На тебе те обтягивающие джинсы, в которых девушки с фантастическими ногами – как у тебя – выглядят так хорошо, что парни не могут оторвать свой взгляд от таких девушек или их ног – как я – те, которые я так люблю. Но их совсем нелегко снять. На самом деле, после нескольких тщетных попыток они не сдвинулись и на дюйм, и я реально вынужден вскочить с кровати и рвануть их вверх, потому что они, похоже, взяли в плен твои лодыжки.
Ты снимаешь свою рубашку, в то время как я стягиваю твои штаны и… вау.
Твою мать!
Ты лежишь на моей кровати, и на тебе ничего нет, кроме трусиков. Ты не первая девушка, которую я видел в таком виде, но прямо сейчас я не могу припомнить ни одну из них. При виде твоих грудей мои мозги, кажется, куда-то улизнули и вернулись обратно только за тем, чтобы задать миллион вопросов, и все они, конечно же, связаны с грудью. Означает ли это, что ты часто не носишь бюстгальтер? Был ли я когда-нибудь с тобой, в баре или кофейне, сидел ли рядом, совершенно не обращая внимания на то, что ты не надела лифчик? Обнимала ли ты меня, не надев бюстгальтера? Потому что, твою ж мать, это, возможно, самая сексуальная вещь во всем мире!
Я вытягиваю себя из своих мыслей, а свою голову из задницы, и поправляю сам себя: это вторая сексуальная вещь во всем мире, первая – это то, что ты лежишь на моей кровати, и на тебе нет ничего, кроме трусиков.
Я действительно не могу сформулировать ни единого слова, но мои мысли носятся со скоростью света:
Ямка на твоей ключице.
Изгиб, где твои бедра переходят в твою попку.
Изгиб, где твоя грудная клетка становится твоей грудью.
Твои груди.
Твои соски.
Твой пупок.
Чертова дразнящая кромка кружев верхней части твоих трусиков.
Все под этой кромкой.
Вот те местечки, которых я желаю коснуться. Всех этих местечек я собираюсь коснуться, потому что ты лежишь на моей кровати, и на тебе нет ничего, кроме трусиков…
…И я стою здесь, как болван. Я стягиваю свою рубашку и брюки, а ты наблюдаешь за мной, даже не пытаясь делать вид, что не пялишься на меня. Ты никогда не смотрела на меня так, и мне нравится чувствовать твой взгляд на себе. Мне нравится, что ты восхищаешься мной. Мне нравится знать, что ты хочешь меня так же сильно, как и я хочу тебя.
Затем так, если бы мы оба разделили одну и ту же мысль, мы замираем. Потому что вот оно.
Два кусочка одежды, и мы обнажены…

- Белла, звонок для тебя. Я переведу, – сказала моя коллега Анджела. – Это Эдвард.
Я закатила глаза, когда сняла трубку. Я бы с радостью сделала глубокий вдох, пытаясь совладать с самой собой, поскольку у меня еще не было шанса поговорить с Эдвардом после его признания прошлым вечером. Но я сидела в офисе, в котором сотрудники были отделены лишь невысокими перегородками, а потому Анджела сможет заметить, если я замешкаюсь, отвечая на звонок Эдварда. Я имею в виду, за те три года, что мы работаем вместе, Эдвард, вероятно, звонил мне более чем тысячу раз, и я никогда не колебалась, принимая его звонки. Это вызовет вопросы, на которые я не только не желаю отвечать, но и, честно говоря, даже и не знаю, как ответить.
- Хэй.
- Хэй.
- Ты должен запомнить, что мой внутренний номер изменился. Каждый раз, когда ты звонишь Анджеле, она переводит звонок на меня и произносит твое имя так, словно её хватил удар, – сказала я. Анджела показала мне язык.
Эдвард рассмеялся:
- Уверен, это называется обмороком, – вот засранец!
Я передала Анджеле его слова, надеясь, что она опровергнет их. Вместо этого, она ответила:
- Да, определенно, падаю в обморок, – затем, немного повысив голос, добавила: – Эдвард, ты просто прелесть!
- Слышала? – сказал он мне. – Прелесть. Возьми на заметку, Белла. Ты пропустила занятие, когда этому учили.
