* * *
Магазин был не очень большим.
Он служил для обеспечения пожилых горожан и именно тех состоятельных холостяков, которые заполучили апартаменты в Сити, с совершенно завышенной стоимостью.
Простые жители Сиэтла давно избегали огромного «храма потребления», как в шутку называли этот торговый центр, воздвигнутый на окраине города. Там было суетно и весьма оживлённо, но там всегда можно было припарковаться и купить товаров со скидкой.
Джасперу было относительно наплевать на цены. Он принадлежал к тем счастливцам, которые в жизни не задумываются о своём финансовом положении. Ему нравился этот стиль маленького городка в этом традиционном магазине, и он предпочитал ограниченный ассортимент, облегчавший ему выбор.
Кроме одной продавщицы и какого-то пожилого господина, кругом никого не было. Прочее народонаселение заполнило дома всем необходимым к праздникам заранее.
Особо не задумываясь, Джаспер направился обычным путём к «своему» холодильнику, державшему для него наготове все вкусности, которые можно было приготовить в микроволновке, не обладая какими-либо знаниями по кулинарии.
Посмотрев внутрь с минуту, он, к своему удивлению, заметил, что готовил каждое из блюд уже раз пять. За последние два месяца, разумеется. На что бы он ни посмотрел, ни на что не возникало аппетита. Его язык мог вспомнить каждую готовку. Тем более что в основном всё и без того уже приобрело для него одинаковый вкус.
Что же теперь? Стоило ли ему пасть так низко и воспользоваться фастфудной забегаловкой? Гамбургер и картошка фри – этим сегодня и закончится?
- Могу ли я Вам чем-нибудь помочь?
Джаспер удивлённо огляделся в поисках источника тёплого шёпота. Голосом это точно нельзя было назвать.
И тут же нашёл.
К нему подошла молодая продавщица. Она покраснела, когда его взгляд стал чуть разочарованным. В её глазах он увидел смущение, которое он не услышал в едва различимом голосе.
- Да... – протянул он. – Я ищу что-нибудь... съедобное, что смогу приготовить даже я.
Она кивнула:
- Что-то из быстрозамороженных продуктов?
Джаспер подавил ухмылку:
- Вроде того...
Тут её щёки вспыхнули, а смущение в глазах удвоилось. Она поспешно отвела взгляд – как предположил Джаспер, чтобы он не сообразил, что она, пожалуй, не очень давно здесь работает. При иных обстоятельствах это от него ни за что не укрылось бы. До сих пор он ни на кого из работавших в этом магазине не бросал второго взгляда или даже мысли. Они для него были как инвентарь. Бездушные куклы, заботящиеся о том, чтобы «его» холодильник никогда не пустовал. Только когда они снимали свои лиловые рабочие блузки, отличавшие их как работников магазина «Солнечный свет», они снова становились для Джаспера, а может быть, для девяноста девяти процентов прочих покупателей, людьми в прямом смысле слова.
Эта «кукла из Солнечного света» была очень молода. Он бы не дал ей, пожалуй, больше двадцати одного или двадцати двух лет. Она была высокой, намного выше Элис, а лицо её не показывало явной красоты.
Но черты его были правильными, кожа – гладкой, носик – чуть крупнее, но не слишком большой, а в глазах было что-то такое, что побудило его спешно сгладить ситуацию.
- Я ассортимент освоил вдоль и поперёк, – объяснил он с кривой улыбкой. – Уже несколько раз. Обычно моя плита – это микроволновка. Я бы даже не сообразил, как мне обращаться с настоящей плитой. Я голоден, и сейчас не знаю...
Он с облегчением заметил, что, пока он болтал, краснота, заливавшая её щёки, понемногу стала светлеть.
Кроткая...
Это слово абсолютно правильно передавало её внешность.
Она казалась кроткой и безобидной, как косуля. Немного простая, но не глупая. Джаспер подумал, что ей, наверное, стоило больших усилий к нему обратиться. Хотя это всего лишь её работа, а она сама – всего лишь кукла.
