Я выключил мобильник после того, как Белла повесила трубку, и, сжав его в ладони, потер лоб кулаком.
Что-то было не так.
Что-то действительно было чертовски не так.
Бросив почти искореженный кусок пластика, который был моим телефоном, на барную стойку, я оперся ладонями о гранитную столешницу и попытался успокоиться, делая глубокие вдохи и медленно считая от ста до нуля.
Белла знала, что я ненавидел, когда она что-то утаивала от меня. Мы редко спорили или ссорились, но в те пару раз, когда такое происходило, это случалось из-за того, что она скрывала от меня нечто дерьмовое.
Это раздражало. Это, блять, раздражало меня!
И Белла знала об этом.
Но в этот раз я чувствовал, что за ее молчанием скрывалось нечто большее.
Тон ее голоса, когда она говорила со мной, был тихим, ровным и устрашающе успокаивающим, как будто она пыталась помочь сохранить самообладание не только мне, но и самой себе. И это, блять, меня беспокоило.
Я не был глуп и знал, что показывал свой нрав при каждом удобном случае, но мои истерики всегда были оправданы.
Я провел рукой по волосам, понимая, что в данном конкретном случае уж точно имел полное право злиться. И то, что я не знал причину, злило меня еще больше. Тревожное чувство скручивало желудок, когда я думал о возможных причинах молчания Беллы.
Ни одна из них не сулила ничего хорошего. И почти все из них в результате приведут к тому, что я начищу морду мудаку, который причинил Белле боль или обидел ее.
Это было так характерно для моей жизни!..
Мы с Беллой так хорошо проводили время вместе. Мы были счастливы, как во время любовных утех, так и во время работы.
Христос, мне нравилось, что она работала на меня.
Я не был женоненавистником, страдающим манией величия, но, слава небесам, Белла проводила со мной почти все свое время, так как моя жадность в отношении нее не уменьшилась ни на йоту. Мы спали, просыпались и проводили день вместе. Добавьте к этому потрясающие занятия сексом и поймете, насколько самодовольным засранцем я стал.
Поездка в Нью-Йорк, как бы хреново ни было оставить Беллу на два дня, безусловно, стоила того. Я ненавидел находиться вдали от Беллы и, если б она сказала, что не хочет меня отпускать, остался бы с ней.
Называйте меня подкаблучником или кем угодно, но истина заключалась в том, что ради Беллы я был готов на все. Если для ее счастья мне пришлось бы пропустить благотворительный прием, так тому и быть.
Но Белла не была бы Беллой, если б попросила меня остаться.
Вместо этого она обняла и поцеловала меня, едва сдерживая слезы, а потом проводила нас с Элис на самолет.
Я был так чертовски рад тому, что Джаспер согласился сопровождать Беллу на свадьбе, что почти наплевал на то, что его член окажется в одной постели с моей девушкой. Беспокойство не исчезло полностью, но я, по крайней мере, чувствовал себя чуть более уравновешенным, зная, что за Джейкобом-гребаным-Блеком приглядывает хотя бы одна пара глаз. И эта пара глаз убедится, чтобы в течение всего уикенда мудак Блек сможет прикоснуться к моей девушке только взглядом.
Несмотря на это, я скучал по Белле, словно сумасшедший.
Я ненавидел находиться в чужой постели, которая пахла «не так». Оставив попытки устроиться поудобнее, я схватил белую майку Беллы, которую упаковал с собой, и зарылся в нее лицом, вдыхая запах любимой. Я был жалок, но мое тело жаждало ее, и это был лучший выход, если учесть, что мы уже более пяти часов находились вдали друг от друга.
В течение дня я постоянно посылал ей сообщения, а когда приходил ответ, мое сердце начинало биться быстрее от понимания, что Белла думает обо мне столько же времени, сколько я о ней.
В каждом сообщении, набранном на своем телефоне, я писал, как чертовски сильно нуждаюсь в ней, а ответные сообщения Беллы говорили о том, насколько влажной я ее делал, заставляя меня сгорать заживо. Говоря, что был близок к тому, чтобы попросить пилота повернуть самолет обратно, я не шутил. Черт, я бы сам сел за штурвал проклятого самолета, если бы понадобилось, потому что был ненасытным ублюдком. Ответ Беллы, что она чувствовала то же самое, только усложнил ситуацию.
