Ты - моё лето: Глава 1 Первое лето.
1983
Рональд Рейган отбывает свой третий год в качестве президента Соединенных Штатов Америки.
Звездные войны Эпизод 5: Возвращение Джедая в кинотеатрах с 25 мая.
Карен Карпентер умирает от осложнений, связанных с нервной анорексией, в возрасте тридцати двух лет.

BPOV
Рыбы такие противные. Посмотрите на них, посмотрите, как они шлепаются друг с другом, груда жирных, чешуйчатых тел, по частям проглатывая булочку несвежего хот-дога, что я бросала им в воду. Их глаза были огромные и выпученные, а рты безумно двигались вверх-вниз. Это было самой грубой и самой невозмутимой вещью, которую я когда-либо видела. Всякий раз, когда папа говорил мне избавиться от булочек, я с нетерпением хватала сумку и бежала вниз к пристани, чтобы покормить это безумство.
Солнце только начало подниматься, а уже было очень жарко. Я могу сказать, что это лето собирается быть очень жарким. Доски подо мной уже начинают испускать пар, и когда я сажусь, они начинают обжигать ступни ног. Сев на пристань, я свесила ноги над водой, удобно положив руки на колени и прислонив голову к деревянным перилам. Я почувствовала запах крема для загара на коже, пока наблюдала, как рыбы продолжают всплывать к поверхности воды. Не было ветра, чтобы остановить потоки бисеринок пота на моей шее, поэтому я убрала свои волосы, заплетенные в жилистую косу, со спины, слегка царапая шею ворсистой резинкой для волос.
Я бросила взгляд на спуск, где уже дюжина тележек ожидала своей очереди, чтобы получить назад свои игрушки и искупать их в мелководье. Они – сезонные, все приезжие. "Ходячие Кошельки”, - как любит называть их мой брат, потому что они приносят нам деньги. Они все здесь только на лето, все они привлечены сюда жарким, сухим климатом пустыни Аризона, а также прекрасным местом для занятий водными видами спорта, что обеспечивала для них река Колорадо.
Мой отец, Чарли, владеет пристанью для яхт, и у нас уже были первые отдыхающие в этом сезоне. Семьи арендуют на неделю плавучие дома, или они приезжают сюда на своих понтонах, моторных лодках или гидроциклах, неуверенно катаются и уезжают на бензоколонку.
Мой брат легко очаровывает клиентов своей ямочкой на щеках, когда улыбается. Он наполняет их резервуары газом, при этом сообщая им обо всех удобствах, которые может предложить наша пристань, как и для лодок, так и для байдарок, как и учил его наш отец. Эммет продавец от природы, и все клиенты влюбляются, слушая его речь. Я думаю, это потому что он слишком большой для своего возраста. Ему всего четырнадцать лет, но все думают, что он старше. У него те же темно-каштановые волосы и глаза, что и у меня, такая же загорелая кожа, но все зовут его «Красавчик» или что-то в таком роде. Они считают его красивым, но я не вижу его таким. У него слишком большие уши, а над левым глазом небольшой шрам, что заставляет его выглядеть так, будто он всегда очень сосредоточен. Он гораздо умнее, чем должен быть любой четырнадцатилетний подросток. Иногда мне кажется, что когда-нибудь он мог бы стать президентом. Я просто думаю, что раз кинозвезда может справляться с такой работой, то, безусловно, и мой самоуверенный и наглый братец тоже сможет.
Я подтянула края своего неудобного купальника. Лайкра из цельно костюма станет моей второй кожей этим летом, но сейчас на мне этот неудобный купальник. Мне нужен новый, но отец пока не может позволить себе купить его мне еще в течение нескольких недель. И так происходит каждый год. Отец делает все возможное, чтобы рационально тратить деньги, которые мы зарабатываем за летний сезон, чтобы бы потом растянуть бюджет на весь год, но он очень редко тратится на такие вещи, как купальник, хотя мы проводим в них все лето. Они что-то вроде нашей формы. Тот, который я ношу сейчас, у меня уже второй сезон. Я помню, как папа завязывал бретельки у меня на спине, потому что когда он купил его мне, купальник был слишком большим, и мне пришлось носить купальник вместе с шортами, потому что плавки оседали сзади. Сейчас он стал уже очень тонким, и в любой момент может порваться, поэтому я снова ношу шорты поверх него, пока мне не купят новый. Может быть, мама купит мне еще один, когда я поеду навестить её на следующей неделе.
