Фанфики
Главная » Статьи » Переводы фанфиков 18+

Уважаемый Читатель! Материалы, обозначенные рейтингом 18+, предназначены для чтения исключительно совершеннолетними пользователями. Обращайте внимание на категорию материала, указанную в верхнем левом углу страницы.


Ты - мое лето
Ты - мое лето
Глава 6: Лето, когда нас чуть не арестовали. Часть 3

– Что? Такие вопросы можно задавать, – насмехается Джейкоб, комментируя мой уход.
– Да, и не важно, что мы все уже знаем ответ, – спокойно отвечаю я.
– Знаю, а может спросить, будет ли отец Беллы ругать её за то, что она бросила работу, променяв её на игры с парнем? – издевается Джейкоб.
Мне хочется скрутить его тупую шею. Проклятье! Откуда он, чёрт возьми, узнал про это?
– Ты бросила магазин? – спрашивает Эммет.
Я пожимаю плечами в ответ:
– И что? Будто ты никогда не уходил с работу раньше... – обвиняю я.
– Нет, никогда, – рявкает Эммет.
– Погасите огонь! Вот чёрт, это 5-0! (5) – отчаянный крик Эдварда прерывает нашу ссору. – Похоже, что они медленно приближаются к дому.
Выглянув из окна, я вижу офицера Аро за рулём полицейской машины, медленно ползущей мимо дома. Мы должны срочно выбираться отсюда. Мы должны покинуть дом прямо сейчас. Он развернётся и вернётся сюда, и тогда отец убьёт меня.
– Это Аро, - в панике кричу я. – Уходим отсюда! Он сейчас вернётся.
Спотыкаясь в темноте друг о друга, мы выскакиваем из дома и тут же разбегаемся в разные стороны. Эдвард остаётся рядом со мной, и мы вдоль стенки дома чуть ли не ползком пытаемся найти укрытие. И тут мы слышим шорох гравия под шинами машины у парадного входа. Вот дерьмо, фак, дерьмо, сукин сын!
Эдвард пробирается к старым ржавым грузовикам. Дерьмо, он что, хочет, чтобы мы спрятались там? Я слышу, как хлопает дверь машины, и тут же на гравийной дорожке раздаются уверенные шаги. Мы достигаем грузовика как раз в тот момент, когда он открывает дверь и заходит в дом.
Моё сердце стучит как бешенное, пока мы забираемся в кузов грузовика. Я ложусь плашмя, стараясь занять как можно меньше места, так как Эдвард поднимается следом за мной. Наше укрытие полностью покрыто грязным брезентом, и моя футболка пропитывается едкой ржавой грязью. Я молю Бога, чтобы мне не пришлось делать прививку от столбняка, когда всё это закончится. А о змеях, пауках, или грызунах, которые, скорей всего, тут жили, я даже думать не хочу. Меня утешает лишь то, что, наверняка, жаркое солнце сделало это место непригодным для их житья.
Но, если вы удираете от копов, то это вполне пригодное место.
Посмотрев на Эдварда, который расположился рядом со мной, я стараюсь не рассмеяться над всей этой ужасной ситуацией, в которой мы оказались. Я молю удачу, чтобы Аро осмотрел территорию и подумал, что тут никого нет и уехал прежде, чем найдет кого-либо из нас. Потом я вспоминаю о пустых банках из-под пива, и о том, что дом пропах дымом травки, и начинаю паниковать: грудь поднимается с бешеной частотой. Эдвард гладит мой живот, останавливая руку между моих грудей, прямо под сердцем.
– Шшшш, – шепчет он мне на ухо, касаясь губами мочки моего уха, а затем опускается на шею.
Я чувствую, как тёплая волна проносится по моему телу. О, Боже, как сильно это отвлекает.
Я поворачиваю голову, чтобы найти его губы, стараясь вести себя как можно тише во время наших поцелуев. Его рука медленно двигается, нежно лаская мою грудь, потом живот, бедра и, наконец, попадая туда, где я жду её больше всего – между моих ног.
– Ну, и что у нас здесь?
Яркий свет фонаря ослепляет нас, рука Эдварда тут же исчезает, и, сощурив глаза, я вижу силуэт человека в форме, в руках которого фонарь MAG light (6) голова высоко поднята, и он улыбается, его белоснежная улыбка заставляет мой желудок сжаться и упасть в пятки.
– Блядь, – бормочет Эдвард рядом со мной.
Да, в точности мои чувства.
***
Папа вышагивает по комнате, пока я сижу на диване, и пытаюсь большим пальцем стереть след от бензина на своей ладони. Он ничего не сказал с тех пор, как офицер Аро уехал. Слава Богу, Аро не стал нас арестовывать, и не стал искать других. Он решил, что мы с Эдвардом были единственными, кто пролез в заброшенный дом. Он также предположил, что это мы были ответственными за все пустые банки пива. Но Аро знал моего отца, поэтому, вместо того, чтобы повезти нас в участок, он высадил на пристани. Эдвард всё ещё сидел в патрульной машине, пока Аро объяснял моему отцу, как он нас нашёл, и теперь мне грозит наказание за многие преступления; а самое ужасное – я не знаю с чего мне начать оправдываться.
– Папа, я клянусь тебе, мы не пили, – оправдывалась я, надеюсь, что это звучит убедительно.
Папа проводит руками по лицу, прежде чем упереть их в бока, щурит глаза, пытаясь осознать всё. А потом его усы начинают дёргаться:
