После того, как Эдвард умчался вниз по улице, я, разинув рот и балансируя стопкой книг в руках, пыталась повернуть шею, чтобы проследить за исчезающим за углом автомобилем.

Он только что пригласил меня на свидание?

Нет, он просто не мог пригласить меня на свидание.

Это было безумие.

Правильно?

Во мне не было ничего, что могло привлечь его внимание больше, чем на несколько дней. Не было абсолютно никаких причин, чтобы Эдвард Каллен пригласил меня на ужин…на свидание.

Или, может быть, он вовсе не имел в виду свидание. Возможно, я просто раздула из мухи слона, а он просто хотел поесть в обществе друга.

Я могла бы составить ему компанию. Я делала это для него весь прошлый год.

Но, почему он так быстро убежал, даже не дав мне возможности объяснить, почему я должна была сказать «нет»?

Раздражённо, я покачала головой и повернулась, направляясь обратно в библиотеку, где начала складывать книги на верхнюю стойку.

Как бы я хотела думать и размышлять об этом весь оставшийся день, но у меня была тонна книг, которую я должна была проверить: около часа ушло на кучу бумажной работы по оформлению всех книг, которые я, в настоящее время перетаскиваю, и час, или около того, мне потребовался, что бы убедиться, что всё было сделано правильно..

«Белла».

Я выглянула из-за стопки книг, чтобы посмотреть на Джессику Стенли, бич моей жизни, чопорно сидящую в кресле за прилавком, которая смотрела на меня с застывшими в воздухе над старой клавиатурой наманикюренными пальчиками и поджатыми, кроваво-красными губами.

«Да?»,- сладко спросила я.

Я была её боссом. Я должна была быть милой. Я должна была делать вид, что звук её голоса не действует мне на нервы каждый раз, когда она открывает рот. Мне приходится притворяться, потому что последнее, в чём нуждается этот магазин, это судебный иск, который её отец влепит любому, кто только посмеет «обидеть» его малышку.

Все её предыдущие бывшие парни, после разрыва с ней, оказывались в тюрьме, по крайней мере, на одну ночь, якобы из-за идиотского нарушения правил дорожного движения.

Её отец полностью контролировал этот город и яростно защищал свою маленькую избалованную доченьку, так что никто не смог уйти безнаказанным от неё.

Я не горела желанием потерять книжный магазин, которым владела моя семья около 5 лет, поэтому я взяла её на работу. Она не стоит того, чтобы из-за неё терять средства к существованию.

«Я слышала, что Эдвард Каллен был здесь».

Мне захотелось закатить глаза. Ох, это желание было так велико, что мне пришлось приложить чертовски неимоверные усилия, чтобы просто закрыть их и сделать глубокий вдох через нос, прежде чем я смогла ей ответить.

Это был не первый раз, когда я подвергалась расспросам о моём соседе. Она была одной из первых в городе, кто узнал, что он поселился рядом со мной, и я практически на коленях умоляла её не беспокоить его.

К тому времени как она пронюхала про него, я немного узнала его получше, и была уверена, что последнее, что ему нужно было, это Джессика Стенли, сидящая на его лужайке перед домом практически нагишом, в печальной, жалкой попытке очаровать его.

Она решила оставить его в покое, но только до тех пор, пока имела раз в год оплачиваемый отпуск. В свою очередь, я должна была отказаться от своего отдыха и замещать её, каждый раз жалея об этом, когда она, с совершенным загаром, возвращалась из отпуска.

Не описать словами, как отчаянно я иногда хотела вмазать ей по морде, когда она рассказывала и рассказывала о том, как красив Cabo San Lucas зимой.

«Ага»,- медленно, скрипя зубами, сказала я, крепко сжимая края прилавка.

«Думаю, что через неделю будет хорошее время для моего отпуска».

Улыбка, которую она послала мне, была подло-сладкой и мне пришлось схватиться за прилавок ещё сильнее, чтобы удержать себя от внезапно появившегося желания перепрыгнуть через него и начать душить её.

«Конечно, Джесс»,- сказала я сквозь зубы, заставляя себя ослабить хватку. «Звучит хорошо».

Она кивнула, расправив плечи, прежде чем вернуться к раздражающе-громкому печатанию текста в книжном реестре, своими искусственными ногтями.

Прищурившись на её победу и тихое злорадство, я повернулась на пятках и, плотно укутываясь в пальто и ворча проклятия себе под нос, снова вышла на морозный воздух, направляясь к своему грузовику.

