Я посмотрела вверх. Небо было темным с миллионом мелких звезд на нем, такого я никогда не могла увидеть в Лас-Вегасе, поскольку яркие огни казино затмевают их. Луна высоко в небе,  я споткнулась, у меня немного закружилась голова, и я вытянула шею, чтобы посмотреть на это чудовище возле меня.

Я услышала металлический звон  качелей позади меня, и резко повернулась. Я сразу узнала эти огненные волосы.  Его голова опущена вниз, смотря на свою кожаную обувь, роя яму из грязи.  Я не видела его лицо, но его бледные руки и ноги светились в лунном свете. Он потирал свои глаза,  и я могла видеть, как дрожит его тело, и он что-то бормочет себе под нос.  Он расстроен, может быть даже плачет, я попыталась осторожно уйти, но мои идиотские сандалии зацепились, и я плашмя упала  на песок лицом вниз. Я быстро взглянула на него,  чтобы посмотреть, увидел ли он мой позор. Он смотрел прямо на меня.  Рукавом рубашки он вытер свой нос и продолжил смотреть на меня, я встала  с земли и отряхнула песок с одежды.

– С тобой все в порядке? – спросил мальчик сломленным голосом, и я почувствовала, как смягчилась к нему.

– Все отлично. Я просто споткнулась, – ответила я и направилась в его сторону. – Хочешь Pixy Stick? –  я протянула ему палочки, которые также повалялись на земле, и теперь мне было немного стыдно за их внешний вид.

– Спасибо, – пробормотал он, и взял из моих рук одну. Я неуклюже села на качели рядом с ним, и сорвала упаковку с конфет, кислый вкус который заставил меня немного поморщиться.

– Почему ты плачешь? – спросила я его, и он снова перевел взгляд на свою обувь.

– Ну? –  он отреагировал на мой резкий голос.

– Это из-за твоей мамы? – спросила я, а затем только подумала, что возможно мой вопрос звучал грубо.

– Она мне не мама. Моя мама умерла. У неё был рак мозга, –  разволновался он, слезая с качелей. И я наблюдала, как он наворачивает круги по пляжу.

– Моя мама живет в Лас-Вегасе. Она работает в отеле и казино «Тропикана».  Иногда она разрешает нам поплавать в бассейне, и тогда я представляю себя известной певицей, –  бормотала я, потому что не знала, что еще сказать. Его мама умерла? Я на самом деле не знала, что такое рак, но я подумала о своей маме и как бы я себя чувствовала, если бы ее заменили красивой злой ведьмой.  –А эта мадам не очень приятная.

– Джейн? Она моя махеча. Я ненавижу её. Она – монстр, – прошептал он и возобновил свое хождение по кругу.

– Монстр! Может быть она вампир! Мы должны попытаться  разоблачить её! Как в Nancy Drew Mystery! – взволновано проговорила я, прежде чем поняла, как глупо я звучу. Он наверняка,  подумает, что я чудачка.

– А знаешь что? Она почти ничего не ест. Бьюсь об заклад, что она вампир и выпивает всю кровь из своих мужей и детей. Мы должны предупредить моего папу, – его губы растянулись в улыбке, и он больше не выглядел таким расстроенным, и я улыбнулась в ответ.  В течение долгого времени мы просто молчали, пока он снова не заговорил.

– Мы переехали с плавучего дома. Теперь мы живем в доме на колесах, – проговорил он, и стал телом раскачать качели. – Папа привез нас сюда на лето, чтобы он смог закончить свою книгу. Он врач и проводит много тестов и экспериментов, а затем пишет книгу об этом.

– А ты откуда? – спросила я его. Мне всегда было интересно, откуда приехали «ходячие кошельки». В прошлом году я поставила себе цель, познакомится с каждым из жителей пятидесяти штатов. Пока я остановилась на шести. Люди,  которые приезжают сюда отдохнуть в основном из Калифорнии или Невады, но в прошлом году здесь были семьи из штата Массачусетс. Мне нравилось слушать их рассказы.

– Сиэтл, штат Вашингтон. Нам потребовалась целых два дня, чтобы добраться сюда. А ты где живешь? – он задает этот вопрос так будто это соревнование, кто из нас ехал дольше, тот и выиграл.

– Я живу здесь, – проговорила я с гордостью.  Иногда на детей это производит неизгладимое впечатление, и я бы солгала, если бы сказала, что не хотела произвести впечатление на этого мальчика. Странно,  но он заставляет меня чувствовать себя так, будто все порхает в моем животе, и слова которые я говорю, кажется мне такими глупыми.

– Ты живешь здесь? Круто!  Ты провидишь здесь время в течение всего года?

