Жанр: Romance/Angst

Пейринг: Эдвард/Белла

Рейтинг: T

Саммари: Случайная встреча. Один-единственный день, изменивший его жизнь навсегда.

ТРОПА ЛЮБВИ

Ты знаешь ли, что это значит - "любит"?

Да, слаще нет, дитя, и нет больней...٭

 «Ипполит» Еврипид.

В моей жизни осталось не так много мгновений, приносящих удовольствие. Шелест волн, накатывающих на пляж, успокаивал меня и настраивал на размышления, которые я запишу позднее. Шепот волн звучал как метроном.

Внезапно меня насторожил звук бесшумных шагов. Узкая тропа, петляющая вдоль моря, больше не была только моим тихим прибежищем.

Это случилось в предрассветный час зимнего дня. Согласитесь, не самое подходящее время для одиноких прогулок молодой женщины. Она старалась оставаться незамеченной: ссутулила плечи, не отрывала взгляда от земли. Её лицо скрывали темные волосы.

Сложно поверить, но я не слышал ни звука. Из-за своей способности читать чужие мысли я привык к  гулу, шуму голосов, когда кто-то оказывался поблизости. Но на сей раз чужие мысли не доносились до меня, даже когда я пытался сосредоточиться на сознании девушки.

Я допустил ошибку, когда глубоко вдохнул: она пахла морем. Запах был настолько сильным, что казалось, об меня разбилась волна, и я остался на берегу, насквозь промокший и потерянный. Если бы я столетиями не учился контролировать свои инстинкты и жажду крови, то её жизнь оборвалась бы.

Она была для меня загадкой, желание разгадать которую было сильнее потребности в её крови. Она пристально всматривалась в горизонт. Казалось, она вот-вот расплачется, но медленно одна за другой тянулись минуты, и она нашла успокоение.

Среди людей я всегда чувствовал себя чужим. Я их осушал, но, разумеется, никогда не разговаривал со своими жертвами. Если честно, я никогда никого не подпускал к себе. Так и проходили дни моего одиночества - в попытках отдалиться от людских мыслей настолько, насколько это вообще возможно. Почему мне вдруг понадобилось узнать, что на уме у этой девушки?

- О чем ты думаешь?

Я понял, что произнес это вслух, когда эти слова сорвались с моих губ.     

Она растерялась. В следующее мгновение её взгляд встретился с моим.

- Cosa? Что? – она спросила меня по-итальянски.

Я выдохнул с облегчением. Если бы она не знала языка, то она бы не поняла, что я только что сказал, и тогда моя неосторожность осталась незамеченной. Я пробормотал слова извинения, но в этот раз на итальянском.

Я думал, что она немедленно уйдет. Вероятно, она уже почувствовала, что стоит перед необычным существом.

Но что-то удерживало её там. Она столкнулась с самым опасным в мире хищником, но не подала виду, что испугалась, напротив – она хотела поговорить. Одна. Поговорить с вампиром. У нее вообще не было инстинкта самосохранения.

 - Вы англичанин? – спросила она.

- Американец, - ответил я.

Даже когда мы оказались настолько близки, и она заговорила, я все еще не мог уловить ни одной её мысли.

- Я изучала английский в школе. Жаль, что я не поняла, что вы сказали до этого.

Она медленно проговаривала каждое слово. Она даже покраснела. Возможно, она впервые говорила на иностранном языке, который изучала в школе.

В мое личное пространство вторглись, но я не был потревожен её внезапной близостью. Она была настолько милой, что я не смог сдержать улыбки. Искренней улыбки. Мне было любопытно остаться с ней, но нужно признать, меня манил не только её запах. За долгие столетия она стала моим первым прибежищем, я впервые нашел покой вне одиночества.

Это стало приятной новостью, так как мои дни проходили однообразно.

- Что вы здесь делаете, сэр? - спросила она.

