Элис подняла трубку на втором гудке.
- Привет, - сказала она.
- Элис Брэндон Каллен, - сказал я сугубо деловым тоном.
- Что такое? – спросила она. - Что я сделала?
- Если бы я хотел, чтобы Белла узнала подробности моих отношений с Таней, я бы рассказал ей, - я подошел к окну своей спальни и посмотрел на улицу, туда, где Белла играла с Джейком. Она хотела в последний раз перед сном погулять с псом, и это было к лучшему, потому что я не хотел, чтобы она находилась в доме, пока я разговариваю с Элис.
- Ах, это.
- Да, оно самое.
- Я ничего не рассказывала Белле, за исключением того, что Таня не была твоим… - она запнулась на секунду, - Белла сказала тебе.
- Я не против того, что ты знаешь о моем образе жизни, - сказал я, - я против твоего вмешательства.
- Во что я вмешалась, когда рассказала Белле, что Таня не была покорной? – спросила она.
В то, что, несомненно, Белла захочет знать, почему у нас с Таней ничего не получилось. Ей будет интересно, почему я хотел попробовать что-то «нормальное», а затем вернулся обратно к доминированию.
- Ты вмешиваешься каждый раз, когда рассказываешь моей покорной что-то, что я не хочу ей рассказывать, - сказал я вслух.
- Твоей покорной?
- Да, моей покорной.
- И это все, кто она для тебя Эдвард?
- Элис, что, черт возьми, это значит? У тебя нет ни малейшего представления о том, что значит, иметь покорную, - я снова посмотрел в окно. Белла наклонилась, и гладила Джейка по голове. Я вздохнул, мне не хотелось ссориться с Элис. – Я не хочу обсуждать это с тобой. Ты не знаешь, в чем заключается мой образ жизни, а у меня сегодня нет желания посвящать тебя в детали.
- Я просто подумала, что возможно она больше, чем разовое увлечение, - сказала Элис, очевидно игнорируя мои пожелания. – Я подумала, что возможно она … особенная.
Кое-что особенное для меня.
Я закрыл глаза.
- Это моя жизнь, Элис, - сказал я. – Позволь мне самому разобраться.
- Она вздохнула. – Я знаю, прости. Я буду держаться подальше от всего этого.
Мы положили трубки после того, как немного поговорили о снежной буре и ее новом доме. Она спросила, хочу ли я поговорить с Джаспером, но я отказался. У меня не было настроения говорить с братом.
Я немного приоткрыл окно. Лишь едва, чтобы мороз смог проникнуть в комнату, но конечно, вместе с холодным воздухом просочился и смех Беллы. Ее голос обволакивал меня теплом, несмотря на то, что ледяная температура должна была охлаждать меня.
Я подошел к кровати и сел. Когда все успело стать таким сложным? Почему я все-таки позволил Белле войти в мою жизнь? Было бы гораздо проще, оставить все как было, продолжать мечтать о Белле, но никогда с ней не встречаться. Наблюдать, но не приближаться.
Она сделала первый шаг, сказал я себе. Она хотела тебя.
Она хотела меня в качестве доминанта, и как я уже сказал ей в библиотеке, я приветствовал и исполнял все ее желания, но это не так. Я не всегда был нежен, терпелив и заботлив. Я наделал много ошибок с Беллой, так же как и с Таней. Возможно, даже еще больше.
И она все еще здесь.
Потому что она не знает.
Я стонал и сжимал в кулаках свои волосы. В данный момент я больше не мог думать. В этом не было никакого смысла. Ничего. У меня было полторы недели, чтобы объясниться с ней, и вместо того, чтобы решить, каким способом лучше рассказать ей правду, я проводил время за чтением Шекспира и голым пикником.
Я услышал звуки шагов, поднимающихся по лестнице, и встал, чтобы встретить Беллу. Джейк ворвался в мою комнату первым и поднес холодный нос к моей протянутой руке. Белла вошла следом за ним.
- Он весь промок, - сказала она. – Я пыталась высушить его, но…
Джейк поднял свою мокрую лапу на мое колено, и я почувствовал сырость сквозь штаны.