Мне нравится эта реакция, и я киваю.

– Да, я также могу кататься и на твоей лодке.

– Да ладно!  А мы можем завтра покататься на лодке? – спросил он, и я подумала, прежде чем ответить. Эммету придется идти с нами. Фактически мне  не разрешают самостоятельно управлять лодкой, но если Эммет пойдет с нами,  то, может, папа разрешит нам прокатиться по реке. 

– Может быть. Мне надо будет спросить у папы, –  проговорила я немного разочарованная, что не могу ему сказать сразу «да».

– Да, мне тоже, – сказал он, и я вздохнула с облегчением. Его отец скорей всего не разрешит ему кататься на лодке с незнакомыми людьми. – Чем ты еще хочешь заняться завтра?

– Мы можем пойти в поход. Иногда мы можем увидеть змей и скорпионов, а также диких ослов. А после тогда мы можем покупаться в бассейне или на пляже, или мы можем поплавать на байдарке.  Есть много чего интересного, чем можно заняться на пристани для яхт, – сказала я.  Вспоминая своего брата, и то, как он использует свои ямочки на щеках, чтобы очаровывать клиентов, я тоже стараюсь улыбаться и быть очаровательной.

– Скорпионы! Круто! – ногами он пнул грязь. – Как тебя зовут?

– Белла Свон, – ровным голосом произнесла я. – А ты – Эдди.

– Эдвард, – поправил он меня с угрюмым выражением лица. – Я терпеть не могу имя Эдди.  Только вампирская ведьма монстр зовет меня Эдди.

– Сколько тебе лет, Эдвард? – спросила я.

– Недавно исполнилось двенадцать. У меня был день рождение на прошлой неделе, – сказал он, и его грудь чуть-чуть выдвинулась вперед.

– Мне тоже! – сказала я. – Ну, мне еще не двенадцать. Мой день  рождение в сентябре, но мы все равно одного возраста.

– Ну, не совсем одного.  Я старше, потому что мне исполнилось двенадцать раньше, чем тебе, – самодовольно проговорил он, и я чуть-чуть рассердилась из-за того, что он спорит со мной, но главное – потому что он был прав.

– Ты понимаешь, что я  имела в виду, – пробормотала я, ударяя ногой по земле. Он сделал то же самое, и вскоре  наши качели поднимались все выше и выше, пока деревянные сидения качелей не начали чуть-чуть трястись.

– Белла! Теперь твоя очередь смотреть за бельем! – услышала я крик Эммета из прачечной, и медленно  успокаиваю движения качелей, пока мои ноги не стали касаться земли,  и я спрыгнула на землю. Приземлившись на ноги, я почувствовала острую боль в ступнях, но притворилась, что ничего не почувствовала.

– Это мой брат, я должна идти, – сказала я Эдварду, и увидела, что он также тормозит ногами по земле.

– Вы сами следите за своим бельем? – спросил он и я вздохнула.

– Да, мой папа говорит, что это формирует характер, – объяснила я, но увидела, что для Эдварда это ничего не значит.  Он богатенький мальчик, и я уверена, что он даже не знает, как пользоваться стиральной машиной. Они, скорее всего, платят какой-нибудь даме, чтобы она стирала их вещи.

– Я пойду с тобой, –  проговорил он, спрыгивая с качелей.

– Хорошо, – проговорила я, немного поколебавшись, потом он пошел за мной по тротуару к зданию. Эммет сидел на одном из откидных стульев, и подпрыгнул, когда увидел, что я прошла через дверь. Итак, в жаркой комнате стало совсем душно из-за сушилки.

– Почему так долго, – заворчал Эммет,  прежде чем заметил Эдварда позади меня. Она нахмурился и выпрямил спину, чтобы стать немного выше.

– Эдвард, это мой брат Эммет, – Эдвард слегка кивнул, в знак приветствия, но Эммет только просто посмотрел на него. – Эдвард из Вашингтона.

– Из столицы или штата? – спросил Эммет, будто это был очень важный фактор, чтобы познакомится с ним.

– Штат, – ответил Эдвард, его глаза немного напуганы и он колеблется.

– Хух, – издевался мой брат. – Мне нужно в туалет. Я скоро вернусь, – он посмотрел на Эдварда, и медленным шагом пошел к двери.

– У тебя очень страшный брат, – проговорил Эдвард, когда Эммет скрылся, и я начала смеяться, потому что это было именно то, что хотел Эммет, чтобы люди думали о нем, и я не могу поверить, что Эдвард повелся на это.

