Глава 53 часть 1. Гнев, страх и выдох.

Силу, смелость и уверенность приобретают тогда, когда смотрят страху прямо в глаза. Надо делать то, чего, казалось бы, вы сделать не сможете.

Элеонора Рузвельт

EPOV

- Миссис Миллер ждет вас.

Встав со своего кожаного кресла, я улыбнулся и кивнул женщине за деревянным столом. Я прошел десять футов через комнату ожидания и, поглубже вдохнув, открыл большую белую дверь.

Офис был таким же, каким я его запомнил, - просторный, светлый, с запахом ладана. Мягкого кремового цвета стены, и мебель, как и в комнате ожидания, из темно-коричневой  кожи.

- Эдвард.

Я осторожно улыбнулся рыжеволосой женщине, которая приветствовала меня, стоя у большого окна с видом на деловую часть Лос-Анджелеса. Она улыбнулась и протянула мне руку, которую я крепко пожал.

- Привет, – тихо сказал я.

Она совсем не изменилась. Ее лицо оставалось таким же красивым, каким я его запомнил, с большими голубыми глазами и широкой улыбкой. Женщина излучала спокойствие и оптимизм, и я почувствовал, как ритм моего сердца начал замедляться.

- Ты отлично выглядишь, - сказала она, выпуская мою руку.

- Спасибо, - ответил я. – Ты тоже.

 Она отмахнулась от комплимента и жестом указала мне, занять место на кожаном диване. Я рухнул на него и пробежался пальцами сквозь свои волосы.

- Воды? – спросила она, подняв кувшин.

Я улыбнулся и покачал головой.

- Я в порядке.

Сунув руки в карманы, я тут же вынул их, затем закинул одну ногу на другую, опираясь лодыжкой на колено, и начал теребить  край брючины джинсов, повторяя мантру, которую твердил последние несколько дней:

«Ты сможешь сделать это, Каллен. Все, что угодно, ради Беллы…»

Вздохнув, я посмотрел вверх и увидел, что Виктория уже устроилась в кресле напротив меня. Она мягко кивнула, когда наши взгляды встретились, прежде чем надеть очки для чтения и взять блокнот. Скрестив ноги, она с ожиданием посмотрела на меня.

Так начинались все наши сессии.

***   ***   ***

Впервые я пришел в офис Виктории Миллер шесть с половиной лет назад. На нашей первой сессии я просто сидел в коричневом кожаном кресле и не разговаривал.  Целых шестьдесят минут я был нем, как рыба. Она тоже молчала,  пока я размышлял о своей жизни и чертовом беспорядке, возникшем из-за эпизода с Джеймсом.

Это стоило моему отцу шестьсот долларов, но, как я сказал ему позже, то были лучшие долбаные шестьсот баксов, что он когда-либо потратил на меня.

 Виктория была психотерапевтом, нет, ‒ беру свои слова обратно, ‒ факинг-фантастическим психотерапевтом. Она помогала мне в самый мрачный период жизни. Она заставила меня открыться, когда другим это не удалось, и я всегда буду благодарен ей за помощь, тем более это была еще та работенка.

Когда я, наконец, услышал свой голос в ее кабинете, я говорил о своем отце и письме, в котором тот просил прощения и возможность стать частью моей жизни. Я драл глотку, изливая свой гнев, а Виктория слушала, не моргнув и глазом,  даже, когда после очередной сессии, шестой по счету, я кричал, что она – хреновый психотерапевт и ни хрена не разбирается в своей работе, потому что я все еще ненавидел и себя, и всех, кто меня окружал. Я орал, вопил, бранился и даже в какой-то момент плакал, но она никогда не терялась со мной.

Она никогда не говорила, каким бесцеремонным, эгоистичным придурком я был, даже когда я просил ее об этом.

Она знала о моей матери, и о том, как та умерла, помогая некоторыми методами, которые, как она утверждала, помогут мне преодолеть чувство вины, что я чувствовал после ее смерти. Я пытался, немного, но со всей честностью, и довольно часто прекращал пользоваться ими, как только начинал. Мазохистский ублюдок во мне не может справиться без вины. Вина заставляла меня чувствовать себя лучше и быть ближе к матери.

