Глава 7

Белла

- Привет, Джейк, - говорю я, помещая телефон в безопасность моего кармана, снова чувствуя, как частичка Эдварда дарит комфорт.

- Привет, - говорит он выжидающе.

Я не видела Джейка четыре года, но он не изменился. От белой футболки до пыльных сапог он все тот же. Это мои чувства к нему изменились. Раньше я чувствовала трепет в животе, когда он поднимался вверх по лестнице к моей двери, но сегодня я ничего не чувствую. Может быть, намек на ностальгию об ушедшем времени, но это все.

- Я сожалею о твоей маме, - говорит он, прислонившись к столбу возле крыльца, когда я не делаю попытку встать и поприветствовать его.

- Спасибо, - это стало моим отрепетированным ответом всем, кто предлагает свои сочувствия и соболезнования. Честно говоря, я не очень сожалею. Я не знаю, что со мной. У меня не было возможности отсортировать свои чувства. Но я не могу сказать, что мне жаль. Моя мать дала мне достаточно времени, чтобы привыкнуть к ее отсутствию. Я уже пережила это, когда была молодой девушкой, так что тут нет ничего нового.

Возможно, я сожалею об упущенных возможностях или вещах, которые могли бы быть, но не хочу жить в сожалении. Кроме того, это не мои сожаления, чтобы удерживать их. Не я ушла. Не я умерла.

Она это сделала.

- Мама сделала эту запеканку и хотела, чтобы я привез ее, - он держит контейнер с крышкой. Я думаю, что это тунец. Мама Джейка, миссис Блек, всегда делала кастрюлю тунца.

- Передай ей от нас спасибо, - говорю я ему, вставая, наконец, с большого кресла.

Когда я хватаюсь за запеканку, Джейк без предупреждения подходит ко мне и обнимает, притягивая меня к своей груди. Он пахнет как грязь и свежий воздух с намеком на какой-то мужской дезодорант. Это знакомо, и на секунду я позволяю ему обнять меня.

Сделав глубокий вдох, осторожно его отталкиваю.

- Мне было интересно, что понадобится, чтобы вернуть тебя обратно. Никогда не думал, что это будет так. Я знаю, что вы не были близки, но это нелегко - потерять свою маму.

Я киваю и прикусываю щеку изнутри, борясь со смешанными чувствами, проходящими сквозь меня. Внезапное желание плакать заставляет меня прикусить сильнее.

- Но я не могу сказать, что сожалею, - говорит он, захватывая меня врасплох. - Я скучал по тебе, Белла.

- Ты не должен был, - говорю я ему. Неразборчивые эмоции убивают любое подобие фильтра. - Ты мог бы поехать со мной.

Он резко смеется, пиная грязным рабочим ботинком изношенное деревянное крыльцо.

- Ты можешь представить меня в городе? Это не место для меня. И для тебя тоже, - наклонив голову, он смотрит мне в глаза.

Джейк всегда думал, будто знает, что лучше для меня: с кем мне дружить, какую одежду я должна носить, где должна работать, что мне делать с моим будущим.

Если бы он добился своего, то я бы уже залетела, в то время как он работал бы на полях с отцом каждый день. Это не плохая жизнь, если ты этого хочешь, но это не мой выбор.

- Еще не слишком поздно для нас, - продолжает он, когда я не отвечаю. - Теперь, когда ты вернулась домой, мы можем продолжить с того места, где мы остановились.

- Я вернусь, как только смогу, - говорю я, расправив плечи и крепко сжимая края контейнера.

- К чему? К твоей работе в закусочной? - спрашивает он, его слова пропитаны скептицизмом.

- Ты больше ничего обо мне не знаешь, так что не притворяйся, будто это так.

- О, я знаю много. Твой папа хорошо меня информирует.

- Ну, это не твое дело. Я не твое дело.

- Ты ошибаешься. Мы принадлежим друг другу, и ты это знаешь. Нам хорошо вместе. Ты просто сопротивляешься, как твоя мама.

С упоминанием матери в моей голове щелкает, и я борюсь с желанием бросить контейнер с тунцом в его лицо.

- Мы не принадлежим друг другу. Ты никогда не был хорош для меня. Оставить этот город - лучшее, что случилось со мной.

На самом деле, самое лучшее, что случилось со мной - это Эдвард Каллен, но я не хочу засорять воспоминания о нем, рассказывая Джейку об этом.

