Впервые за годы Рене почувствовала что-то вроде надежды.
Белла, казалось, была счастлива с Эдвардом, они все жили в доме, соответствующем их стандарту, снова принимали участие в светской жизни, как привыкли на протяжении многих лет, и их всё чаще посещал Елеазар.
Всё могло быть так прекрасно.
Если бы не Элис.
Рене не понимала, что с этой девчонкой не так. Но подозревала, что события прошедших лет так же отразились на её младшей дочери, как и на ней самой. По сравнению с воспитанием Беллы, она практически не могла заняться воспитанием Элис. Слишком интенсивно она была занята собственными страданиями.
Прошедшие шесть лет прошли мимо Рене более или менее незаметно. Она лишь смутно могла припомнить все обстоятельства. И если бы её спросили, что всё это время делала Элис, то она, возможно, серьёзно затруднилась бы с ответом.
Человек склонен вытеснять из сознания неприятные ему ситуации. Это было Рене известно. Время до её замужества с Чарли она так же в какой-то степени стёрла из своей памяти.
Деньги не были смыслом жизни и не гарантировали счастья.
Она всегда так считала, как только вырвалась из золотой клетки своего детства.
Ну, да.
Она вздохнула.
Тем не менее, наличие денег чрезвычайно успокаивало.
А затем эти двое молодых невеж всё испортили. Особенно её поразил Эдвард. До сих пор она считала его мужчиной, который точно знал, чего хочет, – другими словами Беллу – и не относился к тем болванам, которые позволяли затянуть себя в несчастье своими необдуманными действиями.
Она думала, что Белла и Эдвард счастливы. У них были проблемы, да. Иногда она могла только разводить руками, когда видела, с чем им приходится сталкиваться.
Белла была её отцом! Запутавшись в цепях, которые она сама на себя наложила. Ни шага назад, ни шага в сторону. Такая позиция в основном всегда оказывалась выигрышной. За всё то время, пока она была замужем за Чарли, она извлекала из этого выгоду. Но иногда это становилось и препятствием. Рене считала, что невозможно прожить жизнь без компромиссов. Если не проявлять терпимость, не уступать в определённых местах и не оставаться в других непоколебимой, то создашь себе проблемы, которые бы в ином случае не появились.
Но когда Элис самым наглым образом столкнула их за завтраком лицом к лицу с этой катастрофой, Рене показалось, что она попала в дурной сон.
Белла потеряла ребёнка, вместо этого Элис позаботилась о том же в свои двадцать лет. Как из этого бедствия должно было получиться что-то хорошее?
Рене не стало легче, когда Эдвард сообщил, что берёт на себя ответственность и женится на Элис.
Она была удивлена – да.
Чувствовала себя спокойной – немного.
Ей стало легче? – нет.
Ибо она видела его глубокое отвращение к этому решению, знала, что он принял его под принуждением, догадывалась, чего ему это стоило.
Рене колебалась, не зная, чьи интересы ей стоит защищать. Стоило ли ей встать на сторону Беллы или подумать о благополучии своей второй дочери, которая оказалась под угрозой остаться одиночкой с ребёнком в столь тяжёлые времена?
Что подумают люди, как им объяснить эту неразбериху, как сохранить свою репутацию, которая только-только немного восстановилась?
Рене решилась на более очевидное, хотя и самое ужасное – здравый смысл.
Чем больше проходило дней, тем больше становилось последствий, с которыми приходилось справляться. Ей было вполне ясно, что с таким подходом она следовала тем конвенциям, от которых сама когда-то убежала. Но Рене двигал страх.
Необузданный и непреодолимый страх.
Страх нового социального падения, страх перед неясным будущим, перед проблемами, с которыми она не могла справиться и для борьбы с которыми она была слишком слаба, чтобы опять их выстоять.
Браки по расчёту были всегда, задолго до того, как была дана свобода на женитьбу по любви. В основном такие вынужденные связи функционировали намного лучше, чем те, что заключались на эмоциях. Здравый смысл в подобных делах был неплохим советчиком. Люди могли тем самым уберечь себя от разочарований, которые в другом случае неминуемо бы их настигли.
Когда-нибудь, как только им наконец пришлось бы согласиться с тем, что жизнь – это не бесконечный солнечный день.
Отъезд Беллы принёс Рене большую боль. Но она опять призвала свой здравый смысл, понимая, что трое людей с таким прошлым не имели шанса. Белла пойдёт по своему пути, она была сильной – по сравнению с Элис, которая, несмотря на свои двадцать лет, всё ещё была ребёнком.