- Я пропустила его потому, что профессор был идиотом.
- Вруша. Ты прогуляла его потому, что у тебя не было предпосылок.
- Меня уже тошнит от метафор.
- Меня тоже. Поехали дальше.
- Давай.
Я ожидала неизбежной неловкости, которая могла просочиться между нами, но это было не так. Вместо этого, он просто спросил:
- Итак, у нас все в силе сегодня?
Пару месяцев назад, до того как все это случилось, Эдвард попросил меня пойти с ним на ежегодную вечеринку, устраиваемую маркетинговой компанией, в которой он начал работать год назад, и на которую приходили с парой. Тогда было так просто согласиться пойти с ним, чтобы наблюдать, как его боссы напиваются в баре с бесплатными напитками, и, может быть, сделать это самим. Но после прошедшего вечера это больше похоже на свидание, когда я должна принарядиться, и он представит меня всем, кто для него значим с профессиональной точки зрения. Эта мысль заставила меня очень, очень нервничать.
И, естественно, я предпочла отшутиться:
- Думаю, да. С тех пор как меня втянули в это.
Он усмехнулся:
- Кто знает? Может, будет весело. Может быть, мужчина твоей мечты будет там.
Хотела бы я, чтобы он увидел в этот момент, как я закатила глаза.
- Ты так думаешь?
- Ага, уверен в этом. Он наденет тот галстук, что ты подарила ему на его День рождения два года назад.
- Правда? Я обожаю этот галстук!
И мы проболтали достаточно долго, чтобы напомнить мне о том, что это был Эдвард, мой лучший друг, и не важно, куда мы идем, и кто будет нас окружать – он дал мне ясно понять, что ничего не нужно менять.
И все же, подходя к нему на вечеринке, я немного нервничала. У меня не было бабочек в животе, может быть, лишь одна бабочка… одна большая бабочка-шизофреничка, которая порхала без устали то там, то там, отчасти возбужденная, а отчасти напуганная.
- Эдвард, одна очень красивая молодая женщина стоит за твой спиной, думаю, ожидая твоего внимания. Если ты не претендуешь на нее, тогда я просто обязан сделать это, – сказал босс Эдварда, Маркус, которого я встречала уже пару раз. Я улыбнулась ему через плечо Эдварда.
Эдвард обернулся и одарил меня такой странной улыбкой, какую я никогда прежде не видела на его лице. Он обернул руку вокруг меня и притянул в круг людей, говоря так тихо, чтобы только я услышала его:
- Нет, она моя…
Он представил меня каждому из присутствующих, не вдаваясь в подробности, кем я была для него – только мое имя. Его намеренная двусмысленность, несмотря на откровенно вопрошающие взгляды в глазах людей, тронула меня. Доказывая еще раз, как хорошо меня знает, он не представил меня как «девушка Эдварда», или как «подруга Эдварда», но всем сразу стало понятно, что я его, Эдварда. И я обнаружила, что я более чем в согласии с этим.
Он извинился перед коллегами, чтобы сходить за выпивкой, но не убрал свою руку с моей талии, когда мы отошли.
Мой взгляд задержался на нем, но он не заметил этого, здороваясь и улыбаясь знакомым. Я коснулась его плеча и, когда он повернулся ко мне, я недвусмысленно посмотрела на его руку, которая, если я не ошибаюсь, соскользнула еще ниже.
- Что? – спросил он.
- Твоя рука?
- Ей очень комфортно, спасибо, – сказал он и ухмыльнулся. Я закатила глаза, но не стала настаивать на том, чтобы он убрал её.
Я могу привыкнуть к ней там.
В баре мы столкнулись с Гарреттом, которого я не видела довольно давно. Одно объятье, и я поняла, что он был очень, очень пьян.
- Опустошил весь бар, Гар? – спросила я.
Он улыбнулся.
- Позволь мне кое-что пояснить тебе, Свон, – сказал он, притянув меня рукой за плечи и оттягивая тем самым от Эдварда. Он слегка растягивал слова: – Когда Компания делает бар «бесплатным», это как обязательство. Если я не смог бы выпить из бара столько, сколько вообще могу, я бы не выказал свой потенциал. Я бы стал плохим сотрудником.