- Просто путешествую, - ответил я. Это был беспроигрышный ответ. В моих руках не было ничего, кроме времени, поэтому я путешествовал по всему миру. По иронии судьбы я застрял в возрасте двадцати, когда путешествовал по миру после учёбы. – Но, пожалуйста, - продолжил я. -  Никаких «сэр». Я - Эдвард.

- Изабелла. Рада знакомству, Эдвард, - мягко поприветствовала она.

Наконец я смог высказать любопытство по поводу её присутствия.

- А ты? Что ты здесь делаешь, Изабелла?

Она сказала, что это её родной город, но он не был больше её домом. Она снова стала грустной, и, казалось, снова от меня закрылась. Я не хотел, чтобы она уходила, и я должен был найти хоть что-то, чтобы продолжить разговор. Но она нашлась быстрее.

- Ты здесь впервые? – спросила  она.

Так и было. Она указала на дорожку, по которой мы шли.

- Viaeu de l'Amùu, - сказала она, но я не понял. Это был язык, которого я не знал.

Когда я спросил её, что это означает, она впервые улыбнулась мне.

- Это тайна, - ответила она. – Увидишь. 

Её улыбка была едва заметна, но для меня этого было достаточно, чтобы всем своим существом желать увидеть её улыбку ещё тысячи раз. После столетий исключительного одиночества мне хотелось сделать что-нибудь хорошее для другого человека, не для себя.

Она пошла по тропе, а я неспешно отправился вслед. Казалось, она была не против моей компании, хотя я заметил, что она старается не подпускать меня слишком близко.

Если бы я мог спать, то подумал бы, что все это мне снится. Но под утро сны развеиваются, а этот – нет: солнце поднялось над горизонтом, знаменуя рассвет – начинался новый зимний день, и на мое счастье, тропа была в полном нашем распоряжении.

Наконец, я мог насладиться моментом того человека, которого, как мне думалось, я потерял с тех пор, как изменился. Впервые за все время моей вампирской жизни я мог разговаривать с другим человеком без использования своих телепатических способностей, я мог слушать её, не зная заранее, о чем она подумала.

Она рассказала мне о жизни рыбаков в этом маленьком городишке. Она указала мне на пятно на пляже, место, где они швартуют лодки, а в сумерках плывут вылавливать анчоусов. Когда она была ребенком, её дедушка был одним из них. Она делилась со мной своими воспоминаниями. Как просто было представить её маленькой девочкой, которая на узкой полоске пляжа вместе с бабушкой ждет возвращения дедушки.

Она вспоминала запах свежеиспеченного хлеба, который неразрывно был связан с её детством и бабушкой с дедушкой.

- Какой он на вкус? – спросил я.

В её глазах мелькнула радость.

- Разве ты не знаешь, какой на вкус свежеиспеченный хлеб?

На самом деле я не мог вспомнить. Человеческая пища была мне противна, но познавать мир через её видение и её слова было настолько захватывающе, что я желал узнать каждую деталь, даже о еде.

- Я не знаю, каким он был для тебя, - пояснил я.

- Он был… он был вкусным. Таким же теплым, как объятия моей бабушки и её голос, когда она учила меня готовить. Когда дедушка возвращался с рыбалки, весь дом пах хлебом.

Я хотел почувствовать это. Я хотел найти смысл своих скитаний. Наконец, я хотел почувствовать себя дома после стольких лет странствий.

Я смаковал каждое произнесенное ею слово. Она сказала, что после смерти бабушки и дедушки, она уехала из этого маленького городка в большой город. Она вернулась сюда лишь на день, и я не понимал, что она имела в виду, когда говорила, что не хотела, чтобы её кто-нибудь заметил. Но, очевидно, ей было неловко говорить об этом, а я не давил на нее. Она медленно раскрылась для меня как первый весенний цветок, и я не хотел, чтобы наш разговор заставлял её грустить, поэтому попытался улыбнуться и смягчить свой пристальный взгляд.

Её многое волновало: я заметил в её словах нежность и тоску – чувства, вызванные воспоминаниями, и мне захотелось посмотреть на её лицо, чтобы получше её узнать.

