Глава 8: Лето, когда я носила бикини. Часть 1

1990
R.E.M. записали свой седьмой альбом "Out of Time."
Мультипликационная комедия «Симпсоны» впервые выходит в эфир на телеканале Fox
Начинается операция «Щит пустыни» (http://www.turbo.adygnet.ru/2004/kabyylbekov_ala/shit.htm), Соединенные штаты и Великобритания направляют свои войска в Кувейт.
Эдвард 20 лет, Белла 19 лет.

…
– Я просто чувствую, что только рядом с тобой я могу быть самим собой. Ты знаешь меня настоящего, – раздаётся голос Гаррета в телефонной трубке.
– Угу, – говорю я в трубку, зажатую между ухом и плечом.
Шнур тянется за мной из кухни. Я листаю книгу к последним страницам, чтобы подглядеть, чем же всё закончится. Я не смогу осилить всю книгу, если мне не понравится финал. Хотя, на самом деле, я уже знаю, чем всё закончится. Пару месяцев назад Гаррет буквально заставил меня пойти в кинотеатр на «Охота за «Красным Октябрём» (1), а потом предложил мне прочитать книгу. Я хотела посмотреть «Красотку», и мы сбросились на пальцах; я выбросила бумагу, когда на самом деле нужно было камень. Мне нужно было знать это. Я же выросла рядом со скалами.
– Когда мы вместе, я чувствую себя связанным с тобой. Как будто, какое-то электричество между нами, и что-то космическое тянет меня к тебе, – шепчет он, и я закатываю глаза. Гаррет, на самом деле, очень горячий, но электричество? На самом деле, он прилип ко мне как носки к барабану стиральной машины после отжима (бета: по-русски, прилип, как банный лист).
– Белла? Ты здесь? Ты слышала меня?
– Эм? – спрашиваю я, вздрагивая и возвращаясь из своих мыслей.
– Я сказал, что ты могла бы приехать ко мне, и мы вместе могли заняться чем-нибудь приятным. А может быть, тебе понравится, если ты понимаешь, о чём я говорю, – говорит он тихим голосом и, как мне кажется, пытается быть обольстительным.
Я не понимаю, о чём он говорит. Гаррет никогда не доводил меня до конца.
После моего разговора с Элис прошлым летом, я начала встречаться с Гарретом. Мы ходили вместе в кино и ели мороженое. Мы плавали на лодке, я фотографировала, а Гаррет рассказывал мне о своей учёбе. Мы целовались и обнимались, да и много чего испробовали, кроме самого главного. Благослови Боже, его сердце, но Гаррет все понимал и не торопил меня.
К счастью, я стала уже специалистом в области самоудовлетворения, большое спасибо «Космо».
Поверьте, я хотела, чтобы Гаррет доставил мне удовольствие, но не могла полностью расслабиться рядом с ним. Мой разум просто не выключал контроль. В такие моменты я вспоминала его рассуждения о правительстве, о деньгах, о будущем. Думала, о том, чем я буду дальше заниматься в своей жизни: у меня было ощущение, что я плаваю по кругу, и меня достала работа в магазине. Я думала о фотографиях, и о том, как достать денег, чтобы иметь возможность заплатить за большее количество химикатов для проявки. Я спрашивала у мистера Баннера, могу ли я использовать классный фотоувеличитель время от времени для своих работ, и он ответил, что я могу приходить после окончания занятий, но все подготовительные работы над фотографиями я должна делать у себя дома. Я думала о том, что хочу попробовать сделать несколько работ своей старой камерой Polaroid, или что будет, если я попробую использовать новую технологию тонирования. И, ещё, я постоянно думала о Нём.
Я не могу выбросить его из головы, особенно, когда прикасаюсь к себе там. Похоже, что моя промежность имеет несколько датчиков памяти об Эдварде и, как бы я не старалась, каждый раз, когда Гаррет засовывает руку мне в трусики, в моей голове вспыхивает красный стоп-сигнал.
И я не вижу, как эта проблема может быть исправлена с помощью секса. Я хочу сказать, зачем, на самом деле, даже пробовать? Я не мучаю себя иллюзиями, что наши отношения с Гарретом приведут к чему-то. Моё сердце просто не хочет этого. И он не ожидает от меня слишком многого, не настаивает на чём-то большем, чем то, что я даю ему, и он не достает меня излишним вниманием. Но я знаю, что эти отношения никогда не смогут доставить удовольствия.
– Эм, хорошо. Встретимся через двадцать минут, – говорю я, и вешаю трубку.
Я переодеваюсь в свою любимую белую футболку с капюшоном и к ней в пару натягиваю на себя шорты цвета хаки. Расчёсываю волосы и заплетаю их в толстую косу. Я даже подкрашиваю ресницы тушью и наношу блеск для губ, прежде чем выйти на улицу, и только я делаю шаг за дверь, как вижу, что место, забронированное Калленами, оживилось. Они здесь.