– Он на самом деле не такой. Фактически  он большой ребенок.  Он тоже боится щекотки.  Если он когда-нибудь перебросит тебе через спину, постарайся дотянуться до его подмышек, и тогда он тут же отпустит тебя. Каждый раз срабатывало, – проговорила я, и машинка загудела.  Я открыла дверь, чтобы позволить вещам немного остыть, прежде чем я потяну их из машины. Я чуть не поперхнулась, когда пара моих трусов падает на пол, и вдруг складывать одежду при Эдварде, показалась мне очень плохой идеей.

– У меня нет ни братьев, ни сестер. Я одинокий ребенок, – пробормотал Эдвард, играя с кнопками стиральной машины, я тем временем быстро подбираю белье и засовываю его в один из мешков с одеждой из сушилки. Эммет очень разозлится, что я не сложила вещи, но я просто сделаю это, когда мы вернемся домой.

– Ты, наверное, хотел сказать – единственный ребенок, – проговорила я, бросая одежду из машинки в сушилку. Я нажимаю определенные кнопки, и машина начала работать.

– Нет, не так, – прошептал Эдвард, и снова я почувствовала в своем животе странные и нежные вещи. Я понимаю, как он себя чувствует. Конечно, у меня есть Эммет, но он проводит много времени с братьями Джейкоба. Очень много времени я одна, и если я была не одна, то, как правило, стремилась к этому

– В городе живет один мальчик, Джейкоб. Он постоянно дразнит меня. Он коверкает мое имя, – проговорила я, желая именно сейчас сказать  это Эдварду, потому что он поделился со мной.

– Как он тебя называет? – спросил он, но я не хотела рассказывать. Глупо, но я не хотела  нелепо выглядит перед ним.  Но потом я вспомнила, как он плакал на качелях, и я снова почувствовала необходимость сделать что-то для него. Поэтому я рассказала.

– Белла-смелла, – пробормотала я, не глядя на него.

– Ну, это не совсем оскорбление. Смотря, какой запах. Моя мама обычно всегда пахла океаном, – проговорил он, пальцами водя по краям стола. – Есть вообще такое слово смелла?

– Джейкоб не обладает  остроумием, – проговорила я с улыбкой, и я должна признаться, что это заставило меня чувствовать себя немного лучше.

– В следующий раз, когда он снова начнет, просто скажи ему, что можешь увидеть его эпидермис, – Эдвард улыбается, глядя на меня, но я только смотрю на него непонимающим  взглядом, потому что я понятия не имею, о чем он говорит, но и не хочу его спрашивать, боясь показаться глупой. Судя по всему, он понял, что я не совсем в курсе его слов, и начал мне объяснять.

- Эпидермис – это твоя кожа. Ты всегда можешь видеть её, но Джейкоб скорей всего подумает, что это что-то плохое, это просто шутка такая, – Эдвард рассмеялся, и я улыбнулась, так как это было идеальным ответом на оскорбления Джейка, гораздо лучше, чем «убить его добротой»,  мама иногда дает чепуховые советы.

– И много ты знаешь таких громких слов? – поинтересовалась я.

Эдвард пожал плечами.

–  Ну, только те, что говорит мой отец.  Он хочет, чтобы я тоже стал доктором. Но он должен все время работать. Он никогда не занимается чем-нибудь веселым. Знаешь, что он делает сейчас? – я качаю головой, даже уже не говоря о том, что мне нереально знать, чем занимается его отец, когда я нахожусь сейчас рядом с ним.

– Он сидит в нашем доме на колесах и пишет свои глупые книги. Все то время, что мы провели в плавучем доме, он писал. Мы не сходили на рыбалку или в поход или не сделали ни одного из тех вещей, которыми он обещал мне тут заняться, – Эдвард ударил по линолеуму своей ногой  в кожаной обуви, которая сейчас пыльная и потертая от грязи и гравия.

– Ну, эта глупая книга дает тебе крышу над головой, – процитировала я своего папу, но Эдварду, кажется, не понравился мой ответ. Он одаривает меня неодобрительным взглядом, и я чувствую себя немного  не по себе, за то, что повела себя высокомерно, когда ему очевидно грустно из-за этого. – Я просто имею в виду, что он много работает, чтобы ты мог иметь хорошие вещи и делать  массу прикольных вещей. Так и есть все на самом деле, все имеет свою цену, –  папа все время говорит о деньгах. Он рассматривает все возможности как шанс для меня и Эммета научиться чему-нибудь, он всегда нам обо всем рассказывает, какие книги хорошие, какие нет, а какие лишь пускают пыль в глаза, или  когда их нужно ждать.  Обычно все это для того, чтобы сделать клиентов счастливыми, чтобы они вернулись.

