Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


There is a Light, Глава 7.
Глава 7. Варварство начинается дома.

 


Наши дни – жду дочь перед школой


Кто-то может подумать, что с прогрессивным, либеральным отношением, которое пропитывает город Сан-Франциско, одноклассники моей дочери будут представлять собой людей всех цветов кожи и будут происходить из всех форм и моделей семей. Но нет, они в подавляющем большинстве были кавказского происхождения, семьи с двумя родителями, с кошкой или собакой, и участком в местном садоводческом товариществе.

Это пока не беспокоило мою дочь. Она так любила это, что, возможно, это ее никогда и не побеспокоит.

- Мамочка! - позвала она и побежала ко мне с распростертыми объятиями, ее розовый рюкзак болтался на спине. Ее склонность к розовому и кружеву всегда заставляла Роуз и Сета смеяться. Я вынуждена была им напомнить, что я не родилась с черным лаком на ногтях и полубритой головой.

Я присела, чтобы быть на одном уровне с моей маленькой девочкой.

- У тебя был хороший день, дорогая?

- Все хорошо, - пожаловалась она. - Я попала в неприятности, когда читала вслух во время тихого часа, и я не хотела делать математику, но миссис Миллер сказала, что я должна.

Она часто попадала в школе в неприятности. Это так отличалось от меня, когда я была ребенком, что почти тревожило. Я была тихой, ненавязчивой, и способна передвигаться в и вне школы незамеченной, и была круглой отличницей. Несмотря на шаткое академческое начало и отсутствие концентрации внимания, она общительная и умная, и я достаточно взрослая, чтобы знать, что даже если эти нарушения попадут в ее личное дело, они не помешают ей в жизни.

- Ты закончила математику? - спросила я.

- Миссис Миллер сказала, что я должна сделать ее дома.

- Тогда пошли домой, Малышка. Мы обе можем одновременно делать нашу работу.

- Я не хочу работать вместе, мамочка. Я хочу послушать продолжение истории. Дальше историю Мейсенов.

Это бесконечно меня порадовало, и я заулыбалась, взяла ее за руку и пошла пружинящим шагом по улице. Я купалась в косых зимних солнечных лучах.

- Тебе понравилась история, так?

Она с энтузиазмом кивнула. - Очень понравилась, и я сильно хочу узнать, что произошло!

- Мы остановились на том, что он высадил меня у моего дома, - напомнила я нам обоим.

- Не у твоего дома, - поправила она.

- Правильно, у соседнего.

- Потому что ты смущалась.

- Да, - призналась я.

- Он вернулся?

- Никогда, - вздохнула я.

Она забралась на заднее сиденье машины и пристегнулась. Когда я была в ее возрасте, я забиралась на заднее сиденье соседского пикапа, и мы так набивали себе шишки, что были все в синяках. В наши дни моя маленькая дочь возможно будет сидеть в детском кресле до двенадцати лет.

- Он присылал тебе электронные письма? - спросила она.

- Тогда у нас не было электронной почты, Ьалышка. У нас даже не было компьютеров дома.

- Ха. Странно. Тогда смс, - решила она, утвердительно кивнув головой.

- Никаких смс. Наши телефоны были только для разговоров.

- Правда?

- Да. И они были прикреплены к стенке дома и соединены шнурами.

- Ну, это просто... странно.

Странно – это ее новое любимое прилагательное. Она вставляла его при любом удобном случае три дня подряд. Я не нашла что ответить на ее странное замечание. Я была слишком занята, взвешивая, рассказать или нет ей, что у меня отключили телефонное обслуживание в последний год жизни дома. Было достаточно сложно продержаться, чтобы не отключили свет.

- Итак, что он сделал, мамочка? Мне надо знать! - подсказала она.

- В то время, Малышка, когда вы хотели поговорить с кем-то, иногда писали письма.


19 июня 1987 - я начинаю думать, что дни рождения с каждым прошедшим годом становятся все более смущающими.

Я проснулась от звона кастрюль и грохота тарелок на кухне, я разлепила глаза и покосилась на будильник. Было шесть пятнадцать. Сет еще крепко спал, лежал рядом со мной и храпел.

Он спал у меня в доме с тех пор, как родители выкинули его из дома неделю назад. Выбрать дом Джейка при этом казалось настолько очевидным выбором, но у Джейка была нормальная семья, у которых бы возник вопрос, почему новый ребенок присутствует у них дома. Такая же ситуация была с девушкой Сета, Кармен. С отсутствующей матерью и пьющим отцом, мой дом был очевидным для него местом обитания.

Факт, что я практически жила одна, также сделал звуки, которые я слышала из кухни, более тревожными. Никакой вероятности, что мой отец проснулся и действует на кухне в шесть пятнадцать.

- Сет! - прошипела я, потрясла его.

Он пробурчал что-то и повернулся. Мое сердце подпрыгнуло в горле, когда я услышала шаги в маленьком холле и остановились перед моей дверью. Я сильно потрясла Сета, в это время я схватила то, что смогла найти, чтобы защитить себя. Я взяла щипцы для завивки волос и плеер. Я приготовилась к атаке, когда услышала легкий стук в мою дверь.

- Эй? - спросила я в недоумении, что злоумышленник стучит в дверь.

