Глава двадцать седьмая

POV Bella

Пока он обвязывал веревкой моё левое бедро, я обдумывала всё, что произошло за последние несколько недель, особенно с тех пор, как после вечеринки мы оба сказали стоп-слово.

В тот вечер он отказался вновь надевать мне ошейник. Вместо этого мы легли спать и уснули в объятиях друг друга. Я всё еще помнила, как мы засыпали, Эдвард закинул ногу мне на бедро, словно пытался оградить от всего. Наутро снова поговорили о Саше и Джеймсе, даже о Мэри. К полудню мы успокоились и расслабились, поэтому договорились, что остаток дня я буду носить его ошейник.

После того вечера я почувствовала, что наша связь укрепилась. Конечно, я и раньше знала, что он притормозит или совсем остановится, если я скажу стоп-слово, но то, что Эдвард действительно это сделал, лишний раз подтвердило, я могу ему доверять. Он сказал, что для него этот случай означал примерно то же самое – он почувствовал себя лучше, убедившись, что я буду использовать стоп-слово, если в этом возникнет необходимость.

Я сходила на встречу группы сабмиссивов, и Лиам тут же меня со всеми перезнакомил. Помимо пользы от приобретения знаний об образе жизни покорных, я с удивлением столкнулась с разнообразными чувствами, которые испытала к некоторым из членов группы.

Лиама я воспринимала как старшего брата; иногда он веселился и сыпал шутками, а иногда от него исходила защита и поддержка. Все относились к нему с уважением, как к одному из самых опытных участников. Я быстро поняла, что и он сам, и его Госпожа, оба были очень уважаемыми членами БДСМ-сообщества.

Действия Джеймса в тот вечер не остались незамеченными. По словам Лиама, его, вскоре после нашего с Эдвардом ухода, попросили покинуть дом и больше не появляться на вечеринках. К Саше запрет не относился. Однако я очень удивилась, увидев ее в группе сабмиссивов на первой же встрече.

Она производила впечатление независимой, уверенной в себе женщины. Я едва узнала в ней ту обнажённую покорную, что сидела на коленях у ног Джеймса. Еще больше я поразилась тому, что не испытала к ней почти никаких чувств, а ведь она участвовала в играх с Эдвардом.

Женщиной, к которой я почувствовала самую сильную ревность, была Кейт. По большей части я старалась игнорировать это своё чувство, поскольку умом понимала его бессмысленность. Я знала, что Эдвард не испытывал к Кейт теплых чувств; она была официальной парой Гаррета, играла с Эдвардом всего несколько раз и исключительно в присутствии Гаррета. Однако, видимо, такова природа ревности – она и не должна быть разумной.

Мэри. Признаться, по отношению к ней я чувствовала некоторое превосходство. Я владела тем, чего ей хотелось. Эдвард был моим Мастером. Эдвард был моим возлюбленным. Его ошейник я носила, его руки управляли и владели моим телом по выходным. Она могла сколько угодно слать свои заявления Дженксу – у нее всё равно не было шансов заполучить Эдварда.

– Есть ли какая-то причина для этой мстительной усмешки, Изабелла? – спросил Эдвард, возвращая меня к настоящему.

– Нет, Мастер, – сказала я. Я прикинула, не поделиться ли с ним тем, о чём только что размышляла, добавив парочку едких замечаний, но решила, что не стоит. Момент для демонстрации своего темперамента был неподходящий.

Он поднял бровь.

– Нужно ли нам использовать скамью для порки, чтобы успокоить твой ум?

Ммм. Определенно не время дерзить. От моего внимания не укрылось ни слово «мы», ни тот контекст, в котором оно было использовано. Мне давался выбор.

– Нет, Мастер, – сказала я, надеясь, что на моем лице не осталось ни следа улыбки.

Он строго посмотрел на меня и продолжил завязывать узел. В последние несколько выходных (и один весьма приятный вечер среды) мы экспериментировали со связыванием, готовясь к сегодняшнему дню. Иногда он множеством веревок и узлов связывал мне грудь, иногда – бёдра.  На этих выходных мы запланировали сделать и то, и другое одновременно.

