- Два бублика и два кофе.

- Черный?

- Гм… – я понятия не имел, какой кофе пила Белла. Я даже не был уверен, пила ли она вообще кофе. Все ведь пьют кофе, да? Я также не был уверен насчет бубликов, но раз уж она из Нью-Йорка, должно быть, все в порядке. – Можете просто положить пару пакетиков сахара в пакет? И у вас есть такие маленькие коробочки со сливками?

Парень за стойкой кивнул, пока заворачивал бублики. Меня немного нервировало то, что Белла была для меня словно чистый лист. Думаю, и она чувствовала нечто подобное. Но после прошлой ночи мы будто узнали все самое сокровенное друг о друге. А уж любит ли она бублики, или какой предпочитает кофе, я могу выяснить и позже.

Я должен был валиться от усталости, так как мы почти не спали прошлой ночью, но нет. И мне бы пребывать в ужасе от того, что я посмел вырвать эту девочку из её привычной жизни и пойти против опасных и влиятельных людей, которые отнюдь не желали мне успеха. И все же ничего такого я не чувствовал. Мне было хорошо. Удивительно хорошо. Казалось, что я способен на что угодно. Например, забраться с ней в постель и не вылезать целую неделю. Я понимал, что ей придется уйти, но от одной только мысли, что я не буду видеть её больше минуты, мне становилось плохо. Интересно, смогу ли я убедить её позволить мне пойти вместе с ней? Скорее всего, ей нужно самой встретиться со своим глупым женихом, но к черту его! Я не хочу, чтобы она оставалась с ним наедине.

Я боялся, что если она оставит меня одного хоть на минуту – все просто исчезнет. Эти уроды снова запустят в нее свои когти, и она передумает. Я не знал, как это предотвратить. Я мог только убедиться, что она понимает, что между нами все всерьез, и не имеет значения, что они сделают – я помогу ей справиться со всем.

Я взял сдачу и вышел из кафе, торопясь обратно в студию. Запах Беллы по-прежнему окружал меня, впитавшись в мою одежду, но теперь я хотел поскорее вернуться к ней настоящей. Я хотел снова прикоснуться к ней, поцеловать её, напомнить себе, что все это реально. Мы реальны.

Я достал ключи, подойдя ближе к складу, но вдруг заметил, что дверь немного приоткрыта. Я знал, что не оставлял её так. Я бы никогда не оставил дверь открытой, зная, что Белла наверху одна. Тревога сжала грудь в тиски. Если она занервничала и сбежала, передумала насчет нас… я не знаю, что мне тогда делать. У нее были на то причины, и я это понимал. Я ничего не мог ей предложить взамен всему тому, от чего она отказывалась. Только себя. Мне оставалось надеяться, что этого окажется достаточно.

Перепрыгивая через две ступеньки, я бежал наверх, и чем выше поднимался, тем сильнее ускорялся мой пульс. Металлическая дверь лофта тоже была приоткрыта. Паника накрыла меня. Она убежала. Сбежала. Я уже пытался придумать, как найти её, чтобы поговорить один на один, когда толкнул дверь. Но я не был готов к тому, что ожидало меня там.

Тори стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди и прислонившись к одной из несущих колонн; на её лице читалась скука. Она надела свою маску безразличия, но я мог чувствовать её гнев даже отсюда.

Черт.

- Что, черт возьми, ты тут делаешь? – слова вылетели прежде, чем я успел подумать.

Она выгнула бровь.

- Это мое здание, Эдвард.

Я тяжело выдохнул.

- Да, неважно. Почему ты здесь? Где Белла?

Стоило только спросить, как ответ пришел сам собой. Её нигде не видно, дверь внизу открыта… Живот скрутило, мне стало по-настоящему плохо. Черт!.. Я идиот. Беллы здесь нет. Конечно, её нет – с чего бы ей все еще быть тут, когда здесь Тори?

Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что Тори что-то говорит. Её голос был мягким, но сочился ядом:

- Белла? Так у нее есть прозвище. Мило. Полагаю, ты говоришь об Изабелле Дуаер, которую я обнаружила в твоей постели, когда зашла. Должна отметить, Эдвард, ты далеко пойдешь.

Я стиснул зубы так сильно, что не удивился бы, сломай я хотя бы один.

- Что за хрень ты ей наговорила?

Тори оттолкнулась от колонны и встала прямо.

- Ничего, на самом деле. Только то, насколько удивлена тому, что у тебя такие… респектабельные друзья.

Вселенная просто издевалось надо мной. Это была расплата за каждый неверный выбор, который я когда-либо сделал: все вернулось бумерангом в виде рыжеволосой женщины, стоящей передо мной. Я всегда знал, что это было ошибкой, но оказалось, что это самая большая ошибка в моей жизни. Я был так зол, я так паниковал, что мутнело в глазах. Я сделал несколько шагов вперед и схватил её за плечи так сильно, что наверняка останутся синяки. Будто мне не все равно.

- Черт побери, просто скажи, что ты ей сказала, Тори!

В мгновение язвительное безразличие на её лице сменила злость.

- Я лишь намекнула ей, почему она на самом деле была здесь, и почему ты на самом деле так ею увлекся.

Секунду я просто стоял и смотрел на нее, вытаращив глаза и делая глубокие вдохи. Когда я снова смог заговорить, мой голос практически срывался на крик:

- Что ты вообще знаешь о ней и обо мне? Это никоим образом тебя не касается! У нас с тобой все кончено. Это в прошлом. Ты понятия не имеешь, что между нами, и у тебя не было никакого права приходить сюда и лезть к ней, – я грубо встряхнул её, отчего её глаза сверкнули гневом.

