- Неладно что-то в королевстве Датском. — Виктория оперлась на туалетный столик в женском туалете в университете, пока ее клиентка сидела и тихо плакала на маленьком стуле справа.
Белла промокала глаза. — Конечно, что-то неладно! Ты видела, как он смотрел на меня? Он ненавидит меня!
Виктория пыталась сделать сочувствующее выражение, но она была, как собака на охоте, и ее крайняя сосредоточенность не позволила ей свободно выразить свою эмоциональную реакцию.
- Я имею ввиду то, что только что произошло – то, что сделал Эдвард – не имеет смысла.
Она вынула свой Blackberry из портфеля, пролистала электронную почту и затем вернула чертово устройство покоится на свое прежнее место.
- Я знаю Джеймса. Я проводила с ним время пару раз. Его план состоял в том, чтобы ничего не говорить, а потом подать в суд, чтобы использовать зал суда для перекрестного допроса свидетелей и доказательств. И попутно он бы дал понять, что все это твоя вина, усиливая фундамент обороны Эдварда.
- Почему Эдвард не последовал совету Джеймса?
Виктория серьезно посмотрела на Беллу.
- Я не понимаю.
- Ты думаешь он пытался защитить меня?
- Зачем ему это, не проще ли сказать, что он ненавидит тебя? Кроме того, признание и взятие вины на себя противоречит его интересам, когда вы оба могли бы разделить вину и получили бы меньшее наказание. С его признанием, они уволят его, несомненно. Он просто преподнес Аро свою задницу на серебряном блюде.
Виктория уставилась на Беллу суровым взглядом. — Ты что-то знаешь? Какой-то секрет, о котором Эдвард беспокоится, что он выйдет наружу? Что-то крайне дискредитирующее или возможно криминальное?
Белла рьяно покачала головой. Употребление Эдвардом наркотиков было в прошлом, как и его безудержная распущенность, включая его встречи с профессором Пейн. Конечно был еще небольшой вопрос с гравюрой Ботичелли на черном рынке, но она никогда бы не открыла ее существование никому. В последнюю очередь, Виктории.
- Ты уверена? - глаза Виктории сузились.
- Ничего не знаю. — Белла всхлипнула, вытирая нос платком.
Виктория отбросила свои длинные, рыжие волосы. — Тогда он, должно быть, хранил секреты от тебя тоже. Но я не могу представить, что может быть более разрушающим для него, чем потерять штатную должность. Он должен знать, что как только они уволили его, никакой другой университет не возьмет его. Будущие работодатели будут всегда предполагать, что он был уволен за что-то вопиющее, даже если все будет держаться в секрете. Он практически умолял ВОЛЬТУРИ покончить с его акдемической карьерой, но зачем?
- Ты не думаешь, что он сделал это, чтобы защитить меня? - Белла упорно спросила снова.
Виктория подавила покровительственную улыбку, на самом деле, было бы неуместно улыбаться в такой момент.
- Нет, не думаю. Люди эгоистичны, и мученики – сумасшедшие. Профессор Мейсен не сумасшедший. Единственное объяснение его поведению, что он защищал себя – скрывает какой-то секрет, который мы никогда не узнаем. Что-то, что не знает даже его адвокат. Эдвард решил заняться самоуправством и застал Джеймса врасплох. В противном случае, мы бы до сих пор сидели там.
Белла стояла у раковины, умыла лицо и руки, пытаясь привести себя в порядок.
Виктория вздохнула.
- Не хочу показаться грубой, но тебе не стоит плакать из-за Эдварда Мейсена. Я думаю, тебе не стоит плакать из-за любого мужчины, а уж тем более из-за него.
- О чем ты говоришь?
- Я уверена, он развлекался с тобой, и он мог говорить тебе разные красивые вещи, чтобы пощекотать твои уши, чтобы ты запала на него и держала рот на замке. Но таким как он доверять нельзя. И они никогда не меняются. — Она поспешно продолжила, когда увидела ужас на лице Беллы.
- Я не собиралась тебе говорить, но моя подруга встречалась с ним пару раз. Они встретились в Лобби около года назад, и закончилось все трахом в туалете. Они обменялись номерами, встречались раз или два, потом он перестал звонить. Однажды в октябре прошлого года он позвонил ей, нежданно-негаданно. Он сказал ей, что ему нужно увидеть ее этой ночью. Еще один трах, и она больше никогда не видела и не слышала о нем. Как будто он исчез. — Виктория оценила реакцию Беллы.
