Глава 15.

Когда Белла проснулась, она зевнула и потянулась, протянула руку и… пустота. Эдварда не было, и его половина кровати была холодной. Его не было уже какое-то время.
Чувство беспокойства захлестнуло ее. Оно было знакомым; она испытывала его раньше. От этого чувства ее замутило. Она резко сбросила ноги на пол и увидела маленькую записку на тумбочке, прислоненную к бокалу с водой, в которой плавали ломтики лимона. Записка была написана старомодным почерком перьевой ручкой, и она гласила следующее:
Прекрасная Изабелла,
Я ушел, чтобы раздобыть что-то особенное на завтрак,
Пожалуйста, пользуйся ванной в главной спальне, она лучше.
Я положил туда для тебя кое-какие личные вещи.
Ты можешь брать все что угодно из моего комода и шкафа.
Пожалуйста, останься.
Твой, Эдвард.
P.S. Прости за дерзость, но твой вид, спящей у меня на руках, это самое прекрасное, что я когда-либо видел.
Вот это да! Как он это делает?
Белла залилась румянцем. У профессора определенно был план со словами… и цветами, и музыкой, и шоколадным тортом… Она положила руку на лоб, пытаясь собраться с мыслями. Шоколадный торт стал ее новым любимым десертом. И воспоминание о ее пальчиках у него во рту, и то как он искусно играл с ними языком…
Сконцентрируйся, Белла. Тебе нужно принять душ и предпочтительно холодный. Она быстро выпила воду, которую он для нее оставил, потом постучала запиской по губам, ожидая, что Эдвард ждет ее на кухне. Она насторожилась. В последний раз, когда она спала с ним в его кровати, пробуждение в гостиной было очень грубым. Хотя он и был нежным с ней прошлой ночью, она беспокоилась, что он мог накричать на нее сегодня утром.
Она открыла дверь гостевой комнаты и высунула голову в холл, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки жизни. Когда она удостоверилась в том, что была одна, она тихонько прошла в главную спальню и закрыла за собой дверь. Она взяла свою одежду, вошла в большую ванную и убедилась, что дверь заперта. Эдвард оставил еще одну записку, которую прислонил к бокалу с апельсиновым соком. Он был украшен кусочком апельсина. У Эдварда был пунктик насчет украшения.
В записке Белла прочла следующее:
Изабелла, надеюсь здесь ты найдешь все, что тебе нужно.
Если нет, Элис снабдила всем необходимым туалетный столик в гостевой ванне.
Пожалуйста, не стесняйся.
Моя одежда в твоем распоряжении. Пожалуйста, возьми свитер, потому что сегодня похолодало.
Твой Эдвард.
Белла пила апельсиновый сок, пока изучала предметы перед ней. На туалетном столике с военной точностью лежали новая зубная щетка в упаковке, зубная паста, новые одноразовые бритвенные станки (на которые она посмотрела с удивлением), различные предметы гигиены фирмы Bliss, с ароматом ванили и бергамота, и лавандового цвета губка для душа.
Неужели Эдвард просил Элис приобрести эти предметы для гостей? Или Эдвард был человеком, который случайно держал неиспользованные губки для душа специально для таких случаев? А может он следовал цветовому коду: лавандовый для девственниц, красный для Тани, черный для профессора Сингер, зеленый для шлюх Мейсена… Белла сомневалась, что лавандовую хоть раз использовали.
Белла прервала себя. Эдвард просил прощения и деликатно пытался намекнуть, чтобы она воздержалась от поспешных выводов о нем. И вот она делает поспешные выводы из-за губки для душа. Оглянувшись, она обнаружила белый турецкий хлопковый банный халат, который висел на двери, и пару женских тапочек у ванны. Они были слишком велики для ее крошечной ноги, и также велики для Элис.
На этот раз негативная реакция Беллы ограничилась только закатыванием глаз. Она сняла его футболку и боксеры, свои черные стринги и приготовилась принять душ. Она некоторое время разбиралась как работает его причудливый душ, у него было несколько режимов работы, давления воды и температуры, в общем он был очень сложным. Беллу заинтересовал только большой центральный душ с тропической лейкой, который контролировался последней кнопкой, которую она нажала.
