- Где ты, черт возьми?

- Я еду.

Я сдержал порыв сказать ей что да, я знаю. Она ехала на лимузине, и так уж вышло, что он был оснащен новейшими незаметными глазу нанокамерами, которые передавали изображение мне, в реальном времени и высоком разрешении.

- Я имею в виду, по какой улице?

Она обернулась, чтобы посмотреть в глухо затонированное окно.

- По Пятой, наверное. Я не вижу ничего.

Чертов дождь. На День Благодарения в Нью-Йорке и так всегда были огромные пробки и без этого ебучего ливня.

На экране Белла наклонилась вперед, спрашивая водителя, как долго им еще ехать.

- Кажется, на нашем пути большая авария, так что нам придется объехать через Ист Сайд. Водитель говорит, что это займет больше часа.

- Черт, - пробормотал я себе под нос. Она должна была быть здесь полчаса назад. – Еще целый час?

Она вздохнула, бессознательно теребя свое помолвочное кольцо с красным изумрудом огранки «маркиз» на левой руке. Из-за него она заставила меня пройти через ад, отказываясь носить безделушку, которую нужно застраховывать. Она сдалась, в конце концов, как обычно и бывало с теме вещами, за которые и бороться не стоило. Она еще не догадывалась, что ей придется побороться еще сильнее со всеми этими ее дурацкими принципами, когда я заменю его красным бриллиантом на нашей свадьбе.

- Ты ведь не очень далеко, не так ли? – спросила она с беспокойством, по-прежнему глядя в окно и подтверждая то, что я и так знаю – движение на дороге полностью остановилось. – Может, я могу пойти пешком отсюда.

- Нет, - сказал я, проклиная весь этот ад, в который город превращается в День Благодарения. Она неспокойная, а это значит – разгоряченная, а разгоряченная Белла означает, что она сделает все что угодно, лишь бы убраться отсюда. Идеально для моего члена и огромного эго. – Сейчас лучше оставайся на месте.

Она выглядела уставшей и немного взъерошенной, и я не был настолько несносным ублюдком, чтобы заставлять ее выйти на схватку со стихией для того, чтобы поскорее объездить меня. Кроме того, я не хотел, чтобы у нее совсем не было сил, когда она, наконец, приедет ко мне.

Прошло пять месяцев после того фиаско в Палм Спрингс. Пять месяцев, что я провел на втором плане из-за Шефа Свона, которому пришлось столкнуться с тем, что его ребенок может умереть, он отправил дочь обратно в Форкс и попросил ее оставаться там, пока ей не станет лучше. Белла может быть упрямой, но она не могла сказать «нет» своему отцу, который настаивал и умолял ее приехать домой, хотя бы на время. Затем ФБР отказались расчищать ее график еще на несколько недель, ссылаясь на то, что она и так уже долго была в отпуске, несмотря на то, что тратила его на лечение.

На экране Белла разочарованно выдохнула и плюхнулась на сидение лимузина, хмурясь. Бедная детка. Уставшая и голодная, некуда пойти и нечем себя занять. Я провел пальцем по чертам ее лица на мониторе, необходимость коснуться и попробовать ее на вкус росла с каждой секундой.

- Я люблю тебя, - сказал я ей, и она улыбнулась в телефон, не понимая, что я наблюдаю за ней.

К счастью для меня, я отлично ее видел. В противном случае я бы уже сошел с ума.

- Я тоже люблю тебя, - говорит она, прежде чем мягко рассмеяться. – Но я хочу большего.

- О, да?

- Конечно, да, - она закатила глаза и фыркнула. – Как давно это было?

Пять месяцев, два дня, шестнадцать часов и часики все еще тикают.

- Ну, хорошо, - сказал я, принимая решение. Если она может разговаривать, она сможет сделать то, что я ей скажу. – Подними перегородку.

- Что?

- Нажми кнопку на правой панели.

Она выгнула бровь, явно не понимая, к чему я веду. Но она сделала мне одолжение, и подняла перегородку из куска толстого стекла между ней и водителем. Таким образом, салон автомобиля становился звуконепроницаемым и полностью уединенным. Все замки открывались только изнутри или дистанционно, с использованием серии паролей, которые знали лишь несколько людей. Это был мой личный лимузин, в конце концов, и я печально известен своим уважением к личному пространству.

