Август 13, 2013
EPOV
Столовая комната была пуста, так как ужин только что закончился. Я приехал заранее, чтобы поужинать, выпить пару бокалов вина и немного расслабиться. Это место словно сон. На два дня в году я мог сбежать от реальных проблем повседневной жизни. Пришлось преодолеть некоторые трудности, чтобы вырваться сюда. Даже для меня самого мое оправдание звучало неубедительно. Но ведь правда, что не было выбора. Или был? Какая-то необъяснимая сила притягивала меня сюда год за годом даже спустя месяцы отсутствия связи с Беллой. Я невероятно скучал за ней, думал о ней, хотя пытался отучить себя от этой привычки. Удивительно, что время и расстояние могут сделать.
Вместо размышлений о Белле я занимал свой мозг мыслями о колледже и моих неопределенных планах на будущее. Карлайл мягко подталкивал меня к медицинскому образованию, но я не чувствовал, что это мое. Медицина - дело его жизни, не моей. Я не хочу быть сыном, который пошел по стопам отца - доктора. У меня не было идей, чем я хочу заниматься, но все же мне удалось кое-что найти. Я сдам LSAT (ПП: тест для проверки знаний в области юриспруденции для поступления в юридические учебные заведения) или the GRE (ПП: тест, который необходимо сдавать для поступления в аспирантуру, магистратуру или иной последипломный курс в вузы США и ряда других стран) или другой бессмысленный стандартный тест, который поможет прояснить хоть что-то. У меня впереди еще год колледжа, поэтому время еще есть.
Когда я думал об этом, год не казался уже таким длинным. Неужели я, и, правда, провел три года, учась и напиваясь на вечеринках и сейчас почти закончил колледж? Всегда говорят, что колледж – лучшие четыре года твоей жизни. Эти три были, действительно, довольно хорошими. Возможно, не лучшими, но неплохими. Мысли о том, что лучшие годы моей жизни прошли, немного расстраивали меня, но что бы ни случилось в будущем, все начиналось именно здесь. Это огорчало, но что я мог поделать? Это правда.
Что касается Калифорнии: ну, мне нравилось солнце, но еще больше я люблю перемены. Все мои друзья, люди, которых я знал, любил и видел каждый день, жили в Калифорнии, но было ли этого достаточно, чтобы удержать меня там? Я встречался со многими девушками, но только последняя значила для меня действительно много, но даже она… Ну, да. Если она узнает о том, что я здесь, это разрушит её. И так было очень сложно обманывать её о моем приезде на остров. Настолько трудно, что я дважды подумал, прежде чем ехать… но вот я здесь, в этой комнате, ожидаю ту, которую не видел в течение года. Ту, о которой я старался не думать, потому что так было проще.
Я опустошил последний бокал Шираза. Мой желудок скрутило, стоило мне услышать звук поворачивающейся ручки двери. Черт, я не ожидал этого. Я, правда, не был уверен, что случится, если она приедет, просто не думал обо всем этом, но скрип двери, определенно, заставил меня вздрогнуть. Дверь медленно открылась, и я пристально смотрел в проем, с нетерпением ожидая входящего.
Затем случилось что-то странное. Я не мог никого видеть или что-либо слышать. Дверь закрылась с тихим щелчком, но никто не вошел. Мое сердце бешено колотилось, потому что это было странно, я хотел знать, кто открывал дверь и вдруг поменял свое решение. Серьезно, кто сделал это? Вы либо открываете дверь, либо стучите, или просто уходите прочь. Но никто не меняет решение на середине пути.
Я расстроился из-за всего этого. Меня это, правда, разозлило. Но спустя пару мгновений я осознал, что меня беспокоила не дверь, а человек, стоящий за ней. С грохотом я оттолкнул свой стул и почти добежал до дубовой двери. Открыл дверь, шагнул в зону регистрации, но на ресепшн никого не было. Прошло несколько минут, не больше. Верно? Разве я мог сидеть и думать о гребаной двери дольше, чем несколько минут?
Стойка регистрации была пуста, что свидетельствовало о том, что мистер Денали уже ушел спать, или куда он там отправляется. Также я знал, что он никогда не побеспокоил бы меня в столовой комнате. Не в его стиле. Я оглядел комнату на наличие каких-нибудь признаков присутствия человека – чемоданов, рюкзаков, карты местности... Ничего.
Но нет, не ничего. Пройдя к входной двери, я уловил малейшее веяние самого прекрасного захватывающего аромата клубники, цветов и дождя. Где она была? Где?
