Глава 6. Часть 1.

BPOV

От волнения я жевала заусеницу на большом пальце, но внезапно маленькая, но очень тяжёлая рука, шлёпнула меня по пальцу.

− Иисус, Элис! − выдохнула я и потрясла рукой, желая остановить жжение.

− Ты прекратишь так нервничать? Святое дерьмо! Ты собираешься на коктейльную вечеринку, а не на собеседование по работе, Белла! – злилась она.

Я почувствовала, как что-то попало мне в висок. Обернувшись, я увидела Роуз, которая целилась в меня парой стрингов, используя большой и указательный пальцы вместо рогатки. Ещё один кусок тонкой, эластичной ткани просвистел в воздухе, едва задев мой лоб. Роуз хохотала так, будто в жизни не делала ничего забавнее.

Мы прогуливались по торговому центру “Copley Place”, выбирая одежду, в которой я бы могла ходить на эти рабочие вечеринки с Эдвардом. У меня имелось несколько милых платьев, но ничего вечернего, подходящего для выхода в свет. Как правило, большинство этих мероприятий были довольно-таки шикарными, и я должна была надеть что-нибудь более элегантное, чем повседневная юбка.

− Клянусь Богом, я ненавижу ходить с вами по магазинам, сучки, − фыркнула я, развернулась на каблуках и двинулась к выходу из “Victoria's Secret”.

− О, не будь такой, − уговаривала Элис, потянув меня за руку, чтобы я не вышла из магазина. – Мы только хотели, чтобы ты немного расслабилась.

− В самом деле, Белла, ты взвинчена и напряжена, как девственница на выпускном вечере, − дразнилась Роуз.

− В любом случае, пойти на выпускной вечер − это ошибка, − промямлила я, продолжая жевать палец.

− И всё-таки, почему ты так взбудоражена? – спросила Элис.

− Боже, я не знаю, − вздохнула я. – Надо полагать, я испытываю противоречивые эмоции.

− Сомневаешься, стоит ли тебе сопровождать его? Или не определилась насчёт него в целом? – спросила Роуз, бросая на меня всезнающий взгляд. Из неё бы получился худший в мире психотерапевт. Понятно, что она поддерживает ”серьёзный разговор” только из чувства долга, а не потому, что заинтересована помочь решить проблемы. Если и есть противоположность сентиментальному человеку, то это Розали Хейл.

− Ощущаю противоречие насчёт всего, что с ним связано. Это всё так запутанно. Я даже не могу объяснить, − попыталась я растолковать, но я хотела только лишь поскорее расправиться с покупками и вернуться домой.

− Не заморачивайся, Белла. Если вы просто друзья, то тогда пофиг. Сходи с ним, съешь фантастического резинового цыплёнка за 200$, выпей несколько Космо и возвращайся восвояси. Но я, к твоему сведению, занялась бы с ним сексом, после “возвращайся восвояси”, – посоветовала она.

− Да, я понимаю, что у некоторых только член на уме. Похоже на новостную радиостанцию “10-10 СЕКС….Только члены.…Без перерыва…”.

− Дайте нам двадцать две минуты, и мы доведём вас до оргазма? – съязвила в ответ Элис, склонив голову.

− Ага, вы любительницы спермы, − закатив глаза, ответила я.

Мы направились в «Barney's», цены в котором были явно мне не по карману, но, очевидно, у бабушки Эдварда был там открыт кредит ещё с незапамятных времён. Он позвонил им и предупредил, чтобы они ожидали меня. Я почувствовала себя странно, когда он сообщил мне об этом. Неудобно принимать от него дорогие вещи, но когда он объяснил, что это всё часть услуги, которую я делала, и что я не должна тратить собственные средства, то я нашла смысл в его словах. А если честно, некоторые из этих платьев – просто обалденно красивые. Я была бы сумасшедшей, если бы не захотела покрасоваться в них. Я выбрала несколько простых, но очень симпатичных вечерних платьев, а также подходящие туфли и сумочки.