Рене молилась, чтобы её старшая дочь оказалась счастлива с другим мужчиной. Она понимала, что этого было слишком мало; она с удовольствием помогла бы ей больше, активнее бы поддержала её, но подразумевала, что Элис сейчас нуждалась в её помощи больше. Ей необходимо было убедить Эдварда в том, чтобы он дал ей шанс показать, какая она на самом деле, а Элис - наконец повзрослеть.
Если оба приложат усилия, то у них всё получится. Со временем всегда и всё получалось.
...только вот Эдвард совершенно очевидно не хотел, чтоб что-то получалось.
Рене вполне осознавала, что вмешиваться в брак было самым последним выходом. Этот шаг нужно делать только тогда, когда намечается катастрофа. После того, как она в течение нескольких недель бездейственно смотрела на выходки своего зятя, она поняла, что эта самая катастрофа становится неотвратимой, и решила вмешаться.
Не важно было, что говорил ей её здравый смысл. Самое позднее, когда она представила, что он будет поднимать руку на её беременную, такую нежную дочь, все её сомнения отправились за борт. Даже сама Эсми, которая была в глазах Рене намного более слабой личностью, имела смелость столкнуться со своим сыном лоб в лоб.
А теперь ещё и это!
От Рене не ускользнул блеск в глазах Эдварда. Она догадывалась, что он никогда не собирался давать Элис серьёзный шанс, чтобы избавиться от недопонимания между ними. И именно это она никак не хотела понимать!
О чём вообще думал этот человек!
Элис было далеко до него. Хотя она пока и вела себя довольно спокойно, Рене уже распознала приметы времени, знала, что произойдёт, когда они будут так далеко, проводя всё время в огромном доме.
От одной только мысли, что вскоре её дочери придётся жить в доме из тридцати комнат, Рене становилось дурно.
Она всегда любила этот дом. Но он мог стать чертовски огромным, если постоянно ждать возвращения мужа...
У Рене в голове всплыли статьи со скандалами прошедших тридцати лет, войны между супругами, в которых ни одна сторона не думала о другой, не говоря уже о репутации или хорошем вкусе.
Она вспоминала обо всех случившихся вещах, которые остались надёжно скрыты за парадными дверями в Джексонвилле. Никто не говорил об этом вслух, но далеко не все браки протекали так счастливо, как у неё и Чарли.
Глубоко внутри неё всё противилось тому, чтобы отпускать свою дочь с этим мужчиной, ещё и в таком состоянии. У неё было чувство, что она отдаёт беззащитную Элис какому-то монстру.
Что ему вообще не нравилось в этой девочке? Она была слишком молода для него, слишком наивна, слишком игрива и невинна!
Но Эдвард не позволял никому поговорить с собой. Даже сопротивление Элис, которое не удивило Рене, оставило его хладнокровным.
Не прошло и недели с тех пор, как он объявил о своём плане, как перед домом уже стояли Эсми, Рене и миссис Коул и с заплаканными глазами махали вслед машине, медленно двигающейся в сторону выезда.
- Это добром не кончится, - пробормотала Рене.
- Он возьмёт себя в руки, - ответила Эсми, но и её голос отнюдь не звучал уверенно.
- Это настоящая драма, - произнесла миссис Коул. - Мисс Белла себе все глаза выплачет.
- Смею усомниться, - ответила Рене. - Белла никогда не плачет из-за мужчин. Она сильная, намного сильнее нас всех, вместе взятых!
- Иногда может никаких сил не хватить!
- Нет... - прошептала Эсми, прежде чем развернуться и пойти в сторону дома.
- Что теперь будет с конторой? - спросила миссис Коул спустя какое-то время, когда чёрный автомобиль давно исчез с участка.
- Закрыта! А вы что думали?
Миссис Коул проигнорировала колкость.
- Её ещё никогда не закрывали. Только один раз, когда умер мистер Каллен-старший. Если бы он знал...
- Не могу вам сказать, чего добивается мой зять, выкидывая такой номер! - прошипела Рене.
- Ну, я думаю, что его молодая жена настояла на том, чтобы переехать в тёплые края, - это прозвучало сухо, и Рене скрестила руки.
- Смею усомниться! - прежде, чем миссис Коул смогла что-либо ответить, она развернулась и так же скрылась в доме.
Рене никогда не была снобкой. Но с тех пор, как это было снова возможно, она держала дистанцию с прислугой. Хотя это и было смехотворно.
К этому моменту она бы сделала почти всё, чтобы снова не попасть туда, где она оказалась в самый тяжёлый период своей жизни...
* * *
После обеда приехал Елеазар Денали.
Между ним и Рене уже на протяжении какого-то времени намечался нежный роман. Рене не сопротивлялась этому, хотя поначалу её чувства к этому мужчине и не были романтичного характера.
Было приятно снова почувствовать себя женщиной и чтобы таковой её и рассматривали. И с Елеазаром у неё появился шанс сбросить зависимость от зятя.