Для моих жертв мои глаза были последней вещью, которую они видели в своей жизни, в их глазах я привык видеть лишь страх, боль и отчаяние. Когда я посмотрел в её глаза, то прочел все её чувства.

Она была застенчивой, но, казалось, доверяла мне. Я не хотел, чтобы она меня боялась. Она попросила меня рассказать о путешествиях, и я без утайки попытался ей ответить, потому что не хотел испортить ложью единственный шанс поговорить с человеком.

С каждым новым заданным вопросом я чувствовал, что она получает наслаждение от нашего совместного времяпровождения.

Никогда прежде: ни в то время, когда я был человеком, ни тем более в моем нынешнем состоянии, я не попадал в подобную ситуацию. Я улыбался каждому её слову. Мне хотелось ей понравиться.

Нередко я видел в глазах женщин похоть, читал это в их мыслях, они частенько заглядывались на меня, но их привлекала лишь внешность. Эта девушка была другой: она была милой и нежной.

Я был смущен как никогда прежде. Прежде я отвергал отношения с женщинами без промедления, а теперь сам боялся быть отвергнутым.

Неужели именно это и ощущает мужчина, когда на него смотрит прелестная женщина?

Эта хрупкая девушка заставила меня почувствовать себя безоружным и поверженным.

Я усмехнулся над смятением, которое она вызвала в моей душе. Я был сбит с толку. Тропа не была ни скользкой, ни заснеженной, но она поскользнулась. В то же мгновение я поймал её, ничуть не заботясь о том, что моя ледяная кожа оттолкнет её. Я наконец услышал её смех. Она стеснялась собственной неуклюжести. Мог ли смеяться я? Может ли человек поверить в то, что за год я ни разу не рассмеялся?

Пропасть между нами сократилась.

- Ты замерз? – спросила она, прикоснувшись к моей руке.

- Нет… прости… у меня холодные руки… плохое кровообращение. - Я всегда так отвечал, чтобы оправдать свой человеческий образ. Поразительно, но я споткнулся на полуслове, едва её рука коснулась моей. Она была первой девушкой, которая захотела прикоснуться ко мне. Её касание было лепестком розы на мраморе моей кожи.

Теперь я не был уверен в неуязвимости своего сильного тела. Её отношение ко мне было почти материнским, хотя она была так юна. Я чувствовал себя так, словно провел весь день на морозе и, наконец, вернулся домой в тепло и греюсь у камина. Внезапно я понял, что нашёл в ней всё, что так долго искал в других: улыбку, нежность, друга.

Похоже, она тоже была заинтересована мной. Подумать только! Красавица переживает за Чудовище?!

Я отдернул руку. Она покраснела, посмотрев на меня извиняющимся взглядом.

Но извиняться должен был я. Я ненавидел, что она прикоснулась к моей холодной как камень коже. Её кожа была мягкой и тёплой, а что мог предложить взамен я?

Я не так часто пересекался с людьми, но даже в те редкие встречи я чувствовал свое превосходство над ними. У меня было всё, о чём мог мечтать человек: богатство, образование, красота.

Но перед ней я словно бездомный кот: злой, шипящий и готовый бороться; тот, на кого впервые смотрели с беспокойством. Она не пряталась от меня, и мне хотелось ей открыться.

Мы приближались к концу тропы, и ей нужно было идти дальше. Она сказала, что должна успеть на поезд. Она снова погрустнела. Я думал, что она скучает по дорогому её сердцу городу детства.

- Как мир прекрасен, - прошептала она.

Мир был прекрасен: рокочущее море, узкая полоса пустынного пляжа, скалы и ничего больше. Рядом с ней я видел красоту во всём.

Я написал для нее сказку. Я представлял, что она прекрасная дева, в которую влюбился король, я наделил их нашими цветами: мраморным, как моя кожа, и алым, как её губы. Ему не нужны были ни корона, ни королевство, потому что она делала его самым счастливым и самым могущественным королем на свете:

Светило солнце, твои глаза были ясны,

Я целовал твои волосы и губы.