– Не лги мне, деточка. Я знаю всё, что происходит на моей пристани. Абсолютно всё. Я знаю, что ты сбежала с работы пораньше. Знаю, что ты угнала карт, чтобы Бог знает, чем заняться с этим голодранцем, а затем вы забрались в заброшенный дом, чтобы напиться!
Отец в ярости, и горячие слезы злости катятся из моих глаз.
– Этот голодранец – мой лучший друг, – отвечаю я, защищаясь, – А с работы я ушла раньше, потому что была там весь день, и была сыта по горло.
– Это – твоя работа, конечно, ты была сыта ею по горло. Что, чёрт возьми, ты делаешь, Белла? Я не воспитывал тебя подобным образом, – папа тыкает в меня пальцем.
Я скриплю зубами, такой снисходительный жест я с трудом смогу выдержать.
– Ты воспитал меня для того, чтобы я делала то, что ты хочешь, выполняла твои указания. Я не хочу работать в магазине. Меня не волнует будущее этой отстойной пристани, – кричу я.
За что папа просто бьёт меня по щеке. Никакого разбирательства, никаких попыток защититься и оправдаться, он просто вынес приговор.
– Больше никакого общения с Эдвардом. Ты под домашним арестом, и не можешь выходить за пределы пристани, – зачитывает приговор папа.
– Что? Означает ли это, что мне также запрещено купаться, кататься на водных лыжах и прочее? – спрашиваю я, как громом поражённая.
– Ты не должна покидать территорию пристани, – рявкает отец.
Мне хочется кричать.
– Как долго? – я в ярости, и мне, смерть как, хочется дотянуться до чего-нибудь, что я смогла бы сломать.
– Столько, сколько нужно! – говорит отец.
Его идиотский палец снова насмехается надо мной, пока он машет им перед моим носом тычет им в меня.
– Ну, что за дерьмо! – возмущаюсь я.
– Следи за языком, юная леди, – рычит папа.
– Это почему же Эммету можно ругаться, а мне нет?! Эммет может делать всё, что чёрт пожелает, и ты всё позволяешь ему, пропуская мимо ушей. Мне невыносима жизнь здесь, – пулей я вылетаю в свою комнату, сильно хлопнув дверью, всё ещё выискивая, что же тут можно разбить.
Мой взгляд падает на стеклянные бутылки и, на мгновенье, я представляю, как я бью их об стенку, и они разлетаются на мелкие осколки. Но, вместо этого, я падаю на свою кровать и прячу голову под подушку, позволяя простыням впитать в себя мои слезы, выдыхая в мягкий хлопок, который пахнет, как мама.
Чуть за полночь Эммет стучится ко мне в дверь. Я рассказываю ему всё, что произошло, и он даже говорит, что готов сам стирать всю следующую неделю, если это заставит меня чувствовать себя лучше, но всё бесполезно. Мне больше нельзя видеться с Эдвардом, эта мысль опустошает моё тело. Ко времени, когда я буду свободна, Эдвард уже уедет, и лето закончится.
Каждое утро Эдвард заходит в магазин покупать жевательную резинку, так он может оправдать своё появление в качестве покупателя. Его, можно сказать, почти не наказали. Его отец прочёл ему лекцию о вреде алкоголя и о том, что он делает с человеком, и на этом наказание закончилось. Когда я рассказала Эдварду, что мне больше не разрешают видеться с ним, он был в ярости и уже хотел промаршировать в кабинет моего отца, но я смогла отговорить его. От этого будет только хуже. Отец не уступает, никогда.
Эдвард не может вынести эту вынужденную разлуку. В ту ночь, и каждую последующую он залезает ко мне в окно. Хоть я и понимаю, что не должна этого делать, всё равно не могу не открыть ему окно, и позволяю Эдварду попасть в мою комнату. Мы играем в Уно (7), и Эдвард смог собрать мой кубик Рубика, но когда у него это получилось трижды, я обвинила его в мошенничестве. Иногда он приносит мне мороженое или Pixie Stix. Я рассказываю ему о своих занятиях фотографией, а он мне ─ о баскетболе. Мы спорим, смеёмся, и обсуждаем разные глупости, шепчемся друг с другом под музыку INXS (8) и Бон Джови, да под любую другую музыку с моего плеера. Под дверь мы ставим обувь, на случай, если папа вздумает зайти без стука.
И, конечно, мы занимались и другими вещами.
Когда Эдвард впервые довёл меня до оргазма, я смеялась до слёз. Я читала в «Космо», что это похоже на взрыв, и всегда представляла что-то вроде извержения вулкана, ну, или фейерверка, который будет исходить из моего влагалища. «Космо» ни разу не упоминал о том, что на самом деле будет чувствовать моё тело; то, что я буду задыхаться, открывая и закрывая рот, подобно рыбам под пристанью. В журнале не написали о судорогах, или о сверхчувствительности к каждому прикосновению, они также забыли упомянуть о нелепых звуках, которые будут слетать с моих губ. Поэтому, когда Эдвард использовал пальцы, чтобы довести меня до края, все эти странные ощущения, что были вызваны в моём теле, в сочетании с представлением фейерверка заставили меня рассмеяться через несколько секунд после того, как спала эйфория от возбуждения. Сначала мой неуместный смех вызвал у Эдварда легкую депрессию, но когда я залезла к нему на колени и всё объяснила, он смеялся вместе со мной.