Это был нездоровый способ справиться с ситуацией, но, черт, это дерьмо работало со мной.

Наши сессии прекратились, когда моя карьера начала свой взлет. Это было наше с Викторией обоюдное решение, и она сказала тогда, что ее дверь всегда открыта, если мне снова понадобится помощь. На тот момент я уже не был тем человеком, который вошел в ее офис восемнадцать месяцев назад. Я был чистым, сильным, чертовски защищенным и чувствовал себя менее обремененным демонами, от которых ‒ что уж тут скрывать ‒ мне никогда не избавился окончательно.

Я поблагодарил Викторию и ушел, чувствуя, что мог справиться с любыми проблемами, которые мир мог бросить в меня.

И у меня получилось.

Пока я не встретил Изабеллу Свон.

Мою прекрасную Беллу.

Я не мог не улыбаться каждый раз, когда я думал о ней.

Прошло уже долбанных два дня с момента, когда я разгромил тренажерный зал. Два дня, как я отдалился от Беллы после обещания, и два дня, как я поклялся, что Таня Денали заплатит за все дерьмо, что натворила.

После лучшего секса в моей жизни на моем же гребаном пианино я отнес Беллу в кровать и, уткнувшись ей в шею, вдыхая ее запах, рассказывал ей, как сильно я ее любил. Потом мы лежали несколько часов, не разговаривая, просто касаясь друг друга и дыша в унисон. Я пытался извиниться еще раз, но Белла не позволила. Она поняла, почему я ушел, почему был вынужден оставить ее, и честно говоря, каким бы эгоистичным это не казалось, мне становилось лучше. 

Это по-прежнему не оправдывало мое поведение, и вот за это я действительно  испытывал вину. Я вздрогнул, вспомнив валяющиеся на полу осколки разбитого мною зеркало и видение, которое заставило меня швырнуть гантели.

- Мне нужна помощь Белла, - прошептал я, проводя невидимые круги на ее руке, когда она лежала на моей груди.

Она замерла, прежде чем поднять голову, положив подбородок на мою грудь. Ее взгляд был мягким, но в нем было что-то, что я не мог  определить. Я пробежался кончиками пальцев по ее лицу к волосам. Белла молчала, когда ее рука, отзеркалив мое движение, прошлась по моему лицу. Она выглядела противоречивой и чертовски красивой, находясь так близко к месту, где билось мое разбитое сердце.  

- Белла, – прошептал я снова, когда она поцеловала меня в живот. Я обхватил ее щеки и поднял ее лицо к своему. – Скажи, что ты поняла меня малышка, – попросил я, – потому что я, честно говоря, не знаю, как справиться с  этим без тебя.

Она обвила руками мою шею и глубоко меня поцеловала. Я не мог ответить, но простонал ей в рот, когда она это сделала, потому что та любовь, что я чувствовал к ней в тот момент, была подавляющей. И это чувство чуть не сбило меня. Белла прижалась лбом к моему и медленно кивнула.

- Я поняла, Эдвард.

Я выдохнул с облегчением, проведя рукой вниз по ее спине.

- Правда? – спросил я осторожно.

Она мягко улыбнулась и снова кивнула.

- Для того чтобы ты был в состоянии говорить со мной о своих проблемах,  ты должен сначала поговорить с кем-нибудь другим.

Она равнодушно пожала плечами, и я не смог остановить себя и рассмеялся, потешаясь над всей этой гребаной ситуацией. Белла была абсолютно права. Я должен был поговорить с кем-то, прежде чем говорить с ней. Это было дерьмово и смешно, но это было так. Я ненавидел все это, но то было меньшее, что я мог сделать. Пока Белла меня понимала и поддерживала, я был в порядке.

- Я люблю тебя, - пробормотал я, прижавшись губами к ее губам наслаждаясь ее кожей напротив моей.

- Я люблю тебя, - ответила она. - И просто для пояснения – я буду с тобой навсегда и навечно, что бы ни случилось. И это не подлежит обсуждению, мистер Каллен.

Я рассмеялся и поднял брови.

- Понял, мисс Свон, - ответил я, прежде чем перевернуть Беллу на спину и снова показать ей с помощью своего тела, как много она значила для меня.

