- Скальпель – очень сложный инструмент. Сложный, чтобы держать в руках, но нет ничего невозможного, - говорит он, смотря в окно. На его лице промелькнуло что-то наподобие улыбки.

- Зачем ты мне это всё рассказываешь? – смотрю я на него, прищурившись.

- Лезвие остро, так прекрасно наблюдать за тем, как оно скользит по плоти, словно они были созданы друг для друга. Это чистый экстаз, Изабелла. Ты никогда в своей жизни не испытаешь истинного блаженства до тех пор, пока в твоих руках не окажется чья-либо жизнь, - его глаза с трепетом закрываются, пока я роюсь в своих записях.

- Для тебя это как секс?

- Ты всё упрощаешь, - злится он. – Весь фокус в том, чтобы знать, какие именно участки резать.
Всё зависит от настроения, правда. Когда я раздражён, мне нравится бедро. Есть много определённых участков, с которых кровь стекает лужицей. Это восхитительно, - я вижу, как он вздыхает, поворачиваясь ко мне, приподняв бровь.

- Ты всегда использовал скальпель? – я уставилась в свои записи, избегая зрительного контакта.

- У меня было много приспособлений, - его голова наклоняется в сторону, я наблюдаю за тем, как его пальцы скользят вдоль гладких цепей, которые на нём.

- У тебя было… Было ли что-нибудь, особенно запомнившееся тебе? – я качаю головой, стараясь не прокусить губу.

- Охотничий нож, отданный моим приёмным отцом. Очень красивый. Изогнутый, с резной рукояткой. Удивительно, что могут сотворить люди с помощью рук, - дрожь пронзает моё тело, я стараюсь изо всех сил не швырнуть в него ручкой. Я знаю, что он хочет получить от меня соответствующую реакцию.

- А верёвки? Тут говорится, что ты связывал жертв особенной верёвкой, - я пыталась вспомнить, где читала об этом, но мои мысли прервал резкий смех.

- Моя последняя жертва. Розали. Она любила быть связанной. Чувство платка или галстука на твоей коже. Она ужасно любила это, умоляла затягивать узлы потуже. А она была забавная, - он посмотрел вниз, на ногти, безжалостная ухмылка играет на его губах.

- Ты помнишь о верёвках, Эдвард? – спрашиваю я, желая его внимания, сосредоточения на моём вопросе.

- Ты помнишь, как мы впервые встретились? – Эдвард игнорирует меня, его взгляд заставляет меня застыть на месте. Раньше я думала, что эти зелёные глаза воплощение красоты, в них столько душевности, столько жизни.

Теперь же они напоминают ворота в настоящий ад.

- Думаю, нам следует сосредоточиться на другом, - я повернула голову, прервав зрительный контакт, достав из сумки бумаги.

- Тебе было девятнадцать, - и опять его эта нахальная улыбка, когда он закусывает губу. Трясущимися руками я пробегаюсь рукой по волосам, стараясь отвлечь себя от этого.

- Сейчас не время для путешествия в прошлое, мистер Каллен.

- Как формально, - он ухмыляется. – В последний раз, когда ты назвала меня мистером Калленом, эти ножки находились рядом с моим лицом, - от его знающей улыбки в моём горле пересыхает, и я скрещиваю ноги ещё сильней, блокируя в памяти картинки прошлого. – Ты же тоже помнишь, не так ли? Как мой язык чувствует тебя? Как я мог заставить тебя увлажниться лишь одним своим взглядом. Ты всегда была готова для меня. Такая жаждущая.

Я кладу руки на стол, смотря в зеркало, что в двух шагах от меня, радуясь, что позади меня никого нет. Эдвард застаёт меня врасплох, такое знакомое электричество, когда он рядом ближе, чем должен быть. Его руки прокладывают тропинку к моим рукам. Он пытается успокоить меня, но это заставляет подпрыгнуть на месте.

- Хватит, - я одёргиваю руки, начав поглаживать бёдра, браня себя за то, что позволяю ему так влиять на меня.

- Тебе не нужно бояться меня, - кажется, ему никак не больно от моих действий.

Я видела его в те моменты, когда ему больно, когда он зол. Теперь он наслаждается собой, наслаждается моей реакцией.

- Ты убил больше двадцати людей.

- Но никогда не причинял боль тебе, - не причинял, но понимаю, что это не оправдание, и не могу не вспомнить об этом. – Я скучал по тебе, ты знаешь.

- Ты скучаешь по своим играм, Эдвард, - выпрямляюсь я, вспоминая, кто он на самом деле.

Он не тот Эдвард, которого я знала. Вообще сомневаюсь, что тот Эдвард ещё существует.

- И у тебя до сих пор моё кольцо, - жестом он указывает на цепочку на моей шее, а на ней висит его кольцо. – Я бы носил своё, но… тюрьма, - он указывает в сторону двери.