Я налил себе выпить и уселся на стуле. Час – это куча времени, и я не собирался тратить его понапрасну. Я быстро закончил все подготовки и дистанционно активировал аудиосистему Бурместер в лимузине.

- Что происходит? – спросила она, оглядываясь вокруг – скрип моего стула и звук моего дыхания наполнили лимузин с помощью, по крайней мере, десятка динамиков, спрятанных в салоне.

- Это объемный звук, малыш.

- И что ты собираешься делать?

- Подрочить.

Она резко начала смеяться, потом корчиться, ее зад заерзал на кожаном сидении. Я немного изменил настройки аудиосистемы, адаптировал ее к определенным потребностям, сделал более подходящим к собственным нуждам. Система не только обеспечивала чистейший звук пассажиру лимузина, но также передавала мне каждый скрип, шепот и вздох, произнесенные в салоне автомобиля.

- На панели слева нажми на нижнюю кнопку.

Лимузин Mercedes-Benz S600 Pullman Guard оснащен сложной компьютерной системой с только-что-выпущенным видеоинтерфейсом – он может транслировать изображение на любой плоской поверхности, например, на перегородке, отделяющей ее от водителя.

Она сделала, как я сказал, и пристально смотрела на картинку, на которой был изображен я, проецируемую на стекле. Если говорить более конкретно – приближенное изображение меня, развалившегося на стуле, держащего свой член в одной руке и стакан виски в другой на фоне небоскребов Нью-Йорка. За исключение расстегнутой ширинки и расслабленного галстука, я все еще был одет.

- Положи телефонную трубку и сядь удобно, - сказал я ей, лениво поглаживая себя, наслаждаясь тем, как она облизывает губы, наклоняется вперед и смотрит на меня своими большими, темными глазами. Ее щеки слегка покраснели, и я удивился, как она умудрялась это делать снова и снова, после всего того разврата, что мы сотворили.

- Ты меня слышишь? – ее голос скрипел, она негодовала или волновалась, а может и то, и другое.

- Сними свою куртку, - сказал я ей, не утруждая себя ответом на вопрос. Она знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, на что я способен. Она не реагировала сразу, но я настаивал, говорил ей снять блузку, накрахмаленные брюки от полицейской формы, ее туфли, ее лифчик, ее трусики – все.

Она ошеломленно смотрела на мое изображение на экране, пока я поглаживал свой член в том же томном темпе, что и шептал ей свои «запросы» низким, ровным голосом.

Все хорошо, говорил я ей, подбадривая ее, пока она, наконец, не начала играть пуговицами на своей блузке.

- Расстегни эту пуговицу, дорогая, вот так, сними ее. Снимай все. Хорошо, очень хорошо.

- Продолжай, - сказал я ей в том же тоне, пока она не добралась до нижнего белья. – Сними это все и покажи мне свое упругое маленькое тельце. Раздвинь ножки, милая, раздвинь их широко, потому что я собираюсь вылизать тебя. Я так люблю слизывать твою влагу, ты так хороша на вкус, чертовски великолепна. Никогда не могу насытиться. Никогда не бывает достаточно. Я собираюсь заставить тебя кончить, собираюсь трахать тебя своим языком, пока ты не взорвешься прямо мне в рот, и я собираюсь облизать тебя всю, облизать тебя полностью, пока ты не начнешь извиваться и умолять меня трахнуть тебя, и потом я тебя оттрахаю, оттрахаю тебя жестко, быстро, с задранными наверх ногами. Я собираюсь заставить тебя кричать как никогда, пока я врезаюсь в тебя своим членом, именно как тебе нравится…

- О, Боже, Эдвард... – к тому времени я уже был на взводе, а она дышала почти так же тяжело, как и я, корчась на сидении лимузина, ее руки двигались вдоль всего тела. – Ты еще долго?

- Нет, не долго, совсем близко… - я начинал трогать себя быстрее, набирая скорость, пока смотрел, как она начинает водить руками по всему телу, останавливаясь на влажном местечке между ног. – Близко, малышка, дерьмо, близко, еще ближе, блядь.

