День вручения премии Гильдии киноактеров...

— Черт возьми, Лорен! Тебя кто ходить учил?

— Это ты в меня врезалась, сука неуклюжая!

— Хуя с два! Ты, блядь, головой ударилась, когда падала? Если бы вытащила нос из Таниной задницы, то видела бы, куда идешь!

— Стерва.

— Шлюха.

В офисе снова воцарился долбаный хаос. Мы с Лорен только что вернулись — начальники захотели пообедать пораньше и отправили нас за покупками. И она в меня врезалась. Впрочем, я сбила ее с ног и устояла.

Благодаря году занятий в секции роллер-дерби я чертовски хорошо держала удар. (ПП: женский контактный командный спорт, в котором гонки на роликовых коньках сопровождаются столкновениями и своеобразной борьбой). Ее тощая, вскормленная салатами задница не продержалась бы на ринге и пяти минут. Те женщины порвут ее на лоскуты.

Мысленная заметка: восстановиться в Лиге, привести Лорен на тренировку «Свежее мясцо» и смотреть, как «Куколки» разносят недоделанную Барби в пух и прах. Зовите меня Белладонна, сучки. (ПП: имеется в виду команда L.A. Derby Dolls Roller Derby League).

Лорен вскочила на ноги. Отпихнув ее плечом, я бросила свою сумочку на стол. Элис ушла в выставочный зал, поэтому я оставила обед в офисе и направилась за ней. Но в этот момент телефон отозвался рингтоном, который я назначила Эдварду.

Вот блин. А он времени не теряет, верно?

Тюльпан ухмыльнулась. Самоуверенная стерва.

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет.

Никому не говори, иначе можешь пожалеть».

(ПП: The All American Rejects — Dirty Little Secret, перевод вольный; в оригинале «не говори, иначе станешь сожалением», а мне захотелось срифмовать).

Он прислал сообщение.

«Ты скоро кончишь? ;P»

Я рассмеялась и нажала кнопку «Ответить».

И только тогда ощутила на себе чей-то взгляд, а затем и тошноту от противных духов Лорен.

Она заглядывала мне через плечо.

— Какого хера ты делаешь? — рявкнула я.

— Похоже, у тебя отличный улов, Белла, — сказала она, закатывая глаза и топая обратно к своему столу.

Ну, твоя варежка хотела бы его поймать.

Пришла моя очередь закатывать глаза.

— По крайней мере, член, который я трахаю, толще сосиски, гребаная ты сука.

Она издала чересчур драматичный вопль и потопала к своему столу.

— Вот именно, проветри свой обожающий свинину кустик и оставь меня, блядь, в покое.

Я сходила и сообщила Элис о прибытии обеда, затем плюхнулась на свое место и написала ответ.

«Передай Вышибале, что я на работе. Знаешь, такая штука, которой ты якобы занимаешься, когда режиссер кричит «Мотор!».

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет.

Никому не говори, иначе можешь пожалеть».

«Ай. В самое сердце (сарказм, блядь). Серьезно, когда ты закончишь и привезешь мой костюм? Хочу разобраться с этим дерьмом».

Что за чертов ребенок. Тяжко, наверное, ходить по дорожке и терпеть, пока тебя фотографируют, а потом несколько часов сидеть и хлопать, словно тебе не наплевать. Просто сердце кровью обливается.

«Ну, раз ты все так соблазнительно описал.... Когда ты замерзнешь в аду, недостойный придурок».

Я понимала, что он имел в виду награждение, но хотела постебаться.

«Я говорил о ебучем вручении наград! Ты всегда так чертовски чувствительна?»

«Как головка твоего члена. Расслабься! Я просто тебя подъебывала».

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет».

«Я бы предпочел, чтобы ты меня трахнула».

«Я тоже ;P Как я уже сказала — хотя ты, по-видимому, разучился читать, — я на работе. А значит, никакой интимной развлекательной программы».

Тюльпан сердито посмотрела на часы, топнула ногой и надулась.

«Так кто же привезет мне вещи?»

«Джессика, наверное».