Я понимаю, что будет не правильно продинамить Гаррета ради Эдварда. Я понимаю. И, всё же, я делаю это. О, Боже, я такая жалкая. Всё, чего мне хочется, это – бежать вниз к качелям, и убедиться, что он там. У меня есть около пяти минут. Я как раз успею на него посмотреть и вовремя окажусь у Гаррета. Если я побегу. И всё сделаю быстро.
Быстрыми шагами, шлепая босоножками без задников по гравийной дорожке, я добираюсь до пристани. Я замедляю шаг, сердце бешено стучит в груди, пот стекает по спине, оставляя след на моей футболке. Я вытираю ладонью пот со лба и уверена, что раскраснелась, как свёкла. Мне видно с дорожки, что он там. Он один, медленно покачивается на старых качелях, и он выглядит слишком большим для них, его длинные ноги выставлены вперёд и скрещены. На нём всё ещё одежда из Сиэтла: футболка поло, джинсовые шорты и кроссовки, и он ест мороженое Push-Up.
Он успевает съесть больше половины, прежде чем замечает меня. Его глаза чересчур разгораются, и я опускаю взгляд вниз, опасаясь, что выгляжу не так, как должна бы. Но всё выглядит как обычно, и я не понимаю, почему он так смотрит на меня.
– Что ты так на меня смотришь, быстрорастущее созданье? – спрашиваю я, улыбаясь и садясь рядом с ним на качели.
Он протягивает мне Big Otis, и я смотрю на него во все глаза. Я, оказывается, не только жалкая, но ещё и предсказуемая. Великолепно.
– Я уже подумывал, что ты не придёшь, и тогда мне придётся съесть его самому, – говорит он, откусывая от своей порции. – Я уже предвкушал это событие.
– Ты купил мороженое для меня, – говорю я, разрывая бумажную упаковку, и делаю большой укус со стороны печенья. – Ты выглядишь довольно жутко, сидя на качелях и заманивая молоденьких девушек мороженым.
– А что насчет тебя? Весь твой вид говорит о том, что ты собираешься заниматься вымогательством мороженого у юношей на детской площадке. – Эдвард осторожно толкает своими качелями мои, розовый сироп остался в уголке его губ. – Что с твоими глазами?
– Это всего лишь тушь для ресниц, – защищаюсь я.
– Я знаю, но она вся смазалась.
Он кладёт руку мне на лицо, проводя пальцем по моей потной щеке, и я стараюсь делать вид, что это совершенно нормально, что он вытирает тушь с моего лица.
– Спасибо, – бормочу я, отправляя себе в рот еще один большой кусок мороженого.
Он съедает своё и мнёт картон, и тут я вижу, что из магазина, не спеша, выходит, довольно знакомый мне, человек. Спортивная майка в сочетании с чёрными брюками, заправленными в огромные чёрные ботинки, обвязанная вокруг живота фланелевая рубашка, а на шее – ожерелье, сделанное из небольших круглых ракушек. Это Джаспер.
– Привет, красавица, – говорит мне Джаспер.
Его длинные волнистые волосы спадают ему на лицо, и я краснею. Он разворачивает свой Blow Pop, и кладёт его в рот, начиная сосать.
– Вот скажи, та цыпочка, что в магазине, всегда такая раздражённая сука?
– Леа не сука. Она просто быстро раздражается из-за всякой фигни. Ты нёс какую-нибудь чушь, Джаспер?
– Конечно, нет. Я же джентльмен, – голос Джаспера низок и спокоен.
И я ни на мгновенье не верю ему.
– Итак, Белла, для чего же ты так нарядилась? – спрашивает Эдвард, крутя в пальцах картон.
– Уже не важно, – ответила я, слизывая последние капли шоколада с пальцев.

***

– Пожалуйста, Леа? Ну, пожалуйста? Я буду две недели работать за тебя, – умоляю я.
В ответ Леа лишь закатывает глаза. Я пытаюсь уговорить её отработать за меня всю эту неделю. Доктор Каллен арендовал плавучий дом, и мы с Эмметом на целую неделю приглашены к ним. Это своего рода торжество по случаю окончания колледжа Роуз. Она собирается стать адвокатом, а это значит, что ей снова придётся учиться, но у неё уже есть первая степень или что-то вроде того.
Мой брат теперь полностью укрепился в управлении пристанью. Он разочаровался в колледже и за зиму убедил папу избавиться от байдарок и каяков, а взамен приобрести несколько гидроциклов, которые мы могли бы сдавать в аренду. Бизнес идёт довольно вяло. Даже Блэки снизили цены на свои услуги и Джейкоб стал искать себе другую работу. В гараже просто не хватало работы для всех парней, даже Джаред уехал в колледж, а Эмбри переехал в Калифорнию. Так или иначе, папа, ссылаясь на большую покупку, заставляет Эммета работать всё лето, сдавая гидроциклы в аренду и компенсируя свою ошибку. На самом деле, это не его вина, откуда он мог знать, что экономику ждёт такой поворот?
Во всяком случае, он убедил доктора Каллена взять в аренду два мотоцикла, а также плавательный дом и уговорил на пару дней выехать в бухту. Мне очень хотелось провести в этом доме всю неделю, так хотелось, что было аж больно. Сначала папа сказал твёрдое «нет». Он сказал мне, что нужно работать и тогда я решила уволиться. Да, глядя отцу в глаза, я сказала:
– Тогда я увольняюсь.