Пока она окружала себя ароматами ванили и бергамота, и старалась не думать о чае Cream Earl Grey, Белла начала задавать себе серьезные вопросы. Она подозревала, что Эдвард захочет поговорить с ней как можно скорее. Этот разговор, вероятно, будет болезненным. И что она будет делать потом? Попытается быть ему другом? С какой целью?
Белла вскоре поняла, что если она будет сосредоточена только на будущем, она не решит вопрос своего прошлого, по крайней мере, адекватно. Поэтому она решила сосредоточиться исключительно на их прошлых взаимоотношениях, включая его грубость и снисходительность в прошлом семестре. Ему необходимо оправдать себя, а ей необходимо слушать его без поспешных выводов. И тогда она скажет ему, что именно она думала о его действиях.
Да, разговор обещал быть болезненным. Для них обоих. Печально осознавать, что у нее никогда не было здоровых романтических отношений, когда единственная вещь, которую она хотела в жизни, это насладиться привязанностью и любовью. И Эдвард, несмотря на то что, он выходец из приличной семьи, умный, красивый, богатый, был вероятно неспособен на здоровые романтические отношения вовсе.
Отношения Рене были далеки от здоровых и нормальных, и Белла слишком многое видела с раннего возраста, бесконечная череда бесчисленных разногласий. Напротив, отношения Чарли и Сью Клирвотер были вполне нормальными, совсем не повседневными. Они заботились друг о друге, думала Белла, но их забота была маленькой и прохладной, как далекие звезды.
Любовь Эдварда будет горячей, как солнце, если он вообще способен кого-либо любить. Очевидно, что он любви предпочитает секс; или он просто объединяет эти два понятия. Что еще хуже — думает, что секс это любовь, или думает, что эти два понятия могут быть отделены друг от друга и предпочитает только секс?
Белла позволила теплой воде литься потоком, смывая все мысли и образы, которые она нарисовала, все что она чувствовала к нему.
Я не обладала даже частью того счастья, которое было у Эсми и Карлайла. У них был идеальный брак. Они всегда доброжелательно разговаривали друг с другом. И они были равными…
Белла вышла из душа, оделась в халат Эдварда и обернула толстое белое полотенце вокруг вьющихся волос. По крайней мере, она думала, что это халат Эдварда. Но это был не его запах.
Она одела тапочки и отправилась на охоту за какой-нибудь одеждой в спальню Эдварда. Она нашла пару носков, белую майку и пару дартмутских боксеров в его комоде, все это более или менее подходило ей по размеру. Потом она пошла в большую и безупречную гардеробную Эдварда и шлепнула по выключателю. Ряд за рядом тщательно сложенной одежды встретили ее с трех сторон. Она подошла к дальней стене и начала ходить среди кучи свитеров и кардиганов, почти все из кашемира от Loro Piana, которые были аккуратно разложены между деревянных разделителей на полках. Она быстро нашла британский зеленый свитер, который она заимствовала ранее, и с удовлетворением заметила, что он вернулся в свое исходное идеальное состояние. Она смело поднесла свитер к носу и слегка вдохнула, и улыбка удовольствия расцвела на ее лице, когда она поняла, что он пах Aramis и Эдвардом. Он, должно быть, носил его после возвращения из химчистки.
И тут что-то блестящее попалось ей на глаза. Прислоненные к стене слева от нее и наполовину скрытые висящими куртками и пиджаками, стояли черно-белые фотографии Эдварда. Она узнала крайнюю фотографию, которая висела над кроватью. Она была слегка эротичная и почти нежная. Она напомнила ей скульптуру Родена «Поцелуй Ангела».
Ему не стоило стесняться этой фотографии, она прекрасна.
Белла хотела бы, чтобы она вернулась на свое место. Часть ее хотела, чтобы Эдвард смотрел на нее также, как мужчина на фотографии смотрит на женщину. Хоть раз! Она выключила свет и вышла из гардеробной, почти спотыкаясь о свои тапочки и носки, когда входила в спальню. Она взяла их в руки вместе со свитером и пошла обратно в ванную, чтобы одеться.