Я начал двигать рукой еще быстрее, пока она вводила пальчик в свою нежную плоть, ее бедра слегка покачивались. Она откинулась на спинку сидения, ее волосы рассыпались по плечам, с голой киской для меня.

- Не останавливайся, - настаивал я, загипнотизированный ее пальчиком, входящим и выходящим из ее киски. – Не смей, блядь, останавливаться.

- Не останавливаться делать что?

- То, чем ты занимаешься…

- А чем я занимаюсь? – спросила она. Мой затуманенный мозг был не в состоянии зафиксировать небольшое подозрение в ее голосе.

- Хочу увидеть, как ты кончишь.

- Хочешь сказать, что ты можешь видеть, как мои руки делают… это? – она раздвинула ноги так широко, как могла, и глубоко ввела пальчики, потом еще несколько раз, прежде чем оставить мокрый след этими же пальчиками вдоль всего живота, по груди, вдоль горла и, наконец, взяла их в рот и пососала.

- Блядь, детка, сделай так еще раз.

Она начала снова, но остановилась на середине.

- Ты с самого начала смотрел за мной, - сказала она, резко садясь и убирая руки. – Хитрый ублюдок.

Я смог только заскулить, когда она внезапно села, скрестив ноги и складывая руки на колени. Голая и дрожащая, полностью разочарованная, она выглядела, словно картинка – блестящая белая кожа на фоне шикарного интерьера лимузина.

- Пожалуйста, дорогая, позволь мне посмотреть, как ты кончаешь.

- Да, дорогой, - спокойно передразнивала она, облизывая губы, звук и изображение передавались очень четко, - ты можешь посмотреть, как я кончаю, но сперва ты ответишь на пару вопросов.

Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что за херня только что произошла. Черт возьми. Очень подходящий момент для разговоров. Ну, хорошо, я не сказал ей о камерах, хотя она специально просила меня ставить ее в известность обо всех способах наблюдения, особенно когда я наблюдаю за ней. В свою очередь, она обещала не возражать против наблюдения до тех пор, пока она не приведет справедливые доводы о том, что это не нужно, и попробует принять мою психологическую необходимость держать ее под наблюдением. Я наблюдал за ее комнатой в Форксе последние несколько месяцев, и она не возражала, только смотрела на меня, словно я – сумасшедший сталкер. А теперь это. Если это была проверка, я ее с треском провалил.

- Мы же договаривались, Эдвард.

Мне потребовалось еще пара секунд, чтобы отклониться назад в кресле и взять себя в руки.

- Конечно, ты права.

И, конечно, я идиот.

Она сидела так чопорно, насколько только может голая, полностью возбужденная женщина, совершенно без движения. Я не понимал, что делать дальше, все рациональное исчезло из моей головы в момент, когда она раздвинула ноги.

Черт и еще раз черт.

Переключаясь на канал, отслеживающий движение лимузина, я заметил, что они больше не стоят в пробке. Они двигались медленно, но последовательно. Учитывая скорость лимузина, поток движения, количество светофоров и перекрестков, через которые они проедут, я предположил, что они приедут на Ист Сайд через 20-25 минут. Я надеялся, что мне хватит этого времени, чтобы загладить свою вину и повернуть все это в нужное русло.

- Я кладу трубку, перезвоню через несколько минут, хорошо?

Никаких извинений, и это было немного грубо, Белла озадаченно нахмурилась, прежде чем я отключился. Когда я не перезвонил ей через десять минут, она позвонила мне сама.

- Черт возьми, Эдвард, я не злюсь за то, что у тебя тут камеры, только за то, что ты мне об этом не сказал. Мы договаривались.

- Да, договаривались, и мне действительно жаль, что я не сдержал слово. Я был не прав, не сказав тебе, тем более, не было никакой угрозы.

Она молчала, она прекрасно знала, когда я лгу, а когда искренне извиняюсь.

- Так что происходит? Где ты?

- Решаю нашу проблему, - мне было нужно еще несколько минут. – Продолжай говорить.

- Говорить о чем? – даже по ее тону я понимал, что она хмурилась.

- Расскажи, чтобы ты сделала со мной, если бы могла дотянуться до меня прямо сейчас.