Я едва смог преодолеть свое волнение, когда, в конце концов, услышал ее голос. Он был мягким и бархатным. В нем слышался лишь намек на похоть и секс, но и я не рассчитывал, что Белла согласится заняться со мной сексом по телефону. Я был немного разочарован такому положению вещей, но все же был в порядке, ведь все это было ново для нас, и я не знал, как бы она отреагировала на мое тяжелое дыхание, доносившееся из телефонной трубки.
Так продолжалось до тех пор, пока я не получил сообщение с фотографией от Джаспера.
Клянусь Богом, от образа Беллы в темно-зеленом платье, облегающем ее изгибы подобно второй коже, мой член застонал бы, если б умел. Даже подпись к фото от Джаспера «Посмотри, рядом с кем я сегодня буду спать)))» не оказала никакого эффекта на мое возбуждение. Оно не пропало даже тогда, когда я сделал мысленную заметку выбить из Джаспера дерьмо в следующий раз, когда его увижу.
Без обид, сестренка…
Я сказал Белле, насколько греховно сексуальной она выглядела, и как сильно я хотел ее. Сказал, что люблю ее, и что, если бы сейчас находился рядом, то трахал бы ее до тех пор, пока она не взмолится о перерыве.
Это не было ложью.
Я на мгновение потерял дар речи, когда Белла начала рассказывать о том, что делала с собой и что желала бы сделать со мной. Прикасаясь к себе, она тяжело дышала, постанывая мое имя, и говорила, что хочет меня.
Кончил я быстро, мощно и громко, пока слушал ее и смотрел на фотографию в телефоне, лежащем на соседней подушке, чертовски желая, чтобы на его месте была Белла. Я был уверен, что, если бы эта опасная девушка не работала моим личным ассистентом, ее бы с распростертыми объятиями приняли в качестве оператора в службу секса по телефону.
Это стало самым запоминающимся моментом моей поездки.
Благотворительный прием прошел хорошо, и я был приятно удивлен количеству пожертвований. Я посмеивался про себя, вспоминая, как взревновала Белла, узнав, что я, выступая в качестве лота на аукционе, был продан девушке. Мне нравились думать о Белле, как о собственнице, и хотя ее порыв и в подметки не годился моим собственническим чувствам по отношению к ней, но, тем не менее, подобные мысли тешили мое эго.
После второго ночного разговора с Беллой я знал, что должен вернуться домой как можно быстрее, и поэтому, когда Элис, выглядящая такой же несчастной, решила, что мы должны пораньше улететь в Лос-Анджелес, испытал невероятное облегчение. Я был уверен, что боль в груди исчезнет только, когда я снова окажусь рядом с Беллой.
И она действительно исчезла.
Поняв, что я вернулся раньше, чем планировал, Белла практически набросилась на меня, а я, целуя, крепко прижимал к себе любимую, пока она повторяла, что любит меня. Затем я отнес Беллу на диван и оттрахал так жестко, что даже начал беспокоиться, не сделал ли ей больно. Просто я чертовски сильно нуждался в ней, а ее крики и стоны показали, что она также сильно нуждалась во мне.
Входя в манящее тепло Беллы, я знал, что маленькая синяя коробочка, купленная в Нью-Йорке, что сейчас лежала в безопасном месте, была лучшим из всех моих долбаных приобретений.
Белла была моей, и я хотел, чтобы так продолжалось вечно.
Я взъерошил волосы рукой, когда снова подумал о том, как, блять, собирался сделать Белле предложение, и, что еще важнее, – какой будет ее реакция. Мой мозг начал работать сверхурочно, и я выдохнул, пытаясь на время забыть об этой дилемме и сосредоточиться на том, что происходило сейчас.
Подойдя к холодильнику, я взял оттуда два пива и, открыв бутылки, протянул одну Эммету. А тот упорно молчал, только, нахмурившись, глядел на меня с тех пор, как сказал, что точно знает о том, что, блять, происходило.