Я закрыла глаза – запрета на это сегодня не прозвучало – и сконцентрировала внимание на его руках, в то время как он окручивал меня веревкой. Эдвард работал медленно и тщательно, обвивая по очереди то одно бедро, то другое.

Его губы коснулись моего живота, и он с нежностью произнес:

– Я связываю тебя для своего удовольствия. Весь день и всю ночь ты останешься связанной. – Его ладонь прошлась у меня между ног. – Здесь будет несколько узлов, чтобы дразнить тебя и тебе запрещается освобождаться без моего разрешения.

Бли-и-ин.

– У меня, – продолжал он, – есть для тебя платье, оно наверху. Ты наденешь его на встречу с моими родителями. Никто не догадается, чтó под ним есть, – он чуть заметно усмехнулся, – а чего нет.

Что-то подсказало мне, что трусики к платью не прилагались.

– Здесь будет несколько быстро развязывающихся узлов, – сказал он, проведя рукой по моему телу чуть ниже пупка. – Когда тебе потребуется сходить в туалет, ты должна будешь попросить меня, и я удалю веревку у тебя между ног.

Пикник у его родителей начинался через несколько часов. Все должны были явиться туда. Из-за наших напряженных рабочих графиков вся семья целиком не собиралась уже почти месяц. Я ждала сегодняшнего вечера с нетерпением…

Эдвард протянул тонкую веревку у меня между ног, удостоверившись, что она потирала меня именно так, как нужно.

…и у моего нетерпения было несколько причин.

– Это только начало, – прошептал он.

***

– Прекрасно выглядишь, – сказал он, когда мы ехали к дому его родителей.

– Спасибо, Мастер.

Как он и обещал, выбранное им платье полностью скрывало бандаж. Внизу веревки были на талии, вокруг верхней части бёдер и между ног. Эдвард не разрешил мне надеть бюстгальтер. Вместо него всё тело в районе груди было обмотано красными веревками. Платье было с коротким рукавом, но высокий воротник-стойка скрывал веревочные петли у меня на шее.

Когда я определенным образом двигала руками, давление веревок и одежды на мои затвердевшие соски заставляли тело дрожать...

– В ящике для перчаток лежит CD, который я хочу послушать, – сказал он.

…дрожать как, например, сейчас, от движений, нужных, чтобы достать и передать ему диск.

– Спасибо, Изабелла, – сказал он, беря у меня диск, и усмехнулся, давая понять: он точно знает, чтó я сейчас чувствую.

– Нет, Мастер, – сказала я, когда приятная джазовая музыка заполнила салон автомобиля. – Это вам спасибо.

***

Спустя час я стояла на заднем дворе, разговаривая с Эсме и Элис, а Карлайл, Джаспер, Эмметт, Эдвард и Роуз играли в баскетбол командами с неравным количеством игроков. Я вежливо отказалась присоединиться к игре, сославшись на то, что одета в платье. Спортивные игры не были моим любимым времяпрепровождением, хотя с веревками на теле это могло бы быть интересно.

– Эдвард сказал нам, что в будущем месяце вы едете во Флориду? – спросила Эсме.

– Да, в Орландо, – сказала я. – Жду с нетерпением. У меня уже несколько лет не было настоящего отпуска.

– Как и у Эдварда, – заметила Элис.

– Я боюсь, что он и там не очень-то отдохнет, – поделилась я. – Он основной докладчик.

Мы должны были приехать туда в субботу и остаться до следующей пятницы. Я с нетерпением ждала поездки, поскольку мы планировали новые игры.

– Просто пообещай мне, что заставишь его на пару часов снять костюм, – сказала Эсме. – Пусть немного отдохнет, расслабится.

Элис наклонилась и прошептала:

– Я уверена, что ты вытащишь его из костюма больше, чем на пару часов.

Я засмеялась.