Через пару часов моего плача и полдюжины выкриков: «Мне уже восемнадцать, если я захочу, то могу уволиться!», – папа сказал, что я могу поехать с Калленами, если уговорю Леа перекрыть моё расписание. Он думал, что это невозможно.
Леа не сводит с меня глаз, сжав губы. Теперь, когда Эмили и Сэм имеют свой собственный уголок, Леа вернулась домой навсегда. На самом деле, я не знаю, почему она бросила школу, но вернулась она после того, как Сет закончил учебу и записался добровольцем в армию, и я уверена, что это как-то связано с ним. Она спросила у моего отца, может ли она ещё один год поработать в магазине и он согласился. Ну, зато, по крайней мере, я теперь здесь не одна.
– Хорошо, я отработаю за тебя две недели и, – я вздыхаю, потому что, если честно, на самом деле, мне очень не хочется этого делать. – И буду в течение месяца чистить туалет.
Даже простые слова могут приносить физическую боль.
– Договорились, – ворчит Леа, и я, неожиданно для самой себя, бросаюсь ей на шею. – Сейчас же убирайся отсюда, пока твоя чёртова жизнерадостность меня не задушила.
Неделю спустя я, развалившись на верхнем крыле плавучего дома, загораю вместе с Элис и Роуз, в то время как доктор Каллен ищет для нас бухту. Джаспер и Эдвард кружат вокруг нас на гидроциклах, иногда увеличивая скорость, уезжая далеко вперёд, затем возвращаясь и махая нам рукой. Мальчики в этом году предпочли надевать на воду мешковатые шорты из плащёвки, отказываясь от привычных плавательных шорт, и я думаю, что это, скорей всего, новая мода. Как и предполагалось, Элис – в одном из своих самых потрясающим бикини, с рисунком цвета лаванды. Роуз – в черном бикини, и пару дней назад, специально для этой поездки, я тоже купила себе купальник.
Я ходила по магазинам Лас-Вегаса вместе с мамой, и, под её родительским давлением, купила то, что сама, как мне казалось, никогда бы не сделала. Но я примерила бикини, и мне понравилось; и потому, что я люблю ставить себя в неудобное положение, я купила его. Честно, я не понимаю, о чём я думала? Ну ладно, это не совсем так, я точно знала, о чём я думала, и ни одна из моих мыслей не была приличной. В прошлом году меня всегда одолевали мысли, как хорошо выглядят все девочки в своих сказочных купальниках, разделенных на две части, я же была похожа на полную замухрышку. Мне казалось,
Эдварду нравилось то, как уверенно выглядела Лорен в своём, почти ничего не прикрывающем, купальнике, и меня очень бесило, что я не могла быть такой же раскованной. Я думала о том, как моё зеленое бикини соответствует цвету его глаз, когда мы на воде. Я не говорю, что у меня не было скрытых мотивов. Я лишь констатирую, что купила эту чёртову вещь. Единственная проблема заключалось в моём слишком белом животе. Раньше эта часть моего тела никогда не видела солнечного света и я выгляжу нелепо. Мои руки и ноги – золотисто-коричнево цвета, а мой живот выглядит так, будто его окунули в отбеливатель. Через пару недель это будет не так заметно, но сейчас мой живот сияет, как белый маяк.
– Ты бы лучше нанесла крем для загара, – сказал Эдвард, когда впервые увидел меня в этом крошечном купальнике.
Бисеринки пота стекают по моей спине, шее и ногам.
– Ты здесь изжаришься до хрустящей корочки.
И всё. Это была единственная реакция, которую я получила от него. Он даже не посмотрел на мою грудь, и я тут же натянула на себя безрукавку, пряча своё тело, чувствуя себе идиоткой только потому, что решила надеть бикини. Кого я обманываю? Я не выгляжу уверенно в своём новом купальнике, потому что я не уверена в своем новом купальнике.
Доктор Каллен находит хорошую большую бухту примерно в двадцати милях от пристани вверх по реке, и опускает якорь. В доме больше, чем достаточно, спальных мест. Элис, Роуз и я ночуем под открытым небом на большом диване, который больше смахивает на огромную гостиничную кровать, мальчикам достались двухъярусные кровати в спальне, доктор и миссис Каллен ночуют в номере-люкс плавучего дома. Когда я начинаю думать, что проведу всю неделю с Эдвардом, то вспоминаю прошлый год, когда Элис очень нервничала насчет Джаспера. И теперь всё это коснулась меня. Спать совсем рядом, видеть его с самого утра, когда ещё не почищены зубы, и да, Господи, грязные трусы, все это действительно заставляет меня нервничать. Не то, чтобы это имело значение. Эдвард и я – просто друзья.