Я рассмеялась:
- Как скажешь.
- Итак…
- Да, Гарретт? – спросила я.
- Моя жена, которая в данный момент находится в дамской комнате, – сказал он, между прочим, – моя прекрасная Кейт…
- Я знакома с ней, – ответила я.
- Она убьет меня, если узнает, что я сделал это, но я просто обязан спросить, – сказал Гарретт. – Скажи мне правду. Вы, ребят, сделали это официальным? Наконец, наклеили на себя лейбл?
- Ненавижу лейблы, – ответила я, пытаясь увильнуть от ответа на его вопрос. Мое сердце забилось быстрее, и я захотела взглянуть на Эдварда в этот момент, но без Гарретта, который бы сразу заметил это. Был смысл в том, чтобы не говорить ничего Роуз или Элис, но было бы так просто сказать что-нибудь о нас Гарретту, тем более, что он сам поднял эту тему.
Но мне действительно стоило бы поучиться не сбрасывать Эдварда со счетов.
- Я тоже ненавижу лейблы. Они всегда прилипают к пальцам, – нарушил он молчание.
- И тогда, когда ты пытаешься сдернуть их, они слипаются между собой, – подхватила я.
- Именно. Я даже не могу заставить себя писать на них!
- Слава Богу, у тебя есть секретарь! – мы оба ухмыльнулись, словно самодовольные, раздражающие идиоты, в то время как Гарретт уставился на нас.
- Ха-ха-ха. Кстати, в наше время это называется «персональный помощник», – я почти испытала облегчение, что он покончил с этой темой, когда Гарретт вдруг снова обратился ко мне: – Ну, серьезно, ты его подружка?
Я повернулась к Эдварду.
- Не знаю, – надменно ответила я. – Что означает «подружка»?
- Поправьте, если я не прав, но… – прекрасно сымитировал мой высокомерный тон Эдвард, – …это девушка-друг.
- Что ж, тогда да! Я была твоей подружкой много лет!
- Пожалуй, ты права, – пробормотал Гарретт. Я метнула в него насмешливый взгляд.
- Я на полном серьезе собираюсь ударить тебя, – но это сказал не Эдвард, и не я, – это была Кейт, вернувшаяся из туалета, – пьяный дурак!
- Что я такого сделал? – спросил Гарретт, стараясь изо всех сил выглядеть невинно. Он был пьян, однако, с таким выражением на лице и тоном в голосе, он стал выглядеть уже не «просто пьяным», а «очень пьяным».
- Ты напился! – воскликнула она. – А я не могу!
- Но, малыш…
- Не смей малышкать мне тут! – оборвала она и шлепнула его по руке, когда он попытался коснуться её.
Он притянул её к себе и нежно погладил живот.
- Но я уже сделал тебе малыша, – Кейт закатила глаза, но было отчетливо видно, что она совершенно растаяла от его слов.
Я взяла Эдварда за руку, и мы постарались улизнуть, как можно незаметнее. Мы отошли в угол зала, встав рядом друг с другом, наблюдая за тем, как боссы Эдварда выставляют себя дураками, смущая своих супругов и участвуя во всем том, что могло бы рассматриваться как сексуальное домогательство, если бы они не были так пьяны.
- Гарретт такой придурок, – вставила я свой комментарий, смеясь.
Эдвард ничего не ответил, и я посмотрела на него.
- Что? – спросила я.
- Не знаю.
- Не знаешь?
- Я... в смысле, ну, да, он такой. Он полностью под каблуком, но он счастлив, ведь так? Он хочет быть под каблуком, так что… это хорошо для него, я думаю, – ответил Эдвард, все еще глядя прямо перед собой.
Я повернула голову и посмотрела на него, лыбясь.
- О. Мой. Бог. Эдвард Каллен – романтик.
Он пожал плечами, но его взгляд по-прежнему был устремлен в сторону.
- Не делай вид, что удивлена.
Я была более чем удивлена тем, что он так легко признал это.
- Я просто не знала, что ты такой мягкий.
