Глава 30

Эпилог – часть 1

В лучах солнечного света

EPOV

 – Нажимая на Play, нажимай на Play! – кричал Райли восторженно, подпрыгивая между нами на огромном диване. Ноги Беллы лежали на журнальном столике, глаза были закрыты, голова откинула на подушку. Ее руки покоились на раздутом животике. Я лишь с восхищением смотрел на женщину, которую любил больше всего в жизни.

Как обычно, она приоткрыла один глаз и поймала меня за подглядыванием.

 – Перестань, – предупредила она.

 – Ничего не могу с собой поделать, – скромно признался я. – Ты не представляешь, насколько красива.

Белла фыркнула.

Мы вели этот разговор с пятого месяца ее беременности, и он стал своего рода ритуалом. Я с изумлением глядел на ее растущий живот – реальное подтверждение тому, что Белла носила моего ребенка. Она ловила меня. Задирала задницу. Я говорил ей, что она великолепна. Она недоверчиво фыркала.

 – Я выгляжу отвратительно, – поморщилась она, передвигаясь на диване. Я знал, ей было неудобно. Она жаловалась на боль в пояснице уже несколько дней, а срок родов наступит еще только через две недели, но доктор Молина предупреждал, что ребенок может появиться в любой день. – Мои ноги опухли. Спина болит. Я вечно недовольна.

Райли поднялся на колени и нежно поцеловал ее в щеку.

 – Я люблю тебя, мамочка.

Белла улыбнулась и посмотрела в сияющие глаза нашего мальчика.

 – Я люблю тебя, детка.

 – Я не детка, – хихикнул Райли, а потом наклонился, чтобы поцеловать животик Беллы. – А вот это детка! Теперь включайте! – снова повторил он, усаживаясь обратно на диван.

Мы с Беллой улыбнулись друг другу. Райли обожал ночь кино... еженедельный ритуал, который стал очередной частью нашего распорядка после переезда девять месяцев назад. Каждую пятницу наша маленькая семья усаживалась на диване и смотрели видео, которое выбирал Райли.

Сегодня он выбрал мое самое любимое.

Мы смотрели это видео – съемку с нашей свадьбы – минимум раз в несколько недель с того дня, как мы вернулись после нашего медового месяца. Райли пребывал в восторге от того, что ему позволили нести бархатную подушечку с кольцами, и всегда хихикал, когда мы доходили до той части церемонии, когда я ударялся в слезы – переполненный эмоциями и любовью, которую испытывал к стоящей рядом женщине. Я нажал на «Воспроизведение», и мы улеглись на мягких подушках.

Райли не позволял перематывать видео, и мы втроем смотрели, как Белла идет по проходу. От созерцания ее, одетой в свадебное платье, у меня в горле образовывался комок. Несомненно, она была самой красивой женщиной, которую я когда-либо встречал, и я по сей день поверить не мог, что она была моей.

В кадр попал ее свадебный букет лавандовых цветов, и это вызвало у меня улыбку. Лоран очень гордился своим свадебным творением, не говоря уже о его роли в «завоевывании» Беллы.

Чарли выглядел очень гордым... чертовски переживающим... но очень гордым, ведя ее к алтарю прямо в мои объятия.

 – Посмотрите на бабушек, – Райли ткнул меня в бок. Конечно, камера показала нам его бабушек, сидящих в первом ряду. Женщины проигнорировали традицию сидеть на стороне невесты и жениха. Они нужны были друг другу для поддержки, и мы видели, как наши матери цеплялись друг за друга и ревели в три ручья еще до того, как священник поприветствовал венчающихся.

Проведение церемонии в нашем дворе было идеей Беллы. Мы поженились через месяц после переезда. Весь месяц был сумасшедшим – настолько сумасшедшим, что мы с Беллой несколько раз угрожали тайно сбежать. Нас совершенно не волновала ерунда, связанная с цветами, салфетками, или едой, которую нужно есть руками. Мы просто хотели пожениться и обустроиться в новом доме.

 – Ваши обеты, – тихо прошептал Райли. Он всегда так делал. Он всегда говорил очень тихо, когда наступало время клятв. Словно бы он понимал святость произнесенных слов. Это были просто традиционные обеты – мы не доверяли себе, рассказывая о наших истинных чувствах. Но были вещи, которые я хотел рассказать ей, поэтому мы решили написать собственные клятвы, но отдать их друг другу в ночь перед свадьбой.

