Серебристый легковой автомобиль был припаркован перед зданием библиотеки на протяжении последнего часа, и люди стали обращать на него внимание, замечая значок «Альфа-Ромео»* на капоте. Они были искренне удивлены, поскольку не часто итальянская спортивная машина заезжала в скучный, старый Эвергрин.

Фары машины вспыхнули, выражая нетерпение водителя. Все это время я смотрела на него со своего места на втором этаже библиотеки, по-детски продлевая ожидание водителя. Если он полагал, что я прыгну к нему по команде, стоит только сделать вид, что у него есть и другие срочные дела, то он ошибался. Он игнорировал меня больше, чем неделю. Ожидание в течение часа или чуть больше, пока я выводила каракули на листке, не убьет его.

Не то, чтобы я хотела чего-то большего от него. Боже упаси, если он начал бы снова мне названивать, оставлять сообщения или другое слащавое дерьмо! Если бы он объявился на пару дней раньше, я развернулась бы и ушла прочь, не бросив на него даже взгляда. Мне было необходимо некоторое время для раздумий и, откровенно говоря, мое тело нуждалось в перерыве. Только вчера я перестала ощущать дискомфорт.  

Он был проницательным и держался вдалеке, возможно, даже слишком долго. Он, вероятно, знал, когда я перестану чувствовать себя так чувствительно.

Он ничего не сказал, когда я все же решилась присоединиться к нему, проскользнув в машину полтора часа спустя. Он лишь газанул и дернулся с места так, что шины завизжали. Только когда мы выехали на пустую дорогу, я поняла, что он едет слишком быстро, увозя меня из Эвергрина.

 - Куда мы едем? – настойчиво спросила я, – У меня есть занятия завтра.

Была среда, и я не могла себе позволить пропустить оставшуюся часть недели.

 - Увидишь.

Меньше чем через двадцать минут, он свернул на подъездную дорогу, отсыпанную коричневым щебнем. Он отстегнулся резким щелчком и вытащил меня из машины в считанные секунды. Схватив мою руку, он повел меня в дом, через длинную прихожую, в полукруглую гостиную со стеклянными стенами. Справа была современная кухня со столом, накрытым на двоих. На кухонной столешнице стояла кофе-машина, в которой варился свежий кофе; она была включена, как будто кто-то только что был здесь и волшебным образом исчез, как только мы прибыли. Дом выглядел удобным и теплым, толи от того, что был обжит, толи это было результатом кропотливой работы декоратора, чтобы выглядело именно так.

Но не внутренняя обстановка привлекла мое внимание, а вид на залив за стеклянными дверьми. Открытые французские двери вели на балкон, откуда открывался вид на океан, растянувшийся так далеко, насколько я могла видеть – глубокий насыщенный синий – усеянный случайными яхтами, что вышли из ближайшей бухты.

 - Чей это дом?

 - Мой, – ответил он, потянув меня к ряду дверей слева от кухни.

 - Что значит «твой»?

Он открыл дверь ногой и подтолкнул меня в спальню со стеклянными дверьми и таким же видом на залив.

- Это значит, что я купил его.

 - Нет, нет, нет… Черт! – я вывернулась из его хватки, – В смысле, как? Зачем?

 - Ты сказала, что любишь синий.

 - Что? И что я должна с ним сделать? И кто, черт подери, покупает дом, основываясь только на цвете?

 - Можем мы поговорить об этом позже? – спросил он, падая на кровать и утягивая меня за собой. – Прямо сейчас, мне просто очень, очень необходимо трахнуть тебя.

Он даже  не потрудился раздеть меня полностью; он просто убрал мою одежду со своего пути, отбрасывая все, что было, по его мнению, лишним, не беспокоясь об остальном. Он сосал, кусал и лизал, концентрируясь на том, чтобы сделать меня влажной и готовой. Он шикнул на меня, когда я задавала вопросы, заглушая мои слова своим ртом. Он сказал мне, как хороша я была на ощупь, как он скучал по мне, скучал по тому, чтобы трахать меня, и что он не должен был держаться вдалеке так долго. Он давил и ласкал во всех правильных местах, нажимая попеременно сильно и нежно. Боже, он был хорош. В мгновение ока он заставил меня выгибаться под ним так, что мои вопросы временно были забыты.
Вскоре я лежала на спине, а мои ноги были на его плечах. Он ввел свой ​​член в меня одним толчком, заполняя до конца. От резкого вторжения у меня перехватило дыхание, но каждый нерв в моем теле приветствовал его. Импульсы удовольствия передались от моего женского естества  вниз до кончиков пальцев на ногах. Ощущать его было так хорошо – слишком хорошо.
Я, должно быть, моргнула на мгновенье, потому что следующее, что я ощутила, это как он гладит мои волосы, убрав их с моего лица, и напевая: «Чувствуешь, как это хорошо, детка?»
Он опустил мои ноги вниз, чтобы наклониться вперед и целовать, и сосать мои губы. Подтянув подушку, он подтолкнул ее мне под таз, расположив меня так, чтобы он мог входить в  меня под другим углом. Я положила руки ему на спину, держась за него во время «поездки», как только он начал трахать меня, вдавливая в матрац. После того как он убедился, что я приняла нужную для себя позу, его движения стали небрежными и эгоистичными.