Сет зашевелился рядом со мной, пробормотал что-то об Эдварде Каллене. Я толкнула его, пытаясь разбудить, схватила щипцы для завивки волос как бейсбольную биту. Петли заскрипели, и дверь медленно открылась, показались знакомые глаза и тонкая, напряженная улыбка.

- Мам?

- С днем рождения, Белла, детка! - поприветствовала она.

Моя мама открыла дверь шире и с гордостью вручила мне открытку, как будто предлагала мне ключи от города... как будто она и не отсутствовала в течение предыдущих двух недель, как будто я не собиралась ударить ее щипцами.

- Вот держи, дорогая! - объявила она.

Когда я не ответила и не сдвинулась с места, чтобы взять открытку, ее взгляд упал на спящую фигуру на моей кровати.

- Изабелла Мари Свон!

Я подпрыгнула, рефлекторно цепляясь за Сета, чтобы защитить его. Веки Сета дрогнули, когда он сфокусировался и увидел меня, то улыбнулся. - Доброе утро, Белл, - сказал он невнятно.

Ему потребовалось пара секунд, чтобы понять, что что-то не так. От одного взгляда на мою маму он подскочил с постели и отодвинулся от меня настолько далеко, на сколько возможно.

- Я жду, Изабелла, - потребовала мать сквозь стиснутые зубы.

- Это Сет, мам, - предложила я.

- Ты спишь с парнем? - спросила она и прошагала в комнату, уперев руки в бока.

Я не могла не покачать головой и не усмехнуться. Я могла спать с парнем. Моя мама, с другой стороны, была настолько занята, трахаясь со своим бойфрендом, что забыла, что у нее есть семья.

- Сет, мой друг, мам.

- Тебе только шестнадццать лет, юная леди!

- Вообще-то, мне семнадцать сейчас. Ты пропустила год, да?

- Я должен идти, - пробормотал Сет, но у него не было никакой возможности уйти, мама заблокировала дверь. Единственное чего он добился этими словами, это отвлек мою маму. Она покачала головой и оценивающе на него взглянула. Никаких, "привет, приятно познакомиться, я нерадивая мамаша Беллы.” Никаких "спасибо, что составил компанию моей дочери, пока я изменяла мужу.” Ничего этого не было, просто грустно и тихо покачала головой.

Я выбралась из постели и встала между ними. В присутствии моей матери я не могла не смотреть на Сета немного иначе. Он был одет только в боксеры и Vision Street Wear футболку с достаточным количеством дыр, что одеждой она уже не считалась.

Я нервно сглотнула. Я не могла поверить, что все, что мы делали это спали... целую неделю. У нас с Сетом были странные отношения.

- Я думаю, вам пора убираться отсюда, Мистер, - моя мать зашипела на Сета.

- Нет! - крикнула я, удивив саму себя. Я повернулась к Сету, потому что мне было тяжело даже смотреть на мать. - Моя мать должна уйти, Сет, не ты. Сейчас у нее нет права злиться, сейчас у нее нет права входить и внезапно изображать из себя мать. Я даже не знаю зачем она здесь.

Моя мама хлопнула дверью о стену, оставляя большую дыру на месте, где дверная ручка ударилась о влажный гипсокартон, затем развернулась на пятках и двинулась по коридору.

- Он может быть уверен, что мой адвокат услышит об этом! - закричала она. - Он позволяет своей дочери спать под нашей крышей с мужчиной. Позволяет ей превратиться в бродягу у него на глазах! - Входная дверь с грохотом захлопнулась и что-то внутри меня сжалось.

- Может быть я и распутничаю тут, потому что у меня есть удивительный пример, мам! - прокричала я из окна своей спальни, когда она протопала вниз по ступенькам. Это остановило ее. Она повернулась ко мне лицом.

- Не говори со мной в таком тоне, юная леди!

- Как насчет того, что я вообще с тобой не буду разговаривать, мам?

- Вот что я получаю, когда стараюсь сделать что-то хорошее для дочери? Так ты меня благодаришь? Счастливого гребаного дня рождения, Белла! Проведи его со своим долбанным пьяным отцом, если я такая ужасная мать. Наслаждайся.

Она бросила поздравительную открытку мне в окно, и она отскочила от экрана. Я опустилась на кровать и услышала звук удаляющихся шин. Я не плакала. Я была слишком ошеломлена, чтобы грустить. Я просто чувствовала онемение.

- Ты в порядке? - спросил Сет.

Я кивнула и повалилась на изголовье. Сет сел на край кровати и обнял меня за плечи. Я упала на него, задыхаясь, внезапно мне стало не хватать воздуха.

- С днем рождения?

Я горько рассмеялась. - Ей незачем здесь больше оставаться.

- Она не нужна тебе, Белл.

- Я не знаю, Сет. Мне нужно... что-то.

- Мы справимся с этим вместе, хорошо? Мы позаботимся о том, чтобы она больше не причила тебе боль в день рождение снова.

Вот тогда я заплакала.

-

Когда мы с Сетом зашли на кухню, увидели начальную стадию приготовления блинов на завтрак и полную раковину грязной посуды. Мы все это проигнорировали и выбрали Toaster Strudels. Я взяла две пачки, раз уж это был мой день рождения.

Джейк заскочил и забрал нас в школу. Я заняла недавно назначенное мне место в его машине – мне больше не надо было кричать "я на переднем сиденье”.