– Да, я думаю, ты права, – пробормотал Эдвард, и использовал свою рубашку, чтобы вытереть пот с лица.

Эдвард рассказал мне немного о Вашингтоне и о своих друзьях, я рассказала ему о реке и о плотине Гувера, и пока мы говорили, машинка снова загудела. Когда я вытянула последнее белье из машины, Эммет появился на мостовой. Его волосы были мокрые, видимо он плавал в ночной воде.

– Ты не сложила вещи? Почему ты не сложила вещи? – спрашивал меня Эммет, даже не смотря на Эдварда, и я только пожала плечами, быстренько засовывая чистую одежду в прачечную сумку.

– Я сделаю это, когда мы вернемся домой, хорошо? – спрашиваю я, и к счастью, он замолкает, и беря большие мешки относит их в тележку.

– Ну, нам пора идти, – говорю я, и мы с Эдвардом выходим на мостовую.

– Хорошо, увидимся завтра, так ведь? – спросил Эдвард и я кивнула.

– Я встаю вместе с солнцем, так что будь готов рано. Может тебе немного нанести крема для загара, а то ты слишком бледный, – сказала я, не подумав. Снова.

– Да, ну ладно, а у тебя на самом деле очень кудрявые волосы, – он улыбнулся мне в ответ.

Я прищурилась, и он рассмеялся еще громче.  Я почувствовала, как жар ударил мне в лицо, и я уверена, что была красная, как помидор.  И снова наступила ситуация, когда я не знаю, что сказать. Обычно, я бы просто посмеялась, немного подразнила бы и остановилась, но когда я рядом с этим мальчишкой, мой мозг отказывается работать.

– Расслабься, Белла.  Остынь, я всего лишь пошутил. У тебя очень красивые волосы, и они выглядят очень мягкими, – проговорил Эдвард, пожимая плечами, снова вызывая бабочек в моем животе. Я почувствовала, как кровь прилила к лицу, я смутилась, и он понял, что его комментарий взволновал меня. Единственное, что я смогла придумать.

Это ударить  его в живот.

Я ударила его не сильно, но он не ожидал этого, поэтому он споткнулся и упал на задницу.  Целую минуту он сидел на земле, полностью ошарашенный, я склонилась над ним, чтобы убедится, что с ним все в порядке.  Я не хотела причинить ему боль, я просто не знала, что делать. Но теперь я боялась, что он наябедничает на меня своим родителям, что может означать проблемы для моего отца. Правило номер один, заботиться о клиентах. А Эдвард был клиентом.

– Ты в порядке? – неуверенно спросила я.

– Да, – ответил он, будучи на чеку.

– Ты расскажешь родителям? – спросила я, и Эдвард наконец-то пошевелился.

– Это зависит от того, собираешься ли ты рассказать кому-нибудь, что я плакал? – спросил он, и я качаю головой.  – Обещание на мизинцах?

Я облизнула большой палец  и протянула мизинец, он сделал то же самое. Мы сцепили наши мизинцы и встряхнули их.

– Ставим печать, – проговорила я, глядя ему прямо в глаза, и мы прижали свои слюнявые пальцы друг к другу. Сделка заключена. Он не будет рассказывать, и я также буду молчать.

– Белла! Я расскажу папе, что ты забила на работу по дому! – закричал мой брат, и я  разорвала наши с Эдвардом пальцы и побежала к телеге.

– Белла, увидимся завтра! – крикнул Эдвард мне в след, я помахала ему в ответ, благодарная за то, что нашла хотя бы одного друга, даже если только на лето.

…

Я провела с Эдвардом все лето. Иногда к нам приходил Эммет и мы вместе с ним отправлялись в поход или он катал нас на карте. Мы хотели одну ночь переночевать под открытым небом в палатке, но Эдвард испугался, когда я рассказала ему о койотах, которые живут среди скал, и он упросил меня вернуться к его дому на колесах.  Мы купались в реке  и плавали на камерах, которые мы привязывали к скалам длинной веревкой, пытаясь перепрыгнуть с одной камеры на другую.  Я также показала ему, как использовать масло алоэ у нас в саду, когда он обгорел, а также мы каждый день ели мороженное из нашего магазина. Он всегда покупал себе  Push-Up, а я брала Big Otis, мы часто катались на качелях и прыгали в воду, когда становилось слишком жарко. Мы придумывали различные способы уничтожения  его  злобной монстра-вампира мачехи, и  новые забавные прозвища, которые я могу дать Джейкобу в школе в этом году. Иногда я смеялась так сильно, что чуть не писалась в штаны.