Я стала хозяйкой книжного магазина два года назад, когда моя мама снова вышла замуж и переехала с новым мужем во Флориду. Казалось, что это как раз для меня: я любила книги, а моя мать хотела реализовать свою причудливость и романтичность, сбежав с любимым человеком, в то время как я захотела остаться здесь.

Я не очень любила зиму, но лета было более чем достаточно, чтобы удерживать меня здесь.

Как только я стала хозяйкой книжного магазина, в качестве подарка самой себе, я купила домик. Я упорно трудилась, чтобы сохранить библиотеку такой, какой она была, когда мои замечательные бабушка и дедушка создали её, и, думаю, что с теми деньгами, которые она приносит теперь, было хорошей идеей купить свой дом.

Джейк переехал ко мне и, в то время, меня это не волновало. Его переезд имел смысл: мы были вместе около года и, казалось, что логично будет сделать следующий шаг в отношениях.

Теперь, когда он хотел забрать все свои вещи, а половину этих вещей, без сомнения, мы приобрели вместе с ним, я сожалела об этом решении.

Он позвонил утром, когда я ещё была в постели, и потребовал, чтобы я нашла время, чтобы быть дома сегодня вечером, чтобы мы, наконец, смогли разобраться с нашими вещами, с этой частью нашей жизни, и покончить с нею.

Задело то, что он говорил о наших отношениях, как о всего лишь «части нашей жизни». Как будто я была «периодом», который он пережидал и теперь, когда он заимел «лучшие, ещё более зелёные пастбища», он просто хотел полностью избавиться от меня.

Последние три года ничего не значили для него.

И хотя я отчаянно пыталась найти ту часть меня, которая бы хотела горевать по нему, я никогда не думала о нём как просто о «периоде». Он так долго был огромной частью моей жизни, что известие о том, что он просто хочет бросить меня, задело меня больше, чем я ожидала.

И хотя я знала, что, как только Джессика узнает, что Эдвард в городе, она украдёт у меня мой отпуск, я очень надеялась, что она не сделает этого. Я не покидала Штаты более года и на самом деле надеялась, что смогу уехать в этом году, хотя бы на несколько дней. Даже если это означает, что мне придётся снять гостиничный номер в Квинсберри, я, по крайней мере, в течение нескольких замечательных дней буду далеко от этого города и людей, живущих в нём.

Удручённо вздохнув, перед тем как пинком закрыть дверь, я схватила последнюю стопку книг из своего грузовика и направилась обратно в книжный магазин.

Сегодня явно был не мой день.

Я, обложившись на полу в гостиной папками, разбросанными вокруг меня бумагами и головной болью, слушала как Джейк и его друзья копошились наверху, упаковывая его половину нашей жизни, и делали всё возможное, чтобы, чёрт возьми, он убрался из этого дома.

Я попыталась помочь им, но только расстраивалась, когда никто из них не слушал меня.

Мы спорили о мелочах, которые наши родители дарили нам как паре: о кастрюлях и сковородках, которыми он никогда не будет пользоваться, не смотря на то, что он утверждал, что будет, о диване, который выбрала я, но он оплатил его, и, наконец, о глупом развлекательном центре.

Излишне будет говорить о том, что мой телевизор и DVD плейер сейчас стояли на полу, на одном уровне со мной, заканчивающей бумажную работу, которую я взяла домой, так как у меня не было шанса закончить её пока я была на работе, потому что у меня уже не было дивана, на котором можно сидеть.

Я могу заменить почти всё, что, по его заверениям, ему было необходимо, поэтому это было не так важно для меня.

Несколько часов назад я официально отказалась спорить с ним о тех вещах, которые он хотел забрать. Это было бессмысленно и всё, чего он добился, это добавил нервозности на мои плечи на остаток дня.

Я практически уверена, что видела как около часа назад, Эмбри и Сет через гараж выносили части моей кровати, но у меня не было сил, чтобы сказать кому-либо из них, что я была единственной, кто оплатил чёртово железное чудовище, которым Джейк так бредил.

Абсолютно не представляю, где я буду спать сегодня, но я действительно не могу найти в себе силы, чтобы позаботиться об этом. У меня было слишком много работы и единственное, что удалось Джейку это сильно поглумиться надо мной.

Таким образом, я осталась в гостиной, сидя на полу скрестив ноги, и склонившись над бумагами, изо всех сил стараясь игнорировать стук и грохот, исходящие из моей спальни наверху.

