Глава 32. часть 2.

Белла увидела как страх мелькнул в глазах Эдварда, но только на мгновение, потом исчез. Нет ничего более ужасного для нее, чем видеть страх в глазах Эдварда. Она закрыла глаза и обмахивалась рукой как веером, слегка покачиваясь. Эдвард поймал ее прежде чем она рухнула, и повел в гостинную. Он помог ей снять одежду и сапоги, затем усадил в красное кресло рядом с камином. Он включил камин, зажглось пламя, потом он изчез.

Белла откинулась в кресле и прикрыла лицо руками.

- Вот. Выпей. — Эдвард протянул ей бокал.

- Что это?

- Лагавулин. Виски.

- Эдвард, мне не нравится подобное.

- Один глоток, просто чтобы снять боль.

Она поднесла бокал к губам и выпила, почувствовала как алкоголь обжег рот и горло. Она дико закашляла и отдала бокал обратно Эдварду. Он осушил остатки виски одним глотком и сел на диван напротив нее.

- Что такое ВОЛЬТУРИ?

- Это инициалы нескольких вице-президентов университета, которые возглавляют дисциплинарный трибунал. На самом деле, мало кто из них лично участвует в работе комитета. Обычно, это представитель вице-президента или сотрудник их офиса, который их представляет. За исключением Аро, который подписал твое письмо. Он возглавляет комитет.

- Ты тоже получил письмо?

Эдвард дернул себя за волосы и отвел взгляд.

- Нет. Ни сообщений, ни электронных писем, ничего. Я не понимаю. Руководитель моей кафедры не упоминал ничего во время нашей последней встречи.

- Так ты не знал об этом?

- Конечно нет! - отрезал он. - Ты думаешь я так бы поступил с тобой? Ты думаешь я бы держал это от тебя в секрете?

- Ты хранишь секреты, - прошептала она. — Той ночью, когда ты допоздна работал в кабинете, ты не стал говорить мне, что…

Он быстро ее прервал. — Я составлял заявление о приеме на работу. В Гарвард. Гаррет Армстронг позвонил мне тем вечером когда мы ходили обедать в Auberge, когда я был на пути в банк. Он предложил мне подать заявление на должность завкафедрой, но сказал, что им нужно мое портфолио в понедельник утром. Я не был на рынке труда с тех пор как окончил школу, поэтому мне нужно было соединить несколько файлов вместе. Это заняло времени больше, чем я ожидал.

Белла недоверчиво уставилась на него. — Почему ты не сказал мне?

Он смотрел вниз на свои ботинки, и его голос затих.

- Я не хотел, чтобы ты питала какие-нибудь надежды. Шанс, что я получу эту работу, очень маленький. Я не полноценный профессор и, без сомнения, они возьмут на работу кого-то из руководящего состава, как например, Кэтрин Пиктон. Но я должен был попытаться — ради тебя. Нам придется скрывать наши отношения, если меня примут, и я не могу курировать тебя. Но в любом случае, я не единственный специалист по Данте. Ты могла бы работать с кем-то другим.

Глаза Беллы наполнились слезами. — Мне так жаль.

Его голова немедленно поднялась. — Почему ты извиняешься? Я не должен был хранить свое заявление в секрете. Но я знал, что шансов мало.

Он потоптался и снова посмотрел на ботинки, дергая себя за волосы двумя руками. — Я не хотел расстраивать тебя.

- Ты не расстроишь меня, Эдвард, если не будешь хранить секреты от меня. Я навоображала себе всякие ужасные вещи — вот за что я извиняюсь.

- У тебя есть какие идеи, что это за жалоба?

- Я не сделала ничего, только ходила в школу и делала свою работу, за исключением той встречи с профессором Пэй.. профессором Сингер. Ты же не думаешь, что она…?

Эдвард казалось рассматривал такую возможность какое-то мгновение.

- Я так не думаю. Она сама предстала перед трибуналом в прошлом году, когда Питер Норрис подал жалобу. Она знает, что они к ней не очень дружелюбно настроены. Я уверен, что она не будет даже близко к ним подходить.

- Она все еще работает. Поэтому я думаю, не всех, кто предстал перед трибуналом, увольняют.

- Правильно. Но у них есть право увольнять сотрудников, в том числе преподавателей, осуждать людей и отнимать льготы, а также исключать студентов. Они — высший дисциплинарный комитет в университете.