Пока она чистила зубы и вытирала волосы полотенцем, то рассматривала свое лицо в зеркале. Она выглядела усталой. Была бледной, как обычно, с темными кругами под глазами. Ее глаза выглядели слегка тусклыми, и на шее проступали вены. Она выглядела больной, на самом деле, после пары недель драмы и недостатка сна, и контраст между бледной кожей и темными волосами не улучшал ситуацию. Элис не подумала оставить косметику для ночных гостей Эдварда. Совершенно ясно, что это недосмотр с ее стороны.
Быстро одевшись, Белла отважилась пойти на кухню. Эдварда нигде не было.
Она затолкала свою грязную одежду в свой голубой рюкзак L.L. Bean, который стоял возле барной стойки. Она вытащила свой телефон и конверт. Уселась на барный стул и проверила свою голосовую почту. Ее ждали пять сообщений от Питера, одно настойчивее другого, кульминацией всего было сообщение, что он стоит под окнами ее дома на Мэдисон Авеню и звонит ей в дверь.
Дерьмо. И она не знала как объяснить, что случилось. Но и игнорировать Питера она тоже не могла, поэтому она быстро приготовила оправдание и отправила ему смс. «Привет, Питер. Прости. Не услышала звонка в дверь. Может, сломан? Мейсен ругал меня, но я не буду бросать класс. (фу) Нужен новый руководитель. Работаю над этим. Поболтаем позже и спасибо. Б.»
Она надеялась, что ее сообщения будет достаточно, чтобы занять его, пока она не придумает лучшего объяснения. Она полагала, что нужно поговорить с Эдвардом о том, какую историю придумать совместно.
Кое-что что Эдвард сказал вчера разожгло ее любопытство о содержании конверта, который он положил в ее почтовый ящик. И когда она проверила его, в дополнение к черному кружевному лифчику, она нашла свой iPod. Она достала его, воткнула наушники в уши и прокрутила музыку в раздел «Недавно добавленные песни», где нашла, что Эдвард добавил две песни.
Первая песня была «Речь Просперо» Loreena McKennitt. С удивлением, Белла слушала навязчивый женский голос, поющий следующие слова из Шекспира:
«Отрекся я от волшебства.
Как все земные существа,
Своим я предоставлен силам.
На этом острове унылом
Меня оставить и проклясть
Иль взять в Неаполь — ваша власть.
Но, возвратив свои владенья
И дав обидчикам прощенье,
И я не вправе ли сейчас
Ждать милосердия от вас?
Итак, я полон упованья,
Что добрые рукоплесканья
Моей ладьи ускорят бег.
Я слабый, грешный человек,
Не служат духи мне, как прежде.
И я взываю к вам в надежде,
Что вы услышите мольбу,
Решая здесь мою судьбу.
Мольба, душевное смиренье
Рождает в судьях снисхожденье.
Все грешны, все прощенья ждут.
Да будет милостив ваш суд.»
(Уильям Шекспир. Буря. Перевод Мих. Донского)
Белла прослушала песню дважды и была впечетлена и словами, и музыкой. Она давно знала, что Эдвард был пылким; так сказала Эсми. И Белла испытала его пыл на себе в их первую встречу, когда он пристально смотрел ей в глаза, как будто она была первой женщиной, которую он когда-либо видел. Как будто она была Евой.
- Изабелла?
Она вскрикнула и прижала ладошку ко рту. Эдвард стоял перед ней с тремя маленькими пакетами в одной руке и букетом фиолетовых ирисов в другой.
Испугавшись, она сняла наушники с ушей. Он посмотрел на ее iPod с любопытством и улыбнулся несколько натянуто. Белла улыбнулась ему.
В ответ он наклонился к ней, их глаза встретились, он слегка прижался губами к ее левой щеке, а потом к правой. Белла думала, что он приближался к ее губам, поэтому когда он коснулся ее щеки, она была разочарована. Тем не менее, искра проскочила к ней от его губ, заставляя ее сердце биться быстрее.
Она покраснела и опустила взгляд на руки.
- Доброе утро, Изабелла. Я рад, что ты осталась. Как спалось? - голос Эдварда был мягким.
- Я хорошо спала - потом.
Эдвард поставил цветы и продукты за ней на барную стойку.
- Так же как и я.
Он не сдвинулся с места, чтобы коснуться ее, но следил взглядом за ее пальцами. Белла слегка вздрогнула, когда вспомнила, что он сделал с ее пальцами вчера вечером.