Я хотела бы, чтобы мама жила ближе к нам, но когда мои родители развелись, она сказала, что хочет жить своей мечтой. Я не знаю, что точно это значит, но Вегас кажется мне прекрасным местом для мечтаний. Она работает в казино в Тропикане, где есть очень большой бассейн. Иногда она разрешает нам поплавать в нем, и тогда я притворяюсь богатенькой певицей, расслабляющееся перед большим выступлением. Во время этих поездок, я надеваю свой лучший купальник и большие круглые солнцезащитные очки мамы, она угощает нас фруктовыми напитками в высоких бокалах с небольшими зонтиками и тонкими красными соломинками. Раз в месяц мы навещаем её. Это всего лишь в часе езды, папа высаживает нас, а мама привозит домой. Эммет говорит, что в этом месяце он не поедет, но он поедет. Он пытается казаться стойким, но я знаю, что он скучает по маме.
Оторвав еще один кусочек от булки, я бросила его в воду к жирным рыбам. Их блестящие серые тела поднялись над поверхностью воды; меня всегда удивляло, как им удается вот так выпрыгивать из воды. У рыб видимо на самом деле были очень сильные плавники. Либо это, либо они думают, что черствый хлеб – это что-то типа мороженного.
– Эй, привет! Девчонка! Я тоже хочу попробовать, – услышала я детский голос, и тут же оглянулась, недоумевая, кто может говорить так грубо. Солнце светило прямо в глаза, и мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть мальчика, стоявшего передо мной. Он немного сместился влево, своей головой закрывая солнце, и теперь я могла видеть его лицо.
Он весь светился. Золотое солнце за его головой делало похожим его красновато-коричневые волосы на пламя, огонь. Он был, как мне казалась, примерно моего возраста, может чуть постарше. Его губы были очень красивыми, как будто он только что съел фруктовое мороженое или что-то в этом роде. Его зубы и язык слегка окрашены розовым сиропом, который собрался в уголке его губ. Его зеленые глаза мерцали, в них отражалась вода, и у него были самые длинные ресницы, которые я когда-либо видела, словно перья, и мне стало интересно, такие же они мягкие, как выглядят.
Он приезжий, "ходячий кошелек”, я была уверена. Это было очевидно, по его бледной и безупречной коже. Его тонкие белые ноги с угловатыми коленками торчали из-под синих плавок. На нем была надета белая футболка-поло, на груди который был вышит маленький крокодильчик. На его ногах были совершенно новые кожаные туфли на толстой каучуковой подошве, о которых я могла только мечтать. Я посмотрела вниз на свои старые сандалии, ремешками которых я уже натерла мозоли на своей коже. Мне все время приходилось останавливаться, чтобы вытряхнуть камушки и гравий из-под них.
– У меня есть имя, – ответила я, несколько раздражительно.
– Ну, откуда мне знать твое имя? Я же только что познакомился с тобой, – проговорил он, уперев руки в боки.
– На самом деле мы не познакомились. В принципе, я даже не собиралась этого делать, – проговорила я, вставая. Я была выше его, и это вдруг заставило меня чувствовать себя уверенней. Усмехнувшись, я посмотрела вниз на симпатичного бледного мальчика, его странные огненные волосы все еще привлекали мое внимание, и бросила ему пакетик с хлебом. – Вот, можешь взять. В любом случае, я уже закончила. Только выбросись пакет в мусорное ведро, когда закончишь.
Я уже развернулась, чтобы вернуться офис, посмотреть, нужна ли помощь отцу, но этот мальчишка схватил меня сзади за завязки купальника, и отпустил, отчего тот сильно ударил по спине. Обернувшись, я уже была готова врезать ему, а он просто стоял и улыбался. И тогда просто взял и подмигнул мне. Моя челюсть чуть не упала на пол, его глупая улыбка взбесила меня еще больше. Какой наглец!