Забыв обо всех и всем, кроме нее, я выбежал через парадную дверь. Наконец, вдали появился женский силуэт. Она шла к пристани, длинные пышные каштановые волосы разметались по её спине. Я надеялся, что она споткнется, и это заставит её замедлить шаг, потому что мне необходимо догнать её, настичь, прежде чем гребаный паромщик заметит движущуюся фигуру и увезет от меня. Если это случится, то я больше никогда не увижу её вновь.
Поэтому я побежал. Быстро. Мчался вниз по тропинке, минуя все канавы и корни деревьев, которые знал так хорошо. Я не был уверен, слышит ли она мое приближение, но это не имело значения. Сбивчивое дыхание не позволяло окликнуть её. Моя грудь нервно поднималась и опускалась, пока я пытался сократить расстояние между нами. Она ступила на площадку парома в тот момент, когда я достиг мокрой, скользкой от дождя пристани. Шел дождь. Она увидела меня. Промокшего и задыхающегося.
Её волосы были влажными, лицо блестело в лунном свете, и она была еще прекраснее, чем я когда-либо помнил. Её лицо ничего не выражало, но в глазах застыла грусть, ожидание и удивление. В её же глазах я прочитал волнение, нетерпение и подавляемое облегчение. Одной ногой она уже ступила на паром. Я не знал, что она собирается делать, и замер, все еще пытаясь понять, что произошло. Но стоило мне подумать о том, что я чуть, было, не потерял её, как я сломался. Я не представлял, как смог бы жить, если бы она уехала. И часть меня хотела, чтобы она тоже почувствовала это.
Белла просто смотрела на меня несколько секунд, минут, часов - не имеет значения, - а затем бросила свой рюкзак на землю и кинулась ко мне, обнимая за шею, яростно страстно целуя, так, что моя голова закружилась, и сердце забилось быстрее. Я приоткрыл губы, позволяя ей углубить поцелуй, наслаждаясь прикосновениями, жадно исследуя её рот. Мое тело дрожало от нетерпеливого ожидания, когда она прижалась ко мне, усиливая мое возбуждение. Я уже был твердым и знал, что она чувствует это, продолжая покрывать мое лицо поцелуями, поглощая меня, как неукротимый, дикий огонь. Я отвечал тем же, целуя в ответ безудержно, страстно. Это был самый невероятный поцелуй за двадцать один год моей жизни.
- Эдвард, - выдохнула она, застонав, едва кончики моих пальцев коснулись волос. Я аккуратно усадил её, стараясь найти сухое место на мокрой от дождя пристани, чтобы она не простыла. Было сложно думать о чем-либо, когда Белла находилась так близко и тяжело дышала. Мой твердый член уперся в её бедро, но я должен был остановиться. Мне нужно подумать, понять какого черта произошло, и насколько близко мы оказались к краху всего.
- Какого черта ты собиралась сделать? – задал я вопрос, прозвучавший более сердито, чем я думал. Мое сбивчивое дыхание мешало говорить.
- Прости меня, Эдвард, - тихо ответила она, поглаживая мои мокрые волосы. Дождь продолжался.
- Почему ты только что чуть не бросила меня? – надавил я, хотя это прозвучало отчаянно и сломлено. Я не мог поверить, что все мои попытки закрыть свое сердце от Беллы исчезли так быстро: от отстраненности до жизненной необходимости.
Она медленно взяла меня за руку, её глубокие темные глаза встретили мои. Её взгляд был невероятно грустным и растерянным. Никогда прежде я не видел её такой. В стене дождя и темноте она была потрясающе, удивительно красива, но я также заметил мертвенную бледность ее кожи и темные круги под глазами. Скулы заострились, и я чувствовал, насколько стали худыми ее пальчики. Сердце защемило, когда я осознал, что Белла была сломлена.
- Что случилось, Белла? – почти прошептал я.
- Я… я не могу, - замолчала она, и её тело пробила дрожь. Должно быть, она замерзла, ведь мы стояли под ледяным дождем. Направляясь к домику, где ничего не изменилось с прошлого года, я прижимал Беллу к себе, надеясь, что тепло моего тела хоть немного её согреет. Теплый мягкий свет белых огоньков струился над водой.
После того, как мы вошли в комнату, я помог Белле снять мокрую одежду, пока она не оказалась полностью обнаженной, и отрегулировал воду, сделав её такой горячей, насколько девушка могла выдержать. Белла осторожно поднялась, и я ахнул, увидев, насколько худой она была. Белла выглядела такой ранимой, как ребенок. Должно быть, я сморщился при этом, так как она смутилась и опустила взгляд.