- Ничто не поможет в такую погоду, - сказал я. – Спасибо, что погуляла с ним.
Она погладила его последний раз. - Мне нравится играть с ним, он очень забавный, - она повернулась, чтобы уйти.
Я хотел только одного, заключить ее в объятья и сказать что-нибудь. Шептать ей на ухо как сильно я хочу ее. Как сильно она мне нужна. Сказать ей, что она мой один процент, что-то особенное для меня. Поцеловать ее, в конце концов.
– Изабелла?
Она обернулась и вопросительно посмотрела на меня.
- Да, Сэр?
Какого черта ты решил использовать это дурацкое имя, Каллен. Тебе следовало называть ее Беллой. Ты ничего не можешь сделать правильно.
Вот почему, я и не должен пытаться.
- Спокойной ночи, - прошептал я.
На ее лице появилась легкая улыбка. – Спокойной ночи.
***
Следующим утром я оставался в своей комнате пока не услышал Беллу на кухне. Я бросил книгу на ночной столик и спустился к ней.
В кухонное окно проникал солнечный свет, идеальным образом освещая Беллу, танцующую с длинной вилкой в руке. Я вошел в кухню, прислонился к стойке и улыбнулся.
- Скажу, что смотрит ясно, как роза, окропленная росой.
Она перестала танцевать и безразлично подошла к плите, чтобы перевернуть бекон. - В твоих губах есть колдовство.Очко!
Ей это понравилось. Она хотела поиграть. - Весь мир - театр, - сказал я, - а люди в нем актеры.
- Жизнь, как ходьба теней, плохой игрок, - Белла сняла яйца с плиты и выложила их на тарелку, - но стойка и складна игра на сцене, и словно ничего не слышно...
Настало время воспользоваться тяжелой артиллерией. Я прошел туда, где Белла могла бы меня видеть. Она подняла голову и ждала.
Я встал в самую драматичную позу, которую мог воспроизвести, держа одну руку на груди, а другой указывая на окно.
- Но тише, что за свет мелькает в том окне?
О, там восток, Джульетта – это солнце!
Завистницу-луну убей, о, солнце!
Она от зависти бледна, больна,
Что ты, ее служанка, стала краше.
Она засмеялась, и этот звук заставил трепетать мое сердце. О чем я переживал? Я больше не мог этого вспомнить.
Она серьезно посмотрела на меня. - Ослам, таким как ты, привычна тяжесть.
«Укрощение строптивой»?
- Вас женщин, тяжесть тоже не страшит, - сказал я, цитируя следующую цитату, не способный сдержать гордые нотки в голосе.
Она выключила плиту, перенесла сковородку на подставку, и полностью повернулась ко мне.
- По-женски: он всех милей мне, значит лучше всех.
Я улыбнулся. Черт, она была великолепна.
И я исчерпал все цитаты Шекспира.
У меня была еще одна. Я не мог найти что-нибудь, чтобы назвать ее лисицей, но эта была почти такой же подходящей. - Злодей, Злодей, смеющийся, проклятый изверг!
Она выглядела потрясающе потрясенной. – Ты назвал меня, злодеем?
- Ты назвала меня ослом? - противостоял я.
- Ничья?
Я притворился, что обдумываю это. – На этот раз, но я хотел бы записать это, чтобы показать, что наступаю тебе на пятки.
- Согласна, - она положила бекон на тарелку. - Но, говоря о моих достижениях, мне нужно использовать твой зал сегодня. Мне необходимо пройти несколько миль на беговой дорожке.
Бекон, приготовленный Беллой, выглядел идеально, хрустящий как надо, но не подгорелый. Я попробовал кусочек. - Мне тоже надо побегать. У меня две беговые дорожки, поэтому мы можем тренироваться вместе.
***
Когда я убрался после обеда, я отправился в библиотеку. Белла сидела, согнувшись на полу рядом с Джейком с книгой на коленях.
Я сел за маленький стол. Вчера, в перерывах между грибным ризотто и голым пикником, я очень мало работал. Я раскрыл свой ноутбук и начал отвечать на электронные письма.