***   ***   ***

Виктория поднесла стакан воды к своим губам, и тем самым вернула меня из воспоминаний к реальности.

Я записался на прием на следующее утро после нашего с Беллой  разговора, дополнительно заплатив, чтобы быстро попасть к Виктории, как можно быстрее. Конечно, я знал, что надо разобраться со всем своим дерьмом, прежде чем задавать Белле тот самый вопрос, о котором я думал чертовски долго.

Все ради нее…

Я прочистил горло и ударил ладонью по коленям.

- Я встретил кое-кого,- сказал я с маленькой улыбкой.

- Это здорово, - кивнула Виктория.

- Да, - признал я. - Это действительно чертовски здорово.

Она улыбнулась мне и жестом показала продолжить.

- Ну, мы вместе не очень долго, но... – я остановился и громко выдохнул. – Она та самая.

- Ты любишь ее? - спросила Виктория после внесения некоторых заметок в блокнот.

Я кивнул.

- Очень сильно.

Я поменял правую ногу на левую и обратно, пытаясь сесть поудобнее, и, в конце концов, просто взял пальто и бросил его на спинку дивана.

- Она - причина, почему я сегодня здесь, -  вздохнул я с облегчением, как только моя задница нашла идеальное положение на коже дивана.

Виктория кивнула и положила подбородок на костяшки своей правой руки, ожидая, чтобы я продолжил.

Так я и сделал.

 Я рассказал ей о том дне, когда встретил Беллу, помогая ей встать с пола, когда она упала.

Рассказал о своих чувствах, которые почти сразу стал испытывать к ней и как пытался отбросить их и ее прочь от себя, как чертов ненужный инструмент.

Виктория сделала много примечаний в этот момент.

Я описал наш первый поцелуй, когда понял, что был влюблен в Беллу, затем мое признание, которое произошло в кабинке Лондонского глаза, когда я подарил ей кулон, который она все еще носила, даже когда была голой...

- Похоже, она невероятная женщина, - тихо сказала Виктория.

- Так и оно есть, - согласился я. - Чтобы разобраться со всем моим дерьмом она должна быть такой.

  Виктория слегка рассмеялась.

- Это... гм... не было легко, - сказал я спокойно, глядя на свои руки на коленях.

- Любовь никогда такой не бывает, - ответила она успокаивающе.

- Это было трудно для нее... приспособиться. Ну, знаешь, быть со мной и одновременно работать на меня, но у нас получилось.

Я улыбнулся правдивости этого заявления. Мы стали лучше, работая над нашими отношениями. И не было ничего, кроме гребаного восторга, что у нас это получалось.

Почесав предплечье, я вздохнул.

- Это просто... иногда я чувствую себя немного... подавляюще, - сказал я, положив руку на грудь, туда, где билось сердце. - Я люблю ее так сильно, что мне трудно сдержать себя. Я чувствую... себя собственником.

Я прочистил горло и почесал затылок, услышав слово, которое только что вылетело моего рта. Часть меня смутилась, когда я это сказал.

- Можешь ли ты объяснить, что ты имеешь в виду под «собственником»? - спросила Виктория.

Выдохнув, я скрестил руки на груди.

- Я... ревнивый, - пробормотал я, глядя на нее из-под ресниц. - Я чувствую сильную потребность… защищать Беллу.

Это могло немного лучше описать мои чувства по отношению к Белле.

Виктория кивнула.

Я провел рукой по волосам и потянулся, чувствуя, как напряжение проходит через меня, когда я думал о своем поведении в Лондоне и в тренажерном зале всего два гребаных дня назад.

- К черту, - простонал я, когда начал говорить о том, что произошло в том лондонском клубе. О долбанном остроумном мудаке, который приставал к Белле, о случившейся в результате этого потасовке, которая в свою очередь привела меня к рассказу о смерти моей матери.

Не останавливаясь, я продолжил говорить о событиях последних сорока восьми часов и о том, что сделал, когда выяснил, что кто-то целенаправленно пытался навредить женщине, которую я любил.