Н-да, между тем он давно остановил взгляд на девушке, одетой в рабочую блузку. И никак не мог этот взгляд отвести. Кукла в его глазах давно превратилась в человека. Она снова прошептала, хотя на этот раз и не так робко:
- У нас есть ещё полуфабрикаты, сэр. Позвольте, я покажу?
- С удовольствием! – ухмыльнулся Джаспер.
Косуля отвела его в другой отдел. Вскоре после этого Джаспер познакомился с некоторыми другими достижениями передовой пищевой промышленности, которые, при добавлении целой кучи усилителей вкуса и прочих химикатов заботились о том, чтобы стейк (плюс картофельное пюре с горохом) и без сверхнизких температур мог храниться месяцами.
Десять минут спустя Джаспер покинул магазин. В пакете он нёс эти две странные пластиковые тарелки. Прежде чем отправиться домой, он ещё раз взглянул внутрь сквозь большую витрину. Косуля стояла у кассы и смотрела на улицу.
Когда их взгляды встретились, она поспешно отвернулась и принялась лихорадочно протирать прилавок. Было хорошо заметно, как её щёки с головокружительной скоростью снова окрашиваются красным, тогда как сама она делала всё, лишь бы не рисковать ещё раз взглянуть наружу.
По губам Джаспера скользнула лёгкая улыбка.
Кукла-Косуля и вправду была робкой.
После этого он направился в свою одинокую, совсем не подготовленную к Рождеству квартирку.
Он об этом и не подозревал, но его обычно согнутые плечи слегка распрямились, а его взгляд, с недавних пор устремлённый в землю, когда он один возвращался домой, вновь сталкивался со взглядами немногочисленных прохожих в этот морозный вечер первого дня Рождества...
* * *
Прошло некоторое время, прежде чем Джаспер сообразил, что ещё немного – и в «Солнечном свете» ему дадут золотую карту.
Уже скоро не проходило и дня, чтобы он там не появился. Фактически это было только в тех случаях, когда он не задерживался в городе по делам.
Он никогда не закупал больше провианта, чем на один одинокий вечер. Как-то вдруг он стал интересоваться ассортиментом во фруктово-овощном отделе, даже вознамерился сварить лапши! и с каждым днём всё дольше и всё больше размышлял, какое кулинарное извращение он будет готовить на сей раз. Хоть он и не смыслил в готовке практически ничего, и плоды, выросшие в земле или на дереве, в конце концов приземлялись или сырыми в его желудок, или – несколько дней спустя – испортившимися в мусорное ведро.
Что его, впрочем, не особенно заботило.
Гораздо важнее были моменты, в которые он мог спросить совета у кроткой косули. Немного времени спустя Джаспер выяснил, в какие часы она работала – сиречь, превращалась в куклу. Времена эти были ему очень подходили, поскольку находились в полном согласии с его принципами закупок.
Через две недели его взгляд впервые украдкой упал на её руки.
Кольца не было.
Хотя было бы в высшей степени странно, будь она в этом возрасте уже обручена (ладно, по его последним данным, это уже не было безусловным), но отсутствие кольца не означало непременно отсутствия какого-нибудь друга/интереса, верно?
В этот момент Джасперу в голову впервые пришла мысль, что он интересуется условиями жизни девушки и что она для него уже давно не просто кукла на кассе. И плевать, была на ней уродливая блузка или нет.
Была середина января, снег ещё не сошёл, и Джаспер направлялся домой с двумя кабачками, тремя помидорами и пятью сладкими картофелинами.
День опять обещал закончиться голодовкой, как, впрочем, часто в последнее время. Он понятия не имел, что делать со всем этим овощным добром, но сейчас это его интересовало – меньше некуда. Намного интереснее было осознание того, что он думал о девушке, имени которой не знал.
Причём интенсивно.
