Глава 22. Прими себя

Я щурилась от ярких лучей света, проклиная солнечные очки, которые оставила на тумбочке в гостиничном номере. Я щурилась от каждой вспышки.

- Но теперь я могу смотреть в твои большие, красивые глаза, - пробормотал Эдвард мне на ухо. - Нет худа без добра.

Он провел пальцем по косточке верха моего бикини. Кривая улыбка играла на его губах.

- Как много лет ты ждал этого? - спросила я.

Эдвард про себя посчитал и покачал головой: - Слишком много.

Подсчеты меня тоже не волновали. Ни у кого из нас не было склонности к цифрам, важны были только воспоминания. Наши жизни, как лоскутное одеяло, состояли из них, и они были вплетены в существование, которое привело нас к этому моменту – друг к другу навсегда.

- Бьюсь об заклад, ты себе этого не представлял, - размышляла я, крепче подтягивая саронг и смотрела, как дети играют в волнах прибоя, и Сет делает последние приготовления на пирсе.

Эдвард остановился. Я, конечно, была права.

- Ну, нет, конечно, нет, - усмехнулся он. - Но ты была миром для меня, даже когда я не хотел в это верить. Я просто хотел тебя – всю. И теперь все это у меня есть. Разные определения, один и тот же человек.

- Просто старше и мудрее? - спросила я.

- Ты всегда была мудрой, - улыбнулся он с блеском в глазах.

- Неплохой сейв, мистер Каллен, - рассмеялась я, когда Эдвард обнял меня за талию и притянул ближе.

Двадцать с лишним лет спустя, я все еще оживаю, когда тело Эдварда соприкасается с моим, когда он смотрит мне в глаза... когда смотрит так, будто хочет наклонить голову и поцеловать. Я до сих пор ошеломлена его присутствием, так же как тогда, когда я была ребенком. Но в этот раз Эдвард был более чем готов поцеловать меня, и сейчас я взрослая женщина в бикини около пирса в Малибу, а не тощая девочка в мокрой футболке около болота.

В эти дни он не боялся прикасаться. В эти дни, он не боялся сказать "Я люблю тебя, Белла Свон.”

В эти дни его глаза жадно бродили по моим изгибам, за ними жадно следовали руки. Я отбросила их, но с нетерпением ждала времени, когда Теа и Элизабет улягутся спать.

- И теперь ты понимаешь цель своей жизни? - ухмыльнулась я.

Эдвард переплел свои длинные пальцы с моими, поднял брови в немом вопросе. Мы особенно не говорили о целях в жизни. Мы проживали их.

- Понимаешь... я на пляже Малибу в бикини, - уточнила я.

Расцвела легкая улыбка Эдварда.

- У тебя есть я. Я делал это все ради бикини, - рассмеялся он. - И теперь я отчаливаю.

Он направился к дороге, но я крепко держала его за руку. - Сет никогда не просит тебя, если ты сейчас исчезнешь, - доказывала я, смеясь и удерживая его на месте на пляже.

- Это означает, что человек может простить меня... когда-нибудь, - Эдвард усмехнулся, глядя через плечо на четыре фигуры, кружащие у пирса, когда пурпурно-красное солнце садилось к горизонту.

Остальные члены нашей вечеринки сохраняли молчание, темные силуэты с того места, где мы стояли, но сочетание плечей Сета и то, как он держал руки, выдалавало его нервозность.

- Сет просто ревнует. Ты человек, который живет с его единственной дочерью.

- И я человек, которого он презирает, - добавил Эдвард.

- И человек, которого я люблю, и с которым связала свою жизнь. Человек, без которого я не могу жить. Сет справится, ради меня. Он работает над этим.

- А как ты справляешься? - спросил Эдвард, вернувшись взглядом ко мне, от нервной фигуры Сета.

- Тебе не нужно спрашивать, Эдвард. Ты знаешь.

Эдвард позволил мне снова притянуть его ближе, никогда не упуская возможность прижаться ко мне губами. У нас была целая жизнь, чтобы наверстать, и мы отдали этому всех себя. Я позволила себе забыть на мгновение важность этого дня, предпочитая погреться в лучах заходящего солнца и потерять себя в превратностях судьбы, чувстве любви во мне. Его подбородок был грубый и небритый, губы потрескались. Его руки были покрыты мелким песком, который запутался во вьющихся волосах и местами затвердел от соленой воды. Грубый, в песке – я приму его любого, и мне всегда будет мало.