Я закатил глаза, демонстрируя свое раздражение, и сделал большой глоток пива, чтобы не сорваться на него. Взглянув в очередной раз на часы, и увидев, как минуты медленно ползли, словно специально издеваясь надо мной, я фыркнул.
В принципе мне нужен был небольшой перерыв, чтобы успокоиться, прежде чем вернется Белла… но проще было сказать, чем сделать.
Я снова подумал о том, каким голосом Белла говорила со мной по телефону, и эти мысли натолкнули меня на воспоминания о визите ее мамы.
Несколько дней Белла буквально сходила с ума из-за предстоящей встречи с матерью, но я так и не понял почему. Рене оказалась милой и забавной. Именно такой, какой я ее себе и представлял. Она была очень похожа на Беллу, только говорила громче и вела себя менее застенчиво. Мы общались так, будто были знакомы много лет, что стало для меня невероятным облегчением, поскольку я планировал поговорить с Рене после того, как Белла уснет.
Мне хотелось, чтобы она поняла, какие чувства я испытывал к ее дочери, и что именно Белла привнесла в мою жизнь. По мнению некоторых людей, наши отношения продвигались слишком быстро, и я попытался уменьшить страхи Рене. Я объяснил, что девяносто процентов информации в статьях про меня (а с недавних пор и про нас с Беллой) было ложью. Я не хотел, чтобы Рене думала, что я такой ловелас, каким изображали меня журналисты, ведь мое сердце принадлежало только Белле.
Я попытался объяснить, как сильно люблю ее дочь, но слова казались малоценными, поэтому я прибегнул к тому, что рассказал о подвеске, которую купил Белле, и о ее значении. Рене погладила меня по плечу и в слезах воскликнула, что молит Бога о том, чтобы мы были счастливы. Я поведал ей о том, что рядом с ее дочерью могу быть самим собой и что могу не беспокоиться о том дерьме (я не стал уточнять о каком именно), которое делал до встречи с Беллой.
Вряд ли у меня получится описать облегчение, которое я ощутил, когда Рене сказала, что поняла, о чем я пытался сказать. Издав нервный смешок, я горячо поблагодарил ее и едва удержался, чтобы не упасть на колени и не начать целовать ее ноги в знак поклонения.
Рене приняла меня. Приняла нас.
Белла счастлива со мной, и это было главным для ее матери.
Крепко обняв, Рене в свою очередь поблагодарила меня за то, что я стал мужчиной, которого заслуживала ее дочь. Не думаю, что когда-нибудь чувствовал себя лучше, чем в тот момент, когда эти слова покинули ее рот.
Рене была чертовски замечательным человеком, решил я тогда.
Позже тем же вечером вернувшись в постель к спящей Белле, я знал, что задолжал ей объяснения. В частности о том, как отреагировал на слова любимой о том, что Рене решила, что она беременна. Как я закашлялся и почти проглотил свою гортань.
Хрен знает, где в тот момент была моя голова.
Хотя, думаю, на моем месте любой бы растерялся, услышав подобное шокирующее заявление. Но это не значило, что я не хотел, чтобы предположение Рене оказалось правдой, о чем и сказал Белле утром.
Черт, я хотел этого! И чем больше об этом думал, тем больше хотел.
Во время пребывания в Италии я видел, как Белла бережно держала племянника Эммета, и с тех пор не мог выбросить из головы образ любимой с моим сыном на руках.
С нашим сыном.
Или дочерью.
Это не имело значения, главное, чтобы Белла поняла мою точку зрения по этому вопросу. Конечно, я испытывал опасения по поводу того, что не смогу стать хорошим отцом, но я задвинул эту, как и любую другую, страшную мысль в дальний угол своего сознания, чтобы обдумать позже.
По крайней мере, моя генетическая мать и мудак-отец были счастливы, прежде чем я родился, а Карлайл и Эсме являлись лу́чшими людьми, которых я знал. Именно такой жизни, как у них, я хотел от своих отношений с Беллой. Я хотел, чтобы мы были счастливы, как и они, и знал, что так и будет. Но прежде чем мы сделаем следующий шаг – тот, который касался детей, я желал, чтобы Белла стала полностью моей.
