Глава 4

Шла последняя четверть учебного года и на деревьях распускались листочки темного зеленого цвета, похожего на цвет глаз Эдварда, почти зеленовато-голубого. Легкий весенний ветерок трепетал кроны деревьев, посаженных во внутреннем дворе школы, где после занятий на лавке сидели мы с Анжелой. Она откинулась назад на локти, подставив лицо теплым лучам солнца. Я посмотрела на ее закрытые веки.

- Энж?

- Хмм?

- Как думаешь, Эдварду… нравится, что ты забираешь его домой? Я имею в виду – он счастлив? – спросила я.

Она села и улыбнулась мне прежде, чем кивнуть.

- Думаю, да. Хотя знаешь, мы не так много разговариваем с ним. Мы оба довольно молчаливые, но кажется, ему нравится быть с тобой.

- Что ты имеешь в виду?

Она улыбнулась и закатила глаза.

- Просто хочу сказать, вас обоих буквально тянет друг к другу.

Я впитывала ее наблюдение, и мгновение не знала, что делать.

- Ох… о чем ты говоришь? Я только хочу, чтобы он чувствовал себя комфортно, Энж, - поддразнила я.

- Нет, нет. Мы говорим с ним. Мы говорим с ним о наших друзьях и прочем, но по большей части мы то и дело говорим о… тебе, - она посмотрела на меня.

- Обо мне? Почему? – недоверчиво спросила я.

Анжела пожала плечами.

- Я не знаю, Белла. Как правило, он спрашивает у меня что-нибудь о тебе и одно приводит к другому и к следующему и так мы почти все время говорим о тебе.

Я действительно не знала, что на это ответить, но не могу притвориться, что мне было неприятно. Более того, я тоже все время думала об Эдварде.

Уже больше года я работала в центре города в небольшом ресторане под названием «Охотничий домик». В течение весеннего сезона, по каким-то причинам, бизнес всегда шел поразительно медленно, и владельцы ресторана отпускали нескольких добровольцев раньше, но взамен они должны были больше работать летом. Я быстро вызвалась, в надежде, что смогу еще и забирать Эдварда после школы тем самым снимая с Анжелы всю ответственность.

Когда я поделилась с ней этой идеей, она с понимающей улыбкой согласилась и сделала загадочное заявление:

- Просто дай ему время, и он сам к тебе придет, - сказала она.

С этими словами она встала и погладила меня по голове, а потом ушла, оставив меня ждать, когда у Эдварда закончатся уроки. Увидев его во дворе, я заметила, как он приостановился, выглядя немного растерянно, ожидая встретить Анжелу, но взглянув на меня, улыбнулся и зашагал к лавке.

- Теперь я буду подвозить тебя домой, - заявила я, как ни в чем не бывало.

Он все еще улыбался.

- Правда?

- Да, - произнесла, я тоже улыбаясь. Я кивнула в сторону стоянки и встала со скамьи.

Я посмотрела на Эдварда, когда мы шли.

- Чем будешь заниматься после школы?

- Ничем, - он нахмурился и посмотрел на меня. – А что?

- О, хочешь заехать ко мне в гости?

Он рассмеялся и достал телефон.

- В этом нет необходимости, - его глаза расширились, а брови взлетели вверх. – Я уже позвонила твоей маме и обо всем с ней договорилась.

Очевидно, это был предел «самонадеянных заявлений Беллы» за день, потому что он остановился и ошеломленно посмотрел на меня.

- Что?

- Ты удивительная, Белла, - сказал Эдвард и засмеялся громче и гораздо свободнее, чем когда-либо при мне. От его смеха мне тоже захотелось рассмеяться, что я и сделала. Закончив смеяться как идиоты посередине двора, мы посмотрели друг на друга. Его глаза сияли, щеки слегка покраснели.

- Поехали домой, - сказала я.

После того, как мы сели в грузовик, я подключила к своему iPod’у динамики.

- Белла, какой твой любимый стиль в музыке? – неожиданно спросил он.

Я удивленно посмотрела на него и чуть усмехнулась.

- Ты подумаешь, что я странная.

- Ха. Попробуй.

- Эх, хорошо. Мне нравится хм, ну, музыка из фильмов.

Несколько минут Эдвард смотрел на меня.

- Подходит тебе.

- Почему?

- Я не знаю, правда. Знаешь, может из-за того, что фильмы такие драматичные? – я посмотрела на него, изображая оскорбление. – Нет, нет! Ты не правильно поняла. Ты определенно не связана с драмой, но все же она присутствует в любой незримой вещи, которую ты только делаешь. Я думаю, такая музыка прекрасно это отражает.

Несколько минут я молчала.

- Ты должен написать книгу, Эдвард.

Он засмеялся.

- Что? Почему?

Не знаю, как объяснить поток уникальных мыслей, которые приходят к нему сами собой.

- Ты рассуждаешь о многих вещах не так, как все люди. Не упоминая о том, что мысли приходят к тебе в непривычное и беспорядочное время, - сказал я.

- Может быть, я напишу что-нибудь, - размышлял он. – Что-то вроде сборника.