Так интенсивно, как он ещё не полагал возможным.
Он остановился и, склонив голову набок, прислушался к себе.
Интересно...
Наконец Джаспер решил дать этому развитию идти своим чередом, не сосредоточиваясь на нём.
Ничего не изменилось, по крайней мере, явственно. Он не смотрел в будущее с какой-либо мотивацией, нижé перестал он думать об Элис или об её распроклятом муже. Но с недавних пор он весьма охотно ходил за продуктами...
Ещё через две недели Джаспер поймал себя на мысли, что стремиться к новому походу в магазин. А когда однажды вечером её, с большими глазами и со щеками, краснеющими – всё ещё – каждый раз, когда он с ней заговаривал, его как обухом по голове двинули.
Где она была? Был вторник, а по вторникам она ВСЕГДА работала! Он взглянул на пожилую кассиршу, как раз сканировавшую немногочисленные покупки какого-то мужчины.
Джаспер, с терпением, всегда его отличавшим, ждал, пока старик дрожащими руками отсчитает мелочь.
Хотя в этот раз он (Джаспер) и не мог ждать, потому что чем дольше он оглядывал обозримое пространство и НЕ мог её найти, тем больше он беспокоился. И как только пожилой господин с древним бумажником оказался вне пределов слышимости, Джаспер наклонился к пожилой кукле:
- Не могли бы Вы меня проконсультировать?
Кукла глянула на него поверх очков:
- Конечно. Что именно Вас интересует?
Обычно Джаспер, не бывший ни смельчаком, ни искателем приключений, ни, тем более, героем, именно сейчас бы сдался, откланялся и отправился бы домой. Без еды, поскольку не было никого, кто рекомендовал бы ему что-нибудь. Но Джаспер, слегка раздувавшийся от гордости за себя самого, откашлялся ещё раз и наклонился ещё ниже. Пространства было достаточно, кукла была не выше метра шестидесяти.
- Я ищу молодую, весьма любезную и миловидную продавщицу, которая обычно здесь работает по вечерам.
Кукла нахмурила лоб:
- Мисс Вебер?
- Возможно.
Кукла подозрительно на него воззрилась и долго его разглядывала. После чего вдруг поднялась и упёрла руки в несуществующие боки
- О нашем персонале, молодой человек, мы сведений не даём!
Джаспер быстро отклонился, пока она не врезалась ему в лоб. А именно – своими огромными очками, сидевшими на её маленьком носу и постоянно грозившими свалиться.
- Прошу прощения, – торопливо проговорил он. – Отсутствие этой молодой дамы меня беспокоит. Надеюсь, с ней ничего не случилось?
Да чёрт побрал бы всё! Джаспер, всегда полагавший, что люди всегда различали в нём того, кем он и был, причём с первого взгляда, внезапно узнал нечто совершенно противоположное. Миссис Кукла с очками в толстой оправе и с несуществующими боками демонстративно встала на цыпочки и прошипела:
- А хоть бы даже и так, Вас бы это ни в коей мере не касалось! Преследуйте кого-нибудь другого и оставьте девушку в покое! Соблюдайте приличия!
Глаза Джаспера расширились. Он не знал, как реагировать на подобные нападки. Он хотел было ещё что-то добавить, но затем трус внутри него решил, что лучше было бы исчезнуть, пока эта параноидная особа не натравила на него копов. Его адвокат сейчас располагался в какой-нибудь мягкой и уж точно шёлковой постельке и развлекался с его же, Джаспера, большой любовью. А Джаспер скорее согласился бы взойти на эшафот, чем мешать счастью молодых, и уж точно абсолютно не горел желанием провести ночь в камере.