– Это уж точно, – мы планировали провести во Флориде и рабочую неделю, и выходные дни, и будь моя воля, за пределами конференции он бы не носил костюм. Он не носил бы ничего.

Эсме покосилась на невестку – взгляд задумывался как строгий – но добилась лишь того, что мы засмеялись еще громче. Мне нравилось общество Калленов. Нравилось, что они с такой теплотой приняли и меня, и Роуз.

Как Эдвард и предполагал, никто даже не догадывался, что у меня под платьем. Мне хотелось верить, что Эсме не знает о нашем образе жизни; в конце концов, она ни разу ничем не показала, что ей что-либо известно. Невзирая на это, в последние несколько месяцев мы с ней очень сблизились, и во многих отношениях я считала ее своей второй матерью.

Элис была мне как сестра, которой у меня никогда не было. Хотя она достаточно много знала о наших с Эдвардом отношениях, она никогда не говорила об этом со мной, и сказать по правде, меня вполне устраивало такое положение вещей.

Что именно известно Эмметту, я не знала. Эдвард сказал мне, что он, скорее всего, не знает, поэтому я вела себя так, как если бы он был не в курсе. Роуз могла сказать ему, но даже если она это сделала, в его отношении ко мне не было заметно никаких перемен.

Я не догадывалась, что баскетбольный матч окончился, пока меня не обняли две очень сильные, очень теплые руки.

– Фу, – скривилась Элис рядом со мной, отталкивая Джаспера. Он обнял ее точно так же, как Эдвард меня. – Ты потный.

Mмм. Эдвард.

– Ты в порядке? – шепнул он мне.

– Да, – сказала я, не прибавив «Мастер». Мы были слишком близко от его семьи, и они могли услышать.

Его объятия стали крепче, натянув при этом веревки именно так, как надо.

– Уверена?

Я закрыла глаза и прислонилась к нему, ощущая бегущую по телу волну желания.

– Вполне.

– Скажешь мне, если почувствуешь какое-то неудобство? – спросил он.

Я кивнула.

– Да.

– Ты всё делаешь прекрасно, – прошептал он и отпрянул раньше, чем я успела ответить. – Помочь тебе чем-нибудь с обедом? – спросил он свою мать.

– Ничем, – отозвалась она, – Всё уже готово.

Карлайл приблизился к нам и взял из рук Эсме напиток.

– Нам не хватало тебя сегодня в игре, Элис.

Элис убрала невидимую пылинку с рубашки Джаспера.

– Очевидно, в медицинской школе Джаспера не учили, что беременным женщинам можно заниматься физкультурой.

Окружающим потребовалось около четырех секунд, чтобы осознать ее слова, а затем всё заговорили одновременно.

– Ты беременна?

– Почему не сказала раньше?

– Какой срок?

– Я стану дядей?

Элис и Джаспер стояли и с улыбкой смотрели на свою семью.

– Десять недель, – сказала Элис, как только возникла пауза, достаточная для того, чтобы она могла вставить слово. – Вчера мы слышали сердцебиение.

Прежде чем Эдвард и я присоединились к остальной части семьи, поздравлявшей и обнимавшей будущих родителей, он обвил рукой мою талию.

– Домику на дереве не помешает присутствие племянников и племянниц, верно? – прошептал он мне.

Я повернула к нему свое лицо, и наши губы встретились в нежном поцелуе.

***

Когда мы возвратились в наш дом (для меня было всё еще немного странно думать об этом внушительном особняке как о нашем), он велел мне подняться наверх и приготовить для него душ. Это задание было новым, но в целом понятным и ожидаемым. Сегодня он вспотел, значит, ему нужен душ.

Выгуляв Джейка, Эдвард поднялся по лестнице. К этому времени я включила в душевой кабинке воду, отрегулировала её температуру и положила полотенца согреваться на теплую трубу полотенцесушителя. Сама я тоже сняла платье, это показалось мне правильным. Я не могла решить, вставать на колени или нет, поэтому, когда он вошел, всё еще стояла.

Он бросил взгляд на платье на полу.

– Всё хорошо, Изабелла?