- Оу… но, Белла, – сказал он, повернувшись ко мне. Он поднял мою руку и положил её на свой живот выше ремня. – Думаю, ты знаешь, какой я твердый, – добавил он. И вдруг на его лице расцвела довольная улыбка. – Я даже не осознавал, что это прозвучит так грязно, пока не сказал это вслух!
Я рассмеялась и попыталась отдернуть руку, но он удержал её, и я действительно почувствовала мышцы сквозь его костюм. Он выгнул бровь, смотря на меня, и я тут же изобразила взгляд полный раздражения, но все, о чем я могла думать – один из нас тренируется, и это не из разряда «посиделок на диване с поеданием сырных чипсов». Я попыталась потянуть руку на себя, но он продолжал держать её.
- Что ты делаешь, Эдвард? – спросила я, но улыбалась при этом так же широко, как и он.
- Я не знаю, – ответил он; его глаза искрились весельем. – Понятия не имею, но мне очень, очень нравится это.
Он был таким высоким прямо сейчас… Ну, вообще-то – всегда, но я отметила это только сейчас, когда он смотрел на меня сверху вниз. И это заставило меня чувствовать себя женственной – не утонченной, потому что это было не про меня, а просто… обожаемой. Мы продолжали стоять так несколько минут, улыбаясь друг другу, словно два идиота. А когда он, наконец, отпустил меня, мне потребовалось несколько секунд, чтобы убрать свою руку.
Вечеринка была в самом разгаре, боссы становились все пьянее и пьянее, а остальные шумели все больше и больше. Было очевидно, что Эдвард являлся неким «золотым мальчиком», вниманием которого хотел завладеть каждый. В какой-то очень странный момент я оказалась в баре без него, подняла взгляд и увидела прямо перед собой коллегу Эдварда, которой посчастливилось оказаться копией Кэрри Андервуд и по совместительству его бывшей – Таню.
- Таня! Привет! – воскликнула я дружелюбно и искренне, потому что мы с ней всегда ладили – в отличие от психованной Джейн, которая ненавидела меня с пассивной агрессией, словно тупой нож – она все время пыталась задеть меня, не слишком сильно, чтобы ранить, но достаточно, чтобы действительно раздражать.
Таня расплылась в широкой, поистине шикарной улыбке, и мне стало любопытно, почему она занималась маркетингом, а не работала в модельном бизнесе.
- Белла! – радостно откликнулась она. Ей действительно следовало быть на одном из тех шоу, крича на Тайру Бенкс. – Явилась сюда с Эдвардом, как я погляжу.
Зная её обычный тон, я хотела исправить её, даже если она была не так уж далека от истины.
- Я не…
- Шшш, – прошипела она, широко распахнув глаза. – Ты все испортишь! Это должно быть то неловкое молчание, во время которого становится ясно, что я все еще отчаянно… – она оглянулась вокруг, чтобы усилить драматизм следующих слов, – влюблена в Эдварда!
- Оууу!.. – сказала я. – Ладно.
Мы обе замерли, борясь с желанием рассмеяться. Через несколько секунд Таня заявила:
- Это должно было сработать.
- О’кей, что дальше? – спросила я.
- Я заявлю, что ты никогда не будешь достаточно хороша для него.
- О’кей, выплесни это на меня.
Чуть задрав голову, но не повышая голос, она почти истерично воскликнула:
- Ты никогда не будешь достаточно хороша для него!
- И потом говорю я, – поспешила ответить я, натягивая свою лучшую стервозную маску: – Тебе нужно смотреть правде в глаза: ты за бортом, старая карга. Он не хочет тебя. Зачем ему ты, если у него есть я?
- О, очень хорошо! – восхищенно кивнула она.
- Затем я выплескиваю свой напиток тебе в лицо...
- Мы можем это только изобразить? Это фантастическое платье, – попросила она. Я кивнула.
- Затем ты даешь мне пощечину, пожалуйста, только изобрази.
Она ухмыльнулась:
- Немного таскания за волосы...
- И двое мускулистых мужчин должны растащить нас…
- И занавес!
Мы рассмеялись, и она спросила:
- Как там Розали и Эммет?
Я вспомнила, что Таня знала Роуз, потому что они обе посещали один и тот же клуб пыток красивых людей – ну, или тренажерный зал, как некоторые называют это.
