После того как церемония, фотосъемка и прочая болтовня, что бывает на свадьбах, закончились, нас проводят в богато украшенный торжественный зал, в котором так много цветов, что он похож на тропический лес весной. Я даже отчасти ожидаю увидеть за своим столом паука черную вдову.

Обед проходит мучительно и не потому, что еда нехороша, а потому, что мы вынуждены слушать неинтересные и утомительные байки, которых Карлайл понабрался от Елизара про каждого важного человека в зале. К счастью, к тому времени, как подают кофе, у него заканчиваются истории.

Я оглядываю стол. Элис с Беллой, похоже, хорошо проводят время, судя по то и дело усиливающемуся хихиканью, Эммет занят разглядыванием столиков, пожирая взглядом всех симпатичных девушек. Мне наконец удается расслабиться и отодвинуть мысли о Белле на задворки сознания.

– Господи, я так рад, что пришел один, – шепчет Эммет. – Ты видел, что тут творится? Просто шведский стол из кисок!

Я громко смеюсь над его грубостью, чем зарабатываю сердитый взгляд Карлайла и новый залп хихиканья от Элис и Беллы. Прищурившись, я с подозрением поглядываю на них, но Белла ловит мой взгляд и слишком долго не разрывает зрительный контакт, заставляя меня отвернуться.

Отодвигая от себя чашку кофе, я подливаю вина себе в бокал и сосредотачиваю свое внимание на Эммете, предпочитая слушать его рассказы о бизнес школе, а не зацикливаться на том, о чем лучше вообще не думать. То, что он изучает, действительно занимательно, и я рад за него, потому что, несмотря на травму, разрушившую его мечту стать профессиональным футболистом, он нашел что-то еще, что делает его счастливым, и с волнением строит планы на будущее. Таков Эммет, он не бывает несчастлив, и я не могу не позавидовать ему в этом.

Наконец с ужином покончено, столы убраны, нам дают волю не сидеть на одном месте, и атмосфера становится лучше. Таня и Гарретт танцуют свой первый танец, и музыка почти не слышна за одобрительными охами и ахами наблюдающих за танцем женщин.

Танцплощадку заполняют остальные гости, все разбиваются на пары согласно каким-то неведомым мне правилам. Я уверен, что на нашей свадьбе было также, но поскольку мне приходилось танцевать только со своей женой, ее матерью и Эсми, я не обращал внимания на кого-то еще. Ирина танцует с шафером.

– Когда настанет наша очередь? – ворчит Эммет, подходя ко мне из-за спины. – Милая, маленькая брюнеточка сидит совсем одна. Я хочу отвести ее на танцпол.

– Иисусе, Эм, а что с блондинкой, которую ты преследовал? Ты хоть когда-нибудь думаешь о чем-то кроме своего члена?

– Конечно, – говорит он, взмахивая бутылкой с пивом. – О кисках я тоже много думаю.

Я качаю головой, посмеиваясь, и допиваю остатки пива.
– Я думаю, тебе придется подождать, пока не они не покончат с этой чушью, – говорю я, жестом указывая на танцующих.

– Готов поспорить, что тебе не терпится утащить Ирину подальше от этого козла, – он указывает на них бутылкой. – Посмотри, как он, блядь, близко ее прижимает.

Я в курсе, как близко они стоят. А еще я в курсе того, что это должно беспокоить меня сильнее, чем сейчас.

Ирина слегка отстраняется, и на пару мгновений они оказываются чуть дальше друг от друга, пока он не притягивает ее обратно. Замечая тень дискомфорта на лице Ирины, я направляюсь к ним.

– Эй, – говорю я, похлопывая парня по плечу с вымученной улыбкой. – Не возражаешь, если я потанцую со своей женой?

Он пьян. Это становится ясно, как только он оборачивается. Он смотрит на меня мутным взглядом, моргает пару раз, а потом переводит взгляд на Ирину, которой теперь с виду еще более некомфортно. Он отпускает ее и отходит в сторону, не отрывая от нее взгляда.
– Конечно, приятель.

Ирина ступает в мои объятья.
– Спасибо, – шепчет она, когда парень уходит.

– Ты выглядела так, будто нуждалась в спасении, – улыбаюсь я, ведя ее по танцполу.

– Тогда почему ты так долго?

Я смеюсь.
– Я надеялся, что ты дашь ему коленом по яйцам. Знаешь, вечеринка невероятно скучна, это могло бы немного оживить происходящее.