- Зачем тебе быть с кем-то вроде него? Он вероятно встречался с другими женщинами все время пока был с тобой. Тебе повезло, что тебя не исключили из-за него, и тебе чертовски повезло, что появилась возможность прекратить все твои потери.
- Ты не знаешь его и не суди. — Голос Беллы был агрессивным.
Виктория пожала плечами и порылась в портфеле в поисках губной помады. Белла закрыла глаза и сделала глубокий вдох, пытаясь переварить эти новые откровения.
Эдвард и я начали встречаться ближе к октябрю… Он спал с кем-то другим, когда присылал мне цветы и электронные письма? Он спал с кем-то другим, когда я сказала, что не хочу его делить?
Белла издала рвотный звук и спотыкаясь побежала в одну из кабинок туалета, и содержимое ее желудка оказалось в туалете. Белла не знала чему верить. Ее сердце говорило верить Эдварду, но она не могла отрицать тот факт, что Виктория посадила семена сомнения в ее голове. Как только Виктория помогла Белле привести себя в порядок и успокоиться, они вместе вышли в коридор и направились к лестнице, надеясь быстро исчезнуть. Джеймс и Эдвард делали тоже самое. Ни один из них не выглядел счастливым.
- Эдвард! - Белла нерешительно позвала его.
Джеймс посмотрел в ее направлении. — Ты не можешь с ней разговаривать, Эдвард! Пошли.
- Эдвард? - Белла посмотрела в раздираемые противоречиями зеленые глаза. На его лице больше не было отвращения, он казался обеспокоенным и возможно напуганным.
- Ты недостаточно дров наломала за один день? - фыркнул его адвокат, делая угрожающий шаг по направлению к Белле.
- Не говори с ней в таком тоне. — Эдвард встал между ними, закрывая своим телом Беллу.
- Послушайте, вы, придурки. Аро и его приспешники выйдут из этой двери в любую минуту, и я предпочла бы исчезнуть прежде, чем это произойдет. Поэтому говорите все, что хотели сказать, только быстро, - огрызнулась Виктория.
- Только через мой труп, - рассердился Джеймс. — Они не должны разговаривать друг с другом. Вообще.
Эдвард бросил на своего адвоката предупреждающий взгляд, затем стиснул зубы, оборачиваясь к Белле.
- Что происходит? Почему он говорит, что тебе нельзя со мной разговаривать? - Белла вытерла глаза, так как слезы текли против ее воли.
- Ты не осознаешь собственное тяжелое положение, - Эдвард наклонился вперед, быстро прошептав ей это.
Белла скрестила руки на груди. — Ты не вправе так судить, Эдвард! Предполагалось, что мы будем партнерами. Предполагалось, что мы встретим это вместе.
- Вы больше не партнеры. Аро прекратил ваш роман сегодня. — Джеймс сделал шаг к Виктории и обратил свой гнев на нее. — Твоя клиентка получит письмо от ВОЛЬТУРИ, в котором сказано, что ей надлежит прекратить все контакты с профессором Мейсеном. Никаких смс, никаких электронных писем, ни телефонных звонков, ничего.
Джеймс посмотрел на Беллу. — Они не шутят. Если ты нарушишь эту директиву, я накатаю на тебя запретительный приказ, и вызову в Трибунал.
- Джеймс, - зарычал Эдвард.
- Прекрати театр, Эдвард. Не изображай как будто ты не согласился с этим десять минут назад.
Джеймс одарил Беллу резкой улыбочкой. — О, да, правильно. Твой папочка обещал порвать с тобой, немедленно. Если любой из вас нарушит это условие, ВОЛЬТУРИ пересмотрят свое решение – для вас обоих.
Он ткнул пальцем в сантиметре от носа Беллы. — Они могут передумать и исключить тебя в конце концов. И я поприветствую это, кстати, особенно после твоей жалкой сцены там. Чего именно ты пыталась достичь своей эмоциональной рвотой перед всеми ВОЛЬТУРИ? Я знал, что ты наивная, но что ты еще и настолько глупа?
- Джеймс, убери свой палец от лица мисс Свон, или я отделю его от твоего тела. — Голос Эдварда угрожающе снизился. — Не говори с ней таким образом. Никогда. Я ясно выразился?