Я даже не знала, что делать. Моей нормальной реакцией было ударить его между глаз. Вот что я узнала, растя вместе со старшим братом: если тебя кто-то тронул, ударь его в ответ. Мой брат удостоверился, что я знала, как нанести достойный удар, но этот мальчик был такой худенький, что я побоялась убить его одним ударом.
Что-то было в его улыбке, что заставило меня замереть и забыть о том, что я должна была сделать. Я даже думать ни о чем не могла, я вдруг почувствовала себя идиоткой.
И именно в этот момент, великолепная красивая женщина что-то закричала, заставляя нас обоих повернуться и посмотреть на неё. Её кожа, словно шелк, её золотисто коричневые волосы были отлично уложены. На ней было весьма откровенное бикини, поверх которого были надеты коротенькие красно-белые шортики для бега, которые только подчеркивали её стройные загорелые ноги. Я сначала немного смутилась, что так бесстыдно рассматриваю её совершенное тело, но потом подумала, что она бы не стала так одеваться, если бы не хотела, чтобы на неё смотрели. Но когда она открыла рот, то вся её красота исчезла вместе со словами, что она произнесла.
– Эдди! А ну тащи свою гребанную задницу сюда! Я же говори тебе не убегать, ты маленький засранец.
На самом деле её слова не были слишком оскорбительными, я живу на пристани, и из уст отца слышала гораздо более обидные выражения, но её голос, тон были полны ненависти. Улыбка исчезла с лица мальчика, и он побежал к ней с повисшей головой. Она выглядела очень молодо, но я предположила, что она была его матерью, потому что она потянула его за волосы, дергая его, когда он споткнулся об одну из цепей плавучих домов, привязанных к пристани.
Развернувшись, я бегом направилась к офису своего отца, слезы жгли мои глаза. Как только мне в голову могло стукнуть – ударить этого ребенка. Неудивительно, что он такой грубый, его мама ужасная женщина! Мне было так плохо из-за того, что я желала ударить его, но я не хотела, чтобы мои слезы текли по лицу. Нет, я не буду проливать слезы из-за некоторых слишком высокомерных и глупых летних "ходячих кошельков”.
Я открыла дверь в кабинет моего отца. Дверь скрипела, а кое-где облупилась краска. Кабинет отца был пристроен к небольшой двенадцати комнатной гостинице, расположенной у самой пристани. Папа унаследовал этот небольшой курортный бизнес от своего отца, который начал это дело, имея только небольшую пристынь, с палаточным лагерем и дорогу из гравия. Теперь, курорт включает в себя гостиницу с бассейном и спа-центром, кафе и универмаг. У нас было много мест для трейлеров, кемпинга и палаток, а также шестнадцать блочных домов для семей, которые остаются на все лето, более ста лодок у причала, и зона отдыха с волейбольной площадкой, игровым комплексом и дюжина ямок с огнем вдоль небольшого частного пляжа. Мы также сдаем в аренду водные велосипеды, байдарки и надувные лодки. Мой отец на самом деле очень хороший бизнесмен.
– Ну, интересно, почему чертеночек Беллз такая хмурая! Тебе еще слишком рано становиться такой, так что давай рассказывай, – рассмеялся папа, когда я словно штурм влетела в его небольшой кабинет. Здесь было не намного прохладнее, чем на улице, но, по крайней мере, возле окна стоял вентилятор. – Что так сильно тебя разозлило?
– Ничего, – пробормотала я, моя встреча с зеленоглазым мальчиком была слишком унизительной, чтобы её пересказывать. Я шлепнулась вниз на один из неудобных пластмассовых стульев, которые стояли перед его столом, пока он усердно строчил что-то в своей тетради. Он посмотрел на меня своими карими глазами, вокруг которых уже собирались морщинками, и я увидела, как под его густыми усами дёргаются в улыбке тонкие губы. Он знает, что я говорю неправду; его усы всегда дергаются, когда он пытается узнать правду.
– Ой, ну посмотри? Теперь я тебе ни капельки не верю. Твое маленькое прелестное личико пылает от гнева, – нежно проговорил отец. Я посмотрела на свои сандалии, встряхнув одной ногой, чтобы вытряхнуть из неё гравий, который застрял между пальцев.