Я рассказал о подавляющем желании причинить кому-нибудь боль, что они на своей шкуре ощутили, как плохо мне было. О возникшем чувстве вины, когда я понял, что Розали просто жертва, и что я отдалился от единственного человека, о котором заботился больше всего.

 Розали должна была прийти к нам раньше, и это то, что все еще заставляло меня злиться, хоть я и понимал, почему она этого не сделала.  Также я знал, что во всем был виновен один человек - Таня.

 Виктория медленно кивнула, когда я попытался объяснить свои мысли и чувства по поводу сложившейся ситуации.

Я остановился и выдохнул, чувствуя себя после этой исповеди, словно выжатый лимон.

- Воды? - спросила Виктория с понимающей улыбкой.

- Пожалуйста, - ответил я, потирая лицо.

Она встала и подошла к маленькому столику, подняла кувшин и налила холодную воду в высокий стакан. Протянув его мне, она  уселась обратно в кресло и просматривала записи в своем блокноте, пока я делал долгий глоток. Виктория оставалась спокойной, ее лицо ничего не выдавало. Я закончил пить воду и сделал еще один глубокий вдох, ожидая, что она скажет хоть что-нибудь о том, что я ей только что рассказал.

Виктория посмотрела на меня поверх очков и слегка поджала губы.

«Приступим», - с усмешкой подумал я.

- Ну, - сказала она, медленно встав и жестом указывая мне следовать в сторону кушетки, которую я с любовью называл шезлонгом, с тех пор как впервые увидел.

Подойдя к кушетке, я посмотрел на Викторию, и она, мягко улыбнувшись, кивнула. Покачав головой с лукавой усмешкой, я лег, положив ладони на живот.

Виктория села в кресло справа от меня так, чтобы я мог видеть ее периферийным зрением.

- Сделай пару глубоких вдохов, - тихо сказала она, и я выполнил ее указание. – Я задам тебе несколько вопросов, Эдвард, и я хочу, чтобы ты ответил настолько честно, насколько сможешь.

- Хорошо, - ответил я, нервно заелозив на кушетке.

- Я хочу, чтобы ты закрыл глаза и дал мне первый ответ, который придет к тебе в голову, когда я спрошу. Понятно?

- Да, - ответил я.

- Хорошо, закрой глаза и дыши.

Мне не нравилась эта хрень с психоболтовней на кушетке, и Виктория это знала. В первый раз, когда она попросила меня лечь и сделать то, о чем попросила секунду назад, я почти рассмеялся ей в лицо. Но это было тогда. Теперь я был другим. Мне нужно, черт возьми, повзрослеть и слушать ее указания, чтобы я мог стать тем человеком, который заслуживал Беллу.

Я закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов, чувствуя себя намного спокойнее, чем предполагал. Я почти провалился в сон, когда голос Виктории нарушил тишину.

- Чего ты боишься, Эдвард?

- Потери, - выпалил я, не задумываясь, и мои глаза распахнулись, прежде чем я медленно повернул голову к Виктории.

Как, ебать, она делает это дерьмо?

Виктория улыбнулась и сказала, чтобы я закрыл глаза и снова сделал глубокий медленный  вдох. Я еще раз попытался расслабиться, ожидая следующего вопроса.

- Что именно ты боишься потерять?

- Беллу, - быстро ответил я, чувствуя, как от одной только мысли сжался желудок.

- Почему ты думаешь, что можешь потерять Беллу, Эдвард?

Я рассмеялся, несмотря на сложившуюся ситуацию.

- Когда она увидит меня, вернее, увидит, какой я на самом деле.

- И какой же ты на самом деле, Эдвард?

- Чертов сукин сын, который не может контролировать свой характер, – ответил я, чувствуя, как гнев начинает подниматься к горлу.

Я не просто облажался, я был жалок. Любой нормальный мужчина был в состоянии справиться с ситуацией, когда влюбляешься в женщину своей мечты и просто наслаждаешься жизнью, но не я... О, нет, для меня это было бы слишком просто.

- Ты думаешь, что не контролируешь свой гнев?

- Я знаю, что не делаю этого, - ответил я сухо.

- Почему?

Я медленно открыл глаза и повернулся к Виктории, чувствуя, как моя злость рассеивается и заменяется чем-то, что я тоже ненавидел.

