» и рванулась вперёд, стремясь скорее оказаться в его руках. Крепко обхватив его руками, я уткнулась лицом в его шею. Меня окутал аромат сандала, как только руки мужчины обернулись вокруг меня, и я почувствовала, как расслабляюсь. Мы сидели в обнимку довольно долго, время от времени Эдвард целовал мою макушку.

Наконец, я почувствовала себя достаточно сильной, чтобы поднять голову и прошептать:

- Посмотри на меня, Эдвард…

Он повернул ко мне лицо, и он был так близко. Достаточно близко для поцелуя. Но сегодня я эмоционально-нестабильна, и мне не хотелось больше испытывать себя на прочность. Потому я медленно приподнялась, нежно прижавшись губами к его щеке, вдыхая попутно его успокаивающий запах.

Я вновь отстранилась, ведь хотела смотреть ему в глаза, когда буду говорить то, что давно хотела сказать. Когда его зелёные глаза встретились с моими, я тихо произнесла:

- Я люблю тебя, Эдвард.

Улыбка на его лице становилась всё больше, и он просиял.

- Я тоже люблю тебя, Белла, - ответил он. Судя по боли в щеках, моя улыбка была точной копией его.

Довольно долгое время мы просто сидели на полу ванной комнаты и смотрели друг на друга. Его пальцы нежно путешествовали по линиям и чертам моего лица, мои делали то же самое. Меня изумило признание Эдварда, но я поняла, что каким-то образом и сама это знала. Просто я так боялась… думаю, и он тоже. Но я уже устала бояться. Устала прятаться.

Пришло время отпустить всё дерьмо, отравляющее мою жизнь, и стать счастливой.

Я улыбнулась этой мысли, и Эдвард улыбнулся мне в ответ, а затем сместился и поморщился.

- Готова подняться с пола? – спросил он с моей любимой усмешкой на губах.

Я кивнула и поднялась на ноги, протянув руку Эдварду. Он ухватился за неё, молча поднимаясь, а затем притянул меня к себе, на миг крепко сжимая в объятиях.

- Господи, я люблю тебя, - выдохнул он, а затем его руки расслабились.

Мои щёки пылали, пока я шептала своё собственноё признание в его грудь. Я машинально отступила в сторону, и Эдвард первым шагнул в комнату. Впервые за всё время я по-настоящему взбесилась на саму себя из-за дурацкой необходимости, чтобы окружающие шли передо мной.

По мере того как прояснялся мой разум после эмоциональной выгребной ямы, которую он из себя представлял в последнее время… точнее очень давно, я, наконец, стала обращать внимание на окружающий меня мир.

- А где Джаспер и все остальные? – спросила я, заметив, что голос звучит хрипло.

Эдвард прошёлся к моему креслу и сел, приглашающее раскрыв для меня руки. Молча улыбнувшись, я подошла ближе и села к нему на колени. Мужчина прижал меня к своей груди, и я опустила голову на его плечо.

- Они… ушли… когда мы отправились поговорить. Я слышал, как они пытались уговорить Джаспера сходить куда-нибудь поесть, - его голос звучал напряжённо.

- Джаспер не хотел уходить.

- Эээ, нет… не совсем, - не договорив, умолк Эдвард, но я и так всё поняла. Должно быть, Джаспер злился и переживал, не хотел оставлять меня одну с Эдвардом. Прискорбно, что Эдварду пришлось услышать это, но я понимала. Джаспер не знал, как меня отпустить. Ему никогда не приходилось раньше.

Я и сама никогда этого не хотела.

Тихий вздох трансформировался в зевок. Я даже не сознавала, насколько сильно вымоталась, пока не оказалась здесь… в безопасности в руках Эдварда.

- Устала, солнышко? – спросил он, его голос тоже звучал изнурённо. Я лениво кивнула против его груди. – Почему бы тебе не лечь? Как думаешь, сможешь уснуть?

Мои пальцы рефлекторно сжались на его футболке, мне совершенно не хотелось отпускать его.

- Не хочу, чтобы ты уходил, - сказала я.

Его губы ласково коснулись моей макушки.

- Я останусь здесь… обещаю. Но тебе стоит прилечь. Тебе нужно отдохнуть.