Через несколько часов зазвонил мой телефон. Я посмотрел на экран. Эмметт.
- Эмметт, - сказал я, наблюдая за тем, как Белла поднимается и выходит из библиотеки.
- Эдвард, - прошептал Эмметт, - привет.
Я стал говорить тише, чтобы соответствовать его голосу. – Почему ты шепчешь?
- Не хочу, чтобы Роуз слышала.
О, нет. Что-то пошло не так? Я посмотрел в окно, сегодня снег немного растаял. Если что-то произошло между Эмметтом и Роуз, она каким-нибудь способом доберется до дома. На минуту я задумался, захочет ли Белла остаться на всю неделю или поедет домой?
- Эдвард? – спросил Эмметт.
- Прости, - сказал я, - что ты сказал?
Он нервно засмеялся. – Я собираюсь сделать это.
Со своей стороны, я не понимал, о чем он говорит. – Сделать что?
Его голос стал еще тише. – Я собираюсь сделать предложение.
- Предложение чего?
- Да ладно, братец, - сказал он. – Когда до тебя дойдет. Предложение. Я хочу попросить Роуз выйти за меня замуж.
- Правда? – я уставился на экран компьютера, пока его слова доходили до меня. – Ты собираешься?
- Это безумие, да? – он не дождался ответа. – Но это ощущается таким правильным. Я просто знаю, что это правильно. Все всегда спрашивают, как ты узнаешь? Ну, теперь я знаю.
Мое сердце забилось быстрее. Ты узнал? Вот так? Это было так просто? Ты спросил себя, правильно ли это, и бам, ты уже знаешь?
- Ох, Эмметт…я…, - я заикнулся. – Я не знаю что… поздравляю.
- Спасибо, чувак, - сказал он. – Послушай, не говори ничего Белле. Позволь Роуз сделать ей сюрприз.
- Ты предполагаешь, что она согласится, - сказал я.
- Она согласится, - заверил меня он. – Я знаю.
Когда мы закончили разговор, я чувствовал, что готовлюсь к предстоящей битве. Между частью меня, которая знала, что у меня не может быть нормальных отношений и той частью, которая отчаянно хотела попробовать. Я взял стопку газет со стола и просмотрел их, на самом деле не увидев ничего, что в них было написано.
Ты никогда не был способен создать нормальные отношения, и никогда не будешь, - сказал я себе. Прими это и смирись.Сейчас, у тебя хорошие отношения с Беллой, зачем все портить? Она счастлива. Ты счастлив. Наслаждайся тем, что имеешь. Я провел большим пальцем по строчкам газеты.
Сложи два с двумя, Каллен. Свадьба Эмметта и Роуз ничего не меняет. Он твой брат, ты должен быть счастлив за него.
И я был счастлив. Я был счастлив за Эмметта и Роуз. Но почему этого не может произойти со мной.
- Эдвард Каллен.
Я поднял голову.
Какого черта?
Это было как раз тем, что, черт возьми, мне было нужно. Как будто я недостаточно озадачен в тот момент, и Белла решила, что это подходящее время, чтобы ворваться в библиотеку и называть меня по имени?
Разве я не говорил ей обращаться ко мне «сэр» всю неделю? Я прищурил глаза и попытался вспомнить. Да, говорил. Это было одно из правил, которое я установил в воскресенье утром. Она никогда преднамеренно не игнорировала команды, так какого черта она решила это сделать?
- Я полагаю, ты извинишься за подобное обращение, Изабелла? - спросила я.
- Я не буду делать ничего подобного, - она убрала руки из-за спины и показала мне коробку шоколадных батончиков «Сникерс», которые хранились у меня на кухне. – Что это?
Что за черт? День становится все более и более трудным. Она назвала меня полным именем из-за коробки шоколадных батончиков? Серьезно?
Возможно, на эту ситуацию нужно посмотреть трезво. Я положил газеты и уставился на Беллу. - Это шоколадные батончики, Изабелла. Сникерсы, если быть точным. Если говорить прямо, коробка Сникерсов.