– Я просто ненавижу начало летнего сезона. Все эти люди думают, что они такие особенные, имея такие огромные лодки и модную одежду, – проговорила я, размышляя о новых кожаных туфлях мальчика и о том, как он подмигнул мне, о том, как он думал, что пошутил, и о том, как я отреагировала на это.
– Эти люди с большими лодками и модной одеждой обеспечивают нас крышей над головой, мисс. А также мороженым, которое ты так любишь, – подмигнул отец и протянул мне пару блестящих монет, и я знаю, что он прав. Бесполезно спорить с ним, я знаю, что мы живем гораздо лучше, чем большинство людей в этом маленьком городке. Кроме того, сезон только начался и у папы очень много работы. Я не должна была прибегать сюда со своим кислым выражением лица.
– Я знаю, папочка, – проговорила я, испытывая небольшое чувство стыда, что вообще посмела его побеспокоить. Он встал и положил мне монеты в ладонь, прежде чем поцеловать меня в макушку. Это знак для меня, чтобы уйти, положив деньги в карман, и я направилась обратно в самое пекло.
Пока я шла к универмагу, звеня монетами в кармане, я увидела знакомое лицо возле дверей магазина. Его черные волнистые волосы до плеч и темно-карие глаза, похожие на маленькие камешки. Он учится в моем классе, и я знаю его столько, сколько себя помню. У Джейкоба Блека есть много братьев, которые выглядят почти так же, как и он. Их всего шесть, и каждый учебный год преподаватель говорит, что у нас появился новый ученик из семьи Блеков. Его папа владелец единственной в нашем городе мастерской для лодок. Они живут в доме, который находится возле школы, в которую мы ходили в младшие классы. Это примерно миля или чуть больше от пристани, ехать приходится по грязной дороге и сломанной мостовой. В этом году мы пойдем в средние классы в школу в Боулдер-Сити, это двенадцать миль езды на автобусе от города, и я немного взволнована. Школу я посещала с теми же десятью ребятами, с которыми ходила и в садик, поэтому я жду не дождусь встречи с новыми друзьями. Возможно, я могла даже завести себе школьную подружку в эту году.
– Белла-смелла, – прокричал Джейкоб, стоя рядом с двумя старшими братьями, Джаредом и Полом, которые только что вышли из магазина. Папа мне говорил, что Джейкоб смеется надо мной, потому что считает меня красивой. Но я думаю, что так он просто пытается почувствовать себя лучше, ведь у него такой большой нос. Прошлым летом здесь отдыхали несколько очень недружелюбных детей, которые дали Джейкобу прозвище «Носастый». Ему это очень не нравилось. В тот же год он придумал для меня такое имя.
Я прошла мимо него, но мне пришлось остановиться, чтобы открыть дверь небольшого магазинчика.
– Здорово придумал, Джейк. Но неужели ты знаешь всего одно слово, которое рифмуется с Беллой, да? Может быть Белло-Джелло? Ох! Белла-смелла – это самая лучшая вариация, твоя любимая, – проговорила я с фальшивой улыбкой на лице. Высмеять меня – значит тут же получить ответный удар.
– Белла, закрой дверь. Ты пускаешь сюда весь горячий воздух, – рявкнула Лея изнутри.
– До скорого, Джейк-фальшивка, – улыбнулась я и увидела, как Джейкоб хмурится через стеклянную дверь. Я удивилась, что он не показал мне средний палец. Он думает, что такой крутой, и всегда поступает очень грубо, особенно на глазах своих братьев. Они всегда жестоко дразнили его, когда узнали, что он заплакал и намочился в свои штаны в тот день, когда мы на прошлой неделе увидели гремучую змею на тропинке. Боже, он плакал как ребенок!
– Привет, Леа, – проговорила я, вытаскивая монеты из кармана. Мой отец нанял её, чтобы она управляла магазином этим летом. Ей шестнадцать лет, у неё очень короткие темные волосы и глаза, которые были точной копией темных туч во время сезона штормов. Она встречается со старшим братом Джейкоба, Семом. Он работает в гараже вместе со своим отцом. Когда их отец уйдет на пенсию, он возьмёт на себя полное управление, также как и Эммет, в конце концов, станет хозяином пристани. А я собираюсь стать известной певицей, чтобы иметь возможность путешествовать по всему миру, и поедать любое мороженое, которое только захочу. Но, по крайней мере, это то, что я говорю сама себе. – Один Биг Отис, пожалуйста.