 - О, Боже…

 - Шшшш… Шшш… –  он почувствовал, что я была близка к очередной кульминации, начиная двигаться быстрее. – Почти там, детка, почти там…

Удовольствие обрушивалось на меня с каждым ударом, я могла расслышать, как призывала его за собой. Неожиданно он повернулся, и на его лице читалась почти агония, когда он достиг своей кульминации. Он дрожал в течение долгого времени, не дыша, перед тем как повалиться рядом со мной.

***

 - Так почему? – я спросила его несколько минут спустя, когда вспомнила, как дышать.

 - Почему «что»? – он развалился радом со мной, тяжело дыша.

 - Держался вдалеке.

 Он повернулся ко мне лицом.

 - Разве это не то, чего ты хотела? – когда я не ответила, он тихо добавил: – Я так и думал.

И он был прав. И что теперь? Он плотно сжал челюсти, так что его оргазмичный подбородок стал сильнее выдаваться вперед, а губы сложились в жесткую линию – он сердился, обозленный из-за того, что я не хотела, чтобы он был рядом. Он был зол, когда я уехала, когда сказала, что дойду до автобусной остановки сама, если он просто отпустит меня. Он сказал мне, что мы поступим «его путем», и не было «ничего больше» о том или об этом. Я думала, что это ничто, просто бессвязные фразы или угрозы в порыве страсти. Я не могла помочь, но думаю, что он хотел нечто большее, чем случайных трах, что-то менее быстротечное.

Я была права, и дом подтвердил мои подозрения. У меня не было сомнений в том, что если бы я огляделась вокруг, то увидела бы вещи, которые нравились мне, о которых рассказала ему. Он думал об этом, когда задавал мне все эти бессмысленные вопросы. Это было достаточно близко к Эвергрину, чтобы он мог приезжать в любое время, не разрушая мой привычный уклад, но достаточно далеко от Форкса, чтобы избежать помех от его семьи.

Он хотел сделать меня своей любовницей, и я не была уверена, что готова для этого. Я даже не знала, что вообще делала с ним.

 - Что ты сказал Доктору Каллену?

 - Ничего, – ответил он, перекатывая меня на другую сторону так, что моя спина была прижата к его груди. – Доктор Каллен думает, что я в Сиэтле, занимаюсь тем, о чем мечтает каждый заключенный каждую ночь.

 - И что же это?

 - Вылизывание девушек, – он тихо рассмеялся, опуская свои губы на мою спину. Он начал покусывать кожу, опускаясь вниз, пока его блуждающие по моему телу руки не легли на мою промежность, и его неторопливый палец стал потирать мой клитор. – Но зачем мне быть там, когда у меня есть одна… вкуснейшая… девушка... прямо здесь.

Мозг Эдварда думал лишь в одном направлении, в сочетании с его ловкими пальцами и грешным ртом. У меня не было и шанса.

К полуночи он уснул. Я же заснуть не смогла, несмотря на усталость, неспособная отключить свой разум.  Я не могла привыкнуть к тому, какой стала моя жизнь с появлением в ней Эдварда Каллена, теперь же она стала еще более странной...

Лунный свет скользил сквозь окно, отбрасывая тени по комнате и на кровати, создавая жуткую картинку из татуировок человека, лежащего рядом со мной. С самого начала его отметки постоянно зачаровывали меня. Вблизи они были абсолютно завораживающими. Соборные стены, окна и двери, покрывавшие каждый миллиметр его верхней части тела, спереди и сзади. Рисунок был усеян сражающимися ангелами и демонами, простираясь вниз на его левую руку, встречаясь с чернилами на запястье.  Детали были явно законченным дизайном, а не случайно поставлены вместе. Существовало чувство равновесия во всем этом, и если бы не это и не такая аккуратность, я не стала бы так серьезно относиться к рисункам… Его правая рука была удивительно голой, за исключением трех скачущих жеребцов вокруг его бицепса.