- Неужели ты действительно думаешь, что тебе это по зубам, Эдвард? Изабелла Дуаер? Думаешь, её отец похлопает тебя по спине и пригласит в свою семью? То, что было между нами, – это одно, но с ней все совсем иначе. Ты даже близко не можешь подойти к такой девушке, как она. Кроме прочего, разве она не помолвлена? Что ты с этим будешь делать?

- Она уйдет от него!

Тори замерла. А затем рассмеялась. Рассмеялась прямо мне в лицо.

- К тебе? – от удивления она открыла рот, но затем смогла взять себя в руки. – Думаешь, она оставит золотого мальчика своего папочки и уйдет к тебе? Вау, я думала, это она не в себе, но, похоже, ты такой же ненормальный.

- Ты ничерта не знаешь об этом, Тори! – прошипел я, с отвращением отталкивая её от себя. Она споткнулась, но не упала.

Я был зол, так зол, но кроме того, мне было страшно. Потому что она была права. Это безумие, я сошел с ума, вообразив, что смогу заполучить её! Сердце билось в бешеном ритме, я не мог сделать вдох. Я сжимал и разжимал руки, пытаясь справиться с паникой.

Тори захихикала, выпрямилась и оправила пальто.

- Правда? Полагаю, я понимаю Изабеллу Дуаер куда лучше, чем ты когда-либо. Если ты думаешь, что она бросит все и сбежит к тебе, тогда ты не так умен, как я думала. И я понимаю тебя. Я знаю, кто ты, и что из себя представляешь. Думаешь, я поверю, что ты случайно влюбился в наследницу многомиллионного состояния?

Руки сами сжались в кулаки. Я зажмурил глаза и опустил голову вниз. Никогда в жизни мне не хотелось ударить женщину, но сейчас я мечтал выбить из Тори все это дерьмо. Я старался держать себя в руках. Вместо того, что бы наброситься на нее, я швырнул через всю комнату столик с красками и кистями, крича от гнева. Даже если это напугало Тори, виду она не подала. Крепкий орешек: ни один мускул не дрогнул на её лице.

- Проваливай к черту отсюда! – прошипел я. – Ты уже достаточно сделала.

Он драматично вздохнула.

- Ты забываешься, Эдвард. Я здесь хозяйка.

- Ладно, тогда уйду я, – говорю, направляясь к двери.

- Эдвард, постой, – я остановился и обернулся. Выражение на её лице смягчилось, стало даже каким-то уязвимым – именно это меня когда-то в ней и привлекло. – Просто… не будь дураком. Тебе не одержать победу в этой игре. Её семья растопчет тебя. Но я… мы… у нас может все получиться. Нам ведь было хорошо вместе, правда? Тебе не нужны её деньги. Я могу позаботиться о тебе…

Меня замутило. Хотелось высказать ей все, но я не мог. Мне нужно было выбраться отсюда и найти Беллу. И я должен, наконец, избавиться от всей этой грязи раз и навсегда. Я слишком затянул с этим, и вот как все закончилось.

Мне хотелось накричать на нее. Хотело врезать ей и заставить замолчать, растерзать на куски за то, что она по-прежнему считала, что меня можно купить. Но я смотрел на комнату, все еще уставленную моими картинами. Все мои лучшие работы были написаны здесь. Я вкладывал всю свою душу, работая в этой комнате. Комнате, которая принадлежала Тори. Крошечная часть меня осознавала, что я не могу закончить все таким ужасным образом, иначе я никогда больше не увижу эти полотна снова.

Когда я заговорил, мой голос не был громким или злым, скорее, усталым и отчаянным.

- Тори, я понятия не имею, чем все это было для тебя, но для меня все было по-другому. Веришь или нет, но я был с тобой, потому что ты мне действительно нравилась, – она хотела что-то сказать и сделала шаг мне навстречу, но я поднял руку, останавливая её. – Точнее, мне нравилась та, которой, как я думал, ты была. Мне жаль, что тебе казалось, что ты вынуждена покупать меня. Ты ошибалась тогда и ошибаешься сейчас. Я не продаюсь.

Я не стал дожидаться её ответа и поспешил вниз по лестнице на улицу. Завидев приближающуюся машину, я выпрыгнул на проезжую часть и хлопнул по капоту, чтобы остановить. Было нетрудно догадаться, что Белла поехала домой, и я назвал водителю именно этот адрес. Я помнил о ней все, включая и то, где она жила. Выложив все наличные, которые у меня были в бумажнике, я стал умолять парня ехать быстрее.

Когда мы подъехали, швейцар медленно прогуливался туда и обратно по короткому отрезку тротуара перед стеклянными дверьми. Я помнил этого парня. Четыре года назад, в день отключения электричества, именно он встречал Беллу. Нет ни единого шанса, что он просто откроет мне дверь и позволит войти в здание.

Как только он отвернулся, я прошмыгнул к высоким клумбам у двери и спрятался за ними. Прошло совсем немного времени, буквально минут десять, и к зданию подъехало желтое такси, из которого вышла Белла. Я сглотнул и с трудом подавил в себе отчаянное желание схватить её. Она шла, опустив голову вниз. Она не ответила швейцару, когда он помогал ей выйти из машины. Её волосы были влажными, закрывая бледное лицо с огромными кругами под глазами…

Я даже представить не мог, что на самом деле произошло между ней и Тори, и боялся, что она возненавидела меня. Мне просто нужно было попытаться объясниться. Если бы мне удалось показать ей, как сильно я хочу все исправить, возможно, тогда она смогла бы понять.

Когда она прошла мимо меня, я вышел из своего укрытия, преградив ей путь, и позвал по имени. Она отпрянула от меня, отчаянно стараясь избежать моего прикосновения. Боже… После всего, что было между нами прошлой ночью, она теперь шугается меня… Мне хотелось что-нибудь расколошматить.