 – Только между нами, – сказала Белла.

Мы обменялись нашими клятвами в 23:59 – за минуту до установленного Розали комендантского часа. Моя семья, мое обручальное кольцо и эти написанные обеты были самыми ценными вещами. Я мог прочитать их. Господи, сколько уже раз я читал их…

Райли захихикал, когда священник объявил нас мужем и женой. И все рассмеялись, когда раздалось слишком демонстративное покашливание Чарли во время нашего первого поцелуя.

 – Время отправляться в постель? – тихо обратился я к маленькому мальчику, сидящему между нами.

 – Пора уже, – пробормотала Белла и поцеловала сына в макушку.

 – Я возьму его, – предложил я, поднимая его на руки. – Почему бы тебе не принять ванну?

Белла вздохнула, поцеловала нас обоих и отправилась в комнату.

Я отнес Райли в комнату и положил на кровать. Он уже такой большой. Учительница в детском саду постоянно хвалила его за то, что он один из лучших читателей в классе. Я был удивлен тем фактом, что моему мальчику уже пять лет, и он превращался в заботливого любящего старшего брата. Я прочитал одну главу Гарри Поттера – мы, наконец, добрались до Даров Смерти – и он заснул, как только я закрыл книжку.

Я смотрел, как он засыпает. Очень многое изменилось так быстро, но мой сын был лучшим из произошедшего. Мы были потеряны до появления в нашей жизни Беллы – вели бесцельное существование, у нас не было четкого представления, куда двигаться. Но Белла стала нашим компасом. Истинным севером. И, найдя ее, мы с сыном обрели друг друга.

Райли нашел маму.

А я нашел свою вторую половинку.

Время от времени я думал о Джессике. Она была биологической матерью моего ребенка, и иногда я задавался вопросом, довольна ли она своим выбором. Но смотрел на Райли, как он прижимался к Белле, когда она пела ему колыбельные на ночь – и вспоминал, сколько было пролито слез нашими семьями (и Калленами и Свонами) в день усыновления. Понимал, что Джессика сделала сыну самый лучший подарок, который только можно преподнести ребенку.

Она подарила ему настоящую маму.

Настоящую семью.

И я был ей безмерно благодарен.

Я вернулся в нашу комнату и с удивлением обнаружил сидящую на постели Беллу.

 – Нет настроения для ванны? – негромко поинтересовался я, подходя к ней. Но потом она посмотрела на меня из-под ресниц, и я увидел, что ее глаза были полны слез.

 – Белла, что случилось?

Она нежно улыбнулась.

 – Мне не нужна ванна.

 – Нет?

 – Нет. – ответила она. А потом самая красивая улыбка осветила ее лицо.

 – У меня отошли воды.

BPOV

На телевидении и в кино женщины всегда угрожают кровавой расплатой во время родов. Естественно, было чертовски страшно, и когда я искала информацию, начиталась разных ужасов. Но я очень подробно обговорила все с Рене и Эсме, которые заверили меня (пока мы ждали действие эпидуральной анестезии): худшее, что я почувствую – это небольшое давление.

И меня удивило то, что они оказались абсолютно правы.

Малышка была нетерпеливой. Решила появиться на две недели раньше срока. Хотя, чему я удивляюсь? Наша семья редко делала все по нормальному графику. Так почему же начинать именно сейчас? Воды отошли вчера примерно в девять вечера, а за ними последовали шесть часов, состоящих из эпидуральной анестезии, небольшого давления, бледного Эдварда и четырех больших толчков.

К трем часам утра у Райли появилась сестренка.

Она была совершенной. Десять пальчиков на руках. Десять пальчиков на ногах. Ее волосики были цвета меди, а глазки карими. Когда доктор Молина положил ее в мои руки, я залилась слезами. Ничего не могла с собой поделать. Я пребывала под грузом стольких эмоций – любви, счастья, облегчения – и все, на что была способна – только плакать. После того, как все навестили и проверили меня, семья отправилась к Карлайлу и Эсме, предоставляя нам необходимое время наедине с малышкой.

Это была очень напряженная (и громкая) ночь.

Как только мы приехали в больницу, нас окружила наша семья. Родители Эдварда ждали нас в отделении неотложной помощи и следили за Райли, когда меня отвезли в родильную палату. Он устроил истерику – впервые за несколько месяцев – когда они предложили отвезти его домой.