Мы загораем, лежа на пляже бухты, Эммет присоединяется к нам во второй половине дня. Мы идём в поход и Эдвард собирает камни. для своей коллекции. Мы плаваем, а миссис Каллен готовит нам спагетти с чесночным хлебом, и это – лучшие спагетти, которые я когда-либо пробовала. Мы обедаем в очень комфортной столовой с кондиционером, и я ем, пока не наедаюсь до отвала, а на десерт – мороженое. Доктор и миссис Каллен удаляются в свои апартаменты, расположенные в конце узкого длинного коридора, и мы остаёмся без надзора. Эммет и Роуз, практически, сразу поднимаются на верхнюю палубу, и я делаю для себя заметку, чтобы никуда там не садится, не постелив сначала полотенце.
Эдвард в пижаме – зрелище немного смущающее. Обтягивающие баскетбольные шорты и старая, заношенная трикотажная майка «Chicago Bulls», и он выглядит как что-то среднее между моим летним Эдвардом и Эдвардом из Сиэтла. Этот его вид в пижаме кажется мне очень интимным, и я сама не знаю почему. Мне выпадала возможность видеть Эдварда, когда на нём было гораздо меньше одежды. Я прикасалась к нему, когда он был почти полностью раздет, но сейчас я вижу всё, что скрыто у него под пижамой. Можно видеть, как сухие мышцы четко прорисовываются жесткой линией вокруг его бицепсов и плеч. Замечаю, что при каждом его шаге, майка приподнимается, выставляя напоказ его тазовую кость и две, очень симпатичные, ямочки, внизу спины. Можно разглядеть волоски на его ногах, икры ярко выражены благодаря годам занятий спортом. Эдвард чувствует себя в пижаме комфортно и расслабленно, и это совершенно по-другому действует на меня. Пижама, которую он носит каждый день, независимо от того, где он находится. Его постоянная пижама. Пижама, которую он носит в своей реальной жизни.

Оказавшись в ванной, я снимаю с себя бикини и осматриваю себя. Я нажимаю пальцем на живот. Кожа нежная и сменила белоснежный цвет на слегка розовый и я мысленно радуюсь, что всё-таки решила надеть майку. Я принимаю душ, мою голову, брею подмышки и ноги до уровня бикини, позволяя горячей воде остудить загорелую кожу. На некоторые части своего тела я наношу большое количество лосьона «Алое Вера», вытираюсь полотенцем и натягиваю на себя бельё и хлопковые шорты. И, как только я тяну руку к ночной рубашке, как понимаю, что забыла свой лифчик дома. Вот дерьмо! Я почти не ношу его, так как весь день провожу в купальнике, так что я совсем не удивлена, что даже не подумала, что он будет нужен мне здесь. Надев ночнушку через голову, я смотрю на себя в зеркало. Она довольно мешковатая и вряд ли можно заметить, что под ней ничего нет. Можно, конечно, попросить бюстгальтер у Элис, но я тут же понимаю, как это глупо. Кто надевает лифчик в постель? Не будь такой ханжой, Белла. Это всего лишь сиськи.
У Джаспера, прислонившего к стене, медленно расползлась улыбка на лице, когда он видит меня, выходящей из ванны.
– Всё, теперь можешь заходить, – пробормотала я.
– Спасибо, – говорит Джаспер, улыбаясь. – Симпатичная футболка, Супер-Женщина (2). Но мне кажется, ты забыла свои золотые браслеты.
– Да, – отвечаю я, предполагая, что я забыла ещё несколько вещей.
– А, знаешь, ты чем-то похожа на неё, – он не отводит взгляда от моего лица.
– Она Амазонка, – это единственное, что пришло мне на ум.
Губы Джаспера растягиваются в широкой улыбке, как у Чеширского кота.
Я, повернувшись, оставляю его одного в прихожей. Это было странно, не так ли? Просто это был какой-то странный разговор.
Я шлёпаюсь на диван рядом с Элис. Она сидит, скрестив ноги, одетая в крошечные шорты и майку. Видно, что на ней нет лифчика, и я вздыхаю с облегчением. В наш план на вечер входит просмотр двух первых частей «Крёстного отца», потому что, видимо, уже скоро выйдет третья часть. Рядом с Элис огромная миска попкорна, и тонны конфет разбросаны по столу licorice, Abba Zabba, Jelly Bellys, Fun Dips, и Pixie Stix (3). Эдвард стоит возле стола и наливает себе колу, он всё ещё в пижаме.
– На самом деле, я не понимаю, зачем они снимают третий фильм. Это лишнее, как избиение мёртвой лошади, – говорит Эдвард.
Он на секунду задерживает свой взгляд на мне, и снова его взгляд становится каким-то задумчивым, как будто он что-то вспоминает.
– Скорее, как избиение головы мёртвой лошади? – улыбаюсь я.
Эдвард закатывает глаза на мою избитую шутку, а Элис фыркает рядом со мной, но мне всё равно. Я просто пытаюсь сделать вид, что меня не раздражает, что Эдвард едва может смотреть на меня. Он не должен думать, как я, что пижамы – это огромное событие. Он, наверняка, видел много девушек в пижамах.