Она издает смешок, и я театрально кружу ее в танце. Когда песня заканчивается, я спрашиваю ее, будет ли она возвращаться за наш столик, но она объясняет, что у нее еще остались свадебные дела, которые нужно сделать с Таней. Мне кажется, что на свадьбе слишком много напыщенности и торжественности и слишком мало веселья, как было и на нашей свадьбе.

Возвращаясь за наш столик, я замечаю, что Белла сидит за ним одна. Быстро окинув помещение взглядом, я замечаю, что Эммет танцует с брюнеткой, мои родители общаются с элитой, а Элис нигде не видно.

– Где Элис? – спрашиваю я, для чего мне приходится слегка повысить голос, чтобы перекричать музыку, раз уж я предпочел сесть за стул на противоположном конце стола, на безопасном расстоянии от нее.

– Что? – кричит она слишком громко. – Я тебя не слышу.

Вынужденный пододвинуться ближе, я повторяю вопрос, и она одними губами отвечает, что та в туалете.

Считанную долю секунды мой мозг воспринимает это как приглашение. Она все еще пристально смотрит на меня, ее насыщенные карие глаза, тлея, удерживают мой взгляд. Все исчезает в небытие, я больше не слышу музыку, чувствуя, как меня затягивает ее напряженный взгляд. Она высовывает кончик языка, смачивая губы. Мой взгляд нацелен на это движение, и желание провести своим языком по ее губам сражает меня как удар в живот.

– Потанцуешь со мной, Эдвард?

Я оборачиваюсь на звук голоса Элис. Вскочив со стула, как ошпаренный, я веду ее на танцпол. Что угодно, лишь бы убраться подальше от притягательности Беллы, которая стала моей личной силой притяжения, манящей меня в направлении, которому я физически не могу сопротивляться.

Элис кружится вокруг меня как кролик энерджайзер, пока я пытаюсь не отставать, и я испытываю великое облегчение, когда песня заканчивается.

Когда мы возвращаемся к столику, я замечаю, что все вернулись на свои места, ну, все, кроме Эммета, которому уже, вероятно, подвернулась удача. Элис хватает Беллу, и они уходят, а я сажусь на свое место рядом с Ириной.

– Значит, ты наконец освободилась, – замечаю я, беря свое пиво и делая большой глоток.

– Ненадолго. Таня скоро будет собираться в дорогу. Я обещала помочь ей.

– У нее ослепительное платье, – говорит Эсми, наклоняясь вперед и глядя на танцпол. – Жалко снимать.

Я буквально могу услышать ответ Эммета на ее слова, несмотря на то, что его сейчас здесь нет, и это вызывает у меня улыбку.

Проследив за взглядом Эсми, я наблюдаю, как танцуют Таня и Гарретт, а Ирина и моя мать погружаются в напряженный разговор о достоинствах Таниного платья. Меня не особо интересуют свадебные платья, так что через считанные секунды я начинаю просматривать оставшуюся часть помещения.

Мне на глаза попадаются Элис и Белла, вслед за которыми идут двое парней. Они идут прямиком на танцпол, и у меня перехватывает дыхание, когда один из них притягивает Беллу в объятья. Я стискиваю зубы, когда одной рукой он проводит по обнаженной коже ее спины. Мои руки неосознанно сжимаются в кулаки, во рту пересыхает, когда я вижу, ка он опускает руку еще ниже, опасно близко к ее попе.

Я не могу оторвать глаз, глядя, как они кружатся под музыку, пока парень не оказывается ко мне спиной, и я вижу только руки Беллы, лежащие на его плечах. Пока я напряженно наблюдаю за их танцем, кажется, будто время замедлило ход, пока я жду, когда увижу, где сейчас его руки. Сердце гулко колотится в груди.

Я едва ли не испытываю облегчение, когда замечаю его руку на ее талии. Но облегчение длится недолго, потому что он наклоняет голову и шепчет ей на ухо. Меня охватывает чувство, что я пожертвовал бы жизненно важным органом, лишь бы узнать, что он сказал ей, чтобы вызвать такую милую легкую улыбку на ее лице.

Мои пальцы крепче сжимают бутылку, что я держу в руках. Я знаю, что должен отвести взгляд, но в мире нет достаточно силы воли, чтобы заставить меня сделать это, и хоть мне и тошно, я не отвожу от них взгляда.

– С твоей сестрой все хорошо.

Чары разрушены, я резко поворачиваю голову на голос Карлайла. Он сидит на своем стуле, сложив перед собой руки, и меня раздражает, что он наблюдает за мной. Я снова поглядываю на танцпол и вижу, что Элис танцует с другим парнем рядом с Беллой и ее партнером. Он обнимает ее на гораздо более уважительном расстоянии, чем Беллу держит танцующий с ней парень. Я снова сжимаю челюсти.