- Ты должен уйти, – произнесла она, и её голос был тихим и хриплым. Она хотела пройти мимо меня, но я не мог этого допустить. Я просто не мог позволить ей уйти.

Я протянул руку и дотронулся до нее.

- Только позволь мне объяснить…

- Я не хочу этого слышать! – закричала она. Я никогда не видел Беллу такой злой, и это пугало. В этот момент появился швейцар, он сжал мое плечо, оттаскивая от нее.

- Какие-то проблемы, мисс Дуаер?

- Никаких проблем, – огрызнулся я. – Мне просто нужно поговорить с Изабеллой.

Я немного пригнулся, чтобы встретиться с ней взглядом, тогда мы смогли бы отгородиться ото всех этих людей вокруг. Так было всегда, и сейчас нам нужно было лишь игнорировать всех, кто пытался встать между нами.

- Белла, пожалуйста… – пробормотал я, пытаясь дотянуться до нее. – Это не то, что ты подумала.

Белла резко вскинула голову и зло посмотрела мне в глаза.

- Это её здание?

Все во мне застыло. Она знала. Она знала обо всем. Я чувствовал себя голым и абсолютно ничтожным. Я даже не мог ответить ей, просто смотрел себе под ноги. Что угодно лучше, чем видеть на её лице разочарование и гнев.

- Тогда тут нечего обсуждать, – сказала она, делая шаг назад.

Я терял её. Я облажался и знал это, но ничего не мог поделать. Я мог только попытаться сделать все от меня возможное, чтобы это исправить. Для этого мне нужно, чтобы она осталась и выслушала меня.

- Черт возьми, просто дай все мне объяснить?! – от страха мой голос стал грубым и злым, и снова этот чертов швейцар втиснулся между нами, толкая меня в грудь.

- Послушай, друг, мисс Дуаер сказала тебе уходить, так что, тебе нужно убраться сейчас же.

- Белла, пожалуйста, – я пытался скинуть его руки, – просто поговори со мной!

Швейцар толкнул меня снова – этому ублюдку нужно держать свои руки подальше от меня! Я так устал бороться с каждым на этой чертовой планете, кто пытался встать между нами… Поэтому я толкнул его в ответ, желая убрать со своего пути. Но Белла лишь отступила еще дальше, и я выругался себе под нос. А затем в дверях появилась её мать, бесстрастно взирая на это чертово представление.

- Изабелла? Какие-то проблемы? – её голос казался ровным и равнодушным, но я знал её куда лучше.

- Все нормально, – пробормотала Белла. Я снова попытался поймать её взгляд, но она смотрела куда угодно, только не на меня.

Вместо этого, заговорила её мать:

- Это мистер Каллен, не так ли?

Это стерва прекрасно знала, кто я такой. Я был хорошо знаком с подобного рода поведением. Так они показывали, насколько твое существование незначительно для них.

- Он уже уходит, – резко ответила Белла, все еще избегая моего взгляда. Я начал паниковать. Если её мать вонзит в нее свои клыки, у меня никогда не будет ни единого шанса. Только не сейчас.

- Белла! – закричал я, но она проигнорировала меня.

- Мистер Каллен, – произнесла Рене Дуаер, – надеюсь, вы не вторглись на нашу частную территорию для того, чтобы преследовать мою дочь? Это было бы крайне неразумно с вашей стороны.

- Я пришел поговорить с Беллой, – огрызнулся я. – И это не ваше дело!

- Моя дочь – это мое дело.

Я не мог не фыркнуть. Дело. Серьезно? Она просто отвратительна. Дочь для нее всего лишь дело.

- Думаю, мы закончили, мистер Каллен. Тебе лучше зайти внутрь, Изабелла.

Я уже открыл рот, чтобы возразить, но Белла отвернулась и вошла в здание, пока швейцар удерживал меня за руки, чтобы я не прорвался внутрь.

Рене Дуаер остановилась и бросила швейцару через плечо:

- Если мистер Каллен появится снова, вызовите полицию и сообщите о нарушении границ частной собственности.

Чертова стерва.

Она ушла. Она ушла, и Белла ушла вместе с ней.

- Ты слышал миссис Дуаер. Тебе лучше убраться отсюда, пока все не зашло слишком далеко, – он отпустил мою руку и слегка оттолкнул, отчего я отшатнулся назад. Я просто стоял и смотрел на то место, где Белла была всего минуту назад, пытаясь осознать, что случилось, и что мне делать дальше. Мне нужно было попасть внутрь. Поговорить с ней. Но сегодня этого не случится.

Швейцар все так же стоял, скрестив руки, и пялился на меня.

- Не заставляй меня повторять, друг. Уходи.

Так я и сделал. Я потерпел поражение. Я знал, что мне нужно продолжать стараться, продолжать сражаться. Но я не знал, что делать именно сейчас, так что я сделал единственное, на что был способен, – я отступил.

*0*0*

Дорога до Джаспера заняла целую вечность. Автобус, две пересадки на метро и очень длинная прогулка пешком. Я добрался до места уже после полудня. Бар был открыт, но все еще пуст. Всего лишь пара старых завсегдатаев, живущих по соседству еще с тех времен, когда Red Hook (п.п.: портовый район Нью-Йорка, Бруклин) считался элитным районом. Хипстеры покажутся здесь только ближе к ночи.

Джаспер стоял за барной стойкой и болтал с постоянными клиентами, одновременно вытирая стаканы. Он поднял взгляд, когда открылась дверь, и яркий луч света пробился в помещение из-за моей спины. Он смотрел на меня лишь секунду, затем нахмурился и снова опустил взгляд.

- Неожиданно увидеть тебя здесь в такую рань, – размеренно произнес он. Но он уже понял, что со мной что-то стряслось. Потому что это был Джаспер, и он просто знал.