- С днем рождения, - пробормотал Джейк с улыбкой и положил маленькую коробку в мою ладонь. Внутри был маленький кулон из лунного камня на черной веревочке. Он перегнулся через консоль, чтобы одеть мне его на шею, и пока он был так близко ко мне, воспользовался возможностью и поцеловал меня. Это был трудный поцелуй; как будто он старался произвести впечатление на камень, а получилось, что будто лизались.

Джейк и я типа встречались, я полагаю, даже если я всегда была с Сетом. Они оба установили между собой неудобное перемирие, и мы ходили обычно втроем по коридорам школы между классами. Никто в школе не знал, что происходит между нами, и мы не собирались никому ничего объяснять. А что бы мы сказали? Сет был бездомным, мой отец пьяным, а мать – шлюха, а Джейк влюблен в меня? Нет.

Мы единодушно и молча решили источать магию таинственного превосходства. Если никто в школе не мог нас понять, это было только потому, что они были заурядными жителями Лонг Айленда, тогда как Джейк, Сет и я были предназначены для величия. Мы не поддавались разгадке. Мы были странными и элитарными. Мы были неприкасаемыми.

Конечно мы продолжали наше Мейсено-ориентированное существование. И дня не проходило, чтобы мы не слушали их музыку или не смотрели видео, или просто обменивались любимыми цитатами Эдварда Каллена. Те дни однако, оставили у меня чувство пульсирующего, потного беспорядка. Сет смеялся и толкал мою руку или пинал ногу или спрашивал о случайном знакомстве с Эдвардом Калленом.

- Сколько раз он говорил, что ты мокрая на пирсе, Белл?

(Четыре раза).

Джейк не любил слушать о моей поездке в лимузине с Эдвардом Калленом. Я списывала это на его ревность. Я старалась не говорить много об этом, когда он был рядом, и вместо этого я лежала в постели с Сетом каждую ночь и проигрывала в голове каждый момент снова и снова... пока не становилась настолько сексуально озабочена, что ворочалась, металась, и Сет говорил мне пойти и позаботиться о себе в ванной.

Я игриво ударяла его, но шла в ванну. Я смотрела на себя в зеркале на туалетном столике и запускала руки под футболку, представляя, что это руки Эдварда. Я щипала себя и мяла свою маленькую грудь, скользнула рукой в пижамные шорты и нашла этот опухший комочек. С глубоким вздохом я садилась на край туалетного столика, живие картинки толкали мои пальцы и прижимали мою руку к себе. Я смотрела в зеркало, пока не закрывала глаза, и затем я представляла, что он смотрит на меня. Я думала о его плоском животе, его глазах, то, как он произносит мое имя. Я представляла, что он забирается на меня в лимузине, что он вжимает меня в кожаное сиденье и делает... это... со мной.

Затем я спокойно засыпала.

- Знаешь, если тебе нужно время с Джейком сегодня вечером, твой день рождение и прочее, я могу исчезнуть, - предложил Сет, когда мы сидели у кирпичной стены за пределами столовой, и я рисовала имя Эдварда в своем блокноте.

- Чувак, это было был круто, - сказал Джейк и сел между нами.

Я не очень хотела проводить время наедине с Джейком.

- Спасибо. Может быть, - медлила я и вернулась к блокноту на коленях.

Я пыталась написать благодарственное письмо Эдварду всю неделю. Все время получалось все не так. Только написав его имя, мое серце начинало необычайно биться, и затем, когда я вспоминала, что он заставлял меня чувствовать, насколько я была увлечена им, что я никогда ничего подобного не чувствовала ни к одному парню... или мужчине раньше. Хотя я знала, что не могла этого написать, это были те слова, которые просились выйти из под моего пера.

Затем я пыталась написать, что-то более формальное. Я обращалась к нему, как мистер Каллен, и просто благодарила за поездку. Но когда я смотрела на эти письма, я чувствовала, что упустила что-то важное, что-то что не могла сформулировать.

-

Вечером того же дня, когда появились светлячки и зажглись уличные фонари, когда я пыталась убрать беспорядок, который оставили мои мама и папа на кухне, миссис Таннер постучала в мою дверь. Она выглядела нервной и маленькой, когда стояла на ступеньках моего крыльца, крепко обнимала себя руками.

- Миссис Таннер? - спросила я, открывая дверь.

Ее брюки цвета хаки были выглажены, и украшенный стразами топ, был настолько белым, что светился под фонарем. Каждый локон ее рыжих волос с химической завивкой лежал на своем месте. Она не принадлежала нашему обществу – это точно.

- Гм, привет, Белла.

- Привет, миссис Таннер. Что-то случилось?

- Нет, хм, не совсем, - ответила она, заглянув мне через плечо в дом. Я блокировала ей обзор. Соседям не обязательно было знать о положении дел у меня дома.

- Чем могу вам в таком случае помочь?

- Нет, нет. Мы только что вернулись из Кабо, и в почте был этот пакет.

Она протянула небольшой, желтый конверт. Когда я заметила наклонную надпись черными чернилами, мое сердце затрепетало, и голова закружилась. Я узнала почерк с обложки альбома. Этого не могло быть – так? Я вцепилась в дверную раму, чтобы не упасть.

- Здесь наш адрес, но твое имя, - продолжила миссис Таннер, внимательно осматривая конверт, обращаясь с ним так, как будто имела право на его содержимое. - Здесь нет обратного адреса. Я не знаю что это, - заключила она, покачав головой.