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет».

«Я ее на дух не переношу».

«Ржунимагу. Она очень взволнована. Вытяни губки, любовничек».

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет».

«Я не настолько хороший актер. Нихуя подобного».

«Близится время шоу. Не думаю, что у тебя есть выбор».

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет».

«Всегда есть гребаный выбор».

О чем он, черт возьми?

Тут у Лорен зазвонил телефон.

— Denali Inc, это Лорен, как я могу…

Ее лицо просветлело, а затем вытянулось.

— Д-да… мистер Каллен. Сию секунду, — она нажала кнопку удержания вызова.

Пиздец.

— Таня, Эдвард Каллен на первой линии. Кажется, он расстроен.

С другого конца коридора донеслась приглушенная команда Тани:

— Соедините меня с ним!

Черт, черт, черт! Какого хера он творит?

«Хули ты делаешь?» — набрала я сообщение. Ответа не последовало.

Через несколько секунд Таня вышла из кабинета.

— Белла, можно тебя на минутку?

Я кивнула и с трудом сглотнула.

— Лорен, найди Джессику и скажи, что мне нужно как можно скорее с ней поговорить.

Кивнув, Лорен убежала.

— Что-то случилось, Таня?

— Знаю, прозвучит странно, но мне только что звонил Эдвард Каллен. Просил, чтобы именно ты привезла ему костюм для вручения наград Гильдии.

Иными словами, он хочет, чтобы Тюльпана поднесли на серебряном блюдечке. Тюльпан тут же начала подправлять макияж и подбирать одежду.

Дерьмо. Нельзя показывать, насколько я хочу туда поехать.

— Что? Это просто нелепо, — упрекнула я, качая головой. — Ему никто не сказал, что я не стилист? Я совершенно в этом не разбираюсь, — невинно сказала я.

«Зато я разбираюсь!» — Тюльпан подпрыгивала, примеряя уже третий наряд.

Танины глаза сверкнули.

— Знаю, милочка, — коротко ответила она.

Я изо всех сил сдерживала желание ткнуть ее одной из обеденных вилок. Может, я и не хотела одевать этих ублюдков, но при необходимости, безусловно, смогла бы.

— Тем не менее, он попросил прислать именно тебя. Полагаю, ты со всем разберешься, как и в прошлый раз.

Зависит от того, каково твое определение «всего». Если речь о Вышибале, то этим заведует Тюльпан.

«Сделаем», — самоуверенно выкрикнула Тюльпан, вертясь перед зеркалом и оглядывая себя.

Я кивнула.

— Думаю, справлюсь, — заверила я ее.

В коридоре появились Джессика, Лорен и Элис.

— Что происходит, Таня? — спросила последняя, бросив на меня сердитый взгляд. — Нам всем пора идти.

— Похоже, Эдвард непреклонен в том, чтобы костюм ему привезла Белла.

Глаза Элис на секунду расширились, а затем она застенчиво улыбнулась мне.

— Что? Она? Она же ассистент! Она вообще ничего об этом не знает! — закричала Джессика.

Если еще хоть один человек это скажет, я психану. Начну кровавую резню. В сравнении с этим сцена из «Матрицы», где Нео и Тринити обстреливают офисное здание, покажется прогулкой по парку.

Тюльпан повязала на лоб красную бандану и принялась полировать свой РПГ. (ПП: отсылка к фильму «Рэмбо»; РПГ — ручной противотанковый гранатомет).

— Она просто забросит вещи, — надменно произнесла Элис. — Не вижу в этом ничего плохого.

— Я тоже, — согласилась Таня. — Тем более, он специально попросил, чтобы приехала Белла, и в прошлый раз она отлично справилась.

Джессика покачала головой, мотая блондинистым хвостом.

— Это возмутительно. У нее нет квалификации.

— Джессика, это не тебе решать. Последнее слово за мной и клиентом, — урезонила ее Таня.

Джессика открыла рот, собираясь возразить, но Таня оборвала ее сердитым взглядом.

