[Счет — счет любого матча либо какая-то другая его статистика]

Проснувшись на следующее утро, я обнаружила, что Чарли уже ушел на рыбалку и будет отсутствовать до темноты. Вчера вечером я предупредила его, что собираюсь на ужин к Калленам до комендантского часа. Вид у отца был задумчивый, но в итоге он решил поужинать у приятеля, так что тоже вернется поздно. Ха. У Чарли будет свидание.

Вчера Эдвард сказал, что его родители уедут в полдень.

— Ровно в двенадцать, — подчеркнул он с улыбкой, целуя меня. — Мама помешана на расписании, так что уедут они ни минутой позже. Ты должна быть у меня ровно в 12:01. Я хочу максимально использовать каждую секунду нашего уединения.

И я не собиралась опаздывать. Желудок скрутило от волнения, но я умудрилась запихнуть в него немного хлопьев и фруктов прежде, чем провести несколько часов в отшелушивающем и депиляционном аду. Старательно изучила инструкции, данные мне Элис. Сегодня мне очень хотелось быть смазанной лосьоном, напоенной зельем красоты и одетой в самое порочное белье. Я твердо решила, что Эдвард больше меня не оттолкнет. Слишком сильно хочу его, так что на этот раз не приму «нет» в качестве ответа.

Я задумалась, а не завить ли мне волосы… но потом решила, что это уже слишком, и остановилась на паре горячих бигуди. Просто для дополнительного объема, чтобы убрать передние пряди с лица, как обычно. Я не могла найти свои любимые заколки, гребни бабушки Свон, те, с красивыми камнями. Начала уже паниковать, лихорадочно обыскивая свою маленькую деревянную шкатулку для драгоценностей, а затем содержимое стола и верхней части комода. Они не были ценными, за исключением чувств — они ведь принадлежали матери Чарли. Я всегда так аккуратно их убирала, а в последний раз надевала… вчера вечером.

Прошлой ночью — конечно. Бабочки в животе затрепетали, а бедра самопроизвольно сжались, когда я вспомнила Эдварда, лежащего на мне; широкие ладони, направляющие мою голову, держащие за волосы, чтобы найти лучший угол для проникновения наших языков… в своем вызванном похотью ступоре я едва заметила, как заколки упали, а затем и вовсе забыла про них. Чертов язык Эдварда, танцующий в моем рту. Должно быть, они остались в постели. О, его кровать… Я вздрогнула и усмехнулась про себя. В его кровати я планировала потерять кое-что другое, и уж точно не гребни бабушки Свон.

За несколько минут до полудня я сбежала вниз по лестнице, прихватив пальто и ключи. Секунду нерешительно стояла в коридоре, вспоминая, что могла забыть. Но это просто… беспокойство. И волнение. Пожав плечами, я залезла в грузовик, чтобы доехать до дома Калленов.

Оказавшись там, я встала на подъездную дорожку и начала глубоко дышать. Умудрилась даже пройти, не прочертив по камням носом. Когда я позвонила в колокольчик, одна из тяжелых дверей незамедлительно распахнулась, показав высокий стройный силуэт Эдварда. На нем был свободный мягкий пуловер, соблазнительно облегающий широкие плечи, и поношенные джинсы, низко сидящие на бедрах. И он был босиком. Я сглотнула.

— Эй, — мягко позвал Эдвард. Сводящая с ума полуулыбка искривила пухлые губы, когда он отступил, чтобы позволить мне войти.

— Привет, — отозвалась я. Тревога исчезла, как и всегда, когда я была рядом с ним.

Каллен взял меня за руку и притянул к себе для поцелуя. Все началось как быстрое прикосновение, но мы возвращались друг к другу снова и снова. Сильные руки обвились вокруг моей талии, притягивая так, чтобы наши лица оказались на одном уровне.

— Родители? — спросила я, задыхаясь.

— Ушли, — пробормотал он с дерзкой усмешкой, от которой подогнулись ноги. — Ближайшие двенадцать часов ты в полном моем распоряжении.