Исключать?

Белла задрожала и вдохнула. Если ее исключат, она не закончит магистратуру, и это будет означать, что Гарвард…

- Если жалоба на нас, то они должны выдвинуть обвинение и против меня тоже. Это просто не имеет смысла. Тут должно быть что-то еще.

Эдвард уставился на нее. — А мог это сделать Питер?

- Нет, он хочет помочь мне, а не причинить вред.

Эдвард неохотно кивнул. Angelfucker был хорошим человеком и не подал бы жалобу злонамеренно. И он кажется защищает Изабеллу, поэтому для него не имеет смысла попытаться причинить ей боль и разрушить карьеру.

Я, с другой стороны…

- А как на счет Тани?

Эдвард заерзал на кожаном диване. — Тебе не стоит беспокоится о ней. Она на Аляске с семьей.

Челюсть Беллы отвисла. — Я думала они отреклись от нее.

- Они и отреклись. Я говорил ей об этом, когда она приезжала в Форкс, советовал навестить их, похоже она последовала моему совету. Мои адвокаты говорили мне, что она не брала деньги из целевого фонда с Рождества, когда она взяла билет в один конец до Анкориджа. И никто не слышал о ней, поэтому я полагаю она в порядке.

- Я рада, - сказала Белла.

- И я.

- Тогда остается Анджела Вебер.

- Как Анджела Вебер? - Эдвард почти зарычал.

- Она была со мной на семинаре по Аквинскому. И в последнее время она была в хорошем настроении. В очень хорошем настроении. Помнишь Питер сказал мне, что Анджела выяснила, что Кэтрин Пиктон руководит моей диссертацией?

Эдвард выругался.

- Она изводила меня весь год. Это мне следовало подать жалобу на нее. — Она покачала головой. — Невероятно.

Он встал и подошел к Белле, погладил ее рукой по волосам. — Нет причин беспокоиться, пока мы не выясним с чем имеем дело. Я не уверен, что это Анджела. У нее нелады со мной, а не с тобой. Если жалоба касается наших отношений, то они вызвали бы нас обоих.

- Независимо от того на что жалоба направлена, я не буду рисковать. Дай мне пару минут, сделать телефонный звонок. — Он мягко коснулся ее губ и исчез в холле, направляясь к себе в кабинет, плотно закрыл за собой дверь.

Белла подошла к кушетке и свернулась в клубочек, закрыла глаза вопреки навернувшимся слезам.

-

- Ну что теперь, Мейсен? Я в постели с чертовски сексуальной сотрудницей канцелярии суда…

Недовольство Джеймса было прервано визгом и пронзительным хихиканьем.

- Застегивай штаны, Джеймс. Это займет какое-то время.

Джеймс Гриспен выругался Эдварду в ухо, и затем прикрыл трубку одной рукой.

- Никуда не уходи, сладкая, - сказал он своей даме, прежде чем скользнуть в своих красных трусах в ванну.

- Хорошо, ну что, черт возьми, случилось, Мейсен? Я только что собирался заняться лучшим сексом в своей жизни.

Эдвард кратко изложил содержание письма ВОЛЬТУРИ, и попросил Джеймса помочь.

- Я не могу ей помочь.

Эдвард начал тараторить и протестовать, но Джеймс проигнорировал его.

- Я не могу. Послушай, если они втянули твою сексуальную штуч… - гм — подругу в судебное разбирательство, вероятно, что твои отношения с ней всплывут, и тогда разверзнется ад. Ты говорил ей держать все в секрете?

- Нет.

- Ну, это было бы первым, что я сделал. Поверь мне, Эдвард, ты не захочешь быть втянутым ни во что из-за нее. Пусть сама разбирается со своими проблемами.

Джеймс слушал как жутко медленно вдыхает и выдыхает Эдвард и приготовился сдерживать атаку.

- Послушай, Джеймс. У меня нет привычки избавляться от друзей. Особенно от Изабеллы. Это ясно? Или мне поискать другого адвоката?

- Хорошо, хорошо. Тогда тебе стоит поискать ей адвоката. Я не буду это делать. Если все взорвется, и тогда возможно, я буду нужен тебе, чтобы представлять твои интересы, и у меня будет конфликт интересов, представлять вас обоих.