- Вот прямо сейчас?

- Да, - я рассмеялся. – После того, как поколотишь меня. Ты же знаешь, что мне нравится.

- Ну, я немного зла сейчас, - осторожно заговорила она, - так что я бы, наверное, начала с покусывания твоих губ.

- Продолжай.

- И я бы взяла твои шары в руку и сжала до боли.

- Поцелуй их, детка, ты заставишь их чувствовать себя лучше.

- О, я поцелую, - говорила она. – Даже больше, чем просто поцелую, раз уж мы собираемся заняться тем, что тебе нравится.

- Ты единственная, кто знает, что мне действительно нравится.

- Тебе нравится все, - она рассмеялась. – И тебе нравится, когда я сжимаю тебя достаточно сильно и провожу пальцем по головке, прежде чем…

- Прежде чем что?

- Прежде чем я беру в руку твои яйца и перекатываю их в ладони.

Внезапно, идея разговора с ней перестала казаться мне такой уж замечательной, так как я заметил, что дышать становится все сложнее и сложнее.

- Что потом? – хрипло спросил я, я просто не мог ничего с собой поделать.

- Потом я собираюсь полизать ту точку за твоими шарами, ту точку, что заставляет тебя стонать, словно ты умираешь, затем я проведу языком по всей твоей длине, как ты любишь, пока мои руки будут сжимать твои яйца, а грудью я буду касаться твоих бедер.

Дерьмо, блядь, я действительно любил это, очень сильно.

- Потом я буду делать это снова и снова, пока ты не начнешь умолять меня остановиться или не начнешь насаживать себя на мой рот.

- Стоп, - застонал я. Кровь приливала к члену с головокружительной скоростью и меня начало шатать от того, как сильно я хотел ее, как отчаянно мне нужно было быть в ней. С того самого раза, когда я впервые увидел ее в переполненном поезде, когда первый раз коснулся ее,нелогичная, аморальная, интенсивная потребность в ней росла пугающими темпами.

- Прикоснись к себе, - заскрежетал я. – Хочу, чтобы ты стонала мое имя.

Она мягко рассмеялась, уверенная в том, что может контролировать меня. Ее бормотание позволило мне представить, как ее руки пробегались по телу, как ее пальцы погружаются в бархатное тепло ее тела.

Она начала стонать, но затем остановилась.

- Эдвард, я не могу…

- Не трогай клитор, - поспешил сказать я. – Просто вводи свои пальчики... дотронься до груди… представь мое дыхание на своей шее… я еще не трогаю тебя, просто вдыхаю твой запах... двигаюсь вниз вдоль твоего горла… глажу сосок пальцами…

Я мог слышать ее прерывистое дыхание сквозь мои резкие, рваные выдохи.

- Я лишь слегка касаюсь тебя… слегка дую на твой клитор… - она застонала в отчаянии, борясь с зарождающимся оргазмом.

- Тише, тише, пока нет…

- О, Боже, Эдвард… - стонала она. – Я не могу... Боже, я пытаюсь... тебе лучше встретить меня прямо в фойе…

- Шшш… шшш… мой язык скользит по тебе, пробует тебя…

- Стой. Я не могу, я не могу… - она почти рыдала, ее тело молило об освобождении.

- …находит твой клитор, но не трогает его, оставляет его на десерт… хочешь, чтобы я увидел, как ты кончаешь, верно, детка?

- Очень сильно.

- И я увижу.

Точно вовремя лимузин остановился прямо передо мной. Я разблокировал замок, открыл дверь и бросился на заднее сидение автомобиля. Я смутно помню, как захлопнулась дверь, и лимузин снова поехал.

Я был уже на коленях, между ног Беллы, мой рот выжигал себе путь вниз вдоль ее горла к ее груди. Я был весь мокрый, я бежал восемь кварталов под проливным дождем, чтобы догнать ее. После того, как я положил трубку, я позвонил водителю лимузина и приказал ему остановиться на углу Пятой улицы и ждать меня. Я сказал ему ехать по направлению к квартире вместо офиса, и продолжать ездить кругами, пока я не скажу остановиться.