— Надеюсь, у тебя есть план, как их провести, — поддразнила я, снимая куртку и вешая ее в гардеробе.

— Вообще-то да, — ответил Эдвард и, взяв меня за руку, повел к лестнице. — Я написал кое-что для тебя.

— Правда? — удивленно спросила я, позволяя тащить меня вверх по сумасшедшим лестничным пролетам. — Что, стихотворение?

— Нет, — рассмеялся Эдвард. — Определенно не стихотворение.

К тому времени, как мы добрались до его этажа, я уже задыхалась. Каллен повернул налево, в музыкальную комнату, и, усадив меня на скамейку у пианино, отвернулся.

Я с любопытством наблюдала, как он подошел к противоположной стене, где были выстроены гитары, и выбрал акустическую. Перекинув ремень через голову, повернулся ко мне с легкой улыбкой. Эдвард опустил голову и слегка побренчал, настраивая инструмент, а затем начал играть. Мелодия показалась мне смутно знакомой, и я с удивлением вспомнила, что именно ее он играл для меня вчера вечером на пианино. Должно быть, Каллен заметил мое движение, потому что снова взглянул на меня с той же почти застенчивой улыбкой. Последние ноты повисли в воздухе, и он встал передо мной.

— Тебе понравилось? — спросил он.

— Это было… прекрасно, Эдвард. Это же та самая песня, которую ты играл вчера?

— Гм, да, — он снял гитару и поставил ее на место. Довольный, что я узнала мелодию. — Это то, над чем я работал… она напоминает мне о тебе. Когда я вчера вечером вернулся, все встало на свои места, — Эдвард смущенно пожал плечами.

— Ух ты, — я встала и обвила его шею руками. — Мне нравится. Никто еще не сочинял для меня песен.

Широкие ладони легли мне на талию.

— Ничего особенного, — Эдвард попытался отмахнуться, но я не позволила.

— Но это важно, — мягко настаивала я. — И удивительно, Эдвард. Ты очень талантливый. Спасибо.

— Правда? — спросил он, счастливая улыбка осветила красивое лицо.

— Правда, — я кивнула, крепко обнимая его.

Эдвард держал меня в объятиях еще несколько минут, и я блаженно впитывала его тепло и запах. Поцеловав в макушку, он сделал маленький шаг назад и переплел наши пальцы. Каллен ушел в большую ванную позади нас, а я прошла в спальню. Провела рукой по спинке кожаного дивана и медленно побрела в противоположный конец комнаты. Убрав волосы, посмотрела на большую мягкую кровать.

— Ты нашел мои заколки? — спросила я. Шумела вода, пока Эдвард мыл руки. — Кажется, я оставила их здесь вчера. Кое-кто стащил гребни с моих волос.

— О, правда? — прокомментировал Каллен. Умник.

— Просто это единственное, что осталось на память от бабушки.

— Ох, — отозвался он. — Они в ящике у моей кровати.

Я остановилась у кровати и задумчиво поджала губы. По обе стороны стояли тумбочки, справа — выдвижной ящик, под которым хранились компакт-диски и книги. А слева — два ящика чуть побольше. Я подошла и, сев на кровать, открыла верхний.

В тот же миг Эдвард вылетел из ванной.

— Эм, Белла, подожди!..

Я ошеломленно уставилась на содержимое ящика. Кажется, у меня даже челюсть отвисла. Эдвард бросился ко мне и остановился, тревожно зависнув над ящиком. Я бросила на Каллена быстрый взгляд и заметила, как вспыхнули его щеки. Моя рука медленно, словно в замедленной съемке, потянулась вперед. Его пальцы дернулись, но остались на месте.

— Белла, — простонал он смущенно. — Прости, я не подумал… черт.

— Ух ты, — едва слышно выдавила я.

Эдвард немного придвинулся ко мне и снова остановился. Ему было неловко, но я никак не могла оторвать глаз от содержимого ящика.

— Белла, — он коснулся моего плеча, но я никак не отреагировала. — Прости. Это за гранью… ммм… что я могу сказать? Ты в порядке?