Я даже прекратила пригибать голову всякий раз, когда слышала проклятия и извиняющиеся крики с верхней части лестницы.

Если бы меня это сильно волновало, я бы , наверное, пошла бы туда и попыталась бы выцарапать им глаза. С моими короткими, похожими на обрубки, обкусанными ногтями…никогда.

Это будет не очень красиво, и хотя, в настоящее время, мне не на чем спать сегодня, я, тем не менее, не горела желанием спать в тюремной камере.

Два часа спустя, когда слова на страницах начали сливаться, а стук и звуки разрушений перестали раздаваться в моём доме, я подняла голову и увидела Джейка, неловко стоящего в дверях гостиной.

«Закончил?»,- сухо спросила я, уперевшись локтями в колени и потирая уставшие глаза.

«Есть ещё некоторые вещи в гараже, которые я не могу забрать сейчас. Я дам тебе знать, когда я вернусь за ними».

«Что? Велосипед не помещается из-за кровати?»,- тяжело вздохнула я и отмахнулась от него, абсолютно не интересуясь тем, что он скажет. «Верни ключи и убирайся»

«Они на столе».
«Оу, ты был так любезен, что оставил мне стол, да?»,- потирая лоб и качая головой, я посмотрела на него. «Как это мило с твоей стороны».

Он закатил глаза и скрестил руки на широкой груди. «Я позвоню тебе, когда у меня будет свободное время».

«А что будет, если меня не будет дома?»,- фыркнула я в ответ, глядя на него из под ресниц.

«Тогда я заберу остальное, когда придёт время. Не усложняй всё, что есть, Белла»

«Не смей опекать меня, Джейк»

Он снова закатил глаза и я, раздражённо вдохнула воздух через нос, сжимая руки в кулаки и положив их на колени.

«Убирайся», - как можно спокойнее сказала я на выдохе, смотря на бумаги, с которыми я уже не буду работать сегодня. «Я хочу, чтобы ты ушёл»

«Без проблем. Передай своему парню привет»,- прорычал он.

Я резко подняла голову, чтобы посмотреть, как он отступает назад, и, стиснув зубы, прищурила глаза.

Он больше не имел абсолютно никакого права лезть мою жизнь. Он потерял это право в тот момент, когда заявил, что мы расстаёмся.

Он не имел права говорить об Эдварде. Даже после того, как провёл столько времени с ним, Джейк практически ничего не знал о нашем соседе.

Поправочка: о моём соседе. Джейка больше не должно касаться всё то, что касается меня…включая эту улицу и людей, живущих на ней.

Я услышала, как три автомобиля съехали с подъездной дорожки и с ждала нетерпением пока не стихнет шум двигателей и они не скроются вниз по дороге.

Я посидела на своём месте ещё некоторое время, постукивая пальцами по лбу, глубоко дыша и пытаясь успокоиться.

Потребовалось несколько минут, чтобы понять, что дом был теперь не только тихим, но и полностью пустым. В любимой гостиной, которую я в течение долгого времени декорировала специально так, как мне нравится, были почти пустые стены. Тут стояло кресло, которое мой отец подарил мне, когда я купила этот дом, телевизор, DVD-плеер и жалкая коллекция фильмов, которая была разбросана около него, а также несколько фотографий местных художников, висящие на белых стенах.

Сидя на коленях, я тщательно собрала все папки и остальные документы, с которыми ещё не закончила, поднялась с пола и медленно пошла в столовую, а затем вверх по лестнице.

Зайдя в спальню, я прислонилось к дверному косяку, когда увидела, что оказалась права насчёт того, что Джейк забрал кровать. На паркетном полу, там, где когда-то стояла королевского размера кровать, сейчас было просто пустое место. Мой шкаф всё ещё стоял на своём месте, но пустое пространство рядом с ним говорило о том, что он забрал свой. Не хватало одной тумбочки и лампы, которая была в комплекте с той, что стояла с моей стороны кровати.

Трудно иметь сторону кровати, когда у меня даже кровати нет.

И чтобы добавить соли на рану, они поцарапали мой идеальный деревянный пол, кусок стены, к которому прижималось изголовье кровати, был помят и, большая часть дверной рамы шкафа была искривлена.

Усмехнувшись и проведя руками по волосам, я отрицательно покачала головой, прежде чем спуститься вниз по лестнице и войти в кухню.