Высокое, долговязое тело Эдварда – все что я когда-либо хотела, – ощущение его тела рядом с моим было чистое, поцелованное солнышком, совершенство. Его губы прикоснулись, прижались и разошлись, когда большая рука прикоснулась к моему лицу, а другая скользнула под саронг. Мы едва заметно двигались, и каждое прикосновение напоминало друг другу о том, какие возможности мы могли бы изучить, когда останемся одни.

- ... всегда целуются! - услышала я, как Теа смеется в отдалении, ее голос частично заглушался прибоем.

- ... счастливые, - ответила Элизабет, ее голос почти потерялся в ветре и прибое, - ... не важно... хорошо.

Эдвард и я разомкнули губы и соприкоснулись лбами, улыбаясь глазами, и его длинные пальцы пробежались по моим спутавшимся от ветра волосам. Он был счастлив этим днем. Мы оба были счастливы. Это хорошо. Правда это было преуменьшением.

Первый месяц Элизабет в Сан-Франциско с нами прошел на удивление хорошо, нам всем было грустно провожать ее в конце лета. Застенчивая и тихая, ее присутствие немного угомонило Тею. Эдвард и я просыпались поздно и находили их двоих, читающих книги за завтраком. Они рассказывали друг другу истории, лежа на спине в парке Golden Gate Park, облака узорами плыли по небу. Были времена, как этот момент, когда мы с Эдвардом могли свободно блуждать, потеряться друг в друге, пока девочки играли у кромки воды.

Хотя у нас не было такой роскоши, как потеряться друг в друге надолго.

Сестра Сета, Лея, трусцой бежала к нам с пирса, звала рассыпавшихся по территории членов нашей большой и нетрадиционной семьи. Время пришло.

Солнечные лучи окрашивали золотом гребни волн.

Теа схватила меня за руку, и Эдвард обнял нас обеих, прежде чем две девочки убежали вперед непринужденным бегом, пиная ногами песок в нашу сторону, когда убегали.

- Ты когда-нибудь думала, что увидишь такой день? - спросила меня Леа, когда мы направились к пирсу.

- Ну, я мечтала об этом, когда мне было шестнадцать, - призналась я.

Эдвард ткнул меня в бок. - Сету нравятся мужчины, - прошептал он мне на ухо.

Я ткнула его в ответ.

- Я довольствуюсь тобой, - хихикнула я в ответ.

Вместо того, чтобы ткнуть в бок, Эдвард защекотал. Леа закатила глаза.

Священник откашлялся.

Я посмотрела и увидела руку Малышки на талии ее отца, и Джарет тревожно переминался с одной босой ноги на другую. Мое сердце раздулось до невероятных размеров, когда Эдвард положил руку мне на плечи.

Эдвард и я говорили о браке – время от времени, когда лежали в объятиях друг друга. Честно, мы не видели никакого смысла. Наша любовь держала нас вместе на протяжении лет и континентов, а не институт брака. Я была для него всем. Он был моим навсегда. Эти слова значили больше, чем слово супруг.

Это не уменьшало моего безмерного счастья за моего лучшего в мире друга. Фактически, с готовностью Сета публично заявить, что он нашел партнера, который будет любить его не стесняясь, в нашей жизни наконец все стало правильным.

Конечно, я знала, что Сет всегда будет в шутку угрожать жизни Эдварда.

Я знала, либо Сет, либо Эдвард, будут готовить мне еду до конца моих дней.

Я знала, что у Теи будет не один, а трое мужчин, которые будут любить и защищать ее.

Я знала, что она начнет подражать британскому акценту, как у Элизабет, в любой день, начиная с сегодняшнего.

Я знала, что никогда больше не буду сомневаться в сердце Эдварда снова.

Я знала, что он любит меня.

И всегда будет любить.

Я знала, что любовь не всегда проста, и что будут времена, когда ее существование не сможет преодолеть грусть и тоску.

Но я знала, несмотря на все это, что мы есть друг у друга, и мы будем держаться друг за друга вечно.

Лучи заходящего солнца освещали каждого члена нашей маленькой свадебной вечеринки на пирсе.

- Да.

- Да.

- Пока смерть не разлучит нас.