Однако, пройдя несколько шагов, он уже готов был надавать себе пощёчин. Почему он не был понастойчивее? У него ведь ни капли не похож на серийного убийцу. А если эта параноичка ещё и вела себя таким истерическим образом, – в конце концов, он не так уж безызвестен в городе. Стоит ему предъявить документы – и ни один коп его не задержит. С каких пор было запрещено интересоваться местопребыванием своей постоянной продавщицы в магазине? Почему он не расспросил о ней точнее, не повёл себя энергичнее, как делал всегда, когда это касалось бизнеса?
Как только он уселся за свой письменный стол, нерешительность покинула его, а о кротости и речи не было.
Но не было и пути назад. И Джаспер направился домой, голодный и вне себя от беспокойства.
Не только потому, что его маленькая косуля тем временем уже могла быть мертва. Может статься, она просто схватила простуду. Но опасность того, что она уволилась, по-прежнему оставалась.
Джаспер ничего о ней не знал.
Только фамилию, и ту – от силы минут пять. А от неё ему толку было мало. Фамилия была слишком распространённой. В одном Сиэтле, наверное, проживали сотни три Веберов.
И пока Джаспер усталыми шагами брёл к своему дому, он поклялся себе, что если ему выпадет счастье ещё раз её увидеть, он спросит у неё её имя.
* * *
Джасперу пришлось ждать две недели, прежде чем ему представился шанс.
Теперь он знал по своему опыту, что две недели могут быть очень долгим сроком. Каждую секунду, которую он не был мысленно занят числами, он спрашивал себя, где она и как у неё дела, жива ли она, не плохо ли ей, а иногда, совсем потихоньку, – не думает ли она о нём.
Одна из тех мыслей, которых ему лучше было бы не ловить себя. И даже если об этих мыслях знал только он, этого хватило, чтобы в нём мгновенно всколыхнулось отвращение к самому себе.
Ему было тридцать пять лет, и ему же нечем было больше заняться, как гоняться за призрачными мечтаниями. Это было... жалкое зрелище. Но тут он ничего не мог изменить.
Каждый вечер, когда он отправился в магазин, сердце колотилось у него в горле. Как у подростка, влюблённого в свою учительницу. Вскоре после этого всё возвращалось в прежний монотонный ритм – когда воинствующая кукла в огромных очках или какая-либо из её бессердечных коллег встречала его мрачным или равнодушным взглядом. Смотря кто следил за тем, чтобы холостяки вроде него получили свой ужин.
Джаспер больше не спрашивал о ней, и у других продавщиц тоже. В его вечно переполненном романтикой и фантазиями мозгу эти женщины уже расклеивали по городу объявления «Внимание! Розыск!», особенно в задней части магазина, куда вход покупателям был закрыт. С его фотороботом.
Живым или мёртвым.
Риск был слишком велик.
И когда в один морозный февральский вечер она снова появилась в магазине, Джаспер как и ожидалось был полностью растерян в сложившейся ситуации.
Все планы, которые он себе строил долгими – и голодными – вечерами, включая громкие слова, которые он собирался ей сказать, мгновенно испарились.
И не будь у него постоянной ненависти к самому себе, он в этот день снова вернулся бы домой, не обратив внимания на своё счастье и поправ его ногами.
Но Джаспер преодолел свою скованность, выросшую после катастрофы с Элис ещё на двести процентов, с высоко поднятой головой вошёл в «Солнечный свет» и направился – за отсутствием альтернативы – к «своему» холодильнику. Там он с минуту стоял перед выставленными товарами, которыми не пользовался уже целую вечность. В конце концов, с помощью своей косули он успел открыть для себя и другие части магазина.
Прошло много времени, даже очень много, на взгляд Джаспера. У его храбрости было достаточно времени, чтобы сбежать, но наконец она стояла около него.
- Могу ли я Вам чем-нибудь помочь?
Это был не шёпот. Когда он взглянул на неё, её глаза просияли, и его скованность пропала:
- Где Вы были, я...
Она улыбнулась:
- У меня был отпуск.
Джаспер не улыбнулся:
- Я беспокоился.