Количество и качество дисков с порно и игрушек было ошеломляющим. Прикроватный секс-ящик был за пределами моего буйного воображения. Руки осторожно ощупывали предметы, некоторые я узнавала, некоторые нет. Эдвард застонал и опустился на колени рядом.

— Скажи что-нибудь, ради Бога. Белла…

Наши взгляды наконец встретились. Его лицо — напряженное и встревоженное. Я положила ладони на румяные щеки и наклонилась к нему, в голове царил хаос.

— Я сейчас так возбуждена, ты даже не представляешь.

Комическое потрясение отразилось на ангельском лице. Эдвард не сводил с меня ясных зеленых глаз, и через минуту тревога сменилась яростной решимостью. Он скользнул рукой мне за шею и притянул мое лицо к себе. Рот накрыл мой, язык проник внутрь без предупреждения, и я в отместку схватила бронзовые пряди. Я не шутила, когда сказала, что возбуждена. Горела, как чертов прожектор.

Поцелуй был страстным и яростным. Мы упивались друг другом. Каллен наклонился, и я опустилась на колени. Одна рука запуталась в моих волосах, а другая уже потянулась к рубашке. Я почувствовала, как расстегиваются пуговицы, и принялась за его пуловер; схватила за подол и дернула вверх, пока тот не зацепился за наши подбородки. Я попыталась высвободиться и снять его через голову, но рука Эдвард почти до боли потянула меня за волосы. Горячая волна дала о себе знать где-то меж бедер. Святые…

Наконец Каллен оторвался от моих губ и позволил снять с себя одежду. Толкнул меня на кровать и обхватил губами чувствительный бутон через голубое кружево лифчика. Спина выгнулась от изумления и восторга.

— Эдвард, — выдохнула я, пытаясь стянуть одежду. — Эдвард, я должна… да! О, вот так… так… Я хочу прикоснуться к тебе…

Руки, почувствовав свободу, тут же потянулись к широким плечам. Он приподнял чашечку лифчика вверх и, царапнув кожу зубами, принялся снова сосать и лизать сосок. Ахнув, я покрепче вцепилась в Эдварда. Будто спустили какой-то крючок — он начал ласкать меня медленнее. Когда Эдвард поднял глаза, у меня перехватило дыхание.

— Белла, — грубый, низкий и очень серьезный голос. — Я хочу тебя, всю тебя, прямо сейчас. Если ты, — он сглотнул. — Если ты не хочешь, то только скажи.

— Эдвард, — пробормотала я и провела ногтями по его груди и животу, цепляясь за выступающие мышцы. Не сводя взгляда с помутневших от страсти глаз, я схватила его за джинсы и принялась наглаживать твердую длину. — Если ты остановишься, — мои пальцы вывернули первый металлический болт и расстегнули остальные, прикрывавшие массивную эрекцию. — Я сделаю тебе чертовски больно.

Эдвард поцеловал меня, и я почувствовала вкус его улыбки. Протестующе заскулила, когда он отстранился. Услышав меня, Каллен снова толкнулся пахом, вжав меня в кровать, и расстегнул последнюю застежку на лифчике.

— Это мой новый фаворит, — прошептал он и наклонился, чтобы лизнуть нежную кожу. Я выгнулась и издала горловой звук, когда Эдвард бросил лифчик на пол с легким сожалением. Мягкие влажные поцелуи следовали от груди к животу, а ловкие пальцы уже принялись за джинсы. Молния медленно опустилась. Все мое тело стало сверхчувствительным. Я ощущала даже прохладный воздух там, где исчезал жар его ладоней. Нырнув под резинку трусиков, Эдвард, одобрительно мурлыкнув, провел пальцем по клитору прежде, чем стянуть оставшуюся одежду.

— Нет слов, — пробормотал он, глядя на обнаженную меня. — Нет слов, чтобы описать, как ты прекрасна.