Я пожала плечами.
- Они оба в порядке, но больше не вместе, – неловко добавила я.
- Что? Что произошло?
Я снова пожала плечами.
- Просто стремились к разному? Она мечтала получить свой MBA, а он хотел остепениться, возможно, жениться, и все это становилось хуже и хуже.
- Ох, это так печально! Они были прекрасной парой. А как ваши другие друзья? Элис и Джаспер?
- О, они никогда не были вместе, – ответила я.
- В самом деле? Я имею в виду, я знала, что они не были вместе, когда мы с Эдвардом встречались, но я думала, их отношения перерастут в нечто большее.
Я рассмеялась – в основном от одной только мысли об Элис и Джаспере, которая была абсолютно смехотворна – и покачала головой.
- Что насчет тебя? Ты здесь с кем-то?
Она ухмыльнулась:
- Неа. Лишь пытаюсь отвоевать Эдварда обратно, – пошутила она, разглаживая рукой свое платье.
Я засмеялась, а затем замолчала, когда подумала о том, что я, возможно, оставила неправильное впечатление. Я хотела сказать ей, что мы не были вместе, но с каждой минутой это начинало казаться все большей и большей ложью. Даже если мы не были вместе, мы не были и по отдельности, и эта неопределенность будет существовать, пока я не смогу вернуть свой разум и свое сердце на место.
Прежде чем я смогла привести свои мысли в порядок, она перехватила взглядом какого-то знакомого и, попрощавшись с теплой улыбкой, направилась к нему.
- Что это было? – спросил Эдвард, когда я подошла к нему.
Я пожала плечами.
- Обычная кошачья склока.
- По поводу? – спросил он, поигрывая бровями.
Я закатила глаза.
- Будто я собираюсь ублажить твое эго еще больше.
- Ты можешь ублажать любую часть меня, какую пожелаешь, Белла, – пошутил он. Я метнула в него уничтожающий взгляд. – Что? Я имел в виду свое сердце.
- Еще бы!
- Ничего не могу поделать, если ты такая извращенка, – сказал он, а затем спросил: – Хочешь потанцевать?
Я выгнула бровь.
- Ты хочешь потанцевать?
Он пожал плечами.
- Кажется, танцы – это одна из тех вещей, которые делают очаровательные джентльмены. Но зная тебя, ты скорее предпочтешь просто сидеть в углу и высмеивать людей.
Он был прав – конечно, я бы так и сделала, но поняла, что, должно быть, я ужасно предсказуема, поскольку Эдвард так хорошо знал меня. И потому я решила удивить его.
- С удовольствием потанцую, – ответила я.
Он уставился на меня на несколько мгновений, будто не веря в то, что я сказала это, прежде чем широко улыбнуться и потянуть меня на танцпол. Кто-то, должно быть, устал наблюдать верхний брейк высшего руководства компании, такого как начальник Эдварда (размахивающего руками и громко цитирующего песню), и сменил музыку на что-то более медленное. Это не было сентиментальным, чему я была рада, когда открыла для себя:
Эдвард умел танцевать.
Я имею в виду, я понятия не имею, знал ли он какие-то движения или что-то такое, но в общем смысле – покачивая наши тела в такт, переставляя ноги так, как это следовало, и притягивая мое тело достаточно близко, чтобы это было интимным, но не вульгарным – он умел танцевать. Я не смогла удержаться и прислонилась к нему, уткнувшись носом в его плечо, оглядывая зал вокруг нас. Я заметила, что несколько человек уставились на нас – или точнее на него, а затем и на меня, – и, как и в баре пару дней назад, я увидела в их взглядах тот самый вопрос: «Они вместе?» Только на этот раз ответ был категоричным «Да, они вместе». И это внезапное осознание повергло меня в легкий шок, но в то же время заставило почувствовать себя так по-особенному…
Выдергивая меня из моих мыслей, Эдвард сказал:
- Посмотри на себя, ты – маленький павлин.
- Что? – я чуть отстранилась, чтобы взглянуть на него.
- Ты ведешь себя сейчас, как павлин.
- Поясни, пожалуйста, – попросила я.
- Павлины-самцы раскрывают свои хвосты, чтобы показать себя во всей красе, когда они хотят привлечь партнершу.