Джеймс закрыл рот и все понял.
Виктория использовала эту возможность, чтобы защититься.
- Моей клиентке не нужна никакая театральность, как и вы оба. Не притворяйтесь, что не собирались бросить ее на растерзание Аро, чтобы спасти себя! Проклятые трусы. Она не будет нарушать директивы. И даже не думай пугать нас запретительным постановлением, Джеймс. Если ты встретишься со мной лицом к лицу, будь готов отдать все, что у тебя есть, потому что у тебя не будет второго шанса.
Джеймс проворчал непонятное проклятие в ответ, но ничего не сказал.
Белла повернулась, чтобы поискать глаза Эдварда. Но на его лице была непоколебимая маска.
- Пожалуйста, скажи мне, что он врет. Пожалуйста, скажи, что ты не согласился порвать со мной.
- Ты не понимаешь? Вся эта ситуация – это твоя вина. Если бы ты держала рот на замке, мы могли бы отказаться давать показания, а потом подать в суд. Пошли Эдвард. Если Аро увидит, что ты разговариваешь с ней, соглашению конец. — Джеймс попытался разъединить парочку, когда шум в зале заседаний предупредил их, что ВОЛЬТУРИ готовы выйти на перерыв.
- Они уволили тебя? - тихо спросила Белла.
Эдвард бросил на нее страдальческий взгляд, а затем покачал головой.
- Какую сделку вы заключили, чтобы добиться этого, Джеймс? - зашипела Виктория.
- Ты душу продал Аро? Или может быть тело?
- Заткнись, Виктория. — Джеймс посмотрел на нее.
- Так ты сохранил свою работу, но не можешь говорить со мной? А как насчет прошлой ночи, Эдвард? - Белла потянулась дрожащими пальцами к его руке.
Эдвард отдернул руку вне пределов ее досягаемости, а затем покосился на Джеймса и Викторию, качая Белле головой.
- Ты же говорил, что никогда не будешь трахать меня. Но что было прошлой ночью? Никаких слов, никаких “я люблю тебя”, ни записки, ни смс сегодня утром. Что это для тебя было? Прощальный трах? - у Беллы вырвалось непроизвольное рыдание. — Ну и кто Angelfucker теперь?
Эдвард вздрогнул.
Это была не дрожь, это было больше похоже на то, как будто он пошатнулся, как от удара. Он закрыл глаза и тихо застонал, перемещая свой вес на пятки, руки сжаты в кулаки по швам. Все видели, как его кожа приобрела прозрачную бледность.
- Ты ранила меня, Изабелла, - прошептал он. - Такое замечание недостойно тебя.
- А что еще я должна думать, Эдвард?! Ты заключил сделку, чтобы сохранить работу, для этого тебе нужно бросить меня, и мы даже не можем поговорить об этом. Как ты мог это сделать со мной? - воскликнула она.
Его глаза распахнулись, и они были блестящего, ярко-зеленого цвета.
- Ты думаешь, я просто пришел, трахнул тебя, и таким образом попращался?
Теперь он вышел из себя.
Белла видела как дрожали его кулаки, когда он боролся, чтобы сохранить контроль.
- Полагаю, я не единственный, кто здесь выносит наказание, Изабелла. Кроме меня, есть гораздо более милосердные. — Он наклонился вперед, чтобы его нос был в в дюймах от ее носа, затем понизил голос так, чтобы его было еле слышно, даже ей. - Я не трахал тебя. Я никогда не трахался с тобой.
Он немного отодвинулся назад, чтобы между ними было некоторое расстояние. И сделал длинный, неторопливый вдох.
- Ты понятия не имела, что ты там сделала. Ты выкинула свою жизнь ни за что… все годы тяжелой работы, все о чем ты мечтала и хотела, все уйдет от тебя в один день, и ты будешь не в состоянии вернуть все назад. Думай обо мне, что хочешь, Изабелла, но ни за что в жизни я не смог бы сидеть там и смотреть как ты совершаешь академическое самоубийство. — Он выпрямился и разжал кулаки. — И я сделал бы тоже самое завтра, послезавтра и после- послезавтра, всегда.
Белла подалась вперед, глаза горели.