Последней каплей было то, как она сжала мягкую обертку. Я дрожащей рукой выхватила конверт у нее.

- Это для меня. Это определенно мне, - проинформировала я миссис Таннер.

При ближайшем рассмотрении это был его почерк. Эдвард Каллен написал мое имя.

- Может быть тот, кто написал это письмо, перепутал номера домов, - предположила моя соседка, но я не слушала.

- Знаешь, они могли написать восемьдесят один вместо восемнадцати.

- Спасибо, - сказала я, оставляя ее стоять на ступеньках и хлопнула дверью у нее перед лицом.

Я прижала письмо к груди и опустилась на пол в кухне. Затем я долго, внимательно смотрела на желтый конверт и провела по наклонной надписи пальцем прежде чем бережно открыть его. Кассета стукнулась о линолеум.

Это была Весна Священная Стравинского.

Я осторожно подняла ее с пола, как будто она могла сломаться. Она выглядела совершенно новой. Я сказала Эдварду, что он должен слушать ее на пляже. Он ее отправил назад? Было ли это завуалированное сообщение, что моя идея не сработала? Прежде чем мой мозг наполнили другие мрачные идеи, я вытащила сложенный лист толстой кремовой бумаги из конверта.

Белла

Мое сердце закричало; казалось, что грудь сейчас взорвется. Я осторожно развернула бумагу и затаила дыхание.

Я проинструктировал Эммета, если он найдет Стравинского, то должен купить две кассеты.

Он нашел эту, как ты и говорила, на Риверхед Молл. Он благодарен тебе за подсказку.

Я обнаружил, что грохот прибоя резко контрастирует с основным ритмом Весны Священной. Короче говоря, ты дала исключительный совет. Я был не в состоянии думать ни о чем другом после двадцати минут этой фантастической пытки.

Эдвард


Ему понравилось. Правда? Это означало,что ему понравилось мое предложение. Может быть. Я снова прочла письмо. Я прижала кассету к сердцу и перечитала его слова по крайней мере сорок семь раз. Снова и снова.

Фантастическая пытка.

Исключительный совет.

Белла

О, Боже мой, О, Боже мой, О, Боже мой

- Белла?

Я подпрыгнула и увидела, что Сет стоит надо мной со странным выражением лица.

- Какого черта ты делаешь на полу?

Я протянула записку и облизала губы. Мое сердце бешено билось, когда я смотрела, как Сет читает.

- Я был прав, - засмеялся он. - Он не просто милый, ты ему нравишься.

- Я ему не нравлюсь.

- Нравишься. Нравишься, дурочка. - Сет поднял меня и протянул обратно записку.

- Ты думаешь я ему нравлюсь?

Я не могла нравится Эдварду Каллену. Так?

- Эдвард Каллен любит тебя, - пел Сет.

- Нет.

Сет игриво толкнул меня в кресло и пошел обшаривать кухню.

- Ты знаешь, что ты должна сделать, верно? - спросил Сет, доставая бутылку виски, которую папа спрятал в кладовой.

Я понятия не имела. Шок? Обморок? Смерть? Письмо в рамку?

- Ты должна написать ему в ответ.

-

- Это действительно короткое письмо, - сказала моя дочь, в руках держала пожелтевший лист бумаги. - Он немногословен.

- Я была девчонкой, Малышка. Какие-то вещи, может быть, он не мог сказать.

- Какие? - спросила она, ее большие карие глаза посмотрели на меня. - Какие вещи он не мог сказать маленькой девочке?

Я задрожала всем телом. Я инстинктивно чувствовала вещи, которые хотела, чтобы Эдвард чувствовал ко мне, вещи, в которых я была сначала уверена, потом засомневалась. С течением лет мои впечатления изменились со взлетами и падениями его настроения, изменчивого, как морской прилив.

- Мама? - давила она.

- Того что он написал было достаточно, Малышка. Он и так много написал.

-

19 июня 1987 – EPOV

В письме я солгал. После двадцати минут, в течение которых я слушал Атлантический океан, сопровождавшийся Весной Священной, в моей голове была только одна вещь: девушка с большими карими глазами и поразительно глубокими мыслями. Она была первой интересной личностью, которую я встретил за многие годы. И ей было шестнадцать.

Мои мысли не были чисты, как снег. Я прекрасно понимал, что достиг нового уровня. Я хотел трахнуть ребенка до безсознательного состояния, затем залезть ей в голову и оглядеться. Мои желания исходили из просто аморальных к незаконным.

Некоторые засранцы предложили бы мне гребаную медаль за то, что не раздел этого ребенка или не заставил ее встать на колени. Может быть дрочить от представления ее одетой только в мокрую футболку, это уж слишком, но я не чувствовал подобного. Я был искренне обеспокоен. Я не приударял за малолетками. Я не водил малолеток за кулисы, не выстраивал их в линию, и не трахал одну за другой.

Не стоит шарахаться. Это делалось при мне, в моем неохотном присутствии.

И я, конечно, не позволил бы себе приблизиться к этому ребенку, не имеет значения насколько соблазнительной она была, не имеет значения, что она была совершенно неосведомлена о своей привлекательности, не имеет значения, что у нее уже было тело женщины, и она понятия не имела, что это тело, выставленное напоказ, может сделать с другим человеком.