Я подняла голову, взглянув на него.

- Тебе тоже нужно отдохнуть. Ты… ляжешь со мной? – спросила я изумлённая тем, как легко вырвались эти слова. Больше мне не составляло труда признавать собственную потребность в нём.

Глаза Эдварда расширились.

- Ты уверена, Белла? Я могу остаться здесь. Обещаю, я никуда не уйду.

Я улыбнулась, ласково погладив большим пальцем его нижнюю губу.

- Я уверена, Эдвард… я… - я закусила нижнюю губу и затем тихо добавила. – Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой.

Несколько долгих мгновений он наблюдал за мной, внимательно изучая моё лицо, а затем мягко улыбнулся.

- Ох, Белла… - выдохнул он, крепко обхватив меня. Мужчина поднялся вместе со мной на руках и подошёл к постели, аккуратно опустив меня на неё.

- Я пожалуй попью воды… хочешь чего-нибудь? – сказал он и наклонился к тумбочке, подбирая что-то. Я узнала кухонное полотенце и пакет со льдом, которые он прикладывал к моей руке, должно быть, он убрал его где-то по ходу моей отповеди. Его явная забота обо мне заставила меня растаять.

- Вода подойдёт, - с улыбкой ответила я.

Он усмехнулся в ответ, сказав, что скоро вернётся. Как только он вышел за дверь, я отправилась в спальню Джаспера, порыться в его комоде. Выловив клетчатые фланелевые штаны, я вернулась к себе, доставая собственную пижаму. Я как раз извлекала её из комода, когда вернулся Эдвард с двумя стаканами воды. Я взглянула на него и улыбнулась, указав на пижамные штаны на кровати.

- Это для тебя… думаю, в них тебе будет удобнее, - сказала я. – Я только схожу в ванную переоденусь, а ты можешь переодеться здесь… если хочешь?

- Конечно, спасибо, - просто улыбнулся Эдвард.

Я быстро переоделась и прислушалась к звукам за дверью, пытаясь удостовериться, что у Эдварда было достаточно времени на переодевание. Подождав несколько минут, я выглянула за дверь и обнаружила, что Эдвард уже сидит под одеялом, откинувшись на спинку кровати и попивая воду. Он прекрасно там смотрелся… так естественно и правильно. Я поспешила присоединиться к нему, осознав, что впервые за семь лет, рассказав свою историю, не погрузилась в многодневную депрессию и уныние. Я чувствовала себя… счастливой. Невероятно счастливой, на самом деле.

Эдвард любил меня. Я любила его.

Мы допивали воду и непринужденно болтали ни о чём конкретном, просто расслабляясь и готовясь ко сну. Эдвард широко зевнул до хруста челюсти, и я захихикала. С ленивой улыбкой, он скользнул ниже на кровати, ложась на спину, и вытянул руку. За прошлые годы Джаспер обнимал меня так бессчётное множество раз, но с Эдвардом всё иначе. Его грудь была шире, а объятия крепче, когда он притянул меня к своему боку. Я опустила голову ему на грудь и положила руку на плечо. Потянувшись через меня, он выключил лампу.

- Спокойной ночи, Эдвард, - прошептала я в темноту, глубоко вбирая в себя успокаивающий аромат сандала и ванили, и… Эдварда.

- Сладких снов, моя Белла, - послышался его тихий ответ.

В комнате воцарилась тишина, и я ощущала, что проваливаюсь в сон. Я смутно задумалась, должна ли чувствовать себя такой расслабленной, но отмахнулась от этой мысли, ведь чертовски вымоталась за день. Когда я уже балансировала на краю подсознания, мне показалось, что Эдвард прошептал что-то ещё, но я унеслась уже слишком далеко, чтобы расслышать.

Признаться, перевод этой главы по вполне понятным причинам дался мне очень нелегко. Но я рада, что она теперь позади...

Эта глава практически полностью сосредоточена на чувствах и эмоциях Беллы. Думаю, вам хотелось бы узнать о чём думал и что чувствовал во время её рассказа Эдвард. Потому автор приготовила бонус - 19 глава от лица Эдварда. 

Спасибо, что остаётесь со мной!