- Продолжай убеждать себя, - говорит он с презрительным смехом и качает головой. – Будешь возиться слишком долго, и я не буду доступен, когда ты в слезах приползешь ко мне обратно.

Настала моя очередь смеяться.

- Не задерживай дыхание.

Или сделай это.

- Не могу поверить, что ты оставляешь своего отца вот так. Единственный человек, который был рядом и заботился о тебе всю твою жизнь, и ты просто оставляешь его на произвол судьбы, когда он нуждается в тебе. Это не та Белла, которую я знал, – он замолкает на секунду, ожидая, когда я что-то скажу в ответ, но я не говорю. - Ты знаешь, он действительно переживал из-за болезни твоей мамы, и я уверен, что ее смерть будет для него трудным делом.

- Он будет в порядке. Мы будем в порядке.

- Продолжай убеждать себя в этом.

Ярость медленно поглощает горе, которое я чувствую, будто лава спускается вниз по холму, и все, что я могу представить - как мой кулак вступает в контакт с самодовольным лицом Джейка.

К счастью, мой папа открывает дверь и высовывает голову.

- Джейк, - говорит он. - Я услышал, что ты здесь. Заходи.

Пока папа держит дверь, Джейк проходит мимо меня и присоединяется к нему на кухне.

- Мама послала запеканку из тунца, которая тебе так нравится.

- Это мило с ее стороны. Мы с Беллой растолстеем со всей этой едой, которую люди продолжают заносить, - мой отец улыбается мне, и я вижу то, чего раньше не видела - надежда, мир. Горе и печаль по-прежнему есть, но с уходом матери и он кажется другим.

Может быть, это чувство вины, навязанное Джейком, но я начинаю сомневаться, не думает ли папа, что я останусь навсегда. Конечно, он не думает. Конечно, он знает, что я здесь временно, а не навсегда. Он знает, что у меня есть работа и квартира - жизнь в городе.

- Джейк, расскажи Белле о новой кобыле, которую ты получил несколько недель назад, - папа присвистывает, глядя на меня. - Она красавица, Белла. Ты полюбишь ее.

Я все еще люблю лошадей. Но прошло много лет с тех пор, как я ездила верхом или даже подходила близко. Не так много лошадей в городе.

- О, она хорошенькая, - соглашается Джейк. - Ты должна заехать на ферму. Я позволю тебе покататься. Она уже объезжена, - то, как Джейк подмигивает мне, заставляет мою кожу покрыться мурашками, и я посылаю ему испепеляющий взгляд, когда папа поворачивается, чтобы поставить запеканку в холодильник. Я надеюсь, что он выражает мои чувства: никогда - ни в этой жизни, ни в следующей.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Сидя в темной, пустой кухне, я медленно глотаю теплый кофе, который держу в руках уже почти час. Пакет от Эдварда вместе с конвертом, содержащим полис страхования жизни моей мамы, лежат на столе передо мной.

Я не знаю, почему я так сопротивляюсь открыть оба предмета. Хотя я знаю, что в конверте от матери, он остается закрытым. Понятия не имею, что в конверте Эдварда, и страх перед неизвестным сильно давит на меня. Как будто я знаю, что их открытие навсегда изменит мою жизнь. Я могла бы использовать некоторые направления, конечно, но чем дольше я жду, тем труднее сделать этот последний шаг.

- Белла, ты ведешь себя глупо. Просто уже открой их, - приказываю я себе шепотом. Сейчас середина ночи, и я в очередной раз не могу уснуть. Я подумала, если позволю себе открыть конверты, то смогу расслабиться достаточно, чтобы поспать, но вместо этого сижу здесь уже больше часа и просто смотрю на них.

Думаю, что больше всего боюсь последствий их открытия. Как только печати будут сломаны, мне придется столкнуться с тем, что Эдвард хочет сказать мне. Это также будет завершением общения с мамой. Доказательством того, что, оставив меня и моего папу позади, она все же любила меня по-своему.

Раздраженно выдохнув, я хватаю конверт от мамы и отрываю верхнюю часть, как пластырь. Чем быстрее вы его сорвете, тем меньше будет больно, верно?

Я удивлена, что чувствую разочарование, когда вынимаю бумагу и вижу, что это просто документ о том, что я являюсь единственным наследником мамы в отношении ее страховки. Сумма немного поразительна только потому, что я никогда лично не видела и не имела таких денег раньше. Но так как папа уже сказал мне об этом, я позволила себе задуматься и немного помечтать, даже несмотря на все события последних нескольких дней. Это нетрудно, когда получаешь такой подарок... возможность. Но наверно я ожидала - или надеялась - увидеть письмо или что-то еще от нее, но нет.

