[Травмированный резерв — статус игрока, который получил травму и не в состоянии в течение определенного периода времени играть матчи]

Я проснулась полностью дезориентированной. В рту было такое ощущение, словно туда кто-то насыпал песка, пока спала. Моргнула сухими, колючими глазами и поняла, что в кресле сидит человек. И это не Чарли. Фигура была слишком яркой и слишком светловолосой.

— Доктор Каллен? Что? — прохрипела я, все еще моргая. Он встал, чтобы подойти к моей кровати, и протянул пластиковый стаканчик с соломинкой. Я села и осторожно откинулась на подушки. С благодарностью отхлебнула холодной жидкости и посмотрела на уставшее, пустое лицо Карлайла. Сердце остановилось. — Эдвард?

Уголки его рта приподнялись, но это было слабо похоже не улыбку.

— Его перевели в отделение интенсивной терапии. С ним Эсми. Состояние стабильное, — ответил Карлайл, и я расслабленно обмякла, впервые за несколько часов сделав полноценный вдох. — Она послала меня посмотреть, как у тебя дела. Спрятался в твоей палате, нужна была минутка тишины.

— Как он? Как долго я… спала?

Доктор Каллен поднял бровь, и я покраснела. Конечно, он слышал, что случилось. Я нахмурилась.

— Ты спала несколько часов. Эдвард… справляется хорошо. Чего и следовало ожидать, — Карлайл больше ничего не сказал, просто взял у меня из рук стаканчик и поставил на тумбочку у кровати.

— Просто… невыносимо было думать, что это животное наверху, с Эдвардом, — я стиснула зубы и сжала простынь в кулаки.

Иррациональный гнев снова начинал закипать при мысли о Джеймсе. Его прооперировали. Постаралась подавить эмоции до приемлемого уровня. Не хотелось давать повод снова усыпить. Мне нужны были ответы. Карлайл сжал мою здоровую руку и, придвинув стул ближе к кровати, устало сел.

Я наблюдала за доктором Калленом. Мы молчали.

— Где я?

— Мы перевели тебя в отдельную палату. Чарли поехал звонить твоей матери во Флориду, — я поморщилась, и Карлайл указал на мою ногу. — Придется остаться здесь. У тебя перелом, пусть и не сильный. Пару недель, пока опухоль не спадет, придется носить гипс или какую-нибудь повязку. Чуть позже придет хирург-ортопед.

— О… — ненадолго задумалась, глядя на наши переплетенные пальцы, лежащие на коленях. Травма оказалась незначительной, тем более теперь, когда боль стала отдаленной и тупой благодаря удивительным болеутоляющим. — Доктор Каллен, пожалуйста, — тихо попросила я. — Расскажите мне об Эдварде. Что случилось? Как он?

Карлайл глубоко вздохнул, и я поймала его взгляд. Он внимательно изучал мое лицо в течение нескольких секунд, а затем снова вздохнул.

— Белла, — наклонился и крепко сжал мою руку. — Я расскажу тебе, но ты должна пообещать, что не будешь… расстраиваться. Иначе уйду.

— Хорошо, — прошептала я дрожащим голосом. Холодный, липкий страх окутал сердце. Я опустила глаза на наши сцепленные руки.

Глаза Карлайла проследили за моим взглядом, и он рассеянно погладил тыльную сторону моей ладони большим пальцем.

— Эдвард был без сознания, когда его привезли в реанимацию. Мы пробыли в операционной больше часа… ну, несколько часов, если быть точным. Он потерял много крови. Пришлось сделать несколько переливаний, — я крепко зажмурилась глаза и вцепилась в его руку, как в спасательный круг. Страх тек по венам. Доктор Каллен продолжил нежным, успокаивающим голосом. — У Эдвард сломано несколько ребер, много ушибов и коллапс легкого. Повреждена селезенка, и именно это стало причиной кровопотери. Мы смогли его спасти, так что все хорошо.

[прим. переводчика: Коллапс легкого (пневмоторакс) происходит, когда воздух, в норме циркулирующий внутри легких, просачивается в пространство между легкими и грудной стенкой, отодвигая легкие или вызывая их спадание. Это приводит к тому, что пораженный сегмент легкого выключается из работы]

Голубые глаза Карлайла пристально смотрели на меня.