– Не понимаю, почему Чарли дает тебе деньги, ведь магазин принадлежит вам, – прокомментировала Лея, доставая мне шоколадное мороженое из морозилки за прилавком.
– Я хотела купить его сама, – проговорила я с негодованием.
Целый год я упрашивала отца дать мне какую-нибудь работу, но он постоянно твердил, что я еще слишком маленькая, и что должна заниматься тем, что делают дети в моем возрасте, но это заставляла меня чувствовать себя такой бесполезной. Я могла делать все, что скажет мне Эммет. Я могла спускать лодки на воду и помогать им плыть. Я могла заправлять их бензином. Я могла работать за кассой, с математикой у меня дела были гораздо лучше, чем у Эммета, но папа все время мне отказывал, и я проводила лето, бездельничая на пристани. Иногда, Эммет брал меня на лодку, чтобы покататься на водных лыжах, или на камере. Но это происходило только в конце лета, в конце августа, когда "ходячие кошельки” начинают собирать свои автодома и трейлеры и уезжают из Willow Cove, ведь солнце уже к тому времени не такое жаркое, и они возвращаются обратно к своей комфортной реальной жизни.
Для них это просто отдых. Для нас – реальная жизнь.
…
Я сидела между братом и папой в старом отцовском пикапе, по радио передавали знакомые мне мелодии, потому что папа их очень любил. Тесное пространство машины заполнилась мелодиями групп The Carpenters, The Eagles, и Fleetwood Mac, а мой папа подпевал им. Окна были открыты полностью, и ветер раздувал мои волосы. Я старалась как-то контролировать это, но потом поняла, что это бесполезно. Эммет практически все время бросал в мою сторону неодобрительные взгляды, потому что уже почти два раза его желательная резинка чуть не застряла в моих волосах.
– Господи, Белла, ты можешь заплести их или сделать что-то еще? – ругался Эммет, и папа просунул руку мимо меня, чтобы дать братцу подзатыльник. Эммет практически все время зависал со старшими братьями Джейкоба, и думал, что это очень круто.
– Эммет, я предупреждал тебя. Следи за своим языком, когда будешь рядом с матерью. Если я услышу хоть одну жалобу, что ты ругаешься, то ты можешь сказать лету «прощай». Я завалю тебя работой. И не испытывай меня, слышишь? – предупредил папа, держа сигарету мозолистыми пальцами, чтобы удобней было показать, что он подчеркивает каждое свое слова. Пепел от сигареты полетел мне прямо в лицо, и мне пришлось прищуриться, чтобы избежать попадания в глаза. Лицо моего брата побагровело, и я могла с уверенностью сказать, что он рассердился. У него всегда появляется складка на лбу, когда он расстроен, а его ямочки исчезают.
– Да, сэр, - проговорил братец, но потом пробормотал «проклятье» себе под нос. Краем глаза я посмотрела на отца, но он продолжал рулить, даже если он и услышал, что Эммет ругнулся, решил не обращать на это внимание.
Мы ехали по плотине Гувер, что является государственной границей штата Невады. Я наклонилась в сторону брата, пытаясь получить лучший образ на плотину.
– Он все еще здесь, - сказал Эммет. Он повторял это каждый месяц. Мне просто нравилось смотреть на его структуру. Можно увидеть заднюю часть дамбы, огромную стену и бетонные колоны, поддерживающие ее из воды.
– Я знаю, - ответила я, возвращаясь на свое место, и пытаясь разглядеть еще что-нибудь особенное, в течение следующих сорока пяти минут. Вздохнув, я пожалела, что оставила свою любимую Нэнси Дрю на дне своего рюкзака.
– Не хочешь поиграть в ленивого жука? Ну, нужно угадать государственный номер автомобиля? Я первый выискиваю? – спросил Эммет. Я подумала, что ему видимо так же скучно, как и мне.
– Нужно определить государственный номер, – повторила я, увидев машину перед нами. – Государственный номер Аризоны, – прокричала я с улыбкой.