- Прекрасно! - выплюнул Эдвард. — Кого ты посоветуешь?

Джеймс вздохнул в трубку. — Я бы предложил кого-то из моей фирмы, но это у нас под боком, тем более, что мы хотим сохранить твои отношения в секрете.

- Я бы порекомендовал Викторию Уэстон. Она работает в одной из крупных фирм на Bay Street, и она уже сталкивалась с Трибуналом раньше. У нее есть пунктик на мой счет — мы сталкивались пару лет назад, и она ненавидит меня. Но она профессионал своего дела.

Эдвард закатил глаза от признания Джеймса.

- Я тебе сброшу ее контактную информацию. Попроси свою подругу позвонить сегодня в офис Виктории и объяснить ситуацию ее секретарю. Я уверена она схватится за эту возможность.

- Есть вероятность того, что все это выльется в судебный процесс?

- Понятия не имею. По мне, так комитет просто собрался порыбачить. Кто-то подал жалобу, но я предполагаю, доказательства хилые и противоречивые, и именно поэтому они хотят поговорить с твоей подругой прежде чем примут дисциплинарные меры. Чтобы ты ни делал, не позволяй ей входить туда без адвоката. Иначе все это может так повернуться и укусить вас же за задницу.

- Спасибо за это, Джеймс. — Голос Эдварда был пропитан сарказмом.

- В тоже время, я думаю, нам необходимо немного побеседовать о твоих отношениях с твоей девушкой. Я бы хотел, чтобы ты сделал список всего — я имею ввиду всего, что имеет отношение к этой ситуации и университету. Любого доказательства, которое может быть предъявлено на дисциплинарном слушании, такие как электронные письма, смс, письма и фотографии. Присылай мне все завтра, и я начну это изучать, чтобы принять меры предосторожности. Я не люблю сюрпризы и не люблю быть неподготовленным.

- Прекрасно.

- Я не хочу говорить «Я же говорил тебе», Эдвард. Но я же тебе говорил. Университет придерживается политики препятствования тесной дружбы преподавателей и студентов, это означает, что они могут исключить твою девушку и уволить тебя. Будем надеяться, что кто-то обвиняет ее в плагиате, или она не вернула книгу в библиотеку или еще что-то.

- Всегда приятно поговорить с тобой, Джеймс, - сказал Эдвард сдержанно.

- Если бы ты не думал своим членом, тебе не пришлось бы разговаривать со мной. Я только надеюсь, что она этого стоит, потому что, если разразится скандал, она тебе чрезвычайно дорого обойдется.

Прежде чем Джеймс успел сказать до свиданья, Эдвард швырнул телефон в стену, и смотрел как он разбился на несколько больших кусков, прежде чем упал на паркет.

-

- Мисс, Свон. — Высокая, рыжеволосая красавица в деловом костюме прошла в угол офиса, пожала Белле руку и села за свой большой, дубовый стол.

Белла серьезно восприняла ее появление.

Виктория была в очень хорошей форме, у нее была белая невеснушчатая кожа, и каскад рыжих, волнистых волос. Ее рот был большим и губы полными, а голубые глаза сверкали. Она была не обязательно красивой, но яркой, и Белла не могла удержаться, чтобы не смотреть на нее. Виктория поймала ее взгляд и мягко рассмеялась. Белла немедленно опустила взгляд на свою сумочку и начала ее теребить.

- Вот этого тебе не стоит делать перед Трибуналом.

Белла подняла на нее вопросительный взгляд.

- Не ерзай, сиди прямо, и не важно что они скажут или сделают, ты не можешь отвести от них взгляд. Это заставляет тебя выглядеть слабой и виноватой. — Виктория смягчила свою критику улыбкой, но говорила она серьезно.

- Закон, это по большей части психология, когда дело касается прецедента. Теперь, что я могу для вас сделать, мисс Свон?

- Просто Белла.

Она сделала глубокий вздох и рассказала всю историю. Она рассказала почти все, с момента, когда ей было семнадцать и до недавней смены настроения Анджелы.

Виктория внимательно слушала, делала заметки в своем ноутбуке и при случае кивала. Когда Белла закончила, Виктория помолчала несколько минут, и затем заговорила.

- Ну и ситуция. Но в данный момент абсолютно ясно кто подал жалобу, и почему, и о чем эта жалоба. Поэтому можно не гадать, она о твоем бойфренде. Хотя мы и должны приготовиться как к лучшему, так и к худшему сценарию. Твои отношения с бойфрендом были по абсолютному согласию?