- Я показушничаю, чтобы привлечь партнера? – в замешательстве переспросила я. Мои неконтролируемые мысли разбежались в разные стороны… но у меня уже был партнер! Хотя это сейчас кажется смешным, потому что слово «самец» заставляет меня думать о животных в зоопарке.
- Метафора не идеальна, – фыркнул он. – Я лишь имел в виду, что ты красуешься мной. Тем, что мы здесь вместе. Мы – птица, и я твое хвостовое оперенье. Ты «pea», а я «cock». (прим. переводчика: «peacock» – с английского павлин, по отдельности эти два слога: «pea» – горох или капля, и «cock» – петух, самец, член)
- Они называются перья.
- Отлично. Но я все еще член.
Я рассмеялась, в основном потому, что не знала, что еще сделать. Его такая запутанная оценка сводила с ума. Но cock или cocky – кем бы он ни был – несомненно, был прав. Это было первым местом, где Эдвард и я появились «вместе», и все прочие вопросы были отставлены в сторону, и это было так приятно.
Мы танцевали в тишине несколько минут, и я подумала, что могла бы привыкнуть к этому ощущению – быть так близко к нему, чувствовать, как его волосы щекочут мое ухо, а нос уткнулся мне в шею, и его теплое дыхание, скользящее по моей спине.
- Ты знаешь, это должно было произойти, – пробормотал Эдвард мне в ухо, словно читая мои мысли. – Вопрос был лишь во времени, Белла.
- Знаешь, чем больше ты говоришь об этом, тем больше провоцируешь мое стремление противиться этому, – ответила я, но при этом положила голову ему на грудь, как только договорила.
Он усмехнулся.
- Я знаю. Я лишь надеялся на силу позитивного мышления.
- Что, ты даже не хотел попробовать реверсивную психологию?
- Неа, это никогда не работает. Я должен бы держаться подальше от тебя, но, честно говоря… – он притянул меня еще ближе, – …у меня проблема даже с тем, чтобы оставаться вот так далеко от тебя.
Мы соприкасались, мы обнимались… черт, он даже нес меня домой на руках однажды, но впервые я крепко обила его руками в ответ на его невозможно сладкие слова, я сама обняла Эдварда.
И это было прекрасно.

В какой-то момент стало казаться, что эта ночь никогда не подойдет к концу. Но прежде, чем я успела понять, мы с Эдвардом уже ехали в такси домой. Он дразнил меня – как обычно. Разница была лишь в том, что хотя внешне я и протестовала, поскольку такова была моя натура, я наслаждалась этим немного. Много… наверное.
- Ты продолжаешь вести себя так, словно от того, что мы будем вместе, изменится весь мир, – заявил он.
- А разве нет? – это изменит мой мир, по крайней мере… он как бы уже это сделал.
- А разве так?
- Ненавижу, когда ты отвечаешь вопросом на вопрос.
- И ты, вероятно, все еще ненавидишь, когда я делаю это тогда, когда мы вместе, – добавил он.
Я выгнула бровь, посмотрев на него.
- Когда?
- Когда, – кивнул он. – Чем сильнее ты борешься с этим, тем сильнее я буду бороться с тобой, – мы оба нахмурились. – Забудь, что я сказал. Это вышло более ужасающе, чем я имел в виду.
Я рассмеялась.
- Тебе лучше знать.
- Послушай, с кем ты больше всего говоришь? – спросил он.
- С тобой.
- С кем проводишь больше всего времени?
- С тобой.
- Видишь? – сказал он. – Если ты подумаешь об этом – и пусть я покажусь сейчас абсолютной фифой – я мог бы быть твоим парнем уже много лет.
- Это не имеет никакого смысла, – заявила я ему, потому что так и было – мы были нормальными все эти годы. Затем мы переспали, и это стало чем-то новым. А затем он пришел и сказал все эти вещи, и мы стали чем-то еще более новым, чем то новое, чем только что стали. Так что, если он сделает старое новым, что произойдет с новым? А с новым новым?
Господи, неудивительно, что я запуталась.
- С кем ты делишься всеми своими секретами? – настаивал он.
Я закатила глаза.