Сияла луна, твои глаза были грустны,

Я прикоснулся к тебе.

Мы целовались и смеялись,

Нас видели лишь васильки и звезды,

Они видели, как ты дрожишь от ветра и моих поцелуев.

Я спросил, могу ли проводить её до станции. Я хотел насладиться каждым мгновением, проведенным вместе.

Не смей её удерживать, кричал я себе. Я стыдился своей природы и жизни и подумать не смел о том, чтобы обратить её в подобную себе.

Она возвращалась к полноценной человеческой жизни, которой и заслуживала. Я отпускал её. Это было лучшим, что я мог для нее сделать.

Напоследок я лишь спросил:

- Viaeu de l'Amùu… Что это значит?

Она удивилась, что я не забыл. Она искренне улыбнулась.

- Тропа Любви, - ответила она, а затем прошептала, - Эдвард… спасибо. За всё.

Она невесомо коснулась моей щеки.

Очарованный её нежным прикосновением, красотой и отношением, я предался своим грёзам. Вскоре, за несколько минут до отправления поезда, она ушла.

Буря настигла меня.

Она была теплой, нежной, заботливой. Я не мог вынести даже мысли о том, чтобы вернуться к темноте. Я больше не хотел чувствовать холод. Внезапно я почувствовал себя отвергнутым небесами и был готов молить о спасении, о доме для брошенного кота, коим я был.

Я пытался чаще есть, но презирал себя. Я не принадлежал небу. Я был лишь грязной пиявкой, но мечтал об иной сущности для себя.

Я продолжал путешествовать, но ничто меня не радовало. Если я не мог вернуться к своей гавани, какой она для меня стала, то я должен был, по крайней мере, увидеться с ней вновь, иметь возможность любить её издалека.

Должно быть, у нее есть семья. Возможно, отец или парень, который наваляет моей бессмертной заднице, если я к ней приближусь.

Но в конце концов спустя несколько недель я вернулся к тропе, где впервые её встретил. В крошечном городке её детства я искал её в мыслях каждого человека, кто, возможно, мог её знать, но каждый ответ был расплывчат и смазан.

Вскоре стало очевидно, что люди, знавшие её, стараются что-то от меня скрыть. Я продолжал читать их мысли. Конечно, люди не доверяли мне. Что ж, в этом я их винить не мог. Мне не удавалось выяснить, почему в этом маленьком городке почти никто не думает о ней. В чем её тайна?

Я хватался за любой след в большом городе, где, как я предполагал, она жила, цеплялся за любую подсказку.

Сантиметр за сантиметром я исследовал город. Несколько зацепок указали на трущобы города. Это мое любимое место для охоты: здесь я мог играть в бога, лишая жизни разных преступников. Но я не мог понять, как она могла там оказаться.

Мои поиски закончились весной.

Наконец, одна женщина рассказала, что мою возлюбленную нашли в реке спустя долгое время после того, как она пропала. Женщина жалела не столько её, сколько себя, зная, что ей уготована такая же судьба.

Кто станет искать пропавшую шлюху? – подумала она.

Не знаю, от страха или из жалости, но она не произнесла это слово вслух.

Я мог уничтожить всё.

Я мог убить каждого на своем пути.

Я мог и сделал бы, если бы это уменьшило мою боль. Но мне не стало бы легче, и не вернуло бы её.

Я сходил с ума, но мой ангел спасал меня.

Я перестал нападать на людей. Слыша их мысли, я мог бы убивать насильников, убийц, монстров, но это означало бы, что я поддерживаю свою сущность. Она показала мне заботу и любовь, я не хотел её разочаровывать. Каждый раз, когда я испытывал соблазн, я думал о ней и о спокойствии, которое она мне подарила. Я разговаривал с ней в надежде, что она услышит, где бы ни была. Я хотел стать для нее лучше, не таким монстром, что украл её жизнь.

Когда-то я жил в безлюдной местности и питался кровью животных. Я знал, что смогу выжить.