- Да. Конечно.

Виктория кивнула. — У тебя были раньше сексуальные отношения с кем-нибудь из преподавателей или преподающих ассистентов?

- Нет.

- Возможно он соблазнил тебя исключительно ради своего удовольствия?

Белла уставилась на нее.

- Конечно нет. Эдвард любит меня.

На лице Виктории появилось облегчение. — Хорошо. Ну, хорошо лично для тебя, но не очень хорошо в зависимости от жалобы.

Белла была в замешательстве. — Что ты имеешь ввиду?

- Я имею ввиду, если ваши отношения были по взаимному согласию, тогда Трибунал может наказать вас обоих. Если ты была жертвой, если он воспользовался тобой или угрожал тебе, тогда ты не виновата.

- Я не жертва. У нас отношения, и мы ждали до конца семестра прежде чем стали близки.

Виктория покачала головой. — Нет, согласно твоей истории, у тебя были любовные отношения с ним начиная примерно с конца октября. Ты ждала конца семестра, чтобы переспать с ним. Но учитывая то, как написана политика, ты все еще нарушаешь правила. И твоя поездка в Италию выглядит так, как будто твои отношения более серьезные и интимные, чем ты готова признать, пока ты была его студенткой. С кем ты разговаривала о своих отношениях?

- С его семьей, моим отцом. И все.

- Никто, кто имеет отношение к университету, не знает о вас двоих?

- Насколько я знаю.

- Какие доказательства ты можешь предъявить, что не имела сексуальных отношений, пока была его студенткой? Кроме твоих показаний, которые Трибунал может и не принять во внимание.

Белла поерзала в кресле. — Ну, есть кое что.

- Что?

- До Эдварда я была девственницей. Я была девственницей до поездки в Италию.

Виктория посмотрела на нее как на мифическое существо, как на, скажем, гетеросексуального мужчину, который знает разницу между Маноло Бланик и Кристианом Лубутеном.

- У тебя есть физические доказательства этого? Такие как справка от врача?

Белла поежилась. — Нет.

- Тогда нет смысла использовать этот факт. Кто-нибудь из университета видел вас с Эдвардом вместе в течение семестра?

- Насколько я знаю, нет. Хотя мы ходили в клуб с его сестрой еще в сентябре.

Виктория поджала губы.

- Тот факт, что ты друг семьи, не очень хорошая вещь. Это приводит к конфликту интересов, что не так серьезно, как близкие отношения преподавателей и студентов, но может представлять проблему. Но мы забегаем вперед. Поскольку мы не знаем характер жалобы, наша стратегия должна заключаться в том, чтобы выудить у Трибунала как можно больше информации, не отдавая взамен ничего. Это даст нам немного времени, чтобы адекватно ответить на любое дисциплинарное судопроизводство, если оно возникнет. Надеюсь, что нет. На этой встрече я сделаю все о чем говорили. Поскольку они не открывают характер жалобы, вероятно, что жалоба просто лживая, и они знают об этом. Мы не будем добавлять масла в их погребальный костер.

Виктория улыбнулась.

- У тебя должна быть уверенность в себе. Ты должна верить, что это ничто, и ты не сделала ничего неправильного, в противном случае, они будут играть у тебя на нервах. А нам этого не нужно. Я уже сталкивалась с Трибуналом раньше с моим близким другом, и мы одержали победу. Я буду успешной и в твоем случае тоже.

Беллу немного утешила уверенность Виктории, но небольшая уверенность, лучше, чем ничего.

- В тоже время я хотела бы получить от тебя список тех, кто мог бы подать на тебя жалобу и почему. Один мой помощник проведет негласную проверку и посмотрим, что он накопает. Я также свяжусь с ВОЛЬТУРИ и посмотрим, что я смогу выяснить.

Затем Виктория нахмурилась. — Пока вопрос не будет урегулирован, ты и твой бойфренд должны поостыть. Не показывайтесь на публике вместе. И не говори с ним о том, что мы тут с тобой обсуждали. Если жалоба касается близких отношений преподавателя и студенки, тогда у него будет свой адвокат, который будет блюсти его интересы. Я не хочу, чтобы моя защита пошла псу под хвост из-за твоих постельных разговоров.