Можете считать меня старомодным или еще хрен-знает-каким, но больше всего я сначала хотел видеть любимую с моим кольцом на пальце и носящей мою фамилию. Чтобы я принадлежал ей, а она – мне.
Ебать, одна только мысль об этом сделала меня твердым…
Белла тогда поняла, и каково же было моё облегчение. Я бы не выдержал, если б она думала, что я не хотел её на всю оставшуюся жизнь.
Она и не догадывалась, что я уже принадлежал ей, хотела она этого или нет. Это был факт, не подлежащий сомнению. Если бы Белла когда-нибудь решила, что не хочет меня, я бы боролся за нее до последнего, а, если бы это не сработало, независимо от того, как было плохо мне ни было, я бы отпустил её и пожелал стать счастливой с кем-то, кто достоин ее.
Но даже тогда я бы никогда не перестал любить ее.
Ни за что на свете.
Мой разум перенесся наверх к маленькой синей коробочке: реакция Беллы на нее окажет влияние на нашу дальнейшую жизнь. Сердце заколотилось в груди, и я допил пиво одним большим глотком.
Я вернулся к холодильнику, достал еще одну бутылку и, взглянув на часы, понял, что стрелки сдвинулись лишь на пять минут.
– Они скоро будут здесь, Эдвард, – сказал Эммет, медленно отхлебнув своего пива.
– Угу, – ответил я, взглянув на него и немного сузив глаза.
– Не смотри на меня так, – сказал он резко. – Рози объяснит всё, когда они окажутся здесь.
Чего, блять?..
– Что? – выплюнул я, чувствуя, что моё раздражение вновь нарастает. – Почему она? Почему не Белла?
– Её зовут Розали, – откликнулся он мрачно. – И тебе уже пора успокоиться нахрен.
Я знал, что он был прав, но его тон заставил мою кровь вскипеть еще больше.
– Не разговаривай со мной, как с гребаным ребенком, Эммет. Я, кажется, единственный ублюдок, который не имеет понятия о том, что, черт возьми, происходит.
Он вздохнул и покачал головой, ставя бутылку на столешницу немного резче, чем я ожидал.
– Хоть раз, Эдвард, почему бы тебе не забыть о себе и не перевести дыхание? Они скоро будут здесь, и Розали с Беллой расскажут тебе, что произошло, идет?
Вопрос был риторическим, поэтому я предпочел промолчать.
Эммет очень редко бывал зол, и как бы ни было удивительно видеть его таким, это еще и пугало до чертиков. Я ни капли не сомневался, что он мог подать мою задницу на блюде, даже со связанными за спиной руками, поэтому просто последовал его совету и перевел дыхание.
Я ждал еще несколько чертовски долгих минут, прежде чем снова начать говорить.
– Можешь ли ты просто немного развеять мое неведение, мужик? – спросил я, безуспешно пытаясь скрыть умоляющие нотки в голосе. – Скажи что-нибудь, просто чтобы подготовить меня.
Я бы никогда ему не признался, но мой желудок узлом скручивался из-за всех сценариев, проносившихся в моей голове. Меня даже начало подташнивать.
Он вздохнул и допил пиво.
– На самом деле, Розали должна была быть тем, кто...
Мое выражение лица выдало меня, потому что он остановился как вкопанный с язвительным смешком.
– Хорошо, – сдался он. – Это связано с Таней.
Я нахмурился, ни хрена не ожидая услышать имя этой суки так скоро после моего разговора с Беллой. Мое сердце разбилось, когда я увидел, какой расстроенной и обеспокоенной она была, когда поняла, что Таня будет с нами в Италии. Честно говоря, мне это даже в голову не приходило. И не потому, что я такой хрен бесчувственный, а потому что старался изо всех сил, чтобы эта подстилка занимала мои мысли как можно меньше. Она была пустым местом, и я пытался помочь Белле это понять. Я отвечал за каждое слово, когда сказал ей, что покончу с Таней, если она снова навредит Белле. У меня не было никаких проблем с тем, чтобы сделать все необходимое и сравнять эту шлюху с землей, если она снова будет путаться под ногами у моей девушки.
Внезапно все начало проясняться.