Мне понадобились годы, чтобы я смог написать музыку о моем ангеле. В конечном итоге я даже поделился ею. Я не мог выступать на публике, потому что мой внешний вид и тот факт, что я не старею, вызвали бы вопросы, но я поделился композицией с другими музыкантами, которые распространили её по всему миру.

Одного-единственного дня, проведенного с прелестным созданием, хватило для того, чтобы моя жизнь изменилась навсегда. Ни за что бы не поверил, что однажды девушка заставит меня вновь почувствовать себя человеком. И я не мог смириться с тем, что кто-то сломал ей крылья.

Я не мог поверить, что её нашли в реке после того, как какой-то монстр оборвал её жизнь.

Должно быть, ночью она по привычке бродила где-то поблизости в одиночестве. Должно быть, она поскользнулась и упала – в конце концов, она была довольно-таки неуклюжа – а ветер, покоренный её красотой, унес её из этого мира. Мне нравилось думать о том, что ветер унес её к звездам, где она, наконец, смогла позабыть о своих горестях.

Я неоднократно возвращался в этот регион Италии, чтобы изучить его до мелочей, чтобы продолжать любить её там, где она выросла. Даже сейчас, каждый раз, приходя к тропе, я вижу её залитой солнцем. Когда мы встретились, было облачно, но она стала моим солнцем.

Во время очередного приезда в Италию я встретил молодого лигурийского музыканта. К тому времени я делился своей музыкой со многими музыкантами по всему миру, но затем я встретил Фабера, истинного поэта и мечтателя, которому смог рассказать её историю.

В этом мире, где я был заперт в клетке без неё, в мире, где ангел может умереть, мечты нередко разбиваются. Мечты Фабера были разбиты. В его мыслях я прочитал, что он собирался учиться и работать по настоянию его семьи, зарабатывать на жизнь, но ему придется расстаться с музыкой и… умереть. Я был уверен, что, отказавшись от мечты, он будет жив, но часть его души умрет.

Я не смог спасти своего ангела, но постараюсь спасти мечты этого паренька.

Я провел так много времени на земле, но у меня никогда не было друга. Мы разговаривали с ним, я смог открыться ему. Он был блестящим музыкантом и талантливым автором песен. Мы говорили о музыке, о его и моих песнях, о поэзии, которая заставляла его чувствовать себя живым в этом полном грязи и гнили мире.

Прошло немало лет с тех пор, как я рассказал ему о её истории. Он пел о ней с любовью и во имя любви, хотя никогда её не встречал.

Я не поддерживал с ним связь, но слышал, что за эти годы он нередко пел в разных городах. Я даже подумывал о том, чтобы найти его, чтобы сказать последнее «прощай». Но, возможно, если бы он поверил в это, он подумал бы, что стоит перед павшим ангелом, который однажды помог ему, а сейчас собирался забрать его душу.

Он был одним из самых чувствительных и сострадательных людей, что я когда-либо встречал, и он был привязан к моему ангелу. Вероятно, он сможет встретиться с моей возлюбленной в загробной жизни.

Есть ли что-нибудь после смерти? Даже спустя столько времени я чувствовал, что она жива, когда слышал слова, которые написал для неё. И теперь это единственная истина для меня:

Это твоя песня, Изабелла,

Что улетела к звездам на небо.

Но ты была всех прекраснее на свете,

Прожив лишь только день, как розы в букете٭٭.

٭ Перевод И. Анненского. Еврипид. Трагедии.

٭٭ Перевод с итальянского http://songs-bard.narod.ru/SONGS/Marinella.htm

Дополнительные материалы:

Фабрицио (Фабер) Де Андре (1940-1999) – итальянский автор-исполнитель, поэт. «Песня Маринеллы», написанная в 1964 году, стала его первым по-настоящему крупным успехом. В то время он собирался бросить музыкальную карьеру. На написание «Песни Маринеллы» его вдохновила реальная история проститутки, тело которой нашли в реке.