Когда Эдвард попросил меня быть его спутницей, я на самом деле мало задумывалась об этом. На тот момент это не казалось слишком уж великим делом. Всё, что я делала бы – это обедала и общалась с некоторыми людьми, с которыми никогда не пересеклась бы в любых других компаниях. Я не была застенчивой в такой обстановке, всегда наслаждалась хорошей едой и приятной беседой с интеллигентными и вежливыми собеседниками.
Но теперь, когда эта договорённость перешла от идеи к реальности, я становилась необъяснимо нервной. И не помогало то, что Эдвард реально стал вести себя необычно в последнее время. На самом деле, с той ночи, когда он попросил сопровождать его на рабочие вечеринки, было такое чувство, что он либо избегает меня, либо просто стал странным. У него постоянно такое выражение лица, как будто я вломилась к нему в ванную или что-то типа того. Это на него вообще не похоже – выглядеть смущённым или несмелым. Я уверяла себя, что это только кажется, но когда он пригласил меня на банкет посредством записки, приклеенной к двери, я не знала, что уже и думать.
 

Кроме того, я начала замечать закономерность в графике работы Эдварда. Уже несколько дней подряд, на протяжении недели, мы оба приходили домой на обед. Также следует отметить, что всякий раз, когда я его видела, он выглядел уставшим, несмотря на очаровательные ухмылки и полностью растрёпанные волосы.
Однажды во вторник вечером, я столкнулась с ним и не могла не почувствовать облегчение от того, что он не выглядел настолько неловким из-за встречи со мной, а на самом деле был очень уставшим.

− Эй, ты должен зайти, если голодный, − предложила я, когда мы вместе входили в дом. – И если тебе интересно, я приготовлю Панини и суп на обед.
Заметив мешки под его глазами и обросшую бороду, я надеялась, что немного еды поможет ему воспрянуть духом.

− Похоже, именно это мне нужно прямо сейчас, − проговорил он со вздохом.

Я провела его в комнату, где он практически рухнул на диван. Войдя на кухню, я быстро начала готовить обед и, вернувшись в гостиную, собиралась предложить Эдварду выпить, но он уже крепко спал, причём сидя.

«Ах. Мне так хотелось положить его усталую, высокомерную, милую, самоуверенную голову на свою грудь. Боже, это звучит извращённо и немного сексуально».

Я слегка похлопала его по плечу, мягко пробуждая. Зелёные глаза были ужасно покрасневшими, и мне просто захотелось обнять этого засранца.

− Прости, что разбудила. Ужин почти готов. Хочешь попить? Есть вода, содовая, пиво, − тихим голосом предложила я.
Он попросил стакан воды со льдом, и я принесла его сразу после того, как проверила готовившуюся на плите еду.

− Ты выглядишь таким уставшим. Ты случайно не заболел? – поинтересовалась я, невзирая на попытку не вести себя, как его мама.

− Нет, дело в том, что я отработал тридцатишестичасовую смену, которая началась в понедельник утром и закончилась примерно полчаса назад, − объяснил он. – Кажется, последнее, что я ел около десяти утра – это Сникерс, но даже его я не успел доесть, уронив, когда у одной пациентки прямо на меня отошли воды.

− Что у неё отошло? – находясь в недоумении, спросила я.

− Она рожала. И у неё отошли воды, когда я пытался помочь ей прилечь, − разъяснил он.

− Ты…принимал роды? – я старалась не выглядеть потрясённой, но так и было.

Он рассмеялся.

− Белла, я гинеколог. И помощь с чем-то, что выходит из влагалища, находится в сфере моих должностных обязанностей, − пошутил он.

− Иногда ты невыносимо обаятельный, Эдвард.

− Они довольно милые, на самом деле.

− Влагалища? – хмыкнула я.

− Ха-ха, − проговорил он, с чётко выраженным отсутствием развлечения в голосе. – Нет, новорожденные.

− Я в курсе. Просто…торможу, − ответила я, покачав головой. – Так, собственно, кто-нибудь вышел из упомянутой пациентки?

− Да, девочка, шесть фунтов. Я прозвал её “арахис”, в честь своего шоколадного батончика. Её мама подумала, что это забавно.

«Тебе приходится ходить туда ради прелестных крошек-младенцев и давать им миленькие прозвища? Мои органы размножения не могут требовать от тебя большего».