Когда я встал, она не двинулась с места. - Я знаю, что это они, Эдвард. Я хочу знать, что они делают на кухне?
Не только день становился все сложнее и сложнее, сейчас все катилось прямо в ад. Какого черта Белла спрашивает, почему я держу сладости на кухне?
- Какое твое дело? – спросил я. Она действительно хотела это спросить? Неужели она думала, что это хороший способ, чтобы спросить об этом?
Белла трясла передо мной коробкой. – Это мое дело, потому что это не входит в план твоего питания.
Не входит в план моего питания? Я меня нет никакого долбанного плана питания. У нее был план…
Оу.
Оу.
Она хотела поиграть в ролевые игры. У меня не было и тени сомнения, что Белла по натуре не доминант, но если она не против немного поиграть... Ладно.
Одна часть меня знала, что было опасно стирать границы, но другая хотела посмотреть, как далеко Белла может зайти. Я сказал ей, что моя спальня и игровая, были под запретом на этой неделе. Где она собирается это делать? Она планировала это?
Был только один способ выяснить.
- Как ты думаешь, я составляла план питания для тебя, потому что мне скучно и нечем заняться? – спросила она с победным блеском в глазах. - Ответь мне!
Это были мои слова той ночи, когда я наказал ее. Я освободил руки и опустил их по бокам. – Нет, госпожа Свон.
Она драматично вздохнула. - У меня были планы на сегодня. Я хотела показать тебе снегоход. Но вместо этого, мы должны будем провести день, работая над твоим наказанием.
Святое дерьмо.
Я не имел никакого представления, что она запланировала, но в тот момент, меня это нисколько не беспокоило. Все, что мы будем делать с Беллой во второй половине дня, будет восхитительно.
- Мне жаль разочаровывать вас, госпожа Свон, - сказал я.
- Ты будешь еще более разочарован, когда я закончу с тобой, - сказала она. – Я поднимаюсь в свою комнату. У тебя есть десять минут, чтобы присоединиться ко мне.
Она повернулась и вышла из комнаты. Я посмотрел вниз на Джейка и улыбнулся. – Джейк, иди на кухню.
Он повертел головой в стороны и поднял лапу в воздух.
- На кухню.
Тяжело вздохнув, он вышел из библиотеки, и я остался один на один со своими мыслями. Само собой разумеется, все мои мысли были сосредоточены на этом. Что Белла задумала? Как далеко я позволю ей зайти? Если это была реальная сцена, в которой я был сабом, я должен войти в ее комнату голым. Так как это не имело значения, я решил снять одежду.
Пока я поднимался по лестнице, в голове крутились разные мысли. Мне нужен был план. Мне необходимо было решить как долго, и что в точности я позволю Белле делать. Установить, когда я скажу остановить ее маленькую игру. Но как я мог что-то спланировать, когда не знал, что она запланировала?
Я вспомнил ее слова, произнесенные на кухне, – Ты слишком много думаешь.
Конечно, она была права, я думал слишком много. Поэтому сегодня, я не буду думать, я просто позволю себе плыть по течению и буду спонтанным. Я сильный мужчина и смогу справиться со всем, что запланировала Белла, а в нужный момент я позволю этому закончиться.
Все кажется простым, когда ты думаешь об этом.
Белла стояла у кровати, одетая в синий халат, который был на ней в тот день, когда я надевал на нее ошейник. Она выглядела сегодня даже еще более красивой, если это вообще было возможно. Цвет халата поразительным образом сочетался с тоном ее кожи.
Она скрестила руки на груди и притопывала ногой.
- Что ты можешь сказать в свое оправдание, Эдвард?
Эдвард.
Как она произнесла мое имя. Как это слетело с ее губ.
Я опустил голову, чтобы не показывать, как это поразило меня. – Ничего, Госпожа.
- Посмотри на меня, - сказала она мне.
Нет. Пожалуйста, нет. Что угодно, только не это. Если я посмотрю на нее, Белла поймет. Она поймет все. Я больше не смогу ничего скрывать. Я больше не хочу ничего скрывать. Я так устал от всего этого.