— Белла, у Эдварда сильное сотрясение мозга. Линейный перелом черепа. Был небольшой отек мозга, — я тихо всхлипнула, не отрывая взгляда от доктора Каллена. — Мы пока держим его без сознания под внутривенной анестезией, чтобы дать организму шанс справиться с травмами. Отек спадет сам, с помощью лекарств. Мы не ставили зонд. Надеюсь, и не понадобится.

[прим. переводчика: Линейный перелом черепа (перелом свода черепа) — это нарушение целостности костных структур верхней части черепной коробки. Чаще возникает в результате прямой травмы]

У меня задрожали губы.

— Он… он будет… — высвободила руку, чтобы прикоснуться к собственному лбу, и вопрошающе подняла брови. Не было сил произнести эти слова. Даже думать о них не могла.

— Опухоль не такая сильная, Белла. Мы сделали КТ и МРТ головного мозга. Нет никаких оснований полагать, что Эдвард не оправится полностью.

— Когда он проснется?

— Мы прекратим анестезию через день или два. Завтра вечером или послезавтра утром, если все будет хорошо. После этого все будет зависеть лишь от Эдварда.

— Но он будет… будет… в порядке? — спросила я тихим голосом. Несмотря на слова Карлайла, знала, что опухоль мозга — это серьезно. Тем более, раз Эдварда держат без сознания.

— Травмы головы — забавная штука. Никто не может сказать наверняка, — он откинулся на спинку стула, продолжая держать меня за руку. — Пока все выглядит хорошо. Нам остается лишь надеяться.

Я кивнула и прикусила губу. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Я хотела задать еще один вопрос. Изможденные черты его красивого лица поразили меня.

— Вы в порядке? — робко спросила.

Карлайл удивленно моргнул, а потом улыбнулся.

— Со мной все будет хорошо. Спасибо, что спросила, Белла. Эсми, конечно, была потрясена — мы оба, но Эдвард хорошо перенес операцию. Он молод и в отличной физической форме, что очень помогает. У него есть все шансы на полное выздоровление.

— Спасибо, — искренне ответила я, и Карлайл вопрошающе поднял бровь. — За то, что сказали мне. Если бы Эдвард не был вашим сыном, до сих пор мучилась бы от незнания.

— Белла, — он помедлил. — Мне бы следовало дождаться возвращения твоего отца, но спрошу сейчас. Не могла бы ты рассказать, что произошло вчерашним вечером? Что случилось с тобой и моим сыном?

Я тяжело сглотнула и медленно кивнула.

— Конечно. Но сначала сама кое-что спрошу.

Карлайл склонил голову.

— В чем дело?

— Я расскажу это только раз. Чарли и полиция тоже должны знать, но не думаю, что смогу повторить это снова. Доктор Каллен, — сделала паузу. — Я должна быть с Эдвардом, когда буду рассказывать. Мне нужно видеть, что с ним все в порядке. Я не смогу пройти через это одна. Можно? Я не могу вновь пережить те ужасные моменты, вспомнить их специально и в деталях, не имея возможности прикоснуться к нему, услышать, как он дышит. Не имея осязаемых доказательств того, что не потеряла его на той темной обочине…

Карлайл задумчиво смотрел на меня.

— Пока не уверен. Сначала нужно поговорить с твоим отцом, — он быстро продолжил, увидев, что я собираюсь протестовать. — Придется поговорить и с другими врачами Эдварда. Посмотрим, как изменится его состояние за ночь.

— Мне нужно его увидеть. Не хочу делать хуже или мешать выздоровлению, но он просто нужен мне. Если я собираюсь рассказывать. Простите. Ничего не могу с собой поделать.

— Не могу ничего обещать, но посмотрю, что можно сделать. Это я обещаю, — Карлайл встал и устало потянулся. — Отдохни. Спущусь немного позже, и все расскажу.

— Могу я увидеть его сегодня вечером?