Офицер стоит за дверьми, ждёт моего сигнала или нарушения со стороны Эдварда.

Когда привели сюда Эдварда впервые, их было двое. Один заковал в кандалы его лодыжки, другой приковал его руки цепями к столу.

Я лгала много, чтобы взять это интервью. Чарли уехал из города, чтобы порыбачить, и это оказался единственный шанс для того, чтобы поговорить с Эдвардом без вмешательства со стороны. Мне повезло, что офицеры стоят снаружи.

Я смотрю на свою грудь и хватаю руками кольцо, что висит на шее.

Твою мать. Я ведь хотела снять его прежде, чем ехать сюда.

- Оно принадлежало твоей матери. Конечно, оно до сих пор со мной, - я лгу.

И он лгал тоже. Он украл это кольцо, когда я увидела его впервые в торговом центре. Тогда я даже не знала, что он следил за мной.

Я не знала о многих вещах.

Он даже не думал о том, чтобы поговорить со мной. Просто улыбался и знал, что я возьму его, потому что оно от него.

- Твоя первая жертва, Элис, сколько тебе было лет, когда ты забрал её жизнь? – я прячу кольцо глубже, в блузке, и просматриваю записи, не позволяя себе взглянуть на него, чтобы он не заметил боли в моём взгляде.

- Мне было двадцать четыре, - он смотрит прямо на меня, отвечая на вопрос.

Его яркие зелёные глаза прожигают меня насквозь, и я вынуждена поднять голову вверх.

- Двадцать четыре? – я стараюсь проглотить всю ту желчь, которая жаждет вырваться наружу.

- Ты помнишь наше первое свидание, Изабелла? – в уме возникают картинки прошлого, вина и свеч.

- Нет, - я отрицательно мотаю головой.

Лгу ему снова.

- Три дня спустя пропала Элис Брэндон, и её нашли спустя год. Ты знала, что из-за отсутствия тканей на костях, им пришлось обратиться к записям её зубной формулы?- изумрудные глаза горят в то время, как садистская улыбка медленно расползается по его лицу.

- Я знаю всё это, - я видела фотографии.

Была вынуждена, так как хотела взять это интервью.

- Зачем ты здесь? – наверное, впервые Эдвард зол.

Его запястья плотно пригвоздены к столу, и он дёргает цепи, что удерживают его на месте.

- Семьям этих девушек нужны ответы, - мне нужны ответы.

- Четвёртое июля, две тысячи шестой год. На пятый день после нашего второго свидания пропала Лорен Мэллори. Её лицо рассечено тупым предметом, на коже везде рваные раны. Спустя шесть месяцев её нашли туристы прямо за твоим домом, - он буквально выплёвывает эти слова мне.

- Первое августа, две недели спустя, когда ты подарила мне свою девственность. Я даже помню, какой узкой ты была, Изабелла, - он подмигивает, я стискиваю зубы. – Пропала Джессика Стэнли, прямо с рабочего места. В последний раз её видели готовящейся ко встрече в баре с друзьями. Очевидцы рассказали, что видели её рядом с высоким, очень красивым мужчиной. Но они были слишком пьяны, чтобы вспомнить ещё что-нибудь. Позже нашли её тело. Безделушки, что были на ней, посчитали причиной смерти. Они утверждают, что ей нанесли, по крайней мере, тридцать ножевых ранений, замучена. Её обнаружили около отделения полиции Форкса, - тёмная, зловещая улыбка появляется на его лице, когда он постукивает пальцами по столу.

Западающая в память мелодия этих чарующих пальцев – и мне кажется, что он играет на моей коже.

- Эдвард, остановись, - я чувствую, как слёзы застилают глаза, я стараюсь сдержаться.

- Шестое декабря. Месяц спустя после того, как я подарил тебе это кольцо, - его цепи издают ужасный, скрипучий звук, когда он указывает на мою шею. Взгляд, смешанный с отвращением, на этом прекрасном лице, - нашли тело Анжелы Вебер, в подвале заброшенного здания. Привязана к столбу, голая, измазана своей же кровью. Каждый дюйм её тела в синяках, избита до смерти – вот что сказали. Я знаю настоящую причину, Изабелла. А ты хочешь её узнать тоже? – в его глазах полыхает огонь, когда он наклоняется ближе ко мне.

- Прекрати это! – кричу я, отодвигаясь от него.

На его губах мелькает тёмная ухмылка, а ведь когда-то я лелеяла эти губы.

- Все те женщины были замучены и убиты. Анжела начала раскрывать мою так называемую одержимость. Она прославила меня, Изабелла. Она умерла из-за тебя, Изабелла. Все они, - теперь он встаёт, я съёживаюсь от его слов, от того, что он сделал.

- Иди к чёрту.

Перевод: Лиза-love-Сумерки
Редактура: Ksushenka

Источник: http://robsten.ru/forum/96-3091-1