- Я сам себя пугаю, - ответил я тихо.

Виктория наклонила голову влево и выдохнула через нос. Медленно поднявшись со своего места и прижимая к груди блокнот, она жестом указала мне следовать за ней.

Я вздохнул с облегчением, когда моя задница оставила кушетку и последовала за ней к кожаному дивану. Мы заняли наши прежние места и вновь погрузились в тишину.

- Ты рассказал мне о ситуации два дня назад, когда вышел из себя, – произнесла, наконец, Виктория, читая свои заметки.

Я вздохнул и провел рукой по волосам.

- Да, - ответил я. – Это было... это было чертовски глупо.

Она посмотрела на меня, слегка нахмурившись.

- Помимо того, что ты думаешь, что это было чертовски глупо, как еще ты себя чувствуешь?

Я улыбнулся, услышав, как Виктория чертыхнулась и пожала плечами.

- Похоже на то, что я хотел разбить то чертово место, а затем выбить семь оттенков дерьма из кого-нибудь.

Виктория понимающе кивнула.

- Действительно? – спросил я с удивлением.

- А ты так не думаешь? – вопросом на вопрос ответила она.

Я снова пожал плечами, все еще немного потрясенный тем, что Виктория, казалось, потворствовала моей реакции на Таню.

- Когда ты услышал о том, что произошло, – продолжила она, - что ты сделал?

Я вздохнул и опустил плечи, крепко сжав ладони.

- Я ушел от нее, – ответил я, понимая, каким придурком был.

- От нее?

- От Беллы, - сказал я с улыбкой. Я ничего не мог поделать, одно только ее имя делало это со мной. – Я был так чертовски зол и... почувствовал, что не могу сдержаться, это дерьмо подавляло меня. Я увидел… его лицо... и вышел из себя...

- Его лицо? – мягко переспросила Виктория.

- Моего отца (п.п.:  имеется в виду биологический отец Эдварда), - решительно ответил я, ненавидя то, что имел какое-либо отношение к этому ублюдку.

Виктория кивнула и поправила очки на носу.

- Понимаю, - пробормотала она.

- Я не хочу, чтобы она видела эту сторону меня, - пробормотала я, качая головой.

- А чего она хочет?

Мой взгляд мгновенно встретился с ее, прежде чем я нахмурился в замешательстве.

- Чего она хочет? – медленно переспросил я, убедившись, что услышал вопрос правильно.

- Да, - ответила Виктория. – Ты сказал, что не хочешь, чтобы она видела эту сторону тебя. А чего хочет Белла?

У меня вырвался нервный смех, когда я понял, что Белла не раз говорила мне об этом.

- Она хочет, чтобы я с ней поговорил, чтобы ругался и кричал на нее, если мне это нужно. И чтобы я перестал... уходить.

Я снова посмотрел на Викторию и увидел на ее лице понимающую улыбку. Она положила блокнот и ручку на стол и сняла очки.

- Эдвард, есть много причин, почему люди сердятся, проходя через стрессовые ситуации, реагируют на что-то или на чье-то поведение не так, как мы ожидаем. Это может быть конструктивным или деконструктивным, но в целом это является сигналом для тебя, что твое окружение неправильно.

Я улыбнулся и кивнул.

- В тебе в равных частях живут и гнев, и страх. Гнев пугает тебя, потому что ты чувствуешь, что способен потерять что-то особенное для тебя.

- Белла, - прошептал я.

Виктория кивнула.

- Это также пугает тебя, потому что означает, что ты можешь испытывать исключительно сильные чувства.

Я опустил глаза, когда в моих мыслях мелькнул образ моего отца в зеркале.

Ее голос понизился, и она подалась вперед в своем кресле.

- На данный момент, Эдвард, я не хочу, чтобы ты сосредотачивался на причинах, мы вернемся к этому, но после того, как ты справишься с гневом. Оценивая то, что ты сказал мне сегодня, я уверена, что мы будем говорить об этом больше, будем говорить о твоих отношениях с Беллой, таких замечательных и страстных, которые стали совершенно неожиданными для тебя.

- Так и было, – пробормотал я, наклонившись вперед и опираясь руками на колени. – Они были совершенно чертовски неожиданными.