Не поймите меня неправильно, я благодарна за деньги, которые она оставила, но это просто странно - принять их. Часть меня чувствует, что я должна вернуть деньги, но, конечно, это невозможно. Другая часть считает, что я должна отдать их отцу, но очевидно, что мама хотела, чтобы они были у меня.

Трудно спорить с несмываемыми чернилами в документе.

Когда на конверт падает слеза, я понимаю, что плачу. С тех пор, как я приехала домой, были моменты, когда я чувствовала, что могу заплакать или должна плакать, но слез не было. Я не позволяла их себе. До сих пор.

А теперь, когда они прорвались, я чувствую, будто они никогда не остановятся, поэтому позволяю себе плакать. Я плачу за себя в подростковом возрасте, когда впервые потеряла мать, и я плачу за себя нынешнюю, зная, что мы никогда не сможем примириться. Я плачу за моего отца, и я плачу за маму, потому что действительно чувствую жалость к ней. Должно быть, трудно быть не в состоянии успокоиться и просто быть счастливой и беззаботной... всегда убегать от своей жизни в поисках неизвестного, оставив позади тех, кто заботился о тебе.

Через некоторое время мои мысли дрейфуют к Эдварду. Раньше я думала, что мы такие разные - слишком разные - но теперь вижу, что мы очень похожи. Нашими семейными историями, нашими симпатиями и антипатиями, нашей работой... мы практически сделаны из одного теста.

Я увидела это в самом начале - то, что привлекло меня к нему. Как он заботится о людях и не позволяет его богатству или статусу диктовать видение мира, это одно из его наиболее привлекательных качеств. По-прежнему. Но где-то по пути я позволила своей гордости и упрямству направлять меня и могла видеть лишь то, как я не вписываюсь в его мир.

А потом был страх - страх, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой; страх, что я переходный этап, и когда Эдвард закончит со мной, он будет двигаться дальше, а я останусь с разбитыми осколками, напоминающими сердце.

Я и раньше влюблялась, но любовь, которую чувствую к Эдварду, изменила мою жизнь. Я влюбилась в него, и мой мир перевернулся. Мир, над которым я так упорно работала, чтобы сделать своим собственным. Тот мир, которым я пожертвовала.

Мир, который застрял на своей оси, прежде чем появился Эдвард Каллен и заставил его вращаться.

Хорошо ли любить кого-то? Когда так много счастья зависит от него?

Я не знаю.

Это страшное чувство.

Но еще страшнее было прожить несколько недель вдали от Эдварда, страшнее думать о том, что он никогда снова не будет в моем мире. Я могла бы жить без него. Я могла бы вернуться к исходному состоянию и просто плыть по течению. Я была счастлива, пока не появился он. Конечно, жизнь была борьбой, и у меня не было того, чего я ждала бы с нетерпением, но я делала это... самостоятельно.

Шаркающие шаги по коридору заставляют меня подпрыгнуть и вытереть заплаканные щеки. Прочистив горло, я поворачиваюсь и вижу папу, стоящего в дверях тускло освещенной кухни.

Не говоря ни слова, он хватает чашку и наливает из кофейника, который я заварила раньше, прежде чем сесть на стул напротив меня.

- Ты любил ее? – вопрос слетает с моих губ прежде, чем я успеваю подумать. – В смысле, действительно любил ее?

Он глубоко вздыхает, поднося чашку ко рту, и делает маленький глоток, прежде чем ответить:

- Да, любил... до сих пор.

- Ты не жалеешь об этом? Зная, как все обернется, ты бы все равно любил ее?

- Да, - говорит он с задумчивым кивком. - Если бы мы знали будущее, наверное, все отсиживались в какой-нибудь пещере. Это человеческая природа - хотеть защитить себя от боли. Но иногда эта боль стоит того.

- Значит, никаких сожалений?

- Не тогда, когда дело доходит до любви к твоей матери. Но у меня есть одно сожаление, - говорит он, поставив чашку на стол и глядя мне прямо в глаза. - Я должен был быть лучшим отцом.

Комок в горле возвращается от его исповеди, и я хочу сказать ему, что все в порядке... он был хорошим отцом. Но я не могу, поэтому он продолжает.