— Решено, — подтвердила Таня, хлопнув меня по плечу. — Джессика, покажи Белле, где вещи, и пусть отправляется.

Тюльпан надела розовый топ и кожаные штаны и напевала: «Получила, получила, получила, получила… что?».

— Конечно, никаких проблем. Сейчас все соберу и вернусь. — Джессика бросила на меня взгляд, способный расплавить краску на гребаном танке, развернулась на пятках и умчалась прочь, стуча каблуками.

Тюльпан уперла руки в бока и закричала: «Вот именно, сучка! Уебывай! Вышибала — мой. Не приближайся!»

— Я не хочу создавать проблемы, Таня. Возможно, Джессика справится лучше, — предположила я с притворной застенчивостью. — Мы с Эдвардом не очень хорошо ладим.

Пришлось продолжать притворяться. Я не могла дать окружающим даже малейший повод заподозрить, что мы с Калленом способны находиться в одной комнате.

Элис искоса глянула на меня, прикусив губу, чтобы не рассмеяться.

«Не вынуждай меня вмешиваться! — пригрозила Тюльпан, затачивая острый каблук. — Мы с Вышибалой прекрасно ладим».

— Эдвард ни с кем не ладит, Белла. Думаю, ты сможешь дать именно то, что ему нужно. Знаю, порой ты бываешь чертовкой, но помни — делу нужно отдаваться на все сто процентов.

Во фразе прозвучало столько пошлых намеков, что мой извращенный разум не мог сосредоточиться на каком-нибудь одном.

— Прошу прощения! — пискнула Элис, затем резко развернулась и практически убежала. Из выставочного зала донесся ее смех.

Таня тоже ушла, присоединившись к другим стилистам. Мой телефон снова заиграл «Грязный маленький секрет».

«Добиваюсь своего».

Серьезно, блядь.

«Если будешь так доебываться до Тюльпана, мы проебем всю конспирацию (такой вот каламбур)».

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет».

«Ты слишком много волнуешься. Полагаю, скоро кончишь?»

Ладно, сыграем в его гребаную игру.

«Я только заброшу твои неоправданно дорогие лохмотья. Оставаться не собираюсь».

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет».

«Я заставлю тебя не только остаться, но и умолять о двойной игре».

Тюльпан крутила бедрами, напевая попурри из Promiscuous Girl и Give it to Me. (ПП: песни Nelly Furtado).

Каллен думает, что сможет поменяться со мной ролями? Это я здесь чертова королева, а он — моя сучка; если кто и будет умолять, то именно он. Интересно, сколько раз мне придется это доказывать?

«Выложусь по полной. Готов ли Вышибала вернуться в строй?»

«Я оставлю тебе свой грязный маленький секрет».

«Он говорит, игра началась».

Вперед.

***

Чтобы привести свой план в действие, я позаимствовала несколько вещей у Элис и выставочного зала. Элис, безудержно хихикая, отыскала все, что я просила.

Джессика практически швырнула в меня одежный чехол. Пока она не смотрела, я заглянула внутрь. Темно-синий костюм от Gucci. Я довольно улыбнулась. Эдвард худо-бедно последовал моему совету и выбрал нечто более смелое, чем в прошлый раз.

Мне сунули еще один чехол.

— Что это? — спросила я, разглядывая его. В прошлый раз отвозила всего один.

— Эдвард, — начала Джессика, делая ударение на его имени, словно они были чертовски близки, — предпочитает, чтобы ему привозили дополнительную рубашку, — сообщила она с невъебенно мечтательным взглядом.

Я старалась не блевануть на ее розовое платье от Prada.

— Только не забудь сказать ему, что это от меня, — серьезно заметила она.

Верно. От погруженной в иллюзии сучки, которая закидывается «Ксанаксом», словно «Тик-таком». (ПП: «Ксанакс» — противотревожное средство). Поняла.

Если бы Джессика только что не улучшила мой маленький план, я бы сказала ей, что она запоздала с эпиляцией.

— Все передам, обещаю, — мой голос был слаще гребаного сахара. — Уверена, он будет очень благодарен.