Нет. Имеет значение.

Я забуду ее.

Я остался на пляже на несколько дней дольше, чем планировал, и каждый день на закате я бродил по берегу и брал с собой этот чертов плеер, надеясь, что девушка делает тоже самое.

Я забуду ее.

Она сказала, что я буду чувствовать одновременно и уединение и компанию – компанию композитора. Это могло бы быть правдой, если не исходило из ее уст. Вместо этого, я шел у кромки воды, искал связь с ней, надеясь, что мое письмо дошло до порога ее дома, и она испытывает тоже, что и я, только в двадцати милях дальше по этому одинокому пляжу.

Вот где меня нашел Эммет. Я знал, что произойдет. Мы должны были быть в студии два дня назад. Я игнорировал звонки в отеле. Еще день или два, и я был уверен, что они попытаются привести меня силой.

- Приятель, Элис и Аро подвесят меня за яйца, если я не привезу тебя обратно в Нью-Йорк.

- Разве тебе не нравиться здесь, Эм? - спросил я. Земля была ровной и желтовато-коричневой, и можно было видеть горизонт в любом направлении. Здесь был комфорт в однообразии, или мне было комфортно от того, что я мог представить силуэт ее маленького, соблазнительного тела, если сильно постараюсь.

- Здесь красиво, во всем пустынном блеске, - безразлично сказал Эммет, скосил глаза и сделал вид, что смотрит на какую-то точку на горизонте.

Я громко рассмеялся. Эммет был гораздо умнее, чем нужно для его работы. Я полагаю, именно поэтому я и держал его при себе.

- Сидеть на краю острова не поможет. Ты ведь знаешь это, Эдвард?

- Ничего кроме лоботомии мне не поможет, Эммет.

- Я могу сделать несколько звонков, когда мы вернемся в город, - предложил он с усмешкой.

- Итак, ты подзарядился и готов меня защищать от кричащих толп в Нью-Йорке?

- Я? - спросил он. - Для меня не имеет значения, где я нахожусь, когда я оберегаю тебя от проблем.

- Так ты этим занимаешься? - спросил я со смехом.

- Ничего подобного, Эдвард. Получается, я могу хреново делать мою работу. Проблемы бывают разные в наши дни. Не могу сказать, что я держал тебя подальше от них.

- Чертовски прав, - согласился я.

- Она вроде молода.

Я позволил фразе повиснуть в воздухе. Я что, был так чертовски очевиден? Да. Был.

- Она не проблема, Эммет. Она просто маленький гребаный ребенок. Все начинается и заканчивается на мне. Как, черт возьми, ты собираешься удержать меня от меня самого?

Эммет проворчал что-то и пошел прочь. Я сморозил глупость. Нравился ли ему пустынный пляж или нет, мы оба знали, что предпочтительнее оставить мой вопрос без ответа.

Я буду иметь дело с этим, когда вернусь домой.

Я посмотрел на свой плеер, нажал воспроизведение и продолжил прогулку. Я был рад, что Стравинский поможет мне пройти через это.

-

19 июня 1987 – BPOV

У нас не было никаких планов на день рождение. Предположительно Джейк должен был остаться у меня. Мы будем тусоваться и, наверное, пить. Прошли разговорчики, что будут торт-мороженое Карвел и марихуана. И затем, гвоздь программы – Сет даст нам с Джейком время на уединение.

С кассетой в руках, я не хотела никаких этих планов.

- Я не могу сделать это сегодня вечером, Сет, - сказала я, когда мы сидели за столом и пили виски.

- Выпьешь? - спросил он, вытирая рот тыльной стороной ладони.

- Нет. Я пойду на пляж. - Я встала слишком быстро и вынуждена была опереться о стол, чтобы не упасть.

Я знала, что именно этого хотел Эдвард, когда послал мне кассету, и я знала, что не смогу написать ему ответ, не следуя его указаниям.

- Джейк разозлится, Белла. У него... планы. Понимаешь? - Сет поднял брови. Меня это не прельщало.

- Джейк всегда злой, Сет. Отошли его в ванную с моей фотографией. Он переживет.

Сет застонал, но не стал останавливать меня. Он был хорошим другом. Может быть он даже удержит Джейка от похода на пляж. Я могла только надеяться на это, когда крепко сжимала кассету в руках и пошла вниз по аллее.

Я ждала, пока мои ноги коснуться песка, потом нажала кнопку воспроизведения. Я прибавила громкость на полную и закрыла глаза. Я была совершенно не готова к ошеломляющей интенсивности музыки и стене звука, которая ударила меня, и я погрузилась в песок, сжимая траву на пляже, как якорь, как будто меня могло унести ветром.

Музыка потрясла меня. Казалось она билась с ритмом моего сердца, и затем она унесла бы мое тело в место, в котором, я не думаю, что оно хотело бы оказаться. Волны бились о берег, и музыка билась в моих ушах, и ветер раздувал мою футболку у тела. Напряжение росло и росло, и я почти не дышала. Моя рука заблудилась, и я сжала бедра, и было трудно восстановить дыхание.

Я хотела... провести немного времени наедине в ванне. Я хотела, чтобы Эдвард был здесь со мной, слушал Стравинского, чувствовал тоже самое, что и я. Я хотела знать, чувствовал ли он тоже самое давление между ног, билось ли его сердце по-другому. Я хотела его.