- Ты замерзла?
- Нет.
- Ты дрожишь.
Эдвард нахмурился и между бровями пролегла складка.
- Ты нервничаешь из-за меня?
- Немного.
Эдвард ушел на кухню и стал распаковывать продукты.
- Что ты купил? - спросила она, указывая на пакеты.
- Печенье и багет. Здесь за углом французская булочная, которая делает лучшие булочки с шоколадом в городе. Еще немного сыра из магазина внизу, фрукты и сюрприз.
- Сюрприз?
- Да, - улыбнулся он и стал ждать.
Она наморщила нос. — Ты скажешь мне что это за сюрприз?
- Если я скажу тебе, то это уже не будет сюрпризом.
Она закатила глаза, и он рассмеялся над ней.
- Baci, - сказал он. («поцелуй» с итальянского — прим. перев.)
Белла замерла.
Поцелуи?
Эдвард увидел ее реакцию и понял, что двойной смысл мог быть неправильно истолкован. Он вынул что-то из одного пакета и положил в правую ладонь, так как протягивают например лошади яблоко.
Сходство не ускользнуло от Беллы, которая посмотрела на маленькую, обернутую в фольгу шоколадку со вздернутым носом.
- Я думал ты любишь шоколад, - сказал он, и в его бархатном голосе послышались нотки боли. — Когда Антонио дал тебе одну, ты сказала, что они твои любимые.
- А они и любимые. Но предположительно я не должна брать шоколад от незнакомых мужчин, помнишь? Я думаю, ты дал мне четкое указание на этот счет, когда мы были в Лобби с Элис.
Белла взяла шоколадку и с нетерпением развернула ее, заталкивая в рот.
- Я не приказывал тебе этого.
Белла уставилась на него. А потом она жевала и проглотила шоколад.
- Ты шутишь?
- Нет.
- Ты с какой планеты? «Привет, меня зовут Эдвард, я с планеты непонимающих властелинов».
Эдвард нахмурился. — Очень смешно, Изабелла.
Он прочистил горло и поискал ее глазами.
- Хоть на минутку будь серьезной. Ты думаешь я помыкаю тобой?
- Эдвард, ты ничего не делаешь, но. У тебя только одна форма прямого распоряжения, и это приказ; делай это, делай то, иди сюда. И вдобавок ко всему, как и Питер, ты думаешь, что я как зверюшка из зоопарка. Или из детской книги.
При одном упоминании имени Питера, складка меж бровей Эдварда углубляется.
- Кто-то должен был присутствовать при разрешении нашей ситуации вчера. Я пытался защитить нас обоих. Я просил тебя поговорить со мной, Белла. Я пытался поговорить с тобой на протяжении нескольких дней, но ты отвергла меня.
Белла чувствовала, что ее раздражение начинало расти.
- А что я должна была делать, Эдвард? Твое эмоциональное состояние — это американские горки, и я хочу преодолеть подъем. Я никогда не знаю, когда ты собираешься быть милым и шепчешь что-то, от чего у меня перехватывает дыхание или скажешь что-то отвратительное, что разобьет мне… - Она остановилась.
Эдвард откашлялся.
- Я прошу прощения за то, что повел себя подло по отношению к тебе. Этому нет оправдания.
Белла что-то пробормотала себе под нос.
- Я считаю, что с тобой иногда трудно разговаривать. Я никогда не знаю, о чем ты думаешь и от тебя всего можно ожидать, когда ты в ярости. Как сейчас.
Она презрительно фыркнула. — Я не в ярости.
- Теперь мне нужно поговорить с тобой. — Его голос вновь стал мягким.
Эдвард рискнул и провел пальцами по длинным, влажным завиткам.
- Ты пахнешь ванилью, - прошептал он.
- Это твой шампунь.
- Ты думаешь я властный?
- Да.
Эдвард вздохнул.
- Это привычка, я полагаю. Годы жизни в одиночестве сделали меня грубым, и я не практиковался во внимательности к людям. Но я постараюсь следить за тем, как буду разговаривать с тобой в будущем. А что касается Питера и животных прозвищ, обидно, что он относится к тебе как к кролику. Кролики — закуска. Поэтому это надо прекратить. А как на счет Котенка? Я думаю это гораздо лучше.