- Простите, мне очень жаль, – теперь она снова перешла на шёпот и смущённо опустила глаза. Джаспер горько корил себя, потому что она снова покраснела. Он торопливо продолжил:
- Я бы хотел Вас куда-нибудь сводить. В пятницу вечером, в восемь часов. Мы можем сходить в кино, потом, может быть, заглянуть в какой-нибудь ресторан. Разумеется, можно вместо этого зайти в какой-нибудь бар, если Вам это больше по душе. Я хочу сказать, что не имею в виду ничего дурного. Я хотел...
- Хорошо... – к счастью, на этом она закончила его сумасбродный доклад, в очередной раз показывавший, каков он, Джаспер, во всей красе. Один из тех, что даже поход в туалет планируют. Но её контратака уже прошла, и её щёчки снова заалели румянцем. – Я бы с удовольствием с Вами куда-нибудь сходила.
ПРАВДА?
Вдруг Джаспер снова оказался хозяином положения. Его улыбка казалась счастливой, слова больше не напоминали речь полоумного профессора, помешанного на контроле, а голос стал тёплым и совсем не лихорадочным:
- Где я могу Вас встретить?
И она покраснела ещё чуточку сильнее:
- У моего дома?
* * *
Уже стоя вновь перед магазином, Джаспер осознал, что дело прошло совсем не сенсационным образом. Более гладко пригласить на свидание было невозможно. Если не считать его «Речи генерального директора».
Она не была удивлена, он даже воображал, что она его ждала. И не только это.
Она тоже явно надеялась на его приглашение.
Чёрт побери, он ведь мог её спросить гораздо раньше!
Договорились они во вторник.
Следующие три дня Джаспер жил в том напряжении, что обычно свойственно только очень молодым людям. Конечно, никто не видел, насколько он взволнован. В конце концов, он никому не раскрывал своих карт. Но Джаспер поймал себя на том, что он сначала отправлялся не домой, чтобы переодеться, а в маленький магазин. Они ни разу не обмолвились и словом наедине, в конце концов, официально она была куклой. Но ведь были ещё и ВЗГЛЯДЫ!
О да!
Эти заговорщические контакты глазами, о которых знали только они вдвоём и которые их объединяли, пока они и вправду не стали единым целым.
И когда в пятницу он отправился не к этому магазинчику, а вместо этого поехал в совершенно другую часть города, в которой можно было найти менее дорогие съёмные дома, он уже чувствовал себя победителем.
Читатель, знакомый с нашим повествованием, к слову, вероятно, уже знает этот район.
Здесь стояли они: простые строгие строения из красного обожжённого кирпича, вроде того, в котором во время óно снимала комнату Белла, после того, как поняла, что больше не может жить с матерью в комнате мотеля.
Почти как и Эдвард когда-то, Джаспер спрашивал себя, почему девушка, о которой он всё ещё не знал ничего, кроме фамилии, выбрала для жилья именно этот поистине непривлекательный район. Здесь жили бедняки и неудачники, те, кто мог рассчитывать только на плохую, низкооплачиваемую работу.
До сих пор Джаспер даже по ошибке не заезжал в это место. Оно находилось на другой стороне огромной площади, которую из себя представлял Сиэтл.
Он поднялся по стёртым ступенькам, и, когда подошёл к простой деревянной двери, ему действительно не потребовалось нового мысленного сражения, чтобы успешно постучать.
Она его ждала; в простых джинсах и светлой блузке она казалась просто пленительной. Густые тёмные волосы были свободно зачёсаны назад, и она даже наложила лёгкий макияж.
Несомненно, она была хорошенькой. Но не это понравилось Джасперу настолько, чтобы он по крайней мере сейчас осознал, что сделал что-то правильное.
«Этим» были её глаза. Такие кроткие и... нежные. Они содержали такую нежность, какую можно встретить в очень немногих глазах. Её ротик был сложен в узкую, но искреннюю и и кроткую улыбку.