 – Я хочу остаться с мамой, – плакал Райли, цепляясь за мою руку.

Думаю, его испугало то, что я лежала на больничной койке. Но я попыталась обнять его, не задевая капельницу, и постаралась убедить в том, что с мамой все хорошо и маме не больно. Это вроде бы успокоило его, и спустя некоторое время он уснул на руках Кармен.

Розали и Эммет вместе с моими родителями приехали сразу после полуночи, а Элис и Джаспер взяли билеты на первый же рейс из Лос-Анжелеса и появились около пяти утра. Чарли даже немного всплакнул, когда впервые взял на руки малышку. И я уже забыла, какой может быть Элис, напившаяся кофе и не выспавшаяся. Но я любила их всех. И когда мама спросила, как прошли роды, я произнесла единственное слово, которое все объясняло.

Легко.

Спросонья я медленно повернулась к окну, где сидел Эдвард – он держал на руках малышку и тихо напевал ей; они встречали рассвет.

Первый восход солнца Саманты и ее отца.

Стоя в солнечном свете,

Скрываясь от радуги,

Скользим, скользим к водопаду

С тобой, моя кареглазая девочка

Я хихикнула от песни Эдварда. Он оглянулся, удивленный, и увидел, что я уже проснулась. Его зеленые глаза заискрились счастьем. Его лицо было настолько безмятежным... таким счастливым... он был абсолютно влюбленным в малышку на своих руках.

 – Мама проснулась, – негромко шепнул Эдвард. А потом рассмеялся, глядя на нее сверху вниз. – Я знаю, песня совершенно не подходит...

Я устало улыбнулась.

 – Да, они не занимаются любовью на траве позади стадиона, или как там?

Эдвард нахмурился.

 – Ага, только я опустил эти строчки. Она не отправится на свидание, пока ей не исполнится тридцать.

Я захихикала, когда он подошел ко мне.

 – Я держал ее несколько часов. Наверное, нужно поделиться...

 – Да, нужно, – произнесла я, и он опустил ее на матрас около меня. Я обернула руку вокруг дочери, уткнулась носиком в ее макушку, и ее сладкий аромат окутал меня. Я счастливо улыбнулась, оставляя поцелуй на ее головке.

Эдвард притащил стул ближе к постели и с обожанием уставился на нас. Я послала ему усталую улыбку. У него были темные круги под глазами, но он был упрям, как Райли, и не отходил от меня ни на секунду.

 – Малыш, тебе нужно поспать, – сказала я, играя с крошечными пальчиками Саманты. – Скоро придут наши семьи. Ты был здесь всю ночь. Тебе нужно отдохнуть.

 – Я не могу, – покачал головой Эдвард, он потянулся и коснулся той же крошечной ладошки, которую держала я. Наши пальцы соприкоснулись, а потом его рука накрыла мою ладонь. – Что, если тебе что-нибудь понадобится... или ей...

 – Мы обе будем спать, – напомнила ему я.

 – Я не уйду, – твердо произнес он, но тон не был резок. Он просто звучал покровительственно и с любовью. Я не смогла сдержать улыбку.

В мире нет ничего сексуальнее любящего отца.

 – Я не хочу, чтобы ты уходил, – сказала я, и его лицо смягчилось. – Я просто хочу, чтобы ты немного поспал.

Постель точно не была большой (и у нас, наверное, будут проблемы с медсестрой), но меня это не волновало. Я передвинулась к краю, Саманту положила на середину кровати. В глазах Эдварда зажглось понимание, и когда устроились мы, он аккуратно забрался в постель к нам. Он обнял нас, и наши головы оказались близко друг к другу, поскольку мы смотрели на красивую маленькую девочку, которая лежала между нами.

 – Она похожа на тебя, – прошептала я.

 – Нет, больше не тебя, – Эдвард поцеловал малышку в голову. – Поверить не могу, что она наша. Она так красива.

 – Я знаю. – Я обернула руку вокруг него, и мы просто лежали так... полностью обессиленные... но безумно влюбленные в малышку и друг друга.

 – Я люблю своих кареглазых девочек, – тихо прошептал Эдвард, а потом наклонился и поцеловал нас обеих в лоб. Мы прижимались друг к другу... к нашей малышке... и наша маленькая семья наконец погрузилась в мирный сон.