- Я был сломлен после того, как твоя мать ушла. Все, что я знал, это как спрятать голову в песок, продолжать работать... зарабатывать деньги, чтобы обеспечить тебя. Но мне не удалось сделать то, что имело значение. Я практически оставил тебя одну, чтобы заботиться о себе, и я сожалею об этом.

Он зажмуривает глаза, зажимая переносицу, затем моргает и смотрит в сторону.

- Не живи с сожалением, Белла. Независимо от того, что ты хочешь сделать, пойди и сделай это... - говорит он, толкая конверт с полисом страхования жизни моей мамы.

Мы с отцом долго сидим в тишине и пьем кофе, уставившись на маленькое пространство, которое делили на протяжении многих лет. Я хочу что-нибудь сказать ему, чтобы утешить, чтобы позволить ему знать, что он не должен сожалеть, но он сказал правду. Я бы солгала, если бы сказала, что он был хорошим отцом, потому что он им не был, но он был лучшим из того, что знал. А иногда быть лучшим должно быть достаточно.

- Я в порядке, ты знаешь, - наконец произношу я. - Я не говорю, что моя жизнь была прекрасной и замечательной, но чья была? У каждого есть вещи в прошлом, которые не идеальны. Я никогда не голодала. И всегда знала, что у меня есть место, куда можно положить голову на ночь. Это намного больше, чем у некоторых детей. Поэтому ты, возможно, не лучший отец, но ты сделал все возможное.

Он кивает, и маленькая грустная улыбка растягивает уголки его рта.

- Ты всегда находила лучик надежды в темноте.

Иногда немного перспективы - это все, что нам нужно, чтобы двигаться вперед по жизни.

Эдвард Каллен – мой лучик надежды. Он помог мне понять, что моя жизнь могла бы быть намного хуже.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Я просыпаюсь рано утром после того, как мне, наконец, удается поспать на диване в гостиной. Я не могу заставить себя войти в комнату, которая когда-то была моей. Туда, где моя мама провела свои последние несколько месяцев и сделала последний вздох. Однажды я, вероятно, смогу вернуться туда и не увидеть, что она лежит на кровати при смерти, но не сейчас.

Мой отец уже на улице, работает на каком-то старом грузовике до того, как солнце полностью встанет над горизонтом. Я наблюдаю за ним несколько минут через экран двери, прежде чем решить, что мне нужно сделать сегодня днем.

Выпечка.

Мне нужно почувствовать тесто между пальцами и запах сладкого ароматного пирога, исходящего из духовки.

Этот дом тоже нуждается в нем. Он нуждается в своего рода очищении, чтобы очистить воздух и вытолкнуть весь затхлый запах последних нескольких месяцев.

Я решила, что завтра утром поеду домой, но еще не сказала отцу.

Знаю, что с ним все будет в порядке, а даже если нет, он будет притворяться, что это так, но я подумала, что пирог может смягчить удар.

Я намеревалась сделать один его любимый - персиковый. Но два часа спустя вся столешница полна пирогов. Я нашла пакет замороженной черники в морозилке, которая напрашивалась, чтобы ее использовали, и банку яблок в кладовке, на которой было написано «пирог».

- Белла? – раздается голос моего отца с порога, но я по локоть в муке, поэтому не смотрю вверх.

- Да?

- Что ты делаешь? - спрашивает он медленнее, чем обычно, растягивая слова.

- Пеку. Пироги.

- Угу. А кто будет есть все эти пироги?

- О, - я выпрямляюсь, вытирая руки о старый передник, который обнаружила на крючке за дверью. - Ну, я сделала персиковый для тебя, а затем нашла немного черники... и яблоко... и я использовала оставшиеся бананы для одного. Я... Ты мог бы заморозить несколько... – я заикаюсь, потому что теперь, когда задумываюсь об этом, пирогов очень много. И я уезжаю.

- С запеканкой из тунца и пирогами мне не придется покупать продукты месяц, - я сконфуженно ему улыбаюсь. - Может быть, мы могли бы отвезти один старому мистеру Джонсону. Он всегда любил твои пироги.

Я киваю и оглядываю кухню, интересуясь, хорошее ли сейчас время, чтобы упомянуть мой ранний утренний отъезд.

- Завтра я уезжаю домой, - говорю я ему, продолжая смотреть на покрытую мукой столешницу.

- Я уже понял. Думал, ты, возможно, уедешь еще несколько дней назад, - он вытирает руки о старую тряпку и засовывает ее в задний карман, прежде чем сесть за маленький столик. - Теперь, как насчет кусочка пирога?