Без всяких усилий Джаспер улыбнулся в ответ, и они вместе спустились по лестнице.
Они отказались от запланированного похода в кино, который Джаспер, впрочем, только предложил, полагая, что таким образом сможет угодить вкусу девушки её возраста.
Изменение оперативного плана прошло почти безмолвно. Джаспер вынес из этого опыт, что безмолвное понимание явно возможно. С этой девушкой оно работало.
Это его немного смутило, но он не стал тратить много времени на раздумья об этом. Его безграничное внимание предназначалось девушке, которая с кажущейся естественностью шла рядом с ним и до сих пор ни разу не покраснела.
Они посетили маленький ресторанчик, в котором смогли спокойно поговорить. И там Джаспер наконец узнал её имя.
Анжела.
Он мысленно отдал дань уважения её родителям. Он бы не смог выбрать более подходящего имени. Анжела и была ангелом – а никакой не косулей, как он понял в этот вечер. Она подрабатывала в «Солнечном свете» и изучала теологию в колледже Сиэтла. Её отец был священником-евангелистом, и она хотела пойти по его стопам. В отличие от течения жизни Джаспера, она к этому решению пришла добровольно. Джаспер подумал про себя, что для такого человека, как она, нельзя выбрать профессию более подходящую, чем пастырь духовный.
Ибо она и охраняла души – в том числе и душу Джаспера.
Её взгляды были сочувствующими и заинтересованными. И исполненными такого внимания, какого Джаспер ещё ни разу не видел в глазах девушки, когда речь заходила о его особе. Она внимательно слушала его повествования и ни разу не перебила. Но когда он заканчивал, а она, в свою очередь, давала всеобъемлющие ответы на его вопросы, она задавала следующий.
Каждый из них был больше, чем просто попытка банальной непринуждённой беседы. Он действительно интересовал Анжелу. Казалось, она находила удовольствие в каждом маленьком эпизоде его жизни, и она умела расположить его к себе своим теплом и своим тихим нравом.
И – Джаспер это понял уже спустя несколько минут – умом она тоже отнюдь не была проста.
В тот вечер они расстались через четыре часа, проведя их в оживлённой беседе. Не было ни поцелуя, ни прощания у её двери, но была новая договорённость и были алые щёчки, когда Джаспер от всей души поблагодарил её за прекрасный вечер.
Пока он ехал домой, он размышлял, не сделал ли, быть может, ошибки. По крайней мере он мог её поцеловать. Он был взрослым человеком и уж точно за словом в карман не лез. Но почему-то ему показалось, что ещё слишком рано заходить так далеко. Пусть даже он никогда прежде не считал ни к чему не обязывающий поцелуй фривольным.
Даже он.
Но Анжела излучала чистоту и изысканность, запрещавшие ему приближаться к ней на миллиметр больше, чем позволяло состояние их знакомства. Он уж точно хорошенько подумал, что, когда и в какой момент ему делать.
Но он бы с удовольствием её поцеловал.
По крайней мере, в этом он мог себе признаться.
Позже, в тот же вечер – тем временем уже наступила ночь – он стоял перед зеркалом и тщательно разглядывал себя в зеркале.
Нет, он не был уродом или некрасивым. Без лишних восхвалений, можно было сказать, что он явно был хорош собой. Но у его рта была ещё и та мягкая черта, которую он всё время пытался уничтожить, так и не достигнув, впрочем, успеха в этом деле.
Она, эта черта, придавала ему некий кроткий, осторожный вид, весьма редко свойственный мужчине, по-настоящему МУЖЕСТВЕННОМУ. Девушкам нравились смельчаки, а не воздыхатели, каким, в глубине души, был и Джаспер.
Сомнения – особенно после Элис – у него не прошли. Он часто спрашивал себя, найдёт ли когда-нибудь женщину, которая подошла бы ему и которая довольствовалась бы тем немногим, что он мог предложить.