Глаза Беллы моментально вспыхнули.

- Эдвард — мой бойфренд. У нас все серьезно. Если я в опасности, значит он тоже. Наши отношения были по взаимному согласию, и мне не интересно, чтобы меня защищали за его счет. Любое обвинение мы разделим поровну.

Виктория серьезно посмотрела на нее.

- Я все это понимаю. Но ты уверена в его позиции? Ты сказала моему секретарю, что адвокат твоего бойфренда - Джеймс Гриспен. Почему тогда Джеймс не представляет тебя, если ты и твой друг полны решимости выступить единым фронтом?

Белла открыла рот, чтобы ответить, но не нашла слов.

- Послушай, ты не первая студентка, попавшая в такую ситуацию. Я знаю, что все это расстраивает и сбивают с толку. Но ты должна понимать, что, что бы ни произошло на Трибунале, вполне возможно, факт вызова тебя на Трибунал отпугнет твоего бойфренда. Он штатный профессор с сильной академической характеристикой. Я уверена, что он будет защищать свою работу всеми силами. Ты должна быть готова к тому, что он порвет с тобой отношения и бросит тебя волкам.

- Этого не случиться. Он любит меня. Мы говорили о том, чтобы вместе переехать и других вещах.

Виктория посмотрела на нее свысока.

- Любовь можно легко убить, особенно безработицей. Скажи мне, он получил повестку от ВОЛЬТУРИ?

- Нет.

- Подумай об этом. Возможно они вызвали тебя, потому что жалоба касается только тебя. И в равной степени возможно, что они вызвали только тебя, потому что жалоба касается твоих тесных отношений с преподавателем, и они беспокоятся, что не могут привлечь его без достаточных доказательств.

- Я не понимаю.

- Они могут думать, что могут убедить тебя обвинить его. За последние восемь лет, как студенты, так и преподаватели подавали иск на университет, утверждая, что учреждение не защищит их от сексуальных домогательств. Вот почему была принята такая политика. Аро Притчард, председатель Трибунала, был автором этой политики. Раз уж политика приведена в действие, университет был наводнен жалобами. И потом часть преподавательского состава подали иски против администрации университета, когда Трибунал им вынес приговор по ложным обвинениям или неубедительным доказательствам, ссылаясь на эмоциональный дистресс и диффамации. Я была адвокатом, который выдвинул один из тех судебных процессов. Теперь ВОЛЬТУРИ изменили свою тактику. Они лишь звонят преподавателю, когда составляют график дисциплинарного слушания, на котором преподавателя могут наказать. Они не вызывают их на беседу или информационную встречу, пока не закончат с тобой. В противном случае они бы погрязли в исках о домогательствах и делах в Комиссию по правам человека о дискриминации. Не говоря уже о том, что комитет обеспечивает им неприятности каждый раз, когда преподавателя вызывают на Трибунал.

Белла смотрела на Викторию широко открытыми глазами.

- Я не говорю, что все процессы были законными. Но это был способ для преподавателей бороться против тенденции ВОЛЬТУРИ расследовать любую пустяковую жалобу из страха, что предъявят иск. Мы живем в сутяжном обществе. Хотя законы существуют, чтобы защищать отдельных лиц, их также можно и использовать. И потом, единственные лица, которые могут извлекать выгоду — это адвокаты. Твой бойфренд заключил предварительное соглашение с адвокатом о ведении дела, к которому я еще вернусь в связи с возможным конфликтом интересов. Я думаю, для меня луше представлять тебя на общественных началах.

Белла кивнула. Она забыла о судебных издержках.

- Я оплачу ваше комиссионное вознаграждение. Но это может занять некоторое время…

Виктория засмеялась. — Я взялась за это дело ради того, чтобы добрые люди и дальше оставались добрыми людьми. Я не вижу большого смысла в том, чтобы взять у тебя деньги. Потрать их лучше на учебники и переезд в Массачусетс.

Ее улыбка напряглась, затем исчезла.

- Я не фанат Аро Притчарда и его инквизиции. Он мелочный, высокомерный, жадный до власти маленький человек. Все что я могу сделать, чтобы смутить или унизить этого человека, это к лучшему. Поверь мне, представлять твои интересы перед ним, будет одной из немногих радостей, которые у меня недавно были. Это я тебе должна заплатить за такую привилегию.