– Роуз работает на Таню, – пробормотал я больше для себя, чем для Эммета.
– Да, – ответил он спокойно.
Я посмотрел на него, чтобы увидеть вспышку гнева на его лице, которая заставила мой желудок скрутиться еще больше. Из этого дерьма не выйдет ничего хорошего.
– И… – сказал я, поощряя его продолжить.
Он отвел глаза и нахмурился, пристально изучая бутылку.
– Таня Денали – чертова шлюха, которая заслуживает того, чтобы сгнить в гребаном аду.
Мои глаза расширились от его слов, прежде чем удивленный хохот вырвался изо рта.
– Черт, чувак, – сказал я на выдохе. – Не сдержался.
Он пожал плечами и содрал этикетку со своей бутылки.
– Это правда, Эдвард. Эта женщина есть зло.
Его выражение лица было опасным и очень тревожащим.
– Что, черт возьми, она сделала, Эмм? – спросил я, чувствуя, как мой гнев утихает и сменяется беспокойством за двоюродного брата.
Он сжал кулаки на столешнице и прерывисто выдохнул.
– Она нашла компромат на Розали, – пробормотал он сквозь зубы, – и использовала его против нее.
Я нахмурился, еще не зная, каким, блять, боком это касалось Беллы. Однако гнев Эммета был понятен.
Я точно знал, что если бы Таня навредила Белле, я бы не хотел ничего больше, чем уничтожить ее и заставить страдать сильнее, только максимально гуманно. Я почувствовал, что мой гнев снова начал расти от этих мыслей. Что бы Таня не нарыла на Роуз, она каким-то образом привлекла Беллу, и для нее это стало чертовски трагической ошибкой.
– Она заставила её сделать больно людям, о которых Роуз заботилась, – продолжил Эммет, бросив взгляд на меня.
Я сделал глубокий вдох через нос.
– Роуз сделала больно Белле? – я вскипел.
– Нет, – предупредил он. – Ты должен, блять, сдержаться и дать Розали объяснить все прежде, чем выскажешь свое мнение.
Я открыл рот, чтобы сказать ему, что он может поцеловать мою чертову задницу, если подумал, что я не выложу все, что думаю о Розали, если она навредила Белле, но прежде, чем смог заговорить, Эммет вскочил с табурета, который отлетел в сторону, и зыркнул на меня так свирепо, что я всерьез подумал о возможности получить удар в лицо.
– Я серьезно, Эдвард, – прорычал он, тяжело дыша. – Ты не представляешь, через что прошла Розали за последние пару месяцев! Я люблю эту женщину и без проблем скручу тебя, если ты начнешь разборки, не дав ей шанс всё объяснить.
Он уставился на меня, ожидая, что я начну спорить. Я не стал. Вместо этого стиснул зубы и положил руки обратно на столешницу.
– Мой совет, – он сделал паузу. – Сначала думай, потом говори.
Я был удивлен реакцией Эммета, но кроме того пребывал в ярости.
Как он мог ожидать, что я буду сидеть, сложа руки, и ничего не говорить, если Розали сделала что-то Белле?
Я прекрасно понимал, что на моем месте он сделал бы то же самое. Он был моим кузеном, я любил его, и последнее, чего хотел, это подраться с ним из-за женщин, вошедших в нашу жизнь. Но речь шла о моей Белле, и ни один хрен не мог навредить ей.
Мы по-прежнему пялились друг на друга, когда входная дверь открылась, и вошла Белла в сопровождении Розали.
Я почувствовал, как на меня накатило облегчение, когда наши глаза встретились, и сразу подошел к ней, остановившись в шаге, тогда как Розали прошмыгнула мимо меня к Эммету.
– Эй, – выдохнула Белла, снимая пальто и бросая его на столик.
Она выглядела уставшей, но не в физическом плане. Казалось, что на её хрупкие плечи взвалили непосильную ношу. Ее глаза потухли, а плечи опустились. Я почувствовал, как внутри полыхнул гнев.

– Хей, – ответил я тихо, отчаянно желая обернуть руки вокруг нее, но не полностью уверенный, было ли это уместно. Вместо этого я протянул руку и погладил костяшками пальцев ее по щеке. Белла закрыла глаза и прислонилась к моей руке, испустив долгий вздох.