В тот вечер Джаспер был ещё весьма далёк от уверенности. Но больше он не ответил бы на этот вопрос решительным и однозначно горьким «нет».
* * *
Джаспер и Анжела встречались трижды, прежде чем дело дошло до первого поцелуя.
И он наконец состоялся – не обычным образом и не так уж неизбежно.
Анжела весь вечер была как-то очень тихой и молчаливой. В этот раз они пошли в другой ресторан – Джаспер очень заботился о разнообразии. А когда они затем неспешно шли по прохладному воздуху мартовского вечера, впервые отсутствовала оживлённая беседа, уже превратившая их отношения во что-то особенное и уникальное.
Добрую четверть часа Джаспер спорил с собой, прежде чем решил, что не может выносить её молчания. Он резко остановился и посмотрел на неё.
Она опустила взгляд, и густые ресницы предотвращали любое зрительное вторжение в её тёмные глаза. Джаспер не решился что-то в этом менять.
- Что с тобой?
Анжела подняла глаза, и в их карей кротости он увидел печаль.
- Мне сегодня просто немного грустно. Всё хорошо.
- Я могу что-нибудь сделать, чтобы тебе стало лучше?
Она неопределённо пожала плечами.
Тут Джаспер ничего не мог поделать. А поскольку она больше ничего не сказала, он решил отвести её домой. Быть может, она хотела побыть одна. Иногда нужно было сделать что-то, чтобы сделать другому приятное, хотя с удовольствием сделал бы наоборот.
Мысль эта ему совсем не понравилась, но он не осмелился её спросить, правильно ли он полагал.
Он осторожно положил руку ей на плечо, задержал дыхание и облегчённо вздохнул, когда не последовало никаких протестов. И затем он осторожно повёл её по городским улицам. При этом он следил за тем, чтобы не идти слишком быстро, чтобы ещё немного оттянуть миг прощания.
Когда они всё-таки неизбежно оказались у её двери, он хотел что-нибудь сделать, чтобы она не прогнала его из своей жизни на веки вечные и изменила своё решение о том, что её интерес к нему умер. В корне изменила.
К сожалению, он не знал, чтó ему сделать.
За отсутствием альтернативы Джаспер настойчиво смотрел ей в глаза, пока она не опустила взгляд.
Безмолвно.
Он кивнул, сдаваясь...
- Тогда... Доброй ночи.
- Да, – прошептала она. Впервые за несколько недель она снова шептала в его присутствии.
Они не условились о новом свидании. Поэтому Джаспер уходил с угрюмым взглядом. Он шёл широким шагом, стремясь быстро, как только возможно, удалиться от места катастрофы.
Едва он наконец осознал, что это действительно была катастрофа – да ещё какая! – он пошёл ещё немного быстрее. Он не хотел оборачиваться, и уж тем более не хотел рисковать увидеть её ещё раз. Хотя она наверняка уже исчезла за входной дверью. Анжела его не хотела, он понял...
Но его шея сделала не то, что приказывала голова. Будто поневоле, он наконец всё-таки обернулся.
Нет, она не исчезла. На самом деле она даже не двинулась с места, а стояла на вечерней улице, застыв, аки соляной столп, и смотрела ему вслед.
Почему – он не понимал.
Вдруг и его ноги перестали повиноваться его воле. Не успел он отдать им соответствующий приказ, как уже развернулся и бросился к ней, послав к чертям все «если» и «но», крутившиеся у него в голове и постоянно пытавшиеся его удержать. А когда он снова оказался рядом с ней, он устоял перед безотлагательной потребностью сначала обдумать, что он намеревался сделать в данный момент, и поддался другой, более настоятельной.
Он притянул её к себе и поцеловал.
Едва их губы соприкоснулись, он понял, что нашёл её.
Поцелуй может сказать больше тысяч слов. А то, с какой робостью, но в то же время – с какой готовностью Анжела ответила ему, её руки, внезапно оказавшиеся у него на затылке, и её тело, всё же более маленькое и худенькое, чем у него, хоть и выросло высоким, которое прижалось к нему, дали ему всё остальное.