Елеазар знал: он был слишком стар и рассудителен, чтобы воображать, что их связывает большая любовь. Её они уже оставили позади. Рене с Чарли, Елеазар со своей женой Кармен, которая умерла, когда Таня была ещё ребёнком.
Иногда Рене задавалась вопросом, были ли столь очевидно похожие черты характера Элис и Тани сходством. Обе в раннем детстве потеряли одного из родителей, и обе представляли из себя иногда невыносимое высокомерие и своеволие.
Елеазар, улыбаясь, поцеловал её в щёку.
- Они уехали?
- Да.
Он вздохнул:
- Не знаю, одобрять это или нет.
Рене рассмеялась:
- Тут наши мнения сходятся, - она провела его к круглому столу в гостиной, где миссис Коул как раз подавала чай. Эсми удалилась.
- Я беспокоюсь, - произнесла Рене, когда они сели.
- Что совершенно естественно, любовь моя, - Елеазар пригубил свой чай. Миниатюрная чашечка очень нелепо смотрелась в его больших руках. Но Рене нравился этот вид. Словно это было доказательством того, что даже самого большого зверя можно укротить.
Поставив чашку, он сложил ладони вместе и серьёзно посмотрел на неё:
- В конце концов, каждый сам в ответе за своё счастье. Или несчастье. Мы не можем сделать большего, чем пытаться их вразумить.
Она кивнула:
- Тем не менее...
- ...тем не менее, это лишь слегка успокаивает. Я знаю, - он вздохнул. - Мне понадобились годы, чтобы это понять. Но в жизни живём мы только раз, всех не спасёшь
Рене не ответила.
- Рене... - он нерешительно взял её руку. - Думаю, нам не стоит ждать дольше. Ты знаешь, о чём я думаю. До сегодняшнего дня у меня было впечатление, что ты не хотела оставлять свою дочь тут одну. Но она уехала, здесь больше нет никого, о ком тебе нужно заботиться. Время идёт, я слишком долго ждал, по крайней мере, если внимательнее посмотреть на мой возраст.
Когда он вздохнул, Рене рассмеялась. Но она ничего не ответила, желая услышать, что он собирался сказать. Женщины всегда хотят такое услышать.
Он не разочаровал её.
- Я прошу тебя стать моей женой. Я не могу предложить много, ты сама знаешь, но ты сделаешь меня несказанно счастливым, если разделишь со мной оставшиеся годы.
Её глаза светились, но рот сжался:
- Ты понимаешь, что мне нужно основательно подумать над этим предложением?
Он коротко кивнул:
- Разумеется.
Она взяла свою чашку, поднесла её к губам, задумчиво глядя через окно в сад, печально и тоскливо погрузившийся в зимний сон.
- Что ж, - медленно произнесла она и слегка улыбнулась, когда он действительно задержал дыхание от напряжения. - Если я не буду в ответе за судьбу твоей дочери, и ты никогда не заставишь меня заботиться о её воспитании... тогда... я... думаю...
Она снова поднесла чашку к губам. Но Елеазар, один из предков которого был вспыльчивым испанцем, чьи гены ещё не до конца исчезли из его крови, потерял терпение:
- Рене Свон, ты дашь мне, наконец, ответ или нет?
Её ухмылка превратилась в широкую улыбку. Она накрыла его руку своей.
- Разумеется, я согласна, Елеазар.
Это было поразительно. Она не почувствовала удовлетворения, как обычно полагалось в таких ситуациях в её возрасте.
Она почувствовала лишь счастье и радость.
---------------------------------------
Перевод: Нотик
Редактура: Vârcolac
* * *
От бета: Что ж, дорогие мои, вот так это и было. Теперь мы с вами знаем мысли и чувства Рене... Она переживала за Беллу, как мы видим. Вся эта свистопляска с Элис в главной роли и её поставила в тупик. Ей пришлось выбирать... А к чему привёл этот выбор, мы с вами уже имели удовольствие наблюдать.
А может, она и не такая уж гугенотка, как её развесёлая младшенькая? А? Или всё-таки...
Белла (и Розали) в Нью-Йорке, Элис (и Эдвард) во Флориде, Рене вышла замуж, Карлайл давно умер... Что-то теперь будет с Эсми?..
Но это мы узнаем в своё время. А в следующей главе с нами снова наша фройляйн Холодильница и наши дорогие Розметт! А также наш дражайший герр Социальный Идиот и наша ЛЮБИМАЯ гугенотка Элис, которую я отдам вам после финальной главы!
В следующей главе - ОДНОВРЕМЕННО НА ЮГЕ И НА ВОСТОКЕ!
Ваш Вырколак
Источник: http://robsten.ru/forum/19-775-173