Джессика улыбнулась, поблагодарила меня со всей искренностью, на которую, полагаю, была способна, и ушла.

Подошла Элис. Протянула мой набор «заставь его умолять», помогла уложить все в Куп, затем подмигнула, помахала и откланялась.

Я отъехала, переоделась в туалете «Старбакса», а потом направилась в Брентвуд.

Всю дорогу я молилась гребаным богиням Голливудского бульвара, чтобы мою задницу не тормознули за превышение скорости. В этом случае меня точно арестовали бы за попытку домогательства. Наверное, я могла считать это гребаным комплиментом, а может, и нет.

Самое время врубить песню Pretty Woman и вспомнить шуточки Эдварда.

Я нажала кнопку на воротах, и они тут же открылись. Заехав во двор, я припарковалась на том же месте.

Волосы я предварительно собрала в высокую прическу, оставив несколько свободных каштановых кудряшек. Поправив воротник рубашки, я надела черные туфли Louboutin с четырехдюймовыми каблуками. Подпоясала короткий, до середины бедра тренч, а затем направилась к двери с остатками костюма Каллена.

— Привет, — поздоровался Эдвард, пожирая меня глазами.

— Привет, — ответила я, притворяясь взволнованной.

— Что стряслось? — спросил он, продолжая меня разглядывать.

Судя по виду твоих штанов, Вышибала встрепенулся.

— Думаю, тебе лучше проверить, все ли на месте. Джессика просто швырнула в меня чехол и ушла.

Он покачал головой, взял сумку и бросил на стул в фойе.

— Меня это сейчас не очень интересует, — прошептал Эдвард мне на ухо, обнимая за талию и проводя носом по шее.

Тюльпан выражала полное согласие.

— Думаю, ты правда должен проверить, прежде чем я заставлю тебя забыть, для чего здесь вообще оказался костюм, — посоветовала я, а затем обвела языком раковину его уха. Рядом с моим животом ощутимо дернулся Вышибала.

— Или что ты должен заниматься чем-то другим, кроме как выкрикивать мое чертово имя, — соблазнительно прошептала я ему на ухо. Погладила Вышибалу от основания до кончика прямо через растянутые штаны, поймала взгляд Эдварда и медленно обвела вершину большим пальцем. Зеленые глаза закрылись. Каллен прикусил нижнюю губу и застонал.

Пинк была права. Все, черт возьми, в силе.

(ПП: предположительно, отсылка к песне Pink — Is This Thing On?).

Он облизнул губы и атаковал мой рот. Наслаждаясь свежим ароматом корицы и слабым привкусом перечной мяты, который появился впервые, я гладила голову и спину Эдварда. Он попытался развязать пояс моего тренча, но я шлепнула шаловливые руки, оттолкнула парня и отступила. В его глазах вспыхнула яростная решимость. Их выражение напоминало похоть и пламя, окрашенные в зеленый цвет.

— Ты так поступаешь уже второй ебаный раз, — напомнил Эдвард, осторожно приближаясь ко мне. — Знаю, ты ненавидишь, когда тебя дразнят, но я, блядь, не собираюсь это терпеть.

Тюльпан начала злиться. «Мне нужен Вышибала, — простонала она. — Я уже затопила место для нашей игры».

Я продолжала стоять на своем, послав ему ответную улыбку, в которой ясно читалось: «Ты еще об этом пожалеешь».

— Эдвард, возьми костюм, поднимись наверх и убедись, что все на месте, пока не выставил себя идиотом, — проинструктировала я, подняв бровь и положив руку на бедро.

Он открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут же закрыл его. Снова посмотрел на чехол, а затем на меня. Не прерывая зрительного контакта, Эдвард прищурился, схватил одежду и начал осторожно подниматься по лестнице, продолжая смотреть на меня. Когда он оказался достаточно высоко, я уставилась на его задницу.

— Я знаю, что ты на меня пялишься, — крикнул он с верхней ступеньки.

— Можешь, блядь, не сомневаться, — ответила я, снимая тренч и бросая у двери.