— Завтра, Белла. Вам обоим нужно отдохнуть и прийти в себя. В любом случае сейчас в реанимацию никого, кроме нас с Эсми, не пустят.

— О, — разочарование было сокрушительным, но не неожиданным. — Спасибо, доктор Каллен. За все.

— Не за что, — он наклонился и коснулся моей щеки. Этот жест так напомнил об Эдварде. На глаза навернулись жгучие слезы. — Я очень, очень рад, что ты в порядке.

Карлайл улыбнулся и развернулся, чтобы уйти, но в дверях столкнулся с Чарли.

— Карлайл, — поприветствовал Чарли, крепко пожимая ему руку. Взгляд папы скользнул по мне. — Как Эдвард?

— Перевели из операционной, состояние стабильное. Спасибо. Можем поговорить? — на этот раз взгляды обоих мужчин метнулись ко мне, и я слабо отмахнулась, скользнув под одеяло.

Голоса удивительно успокаивали. Я лежала на больничной койке, но мои мысли были с Эдвардом. Он был где-то здесь, в здании. Но понятия не имею, где именно. Желание увидеть, прикоснуться, убедиться, что с ним все в порядке, было почти непреодолимым. Я подумала о словах доктора Каллена, о длинном списке травм Эдварда и о том, что, по словам Чарли, он сделал с Джеймсом.

Слезы вновь потекли по щекам. Эдвард никак не мог встать, учитывая все его травмы, но каким-то образом ему удалось сделать невозможное. Эдвард мой Супермен; я знала этого с самого начала. Мой собственный супергерой. Я содрогнулась от мысли, что сегодня вечером была близка к тому, чтобы потерять его. И все из-за какого-то сумасшедшего.

Чарли вернулся и подошел ко мне.

— Рад видеть тебя проснувшейся, — осторожно сказал он.

— Прости пап. Не знаю, что случилось. Просто так разозлилась…— я позволила своему голосу затихнуть, опасаясь, что иррациональная ярость вернется, если буду об этом думать.

— Все в порядке, Беллз. Знаю, ты расстроена, но они должны были начали лечить Джеймса…

— Знаю, — я подалась вперед и обняла отца. Его руки с удивительной силой обхватили меня, и я почувствовала, как он дрожит. Папа боялся за меня. — Мне так жаль, пап. Прости, что напугала.

Чарли опустился на кровать и принялся укачивать меня.

— Ш-ш-ш, — прошептал он. — Все в порядке, Белла. Я так рад, что ты в порядке. Так рад, что могу обнять прямо сейчас. Я люблю тебя, малышка.

— Я тоже тебя люблю, папа, — фыркнула.

Так мы просидели довольно долго. Наконец Чарли отстранился и улыбнулся.

— Итак, Карлайл сказал, что ты сможешь дать показания завтра утром, и что хочешь сделать это в палате Эдварда.

Я вытерла глаза.

— Хочу сделать это лишь раз, — посмотрела на Чарли, умоляя понять. — И мне нужно чувствовать Эдварда рядом. Если доктор Каллен и врачи не возражают, нужно… — руки начали дрожать.

— Все хорошо, Беллз. Все, что тебе нужно. Если Карлайл не против, можешь дать показания там, где захочешь.

— А Карлайл и Эсми могут быть там?

Они оба захотят услышать подробности.

— Да, — Чарли снова обнял меня и сел в кресло, в котором сидел Карлайл, когда я проснулась. — Доктор сказал, что тебя отпустят завтра днем. Я… э-э… поговорил с твоей мамой, и она хочет прилететь завтра вечером…

Застонала и плюхнулась обратно на подушки.

— Нет, папа, пожалуйста… Не могу, не сейчас. Я в порядке, и она может прийти позже и убедиться в этом, но только не сейчас.

Не могу успокаивать ее и при этом беспокоиться об Эдварде. Не сейчас. Рене не в себе от волнения, но я просто не могла сейчас видеть ее здесь. Нужно было сосредоточиться на Эдварде. Непосредственное присутствие отца единственное, что могло меня успокоить прямо сейчас.