– Да, Мастер, – сказала я. Эдвард всё еще был одет. В одежде он выглядел восхитительно.

– Тебе нужно в туалет? – спросил он.

Вообще-то, да. Теперь, когда он спросил, я поняла, что нужно.

– Да, Мастер, пожалуйста.

Он подошел ко мне и быстро снял веревку между ног. Но, разумеется, только после того, как немного поиграл с моими стоявшими торчком сосками.

Я застонала от давления его большого пальца.

Он рассмеялся и слегка шлепнул меня по попе.

– Давай быстренько и возвращайся. Мне нужна твоя помощь.

Его ванная комната была огромной. В выходные дни я думала о ней как о его ванной, не придавая значения тому, что доказательства моего присутствия стоят на виду, на одной из полок. По выходным я обычно использовала ту ванную комнату, которая примыкала к спальне покорной.

Когда я вернулась, он уже разделся. Я попыталась не думать о том, что без одежды мой Мастер выглядит еще более восхитительно, но мне это не удалось. Он улыбнулся так, будто точно знал, что у меня на уме.

Черт.

– Позже, Изабелла, – сказал он.

Ах, да. Эдвард же сказал, никакого облегчения, пока он не разрешит.

Дважды черт.

Он провел руками по моему телу, дразня и щекоча, и снова обвязал веревку у меня между ног. Стоять так близко к нему и не шевелиться, когда мы оба обнажены, было тяжело, но мне удалось это сделать.

Он завел веревку назад, в последний раз мягко поласкал мой клитор и прошептал:

– Ты очень хорошо справляешься.

Я переступила на месте, вновь приспосабливаясь к веревкам на своем теле, к их постоянному легкому, но мучительному поддразниванию.

– Спасибо, Мастер.

Он улыбнулся.

– Я готов принять душ.

Ой, точно. Душ.

Я открыла дверь в огромную душевую кабину, проверила воду, чтобы удостовериться, что она правильной температуры, и отступила назад, позволяя ему войти. Он прошел мимо меня, и я на секунду задумалась, должна ли я последовать за ним. Я не была уверена. Мне ведь можно мочить веревки? Это ведь не будет чем-то неправильным и ничего не испортит?

– Изабелла? – позвал он, стоя рядом с одним из верхних душевых отверстий, из которого текла вода.

– Да, Мастер?

– Я приказываю тебе помочь мне, – низким хрипловатым голосом произнес он. Дразнящее давление веревок на тело увеличилось на одно-два деления воображаемой шкалы, но когда я ступила внутрь кабинки, я заставила себя сосредоточиться на нём, а не на своем теле.

Это было не так уж и трудно сделать. Эдвард стоял под каскадом воды, пока я регулировала одну из боковых насадок, а затем сел на одну из покрытых кафелем скамеек.

В течение недели мы часто принимали душ или ванну вместе. Совместный душ был одним из наших любимых способов начинать день, а по вечерам мы иногда распивали бутылочку вина, расслабленно лежа в его огромной ванне.

Но, напомнила я себе, сейчас передо мной был не Эдвард; это был мой Мастер.

Я взяла его шампунь и налила немного себе в ладонь. Я запустила пальцы в его волосы, мягко царапая кожу, именно так, как, я знала, нравилось ему.

– Mмм, – протянул он через несколько минут. – Так приятно, Изабелла.

Моя грудь случайно задела его плечо.

– Спасибо, Мастер.

Покончив с мытьем волос, я перешла к телу, двигаясь сверху вниз. Я наслаждалась процессом, начиная с того, как мои руки заскользили по его груди и спине, покрывая их мыльной пеной, и заканчивая тем, когда он, закрыв глаза от удовольствия, позволил мне направить на его тело одну из насадок и всё смыть. Всё это время теплая вода лилась из верхних и боковых насадок, согревая нас обоих и наполняя душевую кабинку паром.

Я перешла к мытью нижней части тела, и он встал так, чтобы мне было удобнее это делать. Я нарочно обошла стороной его эрекцию и стала намыливать бёдра, массируя пальцами сначала одну ногу, затем другую.