Картина, которая приветствовала меня, заставила сделать несколько глубоких вдохов, когда я, направляясь к холодильнику, перешагивала через кастрюли, сковородки, полотенца и пластиковые контейнеры.

Было больше похоже на то, что мой дом ограбили, а не на то, что съезжал мой бывший парень.

А затем моя челюсть чуть не поздоровалась с полом, когда открыла холодильник и обнаружила, что у меня осталось только кофе, которое я никогда не пила, и половина галлона молока (прим.пер.- приблизительно 1,5 литра).

Гнев, который я едва усмирила, снова вырвался наружу, когда я захлопнула дверцу, выбрасывая в воздух сжатые в кулаки руки и, как только могла, громко закричала.

Он забрал продукты. Мелочная, эгоистичная, высокомерная, дезинформированная сволочь, которая ещё менее недели назад утверждала, что любит меня забрала практически всё, что смогла унести в руках.

Я хотела бы убивать его снова и снова.

Мало того, что он практически опустошил мой дом, так он ещё и все продукты из холодильника выгреб, оставив меня голодать. Я не осознавала этого ровно до того момента, пока не открыла проклятый холодильник, но тем не менее я была всё ещё голодна и вот, у меня не было ни какой чертовой еды.

В гневе я пнула холодильник и, повредив мизинчик на ноге, попрыгала прочь из столовой, чтобы взять телефон. Я схватила меню местной пиццерии, Rickie's, которая делала достойную пиццу, и набрала номер, ожидая, пока кто-нибудь возьмёт трубку, обхватила свободной рукой грудь.

Когда я вошла в гостиную, мой взгляд задержался на доме на другой стороне улицы, и я закусила нижнюю губу.

На его кухне горел свет. У него нет продуктов,- меня наконец-то осенило, что это возможно было единственной причиной, почему он пригласил меня на ужин,- и, вероятно, он бродит по своей кухне в поисках чего-нибудь съестного.

Наконец-то на другом конце провода кто-то взял трубку и я, быстро заказав две больших пиццы с сыром и десяток куриных крылышек барбекю, повесила трубку и скрестила руки на груди.

Я была идиоткой, думая, что он пригласил меня на свидание. Он просто хотел поесть и, возможно, взять меня с собой, так как, скорее всего, люди не так быстро атаковали бы его, как если бы он был один.

Ничего более этого. Он чувствовал себя здесь в безопасности и единственное чего он хотел, это поесть. Никакого свидания, никакого танца отбликов свечей, освещающие его точёные черты лица, когда он сидит напротив меня в романтическом ресторане, никакого перешёптывания между приёмом основных блюд и, безусловно, никакого поцелуя на ночь, когда вечер подойдёт к концу.

Ничего кроме Эдварда, желающего поесть.

Покачав головой и тяжело вздохнув, я наклонилась и собрала с пола все файлы и документы, складывая их на место, прежде чем взять их и пойти в столовую, и сложить их на стол.

Я схватила свои ключи и кошелёк, скользнула в свои сапоги и схватила пальто, прежде чем выбежать из дома и быстро, дрожа от холода, сесть в холодный грузовик, вставить ключи в замок зажигания и съехать со своей подъездной дорожки.

У меня была миссия. Я не думала, что моя миссия будет удачной, но она стоила того, чтобы попробовать. Худшее, что могло случиться, это то, что перед моим носом закроют дверь, и мне придётся вернуться в дом, который я любила.

Вернуться туда, что когда-то было домом, и что сейчас было пустой оболочкой прошедших отношений, разрушенных ревностью и чётровым глобальным недопониманием.

Осторожно нажав на центр рулевого колеса(прим.пер.- клаксон, бибикалка), я подъехала к магазину Cumberland Farms, припарковалась и, тяжело вздохнув, прежде чем выпрыгнуть из грузовика и направиться в так ненавистный мне магазин, и достала из сумки кошелёк.

Ученики местной средней школы, стоящие снаружи, прислонившись к кирпичной стене, и курящие сигареты, которые они даже сами себе не могут купить, думали, что здесь они находятся в дали от дома и никогда не получат непристойные комментарии в свой адрес, когда кто-нибудь будет проходить мимо них.

Хотя, работники магазина были ни чем не лучше.

Если бы это не был бы единственный магазин в городе, который продавал пиво в упаковке по двенадцать штук, я бы никогда не переступила бы порог этого заведения снова.