- Только не в том случае, когда тебе двадцать три и ты маленького роста и хочешь, чтобы в академии тебя воспринимали серьезно.
- А как на счет того что тебе двадцать три, ты восхитительно миниатюрна, и кто-то кому тридцать три, он дипломированный преподаватель, говорит это тебе, потому что фактически он думает, что ты по-настоящему сексуальна?
Белла отстранилась. — Не смейся надо мной, Эдвард.
- Я никогда бы так не смеялся над тобой.
Эдвард серьезно посмотрел на нее.
- Изабелла, посмотри на меня.
Белла не отрывала взгляд от пола.
Эдвард подождал, пока она не встретит взгляд снова.
- Я бы никогда не посмеялся над тобой. И, конечно, не над чем-то вроде этого.
Она поморщилась и отвела взгляд.
- Но, возможно, Котенок — это словечко любовников.
Белла покраснела, в то время как Эдвард продолжал распаковывать продукты.
Наконец, он повернулся к ней.
- Для меня очень много значит, что я заснул с тобой вчера и ты была у меня в объятиях. Спасибо.
Ее взгляд стал задумчивым, и она отвела глаза.
- Посмотри на меня, пожалуйста, - выдохнул он.
Их глаза встретились, и Белла была удивлена выражением лица Эдварда. Он выглядел встревоженным.
- Тебе стыдно прийти ко мне в кровать?
Белла покачала головой.
- Это напомнило мне о нашей первой ночи вместе.
- Мне тоже, - прошептала она.
- Прости, что меня не было, когда ты проснулась сегодня утром. Я проснулся на рассвете. Когда ты крепко спишь, ты похожа на картину Да Винчи La Scapigliata. Ты выглядишь очень спокойной, когда твоя голова покоится у меня на плече. И очень, очень красивая.
Он перегнулся через барную стойку и нежно поцеловал ее в лоб.
- Так ты хорошо спала?
- Слишком. Эдвард, почему у тебя свечи в спальне?
Эдвард вздохнул и провел пальцем по брови.
- Ты уже говорила мне, что думаешь о темноте. Я хотел, чтобы ты смотрела на картины Холидея и на меня. Я не знал как бы ты себя чувствовала, оставшись на ночь. Я боялся, что ты сбежишь с воплями.
- Очень внимательно с твоей стороны. Спасибо.
Его рука остановилась на ее щеке, в то время как его зеленые глаза впились в нее, обжигая.
- Я хороший любовник, Изабелла, во всех смыслах этого слова.
Когда он отстранился, Белла напрасно пыталась восстановить дыхание.
- Скажи мне, почему ты так ненавидел меня с первого урока.
- Я не ненавидел тебя. Я был сбит с толку и раздражен, когда вел тот семинар. Ты показалась мне знакомой, и я задал тебе вопрос, чтобы ты могла показать мне свое лицо. И когда ты проигнорировала меня, я потерял терпение. Я не привык, когда меня игнорируют.
Она медленно покусывала губу.
- Я понимаю, что это не оправдание; я просто хочу дать объяснение. Только один взгяд на тебя вызвал во мне сильные чувства. Я не понимал, откуда они взялись, и меня это возмущало. И мое возмущение быстро превратилось во что-то чудовищное. Но моя грубость по отношению к тебе совершенно непростительна.
Эдвард вздохнул и провел пальцами по волосам.
- После семинара я был за это наказан. Эммет позвонил мне и сказал, что Эсми умерла, и умирая, шептала мое имя, потому что меня не было рядом. Он сказал мне, что ее мучения на смертном одре, это моя вина…
Белла протянула руку и взяла его в свою и, не задумываясь, поцеловала.
- Мне так жаль, Эдвард.
Сейчас он приблизил свои губы к ее губам и тесно прижал их, прежде чем отстраниться. На несколько мгновений они застыли так, пока Эдвард не стал переступать с ноги на ногу.
- Я проголодалась, - пробормотала она, интерпретируя его сигнал.
- Должен я покормить тебя?
Белла кивнула, тепло распространилось по ее телу, когда она вспомнила как он кормил ее вчера вечером.
- Латте или эспрессо? - он повернулся к кофеварке эспрессо.
- Латте, пожалуйста.