Это был логотип «Феррари», слегка измененный. Я провела своими пальцами по ним, но резко отдернула, когда он зашевелился и неожиданно проснулся. Он поймал мою руку и положил ее ладонью вниз на свою грудь.

 - Продолжай.

Осмелев, я оседлала его и позволила своим рукам продолжить свое расследование. При близком осмотре обнаружились скрытые детали: в окнах собора и дверях, что кажется нелепым, были переплетенные буквы «Э» и «А» на правой стороне груди.

 - Кто такая «А»?

 - Не та, о ком ты думаешь, – он криво улыбнулся.

 - Что это? – спросила я, скользя рукой по стилизованному глазу, выглядывающему из-за плеча.

 - Глаз Гуро, – ответил он, – Это, как предполагается, дает защиту от ножевого ранения в спину.

 - А это? – спросила я, когда мои пальцы скользнули по груди, по соскам, к подробно нарисованной розе на левой груди.

 Он выдохнул, словно напевая что-то, и сказал мне сделать так еще раз, прежде чем ответить.

 - Герб Русской мафии, охраняет меня от убийства во сне.

Слева от его живота, между двумя ангелами, сидела черная кошка. Я вспомнила, что видела еще одну, поэтому перевернула его. Другая кошка, того же цвета, но меньшего размера, сидела на балахоне ангела на его спине.

 - Кошечки, – пошутил он, прежде чем добавить: –  Это тюремный код вора.

Мои руки замерли. Две кошки. Два вора… Интересно.

 - Зачем ты делал это? Почему ты крал все эти машины? – я сказала это прежде, чем смогла остановить себя. Я поклялась, что никогда не буду затрагивать его криминальное прошлое. Это напугало меня: что если он сделает так, что заставит меня понять?

 - Потому что я мог.

Это не было правдивым ответом, но это заставило меня задуматься. Все это было безвредной игрой для него, он делал это от скуки, так же, как сделать татуировку на верхней части его тела или, может быть, даже завести любовницу.

 - Перестань думать об этом, любимая, – прошептал он, вытягивая меня из моих мыслей.

Я слезла с него, и он автоматически подвинулся так, чтобы я легла лицом к нему, а его руки обнимали меня.

Это была еще одна пугающая вещь. Я была «любимой» с первой нашей встречи, за исключением тех моментов, когда он трахал меня.

 - Ты всех девушек называешь «любимыми»?

 Он усмехнулся:

 - Только тех, кого встречал в поезде.

 - Почему? – спросила я. Я никогда на самом деле не понимала любви некоторых пар к уменьшительно-ласкательным именам, но, как не странно, его «любимая» меня не нервировало.  Был только еще один человек, чьи нежности звучали для меня естественно – Чарли.

Он молчал, как будто размышлял над своими причинами, в течение долгого времени.

- Это кажется подходящим, – ответил он.  Затем снова усмехнулся, будто подумал о чем-то, и взял мои руки. – Мне следует написать это где-то. Может быть, здесь… – он положил мою руку на внутреннюю сторону своего  бедра, – Или здесь… – он улыбнулся, поскольку вложил свои яйца в  мою ладонь. – Это будет больно, как ад, но это будет стоить того.

Он действительно был неисправим.

Он обернул мою руку вокруг своего члена и начал поглаживать, бормоча, что если он сделает эту тату, я буду целовать его лучше, оборачивая мои губы вокруг них и «Охх… Это будет по ощущениям так хорошо, детка!» Он становился  более смелым, прося меня сосать его член, потому что «Это будет больно… как сейчас… Пожалуйста?»

Когда он так просил, он был неотразим.

***

Следующим утром он высадил меня около здания моего общежития и сказал мне надеть платье в пятницу.

Я не послушалась.

Когда пятница наступила, я закончила рано и ждала его в своей комнате, надев ту самую короткую юбку и порезанные леггинсы, в которых была в нашу первую встречу.

В сумерках он приехал на новом авто. Это был низкий оранжевый автомобиль-купе со значком «CCX. Koenigsegg»**. Я закончила свое домашнее задание и начала знакомство с маленькой быстрой машиной, которая, кажется, была ему по вкусу. Я также проверила, были ли восстановлены его водительские права, просто чтобы быть уверенной. Они были. Как только я оказалась на пассажирском сидении, я поняла, почему он сменил авто. ССХ был просторнее, гораздо просторнее, чем «Альфа Ромео». И из моего исследования я также поняла, что еще и быстрее.