− И в самом деле, это здорово: ребёнок, прозвище и всё такое… − признала я совершенно против своей воли, но мой рот предал меня. – Хотя график работы представляется изнурительным.

− Ну, данная смена действительно была длинной, но это не всегда настолько изматывающее. Всё зависит от того, сколько женщин находится в родах на моей смене. Обычно удаётся прилично поспать, и у меня достаточно долгий перерыв, чтобы нормально поесть, но эта смена была чрезмерно загружена.

Я протянула ему бутерброд и миску с супом туда, где он сидел − на диван. Я не настолько бессердечная, чтобы попросить его подняться и сесть за стол. Он выглядел слишком утомлённым. Похоже, он потратил последнюю каплю своей энергии на еду…
Отставив тарелку на журнальный столик, он вытянул свои длинные ноги вдоль дивана. Через секунду он уснул снова.

«Бедный уставший парень. Сонные глаза, измятая хирургическая форма и растрёпанные волосы… Боже, почему ты так чертовски неотразим? Пора завязывать с этим дерьмом. Я стараюсь не увлечься тобой, но меня посещают только “грязные”мысли, когда я пьяная пишу в Твиттере».

Я помыла посуду, оставшуюся после нашего ужина, прибралась на кухне и снова вернулась в гостиную. Эдвард спал в той же позе, в которой я его оставила. Несмотря на серьёзно сдвинутые брови, его сладкие губы были слегка выпячены. Наверное, он видел сон, но о чём, я не знаю…
Быстро вздохнув, я шагнула к нему. Осторожно я расшнуровала его кроссовки и, стараясь не побеспокоить, аккуратно стянула их. Он глубоко вздохнул, и я была уверена, что разбудила его, когда он начал что-то бормотать.

«Вот дерьмо! Заткнись, Эдвард. Просто. Заткнись».

− Хмм, дааа, иди сюда, кареглазка…естьдлятебякоечто….хах…киии… − проговорил он на одном дыхании с небольшим
зловредным смешком. Я не смогла разобрать бормотание слогов в конце, но, думаю, и не хотела этого.

Но потом, всё стало намного хуже.

«Боже мой. Пожалуйста. Нет. Перестань».

Его рука заскользила от подбородка по груди, и затем вниз по его животу…медленно, так мучительно медленно… Мои глаза расширись и их стало покалывать, потому что видеть это…слишком для меня. Он продолжал опускать свою руку, пока, наконец, не остановился…прямо на ширинке. А потом…он…обхватил ладонью…

«Обхватил себя. Прямо в паху».

Он простонал…громко. Я ощущала, что мой рот пересох, будто был набит ватой. Сердце просто выпрыгивало из груди. Я не могла отвести взгляд от этого зрелища – сонной мастурбации Эдварда. Его рука набирала скорость напротив того, чего не могла скрыть тонкая хирургическая форма – очень явного, вызывающе выпуклого очертания его возбуждения.

«Христос, пожалуйста. Убейте меня сейчас. Но дайте умереть с образом эрекции Эдварда, навсегда выжженной на моей сетчатке».

На минутку я попыталась думать связно. Эдвард крепко спал и не по-детски забавлялся сам с собой. Если бы я занималась тем же, чем он, то наверняка бы хотела проснуться. Но он был таким измотанным. Не говоря уже о том, что если бы я его разбудила, и он остановился, − это не избавило бы его от смущения, потому что…

«Святое дерьмо, посмотрите на его размер, с ума сойти можно!»

Я поняла, что мне оставался только один способ. Я должна была просто взять и отважиться на это, вроде как «сорвать пластырь». Внезапность – это то, что нужно.
Склонившись над его длинным, лежащим телом, я осторожно обхватила рукой его запястье. В то время как я собиралась убрать его руку подальше от…счастливого места, его глаза распахнулись, второй рукой он схватил мою, делая что-то вроде странного сэндвича из ладони, и притянул к своему паху.

«Ну, естественно, ты проснулся, когда кто-то оказался рядом с твоим мужским достоинством».