- «Сборник мыслей», автор Эдвард Каллен.

Он перевел взгляд на меня, приподняв одну бровь. Это заняло около пяти секунд, а потом мы вновь разразились безудержным смехом уже второй раз за день.

Минут через десть мы подъехали к моему дому. Когда Эдвард вышел из машины, он оглядел двор.

- Твой папа дома? – спросил он.

- Нет, прости, сегодня ты не встретишься с шерифом. Чарли не будет до шести.

Эдвард притворился, что ему все равно и потерпел крах.

Мы поднялись наверх в мою комнату, и я осмотрела все беглым взглядом прежде, чем полностью открыть дверь и впустить его. Моя комната была небольшой: с обычной кроватью, придвинутой к стене, столом и шкафом. Эдвард стоял возле моей кровати и с улыбкой оглядывался.

- Ничего себе, - тихо произнес он.

- Знаю, комната небольшая, но я очень ее люблю. Думаю, здесь все в моем стиле, - вдруг резко сказал я.

- Нет, мне нравится она. Это… здесь ощущается частичка тебя, - сказал он, пожав плечами.

Я улыбнулась ему. Когда-то Эдвард сказал мне, что умеет играть на пианино, хотя когда он упоминал об этом, я почувствовала, что по какой-то необъяснимой причине он некоторое время не играл. Он рассказал, что брал уроки и был очень неплох; миссис Каллен даже отправляла его на конкурсы. Не смотря на это, страстное увлечение в его голосе, когда он вспоминал об этом, осталось.

Причина, по которой я привела его в свою комнату стояла в дальнем левом углу комнаты.

Когда мне было восемь лет, я обнаружила в себе любовь к музыке. Как-то мои родители взяли меня в кино и, придя домой, я напевала мелодию из фильма всю ночь. У меня оказалась врожденна способность запоминать музыку, услышав ее всего один раз. Это был мой особый талант. Когда мои бабушка с дедушкой узнали о моем интересе к музыке, то на Рождество они подарили мою первую фортепианную клавиатуру. Я начала играть мелодию из фильма «Кошмар перед Рождеством» и сфальшивила всего несколько раз. На следующей неделе после Рождества бабушка с дедушкой любезно купили мне пианино, которое стоит теперь у меня в комнате.

Я взяла Эдварда за руку и подвела его к инструменту. Когда он смотрел на него, на лице Эдварда отражалась тоска и на губах играла грустная улыбка. В течение нескольких минут он просто стоял и смотрел на пианино.

- Хочешь присесть? – я махнула в сторону импровизированной скамейки перед ним. Он подчинился и сел на край.

Эдвард провел рукой вдоль клавиш и наконец, заговорил:

- Я не знаю, что ты играешь, - мягко произнес он, покачивая головой.

Я фыркнула.

- Я сама не знаю, - сказала я, опускаясь рядом с ним. – То есть иногда я тыкаю по клавишам, но получается не очень хорошо. Я никогда не брала уроки музыки.

Эдвард повернулся ко мне на скамейке, его глаза были широко распахнуты и такие зеленые. На его лице отразилась мольба:

- Ты сыграешь для меня, Белла? – тихо спросил он.

Я заколебалась. Это была часть моей жизни, о которой я молчала. Очень немногие люди знали о моем необычном таланте; даже мои друзья, кроме Анжелы и Элис.

- Пожалуйста? – тихо прошептал он, его лицо было так близко к моему.

Я кивнула и глубоко вздохнула, положив пальцы на клавиши. Я сыграла первое, что пришло на ум – мою любимую мелодию, из-за которой  плакала, когда закончила учить ее на слух. Я вспомнила, как разучивала ее на пианино несколько часов, пытаясь все довести до совершенства, потому что знала – эта мелодия, безусловно, будет прекрасной, если ее сыграть исключительно на пианино, и я оказалась права. Закрыв глаза, я позволила музыке завладеть моими руками, а нотам заполнить тихую комнату. Я играла для Эдварда, для его спокойной силы и непоколебимой настойчивости. Я играла ради всего, что он пережил, молча посвятив эту песню его храбрости.

Эдвард тихо сидел, наблюдая за моими руками и изредка поглядывая на мое лицо со стороны. Когда я закончила мы тихо сидели в тишине несколько минут. Он первым нарушил молчание.

- Я узнал об опухоли год назад, - тихо сказал он. – У меня были жуткие мигрени, и мама отвезла меня к врачу. Когда сделали рентгеновские снимки, нам показали, где была опухоль и сказали, что нужна операция, но я не мог в это поверить. За всю жизнь я редко болел, и я был так счастлив и просто… пятнадцать лет. Пятнадцать, - его голос дрогнул.

Я пододвинулась ближе к нему и взяла за руку. Он посмотрел на меня, и я кивнула, чтобы он продолжал.