- Нет, Белла, - сказал я, - посмотри на меня.
Горячая вода обрушилась на её плечи, покрывая паром стеклянные стены, и она нервно посмотрела на меня.
- Я хочу, чтобы ты рассказала мне, что произошло, - твердо сказал я.
- Я расскажу, - ответила она. – Но останься со мной.
- Я остаюсь с тобой. Я рядом.
- Нет, ближе, - попросила она. Она ухватила край моей рубашки, и маленькая улыбка осветила её лицо.
Волнуясь о Белле, - казалось, что на ее хрупких плечах вес всей вселенной, - я не мог сопротивляться её действиям. Лицо девушки просияло, стоило ей улыбнуться. Такая же улыбка порхала на её губах, когда она сказала, что любит меня. Я не слышал этих слов уже долгое время, но они мне не нужны. Любовь – в её лице, улыбке. Этого достаточно.
Я вышагнул из мокрых брюк и боксеров, соглашаясь на её тихую скромную просьбу. Горячая вода, каскадом спадающая на мою спину, заставила меня сделать глубокий вдох. Но это ощущение не шло ни в какое сравнение с нежными мягкими прикосновениями рук Беллы, исследовавшей мое тело, медленно и нежно скользя по нему, словно в неверии в то, что все происходящее в данный момент - правда. Это было потрясающе, и я, правда, наслаждался долгое время, упиваясь ощущением её близости.
Так за несколько минут мое удовольствие переросло в блаженство. Хитрая улыбка коснулась её губ, заставляя меня улыбнуться в ответ. Мисс Президент вернулась, чтобы помучить меня, но сейчас мне это нравилось. Очень. Она провела кончиками пальцев по моей груди, спускаясь ниже. Я резко вдохнул, когда она обхватила мой твердый член. Мое дыхание ускорилось вместе с движениями её рук. Мягко толкнув меня к стенке душа, моя искусительница присела на маленькую подставку и начала пожирать меня жадным взглядом.
Мои глаза расширились от осознания того, что она собирается делать, и громкий стон наполнил ванную комнату, когда она взяла меня в рот. Глубоко, полностью и чертовски жестко. Я не ожидал этого. Думал о небольшом поддразнивании, предшествующем основным действиям. Но нет, передо мной была Мисс Президент из карточной игры, её рот накрыл меня, а язык двигался так, как я мог только мечтать. Мне пришлось опереться на стену, так как она ускорилась. Я не хотел быть грубым, но это было слишком сильно, и я выгнул бедра ей навстречу, подстраиваясь под её ритм. Чувствуя приближающееся освобождение, я попытался дать ей знак отойти, но, разумеется, она этого не сделала.
Я кончил, кончил ей в рот, заполняя её полностью, и чувствуя, как сокращаются мышцы горла, когда она глотала каждую каплю. Мои попытки сказать хоть что-то прерывались дрожью каждого сантиметра моего тела. Я пытался вернуть силу рукам и ногам. Белла сидела на скамейке, самодовольно улыбаясь. Когда мне, наконец, удалось восстановить контроль над своими действиями после умопомрачительного оргазма, я ухмыльнулся в ответ. Она думает, что смогла обвести меня вокруг пальца, да? Я займусь ею позже.
- Ты не должна была делать этого, Белла, - хрипло сказал я.
- Нет, должна, - ответила она, не переставая улыбаться. Я не собирался спорить.
- Ты уже согрелась? – спросил я дрожащим голосом. Словно огромное облако похоти растворилось в моем сознании, когда я подумал о её невероятной худобе.
- Все в порядке, - ответила она, замечая волнение в моем голосе. Я ожидал, что она попытается избежать предстоящего разговора.
- Белла, я беспокоюсь о тебе, - сказал я.
- Я знаю.
Она грустно улыбнулась, взяв мою руку и выходя из душа. Маленькие огоньки мягко мерцали в прохладной темноте спальни. Белла забралась на кровать. Я проследовал за ней, укладываясь так, чтобы она оказала сверху меня и уткнулась подбородком в мою грудь. Она глубоко вздохнула.
- У тебя самые завораживающие глаза, - отметила она. – Кто-нибудь говорил тебе об этом прежде?
- Думаю, что это была ты. Очень давно.
- Я скучала по ним. У большинства людей скучные глаза.
Я усмехнулся.