-

Вечером того же дня, Белла все еще лежала, свернувшись в клубок, только теперь она пыталась уснуть в постели Эдварда. Он все еще был в своем кабинете, яростно стучал по клавиатуре, исследуя университетскую политику, которая применялась к аспирантам, пытаясь выяснить, что может привлечь внимание Трибунала.

Мысль о том, что Эдварду нужно сделать из-за нее… мысль о том, что карьера Эдварда возможно под угрозой из-за нее, в сочетании с возможностью потерять Гарвард, заставляла слезы наворачиваться на глаза.

Это было настолько подавляющим. И худшим было незнание в чем состояла эта опасность и будет ли она распространяться на Эдварда тоже.

Она пыталась тихо плакать, рыдая в руку, но когда Эдвард шел на кухню он услышал эхо в холле. И это разбило ему сердце. Он быстро вошел в спальню, снял боксеры и скользнул ей за спину, обвил руки вокруг нее и прижался губами к затылку.

- Шшшш, милая. Не плач. Пожалуйста, не плач. — Эдвард помолчал. — Я не продолжал бы работать, если бы знал, что ты так расстроена.

Белла немедленно вытерла слезы и попыталась прекратить рыдать. Она икнула пару раз и стала плакать тихо.

- Я не позволю им исключить тебя. Мы наняли лучшего адвоката, и мы будем бороться с этой жалобой. Вполне возможно, что это простое недоразумение и в пятницу вечером все закончится.

- А что если речь идет о нас? А что если они за тебя возьмутся?

Эдвард стиснул зубы. — Они не возьмутся за меня.

- А что если да?

- Тогда я буду иметь с этим дело. Не беспокойся обо мне. Тебе есть о чем беспокоиться. Сосредоточься на своей диссертации и учебе, а мне позволь побеспокоиться об остальном. Я никому не позволю обидеть тебя. Я обещаю.

Он протянул левую руку, чтобы коснуться ее щеки, и она оказалась мокрой. Он перевернул ее на спину и начал покрывать легкими поцелуями ее лицо. Когда он наконец открыл глаза, увидел, что ее слезы по-прежнему текут.

- Мне страшно, - прошептала она.

Эдвард погладил ее по голове и чмокнул в кончик носа. — Я знаю, любовь моя. Но несмотря ни на что, я не позволю им отнять у тебя Гарвард. Все будет хорошо.

Она кивнула, и он снова вытер ее слезы.

Он посмотрел на нее страдальческим взглядом.

- Что мне сделать, Белла? Я не знаю как успокоить тебя. — Его голос был тихим и искренним.

- Поцелуй меня.

Эдвард поцеловал ее губы; нерешительный, легкий поцелуй подростка, неуверенного, как отреагирует девочка-соседка.

Ему не нужно беспокоиться.

Белла ответила тем, что обернула его волосы вокруг пальцев, втянув в себя его губу, целовала яростно и втянула в себя его язык. Он поцеловал ее в ответ, но сдержанно, потом оторвался от нее и прикоснулся лбом к ее лбу.

- Я не могу, - прошептал он.

- Пожалуйста, - она потянула его на себя, пробежавшись руками по широким плечам и далее по мускулатуре спины, притягивая его к себе.

- Я не могу заниматься любовью с тобой, когда ты плачешь. Я буду чувствовать себя как животное, как будто я делаю тебе больно. — Эдвард выглядел более чем напуганным.

- Но ты нужен мне.

- Может лучше я просто обниму тебя? Или сделаю горячую ванну или еще что-нибудь?

- Занятия любовью с тобой делают меня счастливой, потому что напоминают мне как ты любишь меня. Пожалуйста. Я хочу почувствовать, что ты хочешь меня.

- Конечно я хочу тебя, Изабелла. Я просто хочу правильно с тобой обращаться.

Она не была из рода тех женщин, у которых много требований, и те требования, которые она выдвигала, почти всегда были хорошими. И почти всегда хорошими для него.

Эдвард это знал и ему было больно отказать ей и этим большим, грустным, карим глазам. Но дорожки ее слез погасили его либидо. Он лучше бы крепко обнял ее, попытался успокоить ее, просто побыв рядом с ней, чем попытаться совершить акт, который он не в состоянии совершить.

Ее лицо говорило ему, что он нужен ей, что ей нужно это и единение души и тела.