Он подходит к дивану и занимает место рядом с миской попкорна и одним движением перемещает её к себе. Элис смотрит на него, кивая в мою сторону, и смысл её движений понятен и дураку. Он не хочет сидеть рядом со мной. Я чувствую, как сжимается мой желудок, и я неверящим взглядом смотрю на него. Он не хочет сидеть рядом со мной. Мы должны дружить, мы давали обещание на мизинцах. Почему он не хочет сидеть рядом со мной?
И именно в этот момент из ванной выходит Джаспер, на нём тренировочные брюки и футболка с изображением какой-то группы, он плюхается рядом со мной, будто это обычное дело. Вдвоём, я и Элис, смотрим на Эдварда в это мгновение, но он игнорирует все наши взгляды. Он нажимает «пуск» на видеомагнитофоне и садится на пол рядом с ногами Элис, и мне так захотелось ударить его по голове.
– Белла, ты хочешь содовую? – спрашивает Элис, в тоне её голоса можно услышать жалобную нотку.
– Нет, спасибо, – бормочу я, и она толкает меня в бок, заставляя посмотреть на себя. – Эм, но я бы не отказалась бы от Fun Dip, – говорю я, понимая, что задумала Элис: я встану со своего места и Элис сможет пересесть поближе к Джасперу.
Но Джаспер срывает наши планы, потому что не даёт мне встать с дивана.
– Сиди, я всё равно собирался за содовой. Ты хочешь ещё что-нибудь? Элис, ты хочешь Fun Dip?
– Ты себе даже не представляешь, как, – бормочет Элис себе под нос.
Я стараюсь не рассмеяться. Джаспер непонимающе смотрит на неё, но она лишь качает головой.
Джаспер наливает себе колу, и хватает со стола две Fun Dips, и Элис ещё раз смотрит на меня. Я пожимаю плечами, потому что не знаю, как сделать то, что она хочет, и я уже начинаю вставать, но она хватает меня за руку, и качает головой, и в этот момент Джаспер выключает свет в гостиной, и снова садится на диван очень близко ко мне. Он ухмыляется мне в мигающем свете телевизора и передает мне конфеты, в ответ я бормочу «спасибо».
– Когда-нибудь, а этот день никогда не настанет, я попрошу тебя обслужить меня, – Джаспер говорит мне на ухо, и его горячее дыхание совместно с кондиционером растрепывает мои волосы, посылая мурашки.
Его рука упирается в моё тело, а его бедро прижимается к моему. Святая каналья! Неужели Джаспер заигрывает со мной?
Краем глаза я смотрю на Элис. Её взгляд сосредоточен на фильме, но я уверена, что она слышала слова Джаспера. Она расстроена, я вижу это по тому, в какую тонкую полоску сжаты её губы. Такое же лицо делает Леа каждый раз, когда кто-то упоминает про гараж Блэков.
Я срываю упаковку, облизывая сладкую палочку, и когда остаётся только кислая часть конфеты, кладу её в рот, мой взгляд падает на Эдварда. Я рассматриваю его лицо. Его волосы спутаны, челюсть чуть покрыта щетиной. От того, как свет от телевизора отражается на его лице, просто захватывает дух. Мне так жаль, что у меня не хватило смелости взять камеру и сфотографировать его, Эдвард выглядит потрясающе в черно-белом свете.
Внезапно, его профиль исчезает, и я вижу лишь зеленые омуты, смотрящие на меня. Я пугаюсь, что он поймал меня и пытаюсь сосредоточиться на фильме. Мне хочется подойти к нему. Сесть рядом с ним на пол и позволить ощупывать меня под футболкой в полной темноте, и я ненавижу себя за эти мысли. Мне не понятно, почему это всё ещё так трудно, почему моя жажда к Эдварду не утихает. Он всегда во мне, грызёт меня изнутри, и мне правда интересно, пройдет ли это когда-нибудь. Эдвард такой умный и красивый, у него есть деньги, много денег, и нет никакой возможности, что такие как я, когда-нибудь могут быть на равных с ним. Нет никаких возможностей. Здесь мы одинаковые, когда он носит одежду для реки, кода я нужна ему, чтобы найти бухту или показать, как кататься на лыжах, или ездит на гидроциклах. Здесь мы наравне. Мне нечего предложить ему вне пристани.
– Мне нужно выпить. Еще кому-нибудь что-нибудь нужно, я все равно иду? – вставая, говорит Элис и идёт на кухню.
Мальчики качают головой, а я иду за ней. Я беру со стола лакричную конфету и кладу её в рот, мое настроение чуть улучшается, благодаря конфетам. Элис наливает мне колу, но я не решаюсь пить её сразу и ставлю на стол, содовая и конфета полностью окислят мой желудок. Я взволнована вниманием Джаспера. И полным отсутствием внимания Эдварда. Пожалуйста, Элис, просто садись рядом с Джаспером. Пожалуйста, просто рискни, и сядь рядом с ним.
Но она этого не делает. Она садится на тоже место, и я вздыхаю. Боже, она такая трусиха. Ну, уж нет, я не сяду опять рядом с Джаспером, не после того, как он дышал мне на шею. Стянув одно одеяло и подушку с дивана, который позже станет нашей общей постелью, я укладываюсь на полу. Я лежу прямо перед телевизором, так что все трое оказываются за моей спиной.