Чарли выдохнул с легким облегчением, хотя выглядел изможденным. Присутствие здесь обеспокоенной Рене будет тяжелым для нас обоих.

— Хорошо. Я поговорю с ней и постараюсь убедить прилететь хотя бы через несколько недель, когда все уляжется. Но тебе тоже придется с ней поговорить, — добавил Чарли, бросив предупреждающий взгляд. — Сделай эту штуку с Небом, или что там. Пусть она тебя увидит и успокоится.

[прим. переводчика: sky — небо. skype — программное обеспечение для видеозвонков]

Я улыбнулась отсылке к Скайпу.

— Спасибо пап. Сделаю это, когда буду дома, но вечером позвоню ей просто по телефону.

***

Было уже довольно поздно, когда я наконец убедила Чарли пойти домой. День казался бесконечным. Непостижимо, что всего несколько часов назад мы с Эдвардом наслаждались одним из самых чувственных моментов наших отношений. А теперь оба в больнице. Я погрузилась в беспокойный сон. Когда все же удалось заснуть, начали приходить странные видения. Темные, пугающие образы заставляли в страхе просыпаться задыхаясь.

Хотелось увидеть Эдварда. Боже, как же мне хотелось его увидеть. Карлайл сдержал обещание и зашел ко ночью, чтобы сказать, что у Эдварда все хорошо. Жизненные показатели в норме. Но мне все равно хотелось увидеть все самой. Чуть позже пришла Эсми. Я была в полусне, но почувствовала, как она прижалась губами к моему лбу и, пробормотав «Слава Богу», выскользнула из палаты.

Хирург-ортопед зашел на следующее утро. Голова кружилась, тело горело, словно я простудилась, но медсестра заверила, что это просто побочный эффект обезболивающего. Чарли пришел примерно в середине выступления хирурга, и ему пришлось начать все сначала. Нужно будет вернуться через две недели и сделать рентген, чтобы убедиться, что кость срастается правильно. Потом они посмотрят, достаточно ли будет бандажа. Чарли поблагодарил его, и они пожали друг другу руки. Папа поставил на прикроватный столик горячий шоколад из местной кофейни, и я с благодарностью отхлебнула.

— Офицер будет здесь через час, чтобы взять показания, — сказал Чарли. — Я поговорил с Карлайлом. Врачи дали добро.

Я резко подняла голову и уставилась на отца.

— Я могу увидеть Эдварда? Сейчас?

— Да, — Чарли слегка улыбнулся. — Он в отделении интенсивной терапии, так что всех нас туда не пустят. Будете только вы и офицер.

— Не ты будешь принимать показания?

— Нет, — нахмурился Чарли. — Это не очень хорошая идея. Особенно, когда речь идет о члене семьи.

— Но я хотела, чтобы ты и Каллены тоже услышали.

Тревога сменила восторг, который наполнил меня при мысли, что я наконец-то смогу увидеть Эдварда.

Я молча кивнула. Не представляю, что сделал Карлайл, чтобы устроить подобное в отделении интенсивной терапии. Не хотелось рисковать выздоровлением Эдварда. Чувствовала себя ужасно виноватой зато то, что пришлось этого потребовать… но иначе никак.

— Мне нужно в душ, — решила я. Хотелось не только помыться, но и смыть всю заразу прошлой ночи.

— Эм, — Чарли выглядел смущенным, щеки покраснели, когда он перевел взгляд с гипса на моей ноге на маленькую ванную. Теперь понятно, откуда взялся мой хронический румянец.

— Не волнуйся, пап. Я позову медсестру.

Меньше через час я была чистой и одетой в старые спортивные штаны, которые Чарли принес из дома. Достаточно широкие, чтобы загипсованная нога туда поместилась. Папа усадил меня в инвалидное кресло, чтобы поднять в отделение интенсивной терапии. Я была рада, что его координация была лучше, чем у меня. Измученность и слабость не позволяли преодолевать настолько большие расстояния, даже на костылях. Я едва успела пройти несколько футов до ванной утром.

Лифт открылся. На этаже интенсивной терапии было гораздо тише и безлюднее. Чарли покатил меня по коридору за угол, за которым я увидела доктора Каллена. Он что-то сказал человеку в палате и направился к нам.