Мне нравится дурачиться вместе с Эдвардом. Он очень нежный, и когда мы целуемся, он играет с моими волосами и заставляет дрожать моё тело до кончиков волос. То как он касается меня – это что-то особенное, как будто он обращается с тем, о ком хочет заботиться. Наше с ним сближение всегда очень медленное, томное и страстное, и я никогда не смогу забыть чувства, которые испытываю рядом с ним.
И это, в каком-то роде, очень пугает меня.
В последнюю ночь, перед запланированным отъездом, Эдвард забирается в моё окно одетым в самую простую одежду, которую он, обычно, носит на реке: джинсовые шорты и майку, а его волосы спрятаны под бейсболкой Chicago Bulls. И выглядит он каким-то мрачным и молчаливым, и я могу с уверенностью сказать, что в эту ночь мы не будем обниматься и смеяться.
Он сидит на моей кровати, держит в руках небольшой подарок и пристально разглядывает бледно-розовую обёрточную бумагу на нём. Это заставляет меня улыбнуться, так как розовый – не мой цвет. Он слишком женственный и нежный, это совсем не про меня. Я жёсткая, полная жизни, мои цвета – это насыщенный красный или оранжевый, как небо в сумерках или цвет камней, что у устья реки.
Эдвард ничего не говорит, только постоянно теребит бумажную коробку, что лежит на его коленях. Мне не хочется проводить нашу последнюю ночь в неуютной обстановке.
– Ты сердишься на меня, что ли? – спрашиваю я его, мой голос звучит резко и обвинительно, не так, как я бы хотела.
– Почему ты не позвонила? – спрашивает Эдвард.
Я непонимающе смотрю на него.
– В прошлом году, когда я дал тебе номер своего телефона, почему ты не позвонила?
– Слишком большое расстояние, – еле слышно отвечаю я, пытаясь не выдать других причин.
Ему не нужно знать, как простое упоминание о нём заставляет сжиматься моё сердце; и как огонь несётся по моим венам, и что я разваливаясь на части, когда слышу песни, которые напоминают мне о нём. Это только заставит его чувствовать себя обязанным, а это было бы несправедливо по отношению к нам обоим.
– Эммет звонит, и ещё он пишет письма. Письма, практически, бесплатные, – брови Эдварда сходятся на переносице, показывая его разочарование.
Не смотря на то, что мне хочется всё отрицать, одна маленькая букашка шепчет мне на ухо, что я должна быть честной с ним и объяснить, почему я должна задвинуть мысли о нём в самый дальний потайной ящичек, почему я не могу позвонить ему и притворится, что всё великолепно. Я не в порядке. А что если он будет слишком занят, что бы ответить на моё письмо? Легко игнорировать те вещи, которые, на ваш взгляд, не являются первостепенными.
– Я, на самом деле, очень скучаю по тебе, когда я дома, – шепчет Эдвард. – Когда ты не звонила, я подумал, что… что ты больше не хочешь дружить со мной.
– Дружить? – спрашиваю я.
Я смотрю на Эдварда и ловлю его пристальный взгляд на себе, его зеленые глаза отражают, такую знакомую мне, боль.
– Ты знаешь, что это больше, чем дружба.
Я опускаю свой взгляд на руки, сдерживая себя, чтобы не разреветься.
– Белла, я ... – начинает Эдвард, но я не хочу слышать того, что он скажет.
Если я услышу это из его уст, это станет реальностью, и всё станет намного хуже, когда он уедет. А он уедет. В этом нет сомнений.
– Нет, – резко выдыхаю я, зажмуриваясь, словно пятилетняя истеричка. – Не говори этого. От этого станет только ещё невыносимей.
– Невыносимей? – жизнь покидает его лицо, и я должна всё ему рассказать.
– Когда ты уезжаешь, это невыносимо. И если ты скажешь то, что, я думаю, ты собираешься сказать, то всё станет намного сложнее. Я люблю наше лето. Это всё, о чем я могу думать, всё, чем я живу, но это не реальность, – пытаюсь объяснить я.
Мне хочется донести до Эдварда, что я забочусь о нём, чтобы он понял, какой счастливой он делает меня каждый раз, когда приезжает. Но потом мне приходится одной мириться с реалиями жизни.