В этот момент Элис впервые пропала из его мыслей.
Не навсегда, для этого было ещё слишком рано. Но Анжеле удалось впервые отодвинуть её в сторону. Своим кротким, любящим характером, своим взглядом, который не мог быть более миролюбивым, и всем своим существом, которое Джаспер уже сейчас любил и почитал. Хотя и не достиг ещё той стадии чувств, которые испытывал к Элис...
На следующую субботу они впервые договорились встретиться в квартире Анжелы.
Квартира была маленькой, относительно просто обставленной, но зато в высшей степени уютной. Без всяких наигранных тонкостей, которые можно было предполагать в девушке и которые Джаспер привык видеть в Элис.
Улыбка, с которой его встретила Анжела, была восхитительно милой – как и сама девушка.
- Я кое-что приготовила.
Глаза Джаспера вспыхнули:
- Что?
Она поколебалась, но затем отправила все сомнения за борт и поцеловала его в губы:
- Хочу тебя удивить.
- Я буду удивлён, – ответил он и быстро прижал её к себе, прежде чем она смогла убежать. Он откинул её голову назад и посмотрел в её тёплые глаза.
- Спасибо, – пробормотал он. И затем снова поцеловал её – на этот раз по-своему. Так, как он хотел, как он мечтал целую неделю. А неделя была чертовски длинной.
Несмотря на ежевечерние визиты в «Солнечный свет».
* * *
От переводчика: Дорогие мои! Мы снова встретились. И если вы думали, что я забыл о вас, – напрасно. Я никогда о вас не забываю, даже когда не могу по тем или иным причинам взяться за перевод или продолжить его.
Сразу обрадую: в этом ауттейке, как я и обещал, гугенотка Элис появилась в ПОСЛЕДНИЙ раз!! Больше мы с вами её не увидим до самого конца!! Ура, граждане инквизиторы!!
Ну, что ж, друзья мои, вот какой он на самом деле – Джаспер Хейл. Угораздило же его встретить на своём пути не кого-нибудь, а именно нашу НЕНАГЛЯДНУЮ гугенотку, а?!
Крепко же он в неё был влюблён, если даже не сообразил, что она могла быть беременна не от Эдварда, а от него, безоговорочно поверив в обратное.
Кстати, как по-вашему, может быть, они с Эдвардом – родственники на астральном уровне? Кузены? Один – Социальный Идиот, а другой, м-м-м… может, Асоциальный? Или какой ещё?
Всё так же ли вы настроены против Анжелы? Вообще, как она на ваш взгляд?
Что происходило в её душе в то же самое время, как Джаспер учащал свои визиты в её магазинчик? Как будут развиваться их отношения дальше (не считая того, что мы с вами знаем из «Превратностей судьбы»)?
И кроме того:
Что происходило в Сиэтле во время известных событий в Нью-Йорке, Джексонвилле? Как они отразились на Джаспере и Анжеле, а те – на них?
Впрочем, не буду вас долго томить, а сразу обрадую: следующий ауттейк – ПОСЛЕДНИЙ. Не только среди ауттейков, но и вообще среди всей нашей истории, начавшейся в своё время прологом «Робкого сердца». Надеемся, Анка не надумала (пока) писать третью часть истории, и ждём последнего, девятого ауттейка –
«ДЖАСПЕР И АНЖЕЛА: Часть вторая. Решения»!!
Пы.Сы. И не забываем благодарить за бетирование – Виту, за перевод самой истории – Нотика, Виту и Лену-altehexe, а за саму историю – Анку, Великую и Ужасную!!
Перевод: Vârcolac
Редактура: vita404
Источник: http://robsten.ru/forum/19-775-255
0
Излечился-таки и он от своей болезненной любви к Элис (проклятой и ужасной 
). 