– Малыш, – прошептал я, чувствуя, как напряглось моё сердце от беспокойства, промелькнувшего в ее глазах, когда она снова их открыла.
Белла накрыла мою руку своей и сделала шаг ко мне. Посмотрев на меня и глубоко вздохнув, она тихо сказала:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – ответил я, внезапно почувствовав себя виноватым, что огрызался на неё по телефону. – Я просто ненавижу, когда ты не говоришь мне правду, – пожал я плечами, объясняя свое поведение.
– Я знаю, Эдвард, – сказала она. – Но ты должен доверять мне в этом, – тембр ее голоса стал решительным. – Ты должен выслушать все, что скажет Роуз...
– Белла ...
– Я чертовски серьезна, Эдвард, – отрезала она.
Мой желудок сжался, и я почувствовал, что гнев почти достиг критической точки. Конечно, Белла была безумно сексуальна, когда злилась, но я просто выходил из себя, когда люди говорили так со мной.
– Я знаю, что ты имеешь в виду, – сказал я сквозь стиснутые зубы, стараясь сохранять свой голос предельно спокойным. – Только не нужно говорить мне, что делать, – я кипел, понимая, что все это направлено не на Беллу. Но она действительно не помогала в этой ситуации.
Белла посмотрела на меня, и выражение ее лица изменилось, когда она немного успокоилась, а глаза засверкали чуть ярче.
– Я знаю, – сказала она, покачав головой. – Извини. Но, пожалуйста, сделай это для меня, – она посмотрела на меня из-под ресниц своими шоколадными глазами, и этот взгляд прожег меня насквозь.
Я выдохнул и облизнул губы, пытаясь избавить их от сухости, которая появилась, как только я повесил трубку.
– Хорошо, – ответил я, быстро кивнув.
Нет, ну серьезно, кого, блять, я пытался обмануть? Я бы сделал всё для этой женщины, как бы она ни приводила меня в бешенство.
– Спасибо, – сказала Белла, пытаясь улыбнуться. Улыбка выглядела почти искренней, но слишком быстро сползла с лица.
Единственное утешение, которое можно было извлечь из ситуации, то, что ее рука оставалась в моей, когда она направилась к барной стойке, у которой Роуз тихо разговаривала с Эмметом.
– Я думаю, что нам нужно немного выпить, – сказала Белла с нервным смешком.
Она посмотрела на меня, прежде чем отпустить мою руку и подойти к бару, откуда достала бутылку виски и четыре бокала.
Черт, эта дерьмовая ситуация становилась всё лучше. Виски, хотя еще нет и пяти вечера...
Эммет обнял Розали за плечи и повел ее к дивану. Белла поставила бокалы на стол и начала наливать всем выпивку. Я упал в кресло, чувствуя себя готовым содрать себе кожу, лишь бы избавиться от тех чувств, которые пузырились в теле.
Белла почувствовала это и села ко мне на колени, дав бокал с виски. Я медленно взял его, не отрывая от нее глаз. Она чокнулась со мной и сделала маленький глоток. Я поступил также, но сделал больший глоток, почувствовав себя намного лучше, когда тепло растеклось в животе. Белла мягко улыбнулась и передвинулась так, чтобы сесть на коленях у меня между ног лицом к Роуз и Эммету. Я вертел указательным пальцем прядь ее волос, просто желая прикоснуться к ним.
– Короче, кто-нибудь собирается начать говорить, прежде чем я полезу на чертовы стены в агонии? – спросил я, не замечая взгляды, которые бросал на меня Эммет.
Розали подвинулась к нему, и я вдруг заметил, что она выглядела иначе. Не то, чтобы я уделял много внимания ее внешнему виду, но она выглядела более взрослой, уставшей и изнуренной. Я знал, что она была привлекательной девушкой, игривой блондинкой, но сейчас ее вид говорил, что она не была таковой.
Поняв, что с ней произошло что-то действительно страшное, я почувствовал, как горло сдавило нехилое чувство вины.

Перевод: -marusa122-, skov
Редакторы: skov, CullenS, bliss_