– Почему это так сложно? Там, дома, когда мне нравится девушка, а приглашаю ее, и – бум, – всё, готово. Но с тобой всё по-другому. Всё просто совсем по–другому! – говорит Эдвард.
Сердце сильно бьётся в груди, я прижимаю руку к телу, пытаясь успокоиться и удержать сердце в себе.
– Ты прав. Здесь всё не так, как дома, – шепчу я, уже не сдерживая слёзы.
Я поворачиваюсь к нему лицом. Головой он откинулся к спинке моей кровати, взгляд направлен в потолок, и он часто моргает своими длинными тёмными ресницами. Крошечная слезинка катится по щеке, следом ещё одна, и мне так хочется забраться к нему на колени, уткнутся лицом в его шею, почувствовать его руки на своей талии. Но уже слишком поздно для этого.
Большим пальцем я глажу его по переносице и ощущаю его шелушащуюся кожу. Он закрывает глаза и его лицо меняется от моего прикосновения, ещё несколько слезинок скатываются из его глаз.
– Я ничего не жду от тебя, Эдвард. Я не понимаю того, что происходит между нами. Я не знаю, что делать, и как двигаться, чтобы тебе было хорошо. Я только знаю, что мне очень нравиться, когда я рядом с тобой. Мне нравится то, как ты заставляешь меня чувствовать. И я всегда буду твоим другом. Независимого ни от чего, так ведь? Мы всегда будем друзьями, – Эдвард смотрит на меня, а я не знаю и не понимаю, о чём он думает.
Не сказав ни слова, он протягивает мне подарок. Я снимаю упаковочную бумагу и вынимаю из коробки бутылку. Она длинная, с широким горлышком и интересным колпачком.
– «Big Red», да? – читаю я.
Эдвард пожимает плечами.
– Так обычно меня называют дома, – застенчиво отвечает Эдвард. – Ну, понимаешь, всё из-за рыжих волос.
– Не понимаю, – честно признаюсь я, держа бутылку в руках и чувствуя себя полной идиоткой.
– Это Сиэтл. Смотри, видишь ветку и камушек – они из нашего леса, песок и вода – с Alki пляжа, кофе в зернах – ну, это потому, что в Сиэтле обожают кофе, и всё это – в одном флаконе. А «Big Red» – это я, – объясняет Эдвард, и я теряю дар речи.
– Эдвард, я… я не знаю, что сказать, – шепчу я.
Мне становится трудно дышать от подарка, сделанного с таким вниманием к деталям.
– Мне очень нравится. Это прекрасно.
– Я подумал, что может быть… ты можешь… ты найдёшь для неё местечко в своей коллекции, – выговаривает он.
И я ставлю её рядом со своей шкатулкой для украшений. Я сглатываю рыдание, от которого жжёт в моей груди, и прячу своё лицо от него. Не плачь Белла, не плачь.
– Извини, Белла. Прости, что я живу так далеко. Прости, что не могу пригласить тебя на выпускной бал или на свидание. Прости меня за то, что тебе грустно. Прости меня за всё.
Мне не хочется, чтобы Эдвард жалел меня. Мне становится больно от мысли, что Эдвард в Сиэтле, в кругу своих подруг и друзей-спортсменов, будет плохо себя чувствовать, вспоминая маленькую несчастную девочку из небольшого городка, с которой он дурачился у реки.
– Не жалей, – гордо говорю я, наконец-то, поворачиваясь к нему лицом. – Эдвард, со мной всё будет хорошо. Не жалей меня.
– Это не то, что я имел в виду, – бормочет Эдвард. – У меня, почему-то, такое чувство, что мы расстаёмся или что-то в этом роде?
Его вопрос ставит меня в тупик, так как раньше я никогда не думала о себе и Эдварде, как о настоящей паре, но всё выглядит именно так.
– Эдвард, мы не расстаёмся. Мы никогда не были вместе. Мы не можем потерять того, чего никогда не было, – я сажусь на кровать и позволяю своему плечу прикоснутся к его.
– Ты всё ещё мой друг, так ведь? Ты обещала, что мы всегда будем друзьями? – шепчет Эдвард.
И я больше не могу сдерживать слёзы. Они медленно катятся по моим щекам, пока я облизываю большой палец, протягивая ему свой дрожащий мизинец.
– Обещание на мизинцах.