Примерно тогда, когда в Сонни стреляют, я засыпаю. А когда просыпаюсь, то в комнате темно, и Элис мирно спит на диване. Мальчики ушли, и я не вижу Роуз, наверное, она всё ещё на верхней палубе вместе с моим братом, отчего мне становится немного не по себе. Очень-очень тихо и абсолютно темно, и не могу заснуть. Я начинаю думать о том, что Эдвард спит в своей комнате в нескольких шагах от меня. Я могла бы проникнуть в его комнату. Я могла бы забраться к нему в постель. Я могла бы прикоснуться к нему и позволить ему прикоснуться ко мне, и я была бы счастлива.
А затем он уедет в конце лета, оставляя меня с разбитым сердцем. Я чувствую, как мой желудок сжимается, и понимаю, что больше не могу тут лежать. Отбросив одеяло, я иду на кухню. В поисках чего-то сладкого я беру несколько лакричных конфет со стола. Поглощая красный виноград, открываю морозильник, вытаскиваю небольшое ведёрко мороженого с печеньем. Если честно, то мне ужасно стыдно, что я устроила рейд в кухню Калленов, но мне нужен сахар. Мне нужно какое-нибудь отвлечение, нужно направить свои мысли подальше от Эдварда и его пижамы. Эдварда и его подруг. Эдварда и его тазовой кости.
Я достаю ложку из ящика и делаю первый укус сливочного облегчения. Запрыгивая на стол, я топлю свое горе в мороженом в полной темноте.
Я замечаю чей-то высокий силуэт, который спотыкается в гостиной, и замираю в середине укуса, и тихо вытащив ложку изо рта, наблюдаю, как Эдвард чешет голову, волосы его спутаны и торчат в разные стороны. Протирая глаза, всё ещё полусонный, он идет на кухню и открывает холодильник. Достаёт апельсиновый сок и пьёт его прямо из пакета. Свет от холодильника слегка освещает его, тонкий лучик подсвечивает его грудь и живот, а лицо остаётся во мраке. Можно даже разглядеть линию его челюсти и шеи, и кадык, который движется при каждом глотке, и тут мой мозг подбрасывает мне воспоминание о том, как мне нравится вкус его кожи. Я жажду этого, мне так сильно нужно это, почти заставляя меня выйти из моего скрытого убежища.
Но, вместо этого, я подношу мороженое к своим губам, и делаю большой укус, что почти лишает меня воздуха. Слишком большой кусок! С моих губ так и хочется сорваться пронзительный мучительный вскрик, и я закрываю глаза. Мозг заморозился! О, Боже, а это больно! Я стараюсь не кричать, но ложка выскальзывает из моих рук и падает на стол. Эдвард подпрыгивает, апельсиновый сок стекает по его подбородку и проливается на футболку.
– Белла? – вздыхая, спрашивает Эдвард. – Ты до смерти испугала меня!
– Чёрт! – я зажмуриваюсь.
Это единственное слово, что я смогла из себя выдавить, поскольку мозг всё ещё заморожен и сильно давит мне на голову. Наконец-то боль прошла, и теперь я снова могу нормально соображать.
– Что ты делаешь? – спрашивает Эдвард, вытирая краем футболки своей рот, обнажая свой жилистый живот, свои проклятые тазовые кости, волоски между ними, которые светятся в свете холодильника.
Пупок Эдварда самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видела. Без капли стеснения, я смотрю на него, делая ещё один укус, и теперь уже мороженое на моем языке кажется сладким.
– Мороженое? – предлагаю я, протягивая ему ведёрко.
Он закрывает холодильник. Становится совсем темно, он подходит ко мне, становится вплотную к моим коленям, и я резко вздыхаю, когда он кладёт руки мне на бедра. Мурашки, словно лесной пожар, с бешеной скоростью разбегаются по моему телу, бабочки порхают в животе, в груди, в голове. Он нежно отодвигает мои колени в сторону, чтобы достать ложку из ящика, а затем его руки покидают моё тело. Я едва могу видеть его, он уже не касается меня, но я всё ещё чувствую его. От его тела исходит тепло, звук дыхания стучит в моих ушах, его запах, перемешанный с запахом мыла, с еле заметным запахом пота и, Боже, воздух плотной энергией вибрирует между нами.
Если Эдвард поцелует меня прямо сейчас, я не буду сопротивляться. Я буду целовать его в ответ, я, чёрт побери, оберну свои ноги вокруг его талии и никогда не отпущу. Если он прямо сейчас меня поцелует.
Ложкой он зачёрпывает мороженое из картонного ведерка, у меня уже почти течёт слюнка, пока я смотрю, как облизывает заднюю сторону ложки. Он улыбается, прекрасно осознавая, что делает, и я поступаю глупо, говоря ему об этом.
¬– Ты пытаешься быть сексуальным? Не стоит, так как на самом деле это выглядит довольно жалко, – говорю я.
Эдвард снова кладёт себе в рот мороженое. На этот раз он облизывает ложку так нелепо. Я простонала и оттолкнула его ногой.
– Фу, это было так непристойно, – смеюсь я.