Ей нужен секс, как средство успокоения. Эта прекрасная, грустная женщина думает, что секс со мной сделает ее счастливой. И не по очевидной причине. А потому что она любит меня.

Пока он гладил ее по волосам, думал что делать, он понял что-то о самом себе. Не важно, что его терапевт дал понять, он не был одержим сексом. Он не был бессмысленным гедонистом с огромным либидо, который был способен, как сказал Эммет, трахать все, что женского рода и симпатичное.

Изабелла изменила его. Он любил ее. И даже если она умоляла его, он не сможет возбудиться, видя ее расстроенной и страдающей.

Может я не настолько эгоист, как я думал.

Может я люблю ее больше, чем я думал, что это возможно.

Она все еще смотрела на него мокрыми глазами, водила руками вверх-вниз по его голой спине.

Он решил частично дать ей то, что она хочет, коснуться и ласкать ее, сосредоточиться на том, чтобы отвлечь ее приятными чувствами и ощущениями, надеясь, что этого будет достаточно.

Он вытер ее слезы и поцеловал ее, замедляя их темп до нежного исследования. Она забралась пальчиками в его волосы, уцепилась за него, легонько почесала его голову. Даже в самый пик своего горя, она была нежной и любящей. Он коснулся легкими, как перышко, поцелуями ее шеи и ушка, куда прошептал как сильно она изменила его. Насколько счастлив он стал теперь, когда она стала его. Она начала вздыхать от удовольствия, когда он ласкал ее шею, погружая шаловливый язык во впадинку на ее горле, прежде чем целомудренно поцеловать. Затем он ущипнул ее за ключицы, осторожно потянул в сторону тонкие бретельки ее топа, так чтобы обнажился белый склон ее плеча.

Она хотела снять топ и освободить грудь, но он остановил ее.

- Терпение, - прошептал он. - Все еще впереди.

Он переплел вместе их пальцы и поцеловал тыльную сторону ее левой руки, вытягивая ее так, чтобы поцеловать внутреннюю сторону локтя и останавляваясь, когда она начала стонать. Ее стоны удовольствия разбудили его желание, и он почувствовал, что может ответить ей.

Он освободил ее от топа и трусиков, чтобы она была обнажена под ним, и он мог поцеловать каждый сантиметр ее тела. Сильные руки скользили по дрожащей, мягкой коже, получали подсказки от тепла ее тела и звуков, которые издавал ее ротик.

Когда он убедился, что ее слезы прекратились, и она просила его о большем, он отбросил свои боксеры в сторону и встал на колени между ее ног.

- Дорогая?

Он дал ей возможность остановиться, даже если это напрягало его самоконтроль.

- Я хочу тебя, Эдвард. Очень.

- Я тоже тебя хочу. Всегда.

Затем он был уже внутри ее, она гладила руками его спину, когда он навис над ней. Небольшой вздох сорвался с ее губ, когда она расслабилась под его движениями.

Ничто не было также красиво как это.

Ей нравилось как его мышцы перекатывались под ее пальцами, и как их тела инстинктивно отвечали друг другу. Ожидание и осуществление соединились вместе, когда каждый из них отдавал и получал.

- Быстрее, - хныкала она.

Эдвард улыбнулся ей в шею и начал двигаться быстрее и глубже, потом опустился, чтобы поласкать ее соски языком.

Она была близка, он мог сказать это по ее дыханию, и тому как она отчаянно хваталась за его бедра, как изгибалась под ним.

- Еще, - простонала она, и как раз перед тем как он начал двигаться быстрее, она задрожала и выкрикнула его имя.

Сам по себе этот момент он ждал больше всего, даже не собственную разрядку. Звук его имени, срывающегося с ее губ, среди волн ее удовольствия. Когда они первые несколько раз занимались любовью, она была такой стеснительной, она не говорила его имя. Поэтому каждый раз, когда она произносит его восторженным, хриплым шепотом, драгоценное тепло захлестывает его.

Это и есть любовь, подумал он. Быть открытым и обнаженным перед своей возлюбленной и не стыдясь кричать ее имя.

Во время своего оргазма, он в ответ прошептал ее имя, и сказал ей, что любит ее. Теперь в его сознании неразрывно связаны — секс, любовь и Изабелла. Святая троица.