- Что за… - Белла была так удивлена, что все, что она смогла сделать – моргнуть несколько раз и невольно застонать, когда я начал лизать и сосать пальчики, что она погружала в себя, я пытался языком найти след ее влаги, который она оставила на своем теле. Я облизывал ее соски, втягивая каждый из них глубоко в рот, лаская и играя с ними языком.

Я дрожал, тяжело дышал из-за того, что вместо воздуха вдыхал ее кожу. Я пытался прокладывать свой путь вниз по ее телу чуть медленнее, но я был так голоден, так заведен, я так долго отказывал себе в этом наслаждении. Я тонул в головокружительном, опьяняющем запахе секса и Беллы, и больше не мог думать ни о чем, кроме теплого гладкого тела в моих руках.

- Одежда… моя… сними… сними ее…

Она опустила руки и начала искать пряжку ремня от моих промокших брюк. Я сдернул с себя куртку и вымокшую рубашку, и снова вернулся к облизыванию ее груди, оставляя свои бедра рядом с ее пальчиками, которые боролись с молнией брюк. Как только она раздела меня, мой член буквально прыгнул ей в руки – горячий, твердый и пульсирующий. Простонав, я оторвался от ее тела, чтобы стянуть с себя штаны, отбрасывая их в мокрую кучу одежды из моей рубашки и куртки в углу. Стащив ее с сидения, я поменял нас местами – теперь я сидел, а она была на моих коленях и мы целовались как два сексуально-оголодавших подростка.

- Я бежал восемь кварталов, чтобы добраться сюда, - сказал я ей между поцелуями. – Отсоси мне, пожалуйста.

Ее глаза расширились, когда она перевела взгляд вниз и посмотрела на мой член.

- Разве он раньше был такой большой? – пробормотала она, но соскользнула с колен и устроилась между моих ног. Она начала засасывать мой уже текущий член глубоко в свой теплый ротик. Она кружила языком по моей длине. Мои бедра отрывались о сидения, когда она слегка проводила зубками по головке…

- Блядь, да… вот так, - я застонал так, будто умирал, как она и говорила ранее.

Она сжимала губы, прежде чем погрузить член в рот, погружая его в себя так глубоко, насколько она способна, и я едва сдерживался, чтобы не начать насаживать ее на себя. Мои руки крепко запутались в ее волосах, пока она сосала меня так глубоко, ласкала член языком так хорошо, что я начал шипеть, чтобы она остановилась, блядь, Иисусе.

Она оторвалась от моего члена и начала целовать мое тело, пока ее лицо не оказалось напротив моего, а мой член жадно упирался в ее живот.

- Я так скучала по тебе, - выдохнула она мне в шею.

Издав приглушенный стон, я прижал ее к себе и опустил нас на пол салона автомобиля, жадно целуя ее, покусывая шею, пока она выгибалась от моих прикосновений.

- Я тоже скучал по тебе, - без предупреждения, я погрузил свое лицо между ее ног, касаясь клитора, погружая свой язык прямо в нее. Она задыхалась и корчилась, стонала.

- Да, да, да.

Я схватил ее грудь и начал дразнить соски одновременно с языком. Она выгибала спину, качая головой, пока оргазм накрывал ее. Она закричала, когда я отодвинулся назад и вошел в нее резким, быстрым движением. Я погрузился в нее глубоко, затем еще глубже, наслаждаясь медленными, пульсирующими сокращениями ее стеночек. Мои руки дрожали, я хватал воздух большими глотками. Она была такой тугой, такой горячей, и я просто не смог долго терпеть. Я тянул до упора, прежде чем начать и постоянно останавливаюсь, говоря себе: «Тише, тише, черт возьми», несмотря на то, что она хнычет и умоляет не останавливаться…

- Не останавливайся, не останавливайся, блядь, Эдвард.

Она агрессивно дернула бедрами, насаживая себя на мой член еще глубже, шепча: «Не останавливайся, не останавливайся, трахни меня, трахни меня прямо сейчас. Я так хочу этого, еще сильнее», - ее голос срывался, ей не хватало воздуха.