- Подразумевалось, что ты любишь меня, Эдвард. Подразумевалось, что ты поддержишь меня, когда я решу постоять за себя. Разве не этого ты хотел для меня? А вместо этого, ты заключил с ними сделку, что мы не можем больше быть вместе!
Эдвард посмотрел на нее.
- Теперь ты проклинаешь мое вмешательство, но посмотри на свою собственную жизнь. Ты вмешалась, чтобы удержать меня от саморазрушения снова иснова. Когда мы встретились в первый раз, когда мы встретились во второй раз, вечером, ты появилась в Вестибюле и спасла меня от краха моей карьеры.
Тон Эдварда был полон сарказма. — Только ты одна достойна мученичества, святой Валентин? Или единственная, кто может играть ангела-хранителя? Я полагаю, что дальше ты мне скажешь, что я должен испытывать праведный гнев на тебя, что ты помешала мне трахнуть ту злобную суку?
- Вы можете заткнуться и не говорить про трах? - Виктория прервала их. - Аро выйдет из этой двери в любую минуту. Пошли, Белла. Нам надо идти. Сейчас же.
Виктория потянула Беллу за локоть, когда Джеймс попытался встать между двумя ссорящимися влюбленными.
- Пусть идет, Эдвард. Тебе уже хватит неприятностей. — Джеймс твердо говорил в ухо Эдварду и положил руку ему на плечо, чтобы повернуть его назад.
- Это все? Вот так просто? Аро сказал, что все кончено, и все кончено? Когда ты следовал правилам, Эдвард? А теперь ты решил им последовать? - спросила Белла, все еще в ярости.
Выражение лица Эдварда сразу изменилось.
- У меня не было выбора, Элоиза, - прошептал он. - Пожалуйста, подожди…
Белла быстро прервала его. — Я думала мое имя, Беатриче, Эдвард. Конечно, Абеляр бросил Элоизу, чтобы сохранить работу. Поэтому я полагаю, это имя более чем подходящее.
- Элоиза, - повторил он упрямо. — Прочитай мое шестое письмо. Абзац четвертый. До первого июля. Пожалуйста.
Лицо Эдварда замерло, когда Виктория выталкивала Беллу прочь.
Две женщины спешили прочь вниз по лестнице, прежде чем большие деревянные двери зала заседаний Трибунала открылись, и начали выходить ВОЛЬТУРИ.
Белла не потрудилась обернуться, чтобы бросить последний, долгий взгляд на Эдварда. Она была слишком занята, стараясь разглядеть ступени сквозь слезы.
-
Виктория высадила Беллу у ее квартиры, и она легла спать. Она проспала три дня, просыпаясь только чтобы немного поесть или сходить в туалет, или выпить чашку лимонного чая NeoCitran для того, чтобы уговорить свое тело еще поспать.
Сон – блаженный побег от ее реальности, за исключением ночи. В темноте ее преследовали различные кошмары, все об утре после первого вечера с Эдвардом на поляне. Она была одна, потерялась, а его нигде не было видно.
Эдвард бросил ее.
Чтобы сохранить работу.
В среду днем Белла наконец-то пришла в себя и начала искать шестое письмо Эдварда, чтобы прочесть четвертый абзац. И она не была уверена какое письмо он имел ввиду. Он имел ввиду электронное письмо? Смс? Или и то и другое?
Если считать электронные сообщения, открытки, записки, которые он написал ей с самого начла их отношений, тогда по ее подсчетам шестым была записка, которую он оставил ей утром после ужасного боя на семинаре Данте.
К счастью, она ее сохранила.
Изабелла, надеюсь здесь ты найдешь все что тебе нужно.
Если нет, Элис снабдила всем необходимым туалетный столик в гостевой ванне.
Пожалуйста, не стесняйся.
Моя одежда в твоем распоряжении. Пожалуйста, возьми свитер, т.к. сегодня похолодало. Твой Эдвард.
Белла была не в лучшем настроении, чтобы приступить к детективной миссии или заниматься расшифровкой сообщений. Тем не менее, она обратила внимание на четвертую строчку и постаралась понять, что хотел сказать ей Эдвард.
Он дал ей британский зеленый свитер, но теперь его у нее нет. Пытался ли он обратить ее внимание на какой-то предмет одежды, который он купил ей? Белла подошла к шкафу и комоду и вытащила оттуда все предметы одежды, что он купил ей или она заимствовала у него, и положила все это на кровать.
Но в этих предметах одежды не было ничего особенного.