По-моему, у Эдварда своего рода радар между ног.

«Членорадар?»

Он зарычал и мои глаза стали размером с чайные блюдца, я шумно вдохнула столько воздуха, что лёгкие буквально обожгло. Меня осенило, что для него это могло выглядеть так, будто я не пыталась убрать его руку с члена, а положила свою.

«Хочу. Умереть. Сейчас. Пожалуйста».

− Если ты хотела поиграть, кареглазка, не нужно было пользоваться мной, пока я сплю, − огрызнулся он. – По крайней мере, имей приличие делать это, когда я бодрствую и тоже могу получить удовольствие.
Он выглядел неожиданно опасным, но обалденно чувственным, сексуальным, умеющим доставлять удовольствие, и я хотела закатить глаза и завопить, чтобы он перестал быть таким извращенцем…. Но я просто застыла, как вкопанная. Он чуть-чуть потянул меня за руку, и этого было достаточно, чтобы я упала на него. Моё тело отлично подражало моим намерениям.

- Я не был… − зашептала я.

- Что же тогда это было?

− Я...ты…не могу найти слов? – бессвязно лепетала я, а окончание вообще было похоже на вопрос. Очевидно, мой мозг спрашивал у него разрешения, чтобы снова начать функционировать.

Я лежала на нём, мои ноги находились между его ног. Он обернул своими лодыжками мои и положил обе руки мне на плечи, практически пригвоздив к себе. Я тяжело сглотнула, когда ощутила его горячее дыхание на своём лице. Его сочная нижняя губа просто умоляла, чтобы я её прикусила.
Я ненавидела способ, которым он делал это со мной, заставляя мой мозг полностью опустеть, а моя нравственность вообще ушла в САМОВОЛКУ. Я представила себе пакет молока с надписью «ВЫ ВИДЕЛИ МЕНЯ?», большим жирным шрифтом, с изображением Джимини Крикет внизу. Рядом с его ртом был пузырь, который гласил: «Я − совесть, гордость и чувство собственного достоинства Беллы, и мне уже всё просто по барабану!»

«Я хочу задушить тебя, Эдвард Каллен, своими губами».

− Ты должен отпустить меня, − хриплым голосом проговорила я. Вышло похоже, скорее, на мольбу, чем на приказ.

− Нет. Ты нравишься мне в таком положении.

− Тебе нравится принуждать меня быть рядом с тобой? − осведомилась я, пытаясь оттолкнуться, но он ухватил запястья.

− Нет, я просто люблю быть поближе к тебе, − признался он совсем без стыда.

− В таком случае, подожди, когда я захочу этого.

− Как долго ждать?

− Это зависит…

− От чего?

− Я не знаю, Эдвард. Это просто зависит.

− И что означает твой ответ?

− Я не могу дать простой ответ на вопрос, который раньше мне никто не задавал.

− Никто никогда не спрашивал тебя…об этом?

− Не произноси это так, как будто в это трудно поверить. Я храню себя…для себя. Теперь ты должен об этом знать.

− Тебе не кажется, что это привело тебя ко мне? Ты как цветочек, который внезапно раскрывается, он ещё получил имя девушки…. Как он там называется?

− Чёрные глазки Сьюзен? − Ага, только у тебя карие глазки, Белла.

− Эдвард, − вздохнула я.

− Что? – с ухмылкой спросил он.

− Ты всё ещё должен отпустить меня, − мягким шёпотом безуспешно протестовала я.

− Ты собираешься пойти со мной в пятницу вечером?

− Я же сказала, что пойду, не так ли?

− Просто я хотел убедиться, что ты не передумала, − с небольшим унынием проговорил он.

«Возможно, если я скажу вслух, этого будет достаточно, и я тоже поверю в это».

− Нет, я не сделаю этого, но тебе нужно идти наверх, − напомнила я.

− Кайфоломщица, − возразил он, прикусывая свой «развратный-но-всё-же-греховно-вкусно-выглядящий» язык.

− Заткнись и дай мне уйти, − пропела я, как можно лучше подражая Ting Tings.

− Боже, ты звучишь, как утопающая кошка, − хихикая, проговорил он.