– Она, по крайней мере, благопристойна, в отличие от Беллы, – цедит Карлайл. – Так что можешь перестать сверлить ее взглядом. Она просто танцует.

Почувствовал прикосновение ладони на своей руке, я поворачиваюсь к Ирине.
– Ах, какой ты милый, так защищаешь свою сестру, – она улыбается Карлайлу. – По крайней мере, вам не придется волноваться за Элис, когда Эдвард рядом.

Во рту все так же сухо, и я прокашливаюсь, прежде чем заговорить.
– Я… эм… Элис может танцевать, с кем пожелает, – кисло говорю я.

Громкий смех Карлайла раздражает меня.
– Ты выглядел так, будто был готов кого-то убить.

– Ага, послушаешь Эммета целый день, и будет с тобой такое, – огрызаюсь я, чувствуя себя незащищенным под их пристальными взглядами. – Мы бы не хотели, чтобы она оказалась с парнем, что живет по тем же моральным принципам, что и Эммет.

Я отворачиваюсь, резко выдыхая и пытаясь успокоиться. Мне не следовало так говорить о нем, особенно учитывая то, какая дребедень творится в моей голове в последнее время. Эммет волен поступать, как пожелает. Он никому ничего не должен. Он свободен, и родители поддерживают его, что бы он ни делал. Не он привязан к девушке, которая на девять лет младше его. Не он отбросил прочь собственные желания, чтобы заработать чертово хвалебное слово, которое никогда не услышит. Он не замуровывал себя в жизни, которую не хотел и работе, которая медленно убивает его.

Даже в худшие свои дни Эммет не смог бы стать большим лицемерным ублюдком, чем тот, которым являюсь сейчас я.

– Эдвард! – ругается мама. – Не говори так о своем брате.

Играет новая песня, и Карлайл с Эсми встают потанцевать. Ирина спрашивает, не хочу ли я присоединиться, но я отказываюсь, увидев, что Элис и Белла возвращаются к столику. К счастью, они, кажется, отделались от своих партнеров, потому что теперь я вижу, что они довольно заметно пьяны, не до окосения, но пьяны. Наш кузен Алек заговаривает с Элис, пока та не успела дойти до нашего столика, так что Белла возвращается одна.

Она чуть замедляет шаг, когда ее взгляд падает на нас с Ириной, сидящих в одиночестве за столом. Отчасти я ожидаю, что она уйдет, но нет, она все приближается, а потом плюхается на стул рядом со мной.

Оперевшись локтем на стол, она разворачивается на стуле, пока не оказывается ко мне лицом. Подперев подбородок ладонью, она широко мне улыбается.

– Боже мой, Эдвард! Ты выглядишь охрененно горячо в смокинге, ты это знал? – говорит она с ухмылкой, и у меня чуть глаза не вылезают из орбит.

– Ох, Эдвард слишком скромен, чтобы ответить на это, – отвечает Ирина с отчетливо слышимой в голосе злостью, после чего собственнически обхватывает меня рукой за плечо.

Мои глаза становятся еще шире, когда Белла наклоняется вперед, кладет руку мне на колено и слегка сжимает его.
– Прости, я просто развлекаюсь с тобой.

От меня не ускользает намек в ее словах. Сквозь мое тело словно бы проходит разряд тока. Все сжимается от одной только мысли об этом.

О Боже!

Хватая Ирину за руку, я снимаю ее с плеча и встаю.
– Давай потанцуем, – пищу я, буквально таща ее на танцпол.

– Какого черта это было? – шипит она, когда мы оказываемся на танцполе.

– Очевидно, что они с Элис пили, – говорю я, отчаянно пытаясь придумать, как отвлечь внимание Ирины, но безуспешно. – Надеюсь, Карлайл не заметит. Он будет в бешенстве.

– В лучшем случае, – соглашается она, все еще сердито глядя мне через плечо. – Что она, черт возьми, по ее мнению, делала, флиртуя с тобой так?

– Она не флиртовала, – фыркаю я. – Она просто пьяна, пыталась быть смешной. Понимаешь? Как и Таня. Она не серьезно.

Когда я впервые познакомился с Таней, она отчаянно флиртовала со мной на глазах у всей семьи. Я был в ступоре, пока не понял, что это была шутка, чтобы растопить лед. Удивительно, но это сработало, и теперь она делает это постоянно.

– Таня моя сестра, это другое. Лучше бы она прекратила.

– Ну в самом деле, ничего такого, но если хочешь, я могу переговорить с ней, – предлагаю я.