Он пытался ей сказать, что надо выдержать шторм?
Был ли это его остроумный способ сказать прощай?
Почему бы ему не прислать мне быстрое сообщение, чтобы рассказать то, что он хотел сказать? Аро никогда бы не узнал.
У Беллы не было сил думать над загадкой Эдварда. Как все, что он делал, это было претенциозным и сложным. И подавленность от их расставания, не прибавляла ей ясности ума.
Одна часть ее хотела швырнуть его письмо.
Пока она пропускала урок профессора Лиминг сегодня днем, она быстро просканировала свою электронну почту, чтобы посмотреть не связывался ли с ней Эдвард.
Не связывался.
И ее голосовая почта была пуста.
Она отправила быстрое, пустое электронное сообщение и смс, и была ошеломлена, когда через минуту оба вернулись, как недоставленные.
Почувствоав себя смелее, она набрала его номер iPhone.
Его номер больше не обслуживался.
Она пережила тоже самое, когда набрала номер его квартиры.
Это правда произошло, подумала она. Он не хочет говорить со мной.
Она быстро приняла душ и решила встретиться с ним в его квартире. Она не собиралась позволить Эдварду или Аро, принимать решения относительно их отношений (или их отсутствия). Она собиралась прямо поговорить с Эдвардом и будь прокляты эти ВОЛЬТУРИ.
И если Эдвард отвергнет ее, она сердцем будет знать, что их отношения закончились. По крайней мере, будет возможность сказать прощай…
Двумя часами позже Белла вошла в холл Manulife Building, неся несколько больших сумок, полных подарков Эдварда, а сумка, которую он подарил, висела на плече.
Она не упаковала свой iPhone, потому что это был единственный ее телефон, и Эдвард уничтожил ее старый телефон, в ночь, когда звонил Джейкоб. Она собрала все остальное – одежду, включая корсет, обувь, фотографию, которую держала под подушкой, фотоальбом, репродукции Боттичелли, книги, которые он ей дал, флэшку с горячим танго у стены (танго, которое заставило ее плакать, когда она наконец посмотрела его утром), и наконец, серьги Эсми. Она вынула серьги из ушей и положила их в маленькую коробочку. Эдвард сказал, что они — его сердце.
По какой причине ей хранить их, если он ее так легко бросил?
Она только надеялась, что как спартанский царь, Эдвард бросился в битву в финальном шоу рыцарства, а не бросил ее ради спасения своей работы. Для нее лучше, чтобы он вернулся к ней со щитом, а не под ним. Она помахала консьержу Эдварда, который узнал ее и подошла к дверям охраны, приложила пропуск, который всегда висел у нее на ключах.
Дверь не открылась.
Она попробовала снова. Ничего.
Она пыталась три раза и расстраивалась все больше, но ее пропуск не работал. Наконец, она вернулась обратно к консьержу, который проверил ее пропуск и вернул ей.
- Он отключен. Позвольте я позвоню профессору Мейсену.
Щеки Беллы вспыхнули алым от смущения, когда консьерж позвонил Эдварду на домашний телефон. Белла старалась из всех сил услышать, как Эдвард говорит по телефону, но не могла. Консьерж прикрыл рукой телефонную трубку, чтобы поговорить с ней.
- Он говорит, что ему жаль, но он не сможет встретиться с вами.
Белла зажмурилась, чтобы не потекли слезы. — Тогда позвольте мне поговорить с ним, - тихо сказала она, протягивая дрожащую руку.
Консьерж спросил будет ли Эдвард говорить с ней, и тут она услышала голос Эдварда.
Голос был напряженным. — Скажите ей, что я не могу. Не сейчас. Скажите, мне очень жаль. Пожалуйста.
- Эдвард, пожалуйста, поговори со мной, - умоляла она, но консьерж покачал головой и повесил трубку.
- Мне очень жаль, - ему, кажется, было также неудобно, как ей.
Белла сделала несколько шагов назад от его стола и потом просто стояла в центре холла в замешательстве.
Она не знала, что делать.
Она не знала, куда идти.
Все кончено.
Белла начала вытирать слезы свободной рукой рукавом пальто, а затем потекло из носа. Она поставила сумки на пол и начала искать по карманам Клинекс. Конечно, их не было. Отчего она заплакала еще сильнее.