Я обошла школьников, опустив голову вниз, дёрнула за ручку двери и вошла внутрь тёплого магазина.

«Белла!»

Я съёжилась, медленно подняла глаза на прилавок, и увидела Майка Ньютона, стоящего за ним, облизывающего свои губы с явным намёком.

Он выглядел как придурок.

«Привет, Майк»,- пробормотала я, быстро скрываясь за кулерами (прим.пер.- аппараты с х/г водой) и схватив двенадцатиштучную упаковку Heineken.

Я медленно подошла к стойке, желая, чтобы это всё поскорее закончилось и немного отсрочилось, чтобы не иметь дело с Майком, который уставился на мою грудь, как только окликнул маня.

Я, как и остальные женщины, которые входили в магазин, сделала глупость, поздоровавшись с ним.

Я делала так каждый долбаный раз, когда заходила в магазин, и он работал в это время.

Внутренне застонав, я покусывала внутреннюю сторону щеки, я дошла до прилавка и поставила на него своё пиво.

«Вечеринку устраиваешь, Белла?»,- ухмыльнувшись, спросил Майк, сканируя штрих-код на коробке.

«Просто тихий вечер дома»,- вздохнула я, доставая свой бумажник и пристально глядя на маленький экран, который все ещё не показал стоимость покупки.

Может ли он ещё медленнее работать? Сколько времени требуется, чтобы пробить штрих-код?

Я поплотнее запахнула на груди своё пальто, когда заметила его блуждающий взгляд и прокашлялась.

«Слышал, что вы с Джейком разошлись»,- небрежно сказал он, пожав плечом, наконец-то переведя взгляд на дисплей.

Я хотела спросить его, как он узнал об этом так быстро, но прикусила свой язык. В таком маленьком городке, с таким большим количеством любопытных людей, было неизбежно то, что окончание моих отношений будет «горячей» новостью, по крайней мере, ещё неделю.

«Да. Я лесбиянка»,- быстро соврала я, бросая ему двадцать долларов. «Ему это не очень нравилось».

Я самодовольно смотрела на него, когда у него отвисла челюсть, и он медленно взял деньги с прилавка, куда я их положила, и пробил чек.

«Серьёзно?»

Я кивнула, делая глубокий вдох и смотря ему прямо в глаза. «Я вся принадлежу девушкам, Майк».

«Оу»,- пробормотал он удручённо, отсчитывая мою сдачу и передавая её мне. «Хорошо, приятного вечера, Белла».

Я засунула сдачу в бумажник, схватила пиво, и, кивнув головой и весело помахав ему, быстро вышла из магазина.

«Тебе тоже, Майк!»

Меня должно было беспокоить то, что это в считанные минуты разнесётся по городу, но меня это не волновало. Меня должно было беспокоить то, что, возможно, завтра об этом услышит Джейк, но меня это также не волновало.

Пока кто-нибудь не откроет Майку Ньютону глаза, он не будет приставать ко мне, когда я буду посещать Cumberland Farms и этот факт в незначительной мере поднял мне настроение.

Радостно поставив пиво на пассажирское сидение, я выехала со стоянки и поехала к «Rickie's».

Одно было хорошо в этом городе, это то, что всё было рядом. Здесь был винный магазин, который специализировался только на вине и крепких напитках, пиццерия, аптека (Sticks Pharmacy), продуктовый магазин (Cumberland Farms), магазин мороженого «У мамы Стюарт» (Stewart's, Mama's Old Fashioned Ice Cream Shop) и и закусочные T.J.'s Deli по обе стороны от дороги.

Снова выпрыгнув из грузовика с бумажником в руках, я вбежала в маленький магазинчик пиццы, заплатила за ингредиенты, и через 5 минут вернулась за ней.

Переставив пиво с сиденья на пол, я положила туда горячую пиццу и бросила свой бумажник обратно в сумку, прежде чем тронуться со стоянки и выехать на главную дорогу.

Я начала нервничать как только въехала на свою улицу. Руки невольно начали барабанить по рулю, и я начала кусать нижнюю губу, подъезжая к маленькому холму, ведущему к нашим домам.

Он может закрыть дверь у меня перед носом. Он даже может не открыть дверь, когда я постучусь. Он много что может сделать, и всё что я себе представляла, для меня, не очень хорошо заканчивалось.

Вероятно, ему надоело видеть меня. Когда он приезжал, обычно, за всё время его пребывания здесь, я видела его единожды в день. Вероятно, я была последним человеком, кого бы он хотел сейчас видеть, но когда я подъезжала к своей подъездной дорожке, я заметила, что в его кухне всё ещё горит свет.