– Нет! Не тогда, когда она в таком состоянии. Оставь все как есть. Карлайл разберется с ней, – огрызается она.

Чья-то рука касается моего предплечья, и я замираю, боясь, что это Белла, но развернувшись, я вижу Таню, стоящую позади меня.

– Не возражаешь, если я ненадолго украду твою жену? – она улыбается, а потом поворачивается к Ирине. – Мне нужно переодеться, поможешь мне снять платье?

– Конечно, – отвечает Ирина с кивком и отходит от меня.

– Ты знойно выглядишь в смокинге, Эдвард, – улыбается Таня, и я поворачиваюсь к Ирине и многозначительно вскидываю бровь.

– Вот видишь, – говорю я, выдавливая улыбку. – Пара напитков, и все флиртуют без стеснения.

Видимо, предпочтя не обращать на мои слова внимания, Ирина уходит с Таней, не сказав ни слова и не улыбнувшись. Я возвращаюсь за столик, и на этот раз там уже сидит Элис. Поскольку Карлайл с Эсми все еще танцуют, я пользуюсь возможностью и, схватив обеих девушек под руки, вывожу их на террасу.

– Да какого черта с вами двумя происходит? – шикаю я, как только мы оказываемся на улице. – Если Карлайл увидит вас в таком состоянии, он будет в бешенстве. Что вы пили?

– Всего лишь пару бокалов шампанского, – хмурится Элис. Ее веки потяжелели, а лицо приобрело зеленоватый оттенок.

– С тобой все хорошо? – спрашиваю я; злость быстро оборачивается тревогой, когда она слегка покачивается.

– Кажется, меня сейчас стошнит! – вскрикивает она, вырываясь из моих рук, и бросается обратно в дом, видимо, в уборную.

Я со стоном поворачиваюсь к Белле. Она смотрит тлеющим взглядом на мою ладонь, обхватившую ее руку. Большой палец по собственной воле проводит по ее мягкой коже, и ее дыхание вырывается из груди прерывистыми вздохами. Она снова смотрит на меня, ее глаза блестят от нетерпения, и от одного этого взгляда целые месяцы подавляемого чувства бессилия и отрицания вырываются на волю.
– Не смотри на меня так, Белла, – шепчу я, зажмуривая глаза.

Через открытые двери террасы раздается залп хохота. Выйдя из оцепенения, я крепче сжимаю ее руку и увожу ее с террасы. Небольшие уличные светильники установлены вдоль тропинки, рассеивая мягкий зеленоватый свет, освещающий путь. Я вслепую сворачиваю на первом же повороте на нашем пути и прижимаю ее к стене.

Приподняв ее лицо к своему, я смотрю в ее искрящиеся глаза. Она выглядит такой нетерпеливой, словно в ожидании, и сила эмоций в ее взгляде приводит меня в чувства. Я смотрю на нее, ища признаки того, насколько пьяна она может быть.
– Ты в порядке или тебя тоже тошнит? – спрашиваю я ожесточавшим от переполняющих меня эмоций голосом.

Ее взгляд блуждает по моему лицу, то и дело мечась к губам, и меня накрывает осознание. Энергия словно бы исходит от нее волнами, и мое сердцебиение все больше ускоряется, чем дольше я смотрю в ее глаза.

Каким-то образом крошечная часть моего разума, не поглощена Беллой, вмешивается в происходящее.
– В какие, черт подери, игры ты, по-твоему, играла, флиртуя со мной на глазах у моей жены? – спрашиваю я, а она смотрит на меня взглядом, который можно было бы описать только как обожающий. – Ты не можешь говорить мне такое… никогда!

Сделанный мной шаг назад не имеет никакого смысла, потому что она тут же шагает вперед. В ее глазах начинают собираться слезы.

– Ты пьяна! – оговариваю я. – Надо отвести тебя обратно в дом.

– Нет! – вскрикивает она с отчетливой ноткой отчаяния в голосе. – Пожалуйста, просто побудь со мной хоть немного. Я еще не хочу возвращаться назад. – Она в расстройстве хватается за волосы. – Я больше не могу это выносить.

Я озадаченно смотрю на нее, пока она неотрывно смотрит на меня в ответ, покусывая губу. Раз или два она открывает рот, собираясь заговорить, но потом снова прикусывает губу и крепко зажмуривается. Наконец она смотрит на меня глазами, блестящими странным сочетанием страсти и печали.