— Доброе утро, Белла. Как дела?

— Хорошо, — ответила я и подняла лицо, чтобы он смог поцеловать меня в здоровую щеку. Карлайл выглядел измученным. — Боль, усталость, волнение, — я улыбнулась, что убрать беспокойство с его лица.

— Белла! — я подняла глаза и увидела Эсми, спешащую по коридору. — О, как я рада тебя видеть, дорогая, — она нежно обняла меня, и еще долго держала в объятиях. Когда миссис Каллен отстранилась, я увидела на ее побледневшем лице темные круги под глазами и слегка покрасневший нос. Старалась не пялиться, но за все месяцы, что мы встречались с Эдвардом, я еще никогда не видела его маму такой. Эсми всегда была потрясающе собрана. И это напугало меня.

Она быстро заморгала, и ее пальцы погладили мои царапины на левой щеке. Я видела их в зеркале сегодня утром. Выглядело довольно мерзко. Эсми погладила меня по ноге и грустно улыбнулась.

— Как он? — с тревогой спросила я, ища ответ в ее взгляде. По щеке миссис Каллен скатилась слеза. — Эсми?

Она вытерла глаза и быстро покачала головой.

— Нет, нет, с ним все хорошо, правда. Просто это так тяжело… так трудно видеть его… — рыдание сотрясло стройные плечи, но Эсми решительно расправила их, когда доктор Каллен заботливо положил руку ей на спину. — Прости, Белла, я не хотела тебя расстраивать. Знаю, ты хочешь его увидеть, но будь готова.

Я кивнула, широко распахнув глаза. Эсми слабо улыбнулась, когда Чарли подтолкнул меня к палате Эдварда. Сердцебиение и дыхание ускорились, когда мы приблизились и остановились в дверях. Подавила всхлип, когда слезы наполнили глаза, и сжала подлокотники кресла-каталки, пока боль от царапин не прорвалась сквозь шок.

Бледен и неподвижен. Я не привыкла видеть Эдварда таким. Ко рту была прикреплена дыхательная трубка, сбоку — еще одна. Казалась, она шла откуда-то из-под его руки и заканчивалась в вибрирующем аппарате на полу. «Аппарат искусственной вентиляции легких» — смутно подумала я, почувствовав легкую слабость. Вокруг глаз образовались иссиня-черные синяки, веки закрывали прекрасные зеленые радужки. Среди царапин я увидела зашитую рану, чуть ниже линии волос, и порез на губе, в самом уголке.

Широкая толстая белая повязка была обернута вокруг головы, заставляя дикие бронзовые пряди торчать из-под нее. Больничный халат был надет задом наперед и расстегнут спереди, благодаря чему я увидела бинты на животе, тянувшиеся от пупка до середины груди. Они были слегка запачканы засохшей кровью. Чарли подтолкнул меня к кровати, и доктор Каллен ободряюще положил руку мне на плечо. Подняла голову, не осознавая, что слезы бегут по лицу и падают на колени.

— Мы ненадолго оставим вас, — сказал Карлайл. Я благодарно кивнула.

Рыдание вырвалось из моей груди, когда они ушли. Я наклонилась и, стараясь не задеть Эдварда, посмотрела в его бледное лицо. Аппараты гудели и свистели, даря мне странное утешение. Его сердце билось, а легкие работали. Пусть через провода и трубки. Зрение затуманилось от слез, когда я уставилась на его руку. Родные мышцы и сухожилия были обтянуты мертвенно-бледной кожей.

Я проследила изгиб от плеча до запястья. Рука лежала ладонью вверх, неподвижная и беззащитная. Еще один всхлип потряс тело, когда я осторожно подняла ее и легонько сжала. Поцеловала в центр ладони и немного задержала губы на прохладной коже. Коснулась пальцами гладкой щеки… и заплакала. Горе, тоска и облегчение сотрясли все тело.

Не знаю, как долго просидела, прислушиваясь к мониторам. Нос был полностью забит, в теле не осталось влаги. Я почувствовала на спине теплую руку Карлайла. Он положил мне на колени коробку с салфетками.