Уже через несколько миль от Эвергрина он свернул машину на уединенный участок дороги и трахнул меня. Он не стал тратить свое дыхание на нежности. Не сказать, что я в них нуждалась. У меня не было иллюзий, что он хотел увидеть мои ноги, когда попросил надеть платье. Леггинсы было легко разорвать, короткую юбку легко задрать, но движения все еще не были легкими. ССХ возможно и шире, но интерьер все еще делал неуклюжими сплетенья рук, коленей и локтей, в то время как он пытался поставить меня в позу.

 Он не заботился о комфорте. Он беспокоился только о том, чтобы засунуть свой член в меня и как можно скорее. Он перевернул меня, поставив на руки и колени так, что я оседлала сиденье, и ворвался меня, как только был готов.

Не было ласк, не было нежных нашептываний. Он был тих, за исключением того момента, когда хмыкал, трахая меня сзади. Он держал меня одной рукой за талию, другой – за плечи, чтобы удерживать на месте, в то время, как он двигал своим членом внутри меня жестко, снова и снова. Он толкнул пассажирскую дверь: используя свою ногу как якорь, поставил ее на землю, раскачивая машину из стороны в сторону. Его член пульсировал, когда он приблизился к своему  освобождению, и я знала, что у него был один из сильнейших оргазмов.

 - Кричи, – он стиснул зубы, и я закричала так же, как кричала позже, когда он развернул машину и крутил ее в вызывающих тошноту хаотичных кругах. Он кричал и смеялся, вырывая рев из двигателя, возбужденный тестостероном и адреналином, в то время как нас заносило и мы выписывали крутые повороты и изгибы, обгоняя десятки авто за минуту. Я проклинала его и клялась, что никогда больше даже не сяду с ним в машину, в то время как он полностью наслаждался моим ужасом. 

Я везла нас домой – технически. Я держала свои руки на руле, в то время как его ноги нажимали на педали. Я склонилась над ним, когда он держал свои руки под моей разорванной одеждой, а его член был глубоко внутри меня.

Мы едва добрались до входной двери.

На следующее утро, он позвонил Деррику, чтобы тот забрал нас и отвез в Форкс. Он высадил меня в трех кварталах от дома Чарли, с быстрым поцелуем и таким же небольшим, незаметным приступом гнева.

Он подобрал меня в том же месте в воскресенье днем.

Наш график встреч оставался таким же в течение следующей недели. Среда, пятница, воскресенье. Как только я выходила с занятий или факультативов, он уже был там. Он, казалось, точно знал, где я находилась каждую минуту и чем занималась минуту назад. В момент, когда я садилась в его машину, все перемешивалось, и я хотела стать девушкой,  главной заботой которой было трахать и быть оттраханой им... в любом месте, на любой поверхности, в любое время.

Я узнала многие аспекты Эдварда Каллена. Он всегда был голоден после секса. Он храпел после умопомрачительного минета. Ему нравилось потирать спину, и он любил все скользкие вещи. Кроме того, у него не было совершенно никаких угрызений совести о том, чтобы трахать спящую девушку. Он мог говорить на безупречном итальянском и, вероятно, на многих других языках.

Последнее я узнала случайно, когда вышла из ванной утром, обнаженная. Сначала я не увидела, что там была женщина, готовящая на кухне, и другая – открывающая двери для проветривания дома. Я вышла, не обращая ни на что внимания, пока не дошла до середины комнаты и не увидела двух уставившихся на меня женщин, отчасти смеющихся, отчасти шокированных. Это должно было быть очень забавным, как я ворвалась обратно в спальню. Я разбудила Эдварда и сказала ему, что в доме посторонние. Он же только рассмеялся и сказал мне, что это «просто Рената и Челси», и они делают «кое-что» для него.  Он натянул одежду и заговорил с ними в дверях. Я слушала их разговор на беглом итальянском, понимая слово то здесь, то там, когда пожилая женщина извинилась, сказав «сеньорина», а Эдвард рассмеялся, сказав, что все нормально.

Из-за своего смущения я не покидала комнату, пока они вдвоем не ушли.