– Я больше не могу это скрывать, Эдвард. Я не могу притворяться, будто не испытываю к тебе чувств. Это съедает меня изнутри. Меня убивает тот факт, что я должна делать вид, будто не чувствую этого, что всякий раз, когда я вижу тебя, я должна скрывать, что хочу прикоснуться к тебе, поцеловать тебя. Боже, Эдвард, ты все время в моих мыслях, я не могу думать ни о чем другом, я не могу… Я не могу больше скрывать это от тебя. – Ее глаза блестят, когда она сосредоточивает взгляд на мне. – Не могу, зная, что ты тоже это чувствуешь.

– Белла… – предупреждаю я.

– Нет! – Ее голос эхом звенит в ночи, как жалобный крик раненого животного. – Нет, не говори ничего.

Она подходит ближе. Я чувствую жар ее тела на своем. Ее дыхание овевает мое лицо, когда она приподнимает его и смотрит мне в глаза.
– Ты знаешь меня как никто другой, Эдвард, и я тоже тебя знаю. – Она проводит рукой между нами и задерживает ладонь над моим сердцем. Она прижимается лбом к моей груди рядом со своей ладонью. – Я слышу, как колотится твое сердце, совсем как мое. – Она делает глубокий вдох, свободной рукой берет мою ладонь и поднимает вверх. Я знаю, что она собирается сделать, и должен остановить ее, но мне не хватает воли.

Приподняв голову, она слегка отступает назад и прижимает мою ладонь к своей груди, прямо над грудью. Конечно же, я чувствую сильное биение ее сердца. Я закрываю глаза в жалкой попытке блокировать избыток чувств, но добиваюсь лишь того, что с еще большей отчетливостью ощущаю ее мягкую кожу под ладонью и чувствую ее сладкое дыхание.

Боже, никогда в жизни я не хотел чего-то так сильно, как я хочу ее. Прикасаться к ней, целовать ее… быть в ней. И вот она стоит прямо передо мной, и все мои усилия и воля бороться с чувствами исчезают.

Она так близко, стоит на носочках, ее губы в считанных миллиметрах от моих, и я знаю, что не остановлюсь. Я не могу.

И что еще хуже… я не хочу останавливаться.

Моя рука по собственной воле неторопливо скользит вверх. Позволив себе сосредоточиться на этом движении, я наслаждаюсь мягкостью ее кожи, когда моя ладонь обхватывает ее шею сзади, устремляясь в шелковистые волосы у ее основания. Слегка склонив ее голову, я неторопливо склоняюсь к ней. Мои глаза прикованы к ее глазам, пока я придвигаюсь ближе, чувствуя притяжение, которому попросту больше не могу противиться.

Я издаю стон, когда мои губы касаются ее губ. Сперва поцелуй мягок и нежен, но когда она громко вздыхает, обхватывая меня руками за шею и запуская пальцы мне в волосы, он становится более глубоким. Очертив ее губы языком, я издаю громкий стон, когда она раскрывает их, впуская меня, и мы поддаемся безумству. Наши языки сталкиваются, скользя вдоль друг друга, а губы отчаянно сминают друг друга.

Моя последняя оборона рушится, и я снова прижимаю Беллу к стене. Мои руки скользят вдоль ее тела и огибают бедра, я обхватываю ее попку ладонями и вжимаюсь болезненной эрекцией в ее живот. Оторвавшись от моих губ и направляя мое лицо к своей шее, она закидывает ногу мне на бедро. Ее громкие вздохи распаляют меня.

– Боже, Эдвард. Я мечтала о тебе! – восклицает она между вздохами. – Ты нужен мне.

– Блядь, Белла! – рычу я, вжимаясь в нее и одновременно покусывая кожу ее шеи.

Все мои чувства взывают ко мне, я безгранично поглощен происходящим. Звуком ее вздохов, вкусом ее губ, ощущением ее мягкого, теплого тела, прижатого к моему, запахом ее кожи, окружившим меня. Моя ладонь скользит по шелковистой коже ее бедра, пробираясь под платье, пока мои пальцы не нащупывают край ее трусиков.

Я отстраняюсь и смотрю ей в лицо, даже в приглушенном свете я вижу вспышку желания в ее глазах, и я знаю, что она зеркально отображает мою.

Но ее невинная, полная обожания улыбка становится для меня сродни ведру холодной воды, и в голове крутится лишь одна мысль: «Какого черта я творю?».

Прижавшись лбом к ее лбу, я опускаю руку, поправляю ее платье и делаю несколько успокаивающих вдохов.
– Белла, мы не должны… я не должен был!

– Нет, Эдвард, не надо, – молит она, снова прижимаясь к моим губам.

Нежно ослабив захват ее рук на своей шее, я удерживаю их между нами и делаю шаг назад.
– Белла, прости. Я не должен был это делать.