— Белла, офицер здесь.

Я кивнула и, шмыгнув носом, осторожно сплела нашим с Эдвардом пальцы. Наклонилась и прижалась лбом к его костяшкам.

— Доктор Каллен?

— Да?

— Эдвард нас слышит? Он не расстроится? — я злилась на себя за то, что не подумала об этом раньше.

— По-моему, он ничего не слышит, Белла. Эдвард под наркозом, как при операции. Совершенно без сознания. Так что его это не расстроит. Думаю, он хотел бы быть рядом с тобой в этот момент. Был бы рад узнать, что может помочь, даже в такой малой степени.

— Хорошо. Хорошо, — облегчение было неописуемым. Меньше всего на свете мне хотелось причинять ему еще больше неудобств.

— Тебе что-нибудь принести?

Я сжала руку Эдварда и вытерла глаза салфеткой.

— Убила бы за кока-колу.

Карлайл улыбнулся.

— Кока-кола, прекрасно. Я сейчас вернусь.

Доктор Каллен вышел, и я заметила очень маленького, худого человека в полицейской форме. Он стоял в дверях вместе с Чарли. Отец откашлялся.

— Беллз, это офицер Питер Уэсли. Он возьмет у тебя показания.

— Здравствуйте.

Вряд ли когда-либо встречалась с офицером Уэсли. И это почему-то заставило меня почувствовать себя комфортнее. Он сел на диван, стоявший у стены с окном, и, положив сумку рядом с собой, достал маленький диктофон, блокнот и ручку.

— Здравствуй, Белла. Насколько я понимаю, ты хотела бы, чтобы это слышали также доктор и миссис Каллен и твой отец?

— Да. Хочу рассказать это лишь раз, если вы не против.

Офицер Уэсли сочувственно улыбнулся.

— Понимаю. Я буду записывать наш разговор и делать некоторые пометки. Ладно?

Я взглянула на Чарли, он кивнул.

— Хорошо.

Вошел доктор Каллен, протянул мне кока-колу со льдом и вышел. Он, Эсми и Чарли стояли прямо за дверью.

— Ты готова, Белла? — спросил офицер Уэсли.

Я глубоко вздохнула, глядя на неподвижное тело Эдварда. Легко провела пальцами по его руке и крепче сжала ее.

— Да, сэр. Готова.

Карлайл обнял Эсми за талию, и она взяла Чарли за руку. Папа выглядел слегка удивленным, но благодарным. Хорошо, что Эсми могла утешить его. Это будет тяжело для всех нас. Офицер Уэсли включил диктофон и рассказал официальную информацию — дату, время, кто присутствовал и все такое. Я не сводила глаз с разбитого лица Эдварда, пока офицер не задал первый вопрос. Он попросил начать с того момента, когда Эдвард заехал за мной домой.

— У нас были планы на пикник. Ну, у Эдварда были планы. Это должен был быть сюрприз, — я взглянула на Эсми. Я дразнила Эдварда, что знаю, кто приготовил и упаковал еду. Она ответила мне улыбкой, и я снова перевела взгляд на родное лицо. — Эдвард заехал за мной около пяти, может, чуть позже. Мы выехали на окружную дорогу 110, ведущую по другую сторону Олд Милл Роуд. Там есть место, поляна, он хотел показать мне ее, — я сглотнула и подавила слезы при мысли о нашем лугу и дне, который мы там провели.

Глаза блуждали по его губам, между которыми торчала дыхательная трубка, и остановились на длинные пальцах, которые я переплела со своими. Вспомнила, что делали эти руки и рот, как Каллен поклонялся мне на тот лугу, и всхлипнула. Офицер Уэсли терпеливо ждал, когда я успокоюсь.

— Мы ели, разговаривали, и… тусовались, — снова остановилась, вспоминая сладкую агонию. — Эдвард… нарвал букет полевых цветов, пока мы шли к машине. Не знаю, где они, — взгляд метнулся к офицеру Уэсли. Внезапно безумно захотелось увидеть эти цветы. Я отчаянно надеялась, что они все еще в автомобиле. — А где сейчас «Вольво»? — вдруг спросила я.