Я невольно посмотрела вниз, но взгляд остановился на его расстегнутой ширинке и серых хлопчатобумажных боксерах. Электрический ток пробежался по венам.

— Эдвард, — выдохнула я, когда тот наклонился, нежно целуя.

Он терся об меня, не отрываясь от моей кожи; шея, ключица, грудь… каждой моей части он уделял пристальное внимание. Горячий влажный язык прошелся по животу, а затем я почувствовала нежный укус на тазовой кости, заставивший меня дернуться от силы ощущений. Все мое существо содрогнулось, когда Эдвард мягко похлопал меня между ног.

— Эдвард! — зарыдала я, путаясь в его волосах. — Пожалуйста, я хочу тебя внутри, сейчас.

— Шшш, — теплое дыхание коснулась моего лица. — Шшш… — он нежно лизнул, погладил, а затем царапнул зубами чувствительную плоть.

Я рыдала, извивалась и цеплялась за его широкие плечи. Я не чувствовала ничего, кроме мягкого подвижного языка и теплого рта между ног. Воздух с болью проходил через легкие, и Эдвард наконец поднял голову. Дыхание возвращалась рваными порциями, когда я разлепила глаза, чтобы встретиться с потрясением в его взгляде. Эдвард был похож на падшего ангела, лежащего между моих бедер; безумный взгляд и пламя волос, разметавшееся от моих требовательных касаний.

— Белла, — прошептал он.

— Эдвард, — всхлипнула я, слегка шевеля бедрами, чтобы приблизиться. Господи, неужели он не видит, что я сгораю заживо? Неужели не понимает, как сильно хочу его? Рот, пальцы… боже, член? В этот момент мне все равно. Я готова. Просто хочу его.

— Белла, я хотел, чтобы это было что-то особенное. Я хотел… наш первый раз…

Я попыталась успокоить дыхание и яростное желание, пульсирующее внутри. Совершенно невозможно сосредоточиться, когда он, такой теплый и тяжелый, лежит между моих ног, там, где я больше всего хочу его чувствовать.

— Эдвард, — я попыталась призвать остатки разума, голос стал грубым и хриплым. Прочистив горло, я попробовала снова. — Эдвард, я знаю. Но сейчас я хочу тебя больше, чем когда-либо. Пожалуйста. Я люблю тебя.

Каллен закрыл глаза и глубоко вдохнул. Повернув голову, поцеловал внутреннюю сторону бедра и провел жаром языка. Я вздрогнула, когда он коснулся носом мягкой кожи трепещущего лона. Пауза. Я напряглась в ожидании. Когда Эдвард прижался губами к чувствительной плоти, резко укусив, я подпрыгнула и застонала от удовольствия и агонии предвкушения. Я не могла контролировать странные жалобные звуки, исходящие из моего горла, пока он вращал кончиком языка, погружая его внутрь и имитируя половой акт, в котором я так отчаянно нуждалась.

— Эдвард! — взвизгнула я. Руки взлетели к его волосам, а бедра прижались ко рту. — Ах, Эдвард, пожалуйста!

Каллен приподнялся на руках, коленями продолжая держать мои ноги раздвинутыми. Дрожащая рука метнулась в открытый ящик рядом с кроватью, чтобы достать… презерватив. У меня перехватило дыхание, когда я увидела, как он гладит свою эрекцию. Зеленые глаза напряжены и сосредоточены на моих, а рука легла на самое сокровенное место, раздвигая влажные складки. Возбуждение в ласковом взгляде сменилось мечтательным удивлением, когда он медленно, слишком медленно вошел в меня. Мои бедра дернулись ему навстречу.

— Боже, Белла, полегче, полегче, детка. В тебе так хорошо. Я хочу… я не могу…

— Да, — настаивала я, и он вошел в меня сильнее… Эдвард был внутри меня. Спина выгнулась от удивительного сочетания боли и удовольствия. Наше трение заставило Эдварда громко застонать. Тяжелые, жгучие ощущения.

Он все еще нависал надо мной, дрожа и ожидая, пока я привыкну.