Кроме этой неосмотрительности моя жизнь хорошей дочери и любовницы Эдварда оставалась уверенно разделенной. Была невидимая линия, которую я могла переступить в любой момент,  выйдя из автомобиля и убежав из мира, который он создал для нас обоих. Когда я не была с ним, я училась и развлекалась с друзьями, как и полагается второкурснику колледжа. На выходные я уезжала домой к Чарли.

Я думала, это была хорошая установка. Как говорится, имея свой пирог, я ела и этот тоже. Но я по глупости  забыла, с кем имела дело. Я также забыла, что была не единственной Свон, вовлеченной в жизнь Эдварда.

На третьи выходные, которые он высаживал меня, когда я приезжала домой, я была поймана  Чарли дома, чем была приятно удивлена. Он был в удивительно хорошем настроении, и мне стало любопытно и подозрительно, не произошло ли что-то, о чем я не знала. Возможно, он виделся с кем-то тайно, как и я, но, как оказалось позже, дело было не в этом.

 - Помнишь, как мы говорили о том, чтобы поехать куда-то, где солнце светит на самом деле? – спросил он, после того как я заметила, что в Форксе видимо невероятно тихо, раз он смог освободиться в субботу.

 - Ага, – усмехнулась я, вспоминая. Это всегда было нашей мечтой: съездить куда-то, где сейчас не холодно. – Но, думаю, я должно быть уже стара для Диснейленда.

 - Что ж, мы могли бы съездить в теплое место, – сказал он. – Полицейский Департамент Штата Вашингтон дал мне поездку в ЛА.

 - Правда? Когда?

 - Мы уезжаем в воскресенье ночью и пробудим там до обеда вторника.

 - Мы?

 - Два билета, – он улыбнулся, размахивая двумя конвертами в воздухе. – Что думаешь? Мы ничего не делали вместе с тех пор, как ты переехала так далеко.

 - Да ладно, пап, – сказала я, – Такома меньше, чем в двух часах езды отсюда.

 - Ага, – ответил он, немного задумавшись, – Но это все же не то же самое, когда ты была всегда рядом... Ну, знаешь…

Я знала, о чем он думал. Он думал, что мы начали отдаляться, что я действительно расту, и что вскоре  я встречу кого-то, выйду замуж или перееду на другой конец страны из-за какого-нибудь хорошего предложения. И тогда он не будет никем, кроме старика, терпеливо ожидающего кратких визитов своей единственной дочери.

 - Так что ты думаешь?

Вина легла на меня тяжелым грузом. Мой отец просил поехать с ним в такой редкий случай в его жизни, когда он на самом деле мог уехать из Форкса, но все, о чем я могла думать «Это же воскресенье!» Воскресенье было днем Эдварда.

 - Конечно, почему нет? – сказала я и улыбнулась ему. Эдвард мог трахнуть сам себя одну ночь. – Три дня? Мы могли бы посетить Студию «Universal».

  - Можно.

  - Почему они дают тебе несколько дней так вдруг? Это какой-то предпенсионный бонус?

  - Я не настолько стар, сладкая, – сказал он, смеясь. – Это кое-что другое. Мальчишка Каллен выступает в ЛА, и они хотят, чтобы я ехал с ним, поэтому я еду с ним до юрисдикции Департамента ЛА. Это, конечно, глупо, на самом деле осталось всего пара дней до окончания его условно-досрочное освобождения. Хочешь, я поговорю с твоими профессорами, чтобы они дали тебе отпуск на пару дней?

Чарли не заметил, как его слова окатили меня, словно ледяной водой. Эдвард собирался в ЛА в воскресенье. Мало того, в сопровождении моего отца.

Мы были вместе много времени, помимо секса, но ни разу он не упоминал об этом. Не единого слова, даже тогда, когда высадил меня из машины ранее и сказал: «Будь хорошей девочкой, беги домой к папочке». Потом я вспомнила кое-что. Он не сказал, что заберет меня в воскресенье. Я лишь предположила, как и предполагала все эти дни, что он будет рядом, потому что не сможет удержаться в стороне. Мое сердце замерло. Был ли это способ оставить меня дома? Или он жестоко упрекал меня в вещах, которые я не смогу иметь, и не могу с ним быть так долго, пока мы держим это в секрете?

Так или иначе, мне не следовало ехать. Если Эдвард хотел меня там, ему стоило сказать мне. Но если бы он сказал мне, я, вероятно, не поехала бы.

 - Нет, – я ответила Чарли запоздало, – В смысле, я позабочусь о школе.

* и ** смотрим в бонусах в шапке темы))