- Ты не был готов к ним, поэтому тебе трудно справляться с сильными чувствами вкупе с эмоциями, которые ты никогда не испытывал ранее, такими, как собственничество и ревность, - продолжила Виктория. -  Это действительно сложно, Эдвард. А в твоем случае эти эмоции могут воскресить те тревоги, что мы, возможно, не охватили на прошлых сессиях.

Я откинулся на спинку дивана, зарываясь пальцами в волосы.

- Могу я спросить об одной вещи, Эдвард? - тихо спросила Виктория и, дождавшись моего кивка, продолжила: - Какова была твоя первая мысль, когда ты разозлился?

- Убить, - невозмутимо ответил я, прежде чем у меня вырвался небольшой смех.

Виктория приподняла бровь и скрестила руки на груди.

Дерьмо...

- Я не знаю, - сказал я, чувствуя усталость и небольшую скуку из-за разговоров обо мне. - Я ушел прочь, как чертов трус.

- Видишь, Эдвард, ты поступил правильно.

  - Что? - недоверчиво спросил я. – Поверь мне, уходить от Беллы является последней чертовой вещью, которую мне хочется делать.

- Конечно, - согласилась Виктория. – Но ты взял тайм-аут, пусть и в такой форме, и это хорошо.

- Действительно?

- Безусловно, - кивнула Виктория. – Научиться контролировать уровень гнева, который ты испытываешь, и правильно его направить может занять некоторое время, но, по сути, ты выиграл битву, инстинктивно удаляя себя из ситуации, которая может захлестнуть тебя или людей вокруг тебя.

- Итак, то, что я сделал... правильно? – спросил я с сомнением.

- Техника "тайм-аут ", которая используется врачами во всем мире. Не говоря уже о миллионах родителях, имеющих непослушных детей, – Виктория осторожно указала на себя, заставляя меня засмеяться.

- У тебя есть правильные ингредиенты для борьбы с гневом, Эдвард, ты просто должен научиться смешивать их вместе.

Чертова пищевая аналогия...

Виктория встала со своего места и подошла к столу, открывая ящик и вытаскивая брошюрку. Она вернулась и передала его мне.

- «Навыки и техника по управлению гневом», - прочитал я заголовок. - Серьезно? – спросил я, готовый порвать эту чертову вещь на мелкие кусочки.

Иронично, верно…

- Серьезно, – ответила Виктория. – Я хочу, чтобы ты взял ее и прочитал. Я имею в виду, действительно прочитал.

Нахмурившись, она указала на меня. Я поднял руки в знак капитуляции и улыбнулся.

- Ладно, ладно, – рассмеялся я. - Я буду читать.

- Хорошо, - сказала Виктория, возвращаясь на свое место. – Может быть, ты сможешь прочитать ее с Беллой?

Я посмотрел на нее, как будто увидел черта.

- Хм... хорошо...

- Ты очень любишь эту женщину, не так ли? – с мягким выражением на лице тихо спросила Виктория.

Я рассмеялся и поднял брови, когда сложил брошюрку пополам и положил  в карман.

- Да, очень сильно. Она просто... моя Белла, - выдохнул я, наплевав, буду ли звучать как киска или нет.

Это была правда, и мне это нравилось.

- Я хочу... - я остановился и сделал глубокий вдох, прежде чем посмотрел в окно и обратно на Викторию. – Я хочу сделать ей предложение.

Выражение ее лица не изменилось.

- И это хорошо?

Я рассмеялся.

- Ну, увидим, - саркастически сказал я. Я провел рукой по своим волосам и уронил подбородок на грудь. – Я просто хочу быть достойным её, понимаешь. Я хочу быть лучше.

Я посмотрел на нее и с ухмылкой снова пожал плечами.

Она откинулась назад и сложила ладони домиком.

- Ты думаешь, что смог бы привезти ее на один из сеансов?

Святое дерьмо...

- Хм...

- Это просто мысль, Эдвард, - с улыбкой сказала Виктория, очевидно, видя чертов страх на моем лице. – Подумай об этом, поговори с ней и узнаешь, что она думает. Но не откладывай, Эдвард.