- Я не Госпожа, - сказала она. – Я Богиня, - она сняла халат с плеч, показывая еще больше великолепного тела. – Мне нужно поклоняться.
Правдивость ее слов на мгновение ошеломила меня. Она была права. Она еще никогда не была настолько права.
Она была Богиней.
Ей нужно поклоняться.
Сегодня, я буду доказывать каждое ее слово. Я с точностью покажу ей, что она сделала для меня, что она заставила меня чувствовать. И возможно в ответ, Белла покажет мне, что чувствует она.
Игнорируя любую часть меня, которая заставила бы действовать иначе и немедленно прекратить сцену, я подошел к Белле, сокращая дистанцию между нами. Нежно, я обнял ее и усадил нас на кровать.
Я пристально посмотрел в ее глаза. Что я чувствовал каждый раз, когда смотрел на нее? Что такого она делала для меня, чего не делал никто другой? Чем я заслужил то, что она давала мне?
Единственное, что я знал с абсолютной уверенностью, это то, что она была моим одним процентом, и будь я проклят, если буду продолжать отрицать это.
Непроизвольно, я протянул руку и погладил щеку Беллы.
– Белла, - прошептал я, радуясь тому, что могу свободно произносить ее имя. – О, Белла.
Сказав это, произнеся ее имя…
Как это могло так просто ворваться в мое бытие? Как будто я, наконец, нашел то, что искал всю свою жизнь? Она была моей, а я принадлежал ей, и если бы в эту самую секунду мир перестал существовать, я бы умер, зная, что это самая сокровенная правда.
Но пока этого не произошло, я жаждал большего. Мне нужно было больше. Мне нужны были…
Ее губы.
Я провел большим пальцем по ее рту. – С поцелуем желания…
Я не мог закончить. Это было слишком. Мое тело дрожало, и я прилагал все усилия, чтобы оставаться там, где я находился.
Как мой один процент, несомненно, она знала, что я имел в виду. Что я был не способен произнести вслух.
- На губах, - закончила она.
Я больше не мог сдерживаться. Я сдерживал себя слишком долго. Говоря себе, что поцелуи приведут нас к чему-то особенному, я создал правило, которое не имело смысла, и которого невозможно было долго придерживаться. Оно никоим образом не помогло.
Я подался вперед, желая использовать это время и насладиться моментом. Я был очень близко, я мог попробовать ее на вкус, мог почувствовать ее теплое дыхание на моих губах. Я глубоко вдохнул, а затем очень нежно, коснулся ее губ.
О, Боже.
Конечно же, мое тело не могло сдерживать радость, которая хлынула изнутри. Конечно же, эта хрупкая человеческая оболочка не могла выдержать таких глубоких эмоций.
Но мое сердце все еще билось в груди, поэтому я успокоился и снова поцеловал ее.
И оставался живым.
Или начинал оживать…
Я был не совсем уверен, что из этого было верно.
Я знал, что мне всегда будет мало. Я никогда не устану от этого ощущения ее губ на моих губах и ее тела в моих руках. Жадный ублюдок внутри меня требовал большего, ему было не достаточно просто прикоснуться к ее губам, я должен был овладеть ей. Должен был позволить ей овладеть мной. Я выровнял наши лица и снова поцеловал ее. Дольше. Но все еще нежно. Она была Богиней, которой нужно было поклоняться, а я был всего лишь скромным учеником, жаждущим благословения прикоснуться к ней.
Я очертил языком контуры ее губ, пробуя и дразня. Она слегка раздвинула губы, и мое сердце с изумлением сжалось. Она удостоила меня этой чести. После всего, что я принял от нее, она, тем не менее, позволит мне больше.
Я незамедлительно понял, что, до тех пор, пока я жив, ее вкус будет оставаться в моей памяти. Она была хлебом насущным для моей скитальческой души. Белла проникла руками в мои волосы, притянула меня ближе. Я простонал.