Через несколько минут, как музыка закончилась, я лежала, задыхаясь, на песке. Я не могла поверить, что сказала Эдварду Каллену сделать это, и что он последовал моему глупому совету.

Я громко рассмеялась, когда перемотала кассету. Я слушала снова, и сунула руку в штаны, и я слышала отголоски Мейсенов там - в диссонансе, в синкопированном ритме, в том, как она заставляла грохотать мое сердце.

Несмотря на связь со Стравинским, я могла слышать Эдварда.

Я согнула колени, погрузила пальцы, и думала о человеке, которого встретила на пирсе. Как будто музыка и океан давили на меня, били меня, на этот раз я продолжала, когда мое дыхание изменилось, так как чувство между ног превратилось из ноющей боли в горящий огонь.

Я сжимала, давила и погружала палец в себя, и чувствовала, что схожу с ума, схожу с ума от Эдварда Каллена.

-

Наши дни, за мороженым

- Эта музыка странная, мамочка.

Весна Священная не развлекательная музыка, не релакс. Я оставила ее на десерт. Я подумала, что она лучше пройдет за мороженым. Возможно я ошиблась.

- Во многих отношениях, она отличается от западной музыки, Малышка... от гармонии, к диссонансу, - объяснила я.

- Ты имеешь ввиду от прекрасного до уродливого? - спросила она, сморщив лицо, как будто попробовала что-то кислое.

- Что-то типа этого, - согласилась я с усмешкой. Она в принципе права.

- Это не похоже на Мейсенов, мамочка, - сказала моя дочь, прислушиваясь, несмотря на очевидное неприятие звука, исходящего из стерео системы. Это заставило меня любить ее еще сильнее.

- Ты снова права, - предложила я с улыбкой одобрения. - Но есть подозрение, что это повлияло на их музыку: изменение темпа, то, как иногда кажется Мейсены полностью распадаются и уходят в разных направлениях, но потом объединяются вместе.

- Я не понимаю, что ты имеешь ввиду. - Она выглядела слегка обеспокоенной, когда взяла большую ложку мороженого.

- Я думаю, мы проигрывали эту музыку, потому что она нам обоим нравилась. Это было первое, что мы слушали вместе. После этого были и другие композиторы, но всех их слушали под влиянием Стравинского.

- Вы, ребята, были странными, - рассмеялась она, в то время как заканчивала свой десерт.

Я рассмеялась в ответ, обрадовалась, что она включила меня и Эдварда в это маленькое предложение. Я с радостью приму слово странные.

- Пора спать, девочка, - сказала я, забирая пустую чашку.

- Мы можем послушать красивую песню, которую он поет? - спросила она. - Медленную, с того вечера? Только один разок перед сном.

Она определила мой вечер. Я сияла. - Мы можем послушать даже дважды, Малышка, - сказала я, обняла и крепко сжала ее.

Когда я уложу ее, я вернусь к Стравинскому. Это была первая частичка, которой Эдвард поделился со мной. Это помогло собрать маленькие частички моей души вместе, когда я думала, что они могут разбиться.

-

Август 1989 – Элис Брендон не любит меня. Я провожу большую часть дня в своей комнате. Я не знаю, где Эдвард.

Эдвард и я сидели с одной стороны стола в эти дни. Тем утром мы целовались за поздним завтраком... и дотрагивались, и тыкались носами, и гладили, позволяя чувству между нами расти, пока я не почувствовала, что шокирована этим. Если я шокирована, я умру счастливой, хотя... если не сорвется.

Он организовал этот пир для меня, после того как узнал, что мое любимое блюдо на завтрак это Toaster Strudels. Когда я выбралась из постели протирая глаза, Эдвард уже проснулся. Он схватил меня за руку и повел на кухню.

Я никогда не видела такого декаданса. Круассаны были доставлены прямо из пекарни. Он помолол кофе и варил его в высоком стеклянном сосуде, называемом French press (кофеварка – пп) и также сделал свежевыжатый апельсиновый сок. Там стояла большая ваза свежих ягод, увенчанная маскарпоне, вместо Cool Whip. Не говоря уже о толстых кусках бекона прямо от мясника.

- Что это? - спросила я.

- Все это не Toaster Strudel, - сказал он, и повел меня на свое место.

Мы пировали на завтрак и целовались. Он задавал вопросы о Роуз, и о моих предстоящих курсах. Он беспокоился, что все это может измениться между нами, раз школа будет держать меня вдали от дома.

- Дома? - спросила я. Мой дом был продан около года назад.

- Да, дома, - согласился он. Вот тогда я поняла, что его квартиру я называю домом.

Я была так рада, что вскочила со своего стула и забралась к Эдварду на колени. На вкус его губы были как клубника и кофе и маленькие крошки теста застряли в щетине. Я изо всех сил старалась держать колени на стуле, в то время как, запустила руки в его взъерошенные волосы, пока он просто взял меня за бедра и поднял мою попу прямо на стол перед собой.

Он столкнул тарелки, скатерть и мою футболку, я была без бюстгальтера, топлесс и горела желанием.

- Гребаный пир, - пробормотал он, стоя надо мной, толкая меня вниз, нависая надо мной, брал ягоды, я сжимала их губами, потом он водил ими вокруг моих сосков. Я закинула ноги ему на талию в поисках выпуклости на джинсах. Слово "пожалуйста” слетело с моих губ, сдавленным и жаждущим голосом.