Когда я добралась до ступней, то встала на колени на пол, взяла его правую ступню, поставила себе на колено, склонилась и поцеловала.

Его руки коснулись моей головы.

– Еще, – сказал он.

Широко открытым ртом я покрыла поцелуями верхнюю и боковые части его стопы, а затем сделала то же самое со второй ногой. Наконец я поставила его левую ногу на пол и взглянула на него. Он смотрел на меня неотрывно, его глаза потемнели, и я чувствовала тепло не только от окружавших нас облаков пара.

– Ты пропустила одно место, – сказал он, слегка двинув вперед бёдрами.

Я провела руками по его ногам.

– О, нет, Мастер, – сказала я. – Я ничего не пропустила. Я оставила самое сладкое напоследок.

– Ты уверена?

– Да, Мастер, – сказала я, беря еще немного жидкого мыла и снова намыливая себе руки.

Я вымыла его нежно. Осторожно держа в руках мошонку, протерла ее со всей тщательностью. Уделила особое внимание пенису, крепко обхватывая его и старательно следя, чтобы не пропустить ни дюйма его длины. Ни сантиметра.

Его глаза были закрыты, но он открыл их, когда мои руки перестали касаться его тела.

– Закончила? – спросил Эдвард.

– Я закончила мыть вас, Мастер, – сказала я. – Но, если вы не возражаете, есть кое-что еще, что я хотела бы сделать.

– Скажи мне, – приказал он.

– А можно показать? – спросила я.

– Нет, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты использовала слова.

Он хочет, чтобы я использовала слова? Ладно, я использую слова.

– Я хочу ваш член, Мастер, – сказала я и на этот раз даже не ощутила на своей коже того предательского жара, который обычно охватывал меня при «грязных» разговорчиках. – У себя во рту.

Он молчал. Я слушала, как на нас льется вода, и боялась, что он скажет мне «нет». В конце концов, решать было его прерогативой [п.п.: Прерогатива – чье-либо исключительное право, привилегия]. Он мог сказать мне «нет» столь же легко, как и «да».

Выпрямив спину, я ждала, мысленно пообещав себе, что не буду принимать близко к сердцу его «нет», если он так решит.

– Пожалуй, это было бы неплохо, – выдал он наконец.

Мое сердце забилось быстрее, но я ждала. Он всё еще не сказал «да».

– Действуй, Изабелла, – произнес он.

– Спасибо, Мастер, – сказала я, потому что знала, что одного лишь моего желания сделать это было недостаточно, чтобы получить его позволение. Не в выходные.

У него был вкус мыла, и я облизала его перед тем, как всосать полностью. Он был толстым, длинным, твердым, и мне, как всегда, потребовалась минутка, чтобы приспособиться к нему у себя во рту.

Его руки зарылись мне в волосы, и он начал слегка покачивать бедрами – не сильно, давая мне привыкнуть. Я понемногу ускорялась, пока не нашла подходящий ритм.

Просьба обслужить его исходила от меня, и он позволил мне делать это так, как хотелось мне. Его руки оставались у меня в волосах, но Эдвард не двигался, за исключением небольшого покачивания бедрами в такт с работой моего рта. Движение моего тела восхитительным образом усиливало давление веревок, и я гадала, уже не в первый раз, когда же он разрешит мне освободиться.

– Черт, – сказал он, так тихо, что я едва расслышала его за шумом лившейся на нас обоих воды.

Я сочла это за одобрение и ускорила темп. Мои руки скользили по его коже. Было трудно удерживать его, поскольку тело было таким влажным, но я удвоила усилия и справилась. Мои руки непрерывно ласкали его зад. Я осторожно провела пальцем по линии меж его ягодиц.

Он толкнулся мне в рот с явным удовольствием.

О, о, о. Интересно будет изучить этот момент повнимательнее.

– Черт, – повторил он, глубже толкаясь в мой рот. Через несколько секунд он кончил. Я впилась пальцами в его бёдра, расслабила горло, и он излился в меня.