Эдвард улыбается, и я чувствую, как вернулся тот комфорт, который я всегда испытывала рядом с ним. Он опирается на стол рядом со мной, боком прижимаясь к моему бедру, и мы вместе едим мороженое.
– Тебе нравится в колледже? – спрашиваю я, пока мы наслаждаемся мороженным.
За всё это время, у меня не было ни одной минуты, чтобы поговорить с ним, каждая секунда была проведена вместе с нашими семьями. Не было ни одной секунды только для нас.
– Нормально, – говорит Эдвард, пожимая плечами. – Если быть честным, ненавижу его.
– Ненавидишь? Почему? Я думала, тебе нравится учиться? – непонимающе спрашиваю я.
– Мне никогда не нравилось учиться. Мне нравится баскетбол, вечеринки, мои друзья, ¬ - бормочет Эдвард.
Уверена, что под друзьями он также подразумевает и девушек.
– К счастью, я могу продолжать играть в мяч, сам колледж мне нравится, но вот специальность…
Я слышала такие разговоры от избалованных «деток» в нашем классе и сделала свои выводы. Ведь, в какой-то степени, мы сами всё решаем. Мне больше нравятся практические занятия, понимаете? Я бы просто не смогла сидеть на месте и слушать лекцию, а затем самой пытаться разобраться. Вы понимаете, о чём я?
– Колледж не для всех. Леа бросила учебу и вернулась домой. Мой брат тоже перестал посещать занятия, – отвечаю я.
– Да, но я не твой брат, и не Леа, – говорит Эдвард.
И я хмурюсь. Что он, чёрт возьми, имеет в виду?
– У меня нет других вариантов. Я должен хорошо учиться. Для меня нет другого выбора.
– А ты думаешь, что мой брат и Леа навсегда хотят остаться на пристани? Или ты, на самом деле, думаешь, что я мечтаю застрять здесь? Ты думаешь, что именно этого я хочу в своей жизни? Какой у меня есть выбор, Эдвард? Есть ли у меня хоть какой-нибудь выбор? – спрашиваю я, стараясь быть спокойной, но тон моего голоса было невозможно скрыть.
У него есть все возможности мира, а он мне тут жалуется, что у него нет никакого выбора.
– У тебя есть выбор. Ты просто выбрала игнорировать его, – резко, ни с того, ни с чего говорит Эдвард, и я больше не думаю о пристани или колледже
– Больше похоже, что это ты выбрал игнорировать меня, – слова сами вырываются из моего рта.
И Эдвард поворачивает голову, чтобы посмотреть мне прямо в глаза, его нос лишь в нескольких дюймах от моего.
– Ну, это ты захотела, чтобы всё было именно так, – понизив голос, говорит Эдвард, оставляя меня в шоке.
Я пытаюсь найти хоть какие-нибудь аргументы; чтобы обвинить Эдварда, сказать, что он не прав, но у меня ничего не выходит. Это правда, это то, чего я хотела. Это то, что я просила. Но теперь мне интересно, хочет ли этого и Эдвард. Хочет ли он меня ещё, как девушку на сезон?
Раздвижная дверь скользит в сторону и Роуз тихо пробирается в комнату. Мы слышим рёв мотора лодки моего отца и понимаем, что Эммет возвращается на пристань. Эдвард поворачивает голову, убирая руку с моей ноги. И бросает ложку в раковину. Роуз смотрит на нас мечтательным взглядом, и я ей завидую. Как они это делают? Как она может быть счастлива, видя Эммета лишь раз в год, проводя вдвоем лишь пару месяцев?
Если бы это был кто-то другой, я могла бы крутить отношениями в любую сторону. Если бы это был Гаррет или Сет, то я была не против стать девушкой на сезон. Но я не хочу быть брошенной каждое лето. Я не хочу, что бы он был моим только на лето Я хочу его навсегда. Может быть, Роуз и Эммет не чувствовали подобного, может быть они просто веселятся летом. Может быть, я просто ещё не выросла, так как чувствую себя пятилетней, топая ножкой и сердясь, потому как не могу иметь то, что хочу.
Роуз заходит на кухню, чтобы налить себе стакан воды и теперь уже трое слоняются по комнате в полной тишине. Опустив глаза, я вижу, что мы съели полведёрка вкусного мороженого. Не говоря ни слова, Эдвард уходит, видимо, идёт обратно в постель, а я сползаю со стола. Я ставлю, уже немного расстаявшее, мороженое обратно в холодильник и снова занимаю место на полу, накрываясь с головой, чтобы у Роуз не появилось соблазна задавать мне вопросы. Слова Эдварда снова и снова крутятся в моей голове, и я знаю, что я уже не засну сегодня вечером. Или сегодня утром. Какая разница.