Папа даже несколько раз катал нас на лодке. Также я встретила доктора Каллена, папу Эдварда, и я поняла, что он на самом деле очень хороший человек. Я не знаю, но сначала я думала, что он будет таким же ужасным, как и та женщина, но он на самом деле оказался совсем другим.  Злая ведьма вечно отдавала приказы и постоянно жаловалась.  То ей слишком жарко, то влажно, то слишком грязно  и бла бла бла. Но доктор Каллен был спокойным и рассказывал очень много занимательных историй, мне нравились его светлые волосы, и то, как они были аккуратно уложены. Его волосы всегда выглядели идеально, и даже когда на улице было сто двадцать градусов, и все сходят с ума от жары и потеют,  он всегда спокоен и сдержанн.

Доктору Каллену понравилась наша пристань, и он говорил с отцом о покупке одного из блочных домов, которые были построены в прошлом году. Они все одинаковые, похожие на тот, в котором живем мы, только новые. Я была взволнована, так как это значило, что семья Эдварда сможет приехать сюда в следующем году.  Я заводила дружбу со многими детьми, что приезжали сюда на лето, но большинство из них я больше никогда не видела.  Это одна из особенностей, если ты живешь в летнем городе.

В ночь перед отъездом Эдварда мы ели мороженое и снова катались на качелях.  Я узнала, что он уезжает, так как его палаточный лагерь был очищен от обычного мусора.  Все полотенца, обувь и ящики со льдом  были собраны, а тент опущен и закреплен. Остался только автодом. В тишине мы катались на качели, и воздух пах по-другому. Воздух был тяжелый, и футболка прилипала к коже. Это был август – сезон штормов, и все небо было в тучах. Эдвард не говорил о том, что уезжает и я тоже молчала, но мы оба знали, что он уезжает. Я видела все это и раньше.

– Я заставляю его приехать следующим летом, – в конце концов, заговорил он. – Я заставлю его, – проговорил он уверенным голосом, и я должна признать, что в моей душе появилась надежда. Но потом я вспомнила, что год очень длинный. Все меняется. Люди тоже.

– Может быть, мы поедим в Лафлин четвертого июля. В следующем году мы увидим большой фейерверк, – проговорила я без энтузиазма,  желая, чтобы не было так плохо, но была лишь слабая надежда.

– Я сделала тебе подарок на день рождения, – проговорил Эдвард, и я посмотрела на его лицо. Его щеки порозовели от солнца,  и кожа стало сходить с носа. – Я знаю,  что еще месяц, но я хотел что-то подарить тебе.  Воспоминание о себе.

Мое сердце распирало в груди, и стало занимать слишком много места, и я почувствовала, что мои глаза стали колоть от подступающих слез, но я не могла заплакать перед Эдвардом. Вместо этого я посмотрела на ракушку, что он держал в своих руках.  Она была небольшой, белой и остроконечной, он протягивал мне её, держа в своей ладони.

Я узнала эту ракушку. Он нашел ее, когда мы были в походе на прошлой неделе, его тогда еще очень интересовало, как мы смогли найти ракушку так высоко на холме. Он сказал, что это должно быть что-то особое и спрятал ее в карман вместе с черным гладким камнем и кусочком дерева, похожими друг на друга. Эдвард любил собирать особенные вещи.

Осторожно  взяв предмет из его руки, и пальцами повернула его. На внутренней стороне, где была гладкая поверхность, маленькими четкими красивыми буквами было написано: B & E 1983. Я закрыла рукой  раковину, потому что больше не могла смотреть на эти черные буквы, потому что если я еще раз посмотрю на  них, я заплачу.

В ту ночь я спала, держа ракушку в кулачке.

Эммет и я сидели на качелях и наблюдали за тем, как доктор Каллен двигается с места. Он ел эскимо рядом со мной, в то время как мое таяло в моих руках, и липкая жидкость капала на землю.   Все внутри меня плачет, но я сопротивляюсь слезам, которые заполняют мои глаза, потому что я не хочу, чтобы брат называл меня большим ребенком.

Как только они сели внутрь, я начала волноваться, боясь, что я больше никогда не увижу его снова, и потеряю своего друга навсегда. Я смогла увидеть его в окне задней части прицепа, когда они тронулись с место. Мое сердце упало.  Он махал мне,  я помахала в ответ и слезы скатились по моим щекам. Я быстро вытерла их, прежде чем Эммет успеет заметить, но опоздала.

– Привыкай к этому сестренка, – прошептал Эммет.  – Летние друзья не всегда бывают  дерьмовыми.

От переводчика:  Вот и первая глава!)) Жду ваших комментариев.