Я на цыпочках поднялась по лестнице и прошла по коридору в комнату Эдварда. Он стоял спиной к открытой двери, шурша тканью в расстегнутом чехле. Я прислонилась к косяку.

— Все зде... — он умолк на полуслове, и я улыбнулась, зная, что прозвучит дальше. — Галстука не хватает.

Верно. Он повязан вокруг моей шеи. И я стою рядом — в темно-синих кружевных трусиках, лифчике, твоей наполовину расстегнутой белой рубашке и туфлях за шестьсот долларов.

— Думаю, я его нашла, — сообщила я, накручивая конец галстука на палец.

Эдвард слегка повернул голову, присмотрелся — и развернулся полностью.

— Ты ведь это искал? — спросила я, распуская волосы и проводя по ним рукой. Мои пальцы скользнули по вырезу рубашки, сильнее обнажив девочек. Я потерла правую лодыжку о тыльную сторону левой, облизнула нижнюю губу и прислонила голову к вытянутой руке.

— Черт возьми, — выдохнул Эдвард, бросаясь ко мне.

— Смотри — но не смей трогать, — предупредила я, ослабляя галстук и снимая его через голову. Как я и предполагала, Каллен проигнорировал мое предостережение.

— Трогай — но не пробуй на вкус, — мрачно продолжил он. (ПП: цитаты из фильма «Адвокат дьявола). Эдвард буквально источал похоть. Крепко прижав меня к себе, он начал целовать кожу между сиськами. Затем покрыл их поцелуями над самым краем кружева. Я откинула голову. Эдвард перешел к ключице, провел языком по шее и с силой пососал чуть ниже уха.

Его левая рука скользнула под нижнюю часть позаимствованной рубашки, под кружево трусиков, обхватила мою ягодицу и сжала.

Мои глаза закатились. Я запустила пальцы в волосы Эдварда и громко застонала, когда он принялся сосать сильнее.

Я практически сходила с ума от удовольствия, но понимала, что не могу позволить Каллену оставить на мне ебаную метку.

— Эй, вампирчик, заканчивай, блядь, с этим, — выдохнула я. — Не вздумай оставлять на мне гребаные синяки.

— Почему? — прошептал он, целуя обсуждаемое место.

— Некоторым из нас предстоит вернуться на работу. И им нельзя выглядеть так, словно их атаковала насадка для пылесоса.

Эдвард отстранился и ослепительно улыбнулся.

— Слишком поздно, — самодовольно сказал он, откидывая мои волосы, чтобы полюбоваться своей искусной работой.

Заебись. Мерзавец пометил меня. Следовало бы разозлиться, но я слишком возбудилась, чтобы беспокоиться об этом.

— Пора наказать тебя за подражание Дракуле, — улыбнулась я, шлепая галстуком по своей ладони.

— Наказать, значит? — Эдвард поднял брови, едва заметно улыбаясь. — И как же?

— Ну, тебе повезло, что я не согласна с той частью монолога из «Адвоката дьявола», где советуют пробовать, но не глотать, — пошутила я, стягивая через голову его красную футболку-поло и бросая на пол.

Боже. Интересно, мне когда-нибудь надоест видеть этот рельефный торс?

Да нихера.

Я завела запястья Эдварда за спину и связала концом галстука.

— Что ты делаешь? — усмехнулся Каллен.

— Сыграем в игру. Если продержишься пять минут, тебе не придется умолять меня трахнуть тебя. Если не сможешь — игра окончена.

— Только два варианта? — самоуверенно осведомился он.

Я кивнула и начала расстегивать его брюки. Каллен не носил нижнего белья. Вышибала был длинным, сильным и определенно жаждал трения.

Стянув джинсы до бедер, я сжала задницу Эдварда и принялась изучать языком его грудь и живот. Сделала паузу и поцеловала пупок, отметив, что к югу от границы все было отлично обработано.

— Супер, — пробормотала я, крепко ухватив Вышибалу за основание и потирая языком верхушку. Он уже выдал каплю предэякулята. К сожалению, вкус не имел оттенка корицы, но тоже был неплох.