Я присел на табурет и, облокотившись на стойку, запустил пальцы в волосы и с силой их потянул. Глаза были опухшими, в них словно песка насыпали, и все тело болело.

- Что случилось? – спросил он через минуту.

- Даже не знаю, с чего начать, – мой голос был напряженным и тихим. Без лишних слов Джаспер налил в стакан пиво и поставил его передо мной. Мой любимый сорт. Ему не надо спрашивать, он и так знал. Он скрестил руки на груди и облокотился на полку позади него, ожидая, когда я заговорю. Когда этого не произошло, он вздохнул и начал первым:

- Это связано с Беллой?

- Да, – наконец, решился я. – Думаю, я действительно облажался… Нет, я знаю, что облажался.

- Так вы, ребята…

- Вчера вечером. Она приехала в студию. Из-за конкурса… ну, ты помнишь. В общем, после я попросил её остаться и…

Я взмахнул рукой, безуспешно пытаясь объяснить, что именно произошло прошлой ночью, но Джаспер понимающе кивнул.

- Пока все звучит неплохо. Так что случилось?

- Случилась Тори.

Джаспер присвистнул сквозь зубы и покачал головой. Он виделся с Тори лишь раз, но его неприязнь к ней была более чем очевидна. Я должен был прислушаться к нему.

- Что она сделала?

- Она пришла в лофт и наговорила кучу всякого дерьма Белле, пока я ходил за кофе.

- Черт, – пробормотал Джаспер.

- Ага, так и есть. Я поехал к ней, пытаясь все исправить или объясниться… неважно. Но она не стала со мной разговаривать, а затем её сумасшедшая мамаша пригрозила мне полицией. Поэтому я ушел. И теперь не знаю, что делать. Джаспер, что я наделал?

В конце концов, я посмотрел на него. Он все еще сверлил меня взглядом без каких-либо эмоций на лице.

- Черт, – пробормотал я, порываясь встать. – Я не должен был уходить. Мне нужно было остаться там до тех пор, пока она снова не выйдет. К черту копов…

- Присядь, – сказал Джаспер. – Это никому не поможет. Она напугана. Оно и понятно: какая-то стерва врывается в твою квартиру, открыв дверь своими ключами.

Я застонал и снова запустил пальцы в волосы.

- Не могу поверить, что Тори сделала это.

- А я могу, – фыркнул Джаспер. – Я говорил тебе быть с ней осторожным. Она всегда вела себя как собственница.

- Я знаю, знаю… Я пытался, ладно? Ты знаешь, что я пытался…

- Знаю. Просто нельзя доверять таким сучкам. Деньги только развращают их.

- Только не снова, – я поднял руку, прерывая его обличительную тираду против капитализма, правящей элиты американцев, угнетения рабочего класса, республиканцах и прочего зла.

Джаспер фыркнул, но ничего не сказал.

- Так ты думаешь, мне нужно дать ей время?

- Не совсем. Тебе нужно пойти туда и все исправить. Но, может, не сегодня. Кроме того, если ты покажешься там сегодня – тебя арестуют. Это ничем тебе не поможет.

- Черт, – снова пробормотал я, потому что это было единственное, что я мог сказать, подводя итог всему случившемуся сегодня. – Я даже не знаю, что мне дальше делать. Все так запуталось… Мне нужно убраться из этого лофта. Лучше было бы сделать это еще вчера.

- А что с тем местечком в Бронксе, которое ты нашел?

Я покачал головой.

- Я не могу так долго ждать. Ты не представляешь, как все закончилось у нас с Тори… Там остались все мои картины, а у нее есть ключи. Это же её здание – она может делать все что угодно.

Джаспер понимающе кивнул.

- Ты и правда думаешь, что она может так поступить с тобой?

- Я уже ничего не знаю. Неделю назад я бы сказал «нет». Мне казалось, что она просто одинока и отчаянно пытается цепляться за что-то, что больше не работает. Но сегодня? Она была по-настоящему зла. Жестока. И она действительно может вести себя как гадюка, если захочет…

- Слушай, ты можешь остановиться ненадолго наверху, там есть диван. Я позвоню парням, узнаю, кто свободен. Мы можем для начала поехать и забрать твои вещи. Оставишь все в подвале, пока не разберешься со всем этим дерьмом.

Наконец, я смог посмотреть ему в глаза и выдавить из себя улыбку.

- Спасибо, Джаспер.

- Без проблем. Этот ублюдок Хайден оставил свой чертов грузовик прямо у бара, и тот стоит уже несколько месяцев. Неплохо, наконец, получить от этого хоть какую-то пользу.

- Я ценю это, – пробормотал я в стакан пива.

Джаспер пожал плечами.

- Тебе придется замарать свои ручки, разбираясь по всем этим дерьмом. Это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Я кивнул и сделал большой глоток пива. Первым пунктом моего плана было напиться сегодня вечером и попытаться понять, как подобраться к Белле и что ей сказать, когда я, наконец, увижу её.

*0*0*

Я чувствовал себя долбанным сталкером, стоя через дорогу от Дома Беллы на следующий день. Я прятался за припаркованным у тротуара грузовиком, чтобы швейцар не заметил моего присутствия.

Весь вчерашний день мы потратили на то, чтобы вывезти все мои вещи из лофта. Для показа своей студии в рамках конкурсной программы я свез множество картин, которые были выставлены в разных ресторанах, книжных магазинах и кафе. Каждое полотно, что я когда-либо написал, находилось в этом помещении. Слава Богу, ничего, казалось, не изменилось с тех пор, как я покинул эту квартиру, но это не значит, что я собирался рисковать и оставлять здесь все свои работы и дальше.