- Вот, - сказал добрый голос у нее над локтем, протянул белый мужской платок.
Белла взяла его с благодарностью, заметив на нем вышитые инициалы S.I.R., и вытерла нос. Она повернулась, чтобы вернуть его владельцу, но пара рук сделала движение, чтобы она оставила его себе.
- Моя мама всегда дает мне платки. У меня их десятки.
Она посмотрела на пару добрых карих глаз, которые скрывались за очками без оправы, и узнала соседа Эдварда. На нем было тяжелое шерстяное пальто и темно-синий берет, который из-за возраста и гетеросексуальности, можно было бы объяснить тем фактом, что он француз.
- Что-то случилось? Могу я помочь? - его голос с легким акцентом прорезался сквозь ее дымку.
- Эдвард не хочет видеть меня.
Сосед нахмурился.
- Ты уверена? Но ты его… - Он в ожидании смотрел на нее.
Белла покачала головой. — Больше нет.
Сосед поджал губы. — Но ты здесь. Конечно ему не стоило отвергать тебя, не поговорив хотя бы сначала.
- Консьерж звонил, но он не позволил мне подняться.
Сосед выглядел озадаченным, раздраженным и начал что-то бормотать по-французски. Что-то что звучало как cochon. (свинья – франц. — примечание переводчика).
- А сумки? - он указал на груду вещей, которые она принесла.
- Это его.
Глаза соседа увидели край розового кружева, который выглядывал из одной сумки. Он поднял бровь в немом вопросе, и Белла покраснела.
- Или он купил их.
- Ты их стараешься вернуть?
- Я хотела поговорить с ним, спросить почему, но он не впускает меня.
Белла снова начала плакать, и сосед терпеливо ждал, пока она успокоится, вежливо отводя глаза.
Какой осел. Находит самых красивых женщин, затем обращается с ними, как с одноразовыми салфетками для рук. Посмотрите до чего он ее довел – и она все еще красивая, подумал он.
- Я мог бы вернуть эти вещи за тебя, если хочешь, - мягко сказал сосед. — Я мог бы также доставить сообщение. Он склонен заглядывать в мою квартиру, когда выходит за молоком. Довольно часто.
Белла кивнула. Она протянула все соседу Эдварда, включая подписанный чек, на оставшуюся часть неизрасходованной стипендии М. Т. Мейсена и стоимость ее iPhone.
Теперь у нее осталось очень мало денег, по крайней мере она рассчиталась с ним. Это заставило ее чувствовать себя не такой шлюхой. Ведь именно так Анджела распустила слухи о ней по кампусу. И так Джеймс говорил о ней после признания Эдварда. Она не знала как именно ей набраться мужества и вернуться теперь в университет, потому что все знают, что она спала с профессором Мейсеном, чтобы вырваться вперед. Но она подумает об этом завтра…
Сосед взяд сумки в одну руку, затем остановился.
- Что собираешься теперь делать?
Она осмотрелась вокруг. — Полагаю мне нужно пойти домой.
- Но сейчас поздно. Ты за рулем?
- Нет, я пешком. Было не темно, когда я уходила.
Сесед покачал головой. — Тебе нужно взять такси. Я бы проводил тебя сам, но у меня мама в гостях. Она наверху, вообще-то. — Он немного поморщился.
Щеки Беллы покраснели. — Хм, у меня нет наличных. Я могу просто пройтись. Здесь всего пара кварталов и мне нужен свежий воздух.
Сосед нахмурился.
- Если бы Эдвард был в своем уме и не вел себя так грубо, он бы отправил тебя домой на такси. Я уверен, он не хотел бы, чтобы ты бродила одна по городу ночью. И я определенно не хочу, чтобы твоя безопасность была на моей совести. Пожалуйста.
Он указал на дверь, и она последовала за ним, вытирая нос его платком.
Сосед поймал такси и открыл для нее дверь.
- Я не могу, - сказала она.
- Пожалуйста.Это будет мицва (в иудаизме – заповедь – примечание переводчика)для меня сделать это. — Он улыбнулся ей, когда вынул бумажник и протянул водителю пару купюр.
Белла не особо много знала о концепции мицва, но по правде говоря, она слишком устала и ошеломлена, чтобы вступать с ним в раввинские дискуссии.