— Мы вернем его Калленам как можно скорее, — мягко ответил офицер. Наверное, он у полиции в рамках расследования. Я кивнула. Интересно, что будет с моими цветами? — Ты была на поляне с Эдвардом?.. — подсказал Уэсли, когда я замолчала.

Снова кивнула.

— Стало поздно, мы собрали вещи и вернулись к машине.

— В котором часу это было?

— Не уверена, но уже начинало темнеть.

Я подумала о наших разговорах, как Эдвард дразнил меня, смеялся. Мы были счастливы. Он попросил доверять ему, верить в наше совместное будущее. Ответила ли я ему? Сказала, как много он для меня значит? Понимает ли Эдвард, что он — мой мир, что я не могу представить свою жизнь без него? Вспомнила, как протянула руку, чтобы убрать бронзовые пряди с красивого пальца, но запуталась в них пальцами и притянула его к себе, чтобы поцеловать. Вспомнила стон удовольствия. Пальцы повторили тот же жест, коснулись прядей, торчащих из-под повязки.

— Мы ехали домой, — продолжила я. — И увидели машину, остановившуюся на обочине. Эдвард притормозил, чтобы посмотреть, сможет ли помочь. Они уже делали это с Джаспером, но никто из нас не знал… мы не ожидали… — я сглотнула.

— Не торопись, — спокойно сказал офицер Уэсли.

Внезапно в голову пришла неожиданная мысль.

— Откуда он узнал? Откуда Джеймс знал, что мы будем на этой дороге?

— Ну… — офицер глянул на Чарли. — Мы думаем, он следил за тобой и Эдвардом какое-то время.

Меня охватило холодное, ужасное чувство. Не мог же Джеймс последовать за нами на луг? От одной только мысли, что кто-то станет свидетелем наших интимных моментом, становилось дурно. Не говоря уж о таком зловещем человеке, как Джеймс Лукард. Не думаю, что он мог последовать за нами. Я едва поспевала за Эдвардом, но… ведь даже и не думала, что кто-то способен сделал то, что сделал Джеймс Лукард прошлой ночью. Я много не знаю.

— Вероятно, он спланировал это, когда увидел, что вы съехали с дороги. Рано или поздно вам пришлось бы вернуться по 110 шоссе домой.

Плечи облегченно опустились. Меня воротило от мысли, что Лукард был рядом с нашей поляной. Посмотрела на группу в дверном проеме. Эсми и Карлайл стояли обнявшись. Миссис Каллен уткнулась в его грудь, продолжая держать Чарли за руку. На челюсти отца заиграли желваки, но в остальном его лицо ничего не выражало.

Разум не мог принять то, каким больным ублюдком оказался Джеймс Лукард. Мгновение наслаждалась мысленным образом его, прилипшего к грязи на обочине дорог, как какой-то мерзкий маленький жук. Я почувствовала себя намного лучше. Особенно, когда подумала об Эдварде, прикрепившим его там клюшкой. Закрыла глаза и прижалась лбом к его руке.

— Пожалуйста, продолжай, когда будешь готова.

Я всхлипнула и прижалась щекой к изголовью кровати, вперив взгляд в лицо Эдварда. Сердце заболело, когда я начала описывать то, как мы увидели остановившуюся на обочине машину с поднятым капотом, и как Эдвард, имитируя Дадли Справедливого, остановился, чтобы помочь. Офицер Уэсли задал еще несколько вопросов о рыжеволосой женщине, и я вспомнила все, что смогла. Как-то не много внимания уделила ее изучению. Слишком скоро заметила Джеймса.

— Вы узнали мистера Лукарда?

— Да, конечно, — я повернулась и секунду смотрела ему в глаза прежде, чем снова перевести взгляд на Эдварда. Хотелось сказать, что даже сомнений не возникло, что это он.