К тому же, когда я, наконец, смогу увидеть Беллу, я должен быть абсолютно честен в том, что уже не имею никакого отношения к этому зданию – больше не должно быть никаких сомнений.

Теперь, спустя тридцать шесть часов, я вернулся сюда и был готов бороться любым возможным способом. Ну, я очень надеялся, что мне не придется драться, не говоря уже о вполне вероятном аресте, но мало ли что.

Я знал, что не могу просто зайти и подняться к ней в квартиру. В таких домах нужен ключ, открывающий доступ на нужный этаж. Но я надеялся, что удастся поймать её на выходе.

Я пробыл на улице семь часов с самого утра, но она все еще не появилась. Я видел, как её отчим ушел рано утром, затем вышла её настырная мать и вернулась обратно часом позже. Но не Белла.

Наконец ближе к полудню у меня появился призрачный шанс, когда швейцара, который работал все утро – того самого, что был здесь двумя днями ранее – сменил молодой парень, которого я раньше не видел. Я молился, чтобы тот, что постарше, не догадался оставить какую-либо информацию или записку обо мне.

Как только путь оказался свободен, я прошмыгнул позади фургона, вышел с другой стороны и перешел дорогу. Я направился прямо к нему, засунув руки в карманы, изображая уверенность, которой не было и в помине. Я слегка улыбнулся, прежде чем заговорить:

- Привет. Я здесь чтобы увидеться с Изабеллой Дуаер. Можете сообщить ей?

Он вежливо улыбнулся в ответ, и я облегченно выдохнул. Не похоже, чтобы он знал, кто я такой.

- Один минуту, я только позвоню.

Он нажал несколько кнопок и стал ждать. Я, тем временем, жутко нервничал, обливаясь холодным потом. Телефон все звонил и звонил, но никто так и не ответил. Причину этому я понял несколькими секундами позже, когда Рене Дуаер вышла из здания через стеклянные двери. Она резко остановилась, когда увидела, что я разговариваю со швейцаром. Я заставил себя посмотреть прямо на нее.

- Мистер Каллен, – произнесла она, медленно растягивая слова. – Думаю, я ясно дала понять, чтобы вы держались подальше от моего дома.

Боже, я ненавижу эту женщину.

- Это не вам решать. Мне нужно поговорить с Беллой.

- Думаю, вы скоро поймете, насколько это решать мне, – насмехалась она надо мной, затем перевела взгляд на швейцара. – Вызывай полицию, Пол.

Несколько секунд я просто смотрел на нее. Она что, черт возьми, это серьезно?

- Белла взрослая. Вы не можете принимать за нее решения.

- Я могу решать, кому входить в мой дом, а кому нет, так вот вам туда никогда не попасть.

- Это и дом Беллы тоже. Боже правый, она может хотя бы узнать, что я здесь! – теперь я кричал, что было чертовски глупо с моей стороны. И рушило все мои планы. Ситуация вдруг вышла из-под моего контроля. Копы уже были в пути. Все стремительно катилось под откос. Но мне уже было все равно. Я чувствовал себя беспомощным и злым, и эта ужасная женщина снова встала между мной и Беллой, намериваясь помешать мне.

- Вам нечего здесь делать, мистер Каллен, – сказала она тихо и угрожающе. На какой-то момент мне показалось, что она ненавидит меня даже больше, чем я её, если такое вообще возможно. – Вы повеселились с ней, но ей нужно возвращаться в реальную жизнь, в которой вам нет места. Сделайте себе одолжение и просто уходите. Иначе я могу сделать так, что сегодняшний день закончится для вас действительно плохо.

- Да пошла ты! – выплюнул я ей. – Не нужно угрожать мне, словно гребаная владычица мира! Она не твоя собственность!

- Нет, она не моя собственность, но я содержу её, что, по сути, одно и то же, ты так не думаешь?

- Думаешь, ей есть дело до твоих денег?

- А думаешь, нет? Считаешь, что хорошо её знаешь?

- Уверен, куда лучше, чем ты.

- Будь это так, ты бы знал, что здесь её нет.

Я застыл, потому что это было определенно не то, что я ожидал услышать.

- Где она?

Всю перепалку Рене Дуаер смотрела мне прямо в глаза, но в этот миг она отвела взгляд, на лице промелькнула растерянность. Все это время она блефовала. Белла не могла остаться здесь, осторожно устроившись под колпаком роскошной жизни и тотальным контролем своей матери. Теперь я был в этом абсолютно уверен.

- Скажи мне, черт подери, где она? – прорычал я со всей яростью в голосе, на которую только был способен. Швейцар встал позади меня, но он был моложе и менее уверен в себе, чем предыдущий. Казалось, он не собирался марать свои руки об меня. Но если так пойдет и дальше, не сомневаюсь, что он все же решится на это.

Рене полоснула по мне взглядом, пылающим нескрываемой яростью. Она была в таком бешенстве, что даже побагровела.

- Я не видела эту маленькую неблагодарную сучку и ничего не слышала о ней с позавчерашнего дня! Она ушла!

Казалось, меня пнули в живот, будто выбили весь воздух из легких. Ушла…

- Куда? – прошептал я.

- Понятия не имею. Полагаю, она сбежала в эту чертову дыру в Вашингтоне. Она может хоть сгнить там, мне плевать!

Я покачал головой, не веря, что она говорит это о Белле, своей дочери. Эта женщина просто монстр!

- Не смей говорить о ней такое!

- Напоминаю, что ты находишься на территории моей частной собственности, так что не тебе мне указывать, Каллен. Теперь ты, наконец, уберешься отсюда, не так ли? В конце концов, теперь у тебя нет никаких причин оставаться здесь. Ты уже достаточно натворил.