- Отвезите эту молодую леди, куда ей нужно, и пожалуйста подождите и убедитесь, что она дошла до дома в безопасности. — Таксист взял деньги и согласился, и Белла скользнула на заднее сиденье.
- Мне передать Эдварду какое-то сообщение? Отличное от того, какое хочу ему передать я от своего имени. — Сосед выглядел мрачным, когда заглянул внутрь кабины.
Белла немного помолчала, потом с трудом сглотнула.
- Просто скажите ему, что я всегда буду любить его. И что он в конце концов разбил мое сердце.
Сосед неохотно и страдальчески поклонился, прежде чем закрыть дверь такси.
Белла откинула голову на спинку сиденья, закрыла глаза и размышляла о том, насколько удивителен мир – что в самый разгар ее страданий, все еще есть доброта и милосердие, и удивлялась, что есть мицва.
-
Позже тем же вечером, Эдвард сидел один в своей квартире, в темноте. Единственный свет шел от голубого и оранжевого пламени, которое мерцало в камине. Она вернула все, что он ей давал. Каждую чертову вещь, включая стипендию Майи и серьги Эсми. Она с таким же успехом могла вернуть ему сердце, с забитым в него колом. Если бы он был в лучшем расположении духа, он бы задумался, как он собирался объяснить его внезапный разрыв с Изабеллой своему приемному отцу и сестре, особенно на фоне свадебных планов Элис. Но он не задумался.
Он был окружен ею. Полностью окружен воспомининиями о ней и ее призраками. Закрыв глаза, он мог поклясться, что может чувствовать ее запах, слышать ее смех, эхом раздающийся в холле. Его спальня стала буквально ее святилищем, вот почему он сидел перед камином. Он не мог спокойно смотреть на черно-белые фотографии их двоих, украшающие стены. Особенно на одну, которая висела над его кроватью – Изабелла во всем ее великолепии, лежит обнаженная на животе, видны две ямочки ниже спины, на нее частично накинута белая простыня, и смотрит на него в восхищении, волосы взъерошены после секса и расслабленно улыбается…
Но в каждой комнате была память о ней – некоторые из них радостные, некоторые горькие, как темный, темный шоколад, где недостаточно сахара.
Поэтому для того, чтобы наказать себя за грехи, которых было великое множество, он сидел тихо, как статуя, купаясь в еще не исчезнувшем ее присутствии. И когда боль становилась почти непереносимой, она обрушивалась на него как меч, он открыл маленький фотоальбом, который она вернула и позволил своим пальцам провести мягкие контуры ее лица, губ, шеи, ее нежной кожи под глазами, которая теперь была несомненно мокрой от слез…
“Ты в конце концов разбил мое сердце.”
Эдвард допил свой третий глоток виски, и затем с проклятием бросил хрустальный бокал в Ад…
-
Кэтрин Пиктон нашла время, чтобы пройтись от своего величественного кирпичного дома в окресностях Annex в Центр Средневековых Исследований на Блур-Стрит.
Шел снег, было ветрено. И она была пенсионеркой.
Поэтому она соответствующе оделась, в теплые походные ботинки, черные брюки, шерстяное и кашемировое пальто и соответствующую шляпу. Сжимая бутылку дорогого виски рукой, одетой в перчатку, она прошла несколько кварталов в университет медленно, но с определенной целью.
Это все вина Аро Притчарда, подумала она. Ну, по большей части.
Кэтрин хотела, чтобы Аро притащил свою костлявую фашистскую задницу через метель, чтобы загладить вину.
Когда она наконец пришла в Центр, она направилась в тот офис, в который хотела, а затем постучала три раза в дверь, громко.
Звуки, похожие на медведя с язвой на заднице, исходили изнутри кабинета.
Совершенно не испугавшись, она постучала снова, скорее вызывающе.
Донеслись громкие, сердитые шаги, и дверь внезапно распахнулась.
- Какого черта вам… - Профессор Мейсен резко остановился, когда увидел маленькую, но важную персону, которая стояла за дверью.
Она подняла бутылку Лагавулин с терпеливой улыбкой. — Остерегайтесь греков, дары приносящих.
- Кэтрин, - пробормотал он, немного улыбаясь. — Простите мне мою грубость.
Он наклонился, чтобы поцеловать ее морщинистую щеку. Кэтрин снова ему улыбнулась и вошла в его кабинет, закрывая за собой дверь. — Я думаю нам надо немного поговорить.
0