Не разрывая поцелуя, она расстегнула мою рубашку, незамедлительно сняла ее и провела руками по груди.
О, Боже. Да, Белла. Прикасайся ко мне.
В конце концов, я убедил себя оторваться от Беллы, и наблюдал за ней, пока снимал плавки.
Белла развела руки. – Люби меня, Эдвард.
Любовь?
Так вот что это было? Я любил Беллу? Это то, что имел в виду Эмметт? Это то, что чувствовали Джаспер и Элис? Определенно нет. Определенно никто другой, не испытывал таких сильных эмоций прежде. Но если любовь это единственный способ описать это, пусть это будет любовь.
Любовь.
Я любил Беллу.
Я был таким дураком.
- Я всегда делаю это, Белла, - я поднял ее и снова прижал к себе. – Всегда.
Я аккуратно положил нас на кровать, снова целуя ее, и позволил окутать нас обоих правдой моих чувств к ней. На этот раз, в отличие от всех других, не было произнесено ни слова, потому что слова были не нужны. Единственное, что имело значение, это были она и я.
На этот раз наши прикосновения были другими. Это было так, как будто я дотронулся до нее в самый первый раз. Даже ощущения ее рук на моем теле были новыми. Да, были прикосновения, поддразнивания и исследования, но важнее этого, более ценным, было значение каждого прикосновения и ласки.
Я люблю тебя, говорили мои пальцы, обхватывая ее руки.
Я люблю тебя, отвечали ее пальцы, поглаживая мою спину.
На протяжении всего времени наши губы танцевали и двигались воедино в нерушимой и несдерживаемой любви.
Наше слияние было медленным. Я закрыл глаза, поскольку эмоции, возникшие во мне, на этот раз, были больше, чем я мог вынести. Всю свою жизнь, я рассматривал и использовал секс в качестве средства физического удовлетворения. Теперь я знал правду. Секс может быть, и должен быть намного большим. Я могу использовать свое тело, не только ради того, чтобы доставить или получить удовольствие, но также, чтобы показать любовь, поделиться любовью, поделиться собой.
Правда взорвалась во мне вместе с освобождением и по щеке скатилась слеза.
Потом, я притянул Беллу к груди, чтобы она могла опереться на меня на крошечной кровати. Я погладил ее по волосам, не способный удержать руки. Со вздохом удовлетворения, она повернулась и положила голову мне на грудь, рядом с сердцем, и через минуту уснула.
Но мой сон, не пришел с такой же легкостью. Вместо этого, реальный мир рухнул.
Что мы сделали?
Что я сделал?
Я закрыл глаза и отчаянно попытался держаться за то чувство, возникшее минутой раньше. Но я был не достаточно сильным и демоны вернулись.
Она возненавидит меня за то, что я сейчас сделал. Возненавидит, когда обнаружит, что я был нечестен с ней. Несомненно, она может остаться со мной на какое-то время, но, в конечном счете, она будет чувствовать только жалость, а я знаю, что не смогу перенести ее жалости.
Свет ее глаз будет меркнуть с каждым прожитым днем, когда она обнаружит, что я не могу быть тем, чего она хочет. И что означает мое предыдущее прозрение? Действительно ли моя жизнь в роли Доминанта нечто незначительное, не то чем она должна быть на самом деле? Как я могу сопоставить то, кем я являюсь, с тем, что я чувствую?
Я сцепил руки вокруг спящей Беллы. Как я могу предложить ей меньше, чем она того заслуживает?
Глубокой ночью я понял.
Я любил ее. Я сделаю все, абсолютно все для нее.
Я позволю ей уйти.
* В переводе использованы произведения Уильяма Шекспира:
Укрощение строптивой (пер. п.Мелкова)
Два веронца (пер В.Левика и М.Морозова)
Ромео и Джульетта (пер. А.Д. Радловой)
Гамлет (пер. Екатерина, Джёрджё Чеки)
Источник: http://robsten.ru/forum/19-541-1
0
да любовью вдохновленный и сердцем оу, воспылав ОН всю обожая, Беллу в ласковой нежности ублажал.............................................. 