Эдвард прошипел:

— Это и есть твоя чертова игра?

Тюльпан кричала: «Вышибала, блядь, мой! Верните его, и никто не пострадает!»

Подняв глаза, я улыбнулась и продолжила дразнить языком кончик. Затем медленно начала погружать его в рот. Рука поглаживала основание, а рот то ускорялся, то замедлялся. Эдвард тяжело дышал. Я чувствовала, как напряглось его тело.

— Господи, детка, — простонал он.

Еще три минуты ему не продержаться.

Я втянула Вышибалу глубже, и с каждым движением головка все дальше погружалась в горло. Наверное, я могла бы проглотить целиком даже сэндвич длиной в фут, поскольку у меня полностью отсутствовал рвотный рефлекс. В средней школе я пользовалась у мальчиков большой популярностью.

Почему? Я никогда этого не узнаю.

Эдвард начал напрягаться, поэтому я осторожно обхватила мошонку. В этот момент он перехватил рукой мое запястье, и я остановилась, пораженная тем, что Каллен каким-то образом освободился. Гребаная девчонка-скаут показала мне неправильный узел. Так я и знала!

Зараза! Верни мне мой пудинг!

— Моя очередь, — прорычал Эдвард, поднимая меня и бросая в изголовье кровати.

— Это, блядь, нечестно! — рявкнула я.

— С хуя ли ты решила, что я буду сражаться честно? — мрачно ответил он, связывая мне руки. Другой конец галстука он привязал к спинке кровати.

— Какого хера ты делаешь?

— Меняю правила, красотка, — улыбнулся Каллен.

Он начал медленно расстегивать на мне рубашку, словно старался проявлять крайнюю осторожность. Каждый раз, расстегнув пуговицу, он целовал и посасывал обнажившуюся кожу.

Горячее дыхание и чертовски опытный рот заставляли мое тело пылать. Я могла лишь хныкать и пытаться дышать.

Тюльпан была по колено залита лавой. Она каталась на волнах, пытаясь убедить Вышибалу, что «вода» очень приятна.

— Эдвард! Просто порви эту чертову штуку! — слабо скомандовала я.

— Ни за что, черт возьми. Я ее потом надену, — сообщил Каллен, расстегивая последнюю пуговицу.

Он облизал кожу над краем трусиков по всей ширине бедер, покрыл поцелуями лобковую кость, а затем пару раз поцеловал Тюльпан.

«У-у-у-у! Меня навещает чертовски ловкий змееподобный кузен Вышибалы», — взвизгнула Тюльпан.

— Какие тут правила? — быстро спросила я, вспомнив слова Эдварда.

— Я позволю тебе кончить, только если будешь умолять.

Подобное дерьмо я терпеть не собиралась. Начала дергать запястья, но узел Эдварда оказался лучше моего.

— Я бы не стал этого делать, — предупредил Каллен, осторожно стягивая мои мокрые трусики через каблук правой туфли.

— Почему, блядь, нет? Ты же сделал!

— Ты не говорила, чтобы я так не поступал, — ехидно ответил он. — Но я — говорю. Не надо. — Прозвучало властно и так чертовски горячо, что я едва не растаяла под взглядом Эдварда.

Тюльпан могла кататься на гидроцикле — такое море собралось внизу.

Каллен очутился между моих мог. Пощекотал дыханием бедро, а затем принялся посасывать кожу.

Я не собиралась умолять.

— Ты охуенно мокрая, детка, — пробормотал Эдвард и провел языком по складкам. — И чертовски сладкая, — прошептал он, повторив действие еще несколько раз.

Я невольно откинула голову, ощутив, как его язык погружается внутрь, и дернулась.

Не стану умолять.

Эдвард крепко держал меня, практически спрятав лицо между ног. Язык и рот работали над Тюльпаном, как голодный человек в буфете Лас-Вегаса.

Мне не удавалось сдерживать гребаные стоны. Звучало так, словно меня снимали для «Планеты животных».

Не смей умолять!