Эдвард рассказал мне о первой операции, страх в его голосе был почти осязаем. После операции стали происходить приступы, начинавшиеся в любой момент, и его посадили на лекарства. Когда приступы не прекратились, Эдварду сделали снова рентген и обнаружили, что то ли опухоль снова образовалась, то ли не была удалена должным образом и требуется другая операция на головной мозг. Это случилось приблизительно в то время, когда его папу уволили из больницы. Вскоре он нашел другую работу в Порт-Анжелесе, но путь был не близким, и ездить ему нужно было всего лишь три раза в неделю. Его мама работала воспитательницей, но дохода от дошкольного учреждения было недостаточно, чтобы покрыть операцию, поэтому Эдвард сам заплатил деньгами, которые достались ему в наследство от дедушки и тем, что заработал в магазине. Он долго восстанавливался после первой операции. Однако все изменилось, когда приступы у Эдварда прекратились, врачи решили, что подействовали медикаменты и они зародили в Эдварде надежду, что, в конце концов, его тело адаптируется и будет себя контролировать. Это было несколько недель назад, когда он перенес первый приступ за последние четыре месяца. Сейчас, пояснял он, его опять посадили на лекарства, и возможно понадобится операция, если врачи обнаружат, что вернувшаяся опухоль злокачественна. Как бы то ни было, на этот раз они не могут себе позволить операцию. Он рассказал мне, что играть на пианино стало очень тяжело. Часто пальцы сводило судорогой на середине песни или руки быстро уставали.

Я сидела также тихо, как и он, когда я играла, и еле сдерживала слезы. Я сдержала свои эмоции и сжала его руки, когда он закончил. Эдвард тяжело вздохнул, будто на его плечах вся тяжесть мира и сердце мое сжалось.

- Ты сыграешь ее снова? – еле слышно прошептал он.

И поскольку я, вероятно, никогда не смогу отказать ему, я сыграла. На этот раз, когда песня закончилась, я посмотрела прямо ему в глаза.

Эдвард тихо плакал. Его темно-зеленые глаза остекленели и несколько слезинок скатились по щекам. Он не пытался вытереть их, когда смотрел мне в глаза, поэтому я сделала этого за него. Когда его лицо стало сухим, а мой рукав мокрым от его слез я нежно с трепетом положила ладонь на его теплую щеку.

Я не обдумывала то, что произошло дальше, просто сделала это. Я ничего не могла поделать. Он просто выглядел таким красивым, сидя рядом со мной за пианино, с блестящими глазами, его нижняя губа слегка дрожала. Я наклонилась и поцеловала его. Прямо в губы. Когда ему стало не хватать воздуха, я вдруг запаниковала, поскольку до меня резко дошел смысл слов, сказанных ранее Анжелой. «Просто дай ему время, и он сам придет к тебе, Белла». И вот я целую его. Я быстро отпрянула.

- Прости меня.

Эдвард не ответил. Он сидел с шокированным выражением лица, его глаза были широко открыты.

- Сделай это снова, - прошептал он.

Я заколебалась, смущенная. Когда  поняла, что он серьезно, я взяла его лицо в ладони и медленно наклонилась к нему, чтобы теперь нормально его поцеловать. Он закрыл глаза, когда наши лица были в нескольких дюймах друг от друга, и я почувствовала его дыхание на своем лице. Мои глаза закрылись, когда наши губы, наконец, встретились еще раз. На этот раз он целовал меня, пальцы его руки зарылись в волосах у меня на затылки и он притянул меня ближе. Наши губы двигались синхронно, я почувствовала, как он оперся рукой за моей спиной. Я переместила руку на его волосы и медленно провела по длинному вертикальному шраму на его затылке. Когда мы оторвались друг от друга, то тяжело дышали, не смотря на краткость поцелуя.

Эдвард широко улыбнулся и прикусил нижнюю губу… отчего мне тоже захотелось ее укусить. Но я вспомнила, что  нам с Эдвардом все еще нужно сделать домашнее задание и мне нужно приготовить ужин до прихода Чарли, поэтому я предложила совершенно нормальное занятие.

- Не хочешь делать домашнее задание у меня? – вежливо спросила я, немного поддразнивая его.

Он кивнул и улыбнулся.

- Очень хочу, - произнес Эдвард, поднимая свой рюкзак с пола.

И так мы сидели на кровати и до пяти часов делали домашнюю работу, наслаждаясь компанией друг друга. Потом я должна была отвезти его домой. Однако, отдыхая с ним, я не могла не задаться вопросом, смогу ли я справиться с более близкими отношениями между нами. Он был самым лучшим другом, какой у меня когда-либо был, и я переживала, ведь уже забочусь о нем так много, что мое сердце разобьется, если с ним что-то случится. Но все уже было бесполезно. Меня слишком сильно влекло к нему, и я уже полностью в этом погрязло, поэтому я не могла отделить себя от него, даже если бы попыталась.

Я посмотрела на Эдварда. Он криво улыбнулся и кивнул, будто бы точно знал, о чем я думаю. И я просто влюбилась в него, насколько вообще могу влюбиться, потому что я хотела его, и он хотел меня и, иногда, этого должно быть достаточно.

От автора ItIsRaining: для тех, кто интересуется, будут ли главы от лица Эдварда. Нет, их не будет, просто по той причине, что это реальная история и было бы странно для меня пробовать попасть в голову этого человека, когда я понятия не имею, о чем парень думает большую часть времени.