Эдвард выглядел абсолютно удовлетворенным, когда помогал мне встать на ноги.

– Спасибо тебе, – сказал он.

– Мне это в удовольствие, Мастер, – ответила я.

Сияние его глаз обещало щедрое вознаграждение за мою работу, и мне не терпелось узнать, что же он для меня приготовил.

***

В воскресенье Эдвард отвел меня в игровую, где связал дополнительными веревками и использовал несколько разных флоггеров, начав с того, что был сделан из меха кролика и кончив кожаным. Он отхлестал меня до состояния переполненности желанием. Того состояния, о котором с восторгом рассказывали мне другие сабмиссивы.

К тому времени, как он закончил, я дрожала от потребности и готовности мощно кончить – практически от одного лишь его взгляда. Я думала, что он возьмет меня в игровой, но вместо этого, когда я немного пришла в себя и смогла стоять, он взял меня за руку и привел в нашу спальню.

Я вошла туда следом за ним, отметив, что в комнате темно благодаря специальным шторам. На комоде и ночных столиках мерцая горели свечи. Звучала нежная фортепианная музыка.

– На спину, на середину кровати, – сказал он.

Давление и натирание веревок уже стали к этому моменту привычными ощущениями, но мое возбуждение возросло, когда я попыталась представить себе, что же он запланировал.

После того, как я улеглась, Эдвард сел на меня верхом и стал снимать путы. Он начал с груди, ослабляя узлы связывающей меня веревки так же медленно, как завязывал их. Может быть, даже медленнее. Когда одна из веревок была распутана полностью, он сделал то, что обещал за несколько недель до этого – провел пальцем вдоль оставленных ею отметок.

– На твоей коже глубокие отпечатки, – сказал он. – Ты чувствуешь?

Я чувствовала. Моя кожа была сверхчувствительной в тех местах, которых в прошедшие сутки касались веревки. Это напоминало чувство, когда с едва заживших ранок удаляют лейкопластырь. Я задрожала, представляя орнамент, оставленный на моей коже веревками – тот, который сейчас очерчивал его палец.

Еще одна веревка была распутана, и его губы присоединились к пальцам, пробуя мою кожу. Я закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Теплое дыхание на моих сосках. Сладкие, нежные поцелуи на чувствительной и саднящей коже. Мягкая, успокоительная нежность прикосновений к моей заднице, всё еще горящей от жарких ударов флоггера.

Его руки распутали веревки на моей талии.

– Кончай, когда захочешь, – хрипло произнес он.

Веревка между ног исчезла, сменившись теплом его прикосновений. Я знала, что он делал: он занимался со мной любовью как мой Мастер. Один человек – две ипостаси.

Эдвард – мой возлюбленный. Мой нежный, внимательный возлюбленный, который поклонялся моему телу и пленил мое сердце.

Мастер – тоже мой возлюбленный. Мой Доминант, который взглядом командовал мной, управлял моим телом и с любовью держал мою душу в своих властных руках.

В то мгновение, в ту секунду они объединились, слились в одно целое. Я открыла глаза и увидела, что его взгляд направлен ниже моей талии.

– Да, – сказала я так тихо, что едва расслышала собственный шепот.

– Да? – спросил он, поворачивая голову, чтобы слегка поцеловать внутреннюю сторону моего бедра.

– Да, – повторила я. – Оба. Сейчас. Вот так.

Я понимала, что это, вероятно, звучит бессмысленно, но ничего не могла поделать. Не знаю, понял ли он, что я имела в виду, или нет, но он продолжил медленно удалять веревки. Всё время, пока он это делал, я чувствовала себя так, словно он снимал путы с моего «я».

Когда с тела упала последняя веревка, я глубоко вздохнула. Ощущение было такое, словно я родилась заново в прежнем теле. Каждое прикосновение, каждое дыхание ощущалось новым и неизведанным. Мое тело дрожало от ощущений, которые он во мне пробуждал. Я повернула голову к стене и заблудилась в танце мерцающих теней от огоньков свечей. Затем закрыла глаза и позволила себе наслаждаться его прикосновениями, пока спокойная музыка уносила меня на своих волнах.