***
Мы с Эдвардом больше не поднимаем эту тему. На самом деле мы вообще, практически, ни о чём не говорим следующие пару дней и больше не видимся на после полуночных вылазках за едой. Мы пригоняем гидроциклы к пристани, чтобы заправиться, а потом катаемся на них. Элис едет с Джаспером, утверждая, что ни за что на свете не сядет, широко расставив ноги, рядом с братом. Эдвард позволяет мне взять управление на себя, его бедра вдавливаются в мои, руками он сжимает края моего жилета, подбородок иногда касается моего плеча. Эммет каждую ночь возвращается домой. На сто процентов уверена, что папа устраивает ему взбучку, и я рада, что не являюсь свидетелем их разборок. Несколько раз он берёт нас в лодку для ночных катаний, стащив для нас с пристани ведерко льда и пиво. Каждую ночь мы смотрим фильмы или играем в Супербратья Марио (4) на игровой приставке Эдварда. Играем в карты и разные настольные игры, а миссис Каллен даже делает для нас клубничную Маргариту на четвёртое июля.
Флирт Джаспера заставляет меня чувствовать себя несколько неудобно. Я не могу точно сказать, входит ли он в число обычных любителей флирта или он, на самом деле, заигрывал со мной. Я наблюдаю и оцениваю его общение с другими девушками и, кажется, что на Роуз он вообще не обращает внимания. Но с Элис он кокетлив. Он дразнит её, бросая ей на спину песок, когда она развязывает бикини, что бы позагорать. Я решаю, что он просто очень дружелюбный, и на этом успокаиваюсь. Мне не хочется иметь какие-нибудь недомолвки с Элис. Она – хороший друг, даже если я могу её видеть только раз в год.
С каждым днём я начинаю чувствовать себя более раслабленной в своём бикини. Другие девушки ведь не стесняются, даже миссис Каллен в этом году ходит в раздельном купальнике, и никто из них не считает, что нужно что-то скрывать, так почему я должна? Вдохновившись их уверенностью, я снимаю майку, и должна признаться, что без вечно утяжелённой водой майки гораздо комфортнее. Я очень боюсь, что у меня сгорит живот, поэтому постоянно наношу лосьон для загара, но, несмотря на все мои старания, на пятый день я всё же сгораю. И сожгла даже не живот. Думая лишь о том, чтобы защитить свой животик, я совсем забыла о спине, бледная полоска кожи прямо над моей задницей обычно прикрыта слитным купальником, а сейчас она ярко-красного цвета и очень сильно жалит. После душа я натираю чувствительную кожу лосьоном «Аlое Vera», но я точно могу сказать, что там будут волдыри и кожа будет шелушиться.
Когда я выхожу из ванной, все уже сидят в гостиной. Эммет и Роуз устроились на диване, обнявшись, и это беспокоит меня: мне немного неловко видеть руки брата на девушке. Элис сидит рядом с ними и вырезает квадратики из бумаги, а Джаспер растянулся на ковре.
– Мы будет играть в «шляпу» (5), – улыбаясь, говорит Эдвард, передавая мне ручку.
Я сажусь на пол, футболка раздражающе трётся о мою сгоревшую спину. Я чувствую, как она горит, и если бы я была дома, то я надела бы вверх от купальника и ходила бы без футболки. Но здесь я не могу себе этого позволить.
– Что ещё за «шляпа»? – спрашиваю я, когда Эдвард садится рядом со мной на пол, вытягивая свои длинные ноги и откидываясь назад на локтях.
– Каждый заполняет десять листов бумаги. На каждом ты пишешь какую-нибудь известную вещь: это могут быть люди, песни, фильмы, место, что угодно. Но это должно быть хорошо известно всем, – объясняет Элис, поднимая взгляд от ножниц. – Мы делимся на две команды, и ты должна с помощью подсказок объяснить своей команде, что написано на листке. И в течение одной минуты нужно дать как можно больше правильных ответов.
– Но ты не можешь давать подсказки типа «рифмуется с» или «звучит, как». Допустим, если на бумаге будет написало Симпсон, то нельзя говорить, что это рифмуется с блимпсон, – перебивает Эдвард.
Я непонимающе смотрю на него.
– Кто такие Симпсоны? – спрашиваю я.
Он, рассмеявшись, игриво ударяет меня в бок, и я вздрагиваю, от его касания мою кожу начинает саднить. Он в недоумении смотрит на меня.
– Загар, – застенчиво говорю я.
Он поднимает край моей футболки, чтобы посмотреть на обожжённое место, и я ударяю его по руке:
– Эдвард!
– Ох, расслабься, будто я не видел твою спину раньше, – бормочет он, всё выше задирая мою футболку.
Моё лицо краснеет и я плотнее прижимаю ткань к груди.
– Молодец Белла! У тебя уже пузыри. Ты мазалась лосьоном?
– Конечно, – отвечаю я.
Он осторожно опускает футболку, старясь не касаться кожи.
Элис раздаёт нам бумажки и следующие несколько минут комната погружена в задумчивое молчание. Я ничего не могу придумать, все мои мысли, по-прежнему, заняты неожиданным солнечным ожогом. Бросив взгляд в сторону Эдварда, я пытаюсь подглядеть, что он там пишет, но он прячет свои листки, и тогда я просто пишу то, что приходит в голову. Интересно, как пишется Лабиринт.
________________________________________________
Продолжение на форуме)

Источник: http://robsten.ru/forum/19-548-20