- Я... гм, да... Я так и сделаю, – пробормотал я, хватая пальто со спинки дивана.

Я не имел понятия, что Белла будет думать о сеансе со мной, и что буду чувствовать сам, если она пойдет со мной.

- Время вышло, – сказал я, поднимаясь и надевая пальто.

Виктория засмеялась и покачала головой. Она встала одновременно со мной и сложила руки на груди.

- Ты несильно изменился, не так ли?

Я улыбнулся, когда застегивал пальто.

- Спасибо, - сказал я, пожимая ей руку. – Увидимся завтра.

- Обязательно, – кивнула Виктория.

Я уже подошел к двери, когда она окликнула меня.

- Я с нетерпением жду встречи с Беллой тоже.

 * * * *

Даже после одного сеанса с Викторией я почувствовал себя другим. Я был рад ее офисным правилам и действительно хотел получить от сеансов как можно больше, прежде чем уеду в Италию. Не то, чтобы я думал, что мои проблемы мгновенно исчезнут, но любая, даже самая маленькая помощь не помешает, верно?

Честно говоря, я чертовски удивился, когда сказал, что потеря была моим самым большим страхом, но чем больше думал, сидя на заднем сидении автомобиля, пока Том вез меня через Лос-Анджелес обратно домой, тем больше понимал, что это имело смысл.

Я боялся потерять Беллу.

Иисус, мое сердце просто разорвется, если что-нибудь случится с ней или между нами. Меня приводила одна мысль об этом. Тем более, когда  Виктории упомянула, что то, как я реагировал на сложившуюся ситуацию, может стать причиной ухода Беллы от меня. Я думал, что мой гнев заставит ее уйти, ведь это было бы так просто.

Я откинул голову, думая о том, как  Белла сказала, что хочет быть со мной всегда и навсегда. Это полностью совпадало с моими желаниями. Я тоже хотел ее навсегда, и мы должны быть вместе до конца дней, как только я очищу свою голову, чтобы дать Белле все и быть для нее всем, в чем она нуждалась.

Я вытащил из кармана брошюру, которую Виктория вручила мне.  Открыв ее, я усмехнулся, чувствуя себя чертовски глупым, но в глубине души я знал, что поступаю правильно.

«Контролируем глубокое дыхание и расслабляем мышцы.

Частота вашего дыхания и сердечного ритма увеличиваются, когда вы становитесь эмоционально возбужденным. Вы можете научиться контролировать их, намеренно замедляя дыхание и/или систематически расслабляя напряженные мышцы. Расслабляясь таким способом, вы сможете  сохранить контроль»

«Еще как увеличиваются», - усмехнувшись, подумал я, вспомнив, как спускаясь в тренажерный зал, чувствовал, что мои легкие умирают, а сердце будто вырывается из груди.

Я задыхался, словно не мог дышать, и это до чертиков напугало меня.

Я продолжал читать о методе, который позволяет сохранить нормальную частоту дыхания. В нем предлагалось вдохнуть,  сосчитать до четырех, выдохнуть, и досчитать до восьми. Я почувствовал себя чертовым идиотом и, рассмеявшись, положил брошюрку обратно в карман.

Тренировать дыхательные техники с Беллой. Мда, это не звучало весело, ну, если, конечно, это не было тяжелое дыхание, стоны и хныканье. В этом я бы преуспел.

Я мысленно похлопал себя по спине за то, что рассказал Виктории о своем побеге в тренажёрный зал тем вечером. Я ненавидел то, что сделал, потому что это причинило Белле боль, но теперь я знал, что это было правильно для нее и для меня в той ситуации.

Я провел рукой по волосам, думая о том, чтобы Белла присоединилась ко мне на сеансе. Может быть, тогда она поймет, что в такие стрессовые моменты мне необходимо удалиться и взять тайм-аут.  Может быть, тогда она поймет, что я ушел, не потому что был ничтожеством, - ну, может, лишь частично, - и больше не будет так сильно ранена, если я когда-либо сделаю что-то подобное снова.

Черт, а это хорошая идея… эм… может быть ...

Перевод –  EZT_Star 

Редакция – CullenS  ,  skov

Дорогие читатели, ждем вас на Форуме.