Страх промелькнул у него на лице так быстро, что если бы я не знала его так хорошо, я бы пропустила это. Руки Эдварда пробежались по моим плечам и дальше по спине, пока не схватил попку руками и поднял меня так что...

Так что я ахнула и дернулась.

- Пожалуйста, - попросила я снова, на этот раз громче и намеренно.

Он целовал меня в ритме движения своих бедер, его пальцы крутили и хватали мои шорты, большим пальцем провел под кромкой шорт, навстрече мне и моему желанию, я толкнулась сильнее и схватила его волосы одной рукой, а другой рукой собиралась провести по всей его длине.

И он собирался позволить мне это сделать. Он собирался позволить мне это сделать. И я целовала и извивалась, а ягоды были выброшены из вазы.

- О Боже! - кто-то выдохнул за моей спиной.

Эдвард и я замерли, затем я отлипла от него, прикрывая грудь, искала футболку. Я заметила черные волосы ежиком, черные обтягивающие кожаные брюки и художественно рваную футболку Дэд Кеннедиз, прежде чем этот кто-то исчез.

- Черт, - ругнулся Эдвард, пока я слушала звук удаляющихся каблуков по мрамору, кухонная дверь распахнулась, как будто ее открыл призрак.

- Кто? - спросила я и сжала руку Эдварда. Он смотрела на мою руку, как будто она принадлежала незнакомцу.

- Элис, - простонал он и бросил топ в моем направлении. Он вышел, не говоря ни слова, не оглянувшись и не поцеловав.

Элис... Элис Брендон, решила я. Конечно, я знала ее имя. Когда-то давным-давно она подписала с Мейсенами контракт. И она только что видела меня топлесс.

Я одела футболку через голову и с беспокойством уселась в кресло.

- Какого черта ты тут делаешь? - услышала я Эдварда. - Мы договорились встретиться во вторник.

- Сегодня вторник, Эдвард.

- Дерьмо, - снова выругался он.

- Какого черта с тобой происходит, что ты не знаешь какой сегодня день, Эдвард? Ты красный, потный и, и... и ты трахаешь группи на кухонном столе, - прошипев закончила она.

- Я не такой, Элис, и это не твое собачье дело.

- Это мое дело, если в это время предположительно у нас должна была быть деловая встреча.

- Оставь это, Элис. Я потерял счет времени. Я писал.

- Прекрасно, - фыркнула Элис. - Тебе нужно время, чтобы привести в порядок того ребенка и посадить ее в такси?

- Нет.

- Хочу сказать, что сейчас у нас серьезная деловая встреча, ей нужно уйти. Ты продолжаешь таращиться на дверь, вместо того, чтобы смотреть на меня. Я хочу, чтобы ты был здесь со мной, когда я с тобой разговариваю. Ты должен сказать ей, чтобы она шла домой.

- Она дома.

Я затаила дыхание. Тишина в квартире душила. Я могла слышать тиканье часов в библиотеке дальше по коридору.

- Это не то, о чем ты подумала, Элис.

- Эдвард, ей сколько, шестнадцать?

- Элис!

- Мужчины, - выплюнула она. - Охренительно прекрасно, теперь давай послушаем, что у тебя есть для меня. Я не знаю, почему ты не позвонил Аро. У него больше смелости для такого дерьма, чем у меня.

Я оставила беспорядок от завтрака на столе. Бросила шлепанцы на кухонном полу. Я тихо побежала по коридору в свою комнату и закрыла дверь и положила подушку на голову.

Элис Брендон терпеть меня не могла. Она превратила то, что было у нас с Эдвардом во что-то грязное и неискреннее, и Эдвард ничего не сказал ей в ответ.

За пять минут я прошла путь от лежащей на столе с нарезанными лемонами и шоколадными круассанами, целующейся в солнечном свете, девушки, чувствовала, что он наконец-то снимет с меня штаны, и надеялась почувствовать его внутри себя... до ощущения полной дряни.

Я не задумывалась о том, что мы проводили все наше свободное время в его квартире. Я знала, что Эдвард был скрытным на счет своей личной жизни, и мне нравилось проводить с ним наше свободное время. Этого я жаждала больше всего. Я не хотела его делить ни с кем.

Но был еще весь остальной мир, заполненный взрослыми, такими, как Элис Брендон. Они думали, что он просто трахал малолетнюю группи.

Он не трахал меня.

И была ли я группи?

Эдвард оставил меня наедине со моими мыслями на весь оставшийся день. Я не могла заставить себя покинуть квартиру. Я взяла круассан и отхлебнула холодный кофе. Я вынула из глубины шкафа маленькую коробочку.

Я открыла ее и почувствовала, как мое сердце падает на пол. Я боготворила Эдварда Каллена в течение долгих лет, и хранила каждое небольшое напоминание, как будто оно имело сакральный смысл: так много писем, кассет, которые мне было стыдно выставлять напоказ, тот маленький кусочек футболки, браслеты с двух разных концертов Мейсенов, на которых я была... и Весна Священная.

Эта кассета была свидетельством, что возможно Элис Брендон ошибалась... не так ли? Разве кассета не доказывает, что я для него больше, чем группи? Он не посылает Стравинского каждой маленькой девочке, которую подвозит до дома.