- Ни с кем. Потому они и называются секретами.
- Ах, так? Кто единственный знает о том, что это ты проделала дыру в любимой рубашке Эммета, а не Элис?
Я сощурилась.
- Ты.
- Кому ты позвонишь первому, если что-то не так?
Я вздохнула.
- Тебе.
- И с кем у тебя должен быть невероятно горячий секс несколько раз в день?
Я ответила не задумываясь:
- С тобой…
- Возможно, – сказал он, откинувшись назад, скрещивая руки на груди, словно сделал свое дело. – Со мной это очень возможно.
Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки, и мы погрузились в уютную тишину. На этот раз скорость моих мыслительных процессов составляла милю в минуту. Я просто наслаждалась тем, что это была очень веселая ночь. Я наслаждалась ею даже больше, когда Эдвард обнял меня и притянул к себе ближе. Его пальцы нежно скользили вверх и вниз по моей руке, и, словно там был какой-то выключатель, моя голова уткнулась между его шеей и плечом. Он тоже наклонил свою голову так, что его щека прижалась к моим волосам, и мы ехали так до тех пор, пока такси не остановилось возле моего дома.
Я замерла, открыв дверь, решая приглашать ли его подняться наверх – я не была уверена в том, была ли я готова, но уж точно не желала, чтобы эта ночь кончалась. Я уже собиралась заговорить, когда он простонал:
- Не надо, – положив локти на колени, он прикрыл ладонями лицо и добавил: – Не проси меня подняться наверх. Потому что если ты сделаешь это, я поднимусь и, думаю, не сдержусь и, вероятно, поцелую тебя, и если я поцелую тебя, я не захочу останавливаться на этом, но я пообещал себе, что мы не сделаем этого снова, пока не разберемся с тем, как нам с этим быть, – он жестом указал на пространство между нами.
Я улыбнулась этой его искренности и бессвязности.
- Ладно. Думаю, я увижу тебя в воскресенье у твоих родителей?
- Аха, – сказал он, все еще прикрывая лицо. – Теперь, если ты позволишь, я должен отправиться домой и проверить, есть ли у меня все еще пенис, потому что я не могу поверить, что только что сделал это.
Я не смогла сдержаться от того, чтобы не подразнить его, ведь все это время он дразнил меня.
- О, ты знаешь… Я могла бы проверить это за тебя наверху.
Он простонал:
- Белла…
Я рассмеялась.
- Прости. Я знаю, это, должно быть… жестко, – я похлопала его по ноге и позволила руке немного задержаться.
Он аккуратно отодвинул её.
- Ненавижу тебя.
- В самом деле, не синей. Возьми себя в руки.
- Проваливай из такси.
Я сделала это и сказала:
- Влаж… то есть, сладких снов, Эдвард.
Он отвернулся от меня, когда я закрыла дверцу. Возможно, я не была так же хороша в этом, как он, но перед лицом этого нового и безжалостного очарования, я должна была устоять как можно дольше. В этом-то и было удовольствие.
—|—
На следующий день я получила звонок от Эдварда. Они с Роуз уже вернулись в дом родителей, чтобы провести там все выходные. Остальные из нас должны приехать утром и вернуться обратно вечером, поскольку и Эммета, и Джаспера ждала работа.
- Итак, я понял, что совершил большую ошибку вчера ночью, – сказал он.
- Правда?
- О, да. Большую ошибку. Просто огромную.
Я рассмеялась:
- Ты только что процитировал «Красотку».
Он вздохнул.
- Я знаю. Роуз и мама смотрят её в гостиной прямо сейчас. Не говори никому, ладно?
- Это нормально, Эдвард. Ты – моя красотка, – заявила я ему.
- Я проигнорирую тот факт, что ты, должно быть, только что подразумевала, что я уличная проститутка, что вполне допустимо с тех пор, как я совершил ошибку прошлой ночью, забыв сказать тебе, как прекрасно ты выглядела.
Весь воздух и язвительность покинули меня.
- Серьезно? – спросила я, даже не подозревая об этом.
- Абсолютно. Ты выглядела чертовски фантастически. Я… черт, да все, это заметили! Я был болваном и забыл сказать тебе это, но ты должна знать – это было все, о чем я думал.