Он усмехнулся – я ощутила на коже легкое дуновение.

– Ты у меня там случайно не уснула?

– Нет, Мастер, – ответила я. – Просто стараюсь всем этим насладиться.

Он передвинулся от моей талии выше. Его язык мягко облизал мою грудь, и теплое дыхание коснулось соска.

– Я тоже хочу, чтобы ты всем этим насладилась.

Он всосал меня в рот, обвел языком, мягко прикусил зубами. Повторил это с другой стороны.

– Ты чувствуешь меня? – спросил он, переместив свое тело так, чтобы я почувствовала его потребность, его желание.

Я опустила руку между нашими телами и обхватила его.

– Да, Мастер.

– Ты хочешь меня? – спросил он, сделав небольшой толчок.

Я усилила свою хватку.

– Да, Мастер.

– Покажи мне, – прошептал он.

Я поместила свои ноги по обе стороны его тела и, приподняв бедра, приняла его в себя, чувствуя, как растягивается мое тело по мере того, как он наполняет меня.

– Да, – повторила я. Да, повторила я мысленно.

Он подхватил одну из моих ног под колено и, высоко ее подняв, глубже скользнул внутрь.

– О, боже, – пискнула я, когда он надавил на нужную точку.

– Так? – спросил он, подчеркивая вопрос толчком в меня.

– Да, Мастер, – простонала я. – Еще. Пожалуйста. Снова.

Он ответил еще одним толчком, попав в то же самое место. Вторая его рука скользнула мне под попу и притянула ближе. Я простонала от удовольствия, удовольствия ощущать прикосновение его руки, ощущать его там, именно там, где моя кожа всё еще была особенно чувствительной после поцелуев его флоггера.

– Чувствуешь это? – спросил он, и да, я чувствовала всё это: его власть, его мастерство, его защиту, его любовь. Его всего.

Не в силах вымолвить ни слова, я ответила стоном.

– Я люблю тебя, – сказал он вместе со следующим толчком. – Люблю тебя, Изабелла.

Лишь однажды раньше он говорит мне в выходные, что любит меня, и лишь в ответ на мое признание. После того, как я сказала ему это по телефону. Однако в тот момент он не просто занимался любовью с Изабеллой, своей покорной. Он показывал мне своим телом, своими словами и своими действиями, что преодолел свой страх того, что не сможет быть для меня и любовником, и Доминантом.

Я водила руками по его спине, осознавая теперь, что разделяла тогда некоторые из его страхов. Что боялась – когда-нибудь он поймет, что не хочет или не нуждается в какой-то из этих сторон. Он продолжал двигаться во мне, и теперь я всем сердцем ощущала – ему всегда нужны будут обе эти стороны его Я. Так же, как мне нужны были обе эти стороны моего я. И нам нужны были обе эти стороны друг друга.

Он толкнулся в меня снова, и я подняла бедра, отвечая ему.

Наши тела вели свой разговор, говоря за нас то, что невозможно было передать словами. Когда мой пик стал приближаться, я обернула вокруг него свои ноги.

Мой оргазм медленно нарастал, и он просунул между нами свою руку и нежно погладил мой клитор. Я кончила, коротко вскрикнув, и моё тело задрожало. Оставаясь глубоко во мне, он содрогнулся от собственного освобождения. Я продолжала крепко обхватывать его ногами, желая как можно дольше сохранить нашу физическую связь.

Наконец, Эдвард перевернул нас так, что я оказалась сверху, и обнял. Я подняла лицо и несколько раз поцеловала его вдоль челюсти. Он вздохнул.

– Мастер? – позвала я его, желая быть уверенной, что он меня слышит.

– Хм?

– Я люблю вас.

Его руки крепче сжали меня в объятиях.

Перевод –  leverina 

Редактор –  Мэлиан

Ждем вас на Форуме.