− Ну, спасибо, − прищурившись, проворчала я.

− В любое время, кареглазка.

− Послушай, Эдвард. Приходи, когда будешь голодным, но спи в своей постели, ладно?

− Поверь мне, кареглазка, будь моя воля, я сделал бы гораздо больше, чем просто спать в твоей постели.

− Ах! Опусти меня, наконец!

− Что? Да ладно, не строй из себя недотрогу. Я только что поймал твою руку на моей ширинке.

− Нет. Ты поймал мою руку на твоей руке, которая была на твоём паху.

− Единственной степени различия между твоими и моими гениталиями будет достаточно для работы в органах государственного управления.

− Ты когда-нибудь уйдёшь? Потому что я должна быть в классе к двум часам.

− Если я уйду, ты пообещаешь, что будешь будить меня всегда таким способом? Я могу использовать тебя в качестве будильника − членобудильника.

− О, да! Приблизительно через десять секунд твой член здорово переполошится, когда я врежу коленом по яйцам.

Он рассмеялся дьявольским смехом и перевернул нас настолько быстро, что я не успела ударить его коленом или вообще дать какой-либо отпор. Всё, что я смогла предпринять – это визгливое «хмппфф» в знак протеста, которое звучало не очень убедительно, потому что я только притворялась перед самой собой, что не получаю от этого наслаждение.

«Это не я. Притворяюсь. Не наслаждаюсь. Я серьёзно не наслаждаюсь. По-моему. Осмелюсь предположить? Да брось это, Свон».

− О, как мне нравится этот диван, − нараспев протянул Эдвард, дразнясь, – такой мягкий. Он даже пахнет приятно, − добавил он, проводя носом по моей шее.

Я слышала, как кровь прилила к моим ушам, в то время как яркое пламя моментально разожглось на лице. Этот мерзавец заставил меня покраснеть, а я даже ничего не могла сделать.

− Приятно пахнет? – прошептала я.

− Да, ты пахнешь шоколадом, а я обожаю шоколад. Может, ты позволишь мне…немножко попробовать? − проурчал он в мою кожу.

Его слова ласкали слух, как пух от одуванчиков. Волосы на затылке встали дыбом, и я могла почувствовать, что другие органы отреагировали таким же образом.

− Это лосьон масла какао, − нервно сообщила я.

− Восхитительно, − пробормотал он и положил руки по обе стороны от моего лица так, что пришлось посмотреть на него.

Я пыталась в течение минуты, но потом закрыла глаза. Вдобавок, он буквально вдавился в меня. Но, образно говоря, Эдвард вполне мог быть ярмом вокруг моей шеи. Или он мог обоснованно держать меня в реальной жизни, вынуждая взаимодействовать с миром, вместо того, чтобы оставаться запертой в своём собственном сознании, сочиняя литературную критику и унылую, едва удобочитаемую поэзию. Хотя, с другой стороны, знакомство с Эдвардом было подобно употреблению нездоровой пищи. Вы знаете, что это будет очень вкусно и неполезно. Вы знаете, что ощущения будут незабываемыми и настолько приятными. Но будет это стоить чувства вины впоследствии? Смогу ли я потом, посмотрев на себя в зеркало, не увидеть что-либо, что мне не понравится?

«Извини, TNGUS, но ты, как целлюлит на бёдрах для моей души».

Я почувствовала, как его голова становилась всё тяжелее и тяжелее напротив ключицы, и вскоре я поняла, что он опять уснул. Это даже хуже, чем раньше, и хотя это не настолько унизительно, я застряла под ним. Я почувствовала, как та же самая смешная “проблема” увеличивается…та, которая изначально поставила меня в это нелепое, затруднительное положение - сейчас упиралась в мою ногу.

«Так и подмывает, резко дёрнуть его за эту штуку».

Несколько минут я безрезультатно извивалась под ним, пытаясь встать, но после смирилась с тем, что застряла под Эдвардом и его очарованием. Закрыв глаза, я позволила себе расслабиться, насколько это было возможно, учитывая мою близость к TNGUS. Его тепло и устойчивое дыхание убаюкали, и вскоре я тоже заснула.