Я рассказала о том, что позвонила Чарли. О невероятном потрясении, когда Джеймс ударил моего мальчика трубой. Эсми тихо вздохнула, но я не осмелилась поднять на нее взгляд. Иначе не смогу продолжить. Мне удалось описать момент, когда Лукард снова ударил Эдварда трубой, как он начал его пинать. Рассказала, как достала клюшку из багажника «Вольво» и изо всех ударила ею Лукарда по голове. До этого момента я излагала события в отстраненной манере, будто была лишь наблюдателем. Но когда вспомнила Эдварда, обмякшего, неподвижно лежащего на земле, с липкой лужицей крови под щекой… ее было чертовски много… я поняла, что сжимаю живот и тяжело дышу.

— Белла, — с болью прошептал Чарли, он пошевелился, желая подойти.

— Дайте мне секунду, — прохрипела я, делая глубокий вдох. Свободной рукой нащупала стакан с кока-колой и поднесла его ко рту, сделала неуверенный глоток. Впервые с тех пор, как вошла в палату, поднесла дрожащие руки к лицу Эдварда и провела кончиками пальцев по его высокой скуле. Как раз там, где начинался синяк.

— Единственное, о чем я могла думать, это о том, чтобы поскорее увезти его подальше от Джеймса, в больницу, — наконец продолжила я. — И потащила его…

Я продолжила рассказала. Доктор Каллен начал прислушиваться внимательнее, когда я сказала, что Эдвард пришел в сознание и разговаривал со мной прямо перед тем, как Лукард появился снова. Не знаю, может, потому что подумал, что я причинила его сыну еще больше вреда, пытаясь дотащить к машине. Это мучило меня с прошлой ночи. Пытаясь помочь Эдварду, я могла сделать хуже? Хотела спросить, но не была уверена, что доктор Каллен скажет правду. Чарли хмыкнул — одобрительно или удивлено, не знаю, — когда рассказала, что Эдварду удалось набросится на Джеймса, чтобы я убежала к машине.

— Не знаю, что произошло после этого, — я виновато посмотрела на доктора Каллена. — Эдвард закричал, и тогда Джеймс бросил мне что под ноги. Наверное, трубу. — я сглотнула, во рту пересохло, и закрыла глаза. — Я упала, и он наступил мне на ногу, схватил и начал оттаскивать от машины. Я увидела тень Эдварда, но не смогла разглядеть лицо. Но это точно был он. Эдвард что-то поднял над головой… трубу? Вот так, — я продемонстрировала, подняв руки над головой. — Он ударил Джеймса, а потом я потеряла сознание. Не знаю, что произошло дальше. Я проснулась, когда все уже приехали. Он спас меня, — я осторожно положила руку на грудь Эдварда, к сердцу. Внезапно меня охватило непреодолимое желание почувствовать, как оно бьется, получить неоспоримые доказательство того, что Эдвард жив. — Не знаю, как он это сделал, но Эдвард спас нас обоих.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками оборудования. Офицер Уэсли откашлялся.

— Спасибо, Изабелла. Ты отлично справилась.

Он заговорил в диктофон и выключил его, положив на стол рядом с собой.

— Если вспомнишь что-нибудь еще, пожалуйста, дай мне знать. Мельчайшие детали могут иметь значение, — молча кивнула. — Я скажу шерифу Свону, если нам понадобится что-нибудь еще, — офицер встал, сложив вещи обратно в сумку, и осторожно положил руку мне на плечо. — Ты храбрая девушка, Изабелла. Вы оба. Молодец.

Я снова кивнула, не отрывая глаз от неподвижного лица Эдварда.

— Спасибо, офицер Уэсли.

Он неловко похлопал меня по плечу. Взрослые разговаривали о чем-то за дверью, и через несколько минут я почувствовала за спиной Эсми. Не нужно было оглядываться, чтобы понять, что это она. Я почувствовала ее успокаивающее присутствие и сладкий аромат. Не говоря ни слова, миссис Каллен наклонилась и крепко обняла меня. Я наконец отпустила холодную руку Эдварда и отчаянно обхватила миссис Каллен обеими руками.

— Спасибо, — горячо и нежно прошептала она мне в волосы. Смахнула их со лба и поцеловала в висок.

— За что? — спросила я в замешательстве.

— За него, — просто ответила Эсми. — Спасибо, Белла.