- Ну, я рад, что у меня - нет.
- Так и должно быть, - ответила она, игриво улыбаясь. – Ты исключение из правил.
- Да? У тебя высокие запросы.
- Как это? – спросила она.
- Большинство исключений из правил заключаются в храпе, облысении, плохой гигиене, неприятном запахе изо рта, паршивой работе, раздражающем смехе, маленьком… Джонсоне, - сказал я.
- Маленький Джонсон? – переспросила она.
- Хмм, да. Это эвфемизм для…
- Я знаю, что это такое, Эдвард. Не волнуйся, у тебя, определенно, нет с этим проблем.
Она покрылась нежно-розовым румянцем, и я улыбнулся её застенчивости.
- Рад это слышать, - поддразнил я. – Знаешь, у тебя самые красивые глаза.
Она помотала головой.
- Нет. Они обыкновенные, карие.
- Что? – воскликнул я. – У тебя глубокие, притягательные, сияющие шоколадные глаза. Я чертовски люблю их. Именно поэтому я любуюсь тобой так часто. Черт, если бы мы были в детском саду, ты всегда спрашивала бы меня: «Эй, придурок, что уставился?».
Она захихикала.
- Это то, чем ты занимался в детском саду?
- Нет, но это было любимым занятием Эммета. Позднее это стало способом привлечения.
- Я рада, что у тебя взглядозависимость, - сказала она, разрывая зрительный контакт, застенчиво устремляя взгляд вниз. – Мне нравится, когда ты так смотришь на меня.
- Мне нравится, когда ты смотришь на меня, - повторил я. Больше, чем она могла предположить.
Она тяжело вздохнула, положив голову мне на грудь. Я осторожно гладил её волосы, слушая размеренное дыхание, смешивающееся с шумом дождя.
- Спасибо, что ты остановил меня на пристани, Эдвард, - тихо сказала она.
Я глубоко вдохнул, готовясь к длинному разговору. Это будет непросто, если не для меня, то, безусловно, для нее. Но также я чувствовал себя виноватым, и не мог избавиться от этого ощущения.
- Я почти потерял тебя, - сказал я.
- Знаю. Я просто… Я не была уверена, что смогу видеть тебя, - почти прошептала она. Нужно было напрячь слух, чтобы услышать ее, но я не хотел заставлять говорить, поэтому ждал, когда она продолжит.
- Знаю, я… стала другой. Это был сложный год, - начала она, и её голос дрожал. – Кое-что произошло прошлой зимой.
Мою грудь сдавило от её слов, которые звучали, действительно, чертовски зловеще. Кто-то сделал ей больно? Был ли кто-нибудь рядом, чтобы успокоить её, помочь? Черт, не похоже. Белла старалась из последних сил – я мог видеть это в её глазах, выражении лица, движениях тела. Это и моя вина в какой-то степени. Я знал это, но не мог ничего поделать.
- Что произошло, Белла?
- Я была на вечеринке, - дрожащим голосом начала она. – Я была там с… моим… парнем… я…
- Все в порядке, Белла, - сказал я, хотя мое горло сдавило, как при удушье. Какой парень мог быть достаточно хорошим для этого совершенного создания?
- Я потеряла его из виду, и люди продолжали угощать меня напитками, очень много напитков… - продолжила она. – Я потеряла сознание, а когда очнулась, какой-то незнакомый парень лежал на мне.
- Нет, - отстраненно отрицал я. Низкий свист вырвался из моего горла. Когда осознание только что сказанного ею накрыло меня, то я испытал сотни смешанные чувств: злость, вину, страх, исступление, опустошение. Я противился желанию выбежать за дверь и броситься в залив, потому что все самое ужасное произошло с Беллой по моей вине. Моя вина в том, что я появлялся в её жизни всего на пару дней, а затем бросал её, как трус.
Белла, однако, была не из трусливых. Она борец, и она билась так настойчиво, что мое сердце сжалось от боли.
- Сначала, - продолжала она, - я не поняла, что произошло. Мое сознание было затуманено, и словно тысячи фунтов давили на тело. Не знаю как, но я выбралась, - сказала она тихо плача. – Я выбежала из дома, и кто-то нашел меня и вызвал скорую.
Она прочистила горло, решительно настроенная продолжить.
- Он не изнасиловал меня, Эдвард, - сказала она, глубоко вдыхая. – Почти сделал это, но ничего не было… - остановилась, чтобы сделать еще один вдох, но он застрял в её горле.