– Да, да, должен был. Я люблю тебя, Эдвард, и я хочу тебя! – Она вырывает одну руку и обхватывает мою щеку ладонью. – И я знаю, что ты тоже меня хочешь. Я чувствую это, всякий раз, когда мы вместе, это чувство здесь!

Качая головой, я убираю ее ладонь.
– Белла, я… я не могу! Я женат, я не должен… Я не могу быть с тобой.

Это становится для нее последней каплей, и крупные слезы бегут по ее щекам. Она вырывает вторую руку из моих ладоней и закрывает ладонями лицо. Ее тело сотрясают резкие всхлипы.
– Ох Господи! – плачет она.

– Белла! – я хватаю ее за плечи. – Посмотри на меня. – Она раздвигает пальцы, и смотрит на меня сквозь них заплаканными глазами. – Я не хочу причинять тебе боль.

– Тогда не причиняй! – просит она.

– Эдвард?

Кровь стынет у меня в жилах при звуке голоса Ирины. Вздох Беллы эхом разносится в ночном воздухе, и мы слышим ее приближающиеся шаги.

Вывернув из-за угла, Ирина резко останавливается и сурово смотрит на нас.
– Что вы, черт возьми, здесь делаете? – кричит она. – Я только что нашла Элис, блюющей в туалете, Карлайл уже вышел на тропу войны!

– Я вывел их обеих подышать свежим воздухом. Я не хотел, чтобы отец увидел их, – говорю я, слова вылетают со скоростью в сотню миль в час. – Элис вернулась в дом, ее затошнило, а Белла расстроилась…

– Это свадьба моей сестры, – цедит она, поворачиваясь к Белле. – Вы с Элис, судя по всему, весь день воровали выпивку, ты хоть представляешь, какие у нее могли быть неприятности, если бы люди подумали, что вам ее кто-то покупал?

Отчаянно пытаясь контролировать себя, Белла вытирает щеки большими пальцами, смахивая слезы. Ее волосы спутались, макияж размазался по лицу. Мое сердце ухает в желудок от ее несчастного вида.

– Я сожалею, – шепчет она, делая несколько неуверенных шагов вперед.

– И должна! – кричит Ирина.

– Ладно, Ирина, она расстроена. Не нужно все усугублять, – говорю я, подходя к Ирине.

Она поворачивается ко мне с яростью во взгляде.
– Почему она так расстроена? И почему именно ты должен ее утешать?

– Я уже сказал тебе, я вывел их на улицу, чтобы убедиться, что с ними все хорошо, – объясняю я.

Белла проходит мимо, и я замечаю, что ее сотрясает крупная дрожь.
– Мне нужно в туалет, – бормочет она.

Ирина все еще в ярости, когда мы возвращаемся обратно по той же тропе вслед за Беллой, но когда мы поднимаемся на террасу, становится гораздо хуже. Карлайл ждет нас и сердито смотрит на Беллу, когда мы приближаемся.

– Если бы не трехчасовая дорога, я бы уже позвонил твоему отцу, чтобы он приехал и забрал тебя прямо сейчас! – выплевывает он с ядом в голосе, сочащемся из каждого слова. – Но раз уж мы застряли тут с тобой, я думаю, что вам с Элис стоит оставаться в своей комнате до конца вечера. Она уже там. – Он поворачивается ко мне. – Проводи ее через переднюю дверь. Ни к чему смущать Елизара и Сашу еще больше.

Смущать тебя, ты хочешь сказать! Мне не удается озвучить мысль, потому что Ирина заговаривает первой.

– Мы оба отведем ее, – настаивает она, грубо хватая Беллу за руку.

Белла вырывает руку, но не произносит ни слова, пока мы идем к передней части дома.

Когда мы отводим Беллу в ее комнату, атмосфера между нами так напряжена, что ее можно колоть ледорубом. Ирина то и дело бросает в мою сторону ядовитые взгляды, пока Белла молча идет, опустив голову. Мы доходим до комнаты Беллы, и я жду снаружи, пока Ирина провожает ее внутрь.

Я меряю шагами коридор, обдумывая все, что вертится у меня в голове. Как я мог быть так глуп и эгоистичен? Белла явно пьяна, я это знал! И все равно поддался эмоциям и практически набросился на нее. И теперь Ирина подозревает, что между нами что-то происходит, и ее сердце будет разбито, если она узнает, что я чувствую, я никогда не задумывался, что действовал под властью этих чувств.