И, словно завершающий аккорд её речи, с воем сирен и включенными мигалками, подъехала полицейская машина. Людям из Южного Бронкса приходится ждать по сорок пять минту, истекая кровью, но только не Рене Дуаер – к ней копы прикатили в мгновение ока. Ненавижу этих ублюдков и власть, дающую им право держать весь этот мир в кулаке. Ненавижу.

Двое вооруженных копов схватили меня за руки, оттаскивая от Рене Дуаер, будто я действительно напал на нее. Я даже не пытался сопротивляться, позволяя им себя увести. Но это не значит, что я закончил с ней.

Рене застыла на месте и смотрела, как меня уводят, – на лице ни единой эмоции.

- Я уйду! – прокричал я ей. – Но послушай меня. Я найду её, я клянусь! И я проведу всю свою оставшуюся жизнь, доказывая ей, насколько она прекрасна. Я сделаю все, чтобы восполнить то, чего ты дать не могла! Ты же мне отвратительна!

Она широко распахнула глаза, её лицо побелело от ярости, но я просто отвернулся, позволяя копам прижать меня лицом к машине. Я не сопротивлялся, пока они заламывали мне руки за спиной и надевали наручники. Они ничего не могли сделать мне, как и Рене Дуаер, – все самое худшее, что могло со мной случиться, я сделал собственноручно.

*0*0*

Слава Богу, я попал за решетку в будний день. Камера была почти пуста. Только я и один парень, напившийся до беспамятства; он отключился и теперь отсыпался. Я использовал свое право на телефонный звонок, чтобы позвонить Джасперу, а затем просто сидел на скамейке, обхватив голову руками, и думал.

Много думал.

Думал обо всем, что наделал – о каждом принятом решении со времен школьного выпускного – обо всем, что привело меня к такой действительности. Потому что, давайте посмотрим правде в глаза: Вселенная не могла послать мне знак более очевидный, чем заключение в тюремной камере – пришло время пересмотреть свои жизненные приоритеты.

Я думал о своей первой и на самом деле самой огромной ошибке – Мими Вейгерт. Внутри до сих пор все сводило при мысли об этом, даже по прошествии четырех лет. Казалось, что я никогда не смогу отмыться от всей этой грязи, стереть с себя вечное пятно позора.

Я думал о том, к какому унизительному и разрушительному пути привели меня связи с женщинами вроде Мими. Я ведь почти ступил на этот путь с Дианой, но, хвала Господу, я встретил Беллу, и как бы ужасно больно и отвратительно мне ни было сейчас, я благодарен. По крайне мере, это вправило мне мозги.

Я думал обо всех уступках и жертвах, на которые мне пришлось пойти ради моего искусства. Я и мое искусство были единым целым. И каким-то образом все это казалось оправданным.

Нет, не совсем так. Я сидел там, и все, на чем мой взгляд мог сфокусироваться, была серая бетонная стена, я тогда я осознал, что вовсе не чистый порыв к созиданию послужил толчком всему этому. Не только. Мне было необходимо общественное признание. Что хорошего в живописи, если только ты один видишь эти картины? Какой в этом смысл, если в мире нет такой стены, куда ты мог бы повесить свои работы, если люди не смотрят на них и не говорят о них?

В этом то и была проблема. Я помню, как я впервые попал в художественную школу, и я едва мог остановиться писать холст за холстом, предлагая учителям новый материал для критики. Мне так многое хотелось выплеснуть, что я отчаянно цеплялся за эти холсты. Я не переживал о том, увидят ли их или что подумают. В этом был весь я – то, о чем я думал, и что чувствовал. Мнение остальных людей было вторичным. Что произошло? С каких пор чужое мнение стало значить для меня больше, чем само искусство?

В конечном итоге, я даже смог осознать, что именно разрушительное стремление к успеху привело меня к Тори. Да, я перестал торговать самим собой. Я честно работал за честные деньги. Но ощущение поражения не покидало меня. Я чувствовал себя обманутым. Я чувствовал себя неудачником. Почему? Я продолжал писать картины. И мои работы были неплохими. Почему же я пребывал в таком упадке, когда повстречал Тори? Потому что не продал ни одной картины за год? Потому что мне приходилось разливать выпивку, чтобы сводить концы с концами? Что со мной было не так, почему я не мог просто получать удовольствие от жизни? Немного лести от Тори – и этого оказалось достаточно, чтобы вскружить мне голову?

О чем, черт возьми, я думал, когда переехал в её здание? Да, весь мой мир рушился на глазах, но, в конечном счете, это спасло меня от меня самого… Что если бы Белла не вернулась в мою жизнь в прошлом месяце? Что еще могло бы упростить мою жизнь? Позволил бы я Тори сделать мне еще пару одолжений? Заплатить еще за что-нибудь? Я не знал ответов на эти вопросы, и потому мне было тошно от самого себя.

Очевидно, мне нужно было что-то менять в своей жизни. И прежде всего, главное. Белла. Мне нужно было найти её и все исправить. Но начать нужно было с себя самого. Уехать подальше от этой жизни и людей, которые превращали меня в человека, которого я едва ли знал…

Рене Дуаер решила не выдвигать обвинения. Предполагаю, мне следовало быть благодарным, но копы держались меня там до восьми часов следующего утра, несмотря на то, что Джаспер приехал за мной до полуночи. Сомневаюсь, что это было законно. Но, похоже, Рене была способна досаждать мне, где бы я ни находился.

Джаспер отвез меня обратно в бар, и следующие семь часов я отсыпался у него на диване, так как не спал всю прошлую ночь. Проснувшись днем, я начал обдумывать план действий.

Очевидно, звонить Белле смысла нет. Она ни за что не ответила бы мне или кому бы то ни было. Если догадка Рене оказалась верной, и она вернулась в Вашингтон, оставалось только одно – я тоже должен поехать туда.