Я и понятия не имела что сказать, поэтому ничего и не сказала.
- Белла? Ты все еще там?
Я кивнула.
- Белла? – более взволнованно спросил он, и я поняла, что веду себя как идиотка, потому что он не может видеть меня через телефон.
- Я здесь. Я все еще здесь, – прохрипела я.
- Хорошо, – он некоторое время молчал, перед тем как продолжить: – Я подумал, что спугнул тебя.
Я смогла расслышать страх в его голосе, и это было так странно – я знала, что он не был всегда уверен, как и все остальные, но он изображал уверенность так хорошо, что было очень странно вдруг столкнуться с этим. То, что он так волновался о нас, заставило мое сердце сладко сжаться, потому что, кем бы мы ни были, я никогда не сомневалась в том, что он всегда со мной.
- Я ведь не настолько плоха, ведь так? – спросила я.
Он усмехнулся.
- Ты совсем не плоха. Просто тебя легко спугнуть.
- Не важно. Я устроила склоку с Таней ради тебя! – пошутила я. – Чего же ты еще от меня хочешь?
- О, не так уж и много, – ответил он. – Лишь… все.

Мое сердце на самом деле колотится как сумасшедшее, и я немного нервничаю, потому что не знаю, как много друзей видели друг друга обнаженными, но мы – определенно никогда прежде. Мы смотрим друг на друга: ты – лежа на кровати, я – стоя перед тобой, и думаю, выражение твоего лица, должно быть, идеально соответствует моему.
- Итак.
- Итак.
И затем, словно по команде досчитав до трех, мы оба расплываемся в улыбке. Я стягиваю боксеры, и ты делаешь то же самое, а затем, так внезапно, я могу сказать, что видел Беллу Свон обнаженной.
И это чертовски прекрасно.
Ты чертовски прекрасна.
Мы замираем на несколько минут, просто глядя друг на друга, потому что друзья делают много вещей, но друзья никогда не смотрят. Ты не идеальна, но я собираюсь увидеть тебя всю. Ты, безусловно, лучшее, что я когда-либо видел в своей постели. Ты немного передвигаешься на кровати, может быть, тебе стало неуютно под моим пристальным взглядом? Но затем ты говоришь:
- Эдвард, я не музейный экспонат.
- А? – переспрашиваю я, как полный тупица.
- Здесь нет таблички «Руками не трогать», – говоришь ты, ухмыляясь мне этой маленькой сексуальной улыбочкой, и я прыгаю на тебя, намереваясь защекотать, заставляя тебя визжать. И пока ты визжишь и хихикаешь, и кажешься такой же счастливой, как и я, я покрываю тебя легкими поцелуями – твою шею, грудь, твои груди. Я даже не пытаюсь быть привлекательным или сексуальным, я просто касаюсь тебя везде, где нахожу для себя твою «новую» кожу, потому что друзья делают много вещей, но друзья никогда не прикасаются.
А затем я касаюсь губами одного из тех мест, которое так хотел, того, что розового цвета и совершенно, и кажется, словно оно зовет меня, и ты стонешь. Это совершенно новый для меня звук, и он чертовски прекрасен. Я повторяю свое движение, на этот раз с языком, и ты снова стонешь, а твое тело чуть изгибается, рождая во мне любопытство: как еще я могу коснуться тебя, чтобы услышать другие звуки, заставить твое тело двигаться по-другому. Я могу заставить тебя стонать, если делаю это. А могу ли я заставить тебя вздохнуть, если сделаю это вот здесь? Смогу ли я сделать так, чтобы ты выкрикнула проклятье, если я сделаю это? Заставить твою спину выгнуться, а твою кожу покрыться потом, и извиваться, и кричать, пока я продолжаю делать это?
Меня поражает то, что слышать твои стоны, касаться тебя в тех местах, что ты не показывала раньше, желать тебя под собой, над собой, вокруг себя – может означать, что мы окончательно пересечем черту. Мы больше не друзья. Эта мысль делает меня невероятно грустным, поэтому я отбрасываю её подальше.
Может быть, мы друзья, а может быть, прямо сейчас мы превращаемся в нечто большее.