Я сжимаю волосы пальцами, чувствуя, что мог бы вырвать их с корнем. Понимая, что Ирина вскоре выйдет, я прекращаю метаться и заставляю себя успокоиться. Оперевшись на стену спиной, я закрываю глаза. Закрываю лицо ладонями, делая глубокие вдохи. Но образы Беллы атакуют меня, ее вкус преследует меня, ощущение ее в моих руках еще слишком свежо в памяти, и почему-то я совсем не жалею об этом.

Нет, что действительно убивает меня, так это то, что я сожалею лишь о том, что она не может быть моей, и я причиняю ей боль безо всякой вины с ее стороны. Я должен найти способ забыть о том, что произошло сегодня ночью, забыть о моих чувствах к ней. Это приведет лишь к разбитому сердцу.

Я вздрагиваю, когда слышу, как открывается дверь. Ирина выходит в коридор и медленно идет ко мне.
– Мы не идем вниз, – сообщает она. – Нам нужно поговорить! – ее голос напряжен.

– Разве мы не должны проводить Таню? – спрашиваю я, идя следом.

Она внезапно останавливается и оборачивается. Резкий дар ее ладони по моей щеке звонко разносится по пустому коридору, боль приходит лишь потом, и только когда по щеке разливается жар, я осознаю, что она ударила меня.

– Ублюдок! Они уже уехали. А ты был на улице с чертовым пьяным подростком! Ты хоть знаешь, как стыдно мне было? Когда я стояла рядом с твоими родителями, не в силах объяснить, где тебя черти носят?

Она проводит картой от нашего номера через слот, но лампочка на двери все так же горит красным. Выдернув ее и впихнув обратно, она издает стон раздражения, и я боюсь, что она может сломать карточку, до того сильно она ее толкает. Медленно накрыв ее руку своей, я забираю у нее карточку и открываю дверь.

Она врывается в номер, и я тихо закрываю за собой дверь. Разворачиваясь ко мне лицом, она скрещивает руки на груди и смеряет меня грозным взглядом.
– Что, черт возьми, происходит, Эдвард?

Меня накрывает волна усталости, и впервые за ночь, я начинаю ощущать эффект от выпитого алкоголя. Я подхожу к ней, но она отступает назад, выставив вперед руки.

– Слушай, я так… – начинаю я, но она перебивает меня.

– Нет! Я не хочу твоих извинений, Эдвард. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что происходит? Что происходит с нами?

– Ничего не происходит, я лишь хотел убедиться, что с ними все хорошо. Прости, что смутил тебя. – Мне тошно оттого, как легко ложь слетает с языка.

– Черт, Эдвард, ты такой чертовски наивный! – кричит он. – Она юная девица, тупо втрескавшаяся в тебя, и ты не должен ее поощрять. Ты так мил с ней все время, и она этим пользуется. Одному Богу известно, что могло там произойти. Ты знаешь о ее репутации, ей хватило наглости флиртовать с тобой прямо у меня на глазах! Ты несправедлив ко мне, Эдвард, ты опозорил меня.

Я открываю рот, чтобы ответить, но она распалилась, ее ничем не остановишь, когда она в таком состоянии.

– Что с тобой случилось? – спрашивает она, понизив голос. – Ты не был таким, когда мы были в колледже, ты хотел того же, чего хотела я. Одно дело, когда ты сказал, что не хочешь быть хирургом. Я это поняла. Но потом ты говоришь мне, что хочешь практиковать семейную медицину… в Форксе? Не таков был план, Эдвард.

Она начинает выдергивать заколки из волос, со злостью бросая их на комод.
– Я все это время была рядом, Эдвард, пусть даже это совсем не то, что я думала, и ты не тот, кем должен был стать. Бога ради, ты отказался от стажировки хирургом, чтобы стать чертовым семейным врачом? Просто стыдоба. Я недавно ходила с Таней по магазинам. Хорошо ей, быть женой торакального хирурга. Она чуть не скупила весь «Pottery Barn», когда декорировала кухню в новом доме. Посмотри на нас… живем с твоими родителями, ты такой видел нашу жизнь?

Я обдумываю ее слова, в каждом из которых слышится разочарование. Голова идет кругом. Она во многом права. Я слишком хорошо сыграл свою роль, но вместо того, чтобы заставить Карлайла гордиться мной, я неосознанно заставил Ирину думать, что она вышла за мужчину, который достигнет успеха.

Она не знает, кто я, и вина за это лежит только на мне. Я делаю шаг в ее сторону, и на этот раз она не отходит.

– Я думаю, что больше у нас ничего не выйдет, Ирина, – начинаю я. – Мы не хотим одного и того же.