Я достал свой ноутбук, думая, с чего стоит начать. Я прокручивал в памяти каждый разговор с Беллой и пытался найти хоть какую-то зацепку, которая сможет подсказать мне, где она. В конечном итоге, ответ был прост – её отец. Не было ни единого шанса, что я смог бы забыть историю, которую она рассказала мне, о том, как он погиб при исполнении. Более того, не было ни единого шанса, что я смог бы забыть её фамилию… её настоящую фамилию. Свон.

Я ввел в Гугл «Свон Полиция Вашингтон».

Первая же ссылка привела меня к статье местной газеты «Форкс».

«Всеми любимый шериф полиции убит при исполнении».

Это была объемная статья. По-видимому, Форкс был маленьким городком, и смерть офицера Чарльза Свона стала большой новостью. Слова скорбящих, искренне переживающих смерть офицера Свона граждан и его краткая биография. Конечно, в ней упоминалось и о его юной дочери, Изабелле, опеку над которой взяла её мать, живущая «не в этом штате». Держу пари, когда вышла эта статья, её мать еще даже не нашли. Я злился на Рене снова и снова, но ярость ни к чему бы меня не привела, так что мне пришлось просто смириться с этим.

Значит, Форкс, Вашингтон. Еще несколько запросов в Гугле, и я нашел данные о том, какой именно дом в Форксе был собственностью Чарльза Свона. За десять лет владелец сменился, и теперь им стала И. Дуаер. Ей все еще принадлежал дом, в котором она выросла. Лучше и быть не может.

Беглый взгляд на карты в Гугле, и я узнал, что Форкс находится на самом краю западной части Североамериканского континента. Крошечная точка между океаном и Национальным лесным заповедником. Как мне вообще удастся добраться туда?

Я и так знал, что мне не по карману ни билет на самолет, ни билет на автобус, но я должен был уточнить. Не по карману. Следующий пункт – Крейгслист (п.п.: доска объявлений в интернете). Я разместил объявление о поиске попутчиков по крайней мере до Сиэтла. Если я смогу добраться так далеко, я придумаю, как доехать до Форкса.

После этого я мог только ждать. Я начал брать смены в баре у Джаспера. Мне хотелось делать это бесплатно, чтобы отплатить ему за помощь. Но Джаспер даже слушать этого не хотел. Он настаивал, что мне нужны будут деньги во время моего путешествия через всю страну, мне пришлось признать, что он прав, таким образом, я получал свою зарплату. Из-за ареста мне пришлось иметь дело с разной юридической хренью, но ничего слишком сложного в этом не было, и ситуация разрешилась довольно безболезненно. Разобравшись с этим, все, что мне оставалось, – работать и размышлять.

Через неделю после того, как я разместил объявление, мне пришел ответ от парня из колледжа Хантер. Он бросил учебу и направлялся домой в Сиэтл. Он показался мне довольно подозрительным, но так как других вариантов у меня не было, я согласился. Я должен был платить за топливо, а он взамен вез мою задницу через всю страну. Лучшего варианта я придумать не смог.

Еще неделю спустя я поблагодарил Джаспера за его безграничную помощь, собрал минимум вещей в старый армейский рюкзак и отправился в путь с Тайлером.

Тайлер был под кайфом, когда забирал меня, и таким он оставался на протяжении всего нашего мучительного пути. Хуже того, когда мы уже выехали, и у меня не осталось ни единой реальной возможности вернуться обратно, он сообщил, что собирается по пути сделать пару остановок, чтобы повидаться с друзьями. Он сказал, что так мы сможем вдобавок сэкономить деньги на гостиницах, что, я вынужден был признать, оказалось весьма неплохо.

Друг номер один жил в Луисвилле, штат Кентукки, и чтобы добраться до него, нам надо было свернуть с дороги и проехать через весь штат Огайо. Я громко запротестовал, когда узнал об этом, но к тому моменту мы уже были в Кливленде, а мне нужно было сохранять спокойствие, если я собирался добраться до своей цели.

Очевидно, он пытался нагуляться вдоволь, прежде чем вернется домой, и то, что предполагалось как остановка на одну ночь, затягивалось на день и на два, пока Тайлер отрывался со старыми школьными друзьями. Я прижимал свою задницу, разглядывал карту и старался не лезть на стенку от отчаяния.

Не то, чтобы эти задержки были единственными, что меня нервировало. Я все еще не знал, что сказать Белле, когда найду её, если она действительно там. Безумие, что на кону стояло мое будущее счастье с женщиной, которую, как я теперь понимал, я люблю, а у меня не было ни единого козыря.

Тайлер не понимал, почему я был так «встревожен». И потому мне еще больше хотелось врезать по его глупой, обдолбанной роже.

Друг номер два жил в Денвере. Это означало, что нам нужно было свернуть на Трассу 80 вместо Трассы 90. и это было слегка не по пути, хотя дорога все равно вела на запад. Но, как и Луисвилль, эта остановка не ограничилась одной ночью. Прошло два чертовых дня, прежде чем я убедил Тайлера, что мне очень нужно добрать до Сиэтла до конца этого года.

После этого я постоянно торопил его. Через два бесконечно долгих дня мы прибыли в Сиэтл – уставшие, голодные и грязные. Но мне было все равно. Я попросил Тайлера высадить меня в центре города, и я еще никогда не был так счастлив увидеть кого-нибудь еще, кроме него.

Сиэтл оказался сущим кошмаром. Довольно милый город, но мне хотелось поскорее уехать оттуда и очутиться в Форксе, что было довольно нелегко сделать ввиду отсутствия машины. Я сходил на автобусную остановку, и там мне подсказали, что стоит начать с парома на остров Бэйнбридж, который отправляется рано утром. Я смог немного поспать на скамейке у паромного терминала, а затем еще немного по пути на остров.