- Так? - я зарычал, и начал с силой врезаться в нее так, что ее зад двигался по полу лимузина. Я не стал ждать ответа, я набирал скорость, силу, интенсивность, наши тела стукались друг о друга. Обхватив ее тело, я уткнулся в ее шею, стонал в ее кожу, напряжение росло, распространяясь на все мои внутренности, на мои яйца и мой член. Она схватила меня за зад и толкнула меня еще глубже, ее руки были вокруг моей шеи, ноги – вокруг бедер, она держалась за меня, пока я скользил в нее.

- Сильнее, - кричала она, - о, Боже, сильнее.

Звук ее мокрой плоти, в которую входил мой член, пока я трахал ее на полу лимузина, эхом звучал в салоне автомобиля, смешиваясь с нашими животными хрипами.

Я толкался в нее, сосредоточившись на ее влажности, слушая ее стоны, пока ее тело не начало сжиматься в предвкушении разрядки. Она была близко, очень близко. Я был еще ближе, уже почти там, еще совсем чуть-чуть и блядь, блядь, блядь, блядь, блядь. Она начала кричать, и я накрыл ее рот своим, заглатывая ее стоны, пока мой член дергался и пульсировал, находя освобождение в ней, волна за волной, в интенсивном, умопомрачительном удовольствии.

Я пришел в себя через несколько минут, я все еще был обездвижен ее дрожащим телом, хватая ртом воздух и вспомнив… Черт. Я потянулся вниз сквозь изгибы ее тела к животу, ее кожа была гладкая, пока я не достиг выступа. Выступ, шрам, от пули из малокалиберного оружия, стрельба, по меньшей мере, с десятка метров. Пуля прошла чисто, не оставляя осколков. Ей повезло- немного ближе, и у нее могла бы быть зияющая дурра в животе, и ее не было бы здесь, со мной…

- Я в порядке, я в порядке, - мне потребовалось несколько секунд, чтобы ее голос развеял туман в моей голове, и я понял, что она крепко сжимает мои руки, пытаясь унять в них дрожь. – Со мной все хорошо. Эдвард, посмотри на меня, со мной все хорошо. Все зажило, ты не сделал мне больно.

Я посмотрел на нее, прямо в ее ошеломленные, ясные глаза, потом ниже – опухшие губы, волосы торчали во все стороны. Она не выглядела хорошо, она выглядела великолепно и тщательно оттраханной.

- Я в порядке, я в порядке, - сказала она. Ее руки убирали волосы с моего лица, и я понял, что они отросли слишком сильно, потому что никто мне об этом не напоминал. Она нагнулась, чтобы поцеловать меня и затем рассмеялась, вероятно, из-за того, что я пялился на нее, словно идиот. – Лучше, чем просто в порядке, на самом деле.

Мне потребовался некоторое время, чтобы суметь сказать хоть слово.

- Уверена?

- Да, абсолютно, абсолютно уверена, - сказала она, оглядывая салон лимузина. – Хотя, на самом деле, я думала, что мы сделаем это на столе.

- Когда-нибудь, - торжественно пообещал я, - сейчас мы сделаем это на настоящей кровати.

Она снова рассмеялась, ее тело затряслось, посылая моему телу великолепную дрожь.

- У тебя есть кровать в офисе?

- Нет, но мы не едем в офис. – Я поднял ее вместе с собой с пола, пока снова не потерял контроль. Присаживаясь обратно на сидение лимузина, я усадил ее к себе на колени. Из ящика в сидении я достал одеяло и укрыл нас. Было что-то удивительно захватывающее в ласках под одеялом.

Через несколько минут она снова хихикала и смеялась, пока я щекотал и кусал ее.

- Так куда мы едем?

- Мы едем домой, - мои руки нежно поглаживали ее между ног. Она наслаждалась этим, а я наслаждался ее наслаждением.

- И где именно он находится?

- На Парк авеню.

- Как, черт возьми, мы до туда дойдем? Твоя одежда испорчена.

- Как и твоя.

Ее бровь выгнулась, она озорно улыбнулась.

- Мы выйдем из лимузина голые?

- У меня очень уединенная квартира, - сказал я между поцелуями, мои руки и рот становились более агрессивными, - с отдельным входом, и очень уединенным, очень большим… лифтом.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-546-66#906476