Она мгновение постояла, глядя на него, затем поближе рассмотрела ирисы, которые он купил ей.
- Не могла бы ты поставить их в воду? Хрустальная ваза на рояле.
Белла подошла к роялю, еще раз любуясь красотой черного дерева и взяла вазу.
- Я слышала ты играл прошлой ночью. Очень красиво.
- Я редко играю теперь. Надеюсь я тебя не побеспокоил.
- Нет.
Белла наполнила вазу водой, затем обрезала стебли ирисов от зелени и молча поставила их в вазу.
- А почему ты выбрал ирисы?
- Fleur-de-lis, - просто сказал он, поставив перед ней латте, который налил в чашку во французском стиле. — И я знаю твой любимый цвет фиолетовый.
- Это мои любимые цветы, - застенчиво заметила она, скорее себе, чем ему.
- Мои тоже, возможно потому что они символизируют Флоренцию. Но для тебя, я думаю, они имеют более глубокий смысл.
Он дерзко подмигнул ей и начал готовить завтрак. Белла слегка фыркнула. Она знала, что он имел ввиду; ирис был символом Марии в средние века и поэтому стал ассоциироваться с девственностью. Давая ей ирисы, Эдвард отдавал дань ее чистоте. Что довольно странно для потенциального любовника, должна была признать она.
Может он серьезно, на счет того, чтобы быть друзьями, в конце концов.
Белла взяла вазу в столовую и поставила в центре стола, унося пурпурные гиацинты на кухню. Она взяла опять свой латте и села на стул, на котором сидела вчера вечером, потягивала кофе и старалась придумать, что сказать дальше. Эдвард вскоре присоединился к ней, поставил перед ней завтрак и сел на стул напротив нее во главе стола.
- Buon appetito.
Бела быстро поняла, что то, что приготовил Эдвард, это лучшее, что она ела за пределами Италии. Перед ней стояла тарелка со свежими фруктами, булочками с шоколадом и нарезанный багет с сыром, прежде всего бри, мимолет и горгонзола. Он даже украсил их тарелки петрушкой и дольками апельсина.
Он поднял бокал шампанского и подождал пока Белла сделает тоже самое.
- Это Беллини, а не Мимоза. Я подумал ты его предпочитаешь.
Они чокнулись бокалами, и Белла сделала глоток. На вкус как шипучий персик, подумала она. Гораздо лучше, чем апельсиновый сок. Хотя Белла и задавалась вопросом, почему он опять пьет.
- А ты в этом хорош, - сказала она.
- Хорош в чем?
- В гостеприимстве. Я уверена, твои ночные гости не хотят уходить.
Эдвард небрежно положил вилку на тарелку и вытер губы льняной салфеткой.
- У меня нет привычки принимать ночных гостей таким образом и никогда ничего подобного не было. —Он пристально посмотрел на нее. — Я думал это очевидно, что ты другая, что я отношусь к тебе по-другому.
Он покачал головой. — Вероятно, нет.
- Ты сказал, нам нужно поговорить, - она быстро поменяла тему разговора.
- Да. — Он мгновение смотрел на нее. - У меня есть несколько вопросов, которые я хотел бы тебе задать сначала, и у меня есть что сказать.
- На инквизицию я не согласна.
- Это вряд ли инквизиция, Изабелла. Несколько вопросов, прежде всего, потому что когда я впервые встретил тебя, моя голова быда не вполне ясной. Поэтому прости меня, если я захочу иметь четкое представление о том, что в действительности случилось, - тон Эдварда был слегка саркастичным.
Белла наколола вилкой клубнику и проглотила не жуя.
Прекрасно. Пусть задает вопросы. У меня также есть парочка, чтобы задать ему, и они не будут милыми.
- Но прежде чем мы начнем, я думаю, мы должны согласиться с некоторыми основными правилами. Я хотел бы поговорить с тобой о прошлом, до того как мы начнем обсуждать настоящее и будущее. Согласна?
- Согласна.
- Я обещаю, все что ты скажешь мне, останется строго конфиденциально, и от тебя ожидаю того же.
- Конечно.
- Есть какие-нибудь правила, которые ты бы хотела установить?
- Ммм, только говорить друг другу правду.
- Совершенно верно. Итак, сколько тебе было лет, когда мы в первый раз встретились?