Когда я добрался до острова, то пытался среди множества автобусов найти хотя бы один, на котором можно доехать до Форкса. Я даже спросил об этом у водителя пустого лесовоза, так как он выглядел так, словно точно знал, что к чему. Наконец, впервые за долгое время, удача повернулась ко мне лицом. Его путь проходил через Форкс, и он сказал, что будет рад компании в такой долгой поездке.

Я благодарил небеса за это и молился, чтобы он не оказался серийным убийцей. Он не оказался убийцей. Его звали Стив, и он был очень рад поговорить с кем-нибудь. Я же был слишком измотан и не мог толком поддерживать беседу, но его, казалось, это мало волновало. Он без умолку болтал о своих детях, которые жили с его бывшей женой в Такоме, и о том, сколько раз в месяц ему приходится ездить по одному и тому же маршруту. Он спросил, зачем мне нужно в Форкс, и когда я сказал ему, что еду к девушке, он просто улыбнулся и кивнул, словно это все объясняло.

Очень долго мы ехали вдоль пролива Хуан-де-Фука. Серебристая вода была спокойной, течение легким, за синим туманом виднелся далекий берег Британской Колумбии под пасмурным небом. Эта прохлада и спокойствие напомнили мне о Уистлере, которого Белла показывала мне той ночью во Фрике. И внезапно то, что она должна быть именно здесь, показалось мне таким правильным. Этот воздух и свет идеально подходили ей. У меня не было никаких реальных доказательств того, что, покинув Нью-Йорк, она отправилась сюда, но я кожей чувствовал, что она здесь. Она здесь, так близко от меня.

Проходили часы, пока мы ехали по Шоссе 101 вдоль Олимпийского Национального заповедника; пейзаж вокруг постепенно менялся. Это был самый зеленый лес, что я когда-либо видел. Было пасмурно, но впервые я не возражал против отсутствия солнца и света. Рассеянный, холодный свет подходил к темному, первобытному лесу вокруг. Несмотря на плотную полосу деревьев, сохранялось ощущение простора и удивительного спокойствия. Возможно, в моей голове был бардак, а в груди все сжималось от постоянной тревоги, но здесь я мог дышать. Воздух был чистым и пах сосной. Уверен, ей нравится леденящая тишина и покой, присущий этому месту.

После бесконечной двухполосной дороги с беспросветной лесной полосой вдоль нее начали проявляться признаки цивилизации – заправки и автомастерские. Наконец, Стив свернул на обочину дороги, пейзаж вокруг которой несколько отличался от того, что я видел до сих пор.

- Мы приехали, – улыбаясь, сообщил он.

- Мы приехали куда?

- Твоя остановка, – сказал он. – Точка на твоей карте. Это здесь.

Я посмотрел туда, куда указывал Стив, и увидел просвет между деревьями, который принял бы за обычную тропу, если бы вообще заметил. Справа, наполовину закрытый еловыми ветвями, стоял дорожный указатель. Картер-роуд – адрес покойного шерифа Чарльза Свона.

Пульс подскочил, меня пробил пот. Я поблагодарил Стива и вылез из кабины грузовика. Он отъехал от обочины и умчался вдаль. И вот я остался один посреди пустой дороги в сгущающихся сумерках.

Я сделал глубокий вдох и пошел вниз по улице. В самом начале Картер-роуд справа стоял дом, но не её. Дальше на сотню ярдов расстилалось лишь поле, да и кое-где виднелись деревья. Наконец, слева я заметил небольшой двухэтажный белый деревянный дом. Скромный и простой, с большим раскидистым вязом во дворе, склонившимся над крышей. Больше других домов на улице не было, и надпись на почтовом ящике подтвердила мои догадки.

Дом Беллы.

Если бы только она была здесь. Господи Боже, пусть она будет здесь…

Я пересек двор, пройдя по узкой потрескавшейся бетонной дорожке, а затем остановился и задумался на секунду. Я был так озадачен тем, как добраться сюда, что только сейчас мне пришло в голову, что, возможно, я очень хреново выгляжу. Я не менял эту одежду три дня, не мылся и не брился. Я едва спал, и не только на протяжении этой поездки. Я почти не смыкал глаз с тех пор, как последний раз видел её в Нью-Йорке.

Я вытер влажные ладони, проведя ими по бедрам, но это мало помогло. Я чертовски нервничал и вообще не знал, что ей сказать. У меня были недели, чтобы обдумать это. Я проводил дни, глядя на сменяющийся пейзаж за окном, и тогда мог легко подобрать идеальные слова, но теперь стоял здесь в полной растерянности.

Я стоял и думал, что мне сказать, после того, как постучу в дверь, как вдруг, она открылась сама.

И вот она.

В большом кремовом шерстяном свитере, джинсах и носках; её длинные волосы были стянуты в небрежный хвост на затылке. Она выглядела так же, но проще и свежее. Никакого маникюра, макияжа, никаких бриллиантов в ушах и на пальцах, никаких каблуков и вычурных платьев. Просто Белла. Так она выглядела даже моложе – точно как в тот день, четыре года назад, когда я впервые её встретил.

Она вышла на крыльцо, посмотрела в мою сторону и застыла на месте. Наши взгляды встретились, и я попытался поглубже вздохнуть, но не смог. Она ничего не говорила. Казалось, что она даже не дышала. Я все еще не знал, что сказать, но нужно было с чего-то начать:

- Привет.

Она моргнула и стала пристально всматриваться в мое лицо. Затем открыла рот, и тут же закрыла, и только после этого я смог снова услышать её голос:

- Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Что ж, это будет непросто.