- Мне так жаль, Белла, - произнес я, потому что не знал, что еще сказать. И я держал её в своих руках, потому что не знал, что еще можно сделать.
- Сейчас уже лучше, Эдвард, - твердо сказала она. – Я перестала есть на некоторое время… Начались проблемы со сном, снились кошмары… но сейчас уже лучше.
- Так ли это, Белла? Ты можешь сказать мне правду, - сказал я, потому что усвоил свой урок. Никогда не позволять Белле переживать нечто подобное одной. Даже если она еще с кем-то, и где бы она ни жила, что бы ни делала – не имеет значения. Я жил на периферии жизни Беллы.
- Да, - сказала она. – Хотя это первый раз, когда я делала что-то сексуальное за долгое время… - сказала она, и на сердце стало немного легче. Я должен каким-то образом заставить её почувствовать себя в безопасности. Даже по прошествии такого времени.
- Если бы я оказался рядом с тобой, Белла. Я никогда не позволил бы этому случиться.
- В этом нет твоей вины, Эдвард. Всякое случается. Никогда не обвиняй себя в том, что произошло со мной, потому что ты не мог ничего изменить.
- Я мог сделать хоть что-то, Белла! Если бы я только мог оказаться там… - но я осекся, потому что меня не было там, а был кто-то другой, и Белла не была моей девушкой, чтобы я мог её защитить. Это длилось годами, и ни один из нас не прикладывал никаких усилий, чтобы изменить ситуацию. Мы выбрали наши отдельные жизни, различные места, и я даже привык к этому. Думаю, Белла тоже.
Она приподняла голову, устремляя свой взгляд на меня, исследуя боль, вину и злость, отразившиеся на моем лице. Её глаза были мокрыми от слез, но она оставалась сильной. Весь её вид говорил о тщательном многомесячном восстановлении. Мое сердце наполнилось гордостью за нее, несмотря на тень тоски в её глазах. Она была сильной, чертовски сильной. Белла смогла все пережить, и если придется, она сделает это еще раз, без меня. Но я не хотел, чтобы она прошла через это вновь.
- Знаю, Эдвард, - сказала она. – Я никогда не забывала тебя.
- Я никогда не забывал о тебе, - ответил я, и это было правдой. Только пытался забыть.
- Я чувствую себя в безопасности сейчас, - прошептала она. – С тобой я чувствую себя в большей безопасности, чем с кем-либо.
- Так останься со мной! - сказал я, удивляясь дрожи в голосе. Не знаю, почему мои глаза наполнились слезами, я не должен был плакать. Ни сейчас, ни когда-либо. Но эмоции, подавляемые в течение года, проявились болью в груди, жжением в глазах и сжатием горла.
- Останься со мной, Белла, - хрипло повторил я. Обхватив её лицо своими ладонями, я надеялся отыскать правду в глубине её глаз. А правда заключалась в том, что мы оба слишком долго отрицали очевидное.
- Я сломлена, Эдвард, - пробормотала она.
- Я тоже, - ответил я, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я сломлен, потому что тебя нет в моей жизни.
- Это не одно и то же, - тихо спорила она.
- Нет, ты сильная.
Она посмотрела на меня красными от слез глазами. Одинокая слеза скатилась по щеке. Я смахнул её.
- Ты сильнее, мудрее. Ты невероятнее, удивительнее, чем когда-либо, Белла. Никогда не забывай об этом.
На её лице сохранилось печальное стоическое выражение, но в глазах мелькнуло понимание моих слов. Она посмотрела на меня и слегка кивнула. Горячие слезы пролились на мою грудь. Белла потянулась и нежно поцеловала меня, даря наслаждение сладко-соленого вкуса на губах.
- Эдвард? – мягко спросила она, не разрывая поцелуй.
- Ммм?
- Спасибо, - пробормотала она.
- За что? – спросил я, поглаживая её густые каштановые волосы и наслаждаясь знакомым чувством мягкости под пальцами.
- За то, что спас меня.
- Я не спасал, Белла.
- Спас. Ты просто еще не понял этого.
Перевод: Dreamy_Girl
Редактура: Ксеньк@
Ждём ваши комментарии под главой и на ФОРУМЕ!
Источник: http://robsten.ru/forum/19-943-19
0
:good: Что началось как летний роман, связь на расстоянии.................. 
превратилось в сильную и настоящую любовь..............:facepalm02::facepalm02:она едва не попала в беду, Дж оставил ее......................:4: :4:пора Белле и Эдварду позволить себе любить и быть любимыми:obozhau: 