– Ох, прости, – ахает она, ее глаза округляются в панике. – Я люблю тебя, Эдвард, очень сильно, я лишь хочу лучшего для тебя, лучшего для нас!

– Но то, что лучше для тебя… не лучше для меня, – возражаю я.

Застигнув меня врасплох, она обхватывает меня руками и притягивает к себе.
– Я скучаю по тебе, Эдвард. Я скучаю по тому, какими мы были, – шепчет она, наклоняясь ко мне. – Мы можем все вернуть. – Ее голос вдруг становится отчаянным, и я закрываю глаза, не в силах смотреть на нее. – Не оставляй меня, Эдвард. Ты нужен мне.

Что-то екает во мне, когда я слышу эти три последних слова. Те же самые слова, что произносила сегодня Белла. Злость и чувство вины наполняют меня. Я злюсь на себя за каждое глупое решение, которое я принял, и которое привело меня к этому моменту, я чувствую себя виноватым за то, что умудрился утащить Ирину вместе с собой.

Даже сейчас, когда она покрывает мое лицо и шею отчаянными поцелуями, я ничего не чувствую. Нет ни капли того жгучего удовольствия, что проносилось сквозь меня от одного только прикосновения кожи Беллы, когда она опустила мою ладонь на свое бешено колотящееся сердце. В моей жизни нет ничего настоящего.

– Займись со мной любовью, пожалуйста, – просит она, прижимаясь ко мне ближе, притягивая меня к своим губам.

Меня убивает то, что все в ней не так. Ее волосы не того цвета, губы не те на вкус, ее тело больше не подходит к моему, если вообще когда-то подходило. Она заслуживает гораздо большего, чем я могу ей дать, и все же кажется, что я все, чего она хочет.

Ее рука скользит к моему вялому члену. Она нежно обхватывает его. Соленые слезы текут между нашими соединенными губами, и мне требуются все силы, что у меня есть, чтобы не убрать ее руку.

Во мне кипит злость, потому что я не хочу ее. Я хочу ту, которую не могу иметь. И снова я сталкиваюсь лицом к лицу с фикцией, которой является моя жизнь, и продолжаю подыгрывать.

Образы Беллы врываются в сознание сквозь оборону, и я целую свою жену, представляя, что это губы Беллы под моими губами, ее руки расстегивают мои брюки, пальцы обхватывают мою теперь уже проснувшуюся эрекцию.

Мои поцелуи становятся более настойчивыми. Она дышит мне в шею, издав радостный стон, когда я становлюсь невообразимо твердым в ее ладони.

– Да, малыш, – выдыхает она мне в ухо.

Но я слышу не ее голос. Приподняв ее, я отношу ее на кровать, где аккуратно сажаю, но это последнее наше нежное движение. Она начинает срывать с меня одежду, и я следую ее примеру, избавляя ее от платья. Моя ладонь скользит по ее бедру, и воспоминания о мягкой коже Беллы вызывают во мне вспышки желания. В моих мыслях я сжимаю ладонью ее трусики и стягиваю их в них, именно ее ноги я хочу развести в стороны и уткнуться лицом между ними. Я хочу почувствовать, как она кончает мне на язык.

Резко раздвигая ноги Ирины, я делаю именно это. Ее ноги обхватывают мои плечи, пока я ласкаю ее пальцами. Двигая языком по ее возбужденной, влажной плоти долгими, медленными движениями, я слышу ее стоны и воображаю их более глубокими, гортанными. Ее клитор возбужден, когда я всасываю его в рот, и она кричит, когда я ввожу в нее два пальца и начинаю двигать ими. Как одержимый я посасываю сильнее и двигаю пальцами быстрее, пока она не кончает вокруг моих пальцев.

Она все еще извивается, когда я взбираюсь по ее телу, крепко зажмурившись, и врываюсь в нее без предупреждения.

– Да! – кричит она. Ее ногти впиваются мне в спину, и она обхватывает меня ногами.

Я утыкаюсь лицом ей в шею и двигаю бедрами, будто бы могу вытрахать образы Беллы из головы. Но я не могу забыть, как она смотрела на меня, каково было ощущать ее кожу под пальцами. Чертов вкус ее губ все еще свеж в моей памяти, и все это распаляет меня, возбуждает, убивает и, в конечном счете, становится моим освобождением. Я кончаю сильно, и вопль, вырвавшийся из моего горла, кажется полным страдания.

А потом со мной остается одна лишь пустота.

---

И Карлайлу Эдвард не угодил, и Ирине золотые горы на тряпки не обеспечил...
Жду вас тут >>

ФОРУМ

Источник: http://robsten.ru/forum/19-1210-7#779725