Что-то знакомое в этом моменте - пироги, отец в грязной рабочей одежде - позволяет мне знать, что все будет хорошо. Мы будем в порядке.

- Кофе? – спрашиваю я, доставая тарелку из шкафа.

- Молоко.

- Ладно, - я облегченно вздыхаю, когда вожусь с пирогом и молоком.

На следующее утро, прежде чем солнце показывается на горизонте, я обнимаю папу и говорю ему «до свидания». Но впервые я знаю, что это действительно только увидимся позже, потому что теперь между нами все по-другому. Я знаю, что он нуждается во мне и, если быть честной с самой собой, он тоже мне нужен.

- Позвони мне, когда вернешься в Даллас, - он ставит сумку у моих ног.

- Обязательно. И у тебя есть мой новый номер?

- Есть, - говорит он, поглаживая карман, где находится его новый сотовый телефон.

Мы, вероятно, два последних человека на планете, у которых наконец-то есть сотовые телефоны, чтобы разговаривать друг с другом.

- Береги себя, - поручаю я. - И не забудь о пирогах в багажнике грузовика.

- Не забуду. Я ни в коем случае не дам пропасть такому добру.

Я улыбаюсь и киваю. Мы договорились, что несколько из них могли бы пойти в местный приют недалеко от автобусной станции. Поэтому он закинет их туда сегодня утром. И два мистеру Джонсону, когда он вернется в город, оставив себе три в морозилке.

Вчера я немного переборщила с выпечкой, но это было такое хорошее чувство, я ничего не могла поделать.

Одно быстрое объятие, и я поворачиваюсь и иду на станцию.

Когда я сажусь в свой автобус, то достаю пакет Эдварда и тихо смеюсь над мятыми краями... и над собой. Не могу поверить, что держала его у себя почти две недели и до сих пор не открыла, но я не чувствовала, что время подходящее.

Я до сих пор понятия не имею, что внутри.

Это может быть полным разочарованием, но это невозможно, если у вас нет никаких ожиданий.

Несмотря ни на что, я решила, что содержимое конверта уже не изменит мои чувства к Эдварду. За исключением того, если в письме признание о том, что он женат, отец троих детей... или серийный убийца... или он втайне ненавидит пирог.

Оторвав верхнюю часть конверта, я вытаскиваю стопку бумаг. Сверху записка, и я знаю, даже не глядя на подпись, что она от Эдварда. Его почерк очень похож на него - точный и аккуратный, но не слишком жесткий.

Белла,

Во-первых, я скучаю по тебе. Думаю, ты должна это знать, потому что это важно. Я никогда не скучал по кому-либо или чему-либо в моей жизни. Но чувство, которое так крепко засело в моей душе, когда ты ушла, не может быть описано иначе.

Во-вторых, я забочусь о тебе. Людям вокруг меня кажется, что единственное, что меня волнует - это работа и благотворительность. Это правда. Но я также забочусь о тебе, и ты не имеешь к благотворительности никакого отношения. Ты как глоток свежего воздуха... теплый летний день... кусочек моего любимого пирога. Даже ни секунды не сомневайся, что я хочу тебя.

В-третьих, я верю в тебя. Документы в этом конверте - все, что тебе нужно, чтобы представить свою бизнес-идею для любого финансового учреждения. Я знаю, что тебе не нужна моя помощь, но чувствую, что могу дать тебе что-то, что ничего не стоит. Однако я поддержу тебя в любом виде, как ты захочешь. Тебе нужно только спросить.

Однажды, я надеюсь, мы сможем быть хотя бы друзьями, потому что, хотя я скучаю по твоему запаху на моих простынях и ощущению твоей кожи подо мной, больше всего я скучаю по тебе - твоему смеху, твоей улыбке, твоему упорству, твоему остроумию, твоей силе.

Всегда,

Эдвард

Всем привет))Прошу прощения за задержку главы(жду замену материнской платы))Ну вот, наконец-то мы узнали, что послал Эдвард - бизнес-план для открытия пирожковой)))С деньгами от мамы у Беллы есть все шансы))Следующий шаг за Беллой. Как же она поступит?Надеюсь, правильно)))

Я рада, что отношения с папой наладились, любому ребенку необходимы родители(в любом возрасте). А Джейк самодовольный козел, пусть ждет пока Белла "в слезах приползет к нему".Ага.

Выразить свои мысли вы можете на ФОРУМЕ. Спасибо Танюше за прекрасную редакцию и Светику за отличный форум