— Белла… — его голос стал хриплым. Дернув бедрами навстречу, он зашипел и крепко поцеловал меня. Жжение сменилось гудящим ожиданием, и я приподняла таз, пытаясь ослабить напряжение, пробегающее по телу. — Не двигайся! Ах, Белла…

Я с силой провела руками по его бокам, слегка надавив на поясницу. Эдвард опустился на меня, вжимаясь, и я застонала от этого ощущения. На мгновение отстранившись, он тревожно замер, ища мой взгляд. Не увидев в нем страха, полностью скользнул внутрь. Удовольствие было таким сильным, что я откинула голову назад. Горячие губы примкнули к моей шее.

Следующий толчок сильнее. Контроль дрогнул. Следующий еще сильнее. Эдвард опустил голову, и его язык погрузился в мой рот со следующим толчком. Я никогда не чувствовала ничего столь мощного, как Эдвард, растягивающий меня. Он всхлипывал при каждом толчке и стонал при каждом скольжении, и я трепетала от звуков, которые он издавал. Обхватила лодыжками его талию, желая быть еще ближе. Мы одновременно ахнули, когда Эдвард в очередной раз уперся в меня.

Дыхание и пот смешались. Я посмотрела в темно-зеленые глаза, сосредоточенные на моем лице, и погладила покрасневшую щеку. Мы смотрели друг на друга, ощущая обжигающую связь. Сердце в груди воспарило. Никогда в жизни я не чувствовала себя столь живой. Эдвард слегка отодвинулся, но лишь для того, чтобы просунуть руку и прижать большой палец к клитору, где как раз сосредоточились все мои чувства. Я ахнула и приподнялась, отчаянно толкая его в себя, чтобы усилить трение.

— Мне нужно, чтобы ты кончила, если сможешь, — прошептал Эдвард мне на ухо. — Я долго не протяну… Мне придется…

Его палец ласкал влажные складки, и мой внезапный крик разнесся эхом по комнате. Взрыв острых ощущений накрыл меня, словно волной. Глаза Эдварда затрепетали и закрылись, и он обхватил меня за плечи, сжимая. Через четыре толчка Каллен зарычал и прижался щекой к моей груди, яростно содрогаясь.

Так мы и лежали, пока тяжелое дыхание вздымало грудь. Постепенно электрическое покалывание покинуло мои конечности и вернулось осознание происходящего. Я провела рукой по дрожащей линии его мышц вдоль позвоночника. Через некоторое время Эдвард пошевелился и приподнял голову, чтобы поцеловать меня между грудей. Когда он, застонав, перекатился на спину и покинул мое лоно, я вдруг почувствовала всепоглощающую пустоту.

Между бедер все было мокрым и липким от собственного освобождения, а еще болело от непривычного трения. Я прижалась к боку Каллена, когда он вернулся, избавившись от презерватива. Его руки обвились вокруг меня, прижимая к груди. Я не возражала, он тоже был еще мокрым от пота после того, что мы сделали вместе.

— Белла, — его обычно ровный голос теперь казался грубоватым. А я внутри танцевала счастливый танец Снупи. Эдварду пришлось откашляться, чтобы убрать хрипотцу из голоса. Он повернулся на бок и положил руку на изгиб моей талии. Пальцы же другой руки прошлись по губам, наблюдая за узором. — Я люблю тебя… просто хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя, Белла.

[прим. переводчика: Снупи — вымышленный пес породы Бигль, популярный персонаж серии комиксов Peanuts]

Я наклонилась и нежно поцеловала его в губы. Медленно, но не от страсти, а от избытка чувств.

— Знаю. И я люблю тебя, Эдвард. Никогда не думала, что может быть так… — мой голос затих, и я задрожала от ошеломляющих воспоминаний. — Удивительно.

— Тебе ведь не было больно, правда? — тихо спросил он.

Я медленно покачала головой, от чего волосы разметались по подушке.

— Боже, нет. Не могу дождаться, чтобы испытать это снова.

Боли и правда не было, лишь некоторый дискомфорт.