– Хорошо, ты заработала один балл, – рассмеялся Эммет. Мы продолжали игру, пока не добрались до пятнадцатого шоссе, и начали узнавать знакомые места Тропиканы. Папа всегда высаживал нас возле отеля. Он говорит, что не хочет ехать дальше, чем он должен, но я думаю, что он просто не хочет увидеть, где живет мама. У мамы симпатичный домик всего в пятнадцати минут езды от отеля. Из того, что мне говорили, я запомнила то, что ей не нравилось слишком долго жить на пристани. Мне было всего пять лет, когда мама ушла, они оба решила, что нам будет лучше, если мы останемся жить с отцом. Когда они только развелись, моей маме пришлось много работать, причем на разных работах.
Папа припарковался, и я увидела маму, стоящую за пределами казино, ожидая встречи с нами. На ней была униформа – белоснежная футболка и ярко-зеленый жилет с блесками, которые блестят словно бриллианты на солнце. Бросив сигарету на землю, мама направилась нам на встречу, пока мы вылезали из машины; её блондинистый парик странно подпрыгивал при беге.
– Приветик, мои маленькие! – радостно прокричала мама и притянула меня к своей груди, крошечные бисеринки на её жилете чуть царапали мое лицо. Я попыталась вырваться, но мои волосы зацепились за блески.
– Ой! Мамочка, я застряла,– крикнула я, схватившись за свои волосы, пока она пыталась распутать их, в конечном счете, просто срывая, отрывая блестки от жилета, потому что я громко кричала.
– Эммет, малыш, как твои дела? – поприветствовала мама братца, как только мне удалось распутаться, и смачно поцеловала его в щеку. Эммет любил делать вид, что он уже взрослый и ему уже не нужны все эти нежности, но когда мама поцеловала его в щеку, я увидела, как ямочки вот-вот появятся, стоит ему улыбнуться.
– Чарли, в конце недели я привезу детей домой, – сказала мама папе.
Он посмотрел на неё и засунул руки в карманы, щуря глаза от солнца.
– Хорошо Рене, но не опаздывай, у меня большие планы на эти выходные. Начинается горячий сезон, ну ты и сама знаешь, – проговорил папа, в то время как мама обхватывает руками меня и брата.
– Я все знаю о сезоне, – сухо ответила она. Мы пошли к машине мамы, папа шел за нами, неся наши рюкзаки. У мамы был Крайслер, и мы на самом деле очень гордились им. Это был кабриолет.
– Белла, как ты? – прошептала мне мама на ушко и поцеловала в висок. – А ты знаешь, что имя Белла означает «красивая», знаешь же?
– Кончено, мама, одна только ты повторяешь мне это миллион раз, – ответила я застенчиво. Мне не нравится, когда она говорит мне о том, что я красивая, словно если ты носишь подобное имя, то оно сразу делает тебя такой.
– Разве? – улыбнулась она, и я улыбнулась ей в ответ. Мама иногда бывает такой дурашливой.
– Можно я поведу? – спросил Эммет, и мама обратила все внимание на него.
– Тебя еще осталось два года в прошлом месяце? – спросила мама, и я смогла увидеть, как появляются ямочки на щеках брата.
– Да. Похищенный инопланетянами, – Эммет пожал плечами, и мы все рассмеялись, пока мама потрепала его по волосам.
Папа положил наши сумки в машину, и я вырвалась из объятий мамы, и обняла папу за талию. Его сильное, худощавое тело показалось больше, когда он крепко обнял меня в ответ. Потом поцеловал в лоб, и я села обратно на заднее сиденье, после чего он закрыл дверь, оставляя меня внутри. Моего брата он погладил по спине, рукой махнул маме на прощанье и пошел к своему грузовику. Каждый раз, когда он уходит у него странное выражение лица, я думаю, что он уже скучает без нас.
Оказавшись в машине мамы, мы сразу же просим её откинуть вверх машины. Она соглашается и брат поднимается на сиденье, что бы помочь осторожно сложить крышку, прежде чем мы на полной скорости едем к её небольшому, но довольно симпатичному домику. Солнце светило мне прямо в спину, и майка прилипла к моей потной спине, но все это охлаждалось ветром.