(1) http://s017.radikal.ru/i433/1111/c7/8400f20e0ffe.jpg
(2) http://s017.radikal.ru/i442/1111/c0/ccb6d901c236.jpg
(3) прозвище главной героини фильма «Грязные танцы», (http://www.kinopoisk.ru/picture/707857/)
(4) http://translate.yandex.ru/translate?srv=yasearch&url=http%3A%2F%2Fen.wikipedia.org%2Fwiki%2FParker_Brothers&lang=en-ru&ui=ru
(5) отдел полиции
(6) (http://www.armyproperty.com/Equipment-Info/Pictures/Flashlight-Maglite-2.jpg);
(7) (http://www.play-uno.ru/)
(8) (http://ru.wikipedia.org/wiki/INXS)
_____________________________________
Вот такая глава)
Пользуясь случаем, также хочу поздравить с днем рождения еще и Юлю, желаю тебе всех благ)
Надеюсь, вы наслаждались прочтением.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-548-20
Категория: Переводы фанфиков 18+ | Добавил: Лисбет (16.11.2011) | Автор: Lady_winter
Просмотров: 2019 | Комментарии: 30 | Рейтинг: 5.0/32
Всего комментариев: 301 2 3 »
0
30   [Материал]
  Можно понять Беллу. Её страхи. Отношения с Эдвардом-это влюбляться в него ещё больше каждый год и вновь и вновь ощущать ужасные чувства расставания. Это тяжело, особенно для столь юной девушки.
И звонки и письма вряд ли сыграли бы особой роли.
Но меня удивляет тот факт, что вместе они будут только через 17 лет (судя по Прологу). Почему? Что мешало им оказаться вместе после 18 лет?
Интригует...

0
29   [Материал]
  Грусть  cray

28   [Материал]
  Чем больше они знакомы, тем тяжелее у них каждое последующее расставание... cray

27   [Материал]
  так больно cray

26   [Материал]
  Пипец!Обрыдалась.До чег ж грустно. cray

25   [Материал]
  Расставаться все тяжелее и тяжелее...Великолепная глава, спасибо!

24   [Материал]
  Блин, и почему Эммет не заступился за Беллу??!! Мог бы потом сказать, что тоже был там, что Джейкоб был, что это они курили и пили. Ведь ему уже можно... Разочарована я в нем. 4

23   [Материал]
  cray ужас... я плачу...

22   [Материал]
  щемяще нежно и безумно печально...

21   [Материал]
  Безумно грустно... cray cray cray

1-10 11-20 21-30
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]