Изумрудные глаза изучали мои, и, очевидно, то, что они увидели, успокоило Эдварда. Он расслабился и прижался губами к моему лбу.

— Хорошо. Я чувствую то же самое, — Каллен улыбнулся, и я улыбнулась в ответ.

Он притянул меня к себе на грудь. Со вздохом я прижалась крепче, наслаждаясь теплом и гладкостью его кожи. Эдвард накрыл нас уголком одеяла.

— А что еще тебя возбуждает?

— Хм, — сонно пробормотала я. — Думаю, мы еще вернемся к содержимому твоего ящика. Там есть кое-что, что я хотела бы попробовать, — Эдвард дернулся и затвердел напротив моих бедер. — Наверное, меня возбуждают странные вещи.

— Странные? — он посмотрел на меня сверху вниз, приподняв бровь и похотливо улыбаясь. Я рассмеялась.

— Не совсем так, — я игриво укусила его за щеку, а затем лизнула. — Я не могу объяснить. Когда ты не типичный романтический киногерой, хотя иногда это тоже неплохо, — я замолчала, а он продолжал гладить меня по руке. — Наверное, мне нравятся фантазии типа «вне досягаемости».

— Фантазии? — его голос приобрел привычную мягкость, и в сочетании с лаской это заставляло терять ход мыслей.

— Мм, да. Знаешь, темная мучительная тайна, как у Бэтмена. Конфликтный Человек-паук. Супермен в плаще с большой буквой «S» на груди…

— Супергерой или плохой парень?

— Не знаю. Я вроде как неравнодушна к Робин Гуду. И не говори, что в своей фантазии ты ни разу не снимал сапоги с Чудо-женщины. Я видела твою порнушку.

Смех застрял у него в горле, когда я опустила руку ниже живота.

— Хм, наручники и длинные волосы…

— Ммм, — я съежилась, натягивая на себя одеяло. — И колготки в сетку.

Улыбка Эдвард дрогнула, и он прикусил полную нижнюю губу, когда я сжала его.

— О, Боже, Белла…

Я ухмыльнулась и захватила ртом его достоинство.

***

Мы занимались любовью как сумасшедшие подростки, которыми в принципе и были. Боль между ног и дрожь в мышцах дали понять, что, несмотря на щедрое использование согревающей смазки из ящика Эдварда, с нас хватит. Я хотела написать любовное письмо производителям этой штуки, но подумала, что это будет немного странно. В конце концов мы оказались в джакузи. Бурлящая вода согревала в прохладном зимнем воздухе и уменьшала дискомфорт в некоторых частях тела.

Я зашипела, погрузившись в воду — жжение оказалось неожиданным, но быстро сменилось успокаивающей пульсацией. Эдвард притянул меня между своих коленей, и я легла ему на грудь. Расслабилась, окруженная большим твердым телом и влажным запахом хлорки. Волны пара поднимались от бурлящей воды, и я вздохнула. Тело и ум отдыхали.

Рука Каллена скользнула по моей груди под водой, чуть ниже… его нос и губы прижались к моему уху, затем к щеке и шее.

— Люблю тебя, — гул его голоса отдавался мне в ухо.

Я скрестила руки и сжалась, погружаясь чуть ниже в воду.

— Я тоже тебя люблю, — прильнула головой к изгибу его плеча.

— Надеюсь, — ответил Эдвард, и в голосе послышались веселые нотки. — Потому что завтра ты встретишься с моим братом.

Я подняла голову и столкнулась со смеющимися глазами.

— Неужели все так плохо? — спросила я с улыбкой.

— Хуже, — бодро заверил Эдвард. — Эммет — это сила… ну, сила чего-то. Он, наверное, самый хитроумный человек из всех, кого я знаю, а еще он просто… Эммет. Надеюсь, ты не убежишь с криками из дома, — я фыркнула, но Каллен покачал головой. — Белла, только не принимай всерьез все, что он говорит. Эммет сказал, что у него для тебя кое-что есть, но чем бы это ни было — не бери.