Он крепко держал ее, пока не восстановилось их дыхание, улыбаясь сам себе. Он был так горд ею; так счастлив, что она смогла дать голос своему желанию, даже когда ей грустно.

Он мягко ее поцеловал и был благодарен за то, что ее улыбка вернулась.

- Спасибо, - прошептала она.

- Спасибо тебе, Изабелла, что научила меня любить.

-

- Аро, это Кэтрин Пиктон.

Аро Притчард с удивлением держал трубку. Обычно его ассистентка по административным вопросам была более внимательна в отборе звонков. Но Кэтрин была более чем настойчива, и она обычно получала все, что хотела.

Он закрыл глаза и вздохнул. — Ах да, профессор Пиктон. Чему я обязан таким удовольствием?

- Нет никакого удовольствия, Аро. Я требую знать, почему я получила письмо из твоего офиса, в котором говорится, что меня будут опрашивать на одном из твоих сталинских заседаний.

Аро сжал губы, чтобы сдержать себя. Она была известной, старой, и она была женщиной. Он не собирался обругать ее. Хотя очень хотелось. Отчаянно.

- Нам нужно поговорить о нескольких вещах. Десять минут и вы пойдете дальше, - ровно ответил он.

- Чепуха. У меня займет десять минут, чтобы спуститься по ступенькам моего дома зимой. И займет вечность добраться до вашего офиса. Я требую знать зачем и почему меня вызывают, или я не приду. У меня много работы.

Не удивительно, что она не замужем, подумал Аро. Я чувствую, как у меня яйца скукожились и спрятались от звука этого пронзительного голоса.

- Была подана жалоба против аспирантки, которую вы ведете.

- Мисс Свон? Какая жалоба?

Аро покашлял и затем очень сдержанно объяснил суть жалобы, которую он получил.

- Это возмутительно! Вы хоть встречали мисс Свон раньше?

- Нет.

- Это нелепая жалоба подана против невинной и усердной студентки. И нужно ли мне напоминать вам, Аро, что это не первый раз, когда успешную аспирантку очерняют подобным образом в ходе университетского разбирательства.

- Профессор Пиктон, я полностью осведомлен об этом. Но были представлены доказательства. Мы хотим опросить вас по поводу ваших отношений с мисс Свон и задать вам пару вопросов, и все.

- У меня нет времени на легкомысленные проблемы, и я не собираюсь участвовать в охоте на ведьм, которая нацелена на мою аспирантку.

Аро улыбнулся, как крокодил.

- Но профессор Пиктон, я думал, что мисс Свон была аспиранткой профессора Мейсена?

- Она моя аспирантка, вы слышите меня? Я ее научный руководитель.

- Тогда особенно важно поговорить с вами. Без ваших показаний, вполне возможно произойдет большая несправедливость. Ваши показания возможно будут самыми важными, чтобы очистить имя мисс Свон.

- Бред собачий. Это ваша обязанность следить за тем, чтобы правосудие вершилось без моего присутствия, и защитить женщин-аспиранток от происков ревнивых конкуренток. Я удивлена, что вы дали жалобе ход. Очень удивлена. И сотрите эту ухмылку с вашего лица, Аро. Я слышу, как вы снисходительно мне улыбаетесь по телефону, и не признательна вам за это.

Аро шумно покашлял.

- Профессор Пиктон, вы отказываетесь появиться перед комитетом?

- Вы плохо слышите, Аро? Или тугодум? Я не один раз сказала, что отказываюсь сотрудничать и помогать вашим поискам. Я не работаю больше в университете. Я на пенсии.

- Более того, я вынесу на обсуждение этот вопрос во время ужина сегодня у президента Нейлора. Я уверена, он и его гости заинтересуются как изменились ВОЛЬТУРИ с тех пор как я начала работать в университете. Маргарет Этвуд будет почетным гостем. Как бывшая студентка, я знаю, что она проявит жадный интерес к делам ее альма-матер. Особенно к патриархальным махинациям. Мне интересно, что она с этим сделает, Аро?

И на этом, Кэтрин повесила трубку, оставляя Аро сожалеть о том, что прислал ей повестку в первую очередь. Ибо, как подозревала Кэтрин, он смертельно боялся пера Маргарет Этвуд.

В течение нескольких минут он просил свою ассистентку по административным вопросам помочь ему выпросить приглашение на ужин в дом президента.