Были и другие. Как много их было?

Ты единственная маленькая девочка в данный момент.

Как долго будет длиться этот момент? У меня было плохое чувство, что этот момент закончился, едва начавшись.

Я вставила Весну Священную в плеер и вышла на балкон в гостинной. Воздух был густым и тяжелым; солнце не могло бороться с туманом позднего лета. Голуби лениво танцевали в тени неиспользуемых шезлонгов.

Я прислонилась к кирпичной стене и нажала воспроизведение.

Все основывалось на этом, не так ли? Все, что он играл на пианино вечером, сладкие мелодии чередовались с хаотичным диссонансом. Его новая музыка была тяжелой и полной жизни, и может быть, полна мной. Было ли все это из-за меня? В течении нескольких дней или даже недель, пока я была там, я думала, что так и было.

Мое сердце упало глубже, а солнце поднялось выше, я нажала перемотку и воспроизведение Весны Священной двадцать три раза прежде чем забралась в постель и уснула.

-

Наше время

Конечно, это был не конец. Далеко не конец. В ту ночь Эдвард вернулся посреди ночи и забрался ко мне в постель, вытер мои слезы и нежно поцеловал, и держал меня, пока я не уснула.

Конечно, он исчез утром, но оставил записку.

Я порылась в моей маленькой коробке в поисках маленькой желтой карточки.

"Твоя жизнь значит больше, чем ты предполагаешь. Ты значишь для меня больше, чем сама думаешь.”

У меня перехватило дыхание, даже сейчас, двадцать два годя спустя. Ему удалось поддержать мои надежды и разжечь огонь в моем сердце только этими пятнадцатью словами. Я поискала в коробке и нашла маленькую черную записную книжку. Я знала, внутри черновой набросок.

Я нашла письмо, которое написала на свой семнадцатый день рождения. Я помню как бежала с пляжа той ночью, повторяя слова снова и снова, чтобы запомнить их.

Дорогой Эдвард...

EPOV

Эммет нашел меня на балконе, я смотрел в пустоту, слушал метаморфозы Гласса (ПП: Фи́лип Гласс (англ. Philip Glass; род. 31.01.37г, Балтимор) — американский композитор, часто относимый к минимализму). - Что случилось, Эммет? - спросил я, убавив громкость.

- Проблема, - усмехнулся он.

Я заметил, что на нем была одета зеленая куртка-пилот. Так или иначе, я понял о ком он. Я почувствовал, как дернулись уголки губ. Я должен был забыть ее. Совершенно невозможно.

Музыка продолжала играть, Эммет протянул мне конверт более драматично. Это было уместно.

Дорогой, Эдвард,

Ты хотел взорваться через шесть минут? Я, да. Я думала, что разобьюсь на миллион кусочков, пока следующий мягкий пассаж не прошел сквозь мое тело, собирая все эти частички вместе и удерживая их на месте.


Я положил бумагу на колени.

- Эммет?

- Да, Эдвард.

- Мне нужно, чтобы ты сделал копию кассеты, которую я слушаю.

- Ты не собираешься посылать меня в торговый центр? - рассмеялся он.

- Эта пока не продается в торговых центрах. В противном случае, ты можешь быть уверен, что уже был бы на пути в Риверхед.

BPOV

Прошло три недели. Я начала думать, что просчиталась, отправив письмо в зеленой куртке Эммета по адресу, указанному на визитке.

Но, нет.

На этот раз пакет пришел прямо ко мне домой.

На этот раз руки тряслись немного меньше, когда я разорвала конверт и начала читать. На этот раз он не скрывал своих чувств. На этот раз я не дала Сету почитать и не словом не обмолвилась о письме Джейку. Это письмо было только для меня.

Дорогая Белла...

 



Источник: http://robsten.ru/forum/19-979-1
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: Нотик (25.05.2012)
Просмотров: 1838 | Комментарии: 14 | Рейтинг: 5.0/37
Всего комментариев: 141 2 »
0
14   [Материал]
  hang1 hang1 hang1 Любовь нечаянно нагрянет . Что и произошло с ними . А Элис видимо одинокая девушка , раз так завидует мелкой Белле . Вот только оскорблять ее не стоило . Не слишком прилично это выглядит . Спасибо большое .

13   [Материал]
  не ожидала, что Эдвард ей напишет

12   [Материал]
  Очень мило)))

11   [Материал]
  Ох, какая буря!

10   [Материал]
  вот это чувства...

9   [Материал]
  так печально что ни в чем неповинным детям попадаются подобные экземпляры родителей cray
но ей написал Эдвард!!!
они начали переписку - так романтично lovi06032

8   [Материал]
  EPOV подкрался неожиданно, я уж и не надеялась giri05003 Какие же они все-таки... интересные и загадочные. Читать - одно удовольствие JC_flirt
Спасибо за перевод lovi06032

7   [Материал]
  Самая трогательная глава.
На самом интересном закончилась.

Большое спасибо за перевод.

6   [Материал]
  Спасибо за главу! Так трогательно, письма содержащие несколько срок, но в которых можно увидеть душу человека, безумно интересно читать!

5   [Материал]
  Да уж...
Вот момент когда дочка говорит об электронке и смс....
Так понятен...
Но письма всегда считались чем-то романтичным....
Пасиб за главу
lovi06032 lovi06032 lovi06032

1-10 11-14
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]