— Серьезно?

— Ты даже не представляешь. Обещай мне

— Ладно, — я весело покачала головой, думая, что он преувеличивает. Но Эдвард казался серьезным. — Если тебе от этого станет легче.

Настала его очередь фыркнуть.

— Они с Роуз пробудут здесь несколько ночей, а потом вернутся для тренировок перед большой игрой. Ты ведь приедешь, правда?

— Ага. Я буду здесь завтра к обеду и на Рождество, — заверила я. — Мой отец тоже приедет, но ненадолго. Он хочет провести каникулы со Сью Клируотер в резервации.

— Да? — лениво спросил Эдвард, проводя губами по моей челюсти.

— Да. Может, он наконец признается, что встречается с ней.

Мы полежали еще немного, а потом Эдвард накормил меня, и мы, целуясь, лаская друг друга и смеясь, поднялись в его комнату. Зарылись под теплое одеяло и снова занялись любовью. Смазка сделала свое дело, было почти не больно. Чувствительные и измученные, мы в конце концов просто лежали. Твердое тело Каллена успокаивало меня. Он двигался медленно и осторожно, пока наконец на смену не приходили сильные толчки.

— Мне нравится этим заниматься, — пробормотала я, когда Эдвард встал, чтобы избавиться от презерватива. Я не знаю, сколько мы уже выбросили. Каллен скользнул в постель и, обняв меня, прижался ближе.

Он тихо засмеялся и поцеловал меня в шею.

— Мне тоже. Просто отдохни немного, mia Bella. Я поставил будильник, так что мы проснемся как раз вовремя. Потом я отвезу тебя домой.

— Хорошо, — выдохнула я, закрывая глаза. Совершенно счастливая.

Когда Эдвард разбудил меня, шепча что-то на ухо, я чувствовала слабость. Он усадил меня на кровати, одевая мое готовое к сотрудничеству тело. Я громко зевнула, и Эдвард нежно улыбнулся, опустившись на колени ко мне спиной. Я непонимающе нахмурилась.

— Прыгай, — он повернул голову и улыбнулся мне.

Я потрясла головой, чтобы избавиться от оцепенения.

— Гм, что?

— Прыгай, — повторил Каллен, откидываясь назад и хватая мои ноги, чтобы демонстративно обвить их вокруг своей талии.

— Эдвард, — мой строгий тон был прерван еще одним громким зевком. — Неужели ты всерьез собираешься тащить меня по всем этим лестницам?

— Заткнись, Свон. Ты сомневаешься в моей мужской силе? — я прижалась к его горячей спине, обвив руки вокруг шеи. Каллен встал, покачнувшись, и я пискнула.

— Нет, но думаю, ты недооцениваешь мой женский вес.

— Пфф, — Эдвард отбросил мои опасения, слегка пожонглировав мной, чтобы закрепить положение на спине. Я положила голову ему на плечо, несмотря на все протесты. — Только не отпускай, ладно?

— О Боже, — простонала я, когда он каким-то образом спустился через три лестничных пролета и вышел из гаража к своей машине, не уронив меня и не упав на задницу.

Из всей дороги я запомнила только его теплые руки, обнимавшие меня.

— Чарли? — мне удалось пробормотать что-то, слабая тревога на мгновение прояснила сознание.

— Его еще нет дома, — шелковистый голос Эдварда пророкотал прямо над ухом.

Ему пришлось поставить меня на пол, чтобы отпереть входную дверь, и я сумела самостоятельно подняться по лестнице в свою спальню. Эдвард усадил меня на кровать, чтобы раздеть и уложить под одеяло. Теплые губы прижались к моему лбу.

— Я люблю тебя, Белла. Сладких снов, — прошептал бархатный голос.

— Подожди, — простонала я, поднимая руку. — А как же мой пикап?

— Я заеду за тобой завтра. Если тебе понадобится твой грузовик, просто позвони, — его рука погладила меня по волосам, и я замурлыкала в знак согласия прежде, чем с головой погрузиться в блаженный сон.