Может быть, он оставил свет включённым, а сам заснул. Возможно, он сейчас не проснётся. То, что сейчас нет и семи часов вечера, не означает, что он не может быть измотанным и спать, не выключив свет. У него не было постоянного графика работы, как у большинства жителей этого города: я даже представить себе не могу, как мало он спал, когда работал.

Я въехала на свою подъездную дорожку и через зеркало заднего вида уставилась на его дом, всё ещё жуя нижнюю губу, пока не откусила слой кожи.

Худшее, что может произойти, он просто не откроет дверь. И если он не откроет дверь, то у меня, по крайней мере, есть еда, которой мне хватит на три дня, прежде чем я смогу съездить в продуктовый магазин.

Медленно выйдя из машины, я закрыла за собой дверь и обошла машину, чтобы сразу достать еду, пиво и свою сумку.

Закрыв дверь бедром, я начала свой путь через улицу, напрягая глаза, всматриваясь в лёд, который опасно скрывался под ногами и выжидал подходящего момента, чтобы сделать так, чтобы я поскользнулась и упала.

Может быть, мне следовало написать ему записку и опять прикрепить её ему на дверь. Это было трусливо и довольно по-детски сделать так, но в прошлом это хорошо работало.

Я вскочила крыльцо, легко миновав участок льда на нижней ступеньке лестницы, гордясь собой, что не дала льду шанса убить меня сегодня, и, снова закусив свою нижнюю губу, подошла к его двери.

Это будет просто чудом, если моя нижняя губа выживет после сегодняшнего.

Глубоко вдохнув, я осторожно постучала ногой в низ его двери и постаралась расслышать любое движение внутри, дрожа от холода и нетерпения.

Когда, спустя минуту, я ничего не услышала, я стукнула ещё раз, жалко надеясь, что он просто не слышал первый стук.

Но когда, ещё через минуту, я всё ещё не услышала движения за дверью, я тяжело вздохнула и повернулась, чтобы спуститься с крыльца.

Я увидела, как лёд поблескивал в тусклом свете уличных фонарей, и осторожно ступила на него, зная, что прыжок через него будет равносилен подписанию моего свидетельства о смерти и практически сразу же потеряла равновесие и упала на землю, приземлившись прямо на задницу.

«Вы, наверно, прикалываешься надо мной?»,- простонала я, когда куриные крылышки и пицца улетели у меня из рук.

Пиво приземлилось рядом со мной: моя рука по-прежнему держала упаковку, но я была абсолютно уверена, что я слышала, как разбилось несколько бутылок.

И мне захотелось плакать. Мне хотелось спрятать голову в коленях и от души разрыдаться, потому что весь день был одним большим разочарованием.

Вместо этого, когда я почувствовала, что слёзы начинают наворачиваться на глаза, я оперлась на упаковку с пивом, что бы встать на ноги. Шмыгнув носом, я подняла коробку с пиццей, которая просто лежала на его дорожке. Однако, та же участь не постигла куриные крылышки. Крышка белой коробки из пенополистирола была открыта и я прекрасно могла лицезреть разбросанные по подъездной дорожке крылышки барбекю.

Вытирая щёки от слёз, которые я так усердно старалась сдержать, я осторожно начала пинать, разбросанные по дорожке, куриные крылья, жалобно похныкивая и чувствуя себя также жалко.

Боже, надеюсь, он спит, иначе, если он выйдет из дома и увидит меня в таком состоянии, я никогда не смогу снова смотреть ему в глаза.

Естественно, не прошло и десяти секунд, когда я услышала, как за моей спиной открылась его дверь и, еле подавив рыдания, я быстро подняла наполовину полное ведро с куриными крылышками и крепко зажала его в своей свободной руке.

Я была чертовски уверена, что тот кто сложит все звенья цепи воедино, найдёт это довольно смешным.

«Белла?»,- спросил он, и его мягкий голос повис в воздухе, пока я, с опущенной головой, отходила по его подъездной дорожке так далеко от него, насколько это возможно.

И когда я открыла рот, чтобы глупо отшутиться о своём странном поведении, ничего кроме удушающего рыдания не вырвалось из моих уст.

Я хотела умереть.

Вторая часть 4-ой главы...Инджойтесь!!!

Источник: http://robsten.ru/forum/19-184-1