Всю неделю мама была с нами, балуя нас различными сладостями. Хорошая еда, новая одежда, сладости, она один раз даже сводила нас в кинотеатр, чтобы мы могли посмотреть новый эпизод «Звездных войн». Мама водила нас по магазинам, и мне удалось уговорить её купить мне новый купальник. Как только мама увидела тот старый и уже потрепанный, она тут же повезла нас в магазин и купила новые купальные костюмы и сандалии.
Ночью перед нашим отъездом, мама заплела мне косу и позволила спать в шелковой пижаме. Я лежала в постели, пока она красила ногти на ногах сидя рядом со мной. Мне нравилось смотреть, как она аккуратно водило ярко-красной кисточкой по ногтям. Мама посмотрела на меня и улыбнулась, засунув кисточку обратно в бутылек. Она внимательно посмотрела на меня, прежде чем её глаза заблестели от новой идеи.
– Итак, Белла, как Джейкоб теперь относится к тебе? – наконец, спросила она. Мама прекрасно знает, что он вечно дразнит меня.
– Он по-прежнему зовет меня Беллой-смеллой. Я сделала все, что ты мне говорила. Хорошо себя вела и пыталась показать ему, что все его комментарии для меня ничего не значат, но он не сдается просто так, – проговорила я, положив голову на подушку.
– Ох, дорогая. Я понимаю, что сейчас это не укладывается в твоей голове, но ты все поймешь через несколько лет. Кто знает? Может быть, вы могли бы быть друзьями, – я посмотрела на неё, ожидая, что она сейчас рассмеётся. Конечно, она пошутила. С чего это я захочу стать его другом?
Мама посмеялась над выражением моего лица, а потом погладила по голове и щеке, после поцеловала в лоб.
– Знаешь, жизнь такая странная штука. Ты только помни, что всегда есть только одна возможность, так что правильно используй ее.
Я понятия не имею, что все это означает, но когда она сказала эти слова, я почувствовала себя лучше. Рядом с мамой я быстро заснула, шелковая ткань приятно грела мои ноги, подушка пахла прачечной, так же как и дома на пристани.
Прежде чем я успела осознать, что мы вернулись в Willow Cove, я поцеловала маму на прощание. Она высадила нас в городе, потому что отказывалась ехать на своем новом автомобиле по неровной мостовой. Она, кажется, целую вечность обнимала меня, прежде чем вытереть слезы и сесть в свою машину. Я запрыгнула в старый грузовик отца, мой угрюмый братец сел рядом со мной. После маминого кабриолета, автомобиль отца кажется грязнее, древнее и пахнет затхлым запахом после долгих поездок по городу. Мы не спеша возвращались домой короткой дорогой, и я даже успела несколько раз поспать, прижавшись головой к плечу отца, пока тот вел машину.
Это всегда так, когда мы возвращаемся домой. Наш полупостоянный передвижной дом выглядит немного потёртым по сравнению с симпатичным домиком мамы в городе. Наша мебель старая, а ковёр пыльный, но, тем не менее – это наш дом. Я помыла посуду, что отец оставил в раковине, после я и Эммет пошли в прачечную. Мы заполнили несколько мешков с грязной вонючей одеждой и бросили их в тележку, которую мы используем, чтобы обойти всю пристань. Мы пришли к прачечной и по очереди решили следить за бельем, поскольку солнце, которое спускается за зубчатые холмы, что окружают нашу небольшую бухту, сильно греет.
Когда настала очередь Эммета, я пошла в наш продовольственный магазин и стащила пачку Pixy Sticks. Лея ничего не сказала, только, как обычно, закатила глаза. Взяв их, я пошла на небольшой частный пляж, где были качели и волейбольная площадка. Ногами, обутыми в сандалии, я встала в теплую воду, и оторвала верхнюю часть упаковки и, высыпав кислую пудру на язык, я поморщилась. Спокойные волны омывали мои ноги, но все равно было еще очень жарко, даже не смотря на то, что было уже девять часов вечера.
_________________________________________________________________
Продолжение главы ищем на форуме!))

Источник: http://robsten.ru/forum/19-548-1