- Я того же возраста, что и Элис, - начала она уклончиво, и когда он резко посмотрел на нее, добавила, - Семнадцать.
- Семнадцать?
Эдвард ругнулся пару раз и сделал большой глоток Беллини. Он был ошеломлен ее откровением, что более чем удивило Беллу.
- Почему ты пришла увидеть меня тем вечером?
- Не тебя. Я была приглашена на ужин, но когда я пришла, Элис и Джаспер вылетели за дверь, а все остальные исчезли. Я услышала шум и нашла тебя на крыльце.
Эдвард, казалось, задумался на мгновение.
Ты знала, кто я?
- Конечно. Они говорили о тебе постоянно. Элис была моей лучшей подругой в старшей школе. И даже потом. Они всегда говорили хорошо, либо не говорили ничего.
- Что случилось на следующее утро?
Вот об этом Белла не хотела говорить. Она проигнорировала вопрос и начала есть печенье, зная, что он не ждет от нее ответа, когда ее рот набит.
- Для меня это важно, Изабелла. Я хочу знать, что произошло потом. Мои воспоминания на следующее утро были слегка размытыми.
Она бросила на него взгляд и с трудом сглотнула.
- Правда? Позволь мне просветить тебя. Я проснулась до восхода солнца, одна, посредине леса. Ты бросил меня там. Я была в ужасе, я взяла покрывало и пошла. Я не могла вспомнить путь, которым мы пришли, и было все еще темно. Поэтому я бродила в истерике почти два часа, пока наконец не нашла путь обратно к дому твоих родителей. — Беллу начало трясти. — Я думала, что никогда не найду дорогу.
- Так вот когда ты ушла, - выдохнул он.
- О чем ты говоришь?
- Я не бросал тебя.
- Ну, а как тогда ты это называешь?
- Я, должно быть, проснулся незадолго до тебя. Ты спала у меня на руках, и я не хотел будить тебя, но мне нужно было облегчиться. Я нашел подходящее дерево, сделал то что нужно, а когда вернулся на луг, ты исчезла. Я вернулся в дом в поисках тебя, но тебя там не было. Я предположил, что ты ушла, и я в расстройстве ушел к себе наверх в свою старую спальню.
- Ты подумал, что я ушла?
- Да, - он пристально посмотрел на нее.
- Почему ты не пытался найти меня?
Эдвард отвел взгляд, чувство вины плескалось в глазах.
- Моя семья разбудила меня позже тем же утром, требуя, чтобы я разобрался с последствиями предыдущего вечера. И когда я спросил, где Беатриче, Карлайл сказал, что у меня бред.
- А как же Элис?
- Элис оставалась с Джаспером, пока я не уехал. Она отказывалась говорить со мной месяцами.
- Не лги мне, Эдвард. Я принесла обратно твой пиджак. Я сложила его и положила сверху на одеяло и оставила на крыльце прежде чем уйти. Это была подсказка. И что, никто не видел мой грузовик?
- Я не знаю, что они видели. Эсми принесла мне пиджак перед моим отъездом. И никто не упоминал тебя или твое имя, ты думаешь я не узнал бы его. Разве что ты была бы призраком.
- Как ты мог подумать, что все это был сон, Эдвард? Ты не был настолько пьян.
Эдвард закрыл глаза и сжал кулаки. Белла смотрела, как сухожилия на руках ходят вверх-вниз. Эдвард открыл глаза, но взгляд был прикован к столу.
- Потому что я был спохмелья, смущен и одурманен кокаином.
Бах.
Это был звук, с которым сказка Беллы разбилась о непоколебимую стену реальности. Ее глаза расширились и она резко вдохнула.
- Разве Элис не сказала тебе, что спровоцировало драку? Карлайл знал, когда забрал меня в аэропорту, что я был под воздействием какой-то дряни. Он обыскал мою комнату перед ужином и нашел мой тайник. И когда он предъявил мне это в лицо, я сорвался.
Белла закрыла глаза и уронила голову на руки.
Эдвард сидел тихо и ждал, когда она придет в себя.
- Кокаин, - прошептала она.
Эдвард сгорал от стыда в своем кресле.
- Да.

Источник: http://robsten.ru/forum/19-507-366392-9-1