Он начал медленно водить дьявольским языком по клитору. Готова поклясться, засранец приходился дальним родственником Джину Симмонсу. (ПП: американский певец израильского происхождения с очень длинным языком; на фото высовывает ниже подбородка). Все мое тело напряглось, а бедра самовольно начали подниматься с кровати. Эдвард сжал их покрепче.

Я надеялась, что он не заметит. Но он заметил и сразу же замедлился.

Злоебучий сраный сучий сын кискиной дразнюги!

— Черт, Эдвард, — выдохнула я. — Не заставляй вонзать эти штуки тебе в шею, — пригрозила я, закидывая ему за плечо ногу в туфле.

— Разве так разговаривают с тем, кто может доставить тебе удовольствие? — отчитал Эдвард, ухмыляясь. Затем снова опустил голову и вернулся к своей долбаной работе.

Мое тело буквально кричало, угрожая убить Каллена, если он опять остановится.

Смерть от удара каблуком Louboutin казалась весьма оригинальной.

Я заявила бы, что действовала в состоянии аффекта.

— Ебать, — простонала я, вновь приближаясь к кульминации.

— Еще нет, детка, — пробормотал Эдвард и снова принялся дразнить клитор.

«Сделай это, иначе сделаю я!» — приказала Тюльпан.

— Пожалуйста, — выдохнула я. Возможно, он и выиграл битву, но я, блядь, выиграю войну.

— Что? Кажется, я не расслышал, — усмехнулся Каллен.

Я стала марионеткой Тюльпана: эта сука дергала за все гребаные нити.

— Пожалуйста, черт возьми! — выкрикнула я.

Он удвоил свои усилия. Засранец крепко держал меня, пока я буквально сгорала. Мозг полностью отключился.

Кончая ему на лицо, я кричала — бог знает что. Моя спина пыталась выгнуться, но хватка Эдварда практически не позволяла двигаться. Он продолжал лизать и высасывать каждую каплю, словно Тюльпан превратилась в источник вечной молодости.

Через несколько секунд внутрь скользил уже не язык, а Вышибала. Ощущения сводили с ума. Моя левая лодыжка покоилась на плече Эдварда; он держал меня за бедро и продолжал ритмично врезаться.

Я застонала от ощущения наполненности, сдаваясь на милость победителя.

— Мне нравится, как выглядит на тебе этот цвет, — простонал Эдвард, срывая лифчик с моей груди.

Его длинные пальцы обводили соски и очерчивали контуры сисек. Губы небрежно поцеловали мою щиколотку.

Все еще пытаясь оправиться от оргазма, я ощутила, как мое тело снова напрягается. Казалось, что с каждым ударом Вышибала каким-то образом погружается все глубже.

— Срань господня, Эдвард! — закричала я, кончая во второй раз за несколько минут. Тюльпан кланялась, бросая цветы и зажигая свечи в своем храме Вышибалы.

Эдвард отстранился и вонзился так глубоко, что Вышибала мог дотянуться до почки. Парень достиг кульминации и пролился глубоко внутри, бормоча, как я «чертовски красива», а затем обессилено упал на меня.

Я не могла пошевелиться, даже если бы хотела. Ноги казались ватными, и отдышаться никак не получалось. Кроме того, я по-прежнему была привязана к спинке кровати, словно пленница.

Почему на ум пришла фраза «принеси наручники»?

(ПП: цитата из книги «Сумерки»: «Принеси наручники, я буду твоим пленником!»).

Я начала шевелить запястьем, всерьез пытаясь освободиться, а Эдвард рассмеялся.

— Хотел бы я все время держать тебя привязанной к кровати, — пошутил он, отвязывая галстук от изголовья.

— Ну уж нет. Не собираюсь я жить на привязи, — ответила я, как только Эдвард освободил мои руки.

Он нахмурился и нежно поцеловал кожу в тех местах, где осталось несколько красных отметин.

— Уверен, я мог бы заставить тебя передумать... — возразил он. Коснулся губами моей щеки и помог встать с кровати.

В